Текст книги "Ртуть (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)
ГЛАВА 41.
ГИЛЛЕТРИ
Фишер вытер кровь со рта и с трудом поднялся на ноги. Казалось, это стоило ему последних сил, но постепенно ему это удалось. У меня чуть сердце не разорвалось, когда он, пошатываясь, подошел к нам и я оценила истинный масштаб его ранений.
– Ты едва держишься на ногах.
В его глазах было столько боли. Она была не физической. Причина была в этом месте.
– Со мной все будет в порядке, Оша. – В моей голове его голос звучал как шепот.
Лоррет потянулся к Фишеру, чтобы помочь ему встать, но Харрон с рычанием оттолкнул его.
– Что они с тобой сделали? – спросил воин.
Фишер улыбнулся, его зубы были в крови.
– Кажется, ты назвал это… расплатой? Верно, Харрон?
– Это меньше, чем ты заслуживаешь за то, что сделал со мной, – проворчал страж. – Я бы сам убил тебя, если бы…
– Закрой рот, человек, – рявкнул Беликон. – Кингфишер хочет поделиться историей. Расскажи им, как ты собирался обмануть меня, пес.
Наконец Фишер устало заговорил.
– Орда собралась у ворот Гиллетри. Десятки тысяч вампиров. Наши армии на юге были втянуты в битву с гораздо меньшими силами, но это был отвлекающий маневр. Мы слишком поздно обнаружили, что большая часть вампиров Малкольма двинулась на Гиллетри. Я не мог провести достаточно воинов через свои темные врата, поэтому взял Рена и еще парочку волков, чтобы попытаться спасти как можно больше людей.
– Какая самонадеянность, – прошипел Беликон. – Семь воинов против двадцати тысяч. Он действительно думал, что сможет их сдержать!
Фишер продолжал, не обращая внимания на короля.
– Мы не успели вовремя. Когда мы прибыли, орда уже была в городе. Все феи вышли на улицы, празднуя Фестиваль Первой Песни, что только облегчило орде задачу. Они пронеслись по городу, как саранча, кусая всех, кто попадался у них на пути, либо осушая своих жертв, либо обрекая их на мучительную смерть.
Лоррет опустил голову и кивнул, словно знал все это, и рассказ причинял ему душевную боль. Но его глаза вспыхнули, когда Фишер сказал:
– Я оставил Рена и остальных и отправился на поиски Малкольма. Я решил, что попытаюсь убить его в одиночку. Но нашел я не Малкольма. По крайней мере, не сразу. Это был ублюдок, который убил мою мать.
Беликон провел языком по зубам.
– Ты думаешь, мне станет стыдно, если ты расскажешь о моих грехах? Подумай еще раз. Твоя сука-мать должна была стать величайшим оракулом нашего времени, но она оказалась бесполезной. – Он хихикнул. – Я признаю это. Как только она закончила выдавливать из себя отродье, которое я ей сделал, я перерезал этой суке горло. Меня тошнило от ее гребаной лжи.
– Она никогда не лгала тебе, – категорично заявил Фишер. – От этого зависела ее жизнь, она могла говорить только правду.
Беликон отмахнулся от слов Фишера.
– Просто продолжай. Расскажи им о сделке, которую мы заключили.
– Малкольм прибыл во главе своего войска, и именно тогда я узнал, что он и Беликон вовсе не были врагами. Они были союзниками и действовали сообща еще до проклятия крови. До сегодняшнего дня я не знал, что Мадра тоже в союзе с ними. Я хотел выторговать для Гиллетри тех немногих жителей, которые еще остались в живых, и Беликон предложил сделку. Он нашел монету. Такую, которая использовалась только в Гиллетри. Самого мелкого номинала, который был у фей. Он сказал, что если монета упадет на землю и приземлится листочком вверх, то Малкольм отзовет свою орду и покинет город, не причинив вреда ни одному живому существу. Но если монета упадет на землю стороной с рыбой, он захватит город и уничтожит его, а мне придется оставить тех, кто еще жив, на верную смерть и встретиться с ним на поле боя позже.
