Текст книги "Иммунитет II (СИ)"
Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
– А что, тоже полезное умение, – и отец был в своем репертуаре.
– А кто сказал, что я не умею?
– Да? Завтра куплю курицу, покажешь. И где будем брать перья крачки? Поедем на побережье?
– А может, в музее? – предложила миссис Грейнджер. – А что, я давно не была в Кенсингтоне.
Ненадолго повисла пауза.
– Джин, ты предлагаешь ограбить музей? Музей естественной истории? Я не ослышался?
– Так нам же только пару перышек…
– Скромная ты моя… А потом как?
– А потом… э-э, может, я сама себе налиняю? – вступилась дочь. – Интересно, какая моя часть превратится в перья? Может, одежда? Дырка будет, – хихикнула она.
– Погоди, Джин, они же все там под стеклом, в витринах! – нашел еще одно возражение мистер Грейнджер, удивленно глядя на жену, за которой со дня знакомства и до сего момента ни разу не замечал криминальных наклонностей.
– А стекло можно будет осторожно… В общем, я знаю, как взять что-то из-за стекла так, чтобы ничего не случилось! – обрадовала его дочь. – И от пропитки очистить легко, мы в школе делали, там для хранения тоже иногда мышьяк используют. Ну, чтобы крысы и мыши не пожрали, на них, оказывается, вообще мало что магическое действует.
Мистер Грейнджер тяжело вздохнул. Дети берут от родителей все самое лучшее? Ну-ну.
– Кажется, теперь я понимаю, в кого наша дочь такая… хм, предприимчивая.
– Имеешь что-то против, дорогой? В следующие выходные едем в Кенсингтон!
Что поделать, в семье Грейнджеров супруг был главным мозговым центром, головой, а миссис Грейнджер – главным, э-э, пробивным орудием. Или скорее – шеей…
«Может, это так нервность проявляется… при беременности?» – думал мистер Грейнджер, понимая, что сам себя успокаивает.
«Кажется, я снова начинаю безобразничать, – подумала Гермиона, – но на сей раз, между прочим, не я это предложила!»
Гарри к тому времени уже трижды перерисовал шикарный план для собственной мастерской и жаждал показать его Снейпу, но тот почему-то все не отвечал на его сообщения. Может, блокнот потерял? И Флитвик, как назло, уехал. А Гермиона пишет какую-то ерунду про новую энциклопедию птиц, которую ей подарили родители на окончание третьего курса. Зачем ей орнитология?
Гарри Поттер проявлял недюжинное и совершенно не свойственное ему терпение уже целый третий день. И нервничал. Может, со Снейпом что-то случилось? Может, помощь нужна? Мало того, что он опасные зелья варит, а вдруг к нему Пожиратели нагрянули? Ну… маловероятно, но выследить-то могли? А он ведь и адреса сроду не менял. Вроде бы. Дальше Гарри уже ни о чем не думал, только крепко сжал рукой браслет.
Он немного задержался на крыльце, стараясь миновать защиту профессора как можно незаметней, ведь помнил, как тот ему рассказывал про эффект неожиданности и то, как его можно использовать. Если внутри враги, то они не должны ничего услышать раньше времени!
Когда парнишка осторожно и бесшумно открыл дверь и сделал на цыпочках первый шаг, то услышал звук, от которого сначала обмер, а потом едва не ринулся наверх небольшим вихрем, наплевав на все. Глубокий мужской стон раздался ещё раз, когда он крался по лестнице, сжимая наготове палочку. Гарри приложил нечеловеческие усилия и сдержался, только скрипнул зубами и решил первым делом что было сил залепить Экспеллиармусом по площади.
Он распахнул дверь в спальню профессора под ещё один стон, на сей раз – женский, а потому от неожиданности только открыл рот, не успев издать боевой клич, то есть проорать заклинание. И, едва с разгону перешагнул порог, тут же выскочил обратно, пламенея ушами и щеками, ссыпался по лестнице, вымелся на улицу, скользнул в ближайший проулок, открыл рот и глубоко задышал. Такого номера он не ожидал точно.
