Текст книги "Тройная угроза (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Лэндри
Прочь. Прочь. Прочь.
Это всё, что крутилось у меня в голове, пока я вела папу из учебной комнаты Деллы к бару в гостиной. По привычке я бросила взгляд на панорамные окна – мое любимое место для мысленного побега, но зловещее отражение отца заставило меня вернуться к барной стойке. Я не хочу, чтобы он увидел отчаяние в моих глазах. Моя бездумная болтовня кажется фальшивой и слегка пронзительной от нервов, но папа, кажется, не замечает этого. Он пристально наблюдает за мной, пока я наливаю ему бокал вина. Я не могу остановить дрожь своих рук и поэтому чуть не расплескиваю вино по всему полу. Глубоко вдохнув, я пытаюсь замедлить сердцебиение и расслабиться.
Он ужасно отреагировал на дружелюбие Тая. Могу только представить, что бы он сделал, если бы узнал, что репетитор Деллы пару минут назад лапал меня под рубашкой.
По моей коже пробегает жар, выжигающий пунцовую дорожку. Я быстро передаю папе его бокал, а затем пытаюсь сменить тему разговора на что угодно, только не на парня в другой комнате.
Не могу поверить, что позволила ему дотронуться до меня. Целовать мою шею. Играть в опасную игру в моем собственном доме. Так безрассудно и глупо. Форд Манн так легко разрушает мою защиту. Это и возбуждает, и пугает одновременно.
– Как ты думаешь, кем ты будешь? – спрашивает папа, переключая мое внимание с мыслей о Форде на него. – Ты уже решила?
– Делла хочет, чтобы я была Красной Шапочкой, а она – Большим Плохим Волком.
– Тебе очень идет красный цвет, милая. А Делла может быть немного дикой.
Я смеюсь над его шуткой. Хотя это правда и, вероятно, сказано было в качестве оскорбления, он произносит это почти с любовью. Лучше так, чем его постоянная жестокость по отношению к ней.
– Ты снова приглашаешь весь город? – поддразниваю я, получая от него искреннюю улыбку. – В прошлый раз, я уверена, ты впустил всех желающих.
Папа усмехается.
– Я извлек урок из той ошибки. Я не получил удовольствия, поскольку мне пришлось взять абсолютно всё в свои руки. На этот раз я попросил своего помощника разослать приглашения на мой день рождения привилегированному, близкому кругу людей. Все влиятельные люди, конечно. Довольно много Константиновых.
Напряжение сковывает каждую мою мышцу. Не могу не думать о том, как он ударил меня. И всё потому, что я была дружелюбна с Таем. Повторится ли это снова? Мне кажется, что он хочет, чтобы я была двумя разными людьми.
Двумя разными людьми.
Как Форд. Интересно, как он переключается туда-сюда, поскольку сегодня в университете он был совершенно другим человеком.
Может, его секреты похожи на мои. Болезненные. Душащие. Откровенно говоря, унизительные.
Они вызывают у меня желание улизнуть с ним, прижаться к нему поближе и умолять, чтобы он рассказал мне всё о том, какие мрачные тени существуют в его мире. Тогда я не чувствовала бы себя такой одинокой.
В Форде определенно есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
– Эй, – бормочет папа, ставя свой бокал на барную стойку. – Пойдем со мной.
Его рука скользит по моей спине, и он ведет меня через гостиную к раздвижной стеклянной двери, ведущей на балкон. Мы выходим на улицу, и гнетущий воздух, который всегда душит меня, рассеивается, мгновенно уносясь бризом. Сегодня довольно ветрено, но, по крайней мере, тепло. Я греюсь в лучах солнца, на мгновение закрыв глаза и позволив теплу омыть меня, чтобы прогнать прохладу.
– Я ужасный отец. – Его голос обрывается, демонстрируя редкую уязвимость. – Прошлой ночью… я был пьян.
Пьян.
Я хватаюсь за перила, чтобы устоять. Мои глаза открываются, и я стискиваю зубы. То, что он делает, когда пьян, непростительно.
