Текст книги "Иммунитет II (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Он сел и задумался. Как сейчас пригодился бы думосбор, стоявший пока в его доме… Впрочем, он всегда может отправиться туда, хотя бы этой ночью. В конце концов, у него вполне могут быть личные дела, о которых он не обязан отчитываться никому. Дождавшись отбоя, он вышел из школы и быстрым шагом направился в сторону Хогсмида.

По пути ему пришла еще одна совершенно неординарная мысль… И тут же исчезло чувство, что он что-то упускает. Он быстро записал ее в блокнот с протеевыми чарами и аппарировал.

Ресторан «The Ten Bells» встретил его спокойным гулом голосов, смешанных с ненавязчивой музыкой, и довольно приятными, хоть и резковатыми запахами. Кафе волшебников, как и другие места, где обычно бывают маги, для этой встречи совершенно не годились – только маггловский мир и толпа, в которой так легко затеряться.

Он был уверен, что директор уже попросил за ним приглядывать, так что пришел сюда после тройной аппарации и пятнадцатиминутной поездки на автобусе (неприятно, но намного лучше «Ночного рыцаря»). Столик возле дверей он присмотрел и забронировал заранее: все проходят мимо, скользя взглядом и не замечая; озабоченные собственными делами люди торопятся к своим столикам и тем, кто их ждет. А он пока наблюдает. Уж что-что, а распознавать волшебников среди магглов он умеет. И выскользнуть на улицу легче легкого.

После того, как в его доме явно кто-то побывал, сломав к Мордреду все его хитроумные защиты, но не потревожив внутри практически ничего, приходилось быть вдвойне, нет, втройне осторожнее.

Столик был уже занят, значит, она пришла заранее. Хорошо, что он не стал изменять свою внешность, иначе пришлось бы потратить слишком много времени на объяснения. Если получится выйти на сотрудничество – отлично, если же нет – память после его Обливиэйта не восстанавливал еще никто, а кусочки он умел убирать аккуратно, пока никто не пострадал.

– Северус Снейп? – яркая фигуристая блондинка в зеленом едва не подавилась десертом.

Рите хотелось протереть собственные глаза. На встречу с этим человеком она рассчитывала меньше всего. Даже не мечтала… Такая личность! Она теперь сделает что угодно, лишь бы не выпустить его из своих профессионально заточенных коготков. Правда, если он не оторвет их… вместе с ее головой.

Риту всегда невероятно притягивали опасные мужчины, а от этого еще в школе, когда он был совсем сопляком, веяло чем-то этаким. Особенным. Сколько раз она пыталась тогда добиться его внимания, но куда ей, младшекурснице, было тягаться с рыжеволосой звездой Гриффиндора! Впрочем, теперь-то она может посмотреть… и попробовать, если все пойдет как надо.

Профессиональное чутье сообщало, что ее ждет нечто совершенно неординарное. Хотя… что может быть неординарней встречи в маггловском ресторане с Северусом Снейпом?

«Только настоящая причина этой встречи», – сообщило чутье, и Рита постаралась поскорей отключить все лишние эмоции.

– У меня для тебя подарок, Рита, – выдал Снейп, поприветствовав ее одним кивком.

– Почему мне?

– Ты умеешь подавать факты так, что они остаются в голове даже самых недалеких индивидов, ты не страдаешь пиететом ни к кому из значимых фигур, у тебя самая большая читательская аудитория. Этого достаточно?

– М-м… – протянула она, прикрывая глаза, словно оценивая лакомство. – Северус Снейп говорит мне комплименты? Это чертовски приятно. Можешь повторить?

– Уверена? Тем более я лишь сообщаю известные тебе же факты.

– И что профессору Снейпу от меня нужно?

– Скорее тебе от меня. Тебя же всегда интересовала горячая информация?

– Ну если ТЫ говоришь, что горячая, то… заинтриговал, – блеснула глазами Рита. – Что я буду должна и зачем это тебе?

– Не поверишь, ничего, кроме согласия на аккуратное стирание памяти о единственной вещи: от кого ты об этом узнала.