Стройная и вообще потрясающе красивая женская спина с рассыпавшимися по плечам светлыми кудрями, двигающаяся вверх-вниз в каком-то странном ритме, так и стояла перед глазами. А еще из-под крепких ягодиц… (Гарри гулко сглотнул и покраснел еще больше, хоть это было почти невозможно, и почувствовал, как за шиворотом по спине потекла тонкая струйка) торчали длинные ноги. Явно Снейпа. А уж звуки… Гарри ощутил давление кое-где и сдавленным голосом выругался. Странно, но вроде бы немного полегчало.
Было ужасно стыдно… И почти так же ужасно сильно хотелось посмотреть ещё. Отчего становилось ещё стыдней и почему-то захотелось в туалет, просто до болезненности. Гарри обозвал себя идиотом, сжал браслет и едва не смел кузена, ринувшись в заветную комнатку дома на Тисовой.
Северус Снейп давно не чувствовал себя так… спокойно и даже, прости Мерлин, умиротворенно. Его жизнь обычно к такому совершенно не располагала. Первое утро отпуска он провел как никогда удачно. Прежде всего, проснулся с блондинкой подмышкой. Надо сказать, совершенно потрясающей блондинкой.
К себе в Паучий тупик он прибыл далеко не сразу, а только после того, как наконец сдал все школьные дела, отвертелся от чая с директором, заскочил в теплицы милой Помоны с подарком в честь очередного отпуска и за кое-какими свежайшими ингредиентами. Войдя домой, он первым делом обнаружил почтовый пакет со свежим выпуском «Зельеварения» с собственной статьей и, естественно, не мог его не пролистать. Даже мантию сразу не снял, а уж то, что еще от теплиц на нем ехал один маленький, но весьма удаленький пассажир, ему и в голову прийти не могло.
Рядом с его статьей, к счастью редакторов, оставшейся практически без правок, оказалась статья какого-то почти клинического идиота из Гренобля, но рациональное зерно в ней присутствовало, так что Снейп призвал перо и занялся почеркушками на полях, чтоб не забыть новые мысли. Потом спохватился и сходил в лабораторию, где тщательно разложил принесённые растения, и вернулся к заметкам. Но тут же подскочил, услышав деликатное покашливание с кухни. Женское покашливание.
Сомневался он не так и долго: в его убежище, его святая святых, в его дом каким-то образом прорвалась Скитер… Больше некому. Точно. О, нет, он не выгонит её. Она не выйдет отсюда, пока он не узнает, как ей это удалось. Он нацепил привычное для школьных хулиганов выражение лица и отправился «на разведку».
На кухне его ждал довольно грамотно сервированный стол из серии «романтический ужин». И сама «злоумышленница». Рита Скитер была очень эффектна в зеленом, чуть серебрящемся платье, подчеркивающем тонкую талию, полную, но высокую грудь, соблазнительно прикрытую тонким кружевом, и…
Он сглотнул и скрестил руки на груди. Он как-то не подумал, что вообще давненько не видел женщин как таковых, то есть именно как женщин. Снейп истово придерживался правила, что коллеги – это не женщины, к счастью, возраст практически всех их весьма тому способствовал. На фоне поттеровских эскапад, новых идей, резвящихся с маггловским оружием Малфоя-старшего со товарищи, родного змеиного факультета, за которым тоже глаз да глаз нужен, задачек от «дорогого» директора и от друга Флитвика, безумных идей насчет дементоров… Какие могли быть женщины, даже в мыслях? Но да, прогуляться через день-другой до известного квартала он собирался. А тут… С доставкой на дом. Ну и что, он идиот, что ли, чтобы отказываться?
А Рита, стреляя голубыми, но, хвала Мерлину, совсем не похожими на дамблдоровские, глазками, уже запихивала ему в рот какой-то… Кажется, это был виноград. И что-то там задвинула еще насчёт запеченной форели. Он рассмотрел стол внимательно, принюхался, провел палочкой… Никаких добавок! Он едва не умилился: она, кажется, решила его просто накормить! Хорошо, он тоже сегодня сделает все, чтобы дама осталась довольна.
