Текст книги "О воспитании волевых качеств советского офицера"

Автор книги: Израиль Будовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

3. Взаимоотношения между офицером и его подчиненными

О воле офицера судят по тому, как он исполняет свой долг. Исполнение же долга офицером – это не только его личный подвиг, а результат его руководства подчиненными, которых он направляет на исполнение долга. Он сможет исполнить свой долг тогда, когда уверен, что солдаты пойдут за ним и в огонь и в воду.

Для этого одних формальных прав командира ещё недостаточно. Расположение подчиненных основано на вере в силы и знания командира, на уважении и даже любви к нему, на убеждении, что он готов на самопожертвование, когда дело этого потребует или когда дело касается жизни товарищей или подчиненных. Здесь сказываются правильные взаимоотношения, которые необходимы и возможны только в такой армии, в которой нет классовой разницы между офицером и солдатом.

Без авторитета офицер не может выполнять роль руководителя своих подчиненных. Но было бы неверно думать, что офицер может поставить себе специальной задачей создание авторитета, независимо от своей деятельности. Авторитет появится сам собой как следствие отношений офицера к делу и к подчиненным. Деятельный офицер сразу же покажет себя на деле и благодаря своему ревностному отношению к службе, своим организаторским способностям и правильному подходу к солдатам сумеет их сплотить так, чтобы они пошли за ним на выполнение поставленных задач.

В условиях Советской Армии офицер имеет полную возможность установить самые тесные и близкие отношения с солдатами. Ему при этом необходимо опираться на партийную и комсомольскую организации как на своих ближайщих помошников.

Задача начальника сводится к тому, чтобы, руководя офицером, его деятельностью, способствовать установлению правильных взаимоотношений между ним и его подчиненными.

Начальник, имея дело с молодым офицером, впервые вступившим в командование подразделением, должен с первого же дня помочь ему взять правильную линию, а именно: с одной стороны, не допускать никаких возражений своим приказам или распоряжениям, никакого уклонения от смысла их требований, с другой стороны, уважать своих подчиненных.Офицер, как настоящий единоначальник, является вместе с тем и политическим руководителем солдат. Сила убеждения советского офицера, воспитывающего солдат, кроется в истинности того, что он им говорит, в общности интересов всех советских воинов, строящих вместе со своим народом коммунизм.

Классовое единство Советской Армии, истинный демократизм в ней предполагают тесное общение между офицером и солдатами, которое не должно переходить в панибратство. В таких условиях малейшее расхождение между тем, что офицер говорит солдатам, и его личными убеждениями и поступками не может быть скрыто от них, и он тогда теряет всякое значение как воспитатель и политический руководитель. В этом расхождении сказываются пережитки капитализма.

Солдаты в Советской Армии подходят к офицеру с любым вопросом как политического, так и чисто практического характера. Офицер, разъясняя эти вопросы солдатам, чувствует в них соратников, руководя которыми, он пойдет в бой за те самые идеалы, к которым относятся эти вопросы. Вне круга этих вопросов не приходится говорить о взаимоотношениях между офицером и солдатами, поскольку в Советской Армии совершенно немыслим аполитичный командир.

Взаимоотношения офицера с солдатами складываются в его повседневной служебной деятельности, в ходе разрешения как вопросов политического воспитания и руководства, так и задач боевой подготовки.Молодого офицера, который впервые сталкивается с массой, необходимо предостеречь, чтобы он в своей служебной деятельности, в своих взаимоотношениях с подчиненными не гнался за дешевой популярностью. Такую популярность можно заслужить у одного – двух наиболее нерадивых, наименее развитых солдат, но не у всех солдат. Солдатская масса быстро подмечает все неестественное и вполне правильно судит о поступках своего командира. Этот коллективный судья настолько справедлив, что и в большом и в малом прекрасна разбирается, в какой мере та или другая ошибка допустима или нет. Если, например, офицер неправильно подал команду, то командой «Отставить»он исправляет свою ошибку. Но если он командует вяло, путает команды, то это раздражает солдат, и они поймут, что офицер просто ие подготовился к занятиям, что он проявил небрежность, недопустимую для командира. Если он в бою допустил какую-то ошибку, то солдаты еще простят, но если он проявил беспечность, а тем более малодушие, солдаты никогда не простят ему.

Требовательность к себе и к солдатам, ревностное отношение к своему долгу должны сказываться постоянно, в повседневном, будничном труде офицера, который по-настоящему закалит его волю. Его усилиям будет сопротивляться какая-то наименее сознательная часть солдат. Он должен преодолевать эти сопротивления во что бы то ни стало, касается ли это больших или малых вопросов.