Рита побарабанила пальцами по столу, чтобы пауза не показалась слишком длинной. Он ведь вполне мог прийти под оборотным, если хотел просто передать сведения. Значит, в этом было что-то еще… И в это неуловимое что-то требовалось вцепиться зубами и когтями. Потому что это было весьма, весьма многообещающе!

– Может, клятву? Ты удивишься, но я весьма ценю то немногое, что находится в моей черепной коробке.

Правая бровь ее визави неподражаемо изогнулась.

«Да она не лишена сарказма… Пожалуй, будет приятно пообщаться и полезно договориться», – решил Северус, внимательно глядя в серо-зеленые глаза, за которыми мог прочитать многое, что, собственно, и сделал.

Снейп оценивающе посмотрел на нее, причем так, что Рита почувствовала, что краснеет, словно какая-то девчонка, и, только когда ногти впились в ладони от того, что она сжала кулаки, ее немного опустило.

– Непреложный обет, – заявил он.

– И ты берешь меня в союзники.

– После обета – да.

«Есть!» – торжество и хищный блеск в ее глазах заставили бы содрогнуться, пожалуй, и Темного Лорда… «Такая союзница нам всем не помешает», – решил Северус.

Он встал и бросил на стол маггловскую купюру, снова вызвав у Риты интерес – ведь сам он ничего не заказывал, взял ее под руку, и вот они уже шагают по людной, несмотря на ночное время, улице.

– Куда мы направляемся?

– В один небольшой спокойный городок под названием Литтл-Уингинг. Если ты не против, вон за тем углом я нас аппарирую.

– Это связано с?..

– Я покажу тебе место, где Дамблдор якобы прятал Гарри Поттера. Но сначала обет.

– Там будет кто-то, кто его скрепит?

Вместо ответа ее закружил вихрь аппарации, и пришла в себя Рита уже в полутемном парке. К счастью, этот способ перемещения мисс Скитер переносила неплохо, по крайней мере, гораздо лучше, чем большинство известных ей волшебников.

Снейп оценил.

Он кивнул какому-то незнакомому невысокому магу, который ждал их здесь, сидя на лавочке, и приступил к делу. Ей оставалось лишь повторять за ним слова обета. Когда магия ритуала обвила их руки светящимися браслетами, Рита подумала: «Как красиво… и почти символично. Но, Мерлин! Во что я вляпываюсь?» Однако отступать было поздно. Не успела она моргнуть, как незнакомый волшебник исчез, остался только Снейп.

– Ну, наконец ты мне расскажешь?

– Пока только то, что тебе стоит посетить тридцатого января Годрикову Лощину. Во второй половине дня, если точнее.

– Это связано с Гарри Поттером?

– Да, но не только. Тебе понравится.

– Я… смогу взять у него интервью?

– Маловероятно, но возможно. Я постараюсь обеспечить, только не долго. Да, кстати, не забудь как-нибудь ввернуть в твои вопросы мальчишке что-нибудь насчет его долга по спасению магического мира.

– Что? Какой долг?!

– Особенно насчет долга. Остальное потом. Ты запомнила, – констатировал Снейп и аппарировал.

– Чертов слизеринец, – прошипела Рита так, что и салазаров Василиск, если бы был жив, счел бы возможным с ней побеседовать.

По венам разливался жидкий огонь, тонкие ноздри трепетали: она чуяла сенсационный скандал, как гончая чует дичь, и это меняло все!

О взаимоотношениях Снейпа и мадам Стебль – 8 глава «Иммунитета» (если кто забыл) https://ficbook.net/readfic/7447584/18990396

====== 22. Тридцатое января и его последствия ======

Комментарий к 22. Тридцатое января и его последствия Дорогие мои читатели! Огромное спасибо вам за плюсики на заявку – меня не покидает надежда, что кто-нибудь все-таки за нее возьмется.

Просьба прежде, чем кто-то пожелает исправить в ПБ слово “манор” все-таки посмотреть это слово в интернете, в энциклопедиях. И слово “стела” тоже.

Спасибо.

Помона Стебль успела выдать все необходимые распоряжения своим старшекурсникам задолго до того, как директор призвал ее в свой кабинет и в очередной раз «обрадовал». Она, конечно, попеняла ему, но, отлично сознавая, что играть убедительно не сможет, даже пробовать не стала. Просто согласилась. Директор же в очередной раз убедился в ее доброте и лояльности.

