Текст книги "Иммунитет II (СИ)"
Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Драко вообще сам себе удивлялся: ему совершенно не хотелось ругаться с Поттером, который совсем перестал реагировать на прежние подколки. А вот общаться хотелось – с ним стало очень даже интересно. Да и магглокровка оказалась способной на прелюбопытнейшие идеи. Чего стоило то, что она изо всех силенок пыталась сделать свой светящийся шар хотя бы похожим на дракона, рассчитывая «прикрыть» аж самого декана Слизерина. Драко тогда дар речи потерял почти на минуту.
А когда его обрел, объяснил популярно обоим гриффиндорцам, что, если Грейнджер не хочет быть сговорена за кого-то прямо в течение этого года, не стоит форсировать события. Как же те удивились!
Малфой долго хихикал, глядя на их лица, когда ребята услышали, насколько быстро и легко можно сделать «настоящую» родословную для магглорожденной: заплатить за удочерение любым из магов. Кто сколько возьмет. Или другой вариант – заказать документы. Но, поскольку часть документооборота, особенно касающегося наследства, а значит, и генеалогии, ведут гоблины, этот путь подороже. Кстати, и сами магглорожденные маги иногда прибегали к этому. Если хватало денег и амбиций, конечно. То есть очень, очень редко. Ну нет, амбиции-то были, но заработать в волшебном мире тому, кто не имеет связей…
Поттер и Грейнджер слушали, едва не открыв рты, особенно когда Драко назвал пару фамилий с «подправленными» родословными, а потом и чистокровных, делавших «правильные» документы супругам собственных детей.
– Если это даже не секрет, то в чем тогда смысл?
– На самом деле я делюсь с вами эксклюзивной информацией, Грейнджер. Цените, – фыркнул Драко.
– Получается, Блэки тоже могли?.. – Гарри не стал продолжать, все было ясно.
– Конечно. Если бы не были, хм… столь агрессивно настроены. Кстати, Грейнджер…
Драко чуть задумался: ему пришла просто великолепная идея. Вот только сказать грязнокровке, не окажет ли она ему честь, было как-то… слишком. Гриффиндорцы смотрели выжидающе. Наконец, его осенило где-то краем уха слышанное:
– Кстати, Грейнджер, – обронил он как можно небрежнее, – пойдешь за меня?
Выражение их лиц он будет еще долго припоминать с наслаждением – оно того стоило! У Поттера глаза вообще стали едва ли не больше его очков, а уж Грейнджер… Это было великолепно!
Когда девчонка наконец обрела дар речи, послышалось сдавленное:
– Малфой… ты же пошутил, правда?
Драко ухмыльнулся. Грейнджер до этого времени его вообще особо не интересовала, разве что как интеллектуальное приложение к Поттеру. Да и сейчас он испытывал по отношению лично к ней только здоровое любопытство.
– Драко, пожалуйста… Ты же меня терпеть не можешь! Не шути больше так, я прошу…
– И что мне за это будет? – не выдержал он, но заметил, что Поттер сжал руку в кулак. – Кстати, именно так все и произойдет, если об этом узнает Нотт. Или Крэбб, – он сделал паузу, потому что Поттер скрипнул зубами, а Грейнджер поперхнулась воздухом, и добил: – Или Гойл.
Драко продолжал наслаждаться, когда девчонка в ужасе схватилась за голову.
– Вот поэтому я вас и предупреждаю, – закончил он немного менторским тоном и увидел, как расслабился Поттер.
«Это интере-есно», – протянул Драко про себя, но делиться, естественно, ни с кем не стал. Зря ему, что ли, отец в каникулы морали читал? Надо перенести внимание на другое.
А поиздеваться над Грейнджер и Поттером, оказывается, можно и вот так. Это… изощренно и красиво! А еще куда веселей, чем всякие оскорбления. Главное, чтобы никто не услышал, как он якобы подбивает клинья к этой грязнокровке – передадут отцу и домой можно будет не возвращаться. Но как она реагирует… шедевр! Впрочем, Поттер тоже хорош.
