Текст книги "Иммунитет II (СИ)"
Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
====== 1. Последняя ночь каникул ======
Гарри действительно собрался так быстро, что профессор Флитвик (под знакомой Дурслям личиной неприметного, но довольно солидного и вызывающего доверие светловолосого волшебника) и уже подуставшая Гермиона не успели даже допить предложенный вежливой Петуньей чай. Миссис Дурсль с интересом рассматривала девочку, с которой учится ее племянник, расспрашивала ее о семье, о школе и была вполне довольна ответами. Надо же, совершенно нормальный ребенок!
Кажется, она действительно умна, воспитана, словом – подходящая компания для мальчишки. Вот только сможет ли сей нежный цветочек за себя постоять? Хотя это совершенно не ее дело… Кажется, о безопасности должна болеть голова у этого их профессора. Благо у детей есть два учителя, которые не собираются давать их в обиду…
Жаль только, что девочка растет одна. Сестру бы ей… или братика. Лучше бы старшего, конечно… Мда. Что-то странные мысли начинают ее посещать. Наверное, стоит в следующие выходные съездить в Манчестер. Но сын-то, сын! Глаз не отводит от этой Грейнджер. И молчит. Ее Дадлик! Нет уж, им только соперничества мальчишек не хватает. Да еще девчонка – волшебница. Она упрямо сжала губы. Никто не знал и никогда не узнает, отчего Петунья однажды в пух и прах разругалась с младшей сестрой… Мир ее праху. Зато Северус жив. И, кстати, догадался извиниться за свое поведение тогда, в детстве. Они присмотрят за ее мальчиком. И слава богу.
Дадли Дурсль был удивлен и… кажется, очарован. Особенно этими глазами… Все-таки везет кузену! Он вздохнул и засунул в рот в качестве моральной компенсации целый эклер, придвинув блюдо гостям. Настроение почему-то испортилось. Может, потому что закончилось это потрясающее лето? И даже то, что у него останется такой замечательный Сириус, не сильно радовало: завтра и самому уезжать. Правда, каникул у них больше, на праздники тоже отпускают, и, если что, его могут даже забирать на выходные. Тут кузену не шибко повезло: ни телека, ни радио нормального – ничего. Хотя компания там у него в школе, наверное, классная.
Эта девчонка так интересно рассказывала про Францию, что Дадли, так и не выжавший из себя больше пары вежливых фраз, дал себе слово, что уговорит родителей съездить туда на следующий год. А учеба… Что ж, он изо всех сил постарается заслужить такой отдых. Ведь как было бы здорово, если бы он тоже побывал в Париже! Было бы что обсудить с Гермионой. Имя такое же необычное, как и она сама… А родители нормальные, как и у него. Вот как так могло случиться?
Миссис Дурсль не затруднило кстати (точнее, весьма некстати) позвонить Грейнджерам и проверить, действительно ли те не против того, чтобы Гарри отправился к ним. Гермиона было напряглась, но быстро поняла, что может доверять своей матери. «Надо будет поблагодарить сразу, как приедем», – подумала она.
Так что, едва Флитвик, наконец допивший свой чай и наговоривший немало вполне заслуженных комплиментов хозяйке дома, вежливо распрощался с Дурслями и аппарировал их к дому Грейнджеров, Гермиона сразу бросилась обниматься с матерью, которая ей что-то прошептала. Девочка улыбнулась, приглашая друга в дом, а профессор, сославшись на дела, откланялся.
Ужин детки уминали в темпе ирландских танцев, словно соревнуясь, кто вперед.
А потом Гарри и Гермиона, игнорируя спальню и гостевую комнату, в которой в результате ночевал только чемодан Поттера, устроились в библиотеке, притащив кучу подушек, небольшой светильник, пару пледов и одеял, одно из которых тут же оккупировал «милый котик». Рыжий бандит, по виду килограммов на семь, не меньше, одарил Гарри внимательным прищуром.
Мудрые родители сделали вид, будто так и надо, а услышавшая из-за угла искреннее: «Какие же у тебя родители суперские! Все понимают!» и гордое: «Да» дочери, миссис Грейнджер даже слегка покраснела, но наблюдательный пост на всякий случай не оставляла еще минут десять. И только потом со спокойной душой прошла в спальню. Выяснилось, что Дэн был прав. Просто детям было нужно поговорить.
