Текст книги "Научи меня (ЛП)"
Автор книги: К. А. Такер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Ты солгала.
Если что, стало только хуже. Хотя жар уже разливается по телу, согревая изнутри.
Генри усмехается, открывая бутылку с водой.
– Пей, или сегодня будешь блевать. А я могу придумать другие причины держать тебя за волосы.
Марго и Джоэл отвернулись к танцполу, и я пользуюсь моментом, чтобы прижаться к Генри, касаясь губами его уха.
– Например? – Шепчу я, прикусывая зубами его мочку.
– Не начинай этого здесь, Эбби. – Он предупреждающе смотрит на меня и сует воду. – Пей.
Я устраиваюсь у него на груди, тело, расслабленное вином и текилой, пульсирует в такт музыке, и пью воду, наблюдая, как Джоэл и Марго разглядывают толпу внизу. Мой взгляд прикован к Марго, ее бедра покачиваются в такт музыке, пальцы теребят подол платья, будто она в любой момент может его задрать, ноги расставлены почти вызывающе.
Боже, она еще соблазнительнее, когда танцует.
Вот в чем дело, она источает сексуальность. Я сижу у Генри на коленях, завороженная, и представляю ее голой.
В какой-то момент Джоэл пристраивается сзади и начинает танцевать с ней, прижимаясь к ней бедрами, как это делают люди внизу.
– Нам пора идти, – шепчет Генри, целуя мою шею, его рука медленно скользит по бедру.
Я непроизвольно поворачиваюсь, чтобы встретить его губы. Думаю, алкоголь, музыка и его прикосновения, которые он дарил мне всю ночь – само его присутствие, на самом деле – наконец привели к тому, что я не могу дождаться возвращения домой.
– Ладно.
Я оборачиваюсь в тот момент, когда Джоэл задирает платье Марго.
На ней нет трусиков.
У меня отвисает челюсть, когда она стягивает верх платья, обнажая свою полную грудь. Она опирается руками на металлическую перекладину вдоль окна и расставляет ноги.
– О Боже. Они же сейчас…
Стоя к нам спиной, Джоэл возится с пряжкой ремня, расстегивает молнию на брюках, и они немного спускаются. Он входит в нее, и она вскрикивает.
Они собираются трахаться прямо перед нами, с видом на многолюдный клуб.
Я поворачиваюсь к Генри.
– Нам точно нужно идти.
Он, кажется, не слышит меня, его взгляд – тяжелый, горячий – прикован к ним, скользит по обнаженному телу Марго, рука сжимает мое бедро.
Может, он и сказал, что не хочет ее, но я чувствую, как увеличивается его член, натягивая ткань.
Марго что-то шепчет по-французски, и Джоэл разворачивает ее к нам. Она садится на поручень, поднимает ноги, и он снова входит.
– Генри… – мурлычет она, соблазнительно глядя на него, что-то говорит по-французски, и среди слов проскальзывает «s’il te plaît» вместе с легким стоном.
Он не отвечает, но и не отводит взгляда – от ее глаз, груди, места, где они соединены. Его челюсть напрягается. Все его тело напряжено, пальцы впиваются в меня почти до боли.
Я будто перестала существовать.
И внезапно я понимаю, что не хочу находиться здесь. Не хочу смотреть, как они трахают друг друга глазами.
Я слезаю с его коленей, острый ком подкатывает к горлу, хватаю сумочку и направляюсь к двери.
– Эбигейл… – зовет он своим тихим, предостерегающим тоном.
– Встретимся снаружи, когда закончишь, – огрызаюсь я, распахивая дверь.
Коридор плывет перед глазами, пока я стремительно иду по нему. Или это меня покачивает, что более вероятно, видимо, текила ударила в голову сильнее, чем я думала.
Я уже почти дошла до лестницы, когда чья-то рука хватает меня за локоть.
– Куда ты собралась?
Он смеет злиться на меня.
– Решила оставить вас наедине. – Я вырываю руку и начинаю спускаться.
Слишком быстро для этих каблуков, когда я выпила больше, чем нужно.