– Лэндри, мне жаль. Я не хотел тебя бить. – Он издает страдальческий звук, который режет меня, словно нож. – Если бы твоя мать знала, каким ублюдком я могу быть, когда выпью слишком много, она бы выследила меня и столкнула с этого балкона.
– Всё в порядке, – лгу я.
– Нет. Не в порядке. – Он берет меня за плечи и разворачивает лицом к себе. – Ты моя дочь. Моя прекрасная, блестящая, идеальная дочь. Это было неправильно. Я причинил тебе боль, и меня тошнит от этого.
– Я не хотела тебя злить.
В его глазах светится чувство вины, но он не отводит взгляд. Я рада, что он признает то, что сделал. Он осматривает мою щеку, синяк хорошо скрыт под слоями макияжа.
– Ты не разозлила меня, – бормочет он, нахмурив брови. – Просто… тяжело смотреть, как моя маленькая девочка превращается в женщину. Увидев тебя с Таем Константиновым – такую счастливую и беззаботную – мне показалось, что тебя отняли у меня. Ты всегда была моей. А теперь…
– Я никуда не уйду, – решительно заявляю я ему. Я никогда не оставлю Деллу.
Его выражение лица смягчается. Он целует меня в лоб.
– Однажды ты уйдешь. Тай не плохой парень. На самом деле он мне нравится. С его фамилией, блестящим будущим и тем, как он был очарован тобой, я думаю, он был бы достоин встречаться с тобой.
– Но, папа…
– Он хороший человек, милая. Ты заслуживаешь кого-то хорошего.
Я киваю и улыбаюсь ему.
– Я прощен?
– Конечно. – Я опускаю взгляд на его туго затянутый галстук. – Я была расстроена, но со мной всё будет в порядке.
– Вот так, моя хорошая девочка.
У него звонит телефон, что, к счастью, избавляет меня от дальнейшего разговора. Он улыбается мне, извиняясь, прежде чем ответить на звонок, и оставляет на балконе одну. Мысли в моей голове быстро переходят с отца на парня, который учит мою сестру.
Форд.
Его губы ощущались такими горячими на моей шее. Я почти растаяла, пока он присасывался к моей коже. Меня пронзила дрожь при мысли о том, останется ли на шее засос. Ещё один синяк, который придется скрывать косметикой. Но этот, по крайней мере, я получила с удовольствием.
Боже, это такая проблема.
Форд – просто огромная проблема.
Легко было держать его на расстоянии, когда он вел себя как высокомерный урод. Но сегодня в университете, да и сейчас, когда мы были наедине, мне совсем не хотелось покидать его объятий. Я хотела броситься в них и утешиться его силой.
Но это не одна из сказок Деллы.
Это моя жизнь. Здесь нет героического принца, который спасет меня из тюремной башни. Я – главная героиня, которая должна найти способ спасти маленькую принцессу, пока злой король не снес нам головы.
Я проскальзываю обратно в дом и иду на звук папиного голоса. Он ведет беседу в своем кабинете. Сандра на кухне, у неё совещание с кухонным персоналом. Зная, что могу урвать ещё одну минуту наедине с Фордом, я ухватываюсь за эту возможность.
Делла выскакивает из класса, едва не врезавшись в меня. Она довольно по-волчьи ухмыляется, и бежит в свою комнату. Я заглядываю в комнату и вижу, что Форд стоит на одном колене, затаскивая свою кошку, о которой мне рассказала Делла, в переноску. Он несколько раз ругается на существо, прежде чем ему удается запереть его.
– Язычница, злобная сука, – говорит Форд, ухмыляясь мне. – Можешь оставить её себе, если хочешь.
– Неплохая попытка, – поддразниваю я.
Он поднимается на ноги, оставляя переноску на полу. Прежде чем у меня сдадут нервы, я бросаюсь к нему. Стоя на носочках, я наклоняю голову и нежно целую его в щеку. Я начинаю отстраняться, но его сильная рука обхватывает меня, притягивая к твердой груди.
– Зачем ты это сделала? – шепчет он, глядя на меня исподлобья.
– Чтобы поблагодарить тебя. За то, что ты был так добр к Делле.
