Текст книги "Ртуть (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)
– Ты бросаешься на острие меча так, словно хочешь умереть.
Я готовилась к очередному крученному удару, но голос, раздавшийся совсем рядом с моим ухом, застал меня врасплох. Конец меча Рена обвел мой, вырвав оружие из моей руки, и меч взмыл в воздух. Он описал красивую дугу и приземлился острием в снег у ног Кингфишера.
Ублюдок захлопал.
– Вижу, ты в совершенстве овладела искусством быть обезоруженной. – На нем по-прежнему был толстый черный плащ, хотя капюшон он снял. Мы находились достаточно далеко от границ лагеря, чтобы никто не увидел его здесь. На горле сверкнул серебром волчий оскал.
– Я знаю, что это практически невозможно, но не мог бы ты хотя бы попытаться быть любезным? – спросил Рен, глядя на Фишера сквозь крупные снежинки, которые начали падать ни с того ни с сего.
Фишер обдумал его просьбу. Пожал плечами.
– Я могу попробовать.
Конечно, он появился как раз в тот момент, когда я собиралась взломать защиту Рена. Конечно, он разрушил мою концентрацию. Мне просто повезло. Но я не доставлю ему удовольствия увидеть мое раздражение. Не в этот раз.
– Дай угадаю. Ты пришел, чтобы лично продемонстрировать, насколько я безнадежна во владении мечом? Ну, давай. – Я протянула ладонь, жестом приглашая его подойти. – Сразимся. – Может, я и не смогу долго противостоять такому, как он, но я постараюсь нанести хотя бы один удар, прежде чем он меня растерзает.
Кингфишер зловеще ухмыльнулся.
– Ты не готова ко мне, человек. У меня нет тренировочного режима.
– Капитаны в сборе? – спросил Рен, подходя к Фишеру. – Не пора ли поговорить с ними?
Фишер кивнул.
– Жду парочку опаздывающих.
– Тогда мне нужно вернуться в палатку и переодеться. Встретимся там.
Фишер поймал руку Рена, когда тот проходил мимо.
– Не думаю, что я понадоблюсь.
Впервые с момента знакомства я увидела, как Ренфис побагровел от злости.
– Ты не просто нужен. Ты обязан быть там. Мы покончили с этим, брат. Если ты испытываешь ко мне хоть каплю любви или уважения, ты придешь на встречу.
Сначала лицо Фишера выражало решительный отказ, но потом он встретился взглядом с Реном, раздраженно хмыкнул и отпустил его.
– Хорошо. Прекрасно. Я приду. Но пока возьми мальчика с собой, ладно? Мне нужно поговорить с алхимиком.
Алхимик – это было повышение по сравнению с Ошей? Не похоже. И уж тем более, когда это было сказано с той же долей презрения. Я поспешила за Фишером, который с удручающей скоростью двигался по лагерю, пригнув голову, чтобы избежать любопытных взглядов воинов, которые с интересом наблюдали, как он проносится мимо их костров. Через некоторое время я поняла, что на самом деле их интересует не Фишер. Это была я.
– Человек?
– Человек.
– Это человек…
Я все время забывала, что была здесь диковинкой. Слухи о том, что в Зимнем дворце появился человек, быстро разлетелись после того, как мой род так долго отсутствовал в землях фей. Блеск довольно быстро угас. Членам ивелийского двора не потребовалось много времени, чтобы забыть обо мне. Здесь же я была редкостью, которую не видели веками. Некоторые из воинов явно никогда в жизни не видели человеческую женщину. От их взглядов мне хотелось спрятаться в какую-нибудь темную дыру, но здесь у меня не было такой возможности, поэтому я бежала за Фишером.
– Куда, черт возьми, ты меня ведешь?
– К себе, – ответил он отрывисто.
К себе? Я устрою настоящий ад, если он снова попытается оставить меня там.
– Боги, может, ты, блядь, притормозишь? Мои ноги намного короче твоих.