Таким образом, тридцатого января после уроков Гарри возле гостиной ждала весьма представительная делегация аж из двух профессоров. Долго собираться ему не пришлось – мантия потеплее, шапку на лоб, теплые ботинки… Снейп присоединился к ним у выхода из школы.

По пути Гарри первым делом озадачил взрослых тем, что не хотел бы быть узнанным там, куда они направляются.

Снейп хмыкнул: память о прошлом посещении и у него еще не стерлась. С-сувенирчики, м-да…

– Наложить чары отвлечения внимания или невидимости, как вы считаете? – спросил он коллег, тем самым вгоняя в легкий ступор назначенного ему врагом Люпина.

«Снейп советуется? Со мной?! Так не бывает».

Мадам Стебль улыбнулась коллеге:

– Невидимость поддерживать намного труднее, думаю, будет довольно и отвлекающих чар. Да мы и сами могли бы…

– Тогда как мы заметим друг друга? – влез Гарри.

– Ах, какая я бестолковая, – улыбнулась Стебль, потрепав его по голове. – Давайте попарно.

Люпин только моргал, видя, как спокойно и даже приязненно общаются эти трое.

– Полагаю, отвлечение внимания не часто становится необходимым в вашей работе, – чуть поклонился своей бывшей учительнице Северус и улыбнулся, глядя, как Люпин в очередной раз тормозит, и как за этим с живейшим интересом наблюдает Поттер.

Пока Снейп не без внутреннего удовольствия разводил Версаль перед улыбающейся мадам Стебль, а Гарри любовался на игру профессионала и производимый ею эффект, они дошли до границы антиаппарационного щита Хогвартса.

Люпин протянул руку к Поттеру, но встретил лишь жесткую трудовую ладонь мадам Стебль, и через несколько секунд они уже стояли возле кладбища, точнее, возле памятника Поттерам. Ремус попытался одновременно поблагодарить мадам Стебль за аппарацию и возмутиться тем, что его сочли неспособным это сделать самостоятельно, но тут слова вновь застряли у него в горле.

Снейп, печальный и непроницаемый, как министр на международном приеме, аккуратно укладывал букет из белых лилий подле женской скульптуры… Буквально за несколько мгновений, как они переместились сюда, кровь настолько отлила у него с лица, что бледностью он едва не сравнялся с цветами.

«А ведь он ее по-настоящему любил», – обожгло Ремуса внезапное понимание, и он едва не задохнулся, встретив взгляд непроницаемо-черных глаз. Он непроизвольно опустил веки, надеясь, что Снейп не обратит внимания на его так некстати возникшие эмоции. А ведь он сейчас должен начинать рассказывать Гарри обо всем!

Он обернулся к мальчику. Гарри пристраивал в основание стелы что-то вроде двойного венка, невольно послужив примером и для Люпина: Ремус трансфигурировал что-то похожее и скромно положил немного сбоку. Мадам Стебль уже разместила свой аккуратный букет в небольшой каменной вазе, наложила чары неувядания на все цветы и теперь молча промокала глаза.

Ремусу показалось, что, если бы пошел снег, было бы слышно падение снежинок – такая стояла тишина. Нет, он не может ее нарушить. Только не сейчас.

– Профессор? – через пару минут чуть хрипло спросил Гарри, и отчего-то стало совершенно ясно, кого именно он имеет в виду.

– Готов идти? – Снейп был каменно спокоен.

«Будто неживой», – подумал Люпин.

У выхода с кладбища Снейп, на правую руку которого опиралась мадам Стебль, а за левую держался Гарри, безразличным тоном осведомился, в порядке ли профессор Люпин, и Ремус необыкновенно ярко ощутил: он тут лишний.

Все наставления директора пронеслись в голове, но даже мысль о том, чтобы открыть рот и что-то сказать, казалась противной. Выручил Гарри:

– Профессор Люпин, может быть, вы что-нибудь вспомните о моих родителях, пока мы идем? Какой-нибудь случай. Мне всегда хотелось представить, какими они были… как жили…

И Люпин принялся за рассказ. Только вот не совсем тот, на который рассчитывал директор. И плевать. Он рассказал Гарри про то, как первый раз пришел в гости к Поттерам в этот вот дом. А потом они как-то незаметно оказались напротив той самой немного покосившейся калитки.