– Что мне нужно сделать, чтобы твои губы оказались на моих?
Так вот каково это – нравиться парню и получать ответную симпатию? Я настолько неопытна в вопросах отношений, что это даже не смешно. То, как он смотрит на меня и прикасается ко мне, как будто я уже принадлежу ему, отвлекает. Мне хочется забыть обо всех своих проблемах и переживаниях.
– Всё не так, – лгу я, мой голос – нуждающийся шепот.
– Не так? – Он ухмыляется, явно забавляясь моей ложью. – Значит, между нами, что? Просто дружба?
Я не только испытываю серьезный недостаток в парнях, но и в друзьях я не лучше. Конечно, я влюбилась в первого парня, преодолевшего мою защиту и проникшего внутрь.
– Да, просто друзья. Мы уже договорились об этом в понедельник. – Я сглотнула и пожала плечами. – Ты вообще знаешь, как просто дружить с женщинами?
– Неа.
Он выдыхает это слово, а затем его губы оказываются на моих. Сначала мягко и нежно. Я вздыхаю от сладости и неожиданности. У меня вырывается стон, и он, пользуясь случаем, засовывает язык мне в рот. На вкус он как карамель, что вполне уместно, поскольку его глаза в данный момент имеют насыщенный светло-карий оттенок. Я хочу поглотить его. Цепляясь за его рубашку, я притягиваю его ближе, желая целовать его дольше, глубже, сильнее.
Его зубы находят мою нижнюю губу, когда мы отстраняемся, чтобы перевести дыхание. Я шокировано вздыхаю, а он сопровождает это горловой усмешкой. Затем его рот снова оказывается на моем, завладевая моими губами и языком.
Это приятно.
Действительно приятно.
Пробовать на вкус и исследовать.
Его поцелуи более чем собственнические. Они наполнены такой страстью. Я будто наяву слышу его мысли и чувствую его желание с каждым движением опытного языка.
Голос отца, зовущий Сандру, разрушает настроение. Я вздрагиваю в хватке Форда и рывком отстраняюсь от него. Приглаживая волосы и облизывая губы, я пытаюсь привести себя в порядок после такого похищающего душу поцелуя.
Что почти невозможно.
Исчезли игривые ухмылки и дразнящие оскалы.
Форд наблюдает за мной, хмурясь. Как будто не может меня понять. По голоду в его карамельных глазах легко догадаться, что происходит у него в голове. Он хочет ещё раз завладеть моим ртом. Это чувство взаимно.
Но я не могу.
Только не с папой, рыскающим по дому.
– Мы не должны были этого делать, – шепчу я, не в силах на него посмотреть. – Мой папа…
– Мы всё же сделали это. Дело сделано, дорогая. – Он подмигивает мне. – И это случится снова. Скоро.
– Форд.
– Лэндри. – Он нагло ухмыляется. – Я не сожалею об этом.
Я тоже.
Трепет в груди и глупая улыбка, растягивающая губы, – вот и все доказательства, которые мне нужны. Я не сожалею, и в этом заключается проблема.
Может, он смог бы нам помочь.
Надежда прокладывает себе путь вокруг моего сердца и сжимает его. Возможно, он смог бы.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Спэрроу

Я не могу сидеть спокойно, поэтому вышагиваю туда-сюда перед окном, проделывая дыру в ковре нашей гостиной. Черт, я даже вымыл все три ванные комнаты, поскольку нуждался в избавлении от лишней энергии. Я был таким весь чертов день. С тех пор, как увидел Лэндри. Убираюсь и мечусь. У меня вскипает кровь от того, что у неё на лице здоровенный, мать его, синяк. Более того, меня бесит, что она кого-то защищает.
Всё указывает на её отца.
Но ей восемнадцать. Какого черта она это терпит? Неужели семейное состояние стоит того?
Если бы я мог вернуть нашу маму, я бы отказался от костюмов и машин, как бы больно это ни было. Для меня это просто деньги и вещи – что-то, что может развлечь меня, пока время медленно пролетает мимо.
У Лэндри, определенно, есть свои причины, но какие?