Фишер что-то проворчал, но все же немного сбавил темп. Я ожидала, что он приведет меня в одно из деревянных строений в центре лагеря. Мы миновали торговую лавку и то, что выглядело как продовольственный склад, а также ряд других загадочных строений, а затем не осталось ни одного прочного строения. Только море палаток.
Значит, большой шатер. Наверняка. В конце концов, Фишеру нужно большое пространство, чтобы разместить его гребаное эго. Но здесь не было палаток с большими навесами или входами, украшенными переливающимися тканями. Все они были одинакового размера, и одна была такой же грязной и выцветшей от непогоды, как и любая другая.
В конце концов Кингфишер прекратил шагать по раскисшей грязи – благодаря сотням марширующих ботинок снег здесь не задерживался – и схватившись за створку палатки, и придержав ее открытой для меня, отступил в сторону.
– Заходи. Пожалуйста. – Он поморщился, когда произнес это, очевидно, хорошие манеры причиняли Фишеру боль.
Однако, благодаря одному этому слову я охотно вошла в палатку. Внутри в камине, при отсутствии каких-либо отверстий, горел огонь. Дыма не было. Мне потребуется немало времени, чтобы привыкнуть к обычному, повседневному использованию магии. Однако это было весьма впечатляюще, как и размеры жилища Фишера. В каком-то смысле я была права. Фишер обеспечил себе комфортное жилье. Снаружи этого было незаметно. Внутри палатки образовалось огромное пространство, по крайней мере в десять раз большее, чем должно было быть, учитывая ее размеры. В задней части стояла кровать королевских размеров, не такая грандиозная, как его кровать в Калише, но все же гораздо более впечатляющая, чем маленькая полевая раскладушка, которая, как я предполагала, ждала меня где-то в моей грязной дыре. Рядом с камином стоял высокий книжный стеллаж, беспорядочно заваленный стопками книг. Вообще, книги были повсюду: на ковре – да, на ковре – у изножья кровати, на полу рядом с мягким диваном. Одна книга, открытая на какой-то странице, даже лежала на умывальнике у входа в палатку.
– Проводишь какие-то исследования? – Я не могла представить, что он может засесть за художественное произведение.
Фишер осмотрел коллекцию томов, покрывавших все доступные поверхности, и хмыкнул.
– Можно и так сказать.
– Что-то важное?
– Очень важное для меня, – отрезал он. Судя по его жесткому тону, он не собирался больше ничего говорить по этому поводу.
Я оставила эту тему.
В самом центре палатки стоял деревянный стол, достаточно большой для четырех человек, на котором стояла корзина с булочками и две тарелки с дымящимся горячим супом.
Я уставилась на стол – на суп и две булочки – и спросила ровным тоном:
– Что это?
Фишер устало вздохнул, расстегивая плащ. Он бросил его на кровать, затем тяжело опустился на стул у стола, потирая висок.
– Это всего лишь еда, – сказал он. – Давай поедим и постараемся обойтись на этот раз без крови, хорошо? Пожалуйста?
Опять это слово.
Бороться с ним было моей основной линией поведения. Все, что я делала. Но он выглядел таким усталым, его настроение было настолько мрачным, что у меня не хватало духу поднимать шум. Я присоединилась к нему и молча принялась за еду.
Фишер перестал тереть висок. Он наблюдал за мной, следя за каждым моим движением. Ртуть в его правом глазу вращалась вокруг зрачка, словно подхваченная ураганом. Когда я съела больше половины супа, он взял свою ложку и тоже принялся за еду.
– Я наблюдал за тобой некоторое время. Ты хорошо дерешься, – пробормотал он.
Комплимент? От Фишера? Вместо того, чтобы наполнить меня гордостью, я почувствовала раздражение.
– И, готова поспорить, ты потрясен. Человеческая женщина противостоит воину фей. Это, должно быть, привело тебя в ярость.
Он посмотрел на меня с укором.
– Нет. Я не был потрясен. По тому, как человек двигается, можно определить, проходил ли он обучение. С первого момента, как увидел твою стойку, я понял, что ты умеешь драться. Но не задирай нос, Оша. Рен был с тобой снисходителен.
