Текст книги "Бессердечное наследство (ЛП)"
Автор книги: К. Линде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Натали, – сказала Джейн. Ее обычное спокойствие испарилось. – Я... я не хотела.
Я недоверчиво уставилась на нее. Могу ли я, черт возьми, доверять хоть кому-то в этом обществе? Я бы не сказала Джейн в самом начале, но она совершенно случайно узнала, что я – Оливия Дэвис. Но она пообещала, что никому не расскажет. Я ей поверила. Ошиблась. Опять.
Это был шаг Кэтрин вперед. Но я просто не могла предвидеть, что Джейн так могла меня подставить. Пенн был прав насчет нее.
– О, так ты не знала? – Тихо промурлыкала Кэтрин. – Извини, что разбила тебе сердце.
– Знаешь, – произнесла я ледяным тоном, – не думаю. Теперь можешь убраться отсюда и оставить нас в покое.
– Ты не собираешься плакать об этом?
Я рассмеялась ей в лицо.
– Нет, не думаю. – Затем демонстративно щелкнула пальцами и повернулась к ней спиной. Я не покажу ей своих чувств, которые она так хотела увидеть. Я не сломаюсь от такой новости у нее на глазах. Не убегу. Я не позволю ей занять кабинку только потому, что она разозлилась.
Вместо этого я столкнулась с Джейн, которая сидела в углу притихшей.
– Значит, это правда?
Она кивнула.
– Прости. Я чувствовала из-за этого себя просто ужасно.
– Почему? Зачем ты ей сказала?
Она только покачала головой.
Но у меня не было ни времени, ни сил на игры.
– Без причины? Что ты получила взамен, Джейн?
Потому что я знала свою подругу. Все имеет свою цену. И я предположила, что это была цена нашей дружбы.
– Перси, – в отчаянии прошептала она.
Конечно.
– Ты продала меня, чтобы получить деньги от врага. Боже, Джейн, ты мне противна.
– Натали, пожалуйста, посмотри, чего ты достигла с тех пор. Ты невероятна! Ты убийственна. Никого больше не волнует, что ты писала раньше книги под псевдонимом.
– Меня волнует, – сказала я опасно тихо. – Меня это волнует. И ты прекрасно это знаешь, почему меня это волнует, Джейн. Как ты притворялась моей подругой, сделав такое дерьмо.
– Я не притворялась, я и есть твоя подруга, – настаивала она.
– Нет, я так теперь не думаю. Ты должна уйти отсюда, – со злостью сказала я. – У нас сегодня девичник. Он не для предателей.
Я ненавидела то, что говорила.
Джейн была все время рядом, когда я вернулась в город. Мне казалось, мы действительно дружили. Но если она продала мой секрет Кэтрин, я не хотела, чтобы она считала меня своей подругой. И было еще хуже, потому что она знала больше моих секретов. Она поняла, что я воспользовалась ее контактом в прессе. Она поняла, что в крахе Уорренов, есть и моя доля правды. Но, может быть, она дважды подумает, прежде чем еще раз кому-то открыть мой секрет.
– Нат…
– Уходи, Джейн, – прорычала я. – Просто уйди.
Она схватила свою сумочку с дивана, глядя широко раскрытыми глазами на группу девушек, с которыми только что тусовалась. Но никто старался не встречаться с ней взглядом. Все они смотрели то на меня, то в пол, то куда-то вдаль. Никто не произнес ни слова, когда Джейн вышла из кабинки, а потом и из клуба.
Я не знала, когда ушла Кэтрин, но, когда обернулась, ее уже не было. Я хотела бы посчитать это своей победой. Но, по правде говоря, чувствовала себя опустошенной. Но не могла показать, что очень расстроена. Не могла бросить этот девичник, который сама же и устроила. Получается, что я ни на секунду не могла стать собой... или все могло развалиться, как и хотела Кэтрин.
Я ощущала себя совершенно одной в море людей. Неужели Кэтрин всегда так чувствовала себя на троне?
29. Натали
Уже под утро я забралась в постель к Пенну. Мы танцевали и пили до самого утра. Голова была тяжелой, как шар для боулинга, в горле першило, и я была совершенно опустошена. Кто бы мог подумать, что это общество, способно высасывать из человека жизнь?
Рука Пенна крепче сжала мое обнаженное плечо, когда я положила голову ему на грудь.
