Текст книги "Пип-шоу (ЛП)"

Автор книги: Изабелла Старлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 21

Бебе

Coup de foudre (фраза) – любовь с первого взгляда.

Я оставила входную дверь открытой, и она впустила холодный ветерок из коридора. Дрожа от внезапного холода, накинула шелковый халат. Я колебалась перед окном во весь рост в своей спальне, раздумывая, завязать ли его свободно или так туго, чтобы почти перекрыть кровообращение. Мысль о том, что Майлз увидит меня в откровенном наряде, возбуждала меня не меньше, чем пугала.

Затем я почувствовала его электризующее присутствие, как удар под дых. Я обернулась, и мои глаза нашли его, когда он направился в спальню.

Он стоял в дверном проеме, его костяшки пальцев болезненно побелели, когда парень уставился на меня, мой халат слегка распахнулся спереди.

Я почувствовала дуновение ветерка из коридора на своей коже, вызывая появление мурашек по всей коже, которая теперь была так хорошо видна ему, находящемуся всего в нескольких футах от меня. Его глаза впились в мои, поглощая меня, словно я была куском конфеты, и он пытался определить, сколько лизнуть, чтобы добраться до моего расплавленного центра. Хорошо, что Майлз не знал, что он уже достиг его.

Быть уязвимой для него было проще всего на свете. Открыться ему было легче, чем раздвигать ноги каждую ночь для другого мужчины. Это происходило естественно, как будто я должна была делать это и ничего другого всю свою жизнь. Обнажить себя перед ним. Позволить ему увидеть каждый недостаток, каждый шрам, каждый кусочек багажа, который делал меня такой, какая я есть, когда стояла перед ним.

Майлз резко вдохнул, его глаза гневно нашли мои. Он был так чертовски близко, что я чувствовала его запах, и это сводило меня с ума.

– Привет, – тихо сказала я, и уголки его угрюмого рта дернулись вверх.

– Привет, Бебе, – сказал он просто.

Я потянулась к поясу халата, но он шагнул ближе, его рука задержалась над моей, так и не коснувшись моей кожи.

– Нет, – прохрипел Майлз. – Не надо.

Я позволила шелковистой ткани выпасть из моих пальцев, обнажая себя перед ним. Между нами не было ничего, кроме хрупкой ткани и сдержанности, от которой я хотела избавиться прямо здесь и сейчас.

Но я знала его границы, и какая-то часть меня понимала, почему мы не можем пока действовать в соответствии с этим влечением, хотя оно насильно тянуло нас друг к другу.

Я смотрела прямо ему в глаза, когда халат распахнулся между моих сисек, обнажив киску и то место, где мои сиськи разделяло небольшое пространство. Он смотрел на меня, казалось, целую вечность, его глаза были тяжелыми от эмоций, когда он впитывал мое тело. Наконец, он смог оторвать их и поднял взгляд, ухмыляясь мне.

– Завязывай, – грубо сказал он. – Быстрее, пока я не передумал.

Я покраснела и отвернулась, крепко завязывая халат. Шагнула к своему шкафу, мои пальцы дрожали, когда открыла его и достала из ящика пару кружевных черных трусиков. Я надела их, и глаза Майлза следили за каждым моим движением. Мне нравилось, что он смотрит на меня, его взгляд обжигал меня, заставляя чувствовать себя как никогда тепло.

– Ложись на кровать, – сказал парень, и я послушно забралась между подушками и простынями.

Майлз расхаживал перед кроватью нетерпеливыми, но целеустремленными шагами, пока я лежала на спине и хихикала над ним.

– Разве ты не собираешься присоединиться ко мне? – игриво спросила я, и он так пристально посмотрел на меня, что я подумала, что его глаза разожгут огонь в моих собственных.

– Нет, – сказал он грубо. – Еще нет. Сначала я собираюсь помочь тебе.

Я нахмурила брови и отвернулась от него. Это было то, что не хотела слышать.

Зная, что он собирался сказать, я застонала и накрыла голову подушкой. Но он оказался рядом со мной через несколько секунд, и я уставилась на его красивое, точеное лицо, когда Майлз поднял подушку из моих рук, так и не коснувшись меня, обнажая меня под его требовательным взглядом.

– Скажи мне, Бебе, – грубо сказал Майлз, бросая подушку на пол. – Почему ты, бл*дь, настаиваешь на том, чтобы избегать проблемы, когда она смотрит тебе прямо в лицо?

Я поднялась на колени и встала на них. Мое лицо было всего в нескольких дюймах от его, и я видела, как он резко втянул воздух, когда мы уставились друг на друга.