А те, несмотря на усталость, разлеглись на ковре и говорили, говорили…
Про директора – что он хочет от них, было интересно обоим. Только ни к какому выводу они прийти так и не смогли. Договорились о том, что перед каждым разговором с ним будут сливать воспоминания друг для дружки – Гарри наконец научил подругу, как это делать. Хоть пока только теоретически: использование палочки исключалось, да и подходящих флаконов не было.
Оказывается, годился только хрусталь, то есть свинцовое стекло, затемненное до полупрозрачности специальным зельем, а не любая бутылочка из-под крема или шампуня. Хотя… Гарри присмотрелся к тому, что выгребла из ванной подруга, и отобрал несколько интересных экземпляров в надежде, что они могут заинтересовать его профессора. Он теперь на многие вещи с этой точки зрения смотрел…
Гермиона наконец рассказала, как сам директор еще на первом курсе посоветовал ей подружиться с Гарри и Роном и рассказал, как это правильно сделать. В каких случаях она должна была промолчать (но у нее долго не получалось), а когда предложить свою помощь (получалось еще хуже).
Гарри посмеялся, но потом… смех застрял в горле, и он с ужасом посмотрел на подругу.
– Слушай… Это, конечно, идиотская мысль, но что, если тролль оказался там не случайно?
– Это же… – Герми побледнела. – Он же запросто мог меня убить! Нет, Гарри, не может быть… Директор же не может способствовать смертельному риску для учеников?
– Да? Знаешь, а я уже в этом не так уверен. Зачем тогда, скажи, его заявление о третьем этаже, сразу после нашего распределения?
– Ну он же предупредил… что нельзя.
– Помогло? – саркастично изогнул бровь Гарри.
– Тьфу, вылитый Снейп, – рассмеялась Гермиона. – Больше так не делай, пожалуйста.
– Почему? Плохо получается?
– Наоборот, хорошо… Даже слишком! Не знаю… Я его все-таки немного боюсь. Очень уважаю, я тут читала его статьи в «Вестнике зельеварения». Он гений, Гарри… Но я боюсь.
– Снейпа-то? Я обещаю тебя познакомить с ним поближе. Он правда потрясный.
Гермиона слегка покраснела, придвинув к нему толстую тетрадь:
– Вот, смотри… я тоже начала писать вопросы, как и ты…
– Подожди, давай это на поезд отложим. А то и правда не выспимся. У нас главное что? То есть кто? Главное – наши друзья, правильно?
И они принялись за обсуждение Рона Уизли и того, как с ним теперь придется общаться.
– Знаешь, я даже не знаю, как предугадать его реакции. Он иногда нормальный, а иногда, ты точно подметила, тут думает, а тут вообще нет. Вот что мы будем делать, когда он «не думает»? Главное, еще вовремя распознать…
Гермиона тяжело вздохнула.
– И кто и зачем его обливиэйтит?.. Может, расскажем ему?
– Он ни за что не поверит. Даже мне. Он же упертый, как… как…
– Как баран. Давай, когда он упрется, просто уходить?
– А когда он орать начинает?
– …
Пауза затянулась.
– Погоди, а что, если мы о чем-нибудь пошепчемся друг с другом?
– Он разозлится. А, ну и отвлечется, ты права. А что делать, если кто-то из нас с ним один на один окажется?
– Я бы не хотела…
– Я тоже, но мне такое точно предстоит, хотя бы в спальне или умывалке.
– Ты можешь в учебник уткнуться или начать зевать…
– О, буду его спрашивать про уроки!
– Хи-хи. И как ты ему объяснишь, что они для тебя стали так важны, что даже квиддич отошел на второй план?
– А тем, что декан меня до тренировок, если что, не допустит.
– Она же… МакГонагалл ведь тебе ничего не говорила об этом? Она не могла!
– Ничего. Скажет.
– Как ты собираешься этого добиться? – широко распахнула глаза Гермиона.
– А как ты относишься к чисто поэтическим преувеличениям?
– Поэти… – озадаченно пошевелила губами Гермиона, но быстро поняла и рассмеялась. – Ох, Гарри! Это же надо придумать такое название для чистого вранья!