– Тебе, Грейнджер, скорее всего присоединят фамилию Дагворт. Читала про Дагворт-Грейнджеров? Неплохие зельевары, кстати.
– Я не только читала, я проверила, – удивила его девчонка. – Ни в какой степени не родственники.
– Будут родственниками, если кое-кому приспичит взять тебя в жены, – пожал плечами Драко.– Сильная ведьма – полезное приобретение для многих семей.
Гермиона, представив себя этим самым «приобретением», открыла было рот, но возмутиться не успела: пришел Снейп в отвратительном расположении духа и выгнал их с отработки. Кстати, отработка взысканий, которыми их буквально засыпал профессор зельеварения, служила теперь прикрытием общению в приватной обстановке не только с ним, но и с Малфоем.
Драко моментально пролез в небольшую компанию заговорщиков не только как хранитель сведений о Патронусах, но и в качестве связного по делу Сириуса, выполняя наказ матери. Люциус Малфой со своей стороны посодействовал, намекнув на полезность собственного отпрыска его декану, так что деваться от Малфоя-младшего было некуда…
Дамблдор не торопился с выявлением нового сильного мага: для начала стоило самому подстраховаться, поэтому с самым интересным возрастом, в котором находился Избранный и его неожиданно расширившееся окружение, вызвался поработать лично. Что ж, объяснять он умеет, а Фоукс прекрасно исполнит свою роль, немного изменив свой внешний вид, если с ним договориться. Правда, в последнее время феникс почему-то начал капризничать.
Именно из-за того, что уговорам фамильяра директору пришлось посвятить несколько дней, факультатив по Защите у третьего курса был одним из последних. Дабы не тратить свое драгоценное время, директор собрал сразу все факультеты в одном из залов. Заодно удобно было посмотреть на все взаимоотношения между факультетами, что тоже было немаловажно.
Когда он вошел в зал, дети вели себя спокойно: переговаривались, шушукались, кто-то смеялся. Никто не конфликтовал. Гриффиндор и Слизерин разделял дружелюбный Пуффендуй. Погруженные в собственные мысли когтевранцы как обычно стояли чуть в стороне.
– Что вы знаете о заклинании вызова Патронуса? – спросил директор после приветствия, и лес взметнувшихся рук показал, что третий курс пришел теоретически подготовленным. Даже Гриффиндор. Ну… ладно.
После небольшой, но содержательной беседы он рискнул спросить, есть ли у кого-то вопросы об этом, и с удивлением отметил, что на этот раз руку не поднял никто. Даже Гермиона Грейнджер.
– Ну что ж, раз вы такие эксперты в области теории…
А, вот, наконец-то…
– Конечно, мисс Грейнджер, – Дамблдор благосклонно кивнул.
– Директор, – девочка встала, – вопросов на самом деле очень много, но сначала очень хочется попробовать практику. Спасибо.
И села. Директор увидел, что некоторые ученики едва не зааплодировали. Даже Слизерин! Нет, зря он поставил весь поток разом, неудобно наблюдать, глаза буквально разбегаются… Но пришлось начинать практику. «Все-таки, наверное, надо хотя бы иногда работать с детьми», – подумал Дамблдор, глядя, как незнакомая ему девушка с Когтеврана что-то втолковывает радостно кивающей Лаванде Браун, а мисс Гринграсс обсуждает с мисс Боунс движение палочки.
Поттер и Малфой, изображая из себя опытных, помогали всем, до кого могли дотянуться (Малфой – до кого хотел). У Гермионы, которая предпочла работать самостоятельно, все время получался довольно устойчивый светящийся шар, иногда с хвостом, который постепенно начал становиться все более плоским и похожим на щит, только выпуклый с двух сторон. Девочка чуть не плакала, пока ей на ухо не шепнул что-то Финниган.
Гарри увидел, что подруга смотрит на свой Патронус совсем другими глазами, и тоже заинтересовался.
– Летающая тарелка! Гарри, Шеймус заметил, что мой Патронус очень похож на летающую тарелку!
– Вот это номер… – округлил глаза Гарри. И правда было похоже. – Инопланетная цивилизация нас спасет!