– Ты упускаешь все самое интересное, – вмешался Беликон. – Ему также не разрешалось прикасаться к монете или влиять на то, как она упадет. Пока мы будем заниматься подбрасыванием монеты, ему не разрешалось причинять вред ни мне, ни моему брату. Ни один волосок не должен был упасть с наших прелестных головок. И пока исход броска не будет решен, ему не разрешалось говорить о сделке или о том, что мы с Малкольмом братья. И он согласился. Он так отчаянно хотел спасти горстку жителей, что принес мне клятву на крови.
Малкольм воскликнул с помоста.
– Внимание! Дальше моя любимая часть!
Беликон остановился перед Фишером. Он стоял вплотную к нему, видимо, пытаясь запугать, но Фишер смотрел прямо на меня. Он не обращал внимания на злобный кусок дерьма.
– Я подбросил монету… – сказал он.
– А я поймал ее! – Малкольм поднял свой бокал, чествуя себя.
– Монета так и не упала на землю, – прошептала я.
– Монета так и не упала на землю! – с издевкой повторил Беликон.
В прекрасных глазах Фишера отразилась неизбывная печаль. Ртуть тонкой, как кружево, нитью тянулась через всю его правую радужку, совершенно неподвижная.
– Дети Малкольма попировали, не так ли, пес? – Беликон оскалился, приблизив свое лицо к лицу Фишера так, что его лоб уперся в висок. И все же он не добился от него никакой реакции. Было удивительно, насколько он владел собой. Мои глаза ничего не видели из-за навернувшихся слез, и я сосредоточилась на крыльях, виднеющихся из-под серебряной пластины на его горле.
– Тогда я поджег город, – сказал Фишер. Он не стал приукрашивать. Пытаться как-то сгладить. – Я забаррикадировал его и запер всех внутри. Орда Малкольма либо покусала, либо убила всех. Они обращались прямо на наших глазах. В Гиллетри проживало около двухсот тысяч высших и низших фей. Если бы я позволил им присоединиться к орде Малкольма, они бы поглотили все королевство. Поэтому я отдал приказ. Я сделал то, что должен был сделать.
– Сильный ход, – заметил Малкольм, игриво надув губы. Он спустился с помоста и помогал Мадре сойти по каменным ступеням. Волоски на моих руках встали дыбом, когда они приблизились. – Я люблю менять правила в свою пользу. Но не очень люблю, когда их нарушают против меня. Поэтому я решил еще немного помучить бедного маленького Кингфишера. Должен признать, это было немного жестоко, но…
– У тебя всегда была способность превращать жестокость в искусство, брат, – промурлыкала Мадра. Она отпустила руку Малкольма и медленно обошла Фишера, ее глаза заинтересованно вспыхнули. – Он невыносимо красив, не так ли? Я понимаю, почему ты хотел оставить его в качестве домашнего питомца. Мне не терпится узнать, что было дальше.
– Что ж, дорогая сестра, я создал самый дьявольски смертоносный лабиринт, который только смог придумать, – сказал Малкольм таким тоном, словно это было очевидно. – В его центре я спрятал монету Беликона, а затем создал вокруг него этот Колизей и заполнил трибуны вечно горящими телами всех тех существ, которых наше бедное маленькое кровоточащее сердце хотело спасти. Все, что ему нужно было сделать, чтобы положить конец их страданиям, – это найти монету и заставить ее упасть на землю. Конечно, спасать фей от смерти было уже поздно, но, по крайней мере, это положило бы конец их страданиям. И тогда, – добавил он с драматическим вздохом, – он сможет отомстить, вызвав меня на поле боя.
Мадра провела пальцами по челюсти Фишера и облизала нижнюю губу.
– Не трогай его, черт возьми! – Я вырывалась, пытаясь освободиться от стражей, но они все крепче держали меня. Королева ухмыльнулась и придвинулась к Фишеру еще ближе, так что ее острые соски, проступающие сквозь тонкую ткань платья, коснулись его руки, когда она кружила вокруг него.
Фишер зарычал, низко и угрожающе. Он обратил полный ненависти взгляд на королеву Зилварена.
– Отойди от меня, или тебе не понравится то, что произойдет дальше.
– О, пожалуйста. – Мадра отмахнулась от его угрозы. – Мне неприятно говорить тебе это, но я могу сделать с тобой все, что захочу. Малкольм всегда позволял мне развлекаться с его игрушками.