Осмотр дал не много, да они и не особо старались: поднялись наверх, поставили на крыше защиту, прикрыли дыру над бывшей детской комнатой. Проход к дому на этот раз был совершенно свободен – Снейп и Гарри поняли, что все сторожки и ловушки убраны. Только вот далеко ли? Покопались в открытой части библиотеки, а потом Гарри долго осматривался в комнате, принадлежавшей матери. Идти в мастерскую и лабораторию он не собирался, даже не смотрел в ту сторону: не стоило этого делать в присутствии лишних свидетелей, не посвященных в его дела.

Он задумчиво бродил по комнатам, представляя, каким тут все было, когда вся семья собиралась вместе, где они могли сидеть вечерами, где он летал на детской метле – ведь видел же он ту фотографию! Увы, того самого места он не нашел и почему-то очень расстроился.

Взрослые только вздыхали, но мешать мальчику не стал никто – они только наблюдали, иногда тихо о чем-то переговариваясь.

А вот когда они вышли из дома…

Скитер словно с неба свалилась, сразу приступив к делу.

– Специальный корреспондент «Ежедневного пророка» Рита Скитер. Здравствуйте, мистер Снейп, миссис Стебль, мистер… – она посмотрела на Люпина, кивнув ему, и быстро перевела взгляд на Гарри, продолжая приветствие, – мистер Поттер. Вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Как вы здесь появились? – ожидаемо нахмурился Снейп.

Рита весело посмотрела на него.

– Моя работа состоит в том, чтобы хорошо помнить даты. Это очень помогает оказываться в нужное время в нужном месте. Я вас не задержу, – она обратилась к ним всем одновременно. – Гарри, приношу вам свои соболезнования. Но очень вас прошу, уделите мне десяток минут, – она осторожно взяла мальчика под локоток и доверительно шепнула, – Конечно, моя жизнь от этого не зависит, но карьера – точно. Поможете?

Косой взгляд на Снейпа… Робкий кивок Гарри.

Да, еще бы добрый мальчик не согласился помочь!

Молчаливая растерянность Стебль и Люпина. Картина получилась – хоть маслом пиши.

Северус мысленно поаплодировал Рите и кивнул.

Гарри, хоть и предупрежден был, слегка растерялся, приветствуя необычайно яркую и напористую даму.

– Не более трех вопросов, – положил ему руку на плечо Снейп. – У нас не так много времени, верно, коллеги?

– Может быть, обойтись сегодня без этого? – предложил Люпин.

– Уважаемые профессора что-то скрывают от широкой публики? – тут же загорелись глаза журналистки, и Ремусу стало немного не по себе.

– Разве надо скрывать желание Гарри Поттера отдать дань памяти родителям в день рождения его матери? – удивился Снейп.

– Как видите, мальчик находится под надежной охраной, – добавила мадам Стебль, указав жестом на Люпина. – Профессор Защиты от Темных искусств, мистер Люпин.

Скитер улыбнулась, еще раз приветствуя Люпина, а у того возникло ощущение, словно шерсть на загривке поднялась, однако, он сумел сдержаться и пожать руку даме. И даже предложил пройти в паб, в это время оказавшийся почти пустым.

Они сели за соседние столики, и Рита достала блокнот, а из сумочки вылетело перо. Гарри им заинтересовался, но под взглядом Снейпа промолчал.

– Мистер Поттер, что вы чувствуете сегодня, побывав в доме ваших родителей?

– Пустоту, – мальчик серьезно посмотрел на журналистку. – Печаль. Растерянность от того, что дом, где я родился, не может быть моим.

– Как?! Почему? – Скитер подскочила, а вот глаза (или то были очки?) блеснули, словно у хищной птицы, увидевшей добычу.

И Гарри изложил, как он это видел… И как умел. В основном насчет мемориала. И немного затронул тему маггловских родственников, стараясь, правда, не говорить ничего конкретного, кроме того, что в том доме для мага места определенно нет.