– Надеюсь, ты не из тех, кто считает, что мужчин нужно кормить мясом и только мясом? – лёгкая хрипотца в голосе этой стерве, надо сказать, необычайно шла.
– Я из тех, кто считает, что мужчину надо просто кормить, – усмехнулся он.
– Мерлин, какой же ты, оказывается, скромный, Се-ве-рус-с Снейп, – ярко-алые ноготки тихонько побарабанили по столу.
– Хочешь поговорить об этом?
– Не поверишь, пока нет.
И она повернулась спиной.
Снейп выдохнул. Когда он увидел ничем не прикрытые ямочки внизу, то ощутил голод совсем иного толка. Так что до форели дело дошло только через пару часов. Или больше. Вызвать темпус в голову не пришло. Да и какая разница?
С Ритой все оказалось неожиданно просто, почти как тогда, в лагере хиппи. Они ели форель тем, что под руку попало, пили охлаждённое северусовыми чарами вино и на удивление легко разговаривали: вроде бы ни о чем, и в то же время обо всем.
Лезть в ее разум сейчас? Ему было слишком хорошо и слишком лень, да и ночь еще длинная. В конце концов, без его ведома из его дома еще никто не уходил. Правда, и не приходил… Снейп грешил на мощные дезиллюминационные чары в сочетании с таким же отвлечением внимания, справедливо полагая, что через свои защиты, скорее всего, протащил эту дамочку лично, так сказать, «на хвосте». Ну что, как в воду глядел, вот только узнать об этом ему удалось далеко не сразу.
Рита, растрепанная, светя интересными деталями, не скрытыми его полузастегнутой рубахой, уселась на стол и положила ногу на ногу. Тот еще натюрморт, кто понимает… Снейп понимал.
– Мерлин, Северус, посмотри на меня так еще раз, – попросила она. – Как у тебя это получается, это же от одного взгляда закипеть можно… Погоди… Когда ты последний раз был с женщиной?
– Материал собираешь?
– Движение твоей брови неподражаемо, но нет. Я хочу сравнить. Дать слово? Мне просто интересно.
– Угумс. Журналистке «просто интересно». А потом в Хогвартс приходит «Ежедневный пророк» и мне можно начинать оттаптывать любимые мозоли всем подряд в надежде, что кто-нибудь меня наконец заавадит.
– Клянусь никогда и никаким способом без разрешения хозяина не передавать третьим лицам никакой информации, услышанной, прочитанной или показанной мне в этом доме во время моего пребывания здесь, – всегда такие нахальные глаза смотрели удивительно серьезно.
– Сильно. И неожиданно. Принимаю.
– Ну… теперь-то ты можешь немного расслабиться?
– С зимних каникул.
– Мерлин! Это же полгода! – воскликнула Рита. – Как ты вообще… в голове не укладывается.
– Помочь? – Снейп размял пальцы.
– О-о, обязательно, только скажи, ради Мерлина, как ты… м-м, себя чувствуешь?
– Благодаря тебе отлично. И как твои сравнения?
– Тебе тоже любопытно? Я рада. Ладно, два месяца. Ты меня обогнал в воздержании на два месяца. Примерно.
– Ты?.. Я? Тебя? – не поверил Снейп.
– А ты что думал, я только и занята прыжками из постели в постель? – Рита вдруг разозлилась. – Знаешь, журнашлюшества мне и на работе хватает, не хватало еще тащить эту дрянь в личную жизнь! Я, знаешь ли, брезглива.
– Теперь не укладывается у меня.
– Просто сделай наконец акцент на том, что слова не равны действиям. За редким, даже редчайшим исключением. Я понимаю, что мира зелий это не касается, но всего остального…
– Зачем тебе это?
– Ты имеешь в виду мою долбаную работенку? – Рита усмехнулась. – Знаешь, через пять-шесть лет… я смогу купить ма-аленький такой островок в далеком теплом море. Крошечные острова без пресных источников, так называемые атоллы, стоят недорого. А для волшебницы, умеющей правильно произносить «Агуаменти», это как раз не проблема. И буду я и остров, и домик, и никого на мили вокруг, представляешь, Северус?
