Текст книги "Ни единого шанса (СИ)"

Автор книги: К. Джейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Когда на следующее утро я спустилась к завтраку, на гранитном столе стояла большая коробка в золотой обертке. Я с любопытством взглянула на нее, уверенная, что это для меня, зная этих людей. Но мне и не хотелось предполагать.

Затем Себастьян прижал меня к столешнице, обхватив своими большими руками по обе стороны от меня. Твердый край столешницы касался моего живота, его большой член настойчиво прижимался ко мне через спортивные штаны. Он казался еще тверже, чем гранитный островок.

– У меня для тебя кое-что есть, – тихо сказал он, его голос был низким и сексуальным, когда он прошептал мне на ухо.

– Тебе не следовало этого делать, – сказала я.

– Я делаю, что хочу, – ответил он. – И это включает в себя и то, что я балую тебя. А теперь открой свой подарок.

Я не смогла сдержать улыбку, которая расползлась по моему лицу, когда я разрывала оберточную бумагу.

Внутри оказалась простая черная коробка, а когда я открыла ее, то обнаружила пару красивых новых фигурных коньков. Очевидно, это были сделанные на заказ коньки, красные с черными и золотыми шнурками. Они были такими красивыми.

Я знала, что он ничего не станет слушать, если буду возражать, что ему не следовало покупать мне подарок, поэтому я просто повернулась в этом захвате и обняла его за шею.

– Спасибо.

– Не за что, – пробормотал он, нежно улыбаясь мне и приглаживая волосы одной рукой. – Эта улыбка – моя самая любимая улыбка в мире. Я надеюсь, ты знаешь, что стоишь всего. Что ты заслуживаешь всех подарков. Позволь нам побаловать тебя.

– Что ж… – я постучала пальцем по губам, притворяясь, что обдумываю это. – Я подумаю.

– Мм, что ж, выбирай с умом, принцесса, – его голос понизился до хриплого шепота мне на ухо. – Если мне не позволено баловать тебя, я могу вместо этого наказать.

Неожиданный прилив вожделения пробежал по мне при слове «наказать», но я отстранилась, проведя руками по его широким плечам так, чтобы я могла скептически приподнять бровь.

– Попробуй, и я, возможно, сбегу обратно к Грейсону.

Он издал стон разочарования, услышав имя этого мужчины.

– Если только он не изменился, а Грейсон никогда не меняется, он гораздо более извращенный ублюдок-садист, чем я. А теперь попробуй произнести его имя вслух ещё раз. Я хочу слышать, как ты произносишь только мое имя.

Он схватил меня за бедра и одним плавным движением поднял меня на край островка. Я рассмеялась, мои руки сжали его мощные плечи, а бедра автоматически обхватили его тонкую талию, когда я устроилась поудобнее.

– Кстати, откуда ты узнал, что мой любимый цвет – красный? – я поддразнила его.

– Я хотел увидеть тебя одетой в цвета «Дьяволов». Как одна из жен хоккеистов, – он провел руками по моим бедрам, мечтательно глядя на меня сверху вниз. – Ты такая чертовски красивая. Это как во сне просыпаться и знать, что ты здесь, в доме, с нами.

Он сказал это так, будто был бы не против, если бы я осталась. Но, очевидно, я не могла этого сделать. Как бы сильно я ни привязывалась к этим мужчинам, я не могла просто так переехать к ним в дом, когда едва их знала. Черт возьми, я едва знала себя.

Но сейчас я просто схватила его за ворот рубашки и притянула к себе, чтобы поцеловать. Его губы встретились с моими в долгом, страстном поцелуе. Когда он, наконец, отстранился, то посмотрел на меня сверху вниз нежными, мечтательными глазами.

Я разговаривала с его рубашкой.

– Почему ты вообще в рубашке?

– А ты почему? – поддразнил он меня, прежде чем стянуть рубашку через голову, медленно и обдуманно, это движение было сексуальным, когда его мускулы перекатывались по мощным плечам и прессу.

Я любовалась его великолепным телом.

– Теперь ты, – жадно пробормотал он. – У нас дома тебе не нужно носить одежду. Это сэкономит на стирке.

– Всегда такой практичный, – сказала я со смехом, но мой смех оборвался, когда он стянул с меня рубашку через голову.

Слишком поздно я подняла руки, чтобы он мог снять ее до конца, но он остановился, рубашка закрывала мое лицо, так что я не могла видеть, а он склонил голову и начал водить языком по моим соскам, прежде чем взять их в рот и пососать.

Я издала стон, обхватив его бедрами за талию и притягивая к себе. Мои пятки оказались у него за спиной, и я почувствовала, как напряглись его мышцы у моих икр.

Наконец, я выбралась из рубашки, и как только освободилась от нее, его губы захватили мои в очередном страстном поцелуе.

– Не могли бы вы двое воздержаться от того, чтобы трахаться на островке? – протянул Джек, входя на кухню. – И если ты хочешь, чтобы здесь царила антисанитария, то, по крайней мере, зови меня, чтобы я мог присоединиться.

Джек перегнулся через другую сторону островка, схватил меня за плечи и потянул вниз, так что моя обнаженная спина оказалась прижатой к прохладной поверхности, и я хихикнула над этим, прежде чем его губы встретились с моими. Он поцеловал меня, и я запустила руку в его волосы, наслаждаясь тем, что они оба здесь, со мной.

Следующее, что я осознала, это то, что Себастьян стягивает мои трусики вниз по бедрам.

– Это тебе тоже не нужно.

– Эй! – запротестовала я.

Он сунул их в карман с наглой улыбкой, которая сказала мне, что я никогда не получу их обратно.

– Будь хорошей девочкой и слушайся Себастьяна, – пробормотал Джек, его большие руки обхватили мои запястья и завели их за голову, а его губы снова завладели моими. Обращаясь к своему другу, он добавил: – Ты можешь завладеть ее сладкой киской, пока я занят ее ртом.

– Не помню, чтобы приглашал тебя на свою вечеринку, – сказал Себастьян, но без злобы.

Затем он склонился над моими бедрами, в его глазах появился озорной блеск, а затем Себастьян высунул язык и медленно провел им вверх по моим лепесткам. Мои бедра дернулись, и он положил руки на них, разводя перед собой.

– Завтрак чемпионов, – съязвил Себастьян, прежде чем устроиться поудобнее, его язык прошелся по моим складочкам, а затем вошел в меня, когда его рот начал ласкать мой клитор.

Я издала стон. Это, должно быть, лучший способ проснуться, даже лучше, чем блинчики и чай. Джек накрыл мой рот ладонью и сам издал тихий стон, как будто был ошеломлен звуками, которые я издавала.

Я попыталась вырваться из их объятий, когда ощущения начали одолевать меня, но они вдвоем крепко прижали меня к столу, не давая возможности вырваться из-под невероятного языка Себастьяна, который все сильнее и сильнее доводил меня до пика.

Когда я закричала от мощного оргазма, пронзившего меня, Джек начал целовать мою шею так, что это сводило с ума, высвободив одну руку, чтобы он мог скользить ею вниз по моему телу, ласкать и пощипывать мои соски.

Видеть, как два больших, сильных мужчины вот так обрабатывают мое тело, доводя до невероятного экстаза, было потрясающе.

Но даже когда я ощущала невероятный язык Себастьяна на себе, я не могла не подумать: а почему не четверо? Насколько невероятными были бы четыре мужчины?

– Вы все дегенераты, – сказал Картер, выглядя не совсем довольным, когда прислонился к дверному косяку.

Себастьян схватил меня за запястья и заставил сесть. Мир поплыл перед глазами, как будто у меня закружилась голова от силы этого оргазма, но это не имело значения, потому что он подхватил меня на руки, будто я ничего не весила. Он прижал меня к себе, мой пульсирующий клитор прижался к его костлявому бедру через серые спортивные штаны, и он понес меня за чашечкой кофе.

– Ты просто злишься, что проспал все веселье.

Взгляд Картера сверкнул.

– Ничего страшного, мы еще успеем повеселиться.

– Сначала ей нужно поесть. Приготовься к игре, – сказал Себастьян. – Ты ведь будешь смотреть, да?

– Я не могу, – сказала я. – Я буду работать.

Все трое остановились, как будто я сказала, что собираюсь пойти на игру голой. На самом деле, они, вероятно, отреагировали бы на это лучше.

– Зачем? – спросил Джек. – Я понимаю, ты независима. Но ты только что потеряла свою квартиру. В последнее время жизнь была напряженной. Ты пытаешься восстановить свои воспоминания. Тебе нужно немного отдохнуть и прийти в себя. Мы можем позаботиться о том, чтобы у тебя было все необходимое.

– Мне нужно работать, и, конечно, я буду следить за вашей игрой столько, сколько смогу, но так же нужно найти время, чтобы подыскать квартиру в ближайшее время. Мне придется искать новое жилье.

– Вот уж дудки, – Себастьян усадил меня обратно на край островка, но на этот раз, когда его большие руки оказались по обе стороны от меня, я почувствовала, что он использует свой огромный рост, чтобы доминировать надо мной. – Ты можешь жить с нами.

– Я не могу просто жить с вами, – раздраженно сказала я. – Послушай, собственнический и покровительственный образ может быть милым, но только не в том случае, если ты заходишь слишком далеко.

Жалела, что веду этот разговор в обнаженном виде. Я попыталась вырваться из крепких рук Себастьяна, но это было похоже на попытку кролика вырваться из железной клетки.

– Отпусти ее, – настаивал Джек. Он всегда казался мне разумным. Затем он добавил: – Если ты хочешь иметь собственное жилье, мы поможем тебе его найти. Там просто… должно быть безопасно.

– И достаточно уютно, чтобы мы могли переночевать, – пробормотал Картер.

– В моей старой квартире было безопасно, – сказал я. – За пять лет со мной там не случилось ничего плохого. За исключением пожара.

Джек и Себастьян переглянулись.

– Вот именно, за исключением пожара, – спокойно ответил Себастьян. – Кеннеди, мы просто хотим позаботиться о тебе. Почему это так ужасно? Похоже, о тебе давно никто не заботился. Почему бы не позволить нам сделать это?

– В этом нет ничего ужасного, – запротестовала я. – Я ценю это. Но ты не можешь притворяться, что твоя забота не требует определенных условий. Например, я не думаю, что мне позволят пригласить Грейсона посмотреть фильм.

Они все напряглись. Себастьян ощетинился при повторном упоминании Грейсона.

Я имею в виду, что я тоже ощетинилась при упоминании Грейсона – я все еще была сбита с толку и расстроена тем, что произошло прошлой ночью… Но мне просто казалось неправильным не быть со всеми четырьмя из них. Что было интересно, ведь они вчетвером были так близки.

– Кстати, почему он бросил хоккей? – спросила я.

– Может быть, потому, что Грейсон всегда был лучшим гангстером, чем бандитским крылом? – резко спросил Картер.

Картер был капитаном «Дьяволов», но, судя по статьям, которые я нашла, Грейсон был капитаном их школьной команды. И он привел их к победе в штате.

– Тогда почему он был капитаном вашей команды в старшей школе?

На лице Картера появилось выражение разочарования.

– Я не могу говорить об этом перед игрой. Мне нужно сосредоточиться, – он начал уходить, затем обернулся и бросил Себастьяну и Джеку. – Дайте мне знать, когда будете готовы поговорить по-настоящему.

Я перевела взгляд с Джека на Себастьяна. У последнего было такое суровое выражение лица, что мне захотелось заставить его растаять. Джек выглядел расстроенным, как будто терпеть не мог, когда мы все ссорились.

– Что он имеет в виду? Когда мы будем готовы поговорить по-настоящему? – уточнила я. – Я готова серьезно поговорить.

– Просто возьми выходной и приходи посмотреть нашу игру, хорошо? Пожалуйста? – Джек умолял. – Сегодня у нас важная игра, и мне нужно сосредоточиться. Я не собираюсь этого делать, зная, что какой-нибудь парень может пускать на тебя слюни или щипать за задницу, когда ты пытаешься работать. Мне не нравится, что ты работаешь в баре.

– А мне не нравится, что вы все контролируете, но вот мы здесь, – ответила я.

Себастьян выглядел раздраженным. У меня было ощущение, что он вот-вот набросится на меня, но Джек схватил его за руку и оттащил назад.

– Все в порядке, – сказал Джек нам обоим. – Кеннеди, давай, собирайся. Похоже, что твой цивик тоже сгорел. Он был припаркован слишком близко к дому. Так что ты можешь поехать с нами.

Я могла бы поклясться, что Джек и Себастьян обменялись еще одним взглядом. Как будто им не было грустно, что моей драгоценной, уродливой, маленькой машины больше нет с нами.

Но когда я пришла на работу, мой менеджер настоял, чтобы я взяла выходной.

– Просто расслабься, Кеннеди, – сказал он. – Тебе пришлось через многое пройти в последнее время. И я должен тебе дополнительные часы за работу на благотворительном аукционе. Это было огромное одолжение.

Почему у меня возникло ощущение, что за всем этим как-то стоят парни?

Я ждала у их раздевалки, когда Джек вышел. Его лицо просветлело, когда он увидел меня, в уголках его глаз появились морщинки. Этот взгляд заставил мою грудь наполниться радостью.

– Я знаю, мы тебя раздражаем, – пробормотал он, целуя меня в щеку. – Прости, ты наш маленький талисман, и мы отвлекаемся, если не будем уверены, что ты в безопасности. Не могла бы ты, пожалуйста, просто поболеть за нас?

– Хорошо, – согласилась я. – Я буду в вашей ложе.

Его ответная улыбка была подобна лучу солнца. Было так тепло, что я могла бы погреться в ней.

– Хорошая девочка, – пробормотал он, прежде чем прижал меня к стене и целовал до тех пор, пока один из его товарищей по команде не подошел, чтобы увести его на игру.

* * *

Я шла через вестибюль в сторону концессий, когда через главный вход прошла знакомая фигура. Грейсон улыбнулся мне, словно не мог поверить в то, что ему посчастливилось застать меня тут.

Радость захлестнула меня, и я была поражена осознанием того, как сильно скучала по нему, пока не вспомнила все, что он сделал на днях.

Гребаный мудак.

Я подумала о том, чтобы развернуться, но потом решила, что это того не стоит, потому что он просто выследит меня.

Он направился ко мне, и я изо всех сил старалась не распускать слюни. Все версии Грейсона, с которыми я сталкивалась, были горячими, даже если это был псих, но Грейсон в облегающей футболке и узких джинсах?

Это другой уровень.

Я пыталась скрыть, как рада его видеть, но его ухмылка говорила о том, что он видит меня насквозь. Я уперла руки в бока.

– Скажи мне, что ты не поджигал мою квартиру.

– Я клянусь тебе, что не делал этого, – сказал Грейсон. – И если бы я это сделал, это наверняка имело бы неприятные последствия, учитывая, что ты переехала к этим трем придуркам.

– Ты говоришь так, будто думал об этом, – сказала я, приподняв бровь.

Целую секунду я пыталась быть сильной, но потом он обнял меня так крепко, что оторвал от земли, и я обнаружила, что, черт возьми, обнимаю его в ответ как будто ему действительно удалось перестроить мой мозг… и мое тело. В конце концов, он поставил меня на пол и крепко поцеловал в губы. Он целовал меня так, словно пытался заявить на меня свои права.

– И вообще, – сказала я, слегка задыхаясь. – Я не живу с ними. Я просто перекантуюсь там несколько дней, пока не подыщу новое жилье.

– Это правда? – пробормотал он. – Интересно.

– Но это не значит, что я перееду к тебе.

– Держу пари, я мог бы переубедить тебя.

– Это невозможно. Потому что я все еще ненавижу тебя, – прошептала я, совершенно сбитая с толку своими чувствами.

Он уткнулся носом мне в макушку.

– А я все еще тебе не верю, – а после заметила, что у него в руках сумка.

– Что это?

– Маленький подарок для тебя, – сказал он, протягивая его мне.

Я открыла подарочный пакет и обнаружила школьную джерси. Когда я достала ее, зеленый и черный цвета вызвали у меня волну ностальгии. Я научилась распознавать это чувство, даже если не могла получить доступ к воспоминаниям, стоящим за эмоциями.

– Твоя старая джерси?

Он кивнул. Я обернулась и увидела его имя, написанное на обороте.

– Ты уверен, что хочешь отдать это мне? – спросила я. – Должно быть, с ним связано так много воспоминаний…

– Именно поэтому я и хочу подарить его тебе, – сказал он. – Потому что эти воспоминания принадлежат тебе, Кеннеди.

Я уставилась на него, не находя слов, когда во мне расцвела надежда.

– Так ты все-таки знаешь, кто я?

– Да.

– Почему ты мне не сказал?! – вскрикнула я, чувствуя себя потерянной и подавленной.

– Позволь мне объяснить, – он взглянул в сторону арены, откуда доносился шум, как будто игра только началась. – Ты хочешь пойти? Я знаю, что без тебя они не смогут сосредоточиться.

– Они тоже знают, кто я такая?

Грейсон кивнул.

Я резко встряхнула его футболку и натянула ее через голову. Я имею в виду, что он заслужил награду за то, что наконец-то подарил мне… надежду на воспоминания.

На лице Грейсона появилось выражение неподдельной радости.

– Тебе идет. Я так давно не видел тебя в моей футболке. Это сведет их с ума, знаешь ли.

– Я знаю, – это было не совсем воспоминание, дразнящее мое сознание. Просто кое-что, что я знала об этих парнях. – Они заслужили.

Через несколько минут мы с Грейсоном сидели прямо за скамейкой штрафников, несмотря на то, что я сказала ему, что не собираюсь сидеть рядом.

– Жаль, что я не видела, как ты играл в старших классах, – сказала я, поигрывая своим именным ожерельем, которое всегда имела привычку теребить. – Я была бы твоей фанаткой номер один. Или… я и была?

– Ты была лучшим фанатом, – сказал он, с нежностью глядя в глаза. – Единственным фанатом, о ком я когда-либо заботился.

– Грейсон, пожалуйста… поговори со мной, – в моем голосе прозвучали слезы, удивив нас обоих.

Я вытерла их, и он попытался усадить меня к себе на колени, но я оттолкнула его.

– Кеннеди, – он опустился передо мной на колени, убрав мои руки от своих глаз, так что я была вынуждена встретиться с ним взглядом. – Послушай. Не надо ненавидеть меня за то, что я тебе не сказал… ненавидь этих ублюдков, если хочешь, но не за это. У нас были на то веские причины.

– Что за причины?

– Я провел исследование об амнезии, – сказал он. – Я поговорил с несколькими лучшими врачами в стране, пытаясь понять, как тебе помочь. Если кто-то просто расскажет тебе о твоем прошлом, ты можешь никогда не восстановить воспоминания самостоятельно. У тебя будет только версия того, что тебе скажут, но не твои воспоминания. И мне нужно, чтобы ты помнила Кеннеди. Мне нужно, чтобы ты помнила нас.

Я уставилась на него сверху вниз.

– Значит, все это было каким-то тщательно продуманным заговором…

– Тебе нужно самой справиться со своей амнезией, – твердо сказал он. – Когда что-то освежает твою память, когда ты мечтаешь о прошлом, твой мозг пытается восстановить эти синапсы. Однако, Кеннеди, здесь нет кратчайшего пути. Если мы расскажем тебе о твоем прошлом… мы лишим тебя шанса когда-либо восстановить его самостоятельно.

– Так почему вы просто не сказали мне об этом? – потребовала я. – Зачем нужно было играть в эти глупые игры?

– Потому что эти глупые игры могут помочь тебе восстановить связь со своими воспоминаниями, – сказал он. – Когда ты приближаешься к тому, чтобы пережить что-то из своего прошлого, ты когда-нибудь чувствовала, что вспоминаешь?

– Иногда, – прошептала я. – Но что, если ко мне никогда не вернется память?

– Тогда я расскажу тебе все, что знаю, – прошептал он. – Но это будет не совсем то, что ты запомнила… потому что, на мой взгляд, ты всегда была просто идеальна.

Я издала дрожащий смешок.

– Я определенно не идеальна…

На льду началась суматоха.

Я подняла глаза и увидела, что Джек выбивает все дерьмо из другого хоккеиста. Но когда я заметила его, в этот момент пристальный взгляд встретился с моим.

– Это, должно быть, ты сводишь их с ума, – пробормотал Грейсон.

Мгновение спустя Джек был на скамейке штрафников, перелетев через стену, как будто это был всего лишь бордюр. Один из тренеров перегнулся через бортик ложи, чтобы поговорить с ним, Джек наклонился и что-то настойчиво прошептал ему. Тренер отстранился с выражением «какого хрена?» на лице, но Джек уже поворачивался ко мне.

Взгляд Джека встретился с моим.

– Что ты, по-твоему, делаешь?

– Я смотрю твою игру, как ты и хотел.

Джек сжал челюсти, его глаза потемнели от ярости, когда он посмотрел на мою джерси.

– Сними ее.

Грейсон услужливо подсказал.

– Это моя старая джерси.

– Я догадался, – прорычал Джек.

Его яростный взгляд снова встретился с моим. – Кеннеди. Я не собираюсь повторять снова. Снимай. Сейчас же.

– Или что? – спросила я.

Я понимала доводы Грейсона о том, почему они скрывали от меня наше прошлое, но мне была ненавистна мысль о том, что они принимают подобные решения за моей спиной, от моего имени.

Было невыносимо думать, что у них у всех есть воспоминания обо мне, а у меня ничего нет. Это заставляло меня чувствовать себя такой уязвимой.

– Кеннеди, – голос Джека был низким и требовательным и от этого по моему позвоночнику пробежала дрожь напряжения… приятная дрожь, на самом деле. Я никогда раньше не видела этой доминирующей, темной стороны Джека. – Если ты наденешь какую-нибудь чертову джерси, кроме моей, я ее с тебя сорву. Ты моя.

И это было ужасно, но меня это завело.

Грейсон вскочил на ноги.

– Попробуй, черт возьми, Джек. Ты, блять, не будешь трогать ее у меня на глазах, если она этого не захочет… и даже тогда.

В воздухе повисла злоба. Мне было невыносимо видеть, как они ссорятся.

Тренер вернулся, держа что-то в руках, он бросил это Джеку. Тот легко поймал вещь в воздухе, даже не глядя, и встряхнул передо мной.

Это была джерси «Дьяволов». На обороте было написано имя Джека.

– Жены хоккеистов носят цвета команд, – сказал он. – Зеленый и черный остались в прошлом. Тебе нужно носить цвета «Дьяволов».

– Я не жена хоккеиста, – напомнила я.

– Скоро будешь, – спокойно ответил Джек с полной уверенностью. – А теперь надень это.

Он протянул мне футболку.

Грейсон потянулся, чтобы отобрать ее.

– Возвращайся на лед, Джек. Ты подводишь свою команду… как всегда подводил ее.

– Я убью тебя на хрен, – прорычал ему Джек, и прямо сейчас я не сомневалась, что он так и сделает.

Вид их ссоры разрывал мне сердце.

Я выхватила джерси у Джека. На его лице появилось довольное выражение, но этого было недостаточно.

– Я когда-нибудь раньше надевала твою джерси, Джек? – уточнила я.

Он заколебался, затем отвел взгляд.

Толпа взревела, заглушая мой голос, так что Джек не мог меня услышать.

– Я не надену ни одну из твоих вещей, когда ты дерешься, – сказала я Грейсону. – Если мне нужно, чтобы вы открыли мои воспоминания… если мне нужно пережить то, что я чувствовала в прошлом… тогда мне нужны вы все четверо. Не так ли?

Грейсон покачал головой.

Я бросила вещь к своим ногам. Затем стянула джерси Грейсона. Зелено-черный цвет присоединился к красному и черному цветам «Дьяволов».

– Если вы хотите, чтобы я носила ваши джерси, заслужите это, – сказала я им обоим. – Но я не буду принадлежать тебе только потому, что ты этого хочешь.

Джек уставился на меня, выпятив челюсть. Грейсон выглядел так, словно готов был прыгнуть на скамейку штрафников и нокаутировать Джека.

Джека вызвали из-за пределов штрафной и вернули на лед. Один из тренеров неожиданно поднялся на скамью.

– Ты устраиваешь скандал, – сказал он Джеку. – Выходи на лед.