– Врать друзьям нельзя, – неожиданно серьезно произнес Гарри. – Но выхода я не вижу.
– Значит, будем чисто поэтически преувеличивать…
«Как же здорово… Она со мной. Она… тоже изменилась. Неужели всего за несколько дней такое возможно?»
Он не сообразил тогда, что любые ментальные закладки, как и многие чары, нуждаются в обновлении. Но, раз нужны они только в Хогвартсе – зачем тратить силы, когда пешка отдыхает в маггловском мире… Шанс, что девчонка встретится с кем-то из магов там, у себя, был ничтожно мал, так что Великий кукловод решил им пренебречь.
Гермиона выписывала вопросы в тетрадь, а Гарри продолжал.
– Про одежду спросить… в поезде. Пусть рассказывает.
– Про шахматы и логику, которую он совсем не применяет в обычной жизни…
– Ты еще Джинни про вышивки расспроси.
– Это обязательно. Если они будут вместе. Вот, я уже раньше записывала…
– Про выбор предметов.
– Точно, тут до самого Хогвартса можно проговорить.
– Только Рон уснет, хи-хи. Спорим, он будет выбирать, что полегче?
– А ты что выбрала?
Подруга тяжко вздохнула.
– Я хочу все…
– А кем ты хочешь стать после школы?
– Я не знаю. Совсем не знаю.
– Пиши вопрос для декана, пусть расскажет о профессиях волшебников. А то и правда ничего не понятно, окончим школу, и куда потом? Твои любимые предметы – Чары и Трансфигурация?
– А еще Нумерология и Руны!
– Почему бы этим и не заняться?
– А… остальное как же?
– Ты ж не дурочка какая, по книгам разве не разберешься? А потом вопросы выпишешь – и к профессорам. В жизни надо правильно выбрать главное. Иначе рискуешь остаться всесторонне образованным специалистом не у дел. Как вон… как крестный мой. Но у тебя ведь счета в банке нет, так? Будешь сидеть у родителей на шее? Или богатого мужа искать?
– Гарри, как… как ты можешь так говорить?!
– Ты видишь другие варианты?
– Я вообще никаких не вижу, – поникла девочка.
– Ты же умная и талантливая… Если чары или трансфигурация, то сможешь или амулеты делать или, например, вещи с чарами расширения пространства. Как наши новые чемоданы.
– Делать такое самой?.. Хочу! Только всю жизнь сидеть на этом я не смогу, Гарри.
– Есть, я слышал, Тайный Отдел, кажется, это так называется, при Министерстве. Там вроде самые талантливые маги. И тоже разные исследования. Профессор Флитвик рассказывал.
– А он мне ученичество предложил!
– И ты сомневаешься?
– Да… нет, вроде. Я просто… Я думала, может, твой учитель меня тоже возьмет…
– Ты серьезно? Было бы классно!
– Но я… Мне кажется, отказываться просто некрасиво. Больше ведь не предложат. И я за два года ни разу не слышала, чтобы кто-то стал чьим-то учеником.
– А ты внимательно слушала?
– Ну… нет, наверное. Ты прав, могут быть сюрпризы.
– А давай попробуем и то, и другое вместе? Я у Снейпа за тебя попрошу, а ты за меня у Флитвика?
– Профессора… ладно, так длинно получается. А мы успеем?
– А это пусть сами профессора решают. Суббота – зелья, воскресенье – чары. Или наоборот.
– А отдыхать от нас они когда должны? У них же, наверное, и свои дела есть?
– Слушай, а ты права. Я, кажется, зарвался… – Гарри даже покраснел. Ему хотелось провалиться сквозь землю: надо же так себя вести, как будто ему кто-то что-то должен. Ох, стыдоба. Он вспомнил последние дни и ужаснулся – ходил к Наставнику как к себе домой! Словно его там… ох. Черт. Надо будет извиниться, что ли. И не лезть лишний раз. Вот только как?
– Гарри, а ты для себя предметы выбрал уже?
– Будешь смеяться, но почти то же самое, что ты говорила, только еще зелья.
– Ах, конечно, я тоже зелья возьму, обязательно!
– Вот и будем заниматься вместе. Классно же…
– А-а-ага… – Гермиона прикрыла рот ладошкой.