Рита мечтательно прищурилась и продолжила:
– И чем скандальнее я пишу, тем больше получаю, тем меньше остается времени между мной и моим островом. Так что мне плевать.
Он смотрел на мерное покачивание ее узкой босой ступни и… понимал, что сейчас поверит. Потому что это было действительно похоже на правду. Правда, у Риты Скитер столько разных «правд»… Но то, что она действительно умна, не отнимешь. Какая женщина!
«Такая женщина» подтянула ногу на стол движением сколь изящным, столь и неприличным.
– Р-рита-а… Ты уверена, что стоит прямо вот тут… Измажешься…
Ее улыбка была неподражаема:
– Если ты еще так будешь смотреть… и говорить, – волнующая хрипотца в голосе словно погладила его затылок «против шерсти», – я намажусь чем угодно… и где угодно. Если тебе будет вкус…
Через какое-то время, когда они перевели дух, он ответил.
– Действительно вкусно… а говорила, что не брезглива.
Рита тихо рассмеялась, кидая очищающие чары.
«Без палочки? Плюс невербально? Кто бы мог подумать! Да с ней стоит держать ухо востро!» – решил Снейп. И попробовал аккуратнейшее Легилименс… В результате чего был тоже аккуратно, но вполне уверенно выдворен обратно.
– Шикарный окклюментный блок… нет, я мог бы его взломать, но… это было бы просто уже слишком. Только скажи, кто тебя учил?
– Неужели ты думаешь, меня не пытались сломать? При моей-то работе? И… спасибо, что решил не ломать, Снейп.
– Ну не настолько я все-таки сволочь, Рита. Сегодня по крайней мере.
Кто бы мог подумать, эта женщина еще бо́льший мизантроп, чем он сам!.. Хотя… при такой жизни… Самое лучшее для нее будет вовремя смыться, слишком многие в Волшебной Британии хотели бы как можно крепче пожать ее точеную шейку. В конце концов, он сказал ей об этом, а в ответ получил:
– А ты сомневался? Знаешь, при моей профессии, увы, быстро понимаешь, что многие люди гораздо хуже того, что о них пишут.
– Даже ты?
– Даже я.
– А если лучше?
– Тогда о них либо никто и никогда не напишет, либо грязь не прилипнет. Ну, или сама отвалится.
– Хм. А мы действительно похожи.
– А к тебе я буду приходить в гости, если ты, конечно, не против?
– Тебе так понравилось?
– Спрашиваешь! Зельевар полугодовой выдержки… М-м-м!
Они расхохотались.
Идиллия продолжилась те самые три дня, пока не была прервана на очередном «самом интересном месте» хлопком двери и громким топотом.
– Что это было?
– Поттер, – вздохнул Снейп. – Все, каникулы закончились. Останешься похозяйничать?
– А ты, значит, за ним… Ты привязался к нему? – Рита прищурилась.
– Рита. Я за него отвечаю. Он мой ученик.
– Значит, не только Флитвика?
– Ты и тут уже в курсе?
– Ты забыл, кто я?
– Кстати… Можно ли мне будет этим иногда попользоваться?
– Информация за информацию. Конфиденциальность гарантирую, при равных условиях.
– Отлично, – Снейп уже накидывал мантию. – Не скучай. Но в лабораторию соваться не рекомендую.
– Пф, зельеварение никогда не было среди моих особых интересов.
Он почти вышел, как вдруг ему показалось, что Рита его окликнула. Он вернулся, оглядел комнату, переспросил, но в ответ ничего не услышал. Пожав плечами, Северус развернулся на выход, не обратив внимания, как сзади на его мантию опустилась небольшая, но яркая бронзовка.
К сожалению, публиковать комментарии можно только До или После.
Поэтому сегодня приглашаю любителей постебаться вот сюда: https://ficbook.net/readfic/8501678/21685923
Автор опять веселится, точнее, стебется, как может, потому как недавний острый бронхит достал до не могу. Кстати, потому прода не вышла в среду, было просто не до того, училась дышать. Потому тем, кто терпеливо ждал, что-то вроде бонуса.