– Ммм, Нат.
Я поцеловала его в шею.
– Я только пришла, – прохрипела я.
– Мне нравится твой голос. Такой сексуальный.
Я усмехнулась.
– Я говорю как курильщик.
– Но сексуальный курильщик, – сказал он, крепче прижимая меня к себе.
Я вздохнула и уставилась в темноту. Тотл свернулся калачиком у него в ногах и ткнулся в меня мокрым носом. Я поглаживала его. Голова все еще кружилась от алкоголя. Может лежать было не такой уж хорошей идеей.
– По-моему, я все еще пьяна.
– От тебя пахнет, как от бара, – подтвердил Пенн.
– Какой комплимент. Именно такой хочет услышать каждая девушка.
Он приоткрыл один глаз.
– Сколько ты выпила?
– Понятия не имею.
После ухода Джейн я сбилась со счета.
– Ты хорошо провела время?
Я сглотнула и почувствовал первые слезы на глазах. Боль и утрата обрушились на меня теперь, когда я лежала на подушке, под одеялом, позволив чувствам вернуться. Всю вечеринку я заталкивала их поглубже. Я не имела права заплакать. Не могла. Это выглядело бы абсурдно.
Сейчас... горло сжалось, когда я ответила:
– Ну…
При этих словах он открыл оба глаза, с тревогой наморщив лоб.
– Что случилось?
Я откинулась на подушку.
– Кэтрин. Конечно.
– Она была там? Но ты ее не приглашала.
– Нет, не приглашала. Она была там с Кэмденом. Они, типа, целовались на танцполе.
Пенн сморщил нос.
– С Перси? Уверена?
– Сто процентов. Фиона трахалась с ним много лет. Думаю, она-то уж его ни с кем не спутает.
– О да, – пробормотал он.
Я встретилась с ним взглядом.
– Когда ты собирался сказать мне, что переспал со всеми этими подхалимками?
Он фыркнул.
– Подхалимками? Ты так их называешь?
– А разве они не такие?
– Такие, – согласился он. – И... прости. Я имею в виду, не знал, что ты хочешь узнать их имена.
– Это все они? Все те, кого ты велел мне пригласить?
Он отрицательно покачал головой.
– Нет... не все.
Я застонала.
– Но большинство из них.
– Послушай, это не значит, что я этим горжусь. Это был самый простой способ разозлить Кэтрин.
– Я знаю. Знаю. Разве я использую их не для того же?
Он приподнял бровь.
– Не знаю. А ты для чего их используешь?
– Мне нужна помощь и люди, чтобы сделать это благотворительное мероприятие, которое буду проводить. В каком-то смысле я использую их связи, чтобы провернуть его.
– И, чтобы разозлить Кэтрин?
– Это будет дополнительным бонусом, – сказала я ему.
– И как она к этому отнеслась? Разозлилась, как я и предполагал?
– Да, – прошептала я. – Гармони заказала нам столик в ее кабинке. Я не знала, что эта кабинка закреплена за ней. Кэтрин попросила ее освободить, а когда я отказалась, она сообщила, что Джейн раскрыла ей мой псевдоним.
Пенн глубоко вздохнул и крепче сжал мое плечо.
– Нат…
– Да, – сказала я, снова сдерживая слезы.
– Я должен был это предвидеть.
– Тебе никогда не нравилась Джейн.
– Нет. На самом деле это не имело никакого отношения к Джейн. Дело было в том, что она встречалась с моим братом. Любой, кто по доброй воле терпит его, в моем понимании – плохая новость. Я на самом деле не знаю, что за человек Джейн.
– Я думала, – призналась я, – думала, что мы друзья.
– Ты была... и есть.
– Не знаю, Пенн. Может это в порядке вещей предавать своих друзей в Верхнем Ист-Сайде, но для меня это ненормально. Когда я узнала, взбесилась и заставила ее уйти. Она сказала, что раскрыла мой псевдоним Кэтрин, чтобы заполучить Перси.
– Что?
– Она не сказала, но я уверена, что он мог помочь с финансированием ее клуба. Когда я приехала в город, мы подружились, она познакомилась с Льюисом через меня, и он дал ей чей-то контакт, кто помог ей с открытием клуба.
Пенн провел пальцами по моим волосам.