Лодыжка подворачивается, колено подгибается. Я падаю вперед.
Генри вдруг оказывается рядом, подхватывает меня на руки, не давая скатиться, и быстро несет вниз.
– Пусти! Я могу идти!
– Ты сломала каблук, – бормочет он, пробираясь сквозь толпу.
Через секунду я оказываюсь на заднем сидении внедорожника.
– В следующий раз, когда я попрошу тебя прекратить пить, пожалуйста, послушай.
– Ты даже не извинишься?
Его ледяной взгляд заставляет меня на секунду усомниться в своей правоте.
– За что? – Его голос звучит так хладнокровно.
– За то, что солгал мне.
Его челюсть напрягается.
– Даже гей будет к ней неравнодушен, Эбби. Ты пьяна и ведешь себя глупо. Замолчи, пока не сказала то, о чем пожалеешь.
– Ты хочешь трахнуть ее, признай! – Шиплю я. Мне должно быть неловко вести этот разговор в присутствии водителя, но то ли из-за моих эмоций, то ли из-за алкоголя, а возможно, из-за того и другого, я не могу контролировать слова, вырывающиеся из моего рта.
На его губах появляется снисходительная усмешка.
Осознание подобно удару в живот.
– Ты уже спал с ней.
Конечно, спал.
Он не отрицает.
Я такая дура.
Мы молчим, пока водитель не останавливается перед зданием. Я выскакиваю и бегу ко входу, отчаянно пытаясь уйти от него. Я делаю не больше десяти шагов, и снова оказываюсь в объятиях Генри.
Это и близко не так романтично, как в тот раз, когда он нес меня от причала до моей хижины. Теперь я просто хочу сбежать.
– Отпусти меня!
– Ты не войдешь в мой дом пьяная и босая. Веди себя достойно, Эбигейл.
– Конечно, Марго, трахающаяся с бойфрендом у тебя на глазах, это очень достойно.
Его суровые голубые глаза устремляются к охране.
– Спокойной ночи, джентльмены.
Он не отпускает меня, пока мы не оказываемся в его личном лифте. Подъем проходит гладко, и все же меня подташнивает, нервы на пределе.
– Как ты мог солгать мне, да еще и притащить на свидание с ней?
– Я никогда не лгал.
Я вскрикиваю от разочарования, когда двери лифта открываются. Я несусь через его холл, по пути натыкаясь на стол.
– Неважно.
– Я никогда не лгал! – Кричит Генри. Он так редко повышает голос. Обычно его слова ледяные, а тон резкий. Но слышать, как он кричит…
Я замираю у подножия лестницы.
– Ты не спрашивала.
– Чушь собачья! Ты сказал, что это деловые отношения!
– Так и есть.
– Ты спишь с каждой женщиной, с которой ведешь бизнес? Да вообще с каждой, кто попадается? Потому что кажется именно так!
– Осторожнее, Эбби, – рычит он.
Боже, мне плохо. Комната начинает кружиться.
– Почему ты не сказал? Когда ты не рассказываешь мне о таких вещах, я начинаю думать, что ты что-то скрываешь.
– Потому что это было год назад. Ты не спрашивала, трахался ли я с ней раньше. Если бы спросила, я бы сказал. Но ты спросила, есть ли между нами что-то сейчас, и ничего нет.
Каким-то образом, он переворачивает все так, будто это я виновата, что он не был откровенен.
– Ты спал с ней, и она все еще хочет тебя – не отрицай! – кричу я, когда он открывает рот. – И теперь вы партнеры. Как я должна с этим мириться?
Он смотрит на меня.
– Так же, как я мирюсь с тем, что ты все еще общаешься с парнем, с которым трахалась. Который до сих пор работает у меня, как и тот, с кем ты делала все, кроме секса, потому что я обещал тебе, что не уволю их, даже если мне этого очень хочется.
Этот аргумент выбивает у меня почву из-под ног.
– Я была полностью честна с тобой. Рассказала все про Ронана и Коннора. Ты мог бы сделать то же самое.
