Текст книги "О воспитании волевых качеств советского офицера"

Автор книги: Израиль Будовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава X
О самовоспитании

1. Значение и задачи самовоспитания

Офицер, как и любой педагог, воспитывая своих подчиненных, должен прежде всего и постоянно воспитывать самого себя.

Идет ли речь о приобретении знаний в одной какой-то узкой области или об овладении каким-нибудь навыком, словом, какой бы незначительной ни была поставленная человеком цель самовоспитания, – одна ее постановка уже говорит о наличии известных волевых качеств. Разумеется, это справедливо тогда, когда поставленные человеком задачи самовоспитания не остаются только благими намерениями.

Собственно говоря, конечной целью воспитательной работы должно быть стремление офицера к самоусовершенствованию, его умение самостоятельно развиваться и двигаться вперед. Поэтому можно сказать, что как само стремлекие к самоусовершенствованию, так и успехи самовоспитания являются целиком или в значительной степени следствием правильно поставленной целеустремленной воспитательной работы.

Между процессом воспитания и самовоспитания ке может быть такой грани, чтобы начальник мог себе сказать, что до нее лежит область воспитания, являющегося его делом, а за ней – область самовоспитания, до которого ему дела нет. Он не может не интересоваться ростом офицера, чем бы этот рост ни был обусловлен – воспитательной работой начальника или же самостоятельной работой офицера над собой. В зависимости от индивидуальных особенностей офицера начальник наталкивает его на те или иные задачи самовоспитания иногда своей требовательностью, иногда высказанным пожеланием, а порой оказывая и непосредственную помощь. Разумеется, вопросы самовоспитания офицера часто носят сугубо личный характер, и начальник в своих отношениях к ним должен быть особенно тактичным. Но при всем этом он в значительной мере регулирует и процесс самовоспитания.

Следует иметь в виду, что ни указания начальника, ни критика товарищей не могут иметь настоящей воспитательной ценности, если офицер не занимается самовоспитанием. Офицер, беспечный в отношении своего роста, развития своих волевых качеств, будет следовать указаниям начальника, потому что положено подчиняться начальству, иногда согласится с мнением товарищей просто потому, что не желает портить отношений с ними. Когда же он серьезно занимается самовоспитанием, то указания начальника и критику товарищей воспримет не механически, не под давлением обстоятельств, а продумав, осознав их значение. При этом условии они будут иметь большее воспитательное действие.

Цели и задачи самовоспитания столь же многообразны, как и в деле воспитания. Все же можно хоть в общих чертах наметить следующие задачи, которые всегда интересуют офицера, занимающегося самовоспитанием.

Прежде всего это борьба со своими недостатками, это задачи по ликвидации отставания, в чем бы они ни сказывались: в знаниях, в опыте, в закалке воли. В. И. Ленин говорил: «Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше». Если же человек кичится тем, что все знает, то, естественно, он кладет предел своему росту. Это положение справедливо не только в отношении знаний, но и в отношении волевых качеств.

Следующая задача – всегда и во всем работать в полную меру своих сил. Дело в том, что это не всегда осуществляется. Бывает иногда так, что силы физические и умственные имеются, но недостает желания и терпения для их наиболее эффективного использования. Часто бывает, что работа не проводится в полную меру своих сил, потому что их наличие не осознано.

Коммунисты – самые ярые противники зазнайства и кичливости – вместе с тем являются и противниками самоуничижения. На самом деле растущий человек обогащается изо дня в день, приобретая сегодня то, чего в нем не было вчера, и готовясь завтра стать другим. Если не наблюдать за своим ростом – значит не осознавать того, что приобретено сегодня, значит не признавать в себе тех сил, которые отличают его сегодняшнего от вчерашнего. Когда же отсутствует сознание сил, то трудно предполагать их разумное и своевременное использование. Осознание своих сил обязывает работать с полной отдачей. Скромность при этом вовсе не означает отрицания в себе необходимых сил, наоборот, она означает известное недовольство собой, опасение, что не все имеющиеся силы использованы для дела. Если офицер в своей деятельности не задается вопросом: «Использовал ли я все свои силы и возможности, нельзя ли сделать лучше?» – значит, отсутствует настоящая творческая деятельность, он работает по шаблону, по старинке.