Я упускаю часть пазла, и это сводит меня с ума. Если сегодня Салли не получит от неё больше информации, я буду вынужден взяться и за его работу. Его сердце в этом не замешано.
Не потому, что я хочу видеть её чаще. Неа.
– Я слышу твои мысли, – говорит Скаут с того места, где растянулся на диване, лежа с пультом от телевизора на голой груди. – Ахуеть, какие громкие, младший брат.
Маленький засранец.
Мы оба знаем, что я могу победить его в кулачном бою. Это было доказано множество раз. Он сумасшедший, но я неумолим и неостановим.
– Просто задумался, – прорычал я. – С каких пор тебя это волнует?
Он смеется, холодно и отстраненно.
– С тех пор, как мы начали делить одну и ту же территорию в утробе матери.
Лжец.
Скаута не волнует то, из-за чего я взбесился. Он просто любит притворяться, что ему не всё равно.
– У тебя появились ещё татушки. – Я показываю на его грудь, усеянную шрамами и гораздо большим количеством чернил, чем я помню.
– Ага.
Солнце садится за горизонт, и несколько шальных лучей света освещают полоску пыли на наших темно-серых деревянных полах. У меня руки чешутся найти веник и швабру, но это только развлечет Скаута, а я не в настроении слушать его дерьмо.
– Чертовски дорого, – говорит он, возвращая мое внимание к себе. – Но оно того стоит.
Гигантская голубовато-серая змея прячется среди красивых оранжевых и красных экзотических цветов всех видов. Интересно.
– Знаешь, если тебе надоест ходить туда-сюда, ты всегда можешь прибраться в моей комнате, – предлагает Скаут, совсем не любезно. – Я уверен, что там есть белье, которое ты мог бы постирать.
Постирать.
Единственная стирка, от которой я бы не отказался, находится не здесь19.
Скаут возвращается к бездумному перелистыванию каналов, а я изо всех сил пытаюсь перестать шагать по гостиной. Салли не отвечает на мои сообщения. Я просто хочу знать, как прошел этот день и удалось ли ему выведать что-нибудь ещё у Лэндри.
Я снова погружаюсь в раздумья, но только на несколько минут, пока не открывается входная дверь. Язычница издает какие-то демонические полумяукающие, полурычащие звуки из своей переноски, а Салли ругает её за то, что она злая и бесполезная. Он выпускает её из клетки, и она проносится через всю комнату, словно один большой комок черной шерсти. Она бросается на диван, а затем перепрыгивает на грудь Скаута и сворачивается калачиком на татуировке змеи.
Как по мне, чертовски верное расположение.
Эти двое – адская пара.
Скаут гладит кошку, даже не утруждая себя тем, чтобы позлорадствовать над Салли. Салли проходит в гостиную и опускается в одно из наших любимых кресел.
Я пристально смотрю на него, ища любые ответы, которые он мог бы дать относительно Лэндри.
Он ухмыляется. Довольный, как черт. Меня это раздражает. Я поочередно хрущу костяшками пальцев на каждой руке, и громкий треск раздается в большой комнате.
– Чему ты так радуешься? – требовательно спрашиваю я, не в силах сдержать яд в своем тоне.
Салли широко и победно ухмыляется.
– Я поцеловал Лэндри.
Текущая по моим венам кровь обжигает меня изнутри, словно расплавленная лава. Обе мои руки сжимаются в кулаки.
Почему я так взбешен?
Это же всего лишь чертово задание.
Потому что ситуация с Айви Андерсон повторяется вновь. В девятом классе мы решили, что было бы здорово, если бы один из нас встречался с Айви, чтобы посмотреть, сможет ли она нас отличить. Мы по очереди притворялись Салли. И только после того, как мы все побывали с ней в постели и испугались возможной беременности, мы больше не хотели притворяться. Я не хотел быть Салли. Я хотел быть Спэрроу и хотел водить её на настоящие свидания – свидания, на которых она произносила бы мое имя, а не его.
Но Айви не слишком хорошо восприняла то, что её обхитрили.