Требовательность офицера должна сказываться абсолютно во всем, ибо и в быту и в службе солдата нет ничего такого, что не предопределяло бы боевую ценность подразделения. С этой точки зрения имеет значение укладка обмундирования при отходе ко сну, заправка койки, подход к начальнику и т. п. Все это характеризует собранность воли солдата, а если он разболтан, неорганизован, невнимателен к тому, что говорит ему командир, то от него не может быть пользы в бою.

Чтобы закалить себя и солдат, офицер должен проводить учения в наиболее трудных условиях, памятуя, что, когда тяжело в учении, то легко в бою. Имея в виду перспективу – победу в бою, достигнутую при наименьших жертвах, – офицер должен преодолевать как самые трудности, так и известную пассивность наименее сознательной части солдат. Вместе с тем следует иметь в виду, что трудности – не самоцель. Они необходимы для того, чтобы солдата закалить, но и от офицера требуется немало усилий для того, чтобы облегчить преодоление этих трудностей. Выбрать для похода наиболее трудный маршрут сможет любой офицер или даже сержант. А вот облегчить преодоление трудностей в тяжелом походе и проделать его в наименьшие сроки, с сохранением боеспособности солдат, – это под силу только опытному и добросовестному офицеру.

Примером правильного понимания значения трудностей в деле воспитания солдат и во взаимоотношениях с ними могут служить действия офицера Мочалова. Когда ранней весной, в распутицу, под проливным дождем его рота направлялась в район сосредоточения, он распорядился сделать над кузовом одного автомобиля покрытие из плащ– палаток, под которым на протяжении всего марша солдаты поочередно грелись и сушили обмундирование. В районе сосредоточения командир роты, выслав вперед сторожевую заставу, приказал всем остальным вырыть себе лисьи норы, устроив в них земляные печки – ниши с выведенными наружу дымоходами, – чтобы укрыться от сильного дождя и холода. Понятно, что солдаты, хорошо отдохнув до начала «боя», успешно преодолевали все трудности, действовали сноровисто и умело, с полным напряжением сил.

Командир соседней же роты был того убеждения, что именно непогода служит делу воспитания солдат, а потому пусть они мокнут – это якобы полезно и для них и для дела. Он смешал разные понятия: заботу о солдатах и послабления, преодоление трудностей ради достижения цели и бегство от них, удаляющее от цели. Поэтому, когда эта рота вступила в «бой», то оказалось, что она после двух суток пребывания под дождем не в состоянии была действовать так, как рота офицера Мочалова.

Офицер Мочалов усвоил себе правильную мысль, что в настоящей заботе о подчиненных и в стремлении достигнуть наибольшего успеха в бою имеется единство, а не противоречие. Разумеется, отсюда возникают и соответствующие взаимоотношения. Солдаты роты Мочалова понимали, что там, где имеется возможность, их командир постарается облегчить положение, когда же нет такой возможности, они безропотно, с честью вынесут всякое испытание. Ничто не может так усилить волю офицера к победе, как его уверенность в солдатах, готовых к преодолению любых трудностей, чтобы выполнить его приказ.

Справедливость сам-их жестких требований офицер должен сделать очевидной для каждого солдата. Для нерадивого солдата справедливость требований офицера должна стать понятной и путем более жесткого метода. Так, например, если солдат перед походом плохо скатал скатку, пусть он хоть немного пройдет в такой скатке и убедится в значении этой «мелочи».

В боевой подготовке или непосредственно в бою требовательный офицер следит за тем, как солдаты окапываются, маскируются, применяются к местности, как помогают друг другу огнем, отползают ли в сторону после перебежки. Он следит за действиями своих подразделений, за действиями противника, соседей, он должен заботиться о связи, взаимодействии и т. п. Несмотря на такое обилие больших и важных задач, офицер сам и при помощи сержантов должен следить за каждым солдатом, требуя неуклонного исполнения того, что предписано уставами и накопленным боевым опытом. И когда солдаты убедятся, что исполнение его требований обеспечивает успех с наименьшей кровью, они отнесутся к нему с уважением и любовью, как к преданному и заботливому командиру, а в его строгости увидят сильную и разумную волю.

Обо всем этом старший командир обязан предупредить молодого офицера, чтобы помочь освоиться со своей ролью воспитателя и руководителя солдат.