– Она разбирается в бизнесе. Это уж точно. Интересно, сколько Корт вложил в ее клуб?
Я пожала плечами. Об этом я как-то не подумала.
– Глупо, но я хочу ей позвонить? Хочу прояснить наши отношения и как-то их исправить?
– Нет, Натали, это не глупо. Ты хороший человек. Вот как ты справляешься с подобными ситуациями.
– Нет, – прошептала я. – Я заставила ее уйти, а сама осталась, чтобы Кэтрин не видела, как я расстроена.
Его палец коснулся моего подбородка, и он приподнял мою голову, посмотрев мне в глаза.
– Это не делает тебя плохим человеком. Желание помириться со своей подругой, чтобы та не совершила – это по-человечески. Когда я узнал о проблемах Льюиса, я позвонил ему. Не раздумывая ни секунды. Несмотря на все дерьмо, через которое мы прошли.
– Ага. Но… Я не могу позвонить Джейн.
– Наверное, не сейчас. Не когда ты немного пьяна и еще злишься на нее.
– Тьфу, – застонала, уткнувшись головой в подушку. – Я только что вспомнила, что у нас благотворительный вечер будет в «Тринити».
– И что? Джейн – профессионал. Она не упустит шанса провести твое мероприятие, даже если вы будете в ссоре. Она увидит скорее всего в этом возможность помириться.
Я стиснула зубы и приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него.
– А что, если я не готова с ней мириться?
– Поймешь, когда придет время – готова ты или нет.
– Откуда ты знаешь?
Он вздохнул и нежно поцеловал меня в губы. На его лице не осталось остатков сна, наоборот, он выглядел очень серьезным.
– Я понимаю границы дружбы. И то, что вас сейчас разделяет и что может удержать вас вместе.
Я нахмурилась, услышав эту фразу. Я знала, что он прошел через многое со своей командой, и именно поэтому они были так близки, несмотря на ужасы, которые причиняли друг другу и другим вне их круга. Но мне казалось, что он хочет сказать мне нечто большее.
– Что ты хочешь этим сказать? – Спросила я.
– То, что сделала Джейн, было неправильно. Она знает, что это было неправильно. Только вам двоим решать, положит ее поступок конец вашей дружбе или укрепит ее. – Он сделал паузу, словно не зная, говорить дальше или нет. Потом все же произнес: – Я давно хотел тебе рассказать кое-что. Но все мялся. Но думаю… думаю, что должен.
– Ты меня немного пугаешь, – призналась я.
– Нас это не касается, – произнес он. – Это часть моего прошлого, о которой никто не знает. Только те люди, которые в этом участвовали.
– Команда? – Догадалась я.
– Да. Я, Кэтрин, Льюис, Ларк, Роу и Адди тогда еще. И девушка по имени Ханна Стрэттон.
Услышав это имя, я выпрямилась в постели.
– Девушка, которая покончила с собой?
Пенн вздрогнул. Он тоже сел.
– Откуда ты знаешь?
– Мне Льюис сказал. Ну, на самом деле, Адди сказала, что если я не знаю о Ханне, то я действительно не знаю на что способна команда. А Льюис сказал, что вы дружили, а потом, когда ее отправили в реабилитационный центр, она покончила с собой. Это была одна из причин, по которой Льюис и Адди расстались, Адди тогда покинула вашу команду.
Пенн молчал, и молчание растягивалось, пока не стало звенеть в воздухе. Как будто в любую секунду оно могло надломиться.
– Так вот что он сказал? – Наконец выдавил Пенн.
Я сглотнула и кивнула.
– Полагаю... это не весь ответ?
– Ну, это тот ответ, о котором мы договорились много лет назад.
– Что… что это значит?
Пенн посмотрел вниз, потом снова на меня. На его лице появилось смирение, будто у него на плечах был десятитонный кирпич, и он, наконец, собирался его сбросить.
– Ты… была не первой, на кого мы заключали пари. Долгое время мы просто, чтобы подурачиться, заключали пари на все. Это было ребячеством и глупостью, но пари стало практически неотъемлемой частью нашей команды. В старших классах на первом году обучения к нам в школу пришла новая девочка. Ее звали Ханна. Она была новичком, явно была лучшей в своей бывшей школе в Индиане или где-то еще. Но это ничто для Верхнего Ист-Сайда, как тебе хорошо известно.