– Ты думаешь, я не смогла бы с ним справиться? – Даже я знала, что не смогла бы. Конечно, нет. Но все равно было забавно заставить Фишера думать, что я говорю серьезно.
Но Фишер не клюнул на мою приманку.
– Он бы не был генералом этой армии, если бы ты смогла. – Он кивнул в мою сторону, когда я проглотила полную ложку супа. – Значит, иногда ты бываешь покладистой, – мягко сказал он.
Я замерла, ложка супа оказалась на полпути между моим ртом и тарелкой.
– Удивительно, не правда ли? Люди предпочитают согласиться с просьбой, а не выполнять приказы. Кто бы мог подумать.
Он поднес ложку ко рту, взгляд был острым и проницательным, мышцы на шее напряглись, когда он проглотил суп. Теперь я могла хорошо разглядеть татуировки на тыльной стороне его ладоней. Обе они были рунами фей. Замысловатые, переплетающиеся линии смещались и двигались по поверхности его кожи, узор менялся и усложнялся прямо на моих глазах. Я отвела взгляд.
– Почему ты вообще хочешь, чтобы я была послушной? – Спросила я. – Порабощать людей, иметь над ними власть… ты этого хочешь? Как Беликон? Это то, что движет тобой?
При упоминании отчима его лицо застыло. Он быстро оправился, но его челюсть была напряжена, когда он взял булочку из корзины.
– Власть – это не то, к чему я когда-либо стремился, малышка Оша, – тихо сказал он. – И я совсем не похож на короля.
– Я так и не думаю. Так почему же ты так стремишься контролировать все, что я делаю? Неужели люди здесь… просто рабы? И все?
Он невесело усмехнулся, покачав головой.
– Люди никогда не были здесь рабами. По крайней мере, для ивелийцев. Когда тысячи лет назад на нас обрушилось проклятие крови, вы, безусловно, стали едой. Но никогда не были рабами.
Проклятие крови. То самое, о котором он говорил раньше, в залах Зимнего дворца. Он говорил, что острые клыки, которыми до сих пор обладают феи, – последствия этого проклятия. У них рождались дети с такими клыками? Или Кингфишер уже жил тогда? Он страдал от проклятия, а потом освободился от него? У всех фей, которых я видела, были удлиненные клыки, так что я сомневалась, что дело в этом. Более вероятно, что теперь они стали частью их генетики.
Фишер поднял на меня глаза.
– Я хочу, чтобы ты подчинялась мне, потому что я привел тебя сюда. Это делает меня ответственным за тебя. И ты нужна мне живой, чтобы ты могла создать кольца для нас. Без них мы навсегда останемся в патовой ситуации с Санасротом, ни одна из сторон не выиграет и не проиграет. Я никогда не смогу вернуть земли своей семьи. Так что, да. Я заставлю тебя подчиняться мне, если понадобится. И я не буду испытывать при этом угрызений совести. Ставки слишком высоки.
– А ты не задумывался о том, что я, возможно, сама хочу остаться в живых? Что я сделаю все, что ты хочешь, если ты просто объяснишь, почему это важно для моего благополучия?
Он смотрел на меня, волны его волос упали на лицо, наполовину скрыв глаза. Прилив чего-то горячего и острого обжег меня прямо за грудиной. Дело было не только в том, как он выглядел. В нем было что-то еще. Что-то, что заставляло мое тело оживать. Его запах, и то, что я знала, когда он входил в комнату даже не увидев его, и грустный трепет в глубине моей души, когда его не было в комнате, и…
Фишер оторвал от меня взгляд и уставился в свою тарелку.
– Мой способ гораздо быстрее, – прошептал он. – Тобой нельзя рисковать. Этими кольцами нельзя рисковать. Все и так висит на волоске.
Я швырнула ложку на стол.
– Ты неисправим!
– Я не понимаю, что это значит.
– Ты, блядь, понимаешь!
– Хорошо. Понимаю. Что ты хочешь сказать?