– Не знаю насчет цивилизации, однако надеюсь на острые края… Как ты думаешь, у них хорошо получится отрезать этим тварям головы? – улыбка девочки стала непривычно хищной. Гарри оценил.
– Наверное… А если еще подкрутить…
– Имеешь в виду, чтобы он еще вращался? Надо подумать…
Под конец занятия на удивление директору светящиеся облачка разных размеров получились у всех. Даже у Крэбба с Гойлом. Ну а что? Стимул-то был, еще какой! Точнее, много стимулов продолжало патрулировать границы школы. Когда у Невилла Лонгботтома выросло что-то, напоминающее пасть дракона, только явно растительного происхождения, директор заинтересовался и о чем-то долго с ним разговаривал.
Драко внутри себя аж подпрыгивал – так хотелось ему похвастаться своим гиппогрифом. Он даже имя ему придумал: Гром. Но вылезать вперед было не по-слизерински, так что приходилось терпеть. Однако, когда к концу занятия директор объявил, что вот сейчас всем покажут, как надо делать настоящие телесные Патронусы, рука поднялась сама. Вперед Поттера. Тот, кстати, сидел тише воды, ниже травы, и Драко, если честно, очень даже его понимал.
То, что Драко Малфой первым вызвался продемонстрировать свой Патронус, директора насторожило. Он вопросительно посмотрел на Гарри, но мальчик сидел, опустив голову, и не поднимал на него глаз. Под ложечкой у директора возникло нехорошее ощущение… Он кивнул Драко – а что еще оставалось делать?
И весь курс залюбовался шикарным светящимся Гиппогрифом.
Внутри у директора словно что-то оборвалось.
– Поблагодарим мистера Малфоя за прекрасную демонстрацию! Два… – его голос едва не пустил петуха, – двадцать баллов Слизерину… М-мистер Поттер?..
Гарри вздохнул.
– Экспекто Патронум!
Профессор Снейп, не изменяя черному цвету, совсем как настоящий, только окутанный светящимся ореолом, пронесся по классу и вылетел в коридор.
После молчания тишина буквально взорвалась возгласами, в которых чрезвычайно сложно оказалось вообще что-либо разобрать.
– Фоукс, – прошептал директор. – Экспекто патронум, – выдохнул он в полный голос и, уцепившись за фамильяра, покинул класс.
Нужно было хотя бы прийти в себя. Все оказалось слишком неожиданно даже для него. Особенно для него…
Гарри чувствовал себя не особо здорово – ему предстояли объяснения со своим факультетом. Однако, к его удивлению, первым к нему подошел Малфой. И первым – снова! – протянул ему руку, которую Гарри на этот раз горячо пожал.
Слизеринцы и гриффиндорцы продолжали смотреть друг на друга, пока Ханна Аббот не подошла к Невиллу Лонгботтому, чтобы тоже пожать ему руку…
– Слизерин поздравляет Гриффиндор с успехами в создании Патронусов! – прокомментировал Майкл Корнер. – Мой мир… о нет, наш мир никогда не будет прежним!
– Молодец, Поттер, – Тео Нотт хлопнул Гарри по плечу и тут же хохотнул. – Завтра зельеварение. Слизерин с тобой, если что.
– Спа… спасибо, – шаркнул ножкой Гарри, разозлившись и решив, раз уж так пошло, эпатировать всех подряд.
Нотт изобразил стеклянный взгляд и отошел, а расхохотался чуть позже и… показал Поттеру большой палец.
На удивление спокойно вел себя… Рон Уизли: сидел за партой, поглощенный какими-то расчетами. И на вопрос, все ли у него в порядке, ответил только, что пытается определить, какой у него может быть Патронус. Мол, может, вообще не стоит стараться – если у него вылезет кто-то вроде Снейпа, он этого точно не переживет.
Сочувственный взгляд старого приятеля порадовал Гарри гораздо больше, чем ожидаемый скандал, да и весь факультет, благодаря Нотту вспомнивший, что предстоит Гарри завтра, смотрел на своего «героя» уже немного иначе.
– Гриффиндор приносит своему лидеру соболезнования по поводу того, с чем его поздравлял Слизерин, – продолжил Корнер, явно обнаруживший в себе талант комментатора.