– Проблема в тебе? – замурлыкала я, мои губы были так близко к его губам, что чувствовала на них его мятное дыхание. – Ты прямо передо мной…

– Не умничай, – сказал он, и, повинуясь импульсу, я потянулась к нему, мои руки отчаянно пытались обвиться вокруг его шеи.

Майлз перехватил их одной рукой. Мы оба задохнулись в тот же миг, когда соприкоснулись, его кожа была такой горячей, что обжигала мои ледяные запястья. Он смотрел мне в глаза, поглаживая нежную кожу на моем запястье, на том самом месте, которое я резала, раз, два, три.

Затем он отпустил меня, как будто обжегся, прикоснувшись ко мне всего на несколько секунд, которые ему понадобились, чтобы разжечь огонь, который, я знала, никогда не угаснет в глубине моего живота. Мое тело бурно реагировало на него, отчаянно желая угодить ему, нуждаясь в его одобрении. Я была готова на все ради мужчины, стоящего передо мной, и чувствовала себя жалкой из-за этого.

– Что случилось прошлой ночью, Бебе? – его голос был наполнен тем, что осталось невысказанным.

– Я напилась, – пожала плечами, улыбаясь ему. – Ты знаешь, как это бывает. Больше выпивки, меньше контроля, чем следовало. Ничего страшного. Правильно?

– Не правильно, – огрызнулся Майлз, и я нахмурилась, когда он снова зашагал по комнате.

– Почему тебя это волнует? – заговорила я, инстинкт самосохранения, который я так хорошо знала, снова вступил в игру.

Всю свою жизнь я училась справляться с подобными моментами.

Как только кто-то подходил слишком близко, я начинала давить. Давила, давила и давила, пока не вытесняла его из своей жизни.

Это срабатывало каждый раз.

Но что-то подсказывало мне, что с Майлзом Рейли это не сработает.

– Мне не все равно, – прорычал он на меня. – Потому что мне не насрать на тебя. Потому что я не какая-то бессмысленная интрижка, которую ты нашла в клубе. Потому что я не хочу смотреть, как ты разбиваешь себя на мелкие кусочки… и потому что я бы предпочел избежать необходимости помогать тебе собрать все это обратно.

– Ты бы мне не помог, – горько рассмеялась я. – Ты никогда бы мне не помог.

– Нет?

Мужчина добрался до меня в два быстрых шага, и я резко вдохнула, когда его лицо задержалось над моим, выражение его лица было свирепым.

– Что же я делал все это время, Бебе? – спросил Майлз, и я отвернулась, крепко зажмурив глаза.

Я не могла даже смотреть на него.

– Посмотри на меня, сладкая.

Покачала головой, отказываясь.

Я почувствовала его пальцы еще до того, как они соприкоснулись, сначала они просто скользнули по моей коже, призрачное ощущение того, что он держит меня за подбородок, было настолько сильным, что я могла поклясться, что это было на самом деле. Но ничто не могло подготовить меня к тому моменту, когда Майлз действительно сделал это, обхватил пальцами мою челюсть и резким, решительным рывком заставил меня посмотреть на него.

– Открой. Свои. Глаза, – приказал он, и мои веки дрогнули, когда я их подняла. – Хорошая девочка.

– Не надо, – неловко сказала я, ерзая под его пристальным взглядом.

– Что не надо? – его голос был таким тихим. Но не шепотом. Он был слишком грубым, слишком наполненным необузданной потребностью, чтобы быть шепотом.

– Не называй меня так.

– Посмотри на меня.

– Нет.

– Бебе…

Мои глаза снова распахнулись, и я уставилась на него.

Вблизи он был так мучительно красив, что мне хотелось кричать. Ямочка на его щеке, все еще заметная, даже если он не улыбался. Только одна, а не две, как у других людей. Его щетина, его волосы. Его прекрасные глаза. Майлз Рейли собирался разбить мое сердце, просто он еще не знал об этом.

Он усмехнулся, коснувшись пальцем моей нижней губы. Повинуясь инстинкту, я открыла рот для него, и он застонал, увидев, как мой язык высунулся, чтобы облизать его палец.

– Не надо, – сдержанно сказал Майлз.

– Что не надо? – прошептала я.

– Не искушай меня.

– Прикоснись ко мне, – умоляла я, и он крепко зажмурил глаза.

– Я не могу.

– Майлз, прикоснись ко мне.

Он открыл глаза. Они никогда не выглядели так ясно, как в ту ночь в моей спальне, наполненные такой болью и желанием, что мне захотелось кричать.

– Я не смогу остановиться, – признался Майлз.