– Давай спать, ты зеваешь, как… а-о-у… Как я! – Гарри засопел, стоило только его голове коснуться подушки. А и то, денек и впрямь выдался насыщенным.
Утром стоило ребятам собраться, а мистеру Грейнджеру выкатить из гаража машину, как возле калитки появился профессор Снейп. Точно такой же, как в школе, черный, строгий, так что Гарри слегка оторопел и начал извиняться, заставив зельевара фыркнуть, чтобы скрыть улыбку.
– Чтобы это было в последний раз, мистер Поттер, – строго и холодно произнес он и увидел, как зеленые глазищи становятся почти нереально круглыми и…
– Гарри, прекратите, не хватало еще, чтобы в школе наши теплые отношения стали заметны. Вы хотите сдать меня Лорду?
Мальчишка ахнул. К повторению того, что было в школе раньше, он, оказывается, все-таки не был готов. Хоть и знал.
«Вот говорил же директору… не поверил. Ну и пусть теперь разбирается», – решил про себя Снейп.
– Я… я вас не подведу!
Гарри сжал кулаки, а глаза моментально стали сухими и немного даже злыми.
– А вот это уже лучше. Представьте, что мы с вами на сцене и от качества спектакля зависит наша жизнь, и все будет проще.
И, получив недоверчивый и сердитый взгляд исподлобья, потрепал мальчишку по волосам.
– Вот так, отлично, Поттер. И никаких извинений.
Несмотря на похвалу, в голосе Наставника чувствовался лед, который царапал, кажется, самую душу. Лето закончилось. Совсем закончилось. Дьявол.
– До отработки, Гарри, – добавил профессор обычным голосом. – Я верю в вас.
Так что беспокоиться о дороге никому не пришлось, а Гарри вместе с Гермионой и уменьшенным вдесятеро багажом профессор аппарировал прямо на платформу 9 ¾, на удивление, совершенно пустую. Ничего и никого, кроме паровоза и его машиниста. Снейп, едва запихнув их в вагон, испарился, словно его тут и не было.
– А давай займем купе и закроемся? Тогда можно будет еще поспать, а когда проснемся, посидеть с тетрадками!
И они быстренько залезли в ближайшее купе, забаррикадировав дверцу банальной маггловской цепочкой с замком, на который отец Гермионы закрывал свой чемодан во время путешествия.
– Самые лучшие чары! – хихикнула девочка, сбивая шифр на замочке.
– И никакого «Фините», – показал ей большой палец Гарри, устраиваясь на своем диванчике напротив нее.
Комментарий к 1. Последняя ночь каникул Почти “на полгода” прощаемся с Дурслями и Грейнджерами... А в остальном – глава “для разбега”. Прода уже в процессе.
====== 2. Если ехать целый день... ======
Многочисленные обладатели рыжих голов активно сновали по вокзалу Кингс-Кросс, но никто из семейства Уизли не мог найти ни Гарри, ни Гермионы. Молли была встревожена, дети – не очень, просто искали, раз велено, правда, на вопрос, зачем это было делать в залах ожидания и на выходе к маггловским поездам, вряд ли кто-то из них смог бы внятно ответить. Пожалуй, один только Рон, скакавший туда-сюда через проход на волшебную платформу, сумел бы обосновать свои действия тем, что могла повториться прошлогодняя ситуация: Гарри не пропустил барьер… Другой вопрос, зачем было тогда искать его по другую сторону?..
– Лучше посмотрите в поезде, – посоветовал им отец, когда они все наконец остановились возле прохода на маггловскую сторону перрона. – Скорее всего, они давно там.
– Как же… Кто их доставит, у них же все магглы?!
– Молли, дорогая, ты снова забыла, кто у Поттера нынче наставник? Директор подтвердил. Думаю, Гарри с таким же успехом и в Хогвартсе может оказаться. А Гермиона… как-то ведь она прошла совершенно самостоятельно еще на первом курсе. Да и Гарри не первый год учится. Скорее всего, Снейп просто аппарировал его прямо на платформу – чтобы, с одной стороны, не баловать, а с другой – не подвергать опасности. Он же не дурак…
– Снейп… да, уж точно не дурак, – со вздохом подтвердила мать семейства. – До сих пор не могу понять, почему Дамблдор вдруг принял такое странное решение?!