Люпин ощутил, что ему повезло: он сидит. Иначе у него подкосились бы ноги. Профессор Стебль медленно сжимала и разжимала кулаки, покрываясь красными пятнами, и Снейп заказал ей какой-то напиток с мятой и вроде бы валерианой. Сам он сохранял привычно бесстрастное выражение, за которым прятал напряженное внимание, потому что излияния Гарри иногда приходилось немного притормаживать выработанными еще до начала учебного года условными знаками.

А перо мисс Скитер строчило так, что едва не дымилось…

– У нас осталось не более пяти минут, – Снейп многозначительно посмотрел на Риту, и та задала наконец тот самый вопрос…

Ответ поверг в шок всех, даже самого Снейпа. Он и не думал рассматривать это с такой стороны… Но при всем при том Гарри был абсолютно прав.

– Что я могу сделать для вас, Гарри? – спросила мадам Стебль, как только обрела дар речи после ухода журналистки.

Снейп, а за ним и Поттер молча пожали плечами. Наконец Гарри ответил:

– Да уже все более-менее… Спасибо… Все хорошо. Профессор Снейп… я часто у него бываю, можно сказать, почти живу.

– Это… правда? – выдавил из себя Люпин, сгорбившийся и какой-то посеревший.

– Желаешь посмотреть? Найди думосбор, Гарри покажет.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? – у Люпина дернулась щека. – Ты, слизеринский…

– Декан? – перебил Гарри, не давая Люпину ни малейшего шанса. – Может быть, потому, что профессор первый, кто начал мне действительно помогать?

– И как давно? – вырвалось у Ремуса, хотя он примерно представлял, что Снейп ему ответит, и не ошибся. Почти не ошибся.

– Я обязан отчитываться? Ты ничего не путаешь? Впрочем… С тех пор, как меня попросил об этом директор.

Люпин поперхнулся.

– Он просил? Тебя?!

– Не можешь поверить – спроси его самого, – бросил Снейп равнодушно, и Ремус понял, что да, все так и есть.

– А что ты делал раньше?

– А где были вы? – неожиданно парировал Гарри вместо своего Учителя. – Когда погибли мои родители, куда подевались все те, кто так любит рассказывать о том, какие они были замечательные и как они с ними дружили?

Ремусу хотелось… сбежать. Прочь из Хогвартса, чтобы не играть назначенную ему непонятную и явно не очень-то красивую роль, прочь от проблем этого мальчика, сына друзей… бывших друзей. После выпускного быстро ставших для него чужими. После объявления директора о его истинной природе во время выпускного оборотня не хотел принимать никто – можно сказать, он вышел из школы с волчьим билетом.

Но объясниться с мальчишкой все же было необходимо. А еще он почему-то хотел, чтобы это услышал и Снейп…

– Я искал работу, Гарри. Мне попросту не на что было жить. Чем бы я мог помочь тебе тогда, тем более что и сам представлял опасность?..

– И родители не могли вам помочь? Или… не хотели?

– Я… Видишь ли, твоя мама была беременна тобой, и я…

– То есть... вы их даже не спрашивали?

Ремус вздохнул. О, нет. Очень даже спрашивал. Джеймса. Но рассказать об этом мальчику? Он окончательно разочаруется в отце, а директор приказывал все силы положить на то, чтобы память о родителях наконец затмила в голове у Гарри образ Снейпа.

Ухмылка Люпина напоминала печальный оскал. Дурачком он не был и уже кое-что начал понимать. Судя по Гарри, к родителям он не питал особенно ярких чувств, в чем его винить было довольно сложно: он их просто не знал. А Снейп, видимо, сделал для мальчика многое, хоть и сложно в это поверить. Задачка, данная директором, не имела решения. Да и в целом дело пахло… да что там, оно смердело. И весьма гадко.

– Снейп… Возьми с меня Непреложный. Не хочу, чтобы директор мог посмотреть мои воспоминания о сегодняшнем дне.

– Не выйдет. Тебе же придется отчитываться, неужели думаешь, что он не залезет тебе в голову или не попросит воспоминания? Уверен, директор предпочтет увидеть все собственными глазами.