Наконец, очень важной является задача – всегда и во всем быть впереди своих подчиненных. Идет ли речь о политической, физической, тактической или огневой подготовке, достижения офицера, его знания и опыт должны быть всегда большими, чем у подчиненных. Иначе он не будет соответствовать своему назначению руководителя и воспитателя. Добросовестно передавая свои знания и опыт подчиненным, способствуя их росту сегодня, офицер должен постоянно совершенствоваться, чтобы иметь право и возможность руководить ими завтра.

Положение офицера обязывает его к самой жесткой самокритике, означающей высокую требовательность к себе.

2. Оценка своих действий и самонаблюдение

Идет ли речь о ликвидации отставания или о более полном использовании своих сил, человек не может развиваться, если он не знает, к чему стремится, и не знает, чего ему не хватает для того, чтобы добиться целей своих стремлений. Судить же о том, чего ему не хватает, он сможет, если наблюдает за собой, если изучает себя в своих действиях и в отношениях к окружающим.

Каждый имеет возможность судить о своих действиях и поступках. Не разбираясь в мотивах своих действий и поступков, нельзя воспитывать себя, нельзя расти.

Словом, речь идет о том, чтобы как следует изучить свой внутренний мир. Нет никаких непреодолимых преград для изучения духовной, внутренней жизни и побуждений человека, также нет оснований считать непознаваемым свой собственный внутренний мир. Как для воспитания необходимо знать воспитуемого, так и для самовоспитания необходимо изучить свой внутренний мир, что достигается самонаблюдением.

Здесь следует оговориться, что в данном случае само– ргаблюдение рассматривается не как метод исследования психических явлений, а как важное средство самовоспитания. Если этот метод по своей объективности годится в теории, в науке, то тем более он подходит для узкой и конкретной цели – самовоспитания. О значении же самонаблюдения в науке свидетельствует следующий вывод журнала «Вопросы философии»по итогам дискуссии по философским вопросам психологии:

«Субъективное – психика человека – существует реально. Субъективное подлежит исследованию объективным методом. Но самонаблюдение может также носить объективный характер, и нет никаких оснований, с точки зрения научной теории познания, ставить пределы познанию, объявляя непостижимым мир человека, хотя бы для самого себя познающего субъекта. Ясно, что всякое иное суждение по этому вопросу есть проявление агностицизма... Ссылаются на И. П. Павлова и его указания о необходимости анализировать психическое, не отправляясь от субъекта, а исследуя высшую нервную деятельность, применяя лишь объективный метод. Но ведь именно не кто иной, как И. П. Павлов писал, что данные самонаблюдения подкрепляют науку своим материалом».

Из сказанного достаточно ясно все значение самонаблюдения. Тем более, что здесь речь идет не об изучении законов психологии, а о наблюдении над фактами для целей самовоспитания.

Конечно, для офицера, беспечного в отношении своей жизненной установки и своего роста, для человека, который себя не уважает или, наоборот, слишком высокого мнения о себе, самонаблюдение, как и самовоспитание и самокритика, —излишний труд. Кстати, следует здесь же заметить, что самокритика по-настоящему невозможна без самонаблюдения, она сведется лишь к формальному признанию перед другими своих ошибок, без осознания их. Для человека же, который желает расти и уважает себя, самонаблюдение не составляет труда, сопутствуя каждому сколько– нибудь важному явлению в его внутренней жизни.

Прежде всего самонаблюдение, как самый необходимый элемент сознательного отношения к себе и к окружающим, сказывается в суждениях о своих действиях, о результатах своей деятельности.

Воспитательная ценность собственного суждения о своих действиях определяется его объективностью. Последняя возможна тогда, когда человек не страдает излишним самолюбием и принципиален настолько, что предпочитает себя видеть более достойным в будущем, нежели закрывать глаза на свои недостатки в настоящем. Волевой человек судит о себе так, как будто он смотрит на себя со стороны.