Она не только порвала с Салли, но и рассказала своему отцу-адвокату, что мы её обманули. Наша подростковая шалость обернулась судебными запретами и вмешательством полиции. Потребовалось много маминых денег и бесплатная операция по подтяжке живота для мамы Айви, чтобы всё это наконец-то прекратилось. Они сняли обвинения после того, как помучали нас несколько месяцев, а потом Айви уехала жить к своей тете в Калифорнию.
Я до сих пор думаю об этой девушке.
Она была одной из немногих, кто мог встать между мной и братьями. Мы много ссорились, когда начали с ней спать. Нам хотелось быть собственниками и метить свою территорию. Айви была моей, но она также принадлежала Салли и Скауту. Она была нашей игрушкой, но никто из нас не любит делиться.
Теперь у нас есть Лэндри.
Это задание. Чертово задание.
Кроме того, она мне нравится. Она очень сексуальна в своем стервозном поведении и гораздо интереснее пустоголовых цыпочек, с которыми я регулярно проводу время в постели. Я не понимал, насколько однообразной стала моя жизнь, пока мы не начали внедряться в жизнь Лэндри,
– Спэрроу, – орет Салли. – Ты слышал меня?
Я смотрю на него, стиснув зубы в попытке сдержать гнев, кипящий под моей кожей.
– Я слышал тебя.
Скаут садится и спускает больную ногу с дивана. Он вытягивает её перед собой, перемещая Язычницу к себе на колени. Мурлыканье раздается почти по всей этой чертовой квартире. Я поднимаю взгляд на темные глаза Скаута и вижу, что он наблюдает за мной.
– Будет проще, чем я думал, – продолжает Салли. – Мы просто должны работать над тем, чтобы она чаще оставалась одна.
– Ребята, вы помните Айви Андерсон? – спрашивает Скаут.
Мы с Салли оба показываем ему средние пальцы.
– Что? – требовательно спрашивает Скаут, ухмыляясь. – Вы двое были одержимы. Из-за этого мы тоже попадали во всякие неприятности.
– Забавно слышать это от тебя, – шипит Салли в ответ. – Из-за твоей одержимости нашей сводной сестрой нас чуть не убили.
Игривость Скаута улетучивается, и выражение его лица становится пустым.
– Осторожнее, младший брат. Ты тычешь в рану, которая ещё не совсем зажила.
– Может быть, ты заслужил немного крови за то дерьмо, через которое заставил нас пройти. – Салли рывком поднимается на ноги и мчится в сторону своей комнаты. – Мне нужно кое-что сделать.
Дверь его спальни захлопывается с такой силой, что дребезжат все окна. Кошка шипит на этот звук. Скаут чешет ей подбородок, пока она не прижимается к нему, успокоившись.
– Теперь ты хочешь трахнуть её, да? – спрашивает Скаут, вопросительно выгнув бровь. – Потому что тебя сводит с ума то, что он её поцеловал. Проснулся дух соперничества.
– Отвали. – Я снова показываю ему средний палец. – Я не собираюсь её трахать. Она – наша работа.
Скаут смеется и пожимает плечами, видя меня насквозь. Я точно её трахну. Надеюсь, что это случится скоро, чтобы я смог избавиться от этой жгучей потребности.
Я выведу её из своего организма.
Для меня же, блять, лучше.
* * *
После того, как сбросил напряжение в местном тренажерном зале, я возвращаюсь в квартиру. Скаут что-то готовит на кухне, а Салли напряженно смотрит на свой ноутбук за столом в столовой. Вокруг него разбросаны книги по ASL, как будто он тут чертов студент.
Сначала я думал, что он несерьезно относится ко всему этому дерьму, но всё оказалось действительно не так.
Всё раздражение, которое мне удалось выплеснуть на боксерскую грушу, снова накатывает на меня. Меня так раздражает, что Салли всегда получает девушек. Они хотят встречаться с ним, поскольку он «тот самый парень». Они даже не подозревают, что он такой же засранец, как и мы со Скаутом. Просто он лучше скрывает это за своей задумчивой личиной, от которой у девчонок просто слюнки текут.
А Лэндри тоже думает, что он «тот самый парень»?