– Ты хочешь знать все? – Он надвигается на меня. – Хорошо, Эбби. Год назад я встретил Марго, она предложила мне проект во Франции. Я прилетел посмотреть. Наблюдал, как она трахается со своим тогдашним бойфрендом. Потом она предложила присоединиться, и я согласился. – Он останавливается прямо передо мной, нависая своим массивным телом. – Мой член был у нее во рту и в заднице. Это достаточно конкретно? Хочешь больше подробностей?
Я бросаюсь в ванную и меня рвет.
Глава 10
Я просыпаюсь от лучей утреннего солнца, бьющих прямо в глаза, и прикосновения руки к моему бедру, мягко пытающейся меня разбудить.
– Эбби? Пора вставать.
Я стону, щурюсь от света и бросаю взгляд на часы. Восемь утра.
– Я думала, у нас весь день впереди. Он – сумасшедший жаворонок, я – нет. Едкий привкус во рту заставляет меня поморщиться. – Можно мне воды?
– Держи. – Матрас прогибается под его весом, и в моей руке появляется холодный стакан и две таблетки тайленола. Я с трудом сажусь и глотаю таблетки. – Боже, почему ты позволил мне столько выпить?! Осмелившись наконец взглянуть на свет, я встречаю ледяной взгляд Генри и тут же опускаю глаза. Я голая.
– Твое платье в ванной. Его нужно отдать в химчистку, – говорит он, словно читая мои мысли.
– Почему… Боже мой. – Я съеживаюсь, когда воспоминания о том, как меня рвало в унитаз, накатывают волной. Моя первая ночь с Генри, и я провела ее пьяной и блюющей. Но эти воспоминания быстро сменяются куда более ужасными: Марго и Джоэл в баре, взгляд Марго, прикованный к Генри, Генри, завороженный ею.
Генри признается, что уже спал с ней.
– Боже мой. – Я сворачиваюсь калачиком и чувствую, как меня снова тошнит.
– Да, – вздыхает он, отводя глаза к окну. Он уже принял душ и оделся. – Давай, если хочешь успеть принять душ перед вылетом, пора вставать.
Глаза начинают предательски слезиться. Я уже не так расстроена из-за его связи с Марго, как прошлой ночью. Теперь я чувствую себя глупее некуда, особенно учитывая, что это случилось так давно. И мне страшно, что я навсегда испортила отношения между нами.
– И это все? Мы поссорились, и ты сажаешь меня на самолет и отправляешь домой с утра пораньше?
– Мы не ссорились, Эбби. Ты просто вела себя как неуверенная в себе маленькая девочка. Ты же знаешь, как мне это не нравится.
– Прости, просто… – Зачем я так напилась? Будь я трезвой, все было бы нормально. – Ты смотрел на них. На нее. Меня это задело.
Он тяжело вздыхает.
– Послушай, я должен был сказать тебе. Я думал об этом, но ты и так чертовски неуверенна в наших отношениях. Я не хотел раздувать из мухи слона из-за того, что для меня ничего не значит.
– Как мне не сомневаться в тебе? Я не знаю ни одной женщины, которая не хотела бы тебя, Генри. А я не могу тягаться с такой, как она. Она играет на стадионе, а я – все еще на детской площадке.
И она звала его по имени, так соблазнительно.
– Ты же знаешь, что я к тебе чувствую.
– Нет, не знаю! – Восклицаю я. – Когда ты вообще говорил мне о своих чувствах?
– Я показываю, Эбби. Каждый раз, когда мы вместе.
– Как показывал Марго?
Он сердито смотрит на меня.
– Я не прикасался к ней после той ночи. И вообще ни к кому с того дня, как встретил тебя. Ты не можешь сказать того же.
Я вздрагиваю от этого напоминания.
– Послушай, – он вздыхает и опускает голову. – Ни к чему хорошему этот разговор не приведет, так что давай закончим на этом.
– Хорошо. – По крайней мере, он не бросает меня. Хотя его настроение все еще мрачное. Так что я подползаю к нему и кладу голову на колени, хотя бы потому, что не могу сейчас мучить его своим дыханием. – Позволь мне загладить вину. После того, как тысячу раз почищу зубы и помоюсь в кипятке.