– Приходите посмотреть, что завтра получит Поттер от профессора Патронуса, – рявкнул наконец Уизли, и впервые за многие дни был поддержан… Всеми.
– И рискните прокомментировать, – сверкнула глазами в сторону Корнера Гермиона, и тот немного стушевался.
– Мужайся, Поттер! – подбадривали Гарри едва ли не все покидающие класс, и самым трудным для него оказалось все это время держать озабоченно-грустную мину, вместо того, чтобы вволю насмеяться.
Уже к вечеру по школе поползли самые фантастические истории про то, как Снейп спас Гарри Поттера то ли от бешеной собаки, то ли от Пожирателей, то ли от Того Самого. Последнее словосочетание, кстати, Гарри запустил лично, заодно поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды. А уж как кто понял, что именно значит словосочетание «того самого» – определенно не его забота, решил он. Проходившие рядом, конечно, совершенно случайно, Малфой с телохранителями оценили это как удачный приступ слизеринства, но внимание акцентировать не стали.
На уроке зельеварения Поттер получил всего лишь одно предупреждение, что если он и дальше будет заниматься спустя рукава, то его Патронус будет выполнять немного другую функцию, а именно – учить его зельям. Дополнительно. Гарри с трудом сдержал улыбку и выдохнул.
Акции Снейпа в школе понемногу начали расти. Слизерин гордился деканом – это ведь надо суметь так впечатлить, чтобы стать Патронусом. Кстати, не кого-нибудь, а «героя магического мира», что для последователя Темного Лорда после победы «светлых сил» просто мудро и истинно по-слизерински. Гриффиндор тихо радовался тому, что профессор ничего такого страшного Поттеру не сделал. Подумаешь, отработки, Поттер с них приходит как с прогулки к себе домой.
Гарри не без помощи Малфоя запустил еще один слух про переливание крови и «уж-жасную травму в маггловском мире», и понемногу все начало успокаиваться. В конце концов, каким бы ни был Патронус, главное, чтобы он со своей функцией справлялся. А поттеровский Патронус справлялся просто любо-дорого. Гарри несколько раз уже зазывали прогуляться до границы, уж очень хотелось кое-кому снова услышать «пятьдесят баллов с дементоров». Хогвартс понемногу проникался крутизной своего профессора Зельеварения.
Счастливые Малфои прислали наследнику здоровенную посылку со всякой вкуснятиной, которой перепало (случайно, во время очередной отработки) и Поттеру с Грейнджер.
Рон Уизли практически переехал в кабинет Рун, от которого мадам Бабблинг дала ему специальный ученический пароль, и на родной факультет возвращался только переночевать. Ну и еще, конечно, питаться не забывал. Общаться с ним можно было бы уже вполне нормально, если бы он, думая о чем-то своем, не зависал так часто и надолго. Кстати, через несколько занятий по Защите у него у одного из первых получился небольшой пес, по виду фокстерьер.
– Кажется, на него похоже, – поделилась с другом Гермиона. – Как фоксы вцепляются насмерть, так и Рон, похоже, вцепился в свою проблему. И если он ее решит, то, мне кажется, вернется к нам. А ты как думаешь?
– Не знаю и предполагать не возьмусь. Ты этого хочешь?
– Чего? Чтобы он снова был с нами? Ну-у… смотря какой. Но его изменения мне точно нравятся.
– Скандалить перестал, жрать, как не в себя, тоже. Задумался. Да, плюсов много. Но хотелось бы большего. Ну, ты понимаешь…
Гермиона кивнула. Им нужны союзники, и, наверное, чем их будет больше, тем лучше. Сложность лишь в том, что им нужны только надежные союзники.
Вот только хозяина Патронуса-дракона так и не нашли, хотя профессора и сам директор проверяли успехи всех учеников лично и весьма пристрастно. В конце концов Дамблдор решил, что, скорее всего, это был кто-то из беспокоящихся о своем ребенке родителей, который затем отправился в Хогсмид и аппарировал. Он за чаем всесторонне обсудил этот вопрос с каждым из деканов и получил четкие доказательства, что и Флитвик, и Снейп думают так же, как он, но насчет личности мага теряются в догадках. Свой человек в Хогсмиде сообщал, что в день приезда школьников через камины прошло более двух десятков человек, среди которых были и бывшие выпускники, и трое незнакомцев.