– Я хочу помочь тебе, Фишер! Я сделаю это с радостью. Я могу не понимать твой народ или даже не верить, что все в этом королевстве заслуживают спасения, но не мне судить об этом, не так ли? По какой-то причине у меня есть эта странная способность, которая может помочь защитить Ивелию от нашествия испорченных, кровожадных монстров. Я видела, на что они способны. Я знаю, насколько они ужасны, и я никому не пожелала бы встретиться с ними! Неужели ты не можешь просто поверить, что я…
Из пальцев Фишера потекли черные тени. Дым поднялся по ножкам стола и поплыл по столешнице, как утренний туман, стелющийся по полю. Он поглотил нашу еду, плетеную корзину, все. Стол с грохотом перевернулся и упал на бок, а затем Фишер вскочил на ноги, поднял меня со стула, оторвал от земли… и пересек палатку. Я ударилась спиной о что-то твердое и жесткое – книжный шкаф? Но не боль лишила мои легкие воздуха. Это был рот Фишера.
Его губы прижались к моим. Сначала я не отреагировала. Я погрузилась в сон наяву. Это была фантазия. Это не было… не было реальностью.
Но в ту секунду, когда его язык скользнул по моим губам, по моим зубам, я почувствовала его вкус и его дыхание на своем лице, я поняла, что это не так. Это было по-настоящему. Шокирующе… и я хотела этого больше, чем воздуха. Оправившись от шока, я обхватила его ногами за талию, сцепив лодыжки у него за спиной. Я запустила пальцы в его волосы и ответила на поцелуй так, будто от этого зависела моя жизнь. Он удерживал меня на месте, прижимая к тому, что находилось у меня за спиной, что освободило его руки и позволило им переместиться на мою талию. Они не задержались там надолго. Я издала резкий стон, когда руки Фишера нашли мою грудь. Он сжал ее, ущипнул один из сосков через рубашку, и волна желания прокатилась между моих ног. Я стала остро ощущать его. Все места, где соединялись наши тела. Где я прикасалась к нему. Касалась его везде. У него были крепкие мускулы и горячее, требовательное дыхание, наполненное ароматом свежего, прохладного горного ветра, и мяты, и ночного леса, и…
– Боги! Фишер!
Его рот был на моей шее. По коже побежали мурашки, когда он стал целовать и ласкать чувствительную кожу в этом месте, влажный, обжигающий жар его языка, скользнувшего вверх по моему горлу, удивил меня так сильно, что я громко застонала.
– Черт! – Он прорычал гортанное ругательство в изгиб моей шеи, одновременно толкаясь бедрами вверх так, что я почувствовала… о, боги. Его член был зажат между нашими телами, и он был таким чертовски твердым. Когда я обхватила его ногами за талию, он оказался идеально прижат ко мне. Давление, которое он оказывал, двигая бедрами вверх, заставило мой мозг разлететься на тысячу осколков.
О…
Блядь…
Мне нужно было…
– Фишер! – Я выкрикнула его имя.
В ответ он издал звериный рык, от которого по спине пробежала дрожь предвкушения. Волны жара прокатились по мне, оседая в животе. Меня захлестнул этот жгучий прилив. Я понятия не имела, когда начала тереться о его член. Только то, что он напрягался каждый раз, когда я это делала, его пальцы впивались в мою кожу, а губы становились все настойчивее на моей шее.
– Черт! Фишер, я хочу… я хочу тебя… – выдохнула я.
И, словно я только что окатила его ведром холодной воды, Фишер оторвал свой рот от моей кожи и отстранился. Через долю секунды я снова стояла на твердой земле, а Фишер оказался на другом конце палатки и сжимал руками волосы. Я ощутила его отсутствие как физический удар.
О, черт.
Миллион мыслей разом нахлынули на меня.
Это была ужасная идея.
Я не должна была позволять ему это делать.
Я не должна была целовать его в ответ.
Я не должна была тереться о его член.
Я не должна была стонать.