Воспитание молодого офицера как полновластного командира-единоначальника в значительной степени зависит от установления правильных взаимоотношений с подчиненными, с солдатской массой. В установлении этих отношений формируется и закаляется воля офицера. И тут очень важно, чтобы старший начальник во-время сумел выправить все недостатки, которые обнаруживаются у молодого офицера.

4. Взаимоотношения офицеров между собой

Воздействие товарищеской среды на офицера имеет огромное воспитательное значение.

Офицер, прибыв в часть, сразу почувствует и влияние товарищеской офицерской среды. Он обретает среди офицеров друзей, товарищей по службе. Товарищеская офицерская среда цементируется коммунистами и комсомольцами, вносящими в жизнь части партийное отношение к любому делу и вопросу, в том числе и к вопросу о спайке и дружбе между офицерами.

Офицерский коллектив сплачивается на здоровой политико-моральной основе, в дружном совместном труде, в стремлении к успехам и даже в совместном отдыхе. Эта спайка основывается на лучших традициях части, на стремлении везде и всюду отстаивать ее честь, приумножить ее славу. На фронте эта слава определяется боевыми успехами, в мирных условиях – результатами боевой и политической подготовки. И каждый офицер чувствует на себе взгляды всего товарищеского коллектива, отношения которого отражают оценку того, в какой мере он содействует успехам своей части. Это иногда может подхлестывать офицера даже в большей мере, чем поощрение или порицание начальника.

Командир части или подразделения должен следить за тем, чтобы товарищеская спайка офицеров не перерождалась в семейственность, в стремление к круговой поруке. Надо помнить, что даже наилучшие, задушевные отношения друзей не имеют настоящей человеческой ценности, если они не основаны на самых жестких требованиях долга и высокой принципиальности. Раз эти отношения основаны на требованиях долга и принципиальности, то они, естественно, предполагают и взаимное уважение, повышающее в каждом чувство личного достоинства.

Принципиальность отношений дает офицеру чувствовать, что он на виду у большой семьи офицеров, которая дорожит каждым своим членом, воздавая ему должное. Ни приятельские отношения, ни заслуги в прошлом, ни имеющиеся достоинства в настоящем не смогут покрывать тех или иных недостатков его поведения. Идейно сплоченный, морально здоровый коллектив, воздавая должное за достоинства, всегда взыскивает за недостатки. И разумеется, отношения товарищеского коллектива к данному офицеру, вытекающие из оценки его положительных и отрицательных качеств, оказывают воспитывающее влияние на него.

Жизнь и деятельность офицера на глазах его товарищей представляет собой хорошую школу. Эта школа оказывает свое влияние на офицера, если он обладает развитым чувством собственного достоинства, с одной стороны, и если он дорожит уважением своих товарищей, с другой стороны.

«– Грош цена тому, кто не сможет сломить дурной привычки,—сказал Корчагин, когда в кругу товарищей зашел разговор о том, что он курит и ругается... – Слову легче сорваться, чем закурить папиросу, вот почему не скажу сейчас, что и с тем покончил. Но я все-таки и ругань угроблю»[17]17
  Н. Островский. Как закалялась сталь, «Молодая гвардия». 1946 г., стр. 300.


[Закрыть].

Именно потому, что Корчагин дорожил как своим достоинством, так и уважением своих товарищей, он не мог допустить, чтобы из-за слабостей к курению и ругани его перестали ценить.

Влияние товарищеского коллектива сказывается в самых различных сторонах жизни офицера.

Прежде всего это относится к опыту и знаниям офицера, которые он черпает не только из книг и своей личной практики, получает от своего начальника или руководителя, но и при общении со своими товарищами.

Отсутствие в армии социалистического соревнования вовсе не означает, что в товарищеской среде вообще отсутствует стимул соревнования. В армии проводятся разного рода состязания, инспекторские смотры, проверки и т. п. Таким образом, успехи части или подразделения, а следовательно, и результаты деятельности каждого офицера в той или иной области – в политической подготовке, в стрелковом деле, в физической культуре и пр. – становятся известными широкой массе офицеров. Было бы очень плохо, если бы офицер равнодушно относился к тому, что его товарищ успевает в той или иной области, а он отстает. Здесь действует принцип: равнение на передовых, идти вперед ко все более высоким достижениям, подтягивать отстающих в одну линию с передовыми.

Товарищеская среда, естественно, оценивает каждого офицера по заслугам, подвергает его дружеской критике, которая мажет быть очень доходчивой и действенной.