Я наклонилась вперед, мои губы были в секунде от того, чтобы коснуться его губ.

– Тогда не надо…

Он издал такой болезненный стон, что я остановилась, а в следующую секунду он делал шаг за шагом назад, пока его лопатки не ударились о стену позади него.

– Остановись, – сказал он, и я села обратно на кровать, скрестив ноги, с отчаянием в глазах, пока мы смотрели друг на друга.

– Почему? – потребовала я. – Какого хрена я должна останавливаться? Мы оба хотим этого.

Майлз подавил рык и отвернулся от меня, потирая виски.

– Бебе, – повторил он. – Ты не можешь продолжать это делать. Твоя подруга так волновалась той ночью. Я волновался! Ты могла, бл*дь, умереть.

– Но я была в порядке, – сказала я с яркой улыбкой. – Видишь? Я в полном, совершенном порядке. Ничего не случилось.

Я подарила ему свою лучшую фальшивую улыбку, но знала, что он видит ее насквозь. Скрывать от него что-то было бесполезно.

– Послушай, – теперь мой голос был резким. – Я не вмешиваюсь в твои дела, так что не лезь в мои.

– О, не лезешь? – горько усмехнулся Майлз, доставая свой телефон и показывая мне фотографии Ланы и меня в том клубе.

Я покраснела при виде наших языков в горле друг друга. Как наши руки лапали плоть друг друга в отчаянной попытке избавиться от Майлза. Я использовала Лану, как и всех остальных. Какой дешевый удар.

– Все равно, – слабо ответила я.

– Не все равно, – покачал головой Майлз. – Ты причиняешь себе боль. Почему?

– Потому что, – прорычала я, бросив на него уродливый взгляд. – Потому что мне больно. Ясно?

– Хорошо, – он пристально посмотрел на меня. – Почему тебе больно, Бебе?

– Моя подруга, – неубедительно сказала я. – Моя подруга умерла.

Майлз продолжал смотреть, когда спросил:

– Когда?

– Год назад, наверное, – пожала я плечами. – Я не помню точной даты.

17 февраля. Это было выжжено в моем сознании. Я не могла забыть ее, даже если бы мне стерли память.

– Кто она была? – спросил он. Мне показалось, или его голос стал немного мягче?

– Пози О'Нил, – сказала я тихим голосом. – Она была моей лучшей подругой. Моей и Арден.

– Как она умерла?

Я посмотрела на него, чувствуя давление его пристального взгляда.

– От передозировки наркотиков.

Это было похоже на признание вины.

– Понятно, – пробормотал он.

Майлз все видел. Он осуждал меня, как и все остальные, кто узнал об этом. Бедная маленькая богатая девочка, потерявшая свою подружку и решившая пойти по тому же пути, что и она. Он жалел меня, несомненно, чувствуя, что я заслуживаю его жалости.

Я подскочила на кровати и импульсивно бросила подушку ему в голову. Я зарычала, когда он увернулся, и продолжала швырять вещи, подушки, простыни, плюшевую игрушку, все, что попадалось под руку.

– Пошел ты на хер! – огрызнулась я на него. – Ты не знаешь меня! Ты не знаешь ее! Ты не понимаешь, ты ничего не знаешь, ничего!

Майлз в два шага сократил расстояние между нами, и его руки снова обхватили мои запястья. Он потянул меня вниз, и я рухнула на кровать, моя грудь вздымалась, а дыхание было отчаянным, прерывистым, готовым разорвать меня.

– Дыши, – мягко сказал он мне. – Дыши глубоко, Бебе. Дыхание – это все. Дыхание – это контроль.

Что-то подсказывало мне, что Майлз знает, о чем говорит.

Я сосредоточилась на своем дыхании. На том, как поднималась и опускалась моя грудь, когда он держал меня и дышал вместе со мной, обучая меня, как это делать. Я делала это до тех пор, пока это не перестало казаться обязанностью. Пока это не стало казаться совершенно естественным.

– Хорошая девочка, – пробормотал он, и я импульсивно улыбнулась ему.

– Майлз, – тихо сказала я, и его глаза встретились с моими.

Что-то прошло между нами в этот момент, когда мы смотрели друг на друга, чувство, которое я не совсем понимала, потому что никогда не чувствовала этого ни с кем другим, даже с Пози. Оно было сладким, грустным и в то же время полным надежд.

– Что такое?

Его голос был таким же мягким, и я чувствовала слова на своих губах. Я замурлыкала и закрыла глаза, мое тело выгнулось дугой в порыве быть ближе к нему. Почувствовала, как его тело напряглось, и снова открыла глаза, глядя в его глаза.

– Майлз, ты поможешь мне?