====== 29. Лето – это маленькая жизнь ======
Этим летом в Норе и ее окрестностях было удивительно тихо. Соседям, проходившим мимо, казалось даже, что семья Уизли частенько отсутствовала дома, а может быть, и уехала. Правда, голову никто особо не ломал – у Лавгудов были другие интересы, Диггори половину лета провели на море, да и не принято было у волшебников, тем более англичан, лезть в чужую жизнь. Тем не менее, вся семья была на месте, да еще где...
За пяльцами.
Один вид близнецов за вышиванием дорогого стоил. Правда, далось это тоже недешево: к младшему брату поначалу никто не хотел прислушиваться.
Бедняге Рону пришлось тяжко, как никогда в жизни: «воевать» со своими же родственниками было ужасно. Он же младший. А надо было как-то убеждать. Доказывать. Всем и каждому. Причем по отдельности было вроде легче, но стоило собраться двум и более Уизли, как все начиналось снова. Рон вполне серьезно подумывал, что лучше бы он два… три… да хоть десять раз на Зельеварение сходил. Оказывается, вот такое отношение близких бесит даже больше, чем самые унизительные замечания язвы-профессора. Тысячу раз ему хотелось плюнуть на все, но бросить свою семью парень не мог, хоть и сам не знал, что ему не давало. Не мог, и все.
Особенно сложно было со взрослыми. В конце концов Рон не выдержал и написал письмо, точнее, крик о помощи, профессору Бабблинг. И был несказанно благодарен ей за почти моментальный ответ – ему это здорово помогло. Тем более что она сделала приписку специально для родителей.
Больше всего Рон удивился тому, что первыми на помощь ему пришли все же не родители, а Перси и Джинни. Сестричка из матери веревки вила еще с младенчества, чем и теперь занялась, уже целенаправленно и осознанно. Перси же просто оказался самым умным. А еще его очень интересовало то самое «предательство крови», так что братья совершенно неожиданно сошлись на том, что семейные проблемы существуют и их надо как-то решать. Самим – так самим.
Так что после письменной консультации профессора за работу довольно быстро засели все.
Кроме Рона, который справился еще в школе. Самый юный братец-рыжик корпел над очередным фолиантом по рунам. Это давалось ему нелегко, все же многолетняя привычка все лето гонять во дворе то гномов, то снитч, то просто бить баклуши трудноискоренима. Но стоило ему посмотреть на склонившихся над пяльцами близнецов и послушать их тихое ненормативное шипение, взглянуть на шмыгающую носом сестру, в очередной раз уколовшую палец, на красную, как помидор, мать, которая всей душой рвалась помочь деткам, особенно доченьке, и он понимал, что его сложности по сравнению с муками остальных – фигня. Даже отец, приходя с работы, ужинал, тяжело вздыхал, мирно брался за иголку и вскоре начинал шипеть что-то в унисон с близнецами. С мелкой моторикой в семье Уизли было, мягко говоря, довольно скверно.
А что делать – для правильного результата работать надо было только лично, каждому над своими собственными вещами, только тогда давнее неприятное волшебство рассеивалось окончательно. И для того, чтобы убрать его последствия, нужны были новые вышивки, сделанные опять-таки собственноручно. И никаких чар!
Только спарывать нашитое пришлось почти неделю. Рон так и предполагал: в школе у него на это втрое больше времени ушло. Тут же учебы не было, а домашние дела столько времени никогда не занимали. Пока. Первое дело придумал Перси: его посетила идея просмотреть дом на предмет лишних надписей. Это заняло еще три дня, и впервые оба брата порадовались, что сам дом и комнаты в нем такие маленькие.
После того, как Рон с Перси, подключив младшую сестру, облазали все, что могли, в поисках рунных цепочек, они обнаружили на притолоке двери в комнату близнецов весьма странное сочетание. Рон аккуратно его перерисовал, потом с помощью справочника расшифровал, побледнел, ринулся к отцу, показал… и, в конце концов, Артур просто выпилил кусок деревяшки и спалил во дворе.
Фред и Джордж стали вменяемее. Не сразу, конечно. Но иметь с ними дело стало намного приятнее.