– У меня не было подруг в школе, но да, я знаю это чувство. Здесь работает все по-другому.
– Она была как рыба, вытащенная из воды. Пария. Однажды Кэтрин пошутила и сказала, что может сделать ее одной из самых популярных девочек в школе. Мы поспорили. Она заявила, что это слишком просто. Поэтому я сказал, что готов поспорить, что смогу заставить ее переспать со мной.
Я нахмурилась, рефлекторно отступая от этой версии Пенна. Тот, кто причинил мне такую же боль с пари.
– В любом случае, на самом деле пари для нас было не так важно. Я выиграл. Мы сделали Ханну одной из нас. Я переспал с ней. Кэтрин была права. Все было слишком просто. Это было неправильно на многих уровнях. – Он покачал головой, словно попал в водоворот того времени много лет назад. – После этого мы ее бросили как ни в чем не бывало. Отвергли ее. По школе поползли слухи, что она шлюха, дает каждому, что ее юная, невинная внешность – всего лишь игра, что она наркоманка. Мир – жестокое место. И мы сами породили эту жестокость.
– Это ужасно, – сказала я. – Наверное, она чувствовала себя такой одинокой.
– Ага. Это было ужасно, Натали. Я глубоко сожалею об этом. Потом стало еще хуже.
– Хуже? Хуже, чем ты переспал с ней, а потом вы стали над ней издеваться?
Он нахмурился.
– Я был тогда не хорошим человеком. Я никогда не утверждал обратное. Но именно Ханна открыла мне глаза. Жаль, что я не могу все вернуть.
– Так что же случилось?
– Ну, она пришла ко мне и умоляла прекратить ту обструкцию, которую мы устроили, принять ее обратно. – Он даже не мог встретиться со мной взглядом. Печаль и смятение отразились на его лице. – Я ответил, но совсем не по-доброму. В тот же вечер она отправилась к Льюису. Они переспали, как ты можешь себе представить, все стало только хуже.
– Господи, Пенн.
– Знаю. После этого Кэтрин устала от этого бардака. Ей никогда не нравилось, когда внимание было обращено на другого, а не на нее. Она сделала вид, что хочет снова подружиться с Ханной... и подбросила ей наркотики.
Мой вздох был слышен в тишине комнаты.
– Что?
– Мы все баловались. Ханна тоже, когда была с нами. Но... она не была наркоманкой. И я не знал, что Кэтрин подкинула ей наркотиками, пока родители Ханны не узнали об этом и не отправили ее в реабилитационный центр.
– О Господи! Где она покончила с собой. Потому что устала терпеть ваши издевательства.
Он кивнул.
– Это был ужасный день. Я не горжусь тем, что произошло. На самом деле, это мое самое глубокое сожаление. После этого Адди не выдержала. Не потому, что Льюис ей изменил. Они постоянно так поступали друг с другом. Но сейчас это послужило тем, что подтолкнуло Ханну к крайности. Адди винила нас. И правильно. Она ушла. Мы согласились больше не поднимать эту тему. У нас была своя версия случившегося, и мы ее придерживались. После этого команда сплотилась еще больше. К тому времени у нас было уже слишком много секретов.
Я не знала, что сказать. В конце концов, говорить было не о чем. Все это случилось лет десять назад, а то и больше. Они были молодыми и глупыми.
Бессердечные мальчики и девочки, скрепляющие свое жестокое наследие кровью.
Ханна оказалась несчастной жертвой. Она заплатила самую высокую цену за чудовищное преступление – желание принадлежать высшему обществу. Я знала это достаточно хорошо. Как Кэтрин могла обмануть и манипулировать, как Льюис умел очаровывать. Пенн умел соблазнять. Они все были по-своему испорченными, со своими собственными манипуляциями и махинациями. За ними оставался след разрушений, даже смерти.
Я чувствовала себя чем-то похожей на Ханну тем, что ей пришлось пережить. Через что мы обе с ней прошли. Те унижения, которые пережили от команды Верхнего Ист-Сайда. И я чувствовала оправдание своим действиям за то, что мстила им.