– Я тоже люблю поиграть, – прошипел Фишер. – Может, не сегодня, но я приду за тобой, Мадра. Бойся теней, сучка. Я создан из них. Однажды ночью я приду за тобой и перережу твою поганую глотку.
– Как же мне повезло. – Мадра притворялась беспечной, но я видела это даже отсюда, ясно, как день. Угроза Фишера немного напугала ее. – И чем же, скажи на милость, я заслужила такое особое внимание с твоей стороны?
– Ты стерилизовала мою пару, когда она еще была чертовым ребенком, – прорычал он. – Только за это я превращу твое существование в нескончаемую агонию. Вечность страданий, подобных которым не может постичь даже твой злобный разум. Благодаря мне ты не будешь знать покоя. Я уничтожу твою империю и сотру твое имя из анналов времен. Когда я покончу с твоим наследием, Бессмертная Мадра перестанет существовать. А ты будешь жить по моей воле, страдая вечность. И никто об этом не узнает. И никому не будет до этого дела.
Его слова потрясли меня. В них была чистая, абсолютная ненависть. Я… я даже не представляла, что это так сильно на него повлияло. Когда я рассказала ему о том, что со мной сделали, он отреагировал странно, да, но… чтобы вызвать такую реакцию?
Кингфишер Аджунских Врат стоял на коленях в грязи. Он был ранен и истекал кровью, но его обещание возмездия все равно было достаточно страшным, чтобы заставить дрогнуть даже королеву. Мадра пошатнулась, улыбка сползла с ее лица.
– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, брат, – потрясенно сказала она, глядя на Беликона. – У него довольно неприятный характер, не так ли?
– Ты не возражаешь? Ты портишь мою историю, – раздраженно ответил Малкольм.
Мадра попыталась взять себя в руки, но сейчас она не могла спокойно смотреть на Фишера.
– Ты прав, дорогой. Я прошу прощения. И что же тогда сделал наш своенравный герой?
– Он вошел в мой лабиринт и развлекал нас всех очень долгое время. – Малкольм похлопал Фишера по спине. – Иногда я посылал других своих друзей поиграть с ним. Время от времени я сам навещал его. У нас всегда были такие увлекательные беседы. И вот однажды он добрался до центра лабиринта. Должен сказать, я был потрясен. Я думал, что это займет у него гораздо больше времени. Сколько это было, Фишер? Пятьдесят лет?
– Пятьдесят пять. – Его глаза снова обратились ко мне, словно я была якорем во время шторма, единственным, что могло его удержать.
– Верно. Пятьдесят пять. – Он провел следующие восемь лет, пытаясь найти монету, когда достиг центра, не так ли, любовь моя?
Впервые с тех пор, как три регента начали издеваться над ним, Фишер вздрогнул.
Я тоже.
Моя любовь. Из всех тех слов, которыми Малкольм мог бы назвать его…
– Фишер…
Он слегка покачал головой.
– Не надо. Не давай им ничего. От этого будет только хуже.
Малкольм усмехнулся.
– Однажды Таладей зашел проведать нашего Кингфишера и сказал, что земля задрожала так сильно, что камень треснул у него под ногами, и образовалась щель. И вот, пожалуйста, секрет открылся.
– Позволь мне угадать, – сказала Мадра. – Под твоим прекрасным лабиринтом был портал. И он действовал.
– Точно! Очень проницательно.
Беликон обвиняюще прищурил слезящиеся глаза.
– Те же самые вибрации сотрясали мой дворец.
Малкольм цокнул языком.
– Такой беспорядок. Такой хаос! Наш Кингфишер только взглянул на ртуть, и по словам Таладея, без раздумий вошел в портал. Исчез и не вернулся. Я был удивлен, Фишер. Я столько раз давал тебе возможность покинуть мой лабиринт, но ты никогда не соглашался. А тут ты просто взял и ушел ни с того ни с сего? Когда все эти бедные создания ждут, что ты положишь конец их страданиям? Это было так на тебя не похоже. Расскажи мне, – сказал Малкольм, повернувшись. – Я умираю от желания узнать. После ста десяти лет, проведенных в этом лабиринте, что заставило тебя наконец уйти?