Потом, когда пошли по второму кругу, близнецы нашли кое-что на кухне, на чердачной лестнице и в крошечной прихожей.
Результаты после ликвидации всех этих безобразий появиться не замедлили, хотя внешне были почти незаметны. Несущие стены дома, например, стали внутри совершенно прямыми. В результате чего дом словно немного раздвинулся и в комнатах стало просторнее и будто бы легче дышать.
– Никогда бы не подумал, что наш Ронни окажется учителем вышивания, – все еще пытались острить близнецы, но… деваться было некуда. Спрашивать у брата, освоившего все нюансы рунной вышивки еще в школе, было куда проще, чем разбираться самим и с нуля.
Молли Уизли, чувствуя вину за свою доверчивость и безалаберность, искренне пыталась понять, как же все так получилось, в результате чего начала страдать довольно серьезными головными болями. Артур предположил, что это влияние ментальных закладок, и больше дети с вопросами к матери не приставали. Прониклись, таская ей обезболивающее, которое вскоре пришлось самим и готовить. Увы, это не особо помогало, Молли сама продолжала себя буквально поедом есть.
Рон все же догадался, как переключить внимание матери, хотя тут, скорее, просто повезло. Сад был окончательно обезгномлен одной новой парой рун, и вот тогда началось. Откуда ни возьмись, из заросших грядок поперла куча всяких овощей, и Молли пришлось засучить рукава в буквальном смысле. Поначалу она смеялась, мол, наконец взошло все, что она когда-либо высаживала. А потом стало уже не до смеха.
Первым потрясением, несмотря на ранние сроки, оказалось «нашествие» моркови. Она росла всюду, забираясь даже на лужайку перед домом и, что странно, обгоняла в росте и скорости созревания все остальные овощи. Куда девать столько морковки, никто не знал, потому что даже здоровый аппетит всех Уизли не помог справиться с урожаем. В ход пошли ватрушки с морковкой, пирог с морковкой, морковная запеканка… просто салат.
Немного полегчало, когда Молли начала чередовать сладкие и соленые блюда, а потом где-то нашла рецепт маринада. Но это же снова много работы… Навышивавшиеся на всю жизнь близнецы на сей раз были против.
– Может, продать кому? – закинул удочку Фред.
– И в самом деле, мам, – поддержал Джордж. – Глядишь, и деньги появятся.
– Вот и займитесь! – рявкнула Молли, которая чудесный и полезный овощ видеть уже не могла, а на подходе был еще и лук, и огурцы. Но пропадать ценному продукту… нет, это было выше ее сил, все-таки она была хозяйкой, а после недавних изменений – хозяйкой вовсе не плохой.
– Половину выручки нам!
– При условии, что вы сами все выкопаете.
– Ха, да сколько угодно!
– И даже вымоем.
Молли смотрела на сыновей широко распахнутыми глазами: вот так просто, оказывается, можно было подключить детей к домашнему хозяйству!
Так на летнем рынке в соседней с Оттери довольно крупной маггловской деревне появилась пара рыжих подростков с таким же рыжим товаром. Цветовое сочетание было почти совершенным, а изобретательность юных продавцов и их убойное обаяние быстро сделали их прилавок едва ли не самым популярным. Тем более что потом и другие овощи подошли, и маринады. Даже кривые старые яблони дали на удивление приличный урожай, и в дело пошел уже готовый продукт – морковно-яблочный джем. Кажется, дети в этом году впервые поедут в школу во всем новом…
За всеми этими делами семья Уизли как-то подзабыла некогда данную им установку о помощи Гарри Поттеру и об обязанностях перед уважаемым директором Дамблдором. Они словно выпали из той части волшебного мира, в которой обычно вращались. Занятые своими делами, ставшие гораздо более вменяемыми и осторожными Уизли вызвали бы удивление у многих, вот только, к счастью, никому из их знакомых не было до них дела.