Потому что я с самого начала говорила, что я не первый человек, которому они причиняли боль и такие страдания, и я не буду последним, если им по-прежнему все будет сходить с рук. Я находилась здесь и хотела преподать им урок. Льюис уже свой урок получил. Кэтрин тоже поджидал сюрприз с моей стороны. И признание Пенна о первом пари, которое скрепило четверых людей на веки, только доказывало, что я поступаю правильно. Я хотела отомстить за таких, как Ханна. Чтобы никому не пришлось снова проходить через то, что прошла она и я. Никогда больше.
Я откинулась на спинку кровати.
– Спасибо, что сказал мне правду.
– Ты... стала думать обо мне хуже? – осторожно спросил он. – Я бы не стал тебя винить, из-за этой истории, я не очень высокого мнение о себе.
– Нет, не хуже. – Я действительно не стала думать о нем хуже. – Ты пытался выбраться из этого мира. Ты хотел стать чем-то большим и чем-то лучшим. Ты усвоил свой урок, чего не могу сказать про остальных членов команды.
Он снова опустился на кровать. Его рука скользнула мне по плечам и притянула к себе.
– Я никогда никому не рассказывал эту историю. Мы стараемся ее не вспоминать. У меня такое чувство, будто я всю жизнь ждал, чтобы открыть свою душу.
– Тебе надо было сходить к психотерапевту.
Он усмехнулся и поцеловал меня в макушку.
– Возможно. Но моя мать видит в этом слабость.
– Это смешно. Многие обращаются к психотерапевту. Мы все лажаем. Излить душу – это единственный способ справиться с тем, что произошло. После того как я покинула Хэмптон, я посещала психотерапевта каждый день. Ну... после того, как смогла подняться с дивана Эми. – Выдохнула я. – И это помогло мне выжить, но не пережить. Ты помог мне пережить.
– Я сожалею о пари. И о нашем годе разлуки. И о Льюисе. И Кэтрин. И что случилось с Джейн сегодня вечером. Обо всем. Жаль, что мы не можем повернуть время вспять и начать все сначала.
Я толкнула его локтем.
– Если бы мы начали все сначала, меня бы здесь не было. Я бы не смогла.
– Сомневаюсь.
Я пожала плечами. У меня были серьезные сомнения на этот счет. Я ставила одну ногу перед другой, поднимаясь на вершину с чистой решимостью. Единственное, что мне помогало в этом – Пенн, с ним было все как-то легко.
– Ты думаешь, что помиришься с Джейн? – тихо спросил он, уткнувшись мне в волосы.
– Ты думаешь, она в моей команде? Что я должна забыть о ее предательстве, рассмотреть нашу дружбу с другой стороны?
– Думаю, что она всегда была рядом с тобой, когда никого не было. Это что-то да значит. Ты должна решить, что это значит для тебя.
Я еще глубже погрузилась в его объятия. Пенн был прав. Джейн помогла спланировать крах моей карьеры, помогая Кэтрин. Смогу ли я простить ее за это? Если я прощу, не предаст ли она меня снова?
Я задремала, все еще раздумывая, стоит ли это того.
И когда проснулась, то решила, что не хочу рисковать. Даже если и хотела ее простить.
30. Натали
Я распахнула дверь своей квартиры и ворвалась внутрь. Шпильки убивали меня от быстрой ходьбы домой и подъема на третий этаж. Я сбросила неудобные туфли на каблуках. Затем завернула за угол и увидела Пенна, расхаживающего по гостиной.
– Прости. Извини. Я знаю. Я опоздала, – сказала я ему, поднимая руки, бросив свой ежедневник и огромную сумку Сент-Винсент на стол в холле и направилась к нему. – Собрание задержалось.
– Все в порядке. Я просто…
– …расхаживаешь тут? – Предположила я.
– Да, – он улыбнулся.
Я представила, как он стоял в брюках и синей рубашке с закатанными до локтей рукавами. Руки в карманах, альбом Дермота Кеннеди играя на телефоне. Его голубые глаза впились в меня, и я практически вздохнула с облегчением, видя его.
Планирование вечеринок завладело моей жизнью. Я и не думала, что одна благотворительная акция превратится в полноценную работу. Я переутомилась, была напряжена, а мне даже не платили за это. Гармони пригласила Грегори, организатора вечеринок, чтобы он помог мне с ежедневными делами на месте, чтобы я действительно могла наслаждаться вечеринкой. И встреча с Грегори послужила для меня уроком, насколько я отстала, несмотря на помощь Гармони и подхалимок. Мы находились всего в нескольких неделях от большого события, и я никогда не чувствовала такого облегчения и слепой паники, что кто-то другой возьмет на себя ответственность, чтобы все прошло без сучка и задоринки.