В общей суете на платформе мистер Уизли отвел своего младшего сына немного в сторону, чтобы все-таки рассказать ему о том, кто такой Сириус Блэк и какую угрозу представляет его побег для Гарри. Рон удивительно спокойно объяснил отцу, что они оба уже все это слышали, но в это время поезд заскрежетал, и мальчишке пришлось заскакивать в свой вагон почти что на ходу. К счастью, весь багаж туда уже затащили его братья.
Фред и Джордж затолкали вещи в почти свободное купе, где у окна дремал, облокотившись на стол, единственный взрослый пассажир поезда. Они, конечно, удивились, но «Профессор Р. Дж. Люпин», как прочитала на потертом чемодане зашедшая вслед за братьями Джинни, никак не отреагировал.
– Надо же, как крепко спит.
– Может, он полог неслышимости поставил?
– А, наверное. Ну и отлично, устраиваемся тут. Раньше надо было садиться, теперь свободных купе уже не найти.
– А все мать, «где Гарри, да где Гарри»! Небось, он-то успел нормально устроиться. Интересно, он один едет или с кем-то? Может, с Грейнджер?
– Тогда в купе их всего двое.
– Надо уплотнить! Айда, поищем.
– И где Ронникин, зачем его отец задержал?
– Придет, куда денется.
Вскоре в купе ввалился растрепанный Рон, которого братья сразу же подрядили пойти поискать его лучшего друга. Джинни тоже было вскочила, но…
– Сестренка, лучше посторожи вещи. Странный все-таки этот… профессор.
– Я тебе кто, собачка цепная? Сам и сторожи. Да и что у тебя там может быть-то?
– Понимаешь, а если они там с Гермионой… ты их можешь смутить.
– Как ты?.. Что… – покрасневшая девочка опустилась на сиденье, не находя слов – у нее просто подогнулись ноги. А противные братья, довольные тем, что отвязались от вечно напрягающей их своими эмоциями сестрицы, уже выскочили и наложили на дверь какие-то чары. А что она могла, второкурсница, которой мать не доверяла даже посуду с помощью заклинания помыть? Только плакать…
Братья Уизли два часа шерстили весь состав. Конечно, они управились бы и быстрее, но часто отвлекались на болтовню со знакомыми. Ни Гарри, ни Гермионы ни в одном из открытых купе братья не нашли, зато обнаружили несколько запертых дверей в каждом из вагонов. Близнецы многозначительно заулыбались.
– Может, их прямо в школу доставили? – предположил Рон.
– Ага, профессор Снейп.
– Прямая доставка ваших грузов…
– В холодные страшные слизеринские подземелья! – провыл Джордж замогильным голосом.
– Как ты мог пожелать такой участи…
– Своему лучшему другу?
Поезд качнуло, и Рон завалился на запертую дверь, за которой что-то зашуршало, а потом кто-то громко чихнул. Близнецы ни с того ни с сего начали громко долбиться в запертую дверь, которая звякнула чем-то металлическим, открылась, и… на пороге предстали заспанные Гарри и Гермиона.
– О-о-о, – дружно взвыли близнецы.
– О-а-у, – так же дружно, синхронным зевком ответили обитатели купе, усаживаясь на свои диванчики. – Привет. Так вы заходите или как?
– А мо-ожно?
– А чё нельзя-то? – Гарри недоумевающе поморщился, а Гермиона и вовсе была занята: подавляла очередной зевок. Да и потом никак не отреагировала.
– Вместе, значит, спали? – начал было Фред.
– И продолжили бы с удо-ауо! -льствием, если бы вы не разбудили, – ответил Гарри, растирая лицо с отпечатавшейся слева дужкой очков. – Садитесь уж теперь. Сколько времени-то прошло?
Гермиона так же равнодушно кивнула парням и посмотрела на часы.
– Почти три часа продрыхли, норма-ально…
Близнецы переглянулись и поморщились: кажется, тут их новые шикарные подколы попросту не поймут. Мелкие еще.
– Чем же вы ночью-то занимались, а?
– Куда вы делись вчера?
– Мама места себе не находила! Как вы могли?!
Рыжики набросились на ребят одновременно, но ничуть их не смутили.
– Если правда хотите что-то узнать, спрашивайте по очереди. А если нет, то у нас к вам тоже вопросов вагон и маленькая тележка.