Некоторые черты характера и поведения офицера скорее всего могут быть замечены не в условиях службы, а в товарищеской среде. Так, например, как ведет себя офицер вне службы, какие у него взаимоотношения с товарищами, как он относится к начальнику: угодливое, заискивающее отношение или неуважение к начальнику, грубость и заносчивость в отношениях к товарищам и солдатам, панибратство с подчиненным и т. п. – это скорее всего могут подметить окружающие его товарищи. Они же в состоянии и своевременно оценить ту или иную черту в офицере, чтобы исправить его.

Наконец, надо иметь в виду, что жизнь и деятельность офицера нельзя разложить по полочкам, чтобы можно было сказать, что здесь кончается его служебный долг, а вот здесь начинается его личная жизнь. Хотя нельзя смешивать эти стороны, но все же надо иметь в виду, что служебный долг и личная жизнь и отношения, переплетаясь между собой, взаимно проникают друг в друга. Так, например, правильные или неправильные отношения к товарищу не могут не сказываться и на службе и в боевой обстановке.Образ жизни офицера также сказывается на его служебной деятельности и на его отношении к своему долгу. Взять такой вопрос, как отношение офицера к своей семье. Нелогично, невозможно допустить, что офицер, нарушающий свой долг в отношении к семье, не нарушит его также в отношении к боевому коллективу, к товарищам. В Советской Армии принято выручать товарища, попавшего в беду. Взаимная выручка в бою – закон советских воинов. Надо полагать, что такого отношения к попавшему в беду товарищу нельзя ожидать от офицера, способного оставить своих детей и их мать на произвол судьбы. Следует учесть, что любовь к семье, жизнь которой он защищает, отстаивая честь своей Родины, является большим стимулом для успешной борьбы на фронте. Непосредственно влиять на офицера в подобных вопросах должна прежде всего офицерская общественность, мнение которой в свою очередь формируется партийной организацией.

Здоровая товарищеская среда является сильным фактором, воспитывающим в поведении человека единство убеждения и действия, слова и дела.

Бывают случаи, когда офицер вообще не думает о том, чтобы сдержать данное им слово, если оно не имеет прямого отношения к службе, так как это-де не приказ командира, это – его личное дело. На таких людей трудно положиться. Если он не выполнил слова, которое дал, то нет гарантий, что он всегда выполнит приказ, особенно тогда, когда почувствует, что нет за ним контроля.

Легкомысленное отношение к своему слову вызывает опасение, не будет ли данный офицер бросать слова на ветер и в боевой обстановке.

Макаренко, высмеивая тех, кто «прощает» себе недостатки потому-де, что вообще не бывает людей без недостатков, указывал, в частности, и на вопрос о правдивости.

«А разве это человек, – говорил он, – если он хороший работник, если он замечательный инженер, но любит солгать, не всегда правду сказать. Что это такое: замечательный инженер, но Хлестаков»[18]18
  А. С. Макаренко. О воспитании молодежи, 1951 г., стр. 121.


[Закрыть].

Товарищеское изобличение такого поведения является сильным средством формирования цельности характера офицера, его принципиальности и воли.

Глава IX
Предотвращение страха и его преодоление

1. Страх как помеха для принятия целесообразных решений

Проявление страха свойственно большинству людей. Практически вопрос сводится к тому, в какой мере человек владеет собой в момент опасности.

«Не тот мужествен – говорил Ушинский, – кто лезет на опасность, не чувствуя страха, а тот, кто может подавить самый сильный страх и думать об опасности, не подчиняясь страху»[19]19
  К. Д. Ушинский. Собрание сочинений, АПН РСФСР, 1950 г., т. 9, стр. 227.


[Закрыть].

Начальник должен стремиться к тому, чтобы его подчиненный был мужественным, не знающим страха воином. Речь идет о том, чтобы офицер в минуту опасности мог думать о ней, несмотря на страх, чтобы он не терял голову, а мог сознательно отнестись к опасности, чтобы ее преодолеть.

Надо сказать, что проявления страха носят самый различный характер. Может быть страх как опасение за благополучный исход борьбы. Такое опасение усиливает необходимое напряжение, является положительным в той мере, в какой исключает беспечность, обостряет бдительность, мобилизуя внимание и волю. Такое чувство страха можно было бы назвать ощущением опасности. Но оно приобретает резко отрицательные свойства, когда обращает осторожность в трусость, сковывает волю, исключает активные и смелые действия. Следовательно, все зависит от того, какова степень страха.