«Теперь отвадить Гарри от Северуса Снейпа будет весьма проблематично, – совершенно правильно думал директор, – но вот сделать так, чтобы Северус сам отвернулся от мальчика, видимо, придется…»
И он начал неспешно, со вкусом разрабатывать очередной план.
А в это время Северус Снейп в очередной раз благодарил Гарри за данную кровь и писал отчет для Гиппократа Сметвика.
====== 20. Подозрения ======
Комментарий к 20. Подозрения По поводу пердящего бульдога, кто против, можете прочитать об особенностях породы. Например, тут: https://tvoidrug.com/breed/middle/anglijskij-buldog.html
Все шло не так, как полагалось, и Альбус прекрасно понимал, что переламывать ситуацию не стоит – только менять: медленно, планомерно, исподволь подводя всех участников его игры на правильные позиции. Благо Снейп наконец закончил зелье – собственно, он первым его и протестирует. Оставалось хорошенько замаскировать вкус и запах, которые, увы, оказались довольно специфическими: воняло оно, словно дыхнул кто-то, основательно наевшийся луку и вдобавок совершенно пренебрегающий гигиеной полости рта. И на вкус напоминало именно лук, точнее, луковый сок.
Ко вкусовым и ароматическим качествам своих творений персональный зельевар директора был до безобразия равнодушен: если зелье работало, он считал свою работу выполненной. Знал бы Дамблдор истинные причины такого безразличия…
Директор поморщился, тщательно закупоривая пузырек с зельем. Ну ничего, Снейп уже получил от него распоряжение по устранению жгучести, а с остальным Альбус и сам как-нибудь справится. Хотя бы мяты добавит – известно, что она довольно хорошо устраняет запахи именно такого типа.
Изменять изобретенное Мастером зелье, да так, чтобы его не опознал сам Мастер, оказалось сложно, но весьма увлекательно. Правда, достичь приемлемого результата все не получалось, зато попутно удалось создать один весьма приятный аромат. К нему Альбус и сам оказался неравнодушен и начал сбрызгивать им сначала платок, а потом мантию и самого себя.
Кстати, запах не только ему пришелся по вкусу: во время его последнего визита в Министерство Фадж осторожно, но явно принюхивался, а потом даже спросил, где можно купить такие благовония. Пришлось пообещать флакончик, после чего разговор прошел чудо как гладко. В конце концов, сладковато-сандаловый запах с небольшой хвойной горчинкой, исходящий от собственной бороды, был просто изумителен!
Директор занюхал очередную неудачу по обезвреживанию гнусного запаха такого многообещающего зелья и задумался.
Снейпа он всегда считал темным – достаточно было имеющихся у него сведений о семье последнего. Удача, что Эйлин оказалась слабой волшебницей с тем еще ветром в голове и Принцы как родовитые маги окончательно утратили свое влияние. Главным было не допустить Северуса до старика Принца, пока тот был жив. К счастью, благодаря некоторым обстоятельствам, в том числе случайным, это удалось довольно легко.
Мысли директора вернулись в настоящее: к Гарри Поттеру. Северус с ним снова перестарался. Хотя он был обязан сохранить мальчику жизнь, так что претензии тут не предъявишь. Нет, директор чувствовал, даже видел, что их рассказ лишь легенда, но по мелкой моторике мальчика и давно выученным интонациям Снейпа совершенно точно понял, что скрывают от него только то, что ситуация была еще более серьезной, чем ему представили.
Он сделал вид, что поверил, и удовлетворенно отпустил обоих: все-таки еще не родился тот маг, которого он, Альбус, не смог бы вывести на чистую воду! Напрягало другое: что же теперь представляет собой душа мальчика, выбравшего раскаявшегося темного мага в качестве Патронуса? Осталась ли она светлой? Директора одолевали сомнения, и чем дальше, тем больше.
Вдобавок Альбус, глядя на понемногу налаживающиеся отношения между третьим курсом Гриффиндора и Слизерина, начал подозревать еще более серьезные изменения в Гарри. Тем более что на своем факультете Поттер не то чтобы стал негласным лидером, этого уж точно допустить было нельзя, но… к нему, кажется, начали прислушиваться другие ребята.
Вот только Рон Уизли, истинный сын истинно светлых волшебников, начал как-то отстраняться от своего друга. Что тоже настораживало: не так ли и должно было случиться, если Гарри все же стал темным или крестраж, несмотря ни на что, начал каким-то образом воздействовать на мальчика? Это все было совершенно ни к чему.
Директор проводил параллели с Томом, но Гарри выписывал ту еще кривую и упорно не вписывался ни в какие рамки. То, казалось бы, вел себя совсем как Реддл, а после выяснялось, что цель-то у него была самая что ни на есть гриффиндорская… Даже парселтанг он в последний раз использовал для того, чтобы попробовать наладить контакт с Патронусом мисс Паркинсон, роскошным удавом, отливающим радугой даже в бесплотном виде.
В результате половину занятия ученики всех факультетов гладили призрачного удава, которого Паркинсон и Поттер таскали между партами, и любовались переливами и отсветами его бесплотной шкуры. Да что там, Альбус и сам немного погладил. Пальцы ощутили удивительно приятное тепло, а взгляд основательно залип на игре цветовых всполохов. Вот бы найти мантию такого цвета!..
А Поттер сиял, словно именинник, едва ли не больше, чем гордая и счастливая хозяйка Патронуса.
«Еще немного, и факультеты начнут брататься, и начнется это именно с третьего курса. Надо срочно разводить детишек, пусть Минерва переделает расписание», – думал директор по пути в свой кабинет.
Все его сентенции насчет ужасных темных магов и многозначительные взгляды в сторону слизеринцев нужного действия не оказали: «зеленые» сидели спокойно, сделав морды кирпичом, как сказал бы некстати вспомнившийся ему Сириус Блэк, а «красные», на которых директор так надеялся, за компанию с двумя всегда нейтральными факультетами смотрели на него слегка недоумевающе.
Ну да… Сияющая солнышком Паркинсон, счастливый и гордый Малфой, едва не визжащая от восторга Буллстроуд, гладящая своего еще совсем маленького голенастого Лунного Теленочка, изумленные Крэбб с Гойлом, у которых получилась пара боевых кабанчиков, тут же затеявших уморительную возню с пятеркой других парнокопытных детенышей, чьими авторами были пуффендуйцы и один когтевранец, как-то совершенно не походили на «опасных и страшных темных». И сделать он с этим ничего не мог. Патронусы-то налицо…
Окончательно определиться насчет тьмы и света в одном отдельно взятом Поттере Альбус так и не смог, а потому решил устроить знакомство Гарри с Томом Реддлом – с помощью думосбора, конечно. А еще он попросит мальчика, чтобы тот дал посмотреть парочку своих последних приятных воспоминаний. Ему же не трудно будет порадовать старика?
А может быть, стоит показать детство Тома еще кое-кому, например, друзьям Гарри? Будет интересно посмотреть, как они на это отреагируют. И, кстати, Снейпа тоже можно пригласить, пусть полюбуется. А что… чем не способ лучше понять, как изменились и в какую сторону развиваются взаимоотношения всех рабочих фигур?
На следующей неделе школа гудела: изменения в расписании значительно увеличили количество окон, но и отодвинули окончание учебного дня. Снейп, увидевший в своем расписании практические занятия с каждым факультетом в отдельности, едва не расцеловал (мысленно, конечно!) Минерву МакГонагалл в сморщенные щечки: пусть часов больше, зато насколько же проще будет работать! Отдельно Слизерин, отдельно Гриффиндор, да это же просто мечта!
Вот только на отработки будет оставаться все меньше времени. Хотя… У других учеников он может принимать их во время «окон» – почему бы и нет? Он улыбнулся шокированной Минерве и углубился в расписание, составляя свой собственный план. Тем более, Гарри уже приноровился всюду таскать с собой Грейнджер, которая оказалась не только ходячим справочником, но и таким же активным ребенком с ясным и цепким умом. Однако после ужина в понедельник Гарри пришел один и все время беспокойно подпрыгивал как на иголках: подруга отправилась к директору…
Снейпу пришлось напомнить ученику о том, что девчонка теперь все время носит с собой прекрасный антидот, смешанный с маггловским лимонадом, главное – проследить, чтобы она его выпила.
– Это без проблем, – наконец улыбнулся Гарри и расслабился. – Лимонад она обожает! Так что точно выпьет. А… думаете, то зелье все еще воняет?
Снейп покачал головой, и они продолжили трудиться над невербальной защитой Гарри.
Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, несмотря на некоторый испытываемый перед директором трепет, дружно и совершенно непроизвольно скривились, поднеся ко рту чашки с чаем. Девочка даже посмотрела на него умоляюще.
«Сейчас она наберется смелости и скажет, что такое пить нельзя, – подумал Дамблдор и вздохнул. – Придется довольствоваться старыми средствами».
– Мне недавно привезли этот сорт в подарок, – директор всегда предпочитал играть на опережение, и Уизли едва не опрокинул чашку на себя, видимо, оценив подарок, а потом довольно брезгливо отряхнулся от расплесканной жидкости. Глаза Грейнджер стали чуть не по чашке каждый.
«Нет, все же эти детки прекрасны! – решил Дамблдор. – Все, абсолютно все, что они чувствуют и думают, написано прямо на лицах. Хороших друзей я выбрал для Гарри», – похвалил он сам себя.
– Почему-то он никому не нравится, а я все ищу, кому бы мог его в свою очередь… подарить, – весело блеснул он очками-половинками.
– Вам тоже не нравится? – участливо спросил Рон. – Зачем тогда заваривать?
– Я же сказал, что ищу, кому он понравится, чтобы подарить, – в голосе директора мелькнули наставнические нотки.
– Вряд ли вы быстро найдете тех, кто умеет наслаждаться запахом несвежих носков и, кажется, лука, – сочувственно вздохнула Гермиона. – А просто выбросить нельзя?
– Это же подарок, – директор налил детям из другого чайничка. Этот пах как чай да, собственно, им и был. Капля зелья доверия – так, на всякий случай – мелочь, которая лишь немного укрепит отношение к нему этих детей. Как же приятно наблюдать за ними! Интересно, что еще скажут?
– Тогда, возможно, просто поставить куда-нибудь подальше? – предложила Грейнджер. – Только подписать, чтобы потом случайно не взять. А может, со временем выветрится?
– Пожалуй, я последую твоему совету, моя девочка, – улыбнулся директор. – Еще чаю?
Когда дети выпили по чашке, он начал разговор…
Крутились сверкающие шарики, мелодично позвякивали бубенчики в бороде, частенько оглаживаемой директором, приятно пахло каким-то южным лесом, а речи директора, казалось, проникали прямо в мозг…
– Э… Гермиона… Я чего не пойму, – неуверенно начал Рон, после того, как они, выйдя из кабинета директора, полчаса слонялись по школе в поисках Гарри. Точнее, Гермиона таскала за собой Рона, который сперва было воспротивился, однако не отказался отпить вкуснейшего лимонада из ее бутылочки, поэтому сразу уходить постеснялся. Да и напитка еще оставалось прилично. Когда же они наконец направились в сторону подземелий, и вовсе успокоился. Ну… Кухня была все ближе. Вот только в голову ему начали приходить странные мысли, и не озвучить их он не мог.
– Что именно? – повернулась к нему девочка, останавливаясь.
– Директор что… хочет, чтобы мы следили за Гарри?
– Да, я тоже так поняла. И?
– Но ведь он сказал, что мы должны все необычное рассказывать ему? – продолжал Рон. – То есть... мы что, доносить должны? На… Гарри?
Спокойный и делающий выводы Рон Уизли был определенно новой переменной в непростом уравнении ее жизни, так что Гермиона решила для начала выслушать все, что тот скажет. Она кивком попросила его продолжать и не прогадала.