Только директор заглядывал к ним, даже дважды, но всякий раз видел только, как распаренная Молли крутится на кухне, а дети ей помогают. При всем том среди банок, бутылок и кадушек для квашения ему даже присесть толком было негде. Впрочем, как и самим хозяевам. Усмотреть же злой умысел в неожиданном сумасшедшем урожае, от которого сами хозяева чуть не спятили, было невозможно. Так ему и не удалось добиться от Уизли ничего особо интересного, кроме банок с морковным джемом, которые Молли всучивала ему, стоило только появиться на пороге. Морковь директор, в отличие от фруктов, не любил, но отбрыкаться от угощений Молли Уизли не мог даже сам Великий Светлый. Потому Дамблдор решил оставить рыжее семейство в покое и заняться своими делами.
Северус Снейп впервые за много лет пребывал в растрепанных чувствах. Когда он, закупив все необходимое для очередной порции зелий, вернулся к себе, Скитер в доме не оказалось! А потом это повторилось, да еще и не раз. И как эта стер… роскошная женщина каждый раз ухитряется проходить его защиты? Он зарылся в книги, выискивая хотя бы намек на подобное, но – увы. Нужные рукописи, конечно, можно было бы посмотреть в библиотеке Малфоя или попытаться заказать в Лютном, но это было бы все равно что встать посреди переулка и громко сообщить, что его дом нуждается в усиленной защите.
Конечно, его адрес был известен немногим, но рисковать точно не стоило. В конце концов, Снейп, морщась от отвращения, которое вызывал у него ритуал «Фиделиуса», точнее, связанные с ним воспоминания, все же начал его разучивать. Примерно на середине ему пришла одна любопытная мысль…
У Гарри нагрелся внутренний карман ветровки, и он тут же выхватил блокнот. Наблюдая за появляющимися на бумаге строчками, чувства он испытывал смешанные. Во-первых, он был ужасно рад, что его наконец вспомнили. Хоть он и отвлекся на поездку к тете Мардж (и Сириусу), и с кузеном было совсем не скучно, старшего товарища ему не хватало.
Во-вторых, он на Снейпа обиделся. Он не понимал, как можно было не отвечать так долго и вообще выложить такое важное средство связи неизвестно где и не прикасаться к нему несколько дней. У самого Гарри блокнот днем был во внутреннем кармане, а ночью – под подушкой. И он весьма рассчитывал, что так же ведут себя и все остальные его «друзья по переписке». Ну, что поделать, судил он всех по себе, а воспитывать чувство такта у мальчишки было совершенно некому. Да и когда бы? Даже психологу прошлым летом было совсем не до того.
Было еще и в-третьих: он справедливо опасался, что его вторжение в спальню зельевара в самый неподходящий момент заметили, и объясняться по этому поводу ему совершенно не хотелось. Но та часть его организма, где спина теряет благородное название, недвусмысленно намекала, что придется. Вот, стоило только вспомнить, как он почувствовал, что у него начинают гореть уши.
Чувства чувствами, а ответить что-то было надо. Тем более его наконец пригласили в гости. Гарри потянул носом и… все-таки дал выход своей обиде, написав «Я сегодня занят». Потом представил лицо читающего это Снейпа, хмыкнул и быстренько приписал: «Как насчет завтра? Могу в любое время».
И все пошло, словно ничего особенного не случилось. Снейп ничего не спрашивал и не заговаривал ни о чем постороннем, загрузив ученика-родственничка сличением рецептов в паре новых, в смысле, недавно купленных зельеварческих фолиантов. Гарри появлялся в Паучьем, читал и сравнивал до одурения, тренировался варить усовершенствованную версию Рябинового отвара. Потом его вдруг торкнуло, он хлопнул себя по лбу и уговорил Снейпа сходить в Тайную комнату, заранее ничего не говоря, но рассчитывая порадовать себя и своего старшего друга как минимум шкурой василиска.
Увы, их ждал полный облом: комнату, точнее, вход, Гарри открыл, а вот коридор оказался намертво завален камнями. Нехорошо так завален: стоило подвинуть один булыжник, и вся конструкция начинала дрожать и крениться. Укрыться же от раскатившейся кучи было практически негде, разве что взлететь. Снейп же, хоть и был весьма заинтригован, пока предпочитал свои летательные способности держать при себе.