Генри тихо смеется, но я все равно вздыхаю с облегчением, потому что он смеется. Его пальцы гладят мои волосы.
– Я бы хотел, но нам правда пора.
– Почему?
Он убирает мою голову с колен и направляется к гардеробной. Только сейчас я замечаю у двери два чемодана, которых вчера не было.
– Только что пришли годовые отчеты. Два моих отеля Wolf показывают слабые результаты. Отель в Барселоне вообще на грани закрытия. Это будет первый отель Wolf в истории, который закроется из-за финансовых проблем. Мне нужно быть там, чтобы попытаться все исправить. Уволить кое-кого и сменить команду.
– Как долго тебя не будет?
– Не знаю. Сегодня я лечу в Лос-Анджелес, потом в Wolf Cove, чтобы встретиться с инженерами по поводу горнолыжного спуска. А потом, думаю, улечу за границу недель на пять-шесть. Может, дольше.
Пять-шесть недель? А может и больше?
Есть ли у нас хоть какие-то шансы продержаться так долго, не видя друг друга?
– Встретимся внизу. – Он берет чемоданы и выходит, полностью переключившись в режим делового Генри.
Я с трудом выползаю из постели и с тяжелым сердцем бреду в душ.
***
– Нам нужна минутка, Майлз.
Я улыбаюсь Майлзу, прежде чем выйти из самолета Генри, хотя внутри безумно завидую его ассистенту, ведь он летит с ним. Я хочу вернуть свою работу. Я хочу объехать с ним весь мир.
Генри подводит меня к черному седану, ожидающему на краю взлетно-посадочной полосы, мне остается сорок минут до Гринбэнка.
– Прости, что пришлось прервать поездку.
– Все в порядке. Я понимаю. – С самого утра я только тем и занимаюсь, что понимаю. Пытаюсь смягчить ущерб, который я могла причинить своей истерикой прошлой ночью, и злюсь из-за этого. Злюсь, что он снова уезжает. Злюсь, что мы расстаемся вот так – натянуто, неловко.
Я задержалась в душе дольше, чем нужно, надеясь, что Генри присоединится ко мне и позволит извиниться за свое поведение.
Он действительно зашел в ванную, но только для того, чтобы попросить меня поторопиться.
Потом надеялась помириться во время полета.
Но с нами был Майлз.
Теперь я подумываю о том, чтобы затащить его в этот седан, но стекла не тонированные.
– Я позвоню, – бормочет он, передавая мою сумку водителю, чтобы тот положил ее в багажник.
Я делаю глубокий вдох и, прижимаясь к его телу, встаю на цыпочки, чтобы поцеловать его, провожу языком по губам – так, как он любит.
Он стонет.
– Эбби… – Я вдыхаю запах его парфюма, и это возвращает меня в те первые дни в Wolf Cove. – Я скучаю по Аляске. Так хочу туда вернуться.
Он смотрит на меня нечитаемым взглядом.
– Ну так приезжай.
Я улыбаюсь.
– Смешно.
– Я серьезно. Прилетай в Сиэтл в среду. Я встречу тебя, и поедем вместе.
– Правда? – Сердце наполняется облегчением. Если он зовет меня с собой, значит, все еще в силе. Он не отказался от нас.
– В пятницу утром я улетаю в Пекин, так что поездка будет короткой.
Два дня с Генри. Два дня в моем любимом месте.
– Хорошо.
Он приподнимает бровь.
– Хорошо?
– Думаю, да. Я попробую. – Я уже сбегала от Джеда и мамы на одну ночь. Сейчас это может быть перебор.
Он убирает мои все еще влажные волосы с лица.
– Дай мне знать. Майлз забронирует билеты.
Наклонившись, он целует меня еще раз, глубже.
– Мне пора.
Я смотрю, как он бежит обратно к самолету с улыбкой на лице.
Я возвращаюсь на Аляску.
И мне плевать, что скажет мама.
Глава 11
Всего один час до моего отъезда в аэропорт.
Семь часов до приземления в Сиэтле.
Восемь часов до встречи с Генри.