– Тогда… Бери обет, Снейп, и ищите нового преподавателя Защиты.

– Вот даже как?

– Ты… вы не представляете…

– Так обрисуйте нам хотя бы в общих чертах, профессор Люпин, – мадам Стебль положила руку ему на плечо. – Мы тоже готовы принести клятву, если это необходимо.

И Люпин рассказал… Столько, что им всем не один день потом было о чем подумать.

А после их пути разошлись, и в Хогвартс вернулось всего трое. Директору же передали, что профессор ЗОТИ был вынужден сразу из Годриковой Лощины отправиться в Лондон по личным делам – благо Дамблдор и сам появился в школе аж пять дней спустя.

Стоит ли говорить, что из Лондона никто не вернулся, а немногие ценные вещи, оставленные профессором-оборотнем в Хогвартсе, были потихоньку переправлены… для начала в самую дальнюю теплицу. Или ближнюю, если, конечно, смотреть со стороны Запретного леса.

Кем? Какая разница. Никто не видел. Сами приплыли. Всего-то пара книг и подборка старых тетрадей. Что вы спрашиваете об этом барахле, кому оно нужно? Куда делось? Понятия не имеем. Там много опасных растений, и они вообще жрут что ни попадя.

Через день после их возвращения Ежедневный Пророк, полученный с утренней почтой, стал сенсацией.

– Что пишет, что пишет! – восклицал то один, то другой читатель, тут же цитируя особо интересные места, которые в тексте были… сплошь и рядом.

– …Хрупкий мальчик посмотрел на меня глазами, полными слез, – звонкий девичий голос вдруг перекрыл общий гомон, который начал стихать: было, что послушать.

А пуффендуйка-второкурсница с выражением продолжала чтение:

– …Какой долг? Когда и кому я успел задолжать? Когда у меня убили родителей? Или когда меня лишили единственной памяти, что осталась от них: нашего дома, дома, где жила мама… и отец… Я почти ничего не помню о них… У меня нет в этом мире ничего своего, я даже не знаю, куда мне идти, когда закончу школу.

Зал зашумел.

– Гарри, ты это… Если что, можешь к нам, наверное, – пробормотал Рон Уизли, которого, впрочем, тут же дружно и с немалым энтузиазмом поддержали и близнецы, и сестра.

– Да это просто феноменальное свинство! – послышалось со стороны стола Когтеврана. – Гарри Поттер, ты можешь рассчитывать на нас!

– И на нас! – грянули едва не хором «барсуки» всех возрастов, а за преподавательским столом гордо приосанилась мадам Стебль.

Минерва МакГонагалл едва не забыла, как дышать.

Молчали только зелено-серебряные, по примеру своего декана стараясь сохранять каменное спокойствие. Получалось… не очень. Выдавали их слишком большие глаза, слишком яркий румянец, слишком удивленные и даже растерянные лица и… полная тишина. Не язвил и не смеялся никто. И даже не жевал…

Драко Малфой лихорадочно перебирал в уме, что лучше сказать. Хотелось одновременно пройтись по поводу «хрупкого мальчика», слез и соплей, но он чуял, что за этим стоит нечто совсем другое. Намного большее. В конце концов он первым сорвался из-за стола и полетел… в совятню.

Его примеру в течение этого дня последовала едва не вся школа.

Директор же пребывал в блаженном неведении благодаря очередному вызову в Международную конфедерацию магов. Как он ни пытался откреститься от участия в очередном заседании, после намека на то, стоит ли такому занятому чародею оставаться на своем посту, других вариантов, кроме как срочно отбыть по назначению, у него не было.

Весь день Гарри не знал, куда деваться. Он был жутко зол и, если бы не заранее принятое маггловское успокоительное, вполне мог наломать таких дров, что разгребать пришлось бы долго и муторно. На него косилась вся школа. Это было куда хуже, чем на первом курсе. Но все это оказалось мелочью по сравнению с тем, что произошло на ужине.

– Гарри Поттер! – поднялась со своего места Сьюзен Боунс, как только он вошел в зал. – Моя тетя и я будем рады предоставить тебе место в нашем доме, пока ты не вернешь свой и не приведешь его в, – она споткнулась и опустила глаза на листок, – пригодное для проживания состояние.