Нельзя думать, что храбрость абсолютно несовместима со страхом.«Что такое храбрость? – спрашивает Макаренко и отвечает: «Человек боится, но делает то, что нужно делать»[20]20
  А. С. Макаренко. О воспитании молодежи, 1951 г., стр. 67.


[Закрыть]. Значит, практический интерес представляет вопрос о том, чтобы страх не меитал человеку делать то, что необходимо и целесообразно. Что ощущает офицер, как меняется цвет его лица, сколько усилий ему стоит сохранить спокойствие в бою, – это мало кого касается, если он своевременно и спокойно отдает необходимые распоряжения, непрерывно управляет подразделениями, поддерживая пробную связь и взаимодействие, увлекает за собой подчиненных, внушая им решимость и т. п. Для дела, по крайней мере в настоящей работе, важно не выяснение массы физиологических и психологических подробностей, характеризующих чувство страха различной силы и формы проявления. Поэтому в данной главе речь может идти только о таком чувстве страха, которое парализует разумную деятельность человека.

Нельзя считать страх каким-то непознаваемым явлением, с которым совершенно невозможно было бы бороться. Можно смело утверждать, что правильное воспитание, глубокие знания в области военного дела, разумное и твердое руководство воспитывают и развивают бесстрашие, и все то, что содействует мобилизации воли, способствует предотвращению страха.

Если необходимые признаки разумного руководства – ясность дели, знание обстановки, организованность, воздействие на чувство достоинства, внушение уверенности – налицо, то тем самым обеспечивается мобилизация воли в такой степени, что предотвращается и страх.

Раз речь идет о том, чтобы в какой-то мере сознательно заранее устранить или хотя бы уменьшить чувство страха в его наиболее тяжелой форме, то необходимо кратко рассмотреть, в чем заключается природа страха: что его порождает, в чем он выражается, как предупредить его появление и что выводит из его состояния.

Порождают страх такие обстоятельства, когда события, имея чрезвычайный, угрожающий для жизни характер («всякий страх есть страх смерти», – говорил Ушинский), обрушиваются неожиданно так, что их невозможно было заранее предвидеть, чтобы к ним в какой-то мере подготовиться. Острота этого положения усугубляется неизвестностью, из-за которой трудно судить, как разовьются события. При неизвестности отсутствуют цели действий, ибо наличие целей уже говорит о какой-то перспективе, с которой несовместимы безнадежность или отчаяние, как крайнее выражение страха. При отсутствии целей отсутствует также инициатива, которая не может быть беспредметной, а должна соответствовать тому представлению, которое сложилось о данной цели.

Практическая сторона вопроса – в чем сказывается страх, сводится к тому, что он мешает принятию быстры к и целесообразных решений. Об этом говорит тот факт, что часто человек под влиянием страха ничего не предпринимает. Бывает и так, что человек, теряя выдержку и не использовав одного средства, быстро переходит к другому, от которого тоже вскоре отказывается, бросаясь от одной крайности к другой безо всякой цели и смысла. В том и в другом случае результат практически один и тот же: человек парализован и бездействует. В этих явно несуразных действиях или в бездействии проявляется внешняя сторона страха. Внутреннее же состояние человека, испытывающего страх, являющееся причиной вышеуказанного фактического бездействия, – это острейшая борьба мотивов. В обычных условиях борьба мотивов завершается каким-либо решением, а в состоянии сильного страха она не прекращается и часто не приводит ни к какому решению.

Известно, что человек, в каком бы тяжелом положении ни был, как бы ни был подавлен, приняв решение, как будто оживает. Отсюда следует, что человека из состояния страха может вывести принятие решения о том или ином образе действий. Однако для быстрого принятия твердого решения необходимо прекратить борьбу мотивов. Следовательно, все, что способствует более быстрому прекращению борьбы мотивов, помогает быстрее преодолевать страх.

Сущность борьбы мотивов при острой опасности – желание сохранить свою жизнь и желание исполнить свой долг. Борьба мотивов может касаться выбора средств, который зависит как от отношения к своему долгу, так и от кругозора, от оценки данной обстановки.

Борьба мотивов затягивается в том случае, когда человек не имеет четкого представления, какая цель и какое значение она для него имеет. Если же отношение к данной цели, борьба за которую связана с опасностью, заранее предрешено, то борьба мотивов или совсем исключается, или же, возникнув в момент наибольшей опасности, сравнительно быстро заканчивается. Борьба мотивов у человека с развитым чувством долга исключена или же довольно быстро заканчивается принятием решения.