Эта мысль вызывает у меня желание надрать ему задницу прямо сейчас. И сказать Лэндри, что мы все просто, блять, играем с ней, потому что нам так сказали. Такое у нас положение в этой новой «семье», в которой мы оказались, когда Уинстон Константинов разрушил нашу.
Но если я проболтаюсь обо всей нашей шараде, не только Лэндри откажется со мной разговаривать или видеться, но и Брайант сойдет с ума. Этот парень – проныра, но у него есть и клыки. С таким, как он, не стоит поступать грязно, если только не хочешь, чтобы тебя разорвали в клочья. Ну уж нет. Я не собираюсь терять всё только лишь потому, что злюсь на брата.
Мне нужно потрахаться.
Есть несколько шлюх, которые из штанов выпрыгнут, лишь бы отсосать мне.
Не обращая внимания на братьев, я иду в свою спальню и закрываю дверь. Быстро принимаю душ, а затем обматываю полотенце вокруг талии, не утруждая себя тем, чтобы одеться. Растягиваюсь на кровати и беру телефон, готовый к поиску какой-нибудь задницы, чтобы снять напряжение. Что меня ждет, так это сообщение от Брайанта.
Брайант: В эти выходные мне нужен парень, который превосходно выглядит в костюмах и умеет управлять людьми. И это ты. Твой брат заменит тебя.
Заменит меня?
Только через две секунды до меня доходит, что он имеет в виду. Заменит меня в университете.
Я: Салли может быть таким парнем.
Брайант: Это должен быть ты. Отправляемся в пятницу утром. Собери сумку и пару своих лучших костюмов. Я уже написал Скауту. Он займет твое место.
Блять.
Блять. Блять. Блять.
Я: Скаут? Серьезно?
Точки двигаются и останавливаются несколько раз. Я понимаю, что разозлил его. Пора отступить, хотя мой разум кричит, что нужно спорить, пока не добьюсь своего.
Я: Я буду готов.
Брайант: Как я и думал. Ты будешь вознагражден за свою покорность.
Придурок.
Я подумываю швырнуть телефон через всю комнату, но вместо этого решаю смахнуть лампу с тумбочки. Она разбивается о деревянный пол, издавая громкий грохот. Сделав глубокий вдох, я выдыхаю и пишу ему.
Я: Мне нужен номер Лэндри Крофт.
Он тут же присылает его. Меня до чертиков бесит то, что он у него есть и Брайант готов разбрасываться им направо и налево. Как будто он знал, что один из нас в конце концов попросит его.
Остыв, я набираю номер, не потрудившись поблагодарить Брайанта. На втором гудке мне отвечает милый женский голос.
– Грязная Прачка.
Тишина.
– Шеви?
Моя грудь напрягается, и на секунду я перестаю волноваться. Знакомый мне голос по телефону звучит более хрипло и обращается прямо к моему члену.
– Ты как?
– Ты серьезно имеешь наглость спрашивать, как дела? Откуда у тебя мой номер?
– Не трудно найти, когда ищешь.
– Ты шпионил, пока был здесь?
– Трудновато шпионить, пока ты суешь свой язык мне в горло. Я немного отвлекся.
Она снова молчит.
– Мы не можем этого сделать, Форд.
– Значит, теперь так?
– Я не могу… – она замолчала, а затем вздохнула. – Я должна оставаться сосредоточенной, особенно дома.
– Из-за него?
Опять молчание.
– Прачка. Из-за твоего отца?
– Ты не понимаешь.
– Нет, не понимаю. Он тебя ударил?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Ответь, и я повешу трубку.
– Тогда, мы будем разговаривать всю ночь.
Улыбка растягивает мои губы. Я почти представляю, как она, словно принцесса, сидит на кровати в шелковой пижаме и дуется. Чертовски мило.
– Что на тебе надето? – спрашиваю я и посмеиваюсь, когда она хихикает в ответ.
– Мы не будем этого делать.
– Чего делать?
– Заниматься сексом по телефону! Твоей руки под моей рубашкой было достаточно на сегодня.
Юмор исчезает, и из меня вырывается рык.