Гарри поблагодарил, кое-как добрался до факультетского стола и тяжело плюхнулся на свое место. Дочитать статью о себе он так и не смог, но Гермиона рассказала, как Скитер живописала разрушенный дом его предков. В ее интерпретации дыра в крыше увеличилась едва ли не до половины дома, не говоря уже обо всем остальном.

Что и говорить, подобными «поэтическими преувеличениями» изобиловала вся статья, как маком – любимые рогалики тети Петуньи. Гарри искренне не понимал, как можно это читать, не говоря о том, чтобы еще и верить.

А потом с такими же заявлениями встали… наверное, полшколы: приглашения сыпались ото всех, спокойны были только те, кто сидел под зелено-серебряными знаменами.

Поэтому когда поднялся Малфой – первый представитель со Слизерина и признанный главный враг Поттера, в зале установилась почти звенящая тишина.

Пока Драко держал паузу, у Гарри странно защемило в груди. Снейп изо всех сил кривился, изображая отвращение – скрыть широченную довольную улыбку иначе было уже сложновато. Рита отработала на все сто, а юный Малфой только принимается за дело.

– Это настоящая низость, я считаю, поступить так с ребенком, – начал Драко и, услышав гул возмущения, усмехнулся и громко добавил: – Поттеру же тогда всего год был!

Шум быстро улегся – всем было интересно, что же дальше, и он продолжил:

– И теперь мы и наши родители должны это исправить. Малфой-манор готов безвозмездно предоставить стол и кров Гарри Поттеру на столько, на сколько это ему будет необходимо. Вот официальное приглашение от моих родителей, Поттер, – он отлевитировал в руки Гарри шикарный конверт.

– Подожди, не трогай! – возмутился было Рон, но… громким шепотом, так, что было слышно только соседям.

Гарри успокаивающе кивнул приятелю, встал и церемонно поклонился Малфою.

Тут едва не грянула буря, но… встал Филиус Флитвик, наложив Силенцио на зал. И совершенно открыто предложил Гарри уже принятое тем ученичество, на что Поттер, мысленно хохоча, тут же при всех дал согласие. Теперь все было официально. Жаль только, до зелий добираться придется по-прежнему, либо под мантией-невидимкой, либо получив взыскание. Ну да ладно, не привыкать.

Вечер закончился тем, что Гарри голодным вышел из-за стола и, блестя глазами, с чувством сообщил на весь зал, что с такими замечательными людьми, как все собравшиеся здесь, он точно не пропадет. За что им большое спасибо. И даже поклонился.

Заявление было встречено бурной овацией.

– Ну, можно считать, что эта партия нами разыграна блестяще, – подвел итоги Снейп, когда они собрались в кабинете профессора Флитвика. – Устал, голубь мира?

Гарри слабо улыбнулся, кивнул и попробовал было притулиться к профессору, но тот отстранился, слегка похлопав его по спине.

– Терпи. Теперь тебе придется не только быть «знаменем победы над злом», ты взял на себя гораздо большее – мир между факультетами. А это, скажу тебе, не просто школьные дела.

– Догадываюсь, – вздохнул Гарри. – У всех же родители, а они… Одни за Лорда, другие за Дамблдора…

– Большинство сами за себя, что, увы, немногим лучше, если не хуже, – продолжил Снейп.

– Но их уже подминает общественное мнение, – заявила Гермиона, поймав одобрительный взгляд своего Учителя.

– Отличная идея была со Скитер, Северус, – Флитвик сиял. Его ученик наконец разыграл свою собственную комбинацию, и, кажется, она принесла им очень интересного, хоть и непростого союзника. Ему же понравилось быть на подхвате, скреплять обет и смотреть со стороны, как его друг общается с этой весьма неординарной, надо признать, дамой.

– Что дальше? – спросил Гарри и в ответ услышал с трех сторон, что хотя бы до конца учебного года надо попробовать просто не отсвечивать, учиться и вести себя скромнее. Да он разве когда-то был против? Оно само…

– Прошу прощения, но мне нужно вас покинуть, – заявил Снейп, вставая.