Объективность суждений выражается не только в том, чтобы правильно оценить конечный результат своей деятельности, но и правильна вскрыть причины тех или иных недостатков. Даже при таких очевидных фактах, значения которых нельзя ни отрицать, ни умалять, могут быть различные суждения. Например, в одном подразделении средний результат стрельб тридцать очков, а в другом – сорок пять. Офицер с сильной волей сразу, без обиняков, признает, что он сам, недостатки его деятельности обусловили более низкие результаты. Слабовольный же офицер сознательно, а может быть и бессознательно, будет оценивать данный результат как следствие плохих условий, в которых он проводил огневую подготовку подразделения, и будет при этом выискивать благоприятные условия в соседнем подразделении, хотя в действительности в ряде случаев и отношений у соседа, возможно, были и худшие условия.

Таким образом, сознательное, объективное отношение человека к своей личности сводится к тому, что он правильно оценивает свою деятельность, результаты своей работы, свои недостатки и упущения. Ясно, что такая правильная оценка своей деятельности в данный момент была бы невозможна, если человек не наблюдал за собой все время до этого. Возможен, конечно, случай, когда человек отдавал все силы своему делу, но все-таки не достиг успеха; в данном случае причины неуспеха могут крыться в неумении, неопытности. Но и в этом случае объективная оценка своей работы и ее результатов покажет человеку, чего ему не хватает.

Настоящее, объективное суждение о своих поступках и действиях сводится, помимо сказанного выше, еще и к оценке тех побуждений, которые были их истинной причиной.Например, обсуждается какой-либо поступок товарища. Допустим, что данный офицер, участвуя в обсуждении поступка этого товарища, склонился к вполне правильному мнению. Это, однако, еще не характеризует данного офицера, так как важно не только то, к какому мнению он пришел, а и то, под воздействием каких мотивов он пришел к этому мнению. Может быть, он пришел к этому мнению не в силу убеждения в том, что данный поступок действительно заслуживает порицания или одобрения, а в силу своих личных отношений к этому товарищу. Возможно, что оба рода мотивов – и принципиального и личного характера – совпали, приводя к одному и тому же мнению. Важно при этом проследить, какой мотив был решающим, чтобы склонить к данному мнению.

Самонаблюдение вовсе не сводится к тому только, чтобы восстановить в памяти те или иные мотивы, положенные в основу своих поступков, хотя и это очень важно для их объективной оценки. Главное не в том, чтобы задним числом, хотя бы и правильно, одобрить или порицать свой поступок, констатируя наличие тех или иных побуждений, приведших к нему. Самое важное в самонаблюдении, чтобы оно было органически связано с ходом решения, чтобы предупредить беспринципные решения и поступки. По-настоящему выдержка, самообладание возможны именно благодаря самонаблюдению в действии.

На самом деле, при отсутствии самонаблюдения не будет настоящей выдержки, и недовольство действиями подчиненного могло бы перейти в ничем не сдерживаемую вспышку гнева. При отсутствии самонаблюдения ощущение опасности перешло бы в безотчетный страх, мешающий принимать правильные, разумные решения. Самонаблюдение же дает возможность человеку сохранить самообладание, чтобы побороть страх, и, вопреки ему, предпринять необходимые меры для борьбы с опасностью.

Таким образом, самонаблюдение характеризует сознательное отношение к себе, к своей жизни и деятельности. Поскольку самонаблюдение непосредственно связано с вопросом о сознательности, начальник должен интересоваться, насколько оно сказывается в поведении офицера. Речь идет о том, чтобы помочь офицеру, особенно молодому, развить в себе способность к самонаблюдению, которая не является врожденной, а дается опытом, жизнью, знаниями.

Когда самонаблюдение становится привычным для офицера, оно помогает ему в самовоспитании, сигнализируя каждый раз о процессах, происходящих в его внутреннем мире. Естественно поэтому, что часто офицер может сам скорее заметить свои недостатки, чем его начальник.

Разумеется, по мере изучения офицера начальник установит, каковы его достоинства и недостатки. Но офицер благодаря самонаблюдению может знать о них раньше, обстоятельнее, а это очень важно для самовоспитания.

3. Требовательность к себе и самодисциплина

В самовоспитании, как и в воспитании воли, одним из важнейших методов является требовательность, в данном случае – требовательность к себе. И здесь также речь идет о том, чтобы, аппелируя к чувству собственного достоинства, внушая себе уверенность, заставить себя по существу исполнять то, чего требует долг.