– Ты надоел ему до чертовых слез, и он больше не мог этого выносить, – съязвил Кэррион. До сих пор он держал язык за зубами, но то, что он продержался так долго, было просто чудом. Кэррион был не из тех, кто упускает возможность оскорбить кого-то, какой бы ужасной ни была ситуация. Малкольм шагнул вперед и сжал рукой горло Кэрриона. Король вампиров обнажил клыки, наклонившись ближе.
– Ты мне не нравишься, человек. От тебя пахнет… не так.
– Это, наверное, странный… мох… которым эти водные эльфы натерли… все мое тело… – Кэррион скривился. – У него был странный… запах…
Живые боги, он не знал, когда пора остановиться.
– Острый язык, – усмехнулся Малкольм. – Я с удовольствием осушу тебя, когда все это закончится.
– Хочешь знать, почему я полез в эту ртуть? – спросил Фишер. Это был отвлекающий маневр. Чтобы отвлечь внимание от Кэрриона. Если мы выберемся отсюда живыми, я сверну контрабандисту шею за его глупость, и я была уверена, что Фишер тоже готов был это сделать. Однако уловка Фишера сработала. Малкольм отпустил Кэрриона, и на его лице отразилось отвращение, когда он снова повернулся к Фишеру.
– Ты ушел, потому что безумие наконец-то сломило тебя, – рискнул предположить Беликон. – Мы все знали, что рано или поздно это случится. Ты был поражен этим недугом задолго до того, как появился у ворот Гиллетри.
– Это правда, любовь моя? – спросил Малкольм. – Неужели ртуть в твоей голове окончательно лишила тебя здравомыслия?
Фишер потер лоб.
– Мне стало лучше. Но нет. Я ушел не по этой причине. – Он слегка опустил плечи, переместив вес тела вперед. Я следила за ним так пристально, что заметила, как это произошло. Я много раз видела, как он дерется, поэтому знала, что Фишер не будет смещать свой вес без причины.
Я напряглась, мои глаза расширились.
– Что ты делаешь, Фишер?
Его брови дрогнули. Едва заметно.
– Просто не двигайся.
Малкольму он сказал:
– Я вошел в портал, потому что почувствовал, как меч моего отца зовет меня. И я знал, что он мне понадобится для этого.
Он превратился в дым. Он был ранен и измотан, но я никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. Он приблизился ко мне. Одна рука легла мне на бедро. Другая потянулась к другому бедру – к мечу, лежащему в ножнах. Он выхватил Солейс, и клинок вспыхнул ярким светом в наполненном пеплом воздухе, а затем Фишер развернулся. Он двигался как жидкость. Как молния. Как возмездие.
Низко пригнувшись, он переместил оружие так, что кончик клинка оказался направлен вниз. Опустившись на одно колено, он сжал рукоять обеими руками и повел меч по дуге, назад и вверх…
…в живот Беликона.
Все произошло быстро. Действительно быстро. Я едва успела уследить за движением.
Беликон этого точно не ожидал. Изо рта ивелийского короля вырвалось влажное бульканье, когда Фишер вырвал меч своего отца, снова повернулся и вогнал острие прямо в горло Беликона. Он стиснул зубы, навалившись всем весом на оружие, и сверкающее лезвие пробило шею Беликона насквозь.
– Мне не нужна магия, чтобы убить тебя, урод, – прорычал он. – Это за меня. Но в основном это за моих родителей.
Мадра, Бессмертная королева сияющего Серебряного города, Знамени Севера, испустила леденящий кровь вопль. И весь ад вырвался на свободу.
ГЛАВА 42.
ЭТО ТЕБЕ ДОРОГО ОБОЙДЕТСЯ
По подбородку Беликона потекла река крови. Она текла и из зияющей дыры в его животе, густая и горячая в холодном ночном воздухе. Глаза Малкольма сузились до вертикальных щелей, по щекам поползли черные вены.
– Это было опрометчиво. – Вампир бросился на Фишера, но острое серебро рассекло воздух, заставив его остановиться. Авизиет задел его шею – самый кончик меча Лоррета едва коснулся кожи вампира, но этого оказалось достаточно, чтобы ублюдок взвизгнул. Из крошечной ранки с шипением повалил черный дым.
– БЕГИ! – прорычал Фишер.
На арене амфитеатра воцарился хаос.
Харрон ринулся ко мне. Удерживающие меня охранники – какими же идиотами они были – отпустили меня, когда монстр с серебряными глазами бросился в нашу сторону. Освободившимися руками я сжала в ладонях кинжалы, пристегнутые к бедрам, и пошла навстречу.
Знакомство Харрона с ртутью определенно сказалось на нем. Капитан по-прежнему двигался со смертоносной решимостью, но уже не был так быстр, как раньше. И на этот раз мои руки не были связаны за спиной. Приняв атакующую позу, я бросилась на него, застав врасплох. Должно быть, он думал, что я буду защищаться, но кинжал, который я всадила ему в живот, не слишком вежливо уведомил его об обратном.
– Сука! – взревел он. Отступая, он опустил взгляд на кинжал, торчащий из его тела, а затем вырвал его. Металл с лязгом упал на камень.
В пяти футах от него Кэррион орудовал Саймоном так, словно тренировался с этим оружием годами. Он расправился с тремя вампирами, быстро лишив их голов.
– ДВИГАЙТЕСЬ! – прокричал Фишер. – В ЛАБИРИНТ!
– Тебе так не терпится обратно в клетку, питомец? – обратился к нему Малкольм. С опущенной головой и приподнятыми плечами, он был похож на гадюку, готовящуюся нанести удар. Он отшвырнул в сторону стражей Мадры в их сверкающих золотых доспехах, надвигаясь не на Фишера, а на Лоррета.
Воин пригнулся, снова поднял руку с Авизиетом, готовый сразиться с вампиром, но голос Фишера перекрыл шум схватки. – Лоррет, нет! Не вступай в бой! Я серьезно! Уходите в лабиринт!
– Это тебе дорого обойдется, – сказал Харрон. И он ударил меня рукоятью кинжала по носу. Я позволила себе потерять концентрацию, и пропустила удар. Кровь хлынула из носа, забрызгав изможденное лицо Харрона, но… боли, которую я ожидала, не было.
Вдовий бич. Слава Богу, что я приняла его.
Беликон стоял на коленях, покачиваясь, словно вот-вот опрокинется, но он не умер. Я услышала скрежет, который издал Солейс, когда Фишер вытащил его – металл по кости, – но я не стала повторять ошибку дважды. Я оторвала взгляд от Фишера и сосредоточила все свое внимание на Харроне.
– Ты влипла по уши, Крыса, – прошипел капитан. – Фигуры на этой доске играют тысячелетиями. Ты даже представить себе не можешь…
Я двинулась вперед, сжимая в руке оставшийся кинжал. Оказавшись достаточно близко, я полоснула его по плечу и снова пустила кровь. Он ошибался. Да, игроки в этой игре делали ходы веками. Но это не меняло сути игры. Убей или будешь убит, и я знала, что должна сделать, чтобы победить.
– Ради всего святого, прикончи ее! – приказала Мадра. Королева в бой не вступала. Она наблюдала за происходящим со стороны, обезумев от ярости, а ее прекрасное платье спереди было забрызгано ихором.
– Сколько веков она использует тебя для грязной работы, Харрон? – задыхалась я. Я отскочила назад, уходя от его кинжала, и оказалась вне пределов его досягаемости. – Разве ты не должен был уже давно лежать в земле?
– Мадра подарила мне вечность…
– Чтобы ты мог служить ей. Чтобы ты был ее гребаным рабом. Срок заключения большинства преступников заканчивается. Их освобождают, или они, – я уклонилась от взмаха его кинжала, – проходят через ту черную дверь, о которой ты говорил. Но ты продолжаешь страдать, не так ли?
– Смерть забыла меня, сука. Моего имени нет в ее списке.
Я почувствовала, как на моем лице расплывается холодная улыбка. Меня преследовала мысль об этом моменте. Харрон одолел меня в последний раз, когда мы встречались лицом к лицу. Я должна была умереть от его руки, и это заставляло меня бояться встречи с ним. Но теперь, когда момент настал… я поняла, что лучше его.
Я замерла на мгновение, чтобы моя задержка выглядела как нерешительность, и капитан клюнул на приманку. Он бросился в атаку, целясь кинжалом прямо мне в горло, но я упала на землю и сделала подсечку. Дальше все было просто. Я перевернулась и забралась на него. Обхватила ногами горло и сдавила.
– Вставай! Хватит с ней возиться!
Раздраженный крик Мадры донесся откуда-то издалека. Я слышала хрипы Харрона. Он попытался нанести ответный удар и вонзить кинжал мне в бедро, но я отбила его руку и вывернула запястье под неестественным углом. Харрон выронил кинжал.
Притворившись шокированной, я сказала: – Погоди-ка. Кажется, Смерть только что вспомнила твое имя, Харрон. – И тут же свернула ему шею.
– САЭРИС! СЕЙЧАС! – раздался крик Лоррета. Малкольм лежал на спине на вершине лестницы, ведущей в лабиринт. Я не видела, как он туда попал, но выглядел он так, словно приходил в себя и вот-вот встанет.
Слева от меня Фишер одной рукой толкал Кэрриона, а другой сдерживал шесть вампиров. Кэррион споткнулся и упал с лестницы. Фишер пронзил живот одного из вампиров, а затем нанес настолько сильный удар по шее, что скорее снес монстру голову, чем отрубил ее. Диким взглядом он осматривал арену, пока не нашел меня.
– Вперед! Живо! – приказал он. – Я иду прямо за тобой.
– Харрон! – Мадра содрогнулась от горя. Она бросилась бежать, направляясь прямо ко мне. Я не стала дожидаться, что она сделает, когда доберется до меня. Я схватила кинжал, который Харрон вытащил из своего живота, и помчалась к лестнице. Мои ноги едва касались земли, пока я мчалась по арене, и оказалась возле Лоррета и Кэрриона. Оба держали мечи наготове.
Облегчение ударило меня в солнечное сплетение, когда я почувствовала руку Фишера на своей спине. Он не терял времени даром, догоняя меня.
– Вперед, вперед, вперед! – кричал он.
Мы побежали вчетвером.
Впереди маячил вход в лабиринт, зловещий и темный. Когда я вбежала в его зияющую пасть, то поняла, что его гладкие стены сделаны из обсидиана. И они были острыми как бритва.
– Бегите сколько хотите! – крикнул нам вслед Малкольм. – Лабиринт – это мои владения. Он сожрет вас заживо!
Фишер держал меня за руку, пока мы бежали. Он не отпускал ее.
– Куда, черт возьми, мы направляемся? – задыхаясь спросил Лоррет.
Фишер потянул меня влево, по коридору из обсидиана, который выглядел как тупик. Но это был не тупик. Справа открылся узкий проход, едва достаточный для человека, и он провел нас через него.
– Первые десять ходов в лабиринте всегда одинаковы. Именно там вы сталкиваетесь с первым препятствием. Затем маршрут к центру меняется.
– Что значит – маршрут меняется? – потребовал ответа Кэррион.
– Я имею в виду, что он, черт возьми, меняется. Стены двигаются. Вперед!
Кэррион побледнел, но побежал. Меня не так уж волновало, что стены двигаются. Меня больше беспокоило слово – препятствие. И тот факт, что Фишер застрял здесь более чем на сто лет. Он бы не сказал нам идти сюда, если бы не считал это самым безопасным вариантом.
Мы снова повернули вправо. Лоррет проскочил поворот, его занесло. Он врезался в стену впереди, но поднялся и побежал дальше. Потрясающе. Не только стены были из обсидиана, но и пол.
– Налево! Налево! – крикнул Фишер.
– Скажи мне, что у тебя есть план. – Общаться мысленно, когда ты бежишь наперегонки со смертью, было гораздо проще.
Фишер ответил:
– Да, у меня есть план.
– Отлично. И какой же?
Он ответил сразу же.
– Ты.
– Что значит – я? – Он шутил. Если так, то его чувство юмора было почти таким же плохим, как у Кэрриона.
– Через минуту, – сказал он.
Я уже собиралась сказать «нет, сейчас», но тут мы вышли из прохода, и у меня внутри все перевернулось. Там, в центре открытого пространства стоял монстр, который, как я думала, существует только в кошмарах. В Зилварене было много пауков. Песчаные пауки-ловушки размером с обеденную тарелку, которые, пока ты спал, с помощью слюны лишали чувствительности твои пальцы и съедали их. Но это… это было…
– Твою мать! – Кэррион поскользнулся и шлепнулся на задницу, едва не столкнувшись с этим чудовищем. Оно было в три раза выше взрослого мужчины и имело больше ног, чем я могла сосчитать. Заднее брюхо представляло собой мясистую луковицу, испещренную красными и черными пятнами и покрытую грубыми длинными волосами. Но потом… у меня все внутри перевернулось, когда я рассмотрела его остальную часть. Его передняя часть выглядела как человек. Мужской торс со вздутым животом. Тонкие, изможденные руки. Пряди жирных черных волос прилипли к лысой голове. Ушей не было. Глаза и нос тоже отсутствовали. Его лицо состояло только из массивного круглого рта с концентрическими рядами зазубренных зубов.
Оно издало пронзительный вой, мотнуло головой в сторону Кэрриона, и Фишер изрыгнул проклятие.
– Не двигайся, Свифт.
– О чем ты, черт возьми, говоришь! – отозвался Кэррион. – Я совершенно точно собираюсь двигаться.
– Оставайся на месте, мать твою, – прорычал Фишер. – Он тебя не видит и не слышит. Он чувствует движение.
– Но…
– Пошевелишься – умрешь, – рявкнул Фишер.
– Лааадноооо.
Лоррет прильнул спиной к стене, прижимая к груди Авизиет.
– Я чертовски ненавижу пауков, – сказал он.
– Это не паук. Это Мортил. Демон. Он парализует тебя своим жалом и съест живьем, если поймает. Медленно. В течение нескольких дней…
– Пожалуйста, перестань болтать и скажи, что нужно сделать, чтобы меня не сожрали, – проскулил Кэррион.
Фишер обхватил мизинцем мой палец и прерывисто выдохнул.
– У нас есть только один шанс, – сказал он. – В этой пещере есть три выхода. Два из них ведут в другие пещеры, и мы точно не хотим попасть в них. Поверь мне.
Лоррет даже не моргал с тех пор, как увидел демона.
– Но ты сказал, что стены двигаются. Как, черт возьми, нам выбрать правильный путь?
Фишер медленно повернул голову и посмотрел на меня краем глаза.
– В центре этого лабиринта есть портал с ртутью, Саэрис. Ты должна найти его.
– Что?
Демон-паук мотнул головой в мою сторону и подался вперед. Он сделал шаг, его длинные тонкие ноги двигались синхронно, и Кэррион застонал. Его передняя правая нога зависла в воздухе прямо над ним. Если бы она опустилась, то приземлилась бы прямо ему на голову.
– Не торопись, Фейн, но если ты сможешь быстро найти эту ртуть, я буду тебе очень признателен, – сказал он голосом на три октавы выше обычного.
Мое первоначальное удивление по поводу того, что Фишер рассчитывает на меня, рассеялось. Теперь у меня была задача. И я была уверена, что смогу ее выполнить.
– Большой? – спросила я.
Фишер сжал мою руку.
– Большой.
Я закрыла глаза и сосредоточилась.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы почувствовать ртуть. Она была здесь, кричала вместе с измученными душами Гиллетри.
Аннорат мор!
Аннорат мор!
Я открыла глаза и посмотрела в ту сторону, куда нам нужно было идти.
– Туда, – сказала я. – В ту сторону.
– В какую сторону? – нервно переспросил Кэррион.
– Проход в дальнем левом углу, – сказал Фишер.
– Прямо за этим чертовым демоном?
– Оставайтесь на месте и ждите, пока я не скажу вам двигаться, – сказал Фишер.
Лоррет поудобнее перехватил Авизиет, изучая помещение.
– Как мы это делаем?
– Есть. Хочу есть. – Оскаленный рот демона не шевелился. Хриплые слова как-то сами собой вырвались из его горла. Он вытянул передние лапы, ощупывая воздух в поисках добычи.
Лоррет скорчил гримасу ужаса.
– Ургх! Только не нас!
Если нам удастся выбраться из этого места, я буду травмирована на всю оставшуюся жизнь. Фишер встречался с ним не единожды. Не зная, какой путь выбрать. Демон ловил его? Неужели…
Нет. Не думай об этом. Не сейчас.
Я выдохнула и взяла себя в руки.
– Брось камень и отвлеки его, или еще что-нибудь, – сказал Кэррион.
– Это не сработает. Он умнее, чем кажется. Он может определять размер движущихся объектов. Однако он не может различать крупные объекты, расположенные близко друг к другу. Если мы прижмемся к стене и будем двигаться медленно, то сможем обойти пещеру по периметру, а потом убежать.
– А что делать мне? – спросил Кэррион.
– Ты будешь очень медленно ползти по полу, – сказал Фишер. – Старайся не поднимать руки или ноги слишком высоко. Двигайся.
Лоррет пошел первым, скользя вдоль стены, его горло дергалось каждую секунду. Демон мотал головой, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, чувствуя движение, но Фишер был прав – похоже, он не мог отличить нас от стен лабиринта. Кэррион развел руки в стороны, уперся ладонями в землю, и ему удалось продвинуться вперед. Он перемещался слишком медленно, но это было лучше, чем ничего.
Лоррет первым добрался до выхода за спиной демона. Со своего места я наблюдала, как он сполз по стене, его плечи расслабились от облегчения.
– Двигайтесь. – Он махнул рукой. – Давайте уберемся отсюда к чертовой матери.
Следующей до выхода добралась я.
Фишер был всего в двух футах от нас, когда стена, к которой мы с Лорретом прислонились, застонала, задрожала и начала двигаться.
– Черт. – Фишер встретился со мной взглядом, а затем повернулся и посмотрел на Мортила. Демон-паук медленно повернул голову в нашу сторону, из его отвратительной пасти донесся жуткий щелкающий звук. Фишер прошептал: – Беги!
Демон пришел в движение. Его ноги раздвинулись, заскользили по обсидиану, когда он бросился на нас. Фишер схватил Кэрриона за запястье и потащил к выходу. Лоррет оказался рядом в одно мгновение. Он схватил Кэрриона за рубашку и поднял его на ноги. Но Мортил уже был рядом.
Фишер встретил его ударом Солейса и отрубил одну из ног демона. Клинок пронзил ее насквозь и отбросил в воздух. Мортил завизжал – боль и ярость слились воедино в оглушительном крике.
Кэррион поднял Саймона и вонзил его в раздувшееся брюхо демона, что только еще больше разъярило его. Он попятился назад и вскарабкался на стену рядом с нами, яростно тыча своим изогнутым жалом в поисках плоти. Вместо этого он наткнулся на полированный обсидиан. Его жало с силой врезалось в стену, пробивая в камне огромные дыры.
– Вперед! – крикнул Фишер. – Вперед!
Мы побежали.
Все четверо выбрались из пещеры, но Мортил последовал за нами, карабкаясь по стенам, и вскоре догнал.
– Он не может покидать пещеру! – Крикнул Фишер. Демон вскарабкался наверх, используя стены по обе стороны от нас, и прыгнул вперед так, что его тело оказалось прямо над нами.
– ЕДА! – прорычал он. Его брюхо опустилось и перекрыло проход между стенами, а жало вонзилось в пол. Я среагировала инстинктивно – сначала отпрянула к стене, а затем вонзила кинжал в брюхо демона. Я целилась в его жало, но это все равно был достойный удар. Воспользовавшись болевым шоком демона, Фишер отсек ему еще одну ногу.
Потеряв опору на правой стене, Мортил рухнул в узкий проход и с глухим стуком ударился о землю, едва не раздавив под собой Лоррета. Воин отскочил назад, поднял Авизиет и вогнал меч в гротескную пасть чудовища. Он зарычал, навалившись всем весом на рукоять оружия, и острие клинка пронзило череп демона насквозь.
– Да! – воскликнул Кэррион. – Он мертв?
– Временно. Скоро он воскреснет. Он станет меньше, но быстрее, – сказал Фишер.
– Тогда давайте убираться отсюда, пока этого не произошло.
Рука Фишера в моей успокаивала, но теперь не он вел нас. Я указывала дорогу. Ртуть была все ближе, но у нас была проблема.
– Почему мы остановились? – воскликнул Кэррион.
– Стены продолжают двигаться, – пробурчала я в ответ. – А значит, и путь меняется. Мне нужно убедиться, что мы идем правильно, но если ты готов вести нас, то будь добр.
Вор поднял руки.
– Ты права. Я прошу прощения. Просто я сейчас немного на взводе.
Я выкинула его из головы, пытаясь принять решение. Выбор был прост: налево, направо или прямо. Проходы, казалось, тянулись вдаль бесконечно, и мое волнение взяло верх.