– Мы что, опаздываем? – Спросила я его. Он всю неделю планировал для меня сюрприз, чтобы отвлечь меня от этого беспорядка, и я не хотела испортить ему сюрприз. – У меня есть время переодеться?
– Мы не опаздываем, – сказал он. – Просто надень что-нибудь удобное.
– Ты не захочешь, чтобы я была в чем-нибудь удобном. Ты ведь знаешь, что удобно – это значит слоняться по дому в спортивных штанах, верно?
– Джинсы, – сказал он, следуя за мной в спальню, чтобы посмотреть, как я раздеваюсь.
– Знамо дело. – Я полезла в шкаф и вытащила узкие дизайнерские джинсы и топик от Элизабет Каннингем, который она мне подарила прямо с модели на прошлой неделе, когда я пришла к ней по поводу платья для моего мероприятия.
– Я сказал, удобную одежду, – сказал он со смехом.
– Это удобная, – заверила я его.
– Но не совсем... твоя. – Он заглянул в мой шкаф на полузабытую гору богемной одежды, которую я задвинула в самый задний угол и не дотрагивалась до нее месяцами. – Мы сказали, что наедине будем самими собой.
– Но мы же не будем наедине, – сказала я, натягивая джинсы.
– А если бы были? – задумался он.
Я стянула топик через голову и надела свою богемную рубашку.
– Я что выгляжу плохо?
– Ты отлично выглядишь, – ровным голосом произнес он. – Ты всегда выглядишь отлично. Ты просто очень переживаешь из-за своей вечеринки. Я не хочу, чтобы ты так увлекалась ею, что забросила даже писать и забыла, кто ты.
– О, я люблю тебя, – сказала я, наклоняясь к нему и прижимаясь поцелуем к его губам. Он обнял меня. – Я знаю, кто я. Одежда меня не изменяет.
– Нет, пожалуй, нет. Я знаю, какие выставляются требования для подготовки любой вечеринки. Я не хочу, чтобы ты жила только этим, чтобы скрыть свое разочарование писательством. Романы – вот твоя настоящая страсть, а это просто так отрыжка.
Я взглянула на него.
– Мне пришлось отказаться от контракта с семизначной суммой, чтобы мой бывший парень не смог больше мной манипулировать. Думаю, что я должна еще немного погоревать о своей карьере.
– Не долго, дорогая, – согласился Пенн. – Только до тех пор, пока не пройдет эта чертовая вечеринка. Тогда тебе придется снова сесть на коня.
Я подмигнула ему.
– Ты на что-то намекаешь?
Он прикусил мою нижнюю губу.
– Позже. – Он шлепнул меня по заднице и жестом пригласил двинуться на выход.
Я подпрыгнула от неожиданности, схватила сумочку и вышла. Заперла за нами дверь.
– Кстати, а где Тотл? Я думала, меня он чуть ли не собьет с ног, когда я вернусь домой.
– Роу присматривает за ним.
– Он одержим твоей собакой.
– Так и есть. И Николас его обожает.
– Роу или Тотла? – Дерзко спросила я, когда мы вышли на улицу.
– И того и другого.
Пенн поймал такси, и мы проехали дюжину кварталов на север, прежде чем я узнала кирпичные здания кампуса Колумбийского университета.
– Мы идем к тебе на работу? Хочешь еще один раунд на своем рабочем столе?
Он лениво провел большим пальцем вверх и вниз по моей руке.
– А ты предлагаешь?
– Возможно.
– Приму это во внимание. – Он жестом указал таксисту, где нас высадить. – Хорошо.
Он расплатился и помог мне выйти из машины. Наши пальцы переплелись, когда мы ступили на выложенную плиткой дорожку, ведущую в самое сердце кампуса.
– Сюда.
Мое любопытство было задето, когда я последовала за ним мимо философского факультета. Мы миновали библиотеку, пересекли двор и прошли мимо бизнес-школы. Солнце садилось за горизонт. Старшекурсники спешили мимо нас в библиотеку, чтобы подготовиться к выпускным экзаменам. Групки студентов тестировали друг друга с помощью набора флэш-карточек. Мимо нас прошла пара бегунов из Колумбии в коротких черных шортах, на груди у них блестел пот. Повсюду вокруг нас виднелись признаки завершения семестра и наступления лета. Светлая надежда охватила даже меня. Потому что через несколько недель это означало бы, что Пенн будет в моем полном распоряжении.