Через пять минут перед ней стоял вполне узнаваемый, скандальный, пышущий праведным гневом Рон Уизли. Только вот причиной его кипения было… именно то, что надо. В кои-то веки. Просто бальзам на раны…
– Он… Как он мог такое подумать про Гарри?! Он – и темный? Быть не может! Это же… это полнейшая чушь, при всем моем… уважении к директору, – совершенно искренне возмущался парень, и на душе Гермионы расцветали… розы, цикута и что-то там еще, возможно, аконит, в общем, хорошо было.
«Этот сбор, да в чаек бы кое-кому», – подумала девочка и улыбнулась. Рон Уизли определенно был на стороне Гарри. На их стороне. Она уловила четкую вопросительную интонацию в конце его пламенной и сбивчивой речи, но пока решила, что не стоит выкладывать все карты.
– Мне кажется, он просто заботится о том, чтобы на Гарри не влияли плохо, – осторожно проговорила она.
– Да? А я так понял, что это он на нас влияет, и к этому надо быть внимательными. И рассказывать тоже про это. Погоди… – Рон сделал паузу и вдруг изменился в лице. – Слушай, а мог кто-то подменить директора?
Гермиона вытаращила глаза: вывод был неожиданным.
– А… не думаю. Но… – тут она догадалась, что можно и воспользоваться этой ситуацией, – давай понаблюдаем, на всякий случай? И про Гарри ему ничего не будем пока говорить, так?
– Точно, – расплылся в улыбке Рон, довольный уже тем, что образцовая отличница и просто башковитая девчонка целиком и полностью одобрила его решение. – Даже если что заметим, на всякий случай не скажем, так? Если что… всегда же успеется!
«Пацанская солидарность, оказывается, вещь хорошая», – решила начитанная девочка и ей захотелось прощупать приятеля поглубже.
– А может, самому Гарри сказать? Мне кажется, он имеет право знать, это же касается его жизни… Как ты думаешь? Ты бы на его месте хотел знать?
– Конечно, – горячо одобрил Рон, уже совершенно не замечая того, что они все больше удаляются от кухни в сторону родной гостиной. – Мы разве не для этого его ищем?
Гермиона с облегчением перевела дух и заодно тему разговора.
– Рон, а ты расскажешь, что там с твоими рунами? Если, конечно, это не секрет.
Парень неожиданно покраснел.
– Понимаешь… это личное. Там всего пара небольших ошибок, а результат… ну, ты сама видела. Я ведь даже чувствовать себя стал совсем иначе. Я ведь правда изменился?
– Конечно! Это же так здорово, что сейчас все прошло! Почему ты не сказал? Мы бы с Гарри за тебя порадовались!
– Просто непонятно, откуда все началось. Мама… она не знаток рун, просто вышивки копировала, а где взяла рисунок, вспомнить не может. Вот.
– У тебя есть враги? – девочка нахмурилась, и Рон с удивлением почувствовал, как ему приятно, что она за него беспокоится. А она продолжила: – Может, у вашей семьи? Или только у мамы? Но… подожди, а у остальных-то как, все в порядке, вы проверили?
– У близнецов вышивки немного другие и проблем вроде нет, у Джинни то же самое, что у меня, только на нее почему-то иначе действовало. Проблема в том, что это все еще довольно долго исправлять. Потому что влияние тоже было долгим. На меня так с трех лет, оказывается. Профессор Бабблинг говорит, именно поэтому у меня сильные выбросы были, и часто очень, даже магическое ядро ослабили. Так что… не удивляйся, если меня или Джинни снова занесет, ладно?
– Чем-то можно помочь?
– Профессор Бабблинг кое-что показала, но делать это надо каждому для себя, – вздохнул Рон. – Эх, я бы тебя точно попросил, если бы не такое условие. Из меня, – он смущенно ухмыльнулся, – совсем хреновый вышивальщик. А там полмиллиметра в сторону или стежок чуть под углом – и все, начинай сначала. С самого первого, представляешь? Жуть. Ты только это… не говори никому!