Я определенно не должна была говорить ему, что хочу его.
Во имя всех богов на небесах, зачем я это сказала?
Меня сейчас вырвет.
Фишер со стоном прижал ладони к глазам. Он поднял голову, посмотрел на меня, и у меня внутри все сжалось.
– Фишер…
Он так быстро пересек палатку. Обхватив мое лицо руками, он снова поцеловал меня. Крепко. Быстро. Его губы снова оказались на моих, но он не приоткрыл их. Это длилось всего секунду, но вызвало полный и абсолютный хаос в моей голове.
– Фишер…
Он решительно покачал головой, его глаза умоляли меня молчать. Быстро схватив мою руку, он положил ее себе на грудь, прямо в центр.
Тум, тум, тум, тум, тум, тум…
Его сердце бешено колотилось, промежутки между ударами были едва заметны. Ничего похожего на медленный, ровный ритм, который он демонстрировал мне в кузнице во дворце. Я попыталась отдернуть руку, пораженная грохочущим ритмом, но Фишер держал меня крепко.
Он не произнес ни слова. Он удерживал мой взгляд, не мигая, и на этот раз ртуть в его глазах застыла. В его чертах не было высокомерия. Никакой бравады. Никакой самодовольной ухмылки. Его взгляд был смертельно серьезен. Как будто это что-то значило. Он сглотнул, его грудь вздымалась и опускалась слишком быстро, а затем он кивнул.
– Я ничему не могу доверять, – прошептал он, тяжело дыша. И тогда он отпустил меня. Когда мне нужно было, чтобы он этого не делал. Именно тогда, когда мне нужно было, чтобы он остался и объяснил, что означают последние сто двадцать секунд. Он схватил свой плащ, накинул его на плечи и вышел в сгущающиеся сумерки.
Фишер не просил меня оставаться в его палатке. Он также не заставлял меня ждать там, и я поступила так, как поступила бы любая здравомыслящая женщина – я бросилась бежать. Пока я неслась через военный лагерь, быстро темнело. Куда бы я ни посмотрела, воины, облаченные в доспехи, направлялись к центру лагеря. Все они были вооружены. Лишь половина из них удосужилась взглянуть на меня. Воздух наполнился неистовой, возбужденной энергией. Запахи дыма и жарящегося мяса атаковали мое обоняние, но ничто не могло заменить аромат мяты и полуночного леса в моем носу.
Он поцеловал меня.
На самом деле он сделал гораздо больше. Я все еще чувствовала его руки на своей талии. Мой сосок все еще пульсировал от боли, которую он причинил. Мой пульс участился, пока я пробиралась сквозь толпу, пытаясь найти…
Боже, куда я вообще шла? Я понятия не имела. Мне просто нужно было убраться подальше от палатки Фишера. По неосторожности я позволила воинам увлечь меня за собой. Снегопад в какой-то момент прекратился, и теперь небо напоминало багровый синяк, а тучи казались сердитыми и предвещали что-то недоброе, пока я бежала. В конце концов я была вынуждена остановиться. Впереди к небу вздымались горы, а на юге Дарн огибал лагерь, зажав меня в своих границах. Я была вынуждена последовать за воинами к большому шатру на поляне впереди, где огромный костер ревел и взметался навстречу сумеркам.
Мне повезло, что я наткнулась на Рена. Толпа воинов расступалась, пропуская его, когда он пробирался между ними, направляясь к палатке, и каким-то чудом я оказалась на пути генерала. В его темных глазах была ярость, но они смягчились, когда остановились на мне.
– Саэрис? Где Фишер? – спросил он, положив руку мне на плечо и увлекая за собой.
– Я точно не знаю. – Это была правда.
На его лице появилось напряженное, понимающее выражение, когда он оглядел меня, его ноздри раздулись, и он почувствовал запах… Вот дерьмо.
– Ты в порядке? – осторожно спросил он.
– Да! Да, конечно. Он не… – Мои щеки вспыхнули. – Он не сделал ничего плохого.