– Это каких? – хором удивились близнецы, на мгновение позабыв про свой излюбленный стиль общения.
– Вчера оказалось, что про Египет…
– Гарри знает куда лучше нас!
– А про правильную одежду вы тоже ничего не знаете? – Гермиона использовала первый вопрос из своей тетрадки.
– Что значит «правильная одежда»?
Гарри тяжело вздохнул. Но рассказ начала Гермиона, и в ее исполнении это звучало как потрясающее открытие. Долго и подробно. А потом слегка занудно – она это умела. Подробности были, можно сказать, ее коньком.
Все три рыжих братца только глаза таращили.
– Вы что, действительно об этом ничего не знали? – спросил Гарри.
– Да как-то… – развел руками Рон, а близнецы молча пожали плечами. – Что мама дома положила, то и надел. Я что, присматривался? На фига мне?
Еще минут десять умничка Гермиона то возмущалась, то объясняла, «на фига», пока ее объяснения не дошли до адресатов. Гарри показалось, что близнецы довольно быстро все поняли, зато Рон тормозил не по-детски. Какой он все-таки странный. И вообще, они же вроде хотели его «прощупать»… Так что, едва подруга закончила свою речь, Гарри спросил, знает ли кто-нибудь из них про Глаз Гора. Близнецы оказались в курсе, и даже младший брат слушал их с большим интересом.
Потом Гермиона поинтересовалась, правда ли, что в Египте продают волшебные палочки, изготовленные из кости гиппопотама или слоновой, и не пробовали ли они за них хотя бы подержаться. А в ответ на маленькую бурю насчет того, что им доходы не позволяли, удивленно спросила:
– И что? Кто бы вас заставил покупать? Пробовать и выбирать ведь – бесплатно!
Близнецы впервые посмотрели на девчонку с уважением. Почему им-то это в голову не пришло? Совсем зациклились на собственной бедности, что ли? А ведь и правда…
Потом в ход пошли египетские Астрологические таблицы, священные числа египтян, Бастет и Осирис… А у братьев Уизли голова пошла кругом, хотя амулетами близнецы очень даже заинтересовались. Бедняга же Рон почувствовал только, что начинает понемногу выпадать из реальности.
– Это очень древние и страшные вещи. И невероятно сильная магия! – услышал он сквозь полусон и вдруг встрепенулся.
– Это все Темная магия! Эта мерзость давно запрещена! – воскликнул он неприязненно.
Гарри выразительно посмотрел на подругу.
– Что именно ты имел в виду? – спросила она.
– Что вся древнеегипетская магия – темная!
– А почему?
– Потому!
– Поподробнее, Рон. Для совсем тупых нас, – усмехнулся Гарри.
Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Там же почти все на крови – амулеты, активация чар, я про руны не говорю даже! И еще всякие жертвоприношения!
– А в Гринготтсе, когда мы счет и сейф заводим, тоже, получается, жертвоприношение?
– У нас нет сейфов в…
– Миссис Уизли при мне туда ходила, – не дала ему закончить девочка. – Когда мне в прошлом году деньги меняли.
– Нет сейчас – так потом появится, что, неужели ты не заведешь, когда разбогатеешь? – хлопнул приятеля по плечу Гарри.
Спорить с этим совершенно не хотелось, но Рон почувствовал, что у него кружится голова… Гарри и Гермиона метнулись к нему одновременно, и через секунду тот взвыл от боли и сел, потирая верхнюю губу.
– Вы что?! Больно же!
– Ты весь белый был, я думал, в обморок хлопнешься.
– Это такая точка специальная, чтобы человек быстро пришел в себя, она вот тут, – пояснила Гермиона, показывая ее под собственным носом. – Очень болезненно.
– Как-как? Попробуем, – заинтересовались близнецы, и вскоре купе огласило еще два вопля.
– Фигассе, работает! Откуда ты…
– Я же дочка маггловских врачей, забыли?
После небольшого экскурса в историю трудовых будней маггловских дантистов, во время которого все Уизли почти непрестанно ежились, мысленно давая себе слово больше никогда не задевать Грейнджер, Рон жалобно попросил:
– Гарри, расскажи что-нибудь, а?