– Это не похоже на сцену, которую я собираюсь устроить позже, – предупредил нас Джек, и даже когда я почувствовала укол тревоги, чтобы защитить этих парней от того, чтобы они не разорвали друг друга на части, я также почувствовала внезапный прилив вожделения.

Это была темная, доминирующая сторона Джека, и мне это тоже чертовски нравилось.

Так же, как я любила наблюдать, как он надирает задницы на льду.

– Заслужи это, – снова сказала я.

Внезапно он повернулся и выскочил из-за штрафной. Он снова ринулся в бой.

Себастьян хлопнул его по плечу и посмотрел на нас с Грейсоном. Выражение его лица было суровым и непроницаемым, но когда он увидел Грейсона, его глаза вспыхнули огнем.

Зрители восторженно ревели, пока игра продолжалась, и я подалась вперед, сидя на краешке стула. Хорошая драка, казалось, всегда еще больше заводила фанатов «Дьяволов».

И прямо сейчас Джек был воплощением настоящего насилия. Он врезался в одного из своих соперников, сбил его с ног, без оглядки завладел шайбой и покатился с ней по льду.

Сделай бросок, мысленно убеждала я, зная, что он был так далеко от ворот, что большинство игроков никогда не смогли бы нанести этот удар.

Но Джек мог. Я это знала.

С его обычной способностью двигаться быстро и непредсказуемо, не подавая никаких сигналов, он внезапно развернулся и запустил шайбу по площадке. Вратарь бросился на перехват, но шайба влетела в левый верхний угол ворот. Толпа закричала. Это был один удар на миллион, но ведь Джек и был игроком на миллион.

Атмосфера на площадке, казалось, исходила от самого Джека, когда он забивал гол за голом. Сегодня вечером он владел самообладанием, его взгляд был прикован к призу, каждый шаг по льду был еще более решительным, чем предыдущий.

– Опусти клюшку, Джек, – пробормотала я.

Грейсон взглянул на меня, и на его губах заиграла улыбка.

И, словно услышав меня, Джек опустил клюшку как раз вовремя, чтобы перехватить передачу и отправить шайбу в сетку. На моем лице появилась улыбка.

В этот момент нападающий другой команды сделал смелый ход, направившись прямо на Картера, нашего вратаря.

– Осторожно, складка! – крикнула я, но мой голос потонул в непрекращающемся шуме.

Себастьян, казалось, почувствовал опасность и подоспел, чтобы защитить Картера. Его быстрота принятия решений и преданность никогда не переставали меня удивлять. За долю секунды Себастьян ловко воспользовался клюшкой, перехватив контроль над шайбой у команды соперника.

Быстрым движением он отправил ее в Джек.

– Давай, Джек! – прошептала я, наклоняясь вперед.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела, как он поймал пас Себастьяна.

Джек рванулся вперед со сверхчеловеческой скоростью, пробираясь сквозь защитников с грацией танцора.

Заканчивай, Джек, мысленно уговаривала я, молясь, чтобы мои мысли каким-то образом дошли до него. Как по команде, Джек завелся и пробил точно в сетку, шайба просвистела мимо бьющегося вратаря. Толпа разразилась оглушительными аплодисментами.

– Да! – воскликнула я, на моем лице появилась улыбка.

Грейсон сказал мне.

– Мне нравится смотреть, как ты смотришь хоккей.

На его лице было задумчивое выражение, как будто он скучал по игре со мной.

– Почему ты бросил это занятие? – спросила его.

– Я должен был сосредоточиться на заботе о своих сестрах. Защищая их. Я боялся, что потеряю их, как… – он замолчал, покачав головой. – Я ввязался в такое опасное дело. Мне было недостаточно выполнять приказ, поэтому я должен был доказать, что могу возглавить Шакалов. Стать Шакалом.

Я взяла его за руку и сжала ее в своей. Было очевидно, что он так много потерял.

Джек доминировал на льду. Сегодня вечером он был подобен богу на катке, и у другой команды не было ни единого шанса.

– Он всегда был хорош, по-настоящему хорош, – признался Грейсон, и я была удивлена, услышав от него комплимент Джеку, но это также подняло мне настроение.

У Грейсона было доброе сердце, – но, когда он играет ради тебя, то становится просто невероятным.

– Он играет не ради меня, – возразила я. – Он хочет, чтобы «Дьяволы» выиграли для него самого.