– Конечно, нет. Я знаю его. Фишер никогда бы… – Он проглотил слова, которые хотел сказать, и завел меня внутрь палатки. – Я чувствую твой запах, как и его, Саэрис, – деликатно сказал он. – Я не волновался, что он причинил тебе вред. Я спрашивал, все ли с тобой в порядке. Есть разница.
Я подавила второй приступ смущения, отказываясь поддаваться ему. Неужели это то, чего мне следовало ожидать? Все феи будут бросать на меня косые взгляды каждый раз, когда я хоть немного возбуждена? Тьфу!
– Я в порядке, – сказала я, на этот раз более уверенно. – Честно, я в полном порядке. Просто я понятия не имею, где кто находится, вот и все.
Удушающая жара встретила нас внутри палатки. Или, правильнее сказать, военного штаба. Магия не увеличила пространство внутри. Она превратила ее в настоящую комнату с каменными стенами, увешанными гобеленами и картинами с изображением сражений, с настоящим камином и каменным полом. Высота потолков достигала двадцати футов. Книжные шкафы, маленькие приставные столики и все остальные доступные поверхности были уставлены свечами, и их пламя отбрасывало пляшущие отблески на стены. По меньшей мере двадцать воинов собрались здесь в ожидании Рена. Все они повернулись и склонили головы в знак почтения, увидев, что он вошел.
Кэррион тоже был здесь – он растянулся на стуле у огня. На его животе стояла небольшая тарелка, ублюдок ел огромный кусок пирога, не обращая внимания на повисшее в воздухе напряжение.
– Иди и сядь со Свифтом, – пробормотал Рен, обращаясь ко мне. – Как можно ближе к огню. Тепло уничтожит… – Он поморщился. – Ну, ты поняла.
О, я все правильно поняла. Жар сожжет все феромоны, которыми я была покрыта, потому что подошла слишком близко к Кингфишеру. Чертовы боги.
Подойдя к камину, я пнула ботинки Кэрриона, прикрикнув на него, чтобы он подвинулся. Он многозначительно ухмыльнулся, и я подумала, что он тоже учуял, чем я занималась, но это было невозможно. Наши человеческие носы не настолько чувствительны.
– Не могу поверить, что ты ешь пирог, – проворчала я, подтаскивая табуретку к огню.
– Это не пирог. Это киш, – сказал Кэррион с набитым ртом.
– Что такое киш?
– Не знаю. Он сделан из яиц и еще чего-то. Очень вкусно. Вот. – Он протянул кусок. – Хочешь?
Я не была голодна. Вообще-то я чувствовала себя очень плохо, но мне нужно было чем-то занять руки. Взяв киш, я надкусил его, не почувствовав вкуса, а затем вернула его обратно.
– Похоже, здесь происходит что-то серьезное, – заметил Кэррион, откусывая еще кусочек.
Значит, он тоже заметил здешнюю странную энергию.
– Поделись.
– Эта жаждет крови. – Он жестом указал на женщину-воина, стоявшую у большого стола в центре комнаты и оживленно беседовавшую с тремя мужчинами. Ее волосы были светлыми, почти белыми, а глаза – яркого сиреневого цвета. Она была красива так, что на нее было больно смотреть. – Я не могу сказать, о чем они шепчутся, но один за другим они все подходили поговорить с ней. Некоторые из них спорили с ней. Вот этого она ударила, – сказал Кэррион, кивнув в сторону мужчины с длинными черными боевыми косами и символом в виде головы рычащего волка, выбитой на его кожаном нагруднике. – Но у меня такое чувство, что все это из-за Фишера. Саэрис?
Мужчина с темными боевыми косами заметил, что я смотрю на него. Вместо того чтобы злобно зыркнуть на меня, он наклонил голову и одарил меня небольшой дружелюбной улыбкой.
Кэррион щелкнул меня по уху.
– Ой! Какого черта? Что с тобой? Мне больно! – Я прижала пальцы к уху.
– Почему у тебя на шее кровь? – четко произнес он, медленно выговаривая каждое слово.