Гарри, вдохновленный реакцией братьев на врачебные ужастики, решил продолжить тему хорроров и познакомить своих слушателей с… «Оно». Используя, конечно, свой проявившийся летом талант рассказчика, красочно описывая персонажей, повышая и понижая голос, а иногда вообще переходя на зловещий шепот. Братьев проняло быстро.
Гермиона особо не впечатлилась: во-первых, она уже смотрела этот фильм, во-вторых, сейчас она больше была занята наблюдением за соседями, прежде всего за Роном.
Незадолго до самого конца рассказ прервали: дверь купе отъехала, и на пороге появился главный недруг Гарри – Драко Малфой, естественно, с друзьями-телохранителями. Но после «Оно» злобно сощуренная блондинистая физиономия была совсем не тем явлением, которое могло бы напрячь пассажиров купе. Даже совсем наоборот: Уизли обрадовались и расслабились, а у Гермионы в глазах промелькнул неожиданно хищный блеск, правда, заметить и оценить его смог только Гарри.
– Ты-то, Малфой, мне и нужен… – протянула девочка.
– Я?!
Когнитивный диссонанс Малфоя доставил немалое удовольствие кое-кому из присутствующих. Да и не только принц Слизерина был в шоке: Крэбб и Гойл ничуть не меньше таращили глаза на девчонку и на удивительно дружелюбно выглядевших Уизли и Поттера.
– Ну да, ты, что непонятно-то? – Гермиона уже вооружилась блокнотом с карандашом. – Названия книг, в которых можно прочесть про чистоту крови, вспомнить сможешь?
Менее всего ожидавший такого вопроса Малфой едва опять не потерял дар речи.
– Пытаешься сообразить, зачем грязнокровке эти знания? – добила его девчонка. – Если кто-то назовет тебя, например, шизотимиком, ты обидишься, возможно, отомстишь, но ведь постараешься узнать, за что мстить-то? А вдруг это вообще похвала? Вот и я хочу.
– Зачем тебе? – выдавил Малфой, напрочь позабывший, зачем пожаловал к Поттеру.
– Чтобы понимать, как устроен этот мир, Малфой. Если мне неизвестна какая-то его часть – это не значит, что ее не существует. А твоя реакция на меня ясно говорит, что тут далеко не одна собака зарыта…
– Какая, к дракклам, собака… Почему именно я?
– Потому что ты умный, а не какой-то идиот, я же вижу твои оценки в рейтинге. И я. Хочу. Узнать, наконец, что к чему! Должна же я знать, что в действительности означает слово, которым меня обзывают?
– Да-а? Ладно, Грейнджер. Я, так и быть, закажу пару книг для твоего просвещения, – Драко в конце концов отмер и даже вспомнил о своем положении и о манерах.
– И если тебя не затруднит, Малфой, еще и этикет.
– С тебя причитается…
– Сочтемся, не сомневайся…
– Что такое шизотимик? – невольно сорвалось с языка.
– Тебе книжку по типологии личности заказать? – встрял Поттер.
– Это еще что? Маггловская? – поморщился Малфой.
Но Гарри уже развернулся, буквально в несколько фраз описав разные темпераменты и заодно то, чего можно ожидать от обладающих ими людей. Драко был изумлен: картинка, благодаря комментариям, складывалась удивительная. И ведь он кое-кого знал… И отец… Это будет полезно!
– Откуда ты такое взял, Поттер?
– Из книжки по психологии.
– Вот ее мне и закажите.
– Слово. Будем в расчете?
– Что это было? – задушевно спросил у стенки вагона Драко, когда они вышли из купе.
– Умный Поттер, – констатировал за его спиной Гойл.
– Возможный вассалитет сильной магглорожденной или обретенной ведьмы, – добавил Крэбб. – Но я бы еще на твоем месте глянул родословные-то. У Дагворт-Грейнджеров, в частности.
Драко резко повернулся и обалдело посмотрел на телохранителей.
– А мне и в голову не пришло… Что ж вы дураками-то прикидывались?
– Так не положено вассалам. А ты не спрашивал.
«Ну папа… Ну я тебе устрою… Почему я ничего не знаю?!»