Офицер, которого интересуют вопросы самовоспитания, естественно, подвергает оценке результаты своей деятельности. Если эти результаты не удовлетворяют его, то он прежде всего должен обратить внимание на самого себя, задаться вопросом: все ли я сделал, чтобы получить необходимые результаты?

Одним из важных показателей энергии и воли офицера в любых условиях является дисциплина, которую ему удалось привить овоим подчиненным. А это в огромной степени зависит от дисциплинированности самого офицера. Перед ним встает вопрос о требовательности к себе, о самодисциплине.

Требовательность к себе обязательно предполагает скромность. При отсутствии скромности человек считает, что им сделано слишком много и он поэтому имеет якобы право снижать требовательность к себе. Он полагает поэтому, что другие перед ним в долгу, отсюда вытекает заносчивость, нетерпимость к критике и прочие изъяны в отношениях. Конечно, это крайняя степень нескромности, в основе которой лежит преувеличенное мнение о значении своей личности.

Скромность становится естественной, органически связанной с поведением советского гражданина, если он всегда имеет в виду те цели, которые стоят перед социалистическим обществом. Тогда, сколько бы ни сделал данный гражданин, он понимает, что одних его усилий слишком мало для достижения этих целей и им еще слишком мало сделано, отчего нельзя довольствоваться достигнутым и надо требовать от себя большего. Следовательно, скромность непосредственно вытекает из отношений к целям своих стремлений, из их характера, и она, как и чувство достоинства, обоснована этими целями. Чем они возвышеннее, чем больше места занимают в мыслях человека, тем больше сказывается скромность в его поведении.

Для действительно скромного человека требовательность к себе, самодисциплина сказываются во всем – как в больших, так и в малых делах. Самодисциплина в широком смысле означает единство слова и дела, убеждения и поступков.

Самодисциплина прежде всего сказывается в том, что офицер воспринимает приказ своего командира как приказ Родины и считает делом чести выполнение этого приказа. Причем самодисциплина означает не формальное, не механическое исполнение приказав и распоряжений начальника, а исполнение их то существу, с проявлением инициативы, максимального напряжения воли.

Под самодисциплиной надо понимать умение жить теми интересами, которые соответствуют общественным требованиям. Так,например, офицер в определенное время может предаваться размышлениям по поводу интересной лекции, которую он слушал на днях, он мажет находиться под впечатлением того или иного спектакля, кинокартины. Но вот он собирается на службу, и в его мыслях все должно уступить место тому, что составляет служебный интерес. Вместе с тем и служебные интересы, а следовательно и мысли о них, должны быть организованы и упорядочены так, чтобы они соответствовали требованиям момента. Например, командир выстраивает взвод, чтобы вести его на стрельбище. Можно представить себе такой случай, что он в это время думает о предстоящем завтра ротном тактическом занятии. Поскольку он занят подобными мыслями, это не может ие отразиться на четкости и энергичности команд, а следовательно, и на четкости их выполнения солдатами. Когда он спохватится, что солдаты вяло или неправильно выполняют его команды, то он должен прежде всего пенять на себя, ибо он сам отвлекал свое внимание хотя бы и довольно важными вопросами. Если бы это заметил его начальник, то сказал бы, что офицер и Солдаты недисциплинированны. Однако истинную причину этой недисциплинированности знает только сам офицер благодаря самонаблюдению. Он знал, что именно служебные – далеко не праздные – вопросы занимали его в это время, но он думал о них не во-время.

Самодисциплина должна также проявляться и в личной жизни и в быту офицера. Иной офицер может сказать, что никому нет дела до того, отдыхал ли он, кушал ли во-время, если он отдает все силы исполнению долга. Такой офицер, повидимому, думает, что можно быть организованным на службе и безалаберным в своей личной жизни. «...И в чаепитии, – говорил М. И. Калинин, – во всем сказывается организованный человек или неорганизованный человек»

Как дисциплина, так и самодисциплина являются результатом высокой требовательности к себе, укрепляющей волю. Большой интерес в этом отношении представляют собой правила, .которые когда-то выработали для себя JT. Н. Толстой и К. Д. Ушинский.

В«Правилах для развития воли», выработанных для себя Л. Н. Толстым, когда ему было 19 лет, обращают на себя внимание следующие требования: «Думать при всяком деянии о цели оного»; «Только в случае крайней необходимости предпринимать другие дела, не закончивши одного»; «Сосредоточивать внимание все на одном предмете».