– Что?
Протянув руку, он провел ею по моей коже. Я увернулась от его прикосновения, но было слишком поздно – когда он показал мне кончики пальцев, они были красными.
– Просто царапина. – Кэррион пожал плечами. – Ты, наверное, зацепилась за что-то. Держи. – Он протянул мне киш.
Я взяла и откусила кусочек, мой разум выходил из-под контроля. Какого черта у меня из шеи текла кровь?
Словно вызванный моими мечущимися мыслями, в палатку вошла фигура в черном плаще, капюшон которого был надвинут так, чтобы скрыть его черты. Однако от его присутствия у меня заколотилось сердце. Глаза Фишера сразу же нашли меня. Он молча наблюдал, как я передаю киш обратно Кэрриону, и выражение его лица было нечитаемым. С другого конца военного штаба послышалась серия удивленных вздохов, когда все воины, один за другим, увидели, кто это.
– Значит, это правда, – объявила светловолосая воительница. – Ты жив.
– Конечно, он жив, Дания, – устало произнес Рен. – Мы никогда не думали, что он мертв. Ладно. Давайте начнем с самого начала. Фишер, сними уже плащ. Ты никого тут не обманешь.
Фишер опустил голову, когда снимал плащ. Его волосы были мокрыми. С них капала вода. Как и с его одежды. По щекам у него стекали струйки воды. У его ног начала образовываться небольшая лужица. Он прислонился спиной к стене, вздернул подбородок и скрестил руки на груди.
– Ну что, Фиш? Решил поплавать ранним вечером? – В голосе Дании звучали шутливые нотки, но я была не единственной, кто почувствовал в нем яд. Кэррион поднял брови, как один из старых сплетников, которые любили проводить время после обеда, стоя у «Дома Калы». Он отломил кусок от киша и передал его мне.
Кингфишер с другого конца комнаты наблюдал, как он это делает, и мышцы его челюсти напряглись. Он снова опустил голову, тяжело дыша.
– Что-то в этом роде, – тихо сказал он.
– Ну тогда давай. – Дания широко развела руки. – Мы все здесь, Фишер. Мы тебя слушаем. Расскажи, почему ты бросил нас на произвол судьбы на целое столетие. И почему ты решил втайне прокрасться сюда сейчас, поджав хвост, а?
– Я этого не делал. – Фишер казался скучающим.
– Чушь собачья, – прошипела Дания. – Ты был здесь, в лагере, всю прошлую неделю! И позапрошлую тоже!
– Дания…
– Нет! Нет, Фишер. Ты был здесь, и ни единым гребаным словом не обмолвился об этом никому из нас. Сколько раз каждый в этой комнате сражался с тобой плечом к плечу и истекал кровью вместе с тобой? Мы были семьей, а ты, блядь, просто бросил нас.
Фишер ничего не ответил. Рен встал на его защиту.
– Все было не так, и ты это знаешь.
– Ха! Пожалуйста! Все, что я знаю, – это то, что я стояла на крепостной стене в Гиллетри, наблюдая, как целый город, полный ивелийских семей, сгорает заживо, пока орда Малкольма грабила город, а он внезапно растворился в воздухе!
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – На лице Рена застыла маска ярости. Я бы никогда не подумала, что он способен на такой гнев.
– Ты прав! Не имею! Кто-нибудь должен просветить меня, прежде чем я вонжу меч в горло этому вероломному ублюдку!
– Осторожно, Дания. – На этот раз это был не Рен. Мужчина с черными военными косами, который улыбнулся мне ранее, обошел стол и встал рядом с Фишером. – Я могу позволить тебе нанести мне удар ради забавы, но ты спятила, если думаешь, что я позволю тебе перерезать горло командиру.
– Все в порядке, Лоррет, – мягко сказал Фишер.
– Он не наш командир! – крикнула Дания, яростно указывая на Фишера. – Он лишился этого звания, когда бросил нас!