Мы остановились перед зданием физики.
– Физика? – Спросила я.
– Да ладно тебе. Я тебе все покажу.
Я скептически посмотрела на него. У меня была степень по английскому языку. В университете я была пловчихой. И никогда не ступала ногой в физический факультет. В основном я жила на факультете изящных искусств и в бассейне.
Увидев мое лицо, он рассмеялся.
– Доверься мне.
Я ужесточила свою хватку на его руке и решила довериться.
Мы поднялись на лифте на верхний этаж, затем еще по одной лестнице поднялись на крышу. Что, черт возьми, находилось на крыше физического факультета?
Потом мы вышли с другой стороны, и я ахнула. В центре купола, как в обсерватории стоял огромный телескоп. Свечи покрывали пол тускло освещенной комнаты, открывая одеяло для пикника и прекрасный вид на миллионы звезд над головой.
Я сморгнула слезы и снова обратила внимание на Пенна.
– Это... так…
Он поднес мою руку к губам и поцеловал.
– Для тебя все что угодно.
– Нам... можно воспользоваться телескопом? Я и представить себе не могла, что тебе разрешат воспользоваться их телескопом, – сказала я, широко раскрыв глаза.
Он толкнул меня локтем.
– Я провел здесь несколько дней со своим другом с астрономического факультета. У меня есть базовые представления об этой машине. Я могу с ним управляться.
Я была почти уверена, что в моих глазах блестели настоящие звезды.
– Это потрясающе.
– О боже, а вот и моя впечатлительная девушка.
Я игриво толкнула его локтем.
– Эй!
– Мне нравится, – сказал он, увлекая меня вглубь комнаты к одеялу на полу. – Как только наступит ночь, мы сможем воспользоваться телескопом, но сейчас думаю, ты умираешь с голоду.
Мой желудок заурчал в ответ.
– Как ты это делаешь?
– Как будто я тебя не знаю.
– Возможно. – Я скрестила ноги и села на клетчатое одеяло. Свет свечей мерцал на резких чертах Пенна, когда он сел рядом со мной. – Пенн.
Он как раз потянулся за корзинкой для пикника, но остановился и вопросительно посмотрел на меня.
– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, что подготовил мне такой сюрприз. Это так много значит для меня. Ты так много значишь для меня, – он ухмыльнулся той дерзкой улыбкой, от которой у меня подкашивались ноги, а затем притянул мою голову, дотронувшись своими губами до моих.
– Всегда пожалуйста.
Я хотела броситься на него и сорвать с него одежду за этот жест, но каким-то образом сдержалась, он вернулся к корзине. Достал большой багет, немного винограда, контейнер, полный еще теплого печеного камамбера, мясную тарелку и бутылку французского вина.
Я откинула голову назад и рассмеялась.
– О боже, ты воссоздаешь наше первое свидание?
– А это было свидание? – спросил он.
– Ну, было что-то такое. – Я уставилась на покрывало, на котором он разложил угощения точно такие же, как в ту единственную ночь в Париже.
Он вошел тогда во французский ресторан и вышел с таким же набором для нас. Мы спустились к Сене, сели у воды, с видом на Эйфелеву башню, поесть. Он поцеловал меня, когда башня в темноте стала светиться, и это было волшебно.
– Идеально, – поправила я. – Прекрасно.
Мы принялись за еду. Воспоминания восьмилетней давности нахлынули на нас обоих, тогда мы были моложе и более глупыми. Мы влюбились друг в друга за одну ночь и даже не подозревали, что наша жизнь будет снова и снова сводить и разводить нас вместе, пока мы не окажемся здесь в этот момент.
– Итак, – сказала я, смакуя вкус печеного камамбера на языке, – скажи мне, в чем твой самый глубокий, самый темный секрет?
Он оставил на моих губах один поцелуй.
– Думаю, теперь ты знаешь все мои секреты, любовь моя.
– Ах, так легко, а тогда ты просто хотел убежать от своей жизни. Бедный маленький богатый мальчик, – пошутила я.