– Благодарить пойдете? – спросил Гарри. Он уже немного успокоился, хотя про себя решил, что от журналистов всех мастей надо держаться как можно дальше. Даже таких красивых. Особенно таких.

Снейп смерил его нечитаемым взглядом и отвечать, ясное дело, не стал.

– Северус, это бомба! Ты просто красавец, – Рита повисла на шее у Снейпа, впиваясь алым ртом прямо в его губы.

За соседним столиком кафе кто-то тихо хмыкнул. Когда она наконец отстранилась, он, усмехаясь, сел, аккуратно оттирая платком помаду.

– Зря, тебе бы пошел этот цвет…

– Остришь? В вампиры меня вроде еще не производили, а летучая мышь подземелий с красной помадой, согласись, не очень стыкуется. Зачем звала?

– Еще раз поблагодарить и сказать, что если у тебя будет подобная информация, то я к твоим услугам. Или – вашим? Что тебе будет от щедрот Поттера, на что ты рассчитываешь, Северус?

– Виски со льдом, – ответил тот подошедшему официанту. – Тебе не кажется, что это совершенно не твое дело, Рита? Поттер… он же просто ребенок. С непомерно раздутой историей про спасителя мира, но – ребенок. Ты же сама видела.

– Да, я понимаю, настоящая рыбка у нас куда крупнее. Большая такая рыбка, очень большая.

– И очень опасная. К тому же не одна. Надеюсь, ты учитываешь это?

– А ты? Удобно плавать меж двух акул?

– Я подстраховался.

– А мне?

– Держи.

– Да? – тонкие идеально выщипанные брови встали аккуратным домиком.

Снейп передал ей небольшую коробочку, открыв которую, Рита от удивления едва не поперхнулась воздухом.

– Ты… можешь позволить себе такое?

– Когда все закончится, можешь вернуть, – усмехнулся Северус, глядя, как пальцы с алым маникюром непроизвольно сжались на подарке. – Я пошутил, Рита. Безопасность тех, кто с нами, Гарри Поттер ценит весьма высоко. И не только Гарри. Мы в доле.

– Так это… из работ его отца?

– Прадеда.

– О…

Рита примерила браслет.

– А с вами выгодно работать.

– Мы рассчитываем на твой профессионализм, Рита. Последняя статья была идеальна. Ты – умница.

– Это… лишь за статью? Или за сотрудничество?

– Любитель жареных фактов, любитель сенсаций… Ты же сама что угодно отдашь, чтобы узнать, что к чему.

– Я много бы отдала еще и за то, чтобы узнать, каков один мой знакомый зельевар в постели… – ее пальчики пробежали по его рукаву.

Бровь изогнулась сама… но лицо ее хозяина, увы, оставалось почти бесстрастным.

– Право, ничего особенного.

– Ты уверен? – ее захватила эта игра и этот неожиданный ответ. Самокритика?

– Я сплю с ним каждую ночь, не поверишь… довольно скучно.

Рита секунду хлопала глазами, а затем расхохоталась.

– Нет, Снейп, так только ты умеешь… отвадить женщину, которая сама предлагает переспать с тобой, но при этом ее еще и рассмешить. У меня даже разозлиться не получается! У тебя кто-то есть, или ты… о… ты голубой?

– Я зеленый с серебром, и, поверь, это не оставляет ни времени, ни возможности, ни желания на другие расцветки. Хочешь проверить – милости прошу попробоваться на должность профессора.

– Ты нудный и черный, но, дракон тебя сожри, это ужасно интригует! Но даже ради этого я не собираюсь преподавать в Хогвартсе. Знаешь, Снейп, я тебе когда-нибудь страшно отомщу… – протянула она с таким предвкушением, что ему стало немного неуютно.

От такой можно ожидать чего угодно. Но это вовсе не значит, что он собирается идти на поводу у этой женщины. И дело вовсе не в привлекательности. Ему никогда не приходила мысль о возможности так пикироваться с женщиной. Чем-то она напомнила ему Филиуса и Помону одновременно. И с чувством юмора, кажется, у нее все в порядке. Впрочем, можно еще проверить.