– Я трогал твои сиськи?
– Что с тобой не так, Форд? Почему ты ведешь себя словно два разных человека? Я тебя не понимаю.
Блять.
– Мне жаль. Ладно? Я просто… в последнее время у меня всё хреново, а ты – единственная нормальная часть моего дня.
– Видишь, когда ты не ведешь себя как полный мудак, ты мне даже нравишься. – Она вздыхает так, будто это её расстраивает, но я чувствую, что её ментальные стены немного ослабевают. – Тебе повезло, что моего отца вызвали в офис. Иначе я бы ни за что тебе ничего не рассказала. Но раз его здесь нет, думаю, что могу тебе сказать: на мне ночная сорочка.
– Сорочка? Тебе сколько? Восемьдесят?
– Боже мой. Мудак!
Я развязываю полотенце и начинаю поглаживать член.
– От твоего голоса мой член проснулся. Значит ли это, что ты собираешься с ним поиграть?
– Твой член не живое существо. Неужели люди действительно так делают, когда занимаются сексом по телефону? Это банально.
Из меня вырывается смешок.
– Банально? Детка, мне ещё ни разу не говорили, что я банален, когда речь заходила о сексе.
– Всё бывает в первый раз. И не называй меня деткой.
– Хорошо, Прачка. Сними свои трусики и поиграй со мной.
Её дыхание учащается, и я лениво поглаживаю свой член ей в такт.
– Может FaceTime?
– Ты с ума сошел? – шипит она.
Возможно, я больше похож на своего брата, чем мне хотелось бы признавать.
– Совсем чуть-чуть. Я хочу увидеть, как приоткроются твои губы, когда ты кончишь.
– Ты извращенец.
– Боишься?
– Тебя? Нет.
– Тогда в чем дело?
– Я не такая девушка.
– Пока. Пока не такая.
Она тяжело вздыхает, кажется, раздраженная моими словами.
– Почему ты такой?
– Настойчивый?
– Я хотела сказать несносный.
– Я привык получать то, что хочу. – Я усмехаюсь, представляя, как она закатывает глаза. – Когда я чего-то хочу, я неумолим.
Например, кончить. Я действительно хочу кончить. С ней. В неё.
– Только не говори, что… – бормочет она.
– Умница.
– Форд…
– Хм?
Она простонала.
– Я просто… не занимаюсь такими вещами, ясно? Ни с кем. Дело не в тебе, а во мне.
Я почти смеюсь над её словами, но понимаю, что она говорит серьезно. Она нервничает, или не уверена в себе, или ещё что-то.
– То, что ты не делала это ни с кем, делает этот момент ещё более особенным. – Я делаю паузу, давая ей осмыслить эти слова. – Ты девственница в сексе по телефону, Прачка?
Судя по тому, как отстраненно она себя ведет, я бы сказал, что она девственница не только в сексе по телефону. Мой член практически плачет при мысли о том, что я буду первым мужчиной, который в нее войдет.
– Боже. Тебе нужно, чтобы всё звучало так драматично. – Её раздражение только возбуждает меня ещё больше. – Может, я просто не хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда это произойдет.
– Когда ты кончишь для меня?
– Форд.
– Прачка. – Я убираю руку с члена, чтобы залезть в ящик прикроватной тумбочки. Достав бутылку со смазкой, я смазываю член, а затем продолжаю поглаживания. – Раз ты не хочешь, чтобы я смотрел, может, позволишь мне послушать?
Она замолкает на мгновение, обдумывая эту идею.
– А потом ты позволишь мне лечь спать?
Нервозность, едва скрытая притворным раздражением, вернулась в её голос. Это что-то особенное. Это будет особенным, потому что она – особенная.
– Да, детка. Я отпущу тебя в спать после того, как ты кончишь на свои пальцы. Обещаю, ты получишь удовольствие. И учитывая, что ты всегда на взводе, ты могла бы выпустить немного пара.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Тебе нужно определение слова «хорошо»?
– Твоя стервозность возбуждает.
– Я тебя ненавижу, – ворчит она, хотя я в это совсем не верю.
– Неа, ты меня любишь. Время поиграть.