А в купе в это время наконец взял слово Рон. Раз пообещал отцу, надо же все-таки передать Гарри то, что он говорил. Пока они обсуждали Блэка, по поводу которого Гарри выказал удивительное спокойствие, если даже не пренебрежение, удивив даже Гермиону, вознамерившуюся было незаметно ткнуть друга, они услышали тихий свист.
– Вредноскоп? – Гарри насторожился. Братья Уизли закрутили головами.
Поезд постепенно замедлял ход, пока не остановился, а за окном потемнело. Свист стал громче.
Рон прилип к окну, подвинув Гарри, и они увидели, как во всем составе, остановившемся на повороте, погас свет. А еще они заметили какие-то фигуры, приближающиеся к поезду прямо по воздуху.
– Это что за хрень? – вырвалось у Гарри.
То, что это была действительно хрень, не предвещающая ничего хорошего, как-то само собой разумелось.
И вот тут братья Уизли наконец вспомнили, что оставили сестру одну-одинешеньку с каким-то незнакомым мужиком, пусть и профессором. Первым опомнился, как ни странно, Рон и тут же высказал свои опасения.
– Рон! Как ты мог! Скорее к Джинни! – воскликнул Гарри, подскочив на месте, но почему-то сам никуда не побежал.
– А… ты? – почему-то растерялся Рон.
– А что я? – удивленно переспросил Гарри. – Чья сестра-то, э?
– Ты не пойдешь?
– Уже один раз сходил, спасибо…
Рон так ничего и не понял, но умчался сразу вслед за братьями: близнецы не стали тратить время на разговоры и испарились из купе.
Из коридора потянуло холодом. Рука Гарри потянулась к двери, чтобы ее закрыть, но та сама отодвинулась, и из-за нее показалась странная фигура в черном плаще, лицо которой было скрыто капюшоном. Гарри одним движением задвинул подругу за спину. По двери разбежался морозный узор, а ребят обдало холодом и жутким страхом. Гарри услышал далекий пронзительный вопль, увидел зеленую вспышку и…
– Назгул… – прошептала возле его уха Гермиона.
Стук ее сердца отдавался у него в ушах, а тепло девочки за спиной казалось очень-очень важным.
– Оно не сопит, – почему-то ответил ей Гарри. – Не назгул.
А жуткое существо уже тянуло к ним отвратительную склизкую лапу. Гарри почувствовал отвращение, глядя на струпья и грязь, к горлу подступила тошнота, но он успел удивиться, почему оно не воняет, и…
– Экскуро, – прошептала Гермиона, вытянув руку с палочкой.
Струпьев стало гораздо меньше, мерзкая слизь исчезла, и существо замерло, как вкопанное, поднеся к лицу (или что там у него находилось под капюшоном) свою конечность. Видимо, рассматривало.
Страх, навалившийся было поначалу, оказался слишком силен, чтобы длиться долго. А потому ему на смену пришло то, что двигало Гарри последние два месяца: любопытство.
– Косточки были бы симпатичней, они чистые, – задумчиво шепнул он.
Подруга шумно втянула воздух вместо ответа.
– Но ты хорошо его почистила… Что же ты за зверь? – обратился Гарри к дыре под капюшоном.
Мальчишка начал всматриваться в то место, где должно было быть лицо. Что он, страшных рож не видел? У него по мозгам такое бегает… Но существо перестало рассматривать свою руку и снова потянулось к ним. Другой. Еще более противной.
– Экскуро… максима! – рявкнули дети что есть сил.
На руке исчезла противная, явно гниющая плоть, обнажив желтоватые кости.
– О, это уже гигиеничнее, – выдала Гермиона, вызвав у друга нервный смешок.
А потом… Косточки, не поддерживаемые связками, с тихим шелестом начали осыпаться, и существо едва успело подхватить их другой рукой, пока еще целой.
– Экскуро ма… – дети дружно наставили палочки на незваного и страшного визитера.
Истошный визг, переходящий в ультразвук, – и черная фигура, прижимая руки к груди, метнулась прочь из вагона.
– И мантию заштопай! – заорал Гарри вслед, забыв даже сам себе удивиться.
Раздался хлопок, в поезде загорелся свет, как будто ничего не было. Неизвестно откуда взявшийся теплый ветерок погладил по щекам.
– Смотри…
Гарри опустил глаза. Ошметок черной мантии валялся прямо возле его ноги. Он потыкал носком. Ничего.
