Текст книги "Оружие особого рода"

Автор книги: К. Крайнюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

В Призывах Центрального Комитета ВКП(б) к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, встреченных всеми советскими людьми с огромным воодушевлением, была изложена развернутая программа всенародной борьбы за нашу окончательную победу. "Да Здравствует доблестная Красная Армия, громящая гитлеровских захватчиков на территории Германии! – гласил боевой призыв ЦК ВКП(б). – Воины великой советской державы! Вперед, на запад! Добьем фашистского зверя в его берлоге!"

Великая Отечественная война вступила в завершающую, но очень трудную фазу. Чем ближе фронт подходил к жизненно важным центрам Германии, тем более упорным было сопротивление врага. Центральный Комитет партии предупреждал, что впереди встретится еще много трудностей, а враг перед своей окончательной гибелью будет огрызаться еще яростнее. Поэтому необходимы высокая бдительность, предельное напряжение всех наших сил, готовность довершить дело разгрома немецко-фашистских захватчиков.

Мудрая ленинская партия, как всегда, ясно и четко поставила перед трудящимися и советскими воинами конкретную задачу: добить фашистского зверя в его берлоге, водрузить над Берлином Знамя Победы. Октябрьские Призывы ЦК ВКП(б) были положены в основу всей партийно-политической работы в войсках и способствовали успешной подготовке личного состава к Висло-Одерской наступательной операции.

Политорганы укрепляли партийные и комсомольские организации подразделений, старались расставить партийные силы так, чтобы коммунисты были на всех ответственных участках, чтобы они цементировали армейские ряды, словом и личным примером увлекали воинов на героические подвиги.

Видный партийный и военный деятель, один из первых начальников Политического управления РККА, С. И. Гусев, на основе обобщенного опыта гражданской войны делал такой, например, вывод: "...Если в части было меньше 6 процентов коммунистов (примерно), то часть оказывалась совершенно небоеспособной. В пределах между 6 и 12 процентами она оказывалась более или менее боеспособной, но не вполне устойчивой, и только тогда, когда процент превышал 12, мы видели, что части становятся вполне боеспособными и устойчивыми{50}.

Конечно, политическая сознательность воина – гражданина страны победившего социализма была более высокой, чем в годы становления Советской власти. Тем более внушительными являются результаты роста партийных рядов. Если в годы гражданской войны на каждую сотню бойцов приходилось 5 коммунистов, то к концу Великой Отечественной войны на 100 солдат мы имели 25 коммунистов и 20 комсомольцев. Я не говорю уже о тех солдатах, сержантах и офицерах, которые формально не состояли в рядах ВКП(б), но всей душой поддерживали политику ленинской партии, с оружием в руках отстаивали ее и справедливо именовались беспартийными большевиками. В этом была наша сила.

По состоянию на 1 января 1945 года в войсках 1-го Украинского фронта имелось 252 529 членов и кандидатов в члены партии и 185 669 членов ВЛКСМ{51}. Следовательно, перед началом Висло-Одерской наступательной операции в составе войск фронта находилось 438 198 коммунистов и комсомольцев. Примерно каждый второй воин являлся коммунистом или комсомольцем. Это были самые лучшие, надежнейшие и стойкие фронтовики.

В разгар подготовки Висло-Одерской операции на новую ответственную должность был переведен от нас генерал-лейтенант Сергей Савельевич Шатилов, бессменно работавший на посту начальника политуправления чуть ли не с первых дней основания Воронежского фронта, преобразованного затем в 1-й Украинский. Время было горячее, войска напряженно готовились к новым наступательным боям, и мы с нетерпением ждали приезда преемника Сергея Савельевича. Помню, в конце октября 1944 года мне позвонил начальник ГлавПУРа А. С. Щербаков и сообщил, что принято решение назначить на должность начальника политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майора Филиппа Васильевича Яшечкина. Александр Сергеевич охарактеризовал его как хорошего организатора, энергичного и инициативного руководителя, имеющего опыт партийно-политической работы в боевой обстановке. Генерал Ф. В. Яшечкин продолжительное время работал в аппарате ЦК ВКП(б), был членом Военного совета ряда армий, а в последние месяцы являлся членом Военного совета 3-го Прибалтийского фронта.

Я сказал, что рекомендация ЦК партии и Главного политического управления является авторитетной, заверил А. С. Щербакова, что Военный совет фронта окажет нужную помощь новому начальнику политуправления и поможет быстрее войти в курс дела.

– Иного ответа не ждал, – заключил Александр Сергеевич. – Желаю успеха. Чаще меня беспокойте и информируйте обо всем важном. До свидания!

20 октября 1944 года, когда штаб и Военный совет 1-го Украинского фронта находились в польском населенном пункте Демба, к нам прибыл генерал-майор Ф. В. Яшечкин. Он был подтянут, аккуратен, общителен.

– Очень рад, что мне доверен ответственный пост, да еще на таком крупном фронте, как Первый Украинский, нацеленный на Германию, – сказал в беседе со мной генерал Ф. В. Яшечкин. – Приложу все силы, чтобы оправдать доверие Центрального Комитета.

Я выразил удовлетворение тем, что у Филиппа Васильевича боевой настрой и горячее желание энергично взяться за работу, внести свой вклад в подготовку к наступлению. Но для этого, сказал я, важно понять цели и задачи операции, ее особенности.

Беседу с новым начальником политуправления генералом Ф. В. Яшечкиным Военный совет фронта решил использовать одновременно и для оперативного ориентирования руководящих политических кадров. Мы пригласили заместителей начальника политуправления генерал-майора П. А. Усова и полковника А. А. Пирогова, начальника организационно-инструкторского отдела полковника В. И. Сурикова, начальника отдела по работе среди войск и населения противника подполковника Л. А. Дубровицкого и других политработников.

Не раскрывая главных "секретов" оперативного плана, поскольку для этого еще не настало время, я обратил внимание политработников на существенные особенности предстоящей операции, которые требовалось учесть при планировании и организации партийно-политической работы.

Даже при беглом взгляде на карту можно было определить, что путь советским войскам, сосредоточенным на сандомирском плацдарме, преграждает множество рек. Наиболее значительными из них были Нида, Пилица, Варта, Одер, а затем Бобер, Нейсе, Шпрее и другие. Имелись также малые речушки с топким дном и безымянные ручьи, которые в условиях оттепели и распутицы могли стать серьезным препятствием для танков, артиллерии, автотранспорта.

Таким образом, форсирование рек с ходу приобретало исключительно важное значение. От этого во многом зависели темпы наступления и успех всей операции.

Беседу у карты продолжил начальник оперативного управления штаба фронта генерал В. И. Костылев, ознакомивший политработников с обстановкой на нашем участке фронта. Он сообщил, что всеми видами разведки установлено наличие семи оборонительных полос, созданных противником в междуречье Висла – Одер и опирающихся на водные преграды.

Затем начальник инженерных войск фронта генерал И. П. Галицкий дал характеристику наиболее крупных рек, которые придется преодолевать нашим войскам, отметил их своеобразие, предупредил о трудностях, которые могут возникнуть при форсировании водных преград. В частности, он напомнил, что зима 1944/45 г. выдалась относительно теплой – в южных районах Польши и Германии реки не всюду покрылись льдом, а там, где он образовался, гитлеровцы взорвали его. Противник подготовил к уничтожению мосты, плотины, шлюзы, переправочные средства.

В этих условиях успех наступления во многом зависел от умения войск с ходу форсировать реки в любой сложной обстановке, в том числе и на подручных средствах, хотя у нас переправочной техники было достаточно.

Наши политорганы, образно говоря, военизировались, они научились быстро и со знанием дела реагировать на любые внезапности и перемены в обстановке, по-военному зрело предвидеть развитие событий, определять главное и успешно выполнять сложнейшие боевые задачи.

Политическая работа многогранна, и оперативных пауз она не знает, потому что влияние партии на войска не может прерываться ни на минуту. Это дело необычайно сложное, требующее, инициативы, творческого горения. Мы учили кадры искусству воспитания людей.

В декабре 1944 года мне довелось побывать на семинаре агитаторов и выступать перед многочисленной аудиторией. Собравшиеся с огромным вниманием прослушали лекции о Владимире Ильиче Ленине, руководящей роли Коммунистической партии в Великой Отечественной войне, о героическом тыле страны. Политработники изучали богатейший опыт пропагандистской и агитационной деятельности М. И. Калинина, С. М. Кирова, А. А. Жданова.

Начальник политуправления фронта генерал Ф. В. Яшечкин, хорошо, квалифицированно руководивший семинаром, привел в своем докладе замечательное высказывание видного революционера-ленинца, активного участника Октябрьской революции и гражданской войны Н. И. Подвойского: "Кроме обычного оружия мы в революционной войне располагаем еще самым чудесным, самым мощным оружием. Его огромная поражающая сила еще не понята миром. Это оружие – революционное слово, наша коммунистическая пропаганда и агитация. Это оружие не знает расстояния"{52}.

Да, революционное слово ленинской партии являлось могучим оружием, умножающим мощь наших войск, повышающим их отвагу и стойкость в бою. Оно приносило нам победы и устрашало врагов.

Мы учили политработников, агитаторов умению доступно и в то же время ярко и образно доносить до солдатских масс идеи партии. На семинаре говорили о том, что слово, которое не тревожит душу воина-фронтовика, равнозначно пуле, полетевшей "за молоком", и снаряду, не попавшему в цель. Такая агитация не действенна. Очень было важно, чтобы партийное слово находило живой отклик в сердцах людей, чтобы мощный заряд боевого духа ускорял достижение победы.

Хорошо запомнилось выступление на семинаре начальника отдела агитации и пропаганды политуправления фронта полковника А. А. Пирогова. Он интересно и, я бы сказал, мудро говорил с агитаторами о том, как найти ключ к сердцу солдата, расположить к себе слушателей, побеседовать с ними по душам. Александр Александрович рекомендовал сочетать массовые мероприятия с индивидуальными, отдавая предпочтение последним.

Что сказать воинам перед началом атаки, в ходе боя и что после боя? Этот вопрос всегда возникал перед командирами, политработниками, коммунистами, агитаторами. Рецептов на все случаи не бывает. Но полковник А. А. Пирогов привел один частный пример из практики ротного агитатора сержанта С. Г. Григорьева. После жаркого боя, доходившего до рукопашных схваток, наше подразделение выбило гитлеровцев из траншеи и закрепилось в ней. На какое-то мгновение установилась тишина. Обычно солдаты оживленно и порой возбужденно вспоминают пережитое. А тут – тишина, вызванная очень трудным боем, ранением нескольких солдат. Как-то надо было вывести людей из оцепенения, подбодрить их. И агитатор тихо, будто для самого себя, запел: "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат..." Ему подтянул один, потом другой. У бойцов постепенно посветлели лица, люди оживились. По кругу пошел кисет, солдаты закурили, вспомнили раненных в бою. Молодой боец со вздохом произнес, что он едва не погиб. Фашистский верзила уже вскинул на него автомат и готовился дать очередь, да спасибо сержанту Григорьеву, сумевшему упредить и скосить гитлеровца.

– Значит, счастливый ты, долго жить будешь, – отозвался кто-то из товарищей.

Но агитатор С. Григорьев сказал молодому солдату, что нужно надеяться не столько на счастье, сколько на самого себя, на свое воинское умение, в бою быть бдительным и не плошать. Если бы солдат бросил за излом траншеи гранату или же прочесал ход сообщения автоматной очередью, фашист не напал бы на него. Сержант Григорьев порекомендовал воинам прикрывать друг друга огнем, поддерживать и выручать товарищей в бою. Новички внимательно слушали сержанта-агитатора, который не только дал практические советы, но и наглядно показал, как следует автоматчику вести бой в траншее. Непринужденная беседа продолжалась и во время ужина, когда старшина обеспечил доставку горячей пищи бойцам.

Сержант Григорьев принадлежал к самой массовой категории взводных агитаторов, которые всегда находились вместе с солдатами в блиндажах, траншеях, на огневых позициях, на поле боя и наравне с ними делили все тяготы фронтовой жизни, хорошо знали мысли и думы воинов, их нужды и запросы, ежедневно, ежечасно участвовали в той незримой и не всегда фиксируемой политработе, которая давала благотворные результаты.

Агитаторы помогали молодым солдатам быстрее включиться в напряженный ритм армейской жизни. Среди призывников из западных областей Украины, долго живших под пятой фашистской оккупации, встречались малограмотные и даже неграмотные. Некоторых из них приходилось учить читать и писать, а главное, хорошо понимать, что такое Советская власть, что она дает трудовому народу, какие права и обязанности у воина-гражданина.

Разные категории военнослужащих требовали к себе определенного подхода. Командиры, штабы и политорганы постоянно занимались обучением и воспитанием офицерских кадров как решающего звена в подготовке войск. По рекомендации начальника Главного политического управления РККА А. С. Щербакова мы обсудили этот важный вопрос на Военном совете.

Открывая заседание, Маршал Советского Союза И. С. Конев спросил:

– Какими же качествами должны обладать наши командиры, которые вскоре поведут в наступление сотни и тысячи бойцов? – И тут же убежденно ответил: Советские офицеры призваны олицетворять в себе лучшие нравственные качества народа, быть патриотами и интернационалистами, обладать высокой идейной закалкой и партийной принципиальностью, кристальной честностью, твердой волей и хладнокровием, умением быстро и объективно оценивать обстановку, разгадывать замыслы и намерения противника, со всей ответственностью принимать правильные решения, непреклонно претворять их в жизнь.

Иван Степанович напомнил, что еще в давние времена великий русский полководец А. В. Суворов говорил, что война – самый строгий учитель и она ставит хорошие оценки только усердным и умелым офицерам. Эти слова актуально звучали и в годы Великой Отечественной войны. Боевая практика не раз подтверждала, что, чем выше военная культура командира, тем искуснее он руководит боем, добиваясь победы с наименьшими потерями.

Партия и правительство высоко подняли роль и авторитет советского офицера, наделив его большими правами командира-единоначальника. Но с него много и спрашивается. Он обязан не только умело управлять боевыми действиями подразделения или части, но и быть хорошим организатором партийно-политической работы, опираться во всей своей многогранной деятельности на партийную организацию, находить верные пути к солдатским сердцам.

Решая большую и важную задачу воспитания воспитателей, мы главное внимание уделяли младшим офицерам. Многие из них пришли на фронт, окончив училище по ускоренной программе, имея от роду не более двадцати лет. Немало встречалось и таких, которые недавно были рядовыми и сержантами. Как те, так и другие испытывали недостаток в знаниях, нуждались в советах и постоянной помощи старших. Вот почему во время оперативной паузы мы сразу же занялись всесторонним обучением и воспитанием командных кадров.

Находясь за рубежами Советской Отчизны, наши воины с возросшей активностью переписывались с трудящимися городов и сел, освобожденных войсками фронта, с партийными, советскими и общественными организациями областей и районов, где формировались части и соединения. Коллективное чтение писем стало одной из действенных форм патриотического воспитания солдат, сержантов и офицеров.

Постоянную и прочную связь с трудящимися родного Урала поддерживал личный состав 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса, где начальником политотдела был полковник И. Ф. Захарченко.

Примечательна история формирования этого соединения. 2 февраля 1943 года, когда победно завершилась великая Сталинградская битва, бюро Свердловского, Пермского и Челябинского обкомов ВКП(б) обратились от имени трудящихся в Центральный Комитет Коммунистической партии и Государственный Комитет Обороны с ходатайством разрешить сформировать Уральский добровольческий танковый корпус. Партийные организации обязались направить туда лучших людей Урала, прежде всего коммунистов и комсомольцев.

ЦК ВКП(б) и ГКО одобрили эту патриотическую инициативу. Трудящиеся Урала за короткий срок собрали более 70 миллионов рублей и на собственные сбережения, своими рабочими руками изготовили сверх плана боевые танки, пушки, минометы и пулеметы, а также обмундирование и снаряжение. Сто тысяч добровольцев изъявили желание отправиться на фронт. "Провожая и благословляя вас на битву с лютым врагом нашей Советской Родины, – писали трудящиеся Урала воинам, отъезжающим в действующую армию, – хотим напутствовать вас своим наказом. Примите его как боевое Знамя. И с честью пронесите сквозь огонь суровых битв... На переднем крае, в дыму сражений чувствуйте рядом с собой весь Урал – огромный военный арсенал Родины, кузницу грозного оружия"{53}.

На сандомирский плацдарм с далекого индустриального Урала поступали тысячи писем и десятки вагонов с подарками. Отчитываясь перед земляками в выполнении их наказа, гвардейцы сообщали о ратных победах танкистов-добровольцев. Экипаж Героя Советского Союза гвардии лейтенанта Г. С. Чесака вступил в неравный поединок с девятью прорвавшимися "тиграми". Защищая командный пункт части, где хранилось боевое Знамя, воины проявили железную стойкость и отвагу. Три "тигра" они уничтожили, а остальных заставили отступить.

Вскоре фашисты снова попытались прорваться через наши боевые порядки. Гвардии лейтенант Г. С. Чесак и его подчиненные вступили в бой с превосходящими силами противника. Они уничтожили около десяти бронетранспортеров и несколько автомашин с автоматчиками.

Отважно дрались с врагом и другие воины. В письме коллективу Челябинского тракторного завода командир подразделения сообщал, что бывший слесарь, а затем механик-водитель Ф. А. Иващенко дерзко прорвался на огневые позиции гитлеровцев, опрокинул и раздавил несколько вражеских пушек, уничтожил более двух десятков гитлеровцев. Храбрый танкист награжден орденом Красного Знамени.

Письмо землякам командир закончил словами: "Вы дали нам наказ изгнать из пределов Отчизны немецко-фашистских захватчиков. Мы этот наказ выполнили! Верховный Главнокомандующий приказал добить фашистского зверя в его собственной берлоге. Мы выполним боевой приказ! Уральские танки и гвардейцы-уральцы будут среди тех, кто завершит дело окончательного разгрома фашистского зверя и водрузит Знамя Победы над Берлином!"

Командир танкового подразделения в письме землякам-уральцам очень точно выразил мысли и чувства, которыми жили воины-фронтовики.

В дни боев на Висле политорганы вели активную политическую работу не только в наших войсках, но и среди населения освобожденных районов Польши. В 1944-1945 годах классовый состав этой страны был неоднороден. Кроме рабочих и крестьян там существовали капиталисты и помещики, реакционно настроенные чиновники, а также мелкая буржуазия. Довольно сильное влияние среди местного населения имела католическая церковь.

Профессиональные лжецы из фашистского ведомства Геббельса, шептуны и провокаторы из буржуазно-помещичьего отребья, служители Ватикана и антисоветские писаки Запада – все они злобно клеветали на Советский Союз и его доблестную Красную Армию, на коммунизм.

Однако потуги реакционеров оказались напрасными. Трудящиеся Польши, вынесшие в годы фашистской оккупации множество тяжких испытаний, встретили Красную Армию восторженно, с чувством искренней признательности за освобождение от гитлеровской тирании. Так крепла дружба двух народов-побратимов. Это явилось результатом правильного осуществления нашими войсками политики Коммунистической партии и Советского правительства, высокой идейной зрелости, дисциплинированности и организованности наших воинов, достойно выполнявших великую освободительную миссию, благородный интернациональный долг.

За рубежами родной страны нам первое время работать было нелегко. Войска 1-го Украинского фронта вступили в пределы Польши в июле 1944 года, с ходу форсировав Западный Буг. Органы народной власти на местах находились тогда еще в стадии формирования, и мы испытывали немалые затруднения. По воле трудящихся масс 21 июля 1944 года был создан Польский комитет национального освобождения (ПКНО).

Польская реакция встретила в штыки провозглашенные Манифестом ПКНО демократические свободы и социальные преобразования. Классовая борьба между помещичье-буржуазной реакцией и демократическими силами приобрела особую остроту. Показала свое истинное лицо и так называемая Армия Крайова (АК), представлявшая собой вооруженный оплот эксплуататорских классов, международной и внутренней реакции.

Когда ПКНО приступил к проведению аграрной реформы, национализации банков и заводов, сразу же участились террористические акты аковцев, предательски стрелявших из-за угла в представителей подлинно народной власти, членов Польской рабочей партии, а в ряде случаев и в советских воинов. Реакция шла на самые подлые провокации, пытаясь восстановить в Польше обанкротившийся буржуазно-помещичий эксплуататорский строй.

В этих условиях мы не могли оставаться сторонними наблюдателями и всецело поддерживали единственно правомочную, подлинно народную, демократическую власть – Польский комитет национального освобождения и его представителей на местах. Военные советы фронта и армий неуклонно руководствовались директивой Государственного Комитета Обороны СССР, предлагавшей советским войскам, освобождавшим Польшу, "установить дружественные отношения с органами власти, которые будут созданы на освобожденной территории ПКНО".

По решению ГКО в зоне боевых действий и в прифронтовом тылу создавались советские военные комендатуры. В конце 1944 года на освобожденной нашими войсками польской территории в полосе 1-го Украинского фронта их насчитывалось 225{54}. Они учреждались для обслуживания войск Красной Армии и для связи с местными органами власти ПКНО, а также для поддержания установленного порядка и борьбы с фашистской агентурой, оставленной гитлеровцами.

Советские военные комендатуры призваны были оказывать братскую помощь польскому народу и вместе с местными органами власти ПКНО участвовать в мероприятиях по возрождению народного хозяйства, восстановлению разрушенных гитлеровцами мостов, железных и шоссейных дорог. Они занимались и массово-политической работой среди местного населения. При каждой комендатуре существовал своеобразный агитпункт. На видных местах расклеивались плакаты с Манифестом ПКНО, заявлением Правительства СССР об отношении Советского Союза к Польше, Обращением Военного совета фронта к польскому народу. На специальных витринах постоянно обновлялись очередные номера издаваемой политуправлением фронта газеты на польском языке "Нове жиче", которую население читало с огромным интересом.

Трудящиеся Польши горячо и единодушно одобряли деятельность ПКНО и Польской рабочей партии (ППР), энергично и настойчиво осуществлявших земельную реформу и другие социальные преобразования. Они с негодованием отвергли наглые притязания империалистов и их прихвостней, не прекращавших своих подлых интриг. В конце декабря 1944 года общепольский крестьянский съезд освобожденных районов страны единодушно заклеймил лондонскую эмигрантскую клику как предательскую и решительно высказался за преобразование ПКНО во Временное правительство Польши. С такими же требованиями выступили профсоюзы и другие общественные организации страны. Многолюдные митинги в поддержку этого предложения проходили в Сандомире, Жешуве, Лукове, Венгруве и других городах{55}.

Выражая волю миллионов трудящихся, Крайова Рада Народова 31 декабря 1944 года преобразовала ПКНО во Временное правительство Польской республики. Об этом выдающемся событии в жизни братской страны, которую мы освобождали, политорганы широко оповестили войска фронта, использовав различные формы агитации и пропаганды.

Пожалуй, не было ни одного польского города и села в полосе боевых действий наших войск, где бы мы не проводили политической работы с местным населением. Этим благородным делом занимались и объединения, прибывшие из резерва Ставки. Так, например, член Военного совета 59-й армии генерал П. С. Лебедев в канун 1945 года докладывал, что их политработники проводят с местными жителями беседы о целях и задачах Красной Армии-освободительницы, о советско-польских отношениях, о подвигах воинов страны социализма и героическом труде рабочего класса и колхозного крестьянства.

В городах и селах выступали красноармейские ансамбли песни и пляски, через радиовещательные установки передавались мелодии граммофонных записей, распространялись плакаты и листовки на польском языке. Большой интерес у поляков вызвали советские кинофильмы.

Занимаясь массово-политической работой на освобожденной территории Польши, мы готовились к пропагандистской деятельности среди мирного населения Германии. При этом учитывали, что вести ее будет намного труднее.

Изучение захваченных нашими войсками писем из Германии давало некоторое представление о настроениях немцев, об атмосфере во вражеском тылу. Наиболее убедительные и впечатляющие факты, примеры и высказывания использовались нами в пропаганде для войск противника.

Борьба с фашизмом шла не только на полях сражений, но и на незримом идеологическом фронте. В третьем рейхе, как мы знаем, существовало специальное министерство пропаганды, обер-шефом которого был небезызвестный Геббельс, а в вермахте постоянно действовал широко разветвленный нацистско-пропагандистский институт, занимавшийся идеологическим оболваниванием солдат, насаждавший в армии разнузданный шовинизм и антикоммунизм.

Офицеры по так называемому национал-социалистскому воспитанию убеждали своих вояк в том, что русские непременно перессорятся и передерутся с англоамериканскими союзниками, что исход войны может решить новое секретное оружие, которое якобы скоро поступит в немецкие армии.

Нам стало известно, что в октябре 1944 года в Германии начал создаваться фольксштурм и развернулась тотальная мобилизация. На основании правительственного указа в ополчение призывались немцы старших возрастов, до 60 лет включительно. Под ружье ставили и "добровольцев" из "гитлерюгенда", которым едва исполнилось 16 лет. Фашисты учредили женский вспомогательный корпус. За счет подобных крайних мер гитлеровское командование стремилось восполнить огромнейшие потери в своих вооруженных силах.

По мере приближения советских войск к границам Германии нацистская пропаганда, понаторевшая в идеологических ухищрениях и демагогии, усиленно внушала своим воякам и мирному населению страны вздорную мысль о том, что Красная Армия якобы намерена истребить всех немцев.

Наши политорганы в листовках на немецком языке, в радиопередачах на войска противника и с помощью других средств разоблачали ложь и клевету гитлеровцев, напоминая солдатам вермахта о приближающемся неизбежном поражении фашистской Германии и призывая их к массовой сдаче в плен.

В связи с переносом боевых действий за рубеж нашей Родины масштабы пропаганды на войска противника и массово-политической работы среди населения освобожденных стран значительно возросли. Об этом обстоятельно говорил с руководящими политработниками прибывший в конце 1944 года на 1-й Украинский фронт заместитель начальника ГлавПУРа генерал-лейтенант И. В. Шикин. Это был испытанный в боях политработник, в прошлом комиссар ледовой Дороги жизни, по которой в осажденный Ленинград доставлялись боеприпасы, продовольствие, горючее, медикаменты. С 1942 года и до конца войны генерал И. В. Шикин находился на посту заместителя начальника Главного политического управления Красной Армии.

Побывав на сандомирском плацдарме и ознакомившись с практикой партийно-политической работы в частях и соединениях, генерал И. В. Шикин особенно подробно интересовался постановкой нашей пропаганды среди войск противника.

Мы вместе с ним присутствовали на допросе пленного офицера, только что захваченного в результате ночной разведки боем. Немец откровенно сказал, что в Германии все держится на страхе. Люди на фронте и в тылу боятся гестапо, которое после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года получило необычайно широкие полномочия и еще более распоясалось, хватая людей по малейшему подозрению, даже за шапочное знакомство с участниками антигитлеровского путча.

Пленный офицер заявил:

– В результате крупных поражений Германии авторитет фюрера и всей нацистской верхушки сильно поколеблен, но у немцев нет иного выхода, как отчаянно драться, ибо все мы испытываем панический страх перед вторжением русских в Германию.

В беседе с руководящими политработниками фронта генерал И. В. Шикин привел высказывание пленного офицера и подчеркнул, что задача нашей пропаганды – впечатляюще показать возрастающую мощь Советских Вооруженных Сил и неизбежность краха гитлеровского режима, убедительно агитируя за выход немцев из войны путем сдачи в плен и в конечном счете – капитуляции. Вместе с тем следует неутомимо разъяснять мирному населению Германии, что не надо бояться советского "человека с ружьем", о котором с такой душевной теплотой говорил В. И. Ленин.

Мы никогда не ставили знак равенства между гитлеровскими военными преступниками и немецким народом, ибо гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается. Красная Армия как армия нового типа с первых дней своего основания воспитывалась в духе интернационализма и уважения к пролетариям всего мира, к трудящимся других стран. И немецкий народ не являлся исключением.

В связи с тем что войска фронта готовились в скором времени вступить в пределы Германии, Главное политическое управление Красной Армии обязало политорганы довести этот важный тезис до сознания каждого воина. Командиры и политорганы, партийные организации, выполняя указания ЦК ВКП(б) и ГлавПУРа, делали все необходимое для того, чтобы каждый солдат, сержант и офицер глубоко осознал величие исторической освободительной миссии, высоко держал честь и достоинство воина-интернационалиста, справедливо и гуманно относился к мирным жителям страны. Спасая цивилизацию Европы от фашистских погромщиков, мы несли освобождение от нацистского рабства и самому немецкому народу. Это отнюдь не означало, что политработники предали забвению воспитание войск в духе ненависти к гитлеровским захватчикам, принесшим советским людям и другим народам неисчислимые страдания.