О беззаветном отношении к своему долгу, которое бесповоротно разрешает борьбу мотивов в положительном смысле, свидетельствует письмо 33 героев Сталинградского фронта, отразивших атаку 70 немецких танков.

«Боевые друзья! – говорилось в этом письме. – Слов нет, нам было страшно. Но мы знали: если мы струсим, если отступим, не жить нам на белом свете. Народ проклянет нас страшным своим проклятием, как отступников. И мы решили лучше умереть, но со славою, нежели сохранить свою жизнь, но весь век носить позорное клеймо труса. И мы, собрав всю свою волю, все свои силы, решили до конца выполнить свой долг. Мы победили потому, что были стойкими, потому, что в наших рядах царила железная дисциплина, потому, что мы подчинялись единой воле командования»[21]21
  «Великая победа под Сталинградом», изд. «Молодая гвардия», 1950 г., стр. 45.


[Закрыть].

В этих простых, бесхитростных словах с предельной ясностью сказано о той борьбе мотивов, которую герои преодолели в самих себе. Выполнение задачи сопряжено было со смертельной опасностью, но они преодолели страх смерти, когда подумали о том позоре, который навлекут на себя в случае нарушения своего долга. В ясном представлении опасности, которой они себя подвергали во имя долга, сказывается вся самоотверженность и стойкость этих героев.

Все же и при высоком понимании долга принятию быстрых и целесообразных решений может помешать такое важное обстоятельство, как незнание обстановки. Если человек не изучил обстановки, не знает ее, то он мысленно не подготовлен к тому, что может случиться, и при всем желании исполнить свой долг он может только зря погибнуть без пользы для дела. Так, например, пехота даже на походе не беспомощна против танков противника. Но если офицер не изучил условий местности, танкоопасных направлений, не вел разведки, наблюдения, то может случиться, что танки противника сомнут его раньше, чем он сообразит, что произошло. Не удивительно, если в таких условиях его охватит страх.

Иллюстрировать сказанное здесь о природе страха можно следующим примером положительного характера, именно примером бесстрашия. Речь идет о действиях М. В. Фрунзе при следующих обстоятельствах.

Иваново-Вознесенский полк, у которого патроны уже были на исходе, отходил, еле сдерживая напор двух колчаковских полков. К тому времени белые уже зашли в тыл Пугачевскому полку, быстро приближаясь к переправам, чтобы отрезать от них части Чапаевской дивизии. Кроме того, белые подтянули к месту боя свежие войска.

В эту грозную минуту к цепи Иваново-Вознесенского полка подскочил Фрунзе на коне, спрыгнул с него, с винтовкой забежал вперед и повел полк в атаку. Цепи противника дрогнули и побежали. Положение было спасено.

Не вызывает никакого сомнения, что для Фрунзе, целью всей жизни которого было торжество революции, вопрос о победе над Колчаком был вместе с тем делом и его личной жизни. Поэтому не могло быть в данном случае и борьбы мотивов, связанной с вопросом о целях борьбы, – отношение к ним было предрешено за много лет до этого события. Не могло быть и борьбы мотивов в отношении выбора средств и методов, так как для Фрунзе не составило труда быстро оценить обстановку и моментально принять единственно правильное решение – перед подавляющими силами противника, угрожающего отрезать от тыла, не отступать и не обороняться без патронов, а перейти в контратаку, ударив в штыки. Это решение было единственно правильным и в том смысле, что привести его в исполнение мог только он, которого хорошо знали иваново-вознесенцы, готовые пойти за ним в огонь и в воду.

Настоящее бесстрашие возможно только при наличии соответствующей идеи и знании дела. И точно так же как нет врожденных идей и соответствующих познаний, так и способность преодолевать страх никогда и ни у кого не является врожденной.

Воспитанник Макаренко, выполнив свой долг при эвакуации детей из Испании под жестоким огнем фашистов (фалангистов), писал своему воспитателю:«Спасибо вам за то, что вы научили нас не бояться смерти». По поводу этого письма Макаренко заметил: «При старом режиме такое качество рассматривалась, как данное человеку от рождения. Вот я родился храбрым, это мне присуще. А этот юноша утверждает, что его этому научили»[22]22
  А. С. Макаренко. О воспитании молодежи, 1951 г., стр. 148.


[Закрыть].

Значит, раз можно научить человека быть храбрым, то соответствующим воспитанием можно предотвратить в нем появление страха. Следовательно, соответствующим руководством, системой разумных мероприятий можно помочь человеку научиться преодолевать страх, чтобы он проявлял необходимое самообладание в момент наибольшей опасности.