Это был первый раз в моей жизни, когда я попросила о помощи.

Раньше меня заставляли. Давали мне. Предлагали мне. Но никогда так, никогда после того, как я полностью унизила себя, как только что. Горячие слезы жгли глаза, и я не была уверена, потому ли, что мне было стыдно, или потому, что я чувствовала себя очень эмоциональной.

Майлз уставился на меня, его рот беззвучно открылся.

– Да, – простонал он, через, казалось, вечность, и мое тело обмякло от облегчения. – Я помогу тебе, сладкая.

Глава 22

Майлз

Espoir (сущ.) – надежда.

Бебе завладела мной, и я перестал бороться с этим.

Больше не было смысла отрицать ее электризующее воздействие на меня. Я видел, это отражение в ее глазах.

– Я бы очень, очень хотела поцеловать тебя прямо сейчас, – сказала Бебе, улыбаясь мне.

И тут я понял, в какое положение ее поставил. Ее тело под моим, запястья прижаты моими сильными пальцами. Она была в ловушке, в плену. И я не мог насытиться зрелищем того, как Бебе Холл теряет контроль над собой. Это было похоже на знаменательное событие.

– Вот только мне кажется, что ты можешь убить меня, если я это сделаю, – продолжила Бебе, и я усмехнулся, глядя на ее опасно близкое лицо. – Я права?

– Возможно, – ответил я, мой голос был грубым.

Бебе прикусила нижнюю губу, проводя по ней зубами. То, как она сводила меня с ума, было настолько сильным, что я знал, что не смогу долго сдерживаться. Мне нужно было почувствовать вкус этого великолепного рта.

Почему я сдерживался? Почему не позволял себе сделать это? Я уже целовал столько девушек, трахал женщин, чьи имена и лица я забыл сразу же, как только они вышли за порог моего дома. Но по какой-то причине я не мог заставить себя сделать это с Бебе. Бебе. Я никогда не смог бы отпустить ее так, как отпускал других девушек. Я бы цеплялся за нее, и ей бы это надоело через несколько недель. Она отбросит меня в сторону, и я останусь сломленным и еще более озлобленным, чем прежде.

Поэтому именно самосохранение удержало меня от последнего, рокового шага. Сдерживаться было тяжело, но я должен был это сделать.

– Как я могу убедить тебя? – Спросила Бебе с лукавой улыбкой. – Я знаю, что ты действительно хочешь этого.

– Правда? – спросил я, опустив голову и смеясь, осознав, какой ошибкой это было, когда я уловил запах ее шеи.

Это были духи, смешанные со сладким ароматом ее кожи, таким ошеломляющим, что мне захотелось согнуться пополам и заплакать о том, чего у меня никогда не будет.

– Майлз, – сказала она, голос был едва громче шепота. – Майлз, поцелуй меня. Ты должен поцеловать меня. Я так долго ждала этого…

Я перестал пялиться на впадинку у нее на шее и поднял глаза на нее, совершив чудовищную ошибку. Теперь я едва мог бороться с инстинктом и приливом адреналина, проходящими через мое тело, которые говорили мне сделать это. Поддаться. Использовать свой шанс. Попробовать ее на вкус. Взять ее. Иметь ее. Навсегда.

Если бы это было так просто.

– Пожалуйста, – голос Бебе был гортанным, хрипловатым.

Это чертовски заводило меня.

– Пожалуйста, Майлз. Это все, чего я хочу. Я просто хочу чувствовать твои губы на своих. Просто мечтаю чувствовать твое дыхание на моих губах. Мне просто очень, очень нужно почувствовать твой вкус. Почувствовать твой язык. Позволить тебе обладать мной. Пожалуйста, Майлз. Пожалуйста.

Ее глаза горели, рот едва двигался, слова произносились медленно, мягко.

– Пожалуйста, – взмолилась Бебе в последний раз, и я наклонился и прижался губами к ее губам, вот так просто.

Сладость, такая всепоглощающая сладость. Она взяла верх, борясь с горьким привкусом паники во рту и побеждая. Я пробовал ее на вкус, как одержимый, как будто я никогда ни по чему не был так голоден, как по этому, ох, такому сладкому рту. Мне никогда не будет достаточно, и я углубил поцелуй, потому что не мог удержаться, исследуя ее рот и заявляя права на каждый сантиметр ее прекрасного тела, в то время как мое собственное прижималось к ней.

Я почувствовал, как она вдыхает подо мной, как ее сердце колотится о мою грудь, когда я оказался на ней сверху, внезапно почувствовав такую нужду, такое отчаяние, что вцепился в Бебе, пытаясