Текст книги "Оружие особого рода"

Автор книги: К. Крайнюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

Во время небольшой передышки в саперной роте накоротке прошло партийное собрание. Командир подразделения сделал доклад о личном примере коммунистов в бою. Воздав должное героям наступления, докладчик и выступавшие в прениях критиковали нерадивых. Так, например, член ВКП(б) Горбунов подверг резкой критике поведение коммуниста Сафонова, который небрежно отнесся к выполнению служебных обязанностей. При обезвреживании немецкой мины Сафонов по своей халатности и недисциплинированности получил легкое ранение. А мог поплатиться и жизнью. Этот факт послужил поводом для разговора о дисциплине и личной ответственности каждого коммуниста за общий успех.

Меня заинтересовала дальнейшая деятельность этой парторганизации. Я попросил начальника политотдела 106-й стрелковой дивизии снова побывать там. Он сообщил следующее. В саперной роте каждый член и кандидат в члены ВКП(б) показывал пример отваги, дисциплинированности и трудолюбия. Все коммунисты подразделения отмечены правительственными наградами. Под воздействием партийной критики исправился и Сафонов. Впоследствии он хорошо и дисциплинированно выполнял все служебные обязанности и партийные поручения. За мужество, проявленное в боях, и самоотверженное выполнение заданий командования Сафонов в числе других коммунистов был награжден орденом. Авторитет партийной организации, ставшей подлинной опорой командира, еще более возрос, повысилось и ее политическое влияние на солдатские массы.

Таких полнокровных и жизнедеятельных ротных и батальонных партийных организаций на 1-м Украинском фронте были тысячи. Собрания, являвшиеся школой воспитания, проводились регулярно. Порой коммунисты собирались накоротке, в перерывах между боями, а то и ночью, когда затихала перестрелка. Во время Львовско-Сандомирской операции в 3-й гвардейской армии на партийных собраниях обсуждались, например, такие вопросы: "Итоги боя и задачи коммунистов", "Об усилении агитационной работы в наступлении", "О росте партийных рядов", "Пропаганда героизма и боевого опыта", "Выпуск боевых листков и молний "Передай по цепи", "О выполнении коммунистами партийных поручений в бою" и другие.

Всюду на повестке дня стоял главный вопрос: об авангардной роли коммуниста в боевой обстановке. В ряде подразделений на партийных собраниях шел серьезный разговор о том, что некоторые солдаты пренебрегают самоокапыванием и маскировкой, что ведет к излишним потерям. Известно, храбрость в бою является важнейшим, но не единственным показателем передовой роли члена и кандидата в члены ВКП(б), а также комсомольца. Они призваны помогать командиру в поддержании дисциплины и порядка, показывать пример во всем, в том числе в самоокапывании и маскировке, закреплении завоеванных позиций, выполнении боевых заданий с наименьшими потерями.

Любая операция, любой бой, будь то наступательный или оборонительный, это ответственный экзамен как для командиров, так и для политработников. В труднейших условиях наступления партийно-политическая работа не ослабевала. А между тем известно, что при маневренных боях с преследованием, обходами и охватами, движением по тылам врага обстановка быстро менялась. Порой войска, преследовавшие гитлеровцев, встречались с контратакующими резервами противника и вынуждены были временно переходить к обороне, чтобы потом вновь наносить стремительные удары.

В зависимости от сложившейся обстановки строилась и политическая работа. Армейские коммунисты, обогащенные фронтовым опытом, умели быстро реагировать на всякие перемены и в решающие моменты боя словом и личным примером воодушевляли солдат.

В ходе операции наступающий 705-й стрелковый полк 121-й стрелковой дивизии был контратакован крупными силами врага. Отразив натиск, наши воины по приказу командира быстро окопались, закрепляясь на занятом рубеже. Но по всему было видно, что противник готовит новую и довольно сильную контратаку, так как опять накапливалась немецкая пехота и подтягивались вражеские танки.

Агитатор взвода младший сержант Н. Шишкин немедленно довел до всех солдат боевой приказ командира: "Приготовиться к отражению контратаки противника!" Затем он подполз к молодому солдату Корнейчуку и спросил его:

– В первом бою трудно пришлось?

– Да, нелегко, – признался тот.

– А ведь будет еще труднее, когда на нас снова двинется враг, – сказал Шишкин и подбодрил новичка: – Ты, однако, не робей. Мы успели хорошо окопаться, расставили огневые средства, в том числе и противотанковые. Враг не застанет нас врасплох. И как бы трудно нам ни пришлось, надо держаться стойко. Как двадцать восемь героев-панфиловцев. Они совершили подвиг в начале войны, в сорок первом году, а сейчас сорок четвертый! Теперь у нас и оружие лучше, и опыта больше, и моральный дух еще крепче.

Коммунист-агитатор переползал от бойца к бойцу, укрепляя в каждом из них уверенность в победе, вдохновляя на подвиги. А когда враг перешел в контратаку, младший сержант Шишкин меткими очередями косил гитлеровцев, подбадривая молодых солдат:

– Вот так надо разговаривать с фашистами! Держись уверенно, сражайся стойко, и враг не пройдет!

Личная стойкость и воодушевляющее слово коммуниста-агитатора помогли молодому солдату Корнейчуку и его товарищам с честью выдержать боевое испытание и отразить натиск врага.

В бою широкое хождение имели листовки "Передай по цепи". Они писались под огнем противника, рассказывали о самом важном, самом главном, прославляя героев, помогая командиру доводить боевую задачу до каждого солдата. Вот одна из листовок, передававшихся в дни боев на львовском направлении по солдатской цепи: "Равнение на тех, кто идет в атаку первым!

Увлекая за собой бойцов, лейтенант Мильзихов первым ворвался в расположение противника и в рукопашном бою истребил девять гитлеровцев, а троих взял в плен.

Героически сражался рядовой Бабун. Он получил пять ранений, но не покинул строя.

Сегодня командование наградило орденом Отечественной войны II степени рядового Чечко, отличившегося при прорыве обороны врага и во всех последующих боях.

Слава героям, равнение на них!"

Наряду с листовками-молниями, боевыми листками и многотиражными солдатскими газетами политорганы издавали плакаты-листовки, посвященные лучшим людям соединения, армии, а также почтовые открытки с портретами героев, кратким описанием их подвигов, стихами.

Политработа в боевой обстановке принимала самые разнообразные формы. Многое зависело от инициативы, творчества, находчивости командиров, политработников и коммунистов, умевших воодушевить, увлечь за собой и поднять на борьбу с ненавистным врагом солдатскую массу.

В дни июльского наступления 1944 года крупные силы гитлеровцев контратаковали одну из наших частей. Когда натиск противника был особенно силен и создалась тревожная обстановка, заместитель командира артполка по политической части майор Марченко взял Знамя и, сопровождаемый автоматчиками, пошел по огневым позициям. Гордо развевался боевой стяг, ярко горели вышитые золотым шелком слова: "За нашу Советскую Родину!" Солдаты, сержанты и офицеры встретили появление Знамени громовым "ура" и дружно ударили по врагу, защитив важный рубеж.

Гвардейские Знамена с портретом В. И. Ленина провожали на боевое задание экипажи самолетов. Они осеняли пехотинцев, идущих в бой, и танкистов, устремившихся в прорыв. Командиры и политработники, а также фронтовая печать учили солдат почитать Знамя как святыню и защищать его в бою.

Командующие фронтами, командармы, члены военных советов фронтов и армий, вручавшие от имени Президиума Верховного Совета СССР частям и соединениям боевые Знамена, внушали командирам, политработникам и всем воинам, чтобы в войсках неукоснительно соблюдалось Положение о Знамени, а защита и охрана боевых стягов были надежными.

Если наступление на рава-русском направлении началось более или менее успешно и войска 3-й гвардейской и 13-й армий продвигались вперед, то на главном (львовском) направлении нашей ударной группировке не удалось быстро прорвать глубоко эшелонированную и сильно развитую оборону врага. Пленные сообщали, что Гитлер издал приказ, адресованный группе армий "Северная Украина", в котором требовал удержания позиций до последнего солдата.

Положение все более усложнялось. Немецко-фашистское командование ввело в бой не только тактические, но и оперативные резервы. 15 июля из района южнее Золочева противник нанес сильный контрудар и потеснил части 38-й армии.

Вернувшись из 3-й гвардейской и 13-й армий на командный пункт фронта, я застал маршала Конева чрезвычайно озабоченным. Его тревожило положение дел в 38-й армии. Он несколько раз вызывал к аппарату ВЧ генерала К. С. Москаленко, уточняя последние данные, давал советы. Наконец Иван Степанович сказал:

– Поедем, Константин Васильевич, к генералу Москаленко и посмотрим, как воюет его армия. Если мы не двинем вперед 60-ю и особенно 38-ю армии, то операция может захлебнуться. Создался кризисный момент в полосе прорыва. Ты был на правом фланге фронта и своими глазами видел, что дела там идут вполне удовлетворительно, а на львовском направлении все еще нет желаемого успеха.

Сев в машину, маршал коротко бросил водителю:

– Гони!

К высотке, на которой разместился наблюдательный пункт генерала К. С. Москаленко, Иван Степанович Конев пошел быстрым шагом. Так же стремительно вошел он и в блиндаж. Те, кто находился там, поспешили удалиться. Остались лишь командарм и член Военного совета. Они и доложили обстановку.

Немецко-фашистское командование на участке 38-й армии нанесло контрудар, сосредоточив мощную группировку танков и введя в сражение оперативные резервы. Соотношение сил, разумеется, изменилось не в пользу 38-й армии. Именно в этом была одна из основных причин медленного продвижения войск армии вперед.

И. С. Конев, беспокоившийся за судьбу Львовской операции, совместно с руководством 38-й армии проанализировал сложившуюся обстановку. Затем командующий фронтом прошел на наблюдательный пункт и, прильнув к стереотрубе, осмотрел поле боя. Тем временем подошли командующий 4-й танковой армией генерал Д. Д. Лелюшенко и член Военного совета армии генерал В. Г. Гуляев. Поздоровавшись с ними, маршал напомнил генералу К. С. Москаленко, что командарм Лелюшенко со своей армадой ждет, когда пехота пробьет для танкистов брешь. Преждевременно вводить в сражение танковую армию тоже нельзя.

Маршал Советского Союза И. С. Конев тут же принял ряд срочных мер, усилив 38-ю армию своим резервом. Затем он приказал командующему 1-й гвардейской армией генерал-полковнику А. А. Гречко скрытно выдвинуть к участку прорыва стрелковый и танковый корпуса и из-за левого фланга 38-й армии нанести удар в направлении Красное, Бережаны с задачей разбить противника и, свертывая его оборону перед фронтом армии, прикрыть левый фланг войск 38-й армии. 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского было приказано массированными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации разгромить танковую группировку немецко-фашистских войск.

Ударная группа 1-й гвардейской армии, предназначенная ранее для наступления в юго-западном направлении и для захвата плацдармов на Днестре, находилась примерно в 40 километрах от участка прорыва 38-й армии. В этих трудных условиях командарм и штаб, Военный совет и политотдел армии сумели в невероятно сжатый срок перенацелить войска и образцово выполнить поставленную перед ними задачу. Ночью войска 1-й гвардейской армии скрытно для противника совершили стремительный марш-бросок и к рассвету 16 июля заняли исходное положение. Удар из района Осташевца на Бережаны ошеломил противника своей внезапностью. Немецко-фашистское командование вынуждено было в спешном порядке оттянуть значительные силы своей танковой группировки на данное направление, что облегчило положение войск 38-й армии.

На вражескую группировку обрушилась и наша авиация. Командующий 2-й воздушной армией генерал С. А. Красовский получил указание привлечь для массированного удара не только дивизии, действовавшие на львовском направлении, но и все соединения, составлявшие резерв командующего фронтом, и даже часть авиационных сил северной группы.

На другой день наша авиация начала боевую работу. Это было впечатляющее зрелище. Бомбардировочные полки шли, казалось, нескончаемым потоком. В воздухе пронеслись три пятерки пикировщиков.

– Полбинцы идут! – объявил кто-то из присутствовавших на КП.

Нам стало известно, что во главе 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса ведущим первой пятерки шел сам генерал-майор авиации И. С. Полбин, прославленный командир, известный точностью бомбовых ударов с пикирования, высоким летным мастерством и бесстрашием. Узнав, что Полбин все время летает ведущим, маршал Конев заметил, что, может быть, ему, комкору Полбину, и не следует всегда возглавлять группы бомбардировщиков. Позднее мне довелось беседовать с генерал-майором авиации Иваном Семеновичем Полбиным на эту тему. В какой-то мере подобные предупреждения сдерживали его.

А летал генерал Полбин отменно, пикируя на цели со снайперской точностью. Так было и на этот раз. У населенного пункта Тустогловы, где наша разведка зафиксировала большое скопление фашистских танков, ведущий группы самолетов генерал И. С. Полбин первым нанес по врагу уничтожающий удар с пикирования. Вслед за командиром поочередно устремлялись на объект и вставшие в круг остальные экипажи. И вот в стремительном круговороте замелькала знаменитая "вертушка Полбина". Пикировщики заходили на цель с разных направлений, сбивая с толку вражеских зенитчиков, сводя на нет эффективность их огня.

Вслед за асами-пикировщиками к объекту подошли остальные экипажи бомбардировочного корпуса. В массированном ударе по танковой группировке врага участвовали и части 1-го гвардейского штурмового авиакорпуса (командир генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов), 8-го штурмового авиакорпуса (командир генерал-майор авиации В. В. Нанейшвили), 10-й гвардейской штурмовой авиадивизии (командир полковник А. Н. Витрук). Несколько позднее на скопление гитлеровцев обрушились перенацеленные с рава-русского направления самолеты 5-го штурмового авиационного корпуса (командир генерал-майор авиации Н. П. Каманин).

Только за один день наша авиация, бомбившая и штурмовавшая немецкую танковую группировку, совершила 3288 самолето-вылетов. Причем плотность бомбового удара на квадратный километр площади составила более 100 тонн.

Гитлеровцы понесли большие потери. Один пленный офицер так, например, сообщал о судьбе 1-й немецкой танковой дивизии: "После второго массированного удара бомбардировщиков танковая дивизия потеряла 75 процентов техники. До 60 танков сгорело в лесу, не сделав ни одного выстрела с момента прибытия на фронт".

Такая же судьба постигла и резервную танковую колонну в районе Золочева. В своих воспоминаниях бывший гитлеровский генерал Ф. Меллентин писал: "На марше 8-я танковая дивизия, двигавшаяся длинными колоннами, была атакована русской авиацией и понесла огромные потери. Много танков и грузовиков сгорело; все надежды на контратаку рухнули"{37}.

Мощная авиационная поддержка заметно подняла моральный дух воинов 38-й и 60-й армий. Отразив контрудар танковой группировки гитлеровцев, наши войска продолжали наступление на львовском направлении. В результате напряженных боев на участке 60-й армии обозначился первый успех. 15-й стрелковый корпус генерал-майора П. В. Тертышного, поддержанный 69-й механизированной и 56-й танковой бригадами 3-й гвардейской танковой армии, а также артиллерией и авиацией, прорвал вторую полосу обороны противника.

Помню, как все мы искренне обрадовались, получив донесение от командующего 60-й армией генерал-полковника П. А. Курочкина о том, что в районе Колтова во вражеской обороне пробита небольшая брешь. Вопрос стоял так: дожидаться, пока стрелковые части расширят прорыв, или же немедленно вводить по узкому колтовскому коридору 3-ю гвардейскую танковую армию? Существовавшие в то время рекомендации, подкрепленные прежним боевым опытом, подчеркивали, что танковые армии целесообразно вводить в прорыв лишь тогда, когда брешь достигает хотя бы 10-12 километров по фронту. Ширина же колтовского коридора не превышала 4-6 километров. Как же быть?

Обсуждая создавшееся положение с начальником штаба генералом армии В. Д. Соколовским и начальником оперативного управления генерал-майором В. И. Костылевым, Маршал Советского Союза И. С. Конев решительно заявил:

– Мы не можем терять времени на расширение прорыва. Победу приносит смелый и глубокий маневр, а не топтание на месте и прогрызание вражеской обороны. Промедление пагубно для нас. Немецко-фашистское командование быстро подтянет резервы и постарается наглухо закрыть пробитую нами небольшую брешь.

Командующий войсками фронта проявил разумную смелость и пошел на риск, приказав генералу П. С. Рыбалко немедленно ввести в прорыв 3-ю гвардейскую танковую армию.

По единственной размытой ливнем дороге сплошной колонной ринулась танковая армада. Коридор в районе Колтова противник не только простреливал, но и непрерывно контратаковал. Сосредоточив южнее Колтова крупные силы, он пытался отрезать войска 3-й гвардейской танковой и 60-й армий, кишкой втянувшиеся в узенький коридор. Порой складывалась тревожная обстановка. 6-му гвардейскому танковому корпусу, например, пришлось задержаться, отражая фланговые контратаки гитлеровцев. Но это вызвало резкое возражение со стороны И. С. Конева. Командующий войсками фронта приказал генералу П. С. Рыбалко решительно продвигаться вперед и, не заботясь о флангах, быстрее выходить на оперативный простор. Да это и понятно. Ведь замедление темпов нашего наступления играло лишь на руку врагу.

– О флангах я сам позабочусь, – сказал И. С. Конев генералу П. С. Рыбалко. – Отрезать вас противнику не удастся. Меры примем.

Для обеспечения флангов вводимых в прорыв танков маршал И. С. Конев перебросил некоторые части 60-й и 1-й гвардейской армий и арткорпуса РГК. В самом узком месте коридора, у деревни Нуще, разместился с оперативной группой и двумя рациями командир 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса генерал В. Г. Рязанов.

Он лично руководил штурмовыми ударами по вражеским огневым точкам и контратакующим группам гитлеровцев. Летчики-гвардейцы помогли танкистам преодолеть узкое дефиле и выйти на простор.

Вслед за 3-й гвардейской танковой армией генерала П. С. Рыбалко вошла в прорыв и 4-я танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко, которая должна была охватить группировку противника, контратаковавшую 38-ю армию, и таким образом помочь войскам генерала К. С. Москаленко.

И. С. Конев предупредил командарма Д. Д. Лелюшенко:

– Во фронтальные бои не ввязывайтесь, обходите Львов с юга и отрезайте противнику все пути отхода на юго-запад и запад.

А тем временем 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко, вырвавшаяся на оперативный простор, успешно развивала наступление.

15 июля 1944 года начальник разведотдела фронта генерал-майор И. Т. Ленчик доложил, что нашими войсками захвачен приказ Гитлера солдатам группы армий "Северная Украина". Привожу выдержки из него: "Противник в настоящее время готов к наступлению. В связи с этим и на вашем участке следует ожидать тяжелых боевых действий.

Дивизия, которая в случае прорыва русских не предпринимает немедленных контратак с целью ликвидации бреши и удержания своих позиций до последнего солдата, подвергает тягчайшей опасности многие другие части, как это имело место в артиллерийской группе "Митте"...

Цель большевистского врага, – говорилось в приказе Гитлера, заключается в том, чтобы всю Европу, а прежде всего Германию, подчинить своей власти. Что это означает, знаете вы сами. Вся Германия смотрит на вас в эти трудные дни и недели. Если вы исполните свой долг, большевистское наступление будет сломлено и потоплено в крови. Поэтому от каждого офицера и солдата я ожидаю таких подвигов, чтобы в сводке верховного командования я мог сообщить родине: "Фронт "Северной Украины" стоит непоколебимо, как скала!"{38}

Но напрасны были заклинания фюрера. Фронт группы армий "Северная Украина" шатался и рушился под мощными ударами советских войск.

18 июля 1944 года части 3-й гвардейской танковой армии достигли района Деревлян. С ними соединились войска 13-й армии и конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова, замкнув кольцо окружения. Так, под Бродами угодила в котел крупная группировка врага, насчитывавшая восемь дивизий.

Военный совет немедленно передал во все армии фронта сообщение: "В районе Броды противник окружен. Задача – быстрее ликвидировать окруженную группировку. Сообщите об этом войскам".

Весть о крупной победе, подхваченная командирами и политорганами, фронтовой, армейской и дивизионной печатью, всеми нашими агитаторами, еще выше подняла боевой дух войск.

Бои по уничтожению окруженного противника имеют свою специфику, свою особенность. Обстановка обычно требует ликвидации котла в максимально короткие сроки. Вот почему боевые действия войск носят быстрый, решительный характер, с наиболее полным использованием всей мощи оружия и техники, преследуя цель как можно скорее расчленить противника и бить его затем по частям. Враг же стремится прорвать кольцо окружения изнутри и обычно действует с отчаянием обреченного, не считаясь с жертвами. По боевому опыту мы знали, что ожесточенные атаки противник организует и против войск внешнего фронта окружения, намереваясь деблокировать свои части. Все это требовало особой мобилизации советских войск, максимальной бдительности воинов.

Начальник политуправления фронта генерал С. С. Шатилов, начальники политотделов 60-й и 13-й армий генерал К. П. Исаев и полковник Н. Ф. Воронов срочно направили группу политработников в войска, ведущие бои с окруженными гитлеровцами. Эта группа оказала большую помощь в усилении политической работы среди воинов указанных соединений.

Гитлеровцы предпринимали отчаянные попытки вырваться из окружения. Но командиры всех степеней, от взводного до командующего фронтом, принимали меры к тому, чтобы противник не ускользнул из кольца. Наши войска, участвовавшие в ликвидации окруженной группировки, были усилены 4-м гвардейским и 31-м танковыми корпусами. Массированно применялась авиация 2-й воздушной армии, наносившая с 18 по 20 июля мощные удары по котлу. За это время было совершено около 4500 самолето-вылетов.

Командующий и Военный совет принимали одновременно энергичные меры к тому, чтобы наступление на львовском и других направлениях продолжалось с неослабевающей силой. В частности, маршал очень торопил генерала В. К. Баранова и требовал, чтобы конно-механизированная группа не задерживалась возле бродского котла, а продолжала развивать наступление.

– Чтобы не дать противнику вырваться из кольца, – говорил Конев, достаточно и кавдивизии Мансурова, а генерал Баранов держит на этом участке весь корпус, всю конно-механизированную группу, лишая ее маневра. Тем более сюда уже подходят стрелковые и артиллерийские части, усиливая внутренний и внешний обводы котла.

К исходу 19 июля 1944 года во что бы то ни стало требовалось овладеть Жолкевом и без промедления двигаться на польский город Ярослав, перерезая в ходе стремительного наступления коммуникации врага, громя его тылы и штабы. Но конники и танкисты генерала В. К. Баранова только к 20 июля подошли к Жолкеву и ввязались во фронтальные бои за город.

– Константин Васильевич, очень советую поехать в конно-механизированную группу, – сказал мне Конев. – Ты же старый кавалерист, да к тому же вместе с Барановым и другими командирами раньше воевал. Разберись на месте, воздействуй на соратников, объясни им, что они сбились с темпа, а противнику только того и надо. – И. С. Конев еще раз посмотрел на карту и подчеркнул:

– Нам маневр нужен, дерзкий и стремительный маневр, а не топтание на месте.

Я охотно согласился с его предложением и направился к конникам. Вначале попал в 25-й танковый корпус, которым командовал генерал-майор танковых войск Ф. Г. Аникушкин. Его части противник контратаковал крупными силами, пытаясь пробить кольцо бродского окружения. Гитлеровские автоматчики не раз просачивались даже к командному пункту генерала Аникушкина.

В этой трудной обстановке комкор проявил мужество и спокойствие, со знанием дела руководил боем. Начальник политотдела корпуса П. М. Елисеев личным примером воодушевлял танкистов, поддерживая в них стойкость и уверенность в победе над врагом.

Некоторое время спустя разыскал я и генерала В. К. Баранова. Вместе с ним на КП находился начальник политотдела 1-го гвардейского кавалерийского корпуса гвардии полковник Ю. Д. Милославский.

Ознакомившись на месте с положением дел и видя, как захлебываются наши атаки, я изложил требования Военного совета о том, чтобы подвижная группа использовала силу маневра, не ввязывалась в затяжные фронтальные бои за город и другие населенные пункты, обходила опорные узлы и очаги сопротивления и пробивалась вперед, и только вперед.

– Совсем не обязательно выходить на дороги, на шоссейные магистрали, за которые крепко держится враг, – сказал я. – Двигайте кавалерийские подразделения через леса, по бездорожью. Тем более местность вам хорошо знакома, в довоенные годы здесь учения не раз проводили. Нужны нарастающий темп, быстрота, дерзкий и внезапный маневр. Пусть враг трепещет и в панике кричит: "Красные казаки в тылу!"

Особый разговор был у меня с начальником политотдела Ю. Д. Милославским. Речь шла о том, чтобы политработники помогли командирам создать перелом в боевых действиях и успешно выполнить приказ. Моральный дух войск на войне не всегда одинаков. В трудные моменты у отдельных воинов бывают и колебания, некоторая неустойчивость, особенно у молодых, необстрелянных. Политработники должны помочь таким бойцам преодолеть колебания, ободрить их, вселить веру в свои силы. Здесь большое поле деятельности для коммунистов и комсомольцев, для бывалых солдат и сержантов, взводных агитаторов.

Бой изобилует всякого рода трудностями и неожиданностями. Смены форм боя внезапны, их не всегда можно предугадать. Противник то обороняется, опоясавшись множеством траншей, то бросается в яростные контратаки. Так было и под Жолкевом, где конники встретились со свежими неприятельскими частями, выдвинутыми из резерва, которые пытались извне деблокировать окруженную бродскую группировку.

Но, несмотря на трудности и бешеное сопротивление врага, его разгром был неотвратим. Положение противника еще более ухудшилось 18 июля, когда на соседнем (люблинском) направлении перешла в наступление мощная ударная группировка 1-го Белорусского фронта. Однако об этом, как я убедился, знали далеко не все. А ведь когда солдату хорошо известны боевые успехи части и соединения, успехи соседей и крупные победы, одержанные на фронтах Отечественной войны, когда он знает свои боевые задачи и хорошо понимает свой маневр, тогда и воюет лучше. Об этом я тоже напомнил гвардии полковнику Ю. Д. Милославскому.

Гвардейцам-кавалеристам генерала В. К. Баранова предстояло совершить рейд по тылам врага, вести маневренные бои с открытыми флангами, отличающиеся необычайной динамикой, быстрой сменой обстановки, внезапностью. Все это требовало предельного напряжения физических и моральных сил. И надо заметить, что командиры и политработники в кратчайший срок сумели вдохнуть бодрость в уставших конников и танкистов, на всем протяжении наступательных боев поддерживали в войсках победный дух.

Конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова успешно выполнила боевую задачу и стремительно продвинулась за реку Сан. Маршал Конев, высказывавший немало резких суждений о ее действиях, теперь с большим одобрением отзывался о конниках.

А уничтожение бродской группировки врага шло своим чередом. Мощные удары артиллерии, авиации, танков и пехоты по гитлеровцам подкреплялись и нашим пропагандистским воздействием. В ночь на 19 июля авиация генерала С. А. Красовского сбросила в районе бродского котла около 100 тысяч листовок на немецком языке, подготовленных политуправлением и одобренных Военным советом фронта. "Солдаты и офицеры 13-го армейского корпуса! – говорилось в листовке. – Вы полностью окружены войсками Красной Армии. Прорваться вам не удастся. Со всех сторон вас ждут наготове советские войска с танками и могучей русской артиллерией. А сколько в небе русских самолетов, вы и сами видите. Все пути отступления для вас отрезаны. Гитлер вам помочь не может так кате ему нечем уже помогать. Вы предоставлены сами себе. Решайте немедленно, пока не поздно. Сдавайтесь в плен! Этим вы сохраните свою жизнь".

Почти одновременно была сброшена вторая листовка с выразительным заголовком: "Вы в котле!" Она начиналась с обращения к немецким солдатам: "Посмотрите на карту! Со всех сторон вас окружают плотным кольцом войска Красной Армии. Вырваться вам не удастся. Окружившие вас войска намного превосходят численностью и техникой. Они будут бить вас до полного уничтожения. В аналогичном положении в Белоруссии оказалась и 4-я немецкая армия. 160 тысяч солдат и офицеров, 20 генералов во главе с командующим армией генерал-лейтенантом Мюллером приняли советский ультиматум и капитулировали. Единственный выход для вас – это плен.

Не медлите! Каждый день бессмысленного и бесполезного сопротивления приближает вас к неминуемой смерти".

Как потом заявляли сдавшиеся в плен немцы, эта листовка со схемой и пропуском оказала некоторое воздействие на окруженных солдат. Офицер из 454-й охранной дивизии, добровольно сдавшийся в плен вместе с 57 подчиненными, показал: "Я читал листовки "Вы в котле!" и "Никакое чудо вас не спасет". В нашем батальоне побывали и два человека, которые несколько часов находились в советском плену, а затем были отпущены для переговоров с нами. Это тоже подействовало. Поразмыслив, я послал к русским человека с белым флагом, и мы сложили оружие". "Листовки портят настроение, оказывают на солдат расслабляющее действие, – признался старший ефрейтор из 669-го пехотного полка 371-й немецкой пехотной дивизии. – Из-за них начинаешь колебаться".

Только за первые 18 дней Львовской операции политуправление фронта издало 64 листовки общим тиражом 4325 тысяч экземпляров. Кроме того, 131 листовку большими тиражами издали политотделы армий.

Характер листовок был разнообразен. Помимо тех, что адресовались окруженным частям, выпускались листовки, информировавшие войска противника о положении на фронтах и победах Красной Армии. Листовка "Одна неделя" сообщала немецким солдатам правду о крупнейшем наступлении Белорусских фронтов, разгромивших группу немецких армий "Центр". Оперативно издавались и небольшие по размеру листовки, посвященные взятию Красной Армией крупных городов и важных опорных пунктов обороны противника. В листовке "Гродно взято!" подчеркивалось, что нарастающее советское наступление неизбежно приведет к полному крушению немецкой обороны на Украине. Далее утверждалось: "Так было под Киевом и Житомиром, под Тернополем и Проскуровом, под Черкассами и Уманью. Так было под Минском и Ковелем, под Вильно и Гродно! Так будет и в Галиции!"