– А ты? – Он жестом указал на меня. – Ты наконец-то чувствуешь свою принадлежность к чему-то?
Над этим ответом я тогда ломала голову. Я хотела тогда найти свой путь в жизни, осуществить свою мечту. Изменилось ли что-то? В каком-то смысле я стала другой, чем тогда. Но правда заключалась в том, что на самом деле я нашла свой путь и свою принадлежность. Как он и говорил много лет назад.
– Я принадлежу тебе, – ответила я ему.
– Хороший ответ.
Наш поцелуй углублялся, удлинялся, пока я не потерялась в нем, с чего все и началось тогда. Но сейчас были только мы, сплетенные вместе, руки, губы и язык. И мне не хотелось подниматься, чтобы перевести дух. Я не хотела открываться от него. Я хотела бы остаться в этом моменте вечно, где мы с Пенном стали одним целым.
31. Пенн
– Пенн, – простонала Натали мне в рот.
Это было одобрение, будто она кричала: «Да, да, да» моему языку, прижатому к ее языку, моим рукам, зарывшихся в ее волосы. Секс всегда был для меня идеальным видом искусства, но с Натали он стал нечто совершенно иным. Секс с ней и наши отношения заставили меня пересмотреть все, что я думал об этом раньше. Заставили взглянуть на себя и понять, чего мне не хватало. Что я пытался заменить сексом. Словно он мог что-то заменить, то, что было сломлено внутри меня. Но только, когда мы были вместе, я чувствовал, что, возможно, я был и не сломлен. Может до Натали я по-настоящему не знал и не ощущал любви.
Я приподнял ее руки и стянул через голову рубашку, заставив ее соски затвердеть сквозь кружевной лифчик. Мои руки скользнули вниз по ее рукам, плечам и мягким контурам груди. Я зацепил пальцем ее лифчик, дразня возбужденный сосок, пока она не стала извиваться от моих прикосновений.
Мне нравился каждый стон, всхлип и вздох, которые я извлекал из ее жаждущего тела. Как она двигалась, как хотела, когда я работал над ней. Это был не просто секс. Это было соблазнение, и оно заставляло мой член твердеть в штанах.
Но я не торопился. У меня было полное намерение с ней не торопиться.
Мои пальцы сжали застежку ее лифчика, и ее груди освободились от оков. Я отбросил бесполезный кусок материи в сторону, прежде чем прижать ее спиной к одеялу. Она снова подняла руки и уставилась на меня с каким-то странным выражением в полуприкрытых глазах.
Моя.
Это слово снова и снова звенело у меня в голове. Она была моей. Красивая, сильная и мужественная женщина была моей. У нас были взлеты и падения. Мы прошли сквозь огонь и воду. Но мы выжили и двигались вперед. И я хотел сделать ее чертовски счастливой до конца своей жизни.
Я расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул молнию. Просунул палец под пояс, проведя пальцем по краю ее трусиков. Из ее рта донеслось мурлыканье. Я знала, чего она хочет. Я был счастлив ей услужить, стянув джинсы и трусики с ее бедер по мускулистым ногам пловчихи.
Я снова поднялся, обхватив с внутренней стороны ее икры, разведя ноги шире, двигая пальцами по внутренней стороне ее бедра. Моя рука замерла прямо перед ее идеальной киской, уже мокрой и жаждущей. Я провел костяшками пальцев по всей ее длине, и все ее тело отозвалось в ответ. Она рванулась вверх, умоляя о большем. Меня.
Мои руки раздвинули еще больше ее ноги, прежде чем я стал наслаждаться ее киской. Язык попеременно то ласкал ее клитор, то нежно посасывал. Одной рукой удерживая ее, пока она извивалась подо мной. Из ее рта вырывались тихие всхлипывания. Ее мяуканье достигло интенсивной высоты, когда я завладел ею своим языком.
Я отпустил одну ее ногу и просунул палец во вход. Еще один стон с моим именем вырвался с ее губ, я улыбнулся в ее половые губы. Она была уже близко. Я чувствовал по тому, как ее стенки влагалища сжимали мой палец, требуя большего. Я вставил второй палец, она напряглась, словно пытаясь удержать меня внутри. Мой член до боли стал твердым, я подумал, пора заканчивать, войти в нее. Но я должен был выстоять. Я хотел, чтобы она кончила хотя бы дважды.