Я откладываю последние сборы, чтобы в сотый раз просмотреть свои билеты на самолет, и в груди у меня только волнение от перспективы вернуться туда. Майлс заказал мне билет в первый класс до Сиэтла. Генри встретит меня на своем самолете, и мы отправимся на частную взлетную полосу. Оттуда короткая переправа на пароме, и я снова окажусь в Wolf Cove.
Это будет странно. Я больше не сотрудница отеля, а значит, все узнают о наших с Генри отношениях.
Джед вчера ходил мрачнее тучи, но не сказал ни слова против. Как ни странно, мама тоже. За ужином она лишь шмыгала носом, изображая обиду, в надежде, что я ее утешу. Когда это не сработало, она нехотя согласилась с отцом, что я заслужила несколько дней отдыха. Что я много работала и имею полное право уехать.
Это было странно, но, думаю, здесь не обошлось без участия пастора Эндерби, потому что я слышала, как она разговаривала с ним по телефону. Он все еще пытается убедить ее, что со временем все изменится. Что я расстанусь с Генри, как Джед расстался с Кэмми, и мы снова будем вместе. Не знаю, когда они наконец смирятся с этим.
Внизу раздается громкий звук падения.
Я сбегаю по ступенькам, перепрыгивая через две.
– Мама? Папа?
Ворвавшись на кухню, я вскрикиваю. Мама лежит на полу посреди кухни, хватая ртом воздух, ее рука прижата к груди.
– Мне нужна скорая помощь! – Кричит отец в телефон. Он сидел в своем инвалидном кресле и завтракал. К счастью, телефон был в пределах досягаемости.
– Мама! – Я бросаюсь к ней.
– Больно! – С трудом выговаривает она, задыхаясь.
– Папа, кажется, у нее сердечный приступ! – Это неудивительно. И прабабушка Перл, и бабушка Мэгги умерли от сердечного приступа, хотя мама еще молода.
– Левая рука болит?
Ее глаза расширяются.
– Да! – Она хватается за руку и стонет.
Боже правый. Не могу поверить, что это происходит. Ей всего тридцать девять.
– Держись, мама! Скорая уже едет!
Она хватает мою руку и крепко держит, пока не приезжают парамедики.
– Останься со мной, Эбигейл. Мне страшно.
– Конечно! – Слезы застилают мне глаза. – Я бы ни за что тебя не оставила.
Селеста Эндерби прибегает как раз в тот момент, когда маму грузят в машину скорой помощи. Наверное, услышала сирены.
– Что случилось?
– Они не знают. У нее учащенное сердцебиение.
Селеста сжимает мою руку.
– Езжай с ними, я останусь с Роджером.
Я втискиваюсь в угол скорой, пока парамедики подключают маму к аппаратам, умудряясь все это время держать ее за руку.
Машина мчится в больницу, а я молюсь.
Все остальное больше не имеет значения.
***
– Расстройство желудка?
Я смотрю на врача, ожидая, что он поправит меня, потому что я, наверное, ослышалась.
– Честно? Не знаю, что еще могло вызвать такую боль. Я несколько раз перепроверил анализы. Все в норме. Даже сердце в порядке. Прямо скажем, удивительно. Все, что я смог найти, это небольшое раздражение в пищеводе, характерное для кислотного рефлюкса.
– Я провела в больнице двадцать восемь часов из-за газов? Пропустила рейс в Сиэтл, потому что моя мама съела пиццу?
Он сочувственно улыбается.
– Учитывая ее семейный анамнез и вес, мы обязаны были проверить. Да и пульс при поступлении был неровным.
– Да, конечно. Я рада, что вы это сделали. Простите, я не хотела показаться…
Неблагодарной. Эгоистичной. Ужасной.
Я качаю головой, все еще пораженная.
– Это вообще нормально, чтобы газы так валили с ног?
Мама буквально лежала на полу, схватившись за грудь.
– Ну… у людей разный болевой порог. Добавьте высокий уровень тревожности, о котором упоминала ваша мать. Все возможно.
Его слова звучат неубедительно.