Грейсон недоверчиво посмотрел на меня.

– Кеннеди… он играет для тебя.

– Жаль, что мне насрать на хоккей, – сказала я.

Грейсон издал негромкий смешок.

– Ладно. Ты всегда была такой милой, невинной, честной… Не начинай лгать себе сейчас.

Джек забил еще раз, практически в одиночку. Прозвучал сигнал, и команда собралась вокруг него, празднуя победу… и невероятную игру Джека.

– Пошли, нам лучше убраться отсюда, – сказал Грейсон. Он протянул мне руку. – Ты же знаешь, что эти парни направятся прямо к нам… пытаясь убить меня и трахнуть тебя.

– И куда мы направляемся? – дразнила я. – Ты обещаешь не похищать меня?

– Нет, – коротко ответил он. – Я никогда не буду этого обещать.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, раздался удар по стеклу, и я подпрыгнула. Джек стоял там, мокрый от пота, разгоряченный.

– Королева драмы, – протянул Грейсон, качая головой.

Он изучал Джека, прикусив губу.

Джек провел хоккейной клюшкой по шее.

– Подумать только, раньше он был таким милым.

– Он был милым? Хах.

Грейсон открыл рот, чтобы ответить, но тут в его кармане зазвенело. Он вытащил свой телефон, нахмурившись от того, что прочитал на нем.

– К сожалению, мне все-таки придется оставить тебя с малышом Ди. У меня есть кое – какие дела, которыми нужно заняться.

– Дела. Точно, – сказала я, добавляя еще одну галочку в колонку «почему Грейсон был плохой новостью».

Единственная проблема заключалась в том, что с каждым красным флажком, который я находила в нем… он начинал нравиться мне все больше.

Он притянул меня к себе для поцелуя, от которого у меня перехватило дыхание, а потом поприветствовал Джека, который, казалось, был готов его убить.

– Скоро увидимся, малыш, – сказал он, прежде чем поспешить обратно вверх по лестнице.

– Встретимся у раздевалки, – прорычал Джек, прежде чем уйти.

– Да, сэр, – пробормотала я, наклоняясь, чтобы поднять брошенные на пол джерси.

Но, несмотря на то, что я была раздражена его отношением, через несколько минут я обнаружила, что стою возле раздевалки.

Джек вышел почти сразу же, его волосы были мокрыми после, должно быть, самого быстрого душа в истории.

Он выглядел не в своей тарелке, как-то странно. Я привыкла к такому от Грейсона, но я не знала, что делать с такой версией Джека.

– Джерси у тебя? – зарычал он.

– Да, мистер ворчун. Джерси со мной.

– Хорошо, – сказал он, взял меня за руку и потащил по коридору, а потом повернул куда-то.

Джек не останавливался, пока не добрался до тренировочного катка, соединенного с ареной.

– Что мы делаем? – спросила я, но он только хмыкнул, распахнул дверь и вывел меня на лед.

Я оглядела каток. Здесь больше никого не было, несмотря на то, что остальная часть здания кишела задержавшимися фанатами.

Джек вырвал куртку у меня из рук, а затем глубоко вздохнул.

– Если я не трахну тебя в своей джерси… уверен, что умру, – наконец сказал он.

Я выдавила из себя смешок.

– Что, прости?

– Я серьезно, – сказал он, проводя рукой по лицу. – Я боюсь, что могу умереть, если не смогу сделать это с тобой. Мне это нужно. Мне нужна твоя сладкая киска. Пожалуйста, – умолял он, и в его словах действительно слышалось отчаяние.

Я несколько раз моргнула, удивляясь, когда моя жизнь успела стать такой чертовски странной.

И горячей.

Я имею в виду, что желание трахнуть меня в его одежде было определенно каким-то горячим фетишизмом, который… звучал для меня довольно заманчиво.

– Разденься для меня, Кеннеди, – мягко приказал он, не сводя с меня глаз.

Я задумалась еще на секунду, а затем медленно расстегнула свою белую рубашку. Он смотрел на меня жадно, пристально, словно на мне не было рабочей униформы. Я стянула хрустящую ткань с плеч, обнажив простые линии моего белого бюстгальтера.