Рита Скитер, по мнению Гарри, шлялась в Паучий тупик как к себе домой. Единственное, что оценил хозяин – гостья никогда не позволяла себе появляться, когда в доме никого не было. Снейп, устанавливающий ловушки и следилки, ни разу не видел, чтобы они были кем-то задеты. Он почти готов был подумать, что мадам имеет такое своеобразное чувство такта, но верилось в это с трудом. Ну сами посудите: «Вежливая Рита Скитер». Это же просто оксюморон!
Рита, кстати, неоднократно пыталась пообщаться с «маленьким героем», вот только Гарри то краснел и отводил глаза, играя в молчанку, то невежливо отворачивался, а если она настаивала, и вовсе говорил, что торопится, хватался за браслет и трансгрессировал к себе домой.
Правда, это случалось не так и часто – Скитер работала, работа требовала достаточно времени, и появляться слишком часто она не могла. Тем не менее то, что она все-таки свободно проникала в дом, его хозяина напрягало. А ей, похоже, нравилось дразнить зельевара и его юного ученика.
Только однажды, после того, как мальчишка, красный, как рак, в очередной сбежал от нее на глазах у Северуса, она промурлыкала:
– Кажется, мальчик ревнует.
Выражение лица Снейпа было бесценно, но Рита поняла, что, увы, ей не описать его никакими словами. Даже при ее таланте… Как жаль.
Снейп во всей этой ситуации молча одобрял поведение Гарри и радовался только тому, что взял с журналистки клятву, что та никогда и никому не будет передавать информацию, касающуюся его частной жизни и жизни Гарри Поттера. Собственно, он уже так опутал отчаянную мадам журналистку клятвами, что порой непривычно ощущал себя «немного Дамблдором». Тем не менее это не помешало небольшому зеленому жучку однажды прицепиться к штанам мальчишки и побывать на Тисовой улице. Правда, увидеть там что-то особенное Скитер не удалось – обычный дом, садик с шикарными розами и большим то ли сараем, то ли гаражом в глубине, и все.
Взаимодействие Гарри с родственниками ее не заинтересовало – видно было сразу, что это самая обычная семья. Ровные отношения. Совершенно скучные взрослые. К счастью, визит семейства Дурслей к Мардж состоялся в первую неделю каникул, так что прокатиться в еще одно новое интересное место у жучка шансов не было. И слава Мерлину.
Миссис Дурсль понемногу собирала мальчишек в Европу: пусть всего неделя, но мало ли что? Деньги давать она опасалась: Дадли родителям все мозги прокапал о том, как он скучает по собачке, едва только вернулся домой из школы. А ну как сторгует себе какого щенка?
Съездить на одну из известных выставок Петунье тоже было любопытно, да и Дадличку «одного» отпускать не хотелось, но у мистера Дурсля, как назло, возник дополнительный контракт на дрели, и она разрывалась между мужем и сыном. Проблему помогли преодолеть две умные женщины: миссис Филдс, тот самый психолог, с которой Мардж, живущая в том же городе, продолжала поддерживать отношения, и сама Мардж.
Петунью немного успокоило осознание того, что если уж мисс Дурсль справляется с собачьими закидонами одного небезызвестного анимага, то с довольно вменяемыми детьми справиться должна тем более. С другой стороны, страховкой в отношении самого анимага выступала его кузина, Нарцисса Малфой, которая тоже собиралась посетить выставку. А леди Малфой – это уже серьезно.
На выставке действительно было на что, точнее, на кого посмотреть. Дадли начал мечтать о настоящем волкодаве, чау-чау и бультерьере, а в конце концов его сердцем завладел бобтейл, но не факт, что окончательно. Когда дело дошло до английских бульдогов, мальчишки рвались на ринг вместе с Сириусом и злились, что их не пустили. Они чуть не поссорились с теткой, но тут весьма кстати появилась блистательная леди Малфой и прямо после ринга забрала пса у почти безутешной Мардж, якобы для того, чтобы передать его знакомому заводчику. Мисс Дурсль чуть удар не хватил. Мальчишкам пришлось взять на себя психическое благополучие тети, которая была готова ждать «хоть под дверью питомника» (как она выразилась), пока ее песика наконец вернут.