– Я собираюсь поговорить с ней о внесении серьезных изменений в рацион, пока оформляю выписку. Можете зайти к ней.
– Спасибо.
Я смотрю, как он уходит.
И задаюсь вопросом, стала бы мама симулировать сердечный приступ, лишь бы я не поехала с Генри на Аляску?
Нет. Она упрямая и изобретательная, но это уже откровенное безумие.
Хотя…
Я долго смотрю на дверь ее палаты, решая, стоит ли мне заходить сейчас, когда меня одолевают сомнения.
Вместо этого я иду в кафетерий.
***
– Ну разве не замечательно, что все обошлось? Правда же, замечательно? – Селеста поворачивается ко мне с широкой улыбкой.
– Да. Замечательно.
В моем голосе не слышно радости, но я ничего не могу с собой поделать. Я отворачиваюсь к окну, мысленно снова прокручивая произошедшее.
Ее лицо не покраснело, она не вспотела. И… я хмурюсь, вспоминая детали. Рука, кажется, не болела, пока я не спросила, и тогда внезапно ей стало невыносимо больно.
Серьезно, мама, что, симулировала сердечный приступ, лишь бы я не увиделась с Генри?
Нет. Ужасно так думать.
Ужасно.
– Слава Богу, моя Эбигейл была рядом, чтобы позаботиться обо мне. – Мама протягивает мне руку. – Врач очень обеспокоен состоянием моего сердца. Сказал, что следующие несколько месяцев нужно быть крайне осторожной, учитывая мою наследственность. Господи, с моими проблемами и Роджером бедная девочка вообще не будет знать покоя.
Я вспоминаю слова врача. Вроде бы он сказал, что с сердцем все в порядке, но ей нужно похудеть и не есть пиццу.
Она продолжает болтать с Селестой и пастором, время от времени бросая взгляд на меня, но лишь для того, чтобы улыбнуться и потрепать меня по колену. Хотя с каждым разом эти улыбки становятся все более настороженными.
Пастор Эндерби заезжает на заправку на окраине города.
– Нужно заправиться, иначе не доедем.
– Я сделаю это! – Я выскакиваю из машины прежде, чем он успевает отстегнуть ремень безопасности. Стиснув зубы, я втыкаю пистолет в бак «Oldsmobile».
Если она хотела помешать мне увидеться с Генри, то ей это удалось. Даже если я сейчас полечу в Сиэтл, до Аляски доберусь только к ночи, а Генри утром вылетает в Пекин. Я думала об этом. Даже пыталась забронировать другой рейс, пока сидела в кафетерии ожидая, когда маму выпишут и Эндерби заедут за нами. Но ничего не нашлось.
Я не увижу Генри неделями. Возможно, месяцами.
Я борюсь со слезами, когда рядом притормаживает другая машина.
– Привет, Эбигейл!
Обернувшись, я вижу Дженни, вылезающую из-за руля и поправляющую юбку. Вероника и Бет тоже с ней, сюрприз, сюрприз.
– Привет, Дженни.
Я не могу скрыть тоску в голосе.
Вероника едва заметно кивает Дженни, подает безмолвный сигнал.
Та поворачивается ко мне:
– Мы сегодня собираемся потусить. Хочешь с нами?
Я никогда раньше никуда с ними не ходила. Не нужно быть гением, чтобы понять, в чем дело. Они думают, что, сблизившись со мной, получат доступ к Генри. Сейчас все, чего мне хочется – свернуться калачиком в кровати и рыдать.
Из машины раздается громкое покашливание. Мама, конечно, против того, чтобы я куда-то шла.
– Моя мама только что выписалась из больницы. Наверное, мне стоит остаться дома.
Дженни бросает взгляд на заднее стекло.
– Надеюсь, с ней все в порядке.
Во мне вспыхивает бунтарство.
– Да, все нормально. Просто газы, – говорю достаточно громко, чтобы мама услышала.
– Оу. – Дженни поджимает губы, стараясь не рассмеяться, и добавляет тише: – Если передумаешь, мы собираемся у меня в девять.
– Спасибо.