Я закрываю глаза, пытаясь представить её лежащей на кровати и дрочащей своей маленькой ручкой. В ближайшее время я воплощу эту дразнящую фантазию в реальность.
– Держу пари, твой клитор пульсирует, – мурлычу я. – Пульсирует, поскольку его нужно пососать и прикусить.
Она усмехается.
– Ты бы укусил мой клитор?
– Блять, да, детка. Я кусаюсь. Теперь ущипни его. Прямо сейчас.
– Это странно, – жалуется она, задыхаясь.
– Нет, это горячо. Щипай. Сейчас.
Она хнычет, и это означает, что она подчинилась, как хорошая девочка. Мне приходится сильнее сжать основание своего члена, чтобы не кончить прямо сейчас.
– Ты бы чувствовала тоже самое. Но было бы острее. Используй свои ногти.
– Будет больно.
– В хорошем смысле, Прачка. Мне нужно снова услышать этот сексуальный звук.
Я вознагражден болезненным стоном, в котором слышится удовольствие. Гребанный ад. Её невинность опьяняет. Я хочу утонуть в ней.
– Форд, – скулит она.
Чего бы я только не отдал за то, чтобы сейчас она произносила мое настоящее имя. Спэрроу. Все эти хныканья, мычания и стоны издавались бы с любовью к моему имени. Черт, я хочу этого.
– Продолжай, красотка. Я хочу обкончать всю руку, представляя, что это мои пальцы касаются тебя, а не твои собственные.
Её не нужно просить дважды, она кончает и вскрикивает от удовольствия. Я следую за ней по пятам её оргазма, выплескивая горячую сперму на свою голую грудь. Черт, это было приятно, но это была лишь проба. Я хочу большего от этой девушки. Гораздо большего.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, моя собственная грудь вздымается от неровных вдохов.
– Ммхмм…
Я усмехаюсь при мысли о том, что лишил ее дара речи.
– Было бы гораздо веселее наблюдать за тобой.
– Думаю, я достаточно развлекла тебя на сегодня.
– И, подумать только, у нас впереди ещё вся жизнь, – дразню я. – Только я и ты до самого конца, детка.
– Тебе повезло, что я хочу… – Она вздыхает. – Спать.
– Спать? Прачка, ты ранила меня. Я лишил тебя девственности в сексе по телефону, а ты хочешь спать? Мое эго больше не выдержит твоих ударов.
– Твое эго нуждается в помощи.
– Оно любит поглаживания…
– Пора вешать трубку, Шеви, – бормочет она, не в силах сдержать смех, который заставляет меня расхохотаться в ответ.
Наш смех затихает, и ничего не нарушает тишины, кроме её тихого дыхания. На этот раз я держу рот на замке и просто слушаю.
– И да, – шепчет она так тихо, что я почти не слышу. – Мой отец ударил меня. У меня есть свои причины оставаться здесь, но, если я могу позволить тебе довести меня до оргазма, думаю, я могу доверить тебе правду. Я могу тебе доверять?
– Можешь. – Лгу я ледяным голосом. – Увидимся в пятницу.
Я заканчиваю разговор, прежде чем сделаю или скажу что-то глупое. Всё, о чем я могу думать, так это о том, как какой-то взрослый мужик бьет Лэндри наотмашь. Конечно, она ведет себя словно высокомерная сучка большую часть времени, но она также нежная и милая. Чтобы её собственный отец ударил её… это непростительно.
Я вытираюсь полотенцем и быстро надеваю черные джинсы и подходящую толстовку. Распахнув дверь своей спальни, я обнаруживаю Скаута, стоящего с другой стороны, его руки вцепились в дверной косяк над головой. Пока он изучает меня, в его темном взгляде сверкает злость. Этот больной ублюдок подслушивал… черт, наверняка, весь разговор.
– Пахнет сексом и местью, – говорит Скаут, одаривая меня дикой ухмылкой. – Кому мы будем причинять боль?
– Ты, блять, знаешь. Хватай Салли. Мы уезжаем через пять минут.
Пришло время нанести визит одному богатому куску дерьма.