Выполнение этих правил должно выработать целеустремленность. В частности, большое значение для офицера имеет умение сосредоточить внимание на предмете своей деятельности. Устойчивое произвольное внимание свидетельствует о большой силе воли.

Правила, выработанные для себя в юности К. Д. Ушинским, приводятся здесь не все и не в том порядке, в каком они изложены в его сочинениях. Вот некоторые из них: «Прямота в словах и поступках»; «Обдуманность действия. Решительность»; «Не проводить времени бессознательно; сделать то, что хочешь, а не то, что случится»; «Не говорить о себе без нужды ни одного слова. Ни разу не хвастать – ни тем, что было, ни тем, что есть, ни тем, что будет»; «Спокойствие! совершенное, по крайней мере, внешнее»; «Каждый вечер давать отчет о своих поступках».

Требования, перечисленные здесь, далеко не исчерпывают собой всей суммы вопросов самовоспитания, но их выполнение, несомненно, принесет офицеру большую пользу в отношении закалки воли. Возьмем, например, такое правило К. Д. Ушинского: «Не проводить времени бессознательно». Пустое времяпровождение присуще человеку, ведущему бесцельную жизнь. Правильное же использование времени свидетельствует о напряженной и содержательной жизни и имеет громадное дисциплинирующее значение. Волевой человек, даже когда он ничего не делает, сознательно проводит это время, посвящая его, допустим, отдыху. Если же он что-нибудь делает, то не случайно, а побуждаемый какой-то целью.

Довольно жесткие, эти требования могут выполняться при условии известного уважения к себе и при уверенности в своих силах. Если же отсутствует чувство личного достоинства, нет веры в свои силы, то что может заставить офицера самому себе ставить эти требования и выполнять их? Необходимо только, чтобы уважение к себе не перешло в самолюбование, а уверенность – в самоуверенность, так как в таком случае эти требования вообще теряют свое значение.

Разумеется, с течением времени выполнение тех или иных требований становится все более легким, привычным делом. Но из этого вовсе не следует, что данные требования становятся излишними; а то, что их стало легче выполнять, является результатом известного роста. Поскольку же рост не имеет пределов, постольку не снимаются задачи самовоспитания и самоусовершенствования, следовательно, не теряют свое значение и соответствующие требования к себе.

Выполнение тех или иных намеченных для себя правил и требований предполагает самодисциплину, а всякая сознательная дисциплина возможна только во имя какой-то идеи, во имя долга. Дисциплина, как и долг, обязательно требует известного самоограничения, а иногда и самоотверженности. На самом деле, идет ли речь о выдержке, о решимости, об окончании в срок начатого дела, требующего больших трудов, всегда человек в чем-то себя ограничивает. Исполнение долга требует от человека больших усилий воли, самоотверженности. Но вместе с тем нельзя считать исполнение долга чем-то вроде подвижничества, в котором иет ничего положительного для человека. Дело в том, что само сознание исполненного долга дает удовлетворение честному человеку.

Офицер, как сознательный советский человек, всегда чувствует свое отношение к исполняемому долгу. Если бы он ничего не переживал, ничего не чувствовал при исполнении долга, то он был бы бездушным автоматом. Анализируя свои чувства, связанные с исполнением долга, офицер сможет лучше понять свои задачи по самовоспитанию.

Для того, чтобы почувствовать удовлетворение от сознания исполненного долга, надо ясно представлять результаты его исполнения. Речь идет не только о больших подвигах, но о самых обыденных делах. Если за ними не видеть больших результатов, то исполнение долга может показаться тягостным, скучным делом.

Без труда – организованных усилий, направленных на достижение определенных целей, – немыслимо исполнение долга. Всякий же труд, если он только целесообразен, не изнурителен и хорошо организован, повышает жизнедеятельность человека, доставляя ему большое удовлетворение. Вот что говорит Гладков о его влечении к труду еще в детском возрасте: «Мне нужна была работа постоянная, как долг, как радость, чтобы ощущать, что я здоров, что сердце бьется у меня бойко и весело. Попросту говоря, мне ненасытно хотелось жить»

Чтобы труд был творческим, офицеру необходимо разумно организовать свою работу, ясно представлять ее цель и значение.