Я смотрю на часы. Сейчас два. В это время я должна была быть в постели с Генри. Вместо этого я заправляю машину и позволяю маме победить.
Сколько я еще продержусь дома, прежде чем озвучу свои подозрения?
С каждой минутой вечер с тремя девушками, которые мне даже не нравятся, кажется все заманчивее.
***
– Как ты смеешь такое говорить!
Я распахиваю сетчатую дверь и врываюсь на кухню. Отец и Джед сидят за столом с одинаково ошарашенными лицами.
– Что, ради всего святого, происходит? – Отец замирает с ложкой супа на полпути ко рту.
– У меня только что был сердечный приступ, а она насмехается надо мной! – кричит мама, тяжело дыша.
– У тебя не было сердечного приступа. У тебя были газы!
– Ну… Я думала, что это сердечный приступ! – Огрызается она.
– Правда? На сама деле?
Ее рот открывается.
– Ты слышала, что сказали парамедики! У меня были перебои. На что ты намекаешь?
– Эбигейл!
Я оборачиваюсь и вижу глубокое разочарование в глазах отца. Слезы застилают глаза. Я взлетаю по лестнице, врываюсь в ванную, захлопываю дверь, каким-то образом умудряясь при этом опрокинуть мусорное ведро, и с рыданиями падаю на пол.
Чувство вины давит на меня.
Не могу поверить, что всерьез решила, будто мама симулировала сердечный приступ. Что со мной происходит? Раньше я бы никогда так не подумала. Просто я так сильно хотела увидеть Генри.
Это то, о чем говорил отец? Что я могу превратиться в человека, которым не буду гордиться?
Мне нужно извиниться перед ними.
Я вытираю слезы, сморкаюсь и начинаю собирать разбросанный мусор.
Мое внимание привлекают пять маленьких фольгированных оберток. Я поднимаю одну и читаю мелкий шрифт. Таблетки кофеина?
Кто мог принять эти таблетки? Пять штук. Я выносила мусор вчера утром, значит, кто-то выпил пять таблеток между вчерашним утром и…
Меня осеняет.
Я спускаюсь вниз, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Ощущение странного торжества охватывает меня.
Я показываю найденную упаковку Джеду, но смотрю на маму.
– Ты знаешь что-нибудь об этом?
– Что это? Таблетки с кофеином? Черт возьми, нет, – бурчит Джед.
Но я даже не слушаю его, потому что выражение лица мамы говорит само за себя. Она пытается взять себя в руки, но я уже все поняла. И отец тоже.
Он хмурится, переводя взгляд с мамы на меня, на упаковку и обратно.
– Кто-то принял пять таблеток вчера утром, после того как я вынесла мусор. Ты что-нибудь знаешь об этом, мама?
Мамин взгляд устремляется на чашку свежесваренного кофе в ее руке – от которого врач прямо велел ей отказаться.
– Нет. Я предпочитаю кофе. Должно быть, это… кто-то другой.
– Кроме Селесты здесь никого не было, Бернадетт. Зачем ей это? Да еще в нашей ванной наверху? – Отец женат на ней достаточно давно, чтобы распознать ее ложь.
Она сглатывает, изображая безразличие. Это у нее плохо получается, потому что она ничего не оставляет без внимания – если бы она думала, что Селеста глотает таблетки, она бы уже звонила всем подряд.
– Не знаю.
– Ты приняла их вчера утром, чтобы поднять пульс и не дать мне уехать на Аляску к Генри.
Она открывает рот, и я знаю, что сейчас последует опровержение.
– Это был не вопрос. – Я швыряю упаковку на стол. – Если ты когда-нибудь еще попытаешься встать между мной и Генри, я расскажу всем до единого в этом городе о том, что ты сделала.
– Боже правый, Бернадетт! Тебе самой нужно проверить голову! Ты понимаешь, насколько это опасно? Ты могла умереть!
Я ухожу, оставляя их спорить. Потому что с меня хватит. Я поднимаюсь наверх, твердо решив выбраться отсюда. Пусть не на Аляску, но хотя бы туда, куда собирается Дженни. Все лучше, чем оставаться здесь.