– Отойди, Дания, – прорычал Рен, оскалив зубы. Боги, это должно было закончиться кровопролитием. Я отломила кусочек корочки киша и положила его в рот. В любое другое время еда, наверное, растаяла бы на языке, но сейчас она была на вкус как пепел.
Глаза Кингфишера метнулись ко мне. Он вздрогнул.
– Ради всего святого, расскажи им, что случилось, – сказал Рен, оборачиваясь к Фишеру. – Они поймут, как только…
– Нет. – Это слово разнеслось по всему военному штабу. Кингфишер оттолкнулся от стены и выпрямился во весь рост. Его глаза были полны сожаления, когда он оглядел лица стоявших перед ним товарищей. – Мне очень жаль, правда. Я не хотел оставлять никого из вас в Гиллетри. Хотел бы я рассказать вам, почему мне пришлось уйти, но я не могу. Все, что я могу сказать, это то, что у меня не было другого выбора.
По щеке Дании скатилась слеза. Ее голос надломился, когда она сделала шаг вперед и сказала:
– Это был Беликон, не так ли? Он заставил тебя уйти. Я понимаю, почему нам пришлось сжечь город, но…
– Я не могу тебе сказать, – сказал Фишер. Его маска разлетелась вдребезги. В глазах светилась мука. – Я бы хотел, но не могу. Я вернулся, как только смог. Поверь мне.
Она смотрела на него, ее прекрасные фиалковые глаза наполнились еще большим количеством непролитых слез. Она действительно хотела ему поверить, подумала я. Хотела, чтобы его слов было достаточно. Но это было не так. Она выхватила меч из ножен на бедре и оскалила зубы.
– Предатель! – закричала она. Она двигалась в сияющем золотом ореоле, тело словно расплывалось, когда она бросилась на него.
Я видела, как все происходило – боль на ее лице, острие меча, нацеленное в горло Фишера, и то, как поникли его плечи, словно он смирился с тем, что будет дальше, и был готов к этому. Я не собиралась противостоять ей. Моя рука поднялась сама собой. Крик паники вырвался из моего рта без всякого моего участия.
– ОСТАНОВИСЬ!
Тело Дании качнулось в сторону. Она врезалась в стол, ударившись бедром о дерево. Но не это привлекло ко мне двадцать пар ошеломленных глаз. Это был ее меч, разлетевшийся на тысячу осколков, дрожащие стальные иглы пронеслись по воздуху и ударились о стену над головой Рена с такой силой, что на дюйм вошли в изъеденную временем каменную кладку.
Кэррион повалился набок, прижавшись к стенке очага, его рот безвольно открылся.
– Твою мать! – задохнулся он.
Все остальные выглядели такими же ошеломленными. Только Фишер оставался невозмутимым. Он смотрел на меня очень серьезно, слегка нахмурив темные брови.
Дания выпрямилась и медленно повернулась – впервые с тех пор, как я вошла сюда с Ренфисом, она обратила на меня внимание. Она выглядела так, словно ее голова вот-вот взорвется.
– У нас есть чертов алхимик?
– Она моя, – сказал Фишер.
Прежде чем кто-то успел отреагировать на это, оглушительный грохот сотряс землю под нашими ногами.
– ЛЕДОРУБЫ! ЛЕДОРУБЫ! ЛЕДОРУБЫ! – крик доносился снаружи.
– Что происходит? – прошептала я.
Ад вырвался на свободу. Штаб взорвался всплеском активности, и все воины, включая Рена, бросились к выходу, внезапно выхватив оружие. Фишер оставался неподвижным на долю секунды дольше остальных, его глаза все еще были прикованы ко мне, на лбу появилась странная морщинка, но затем он тоже сорвался с места и исчез в вихре блестящего черного песка и дыма.
Черноволосый мужчина по имени Лоррет вышел из палатки последним.
– Оставайтесь здесь, – приказал он. – Не покидайте это место. Я серьезно.
– Но что, черт возьми, происходит? – требовательно спросил Кэррион.
– Санасрот. Враг на берегу реки. Нужно разбить лед, чтобы мертвецы не смогли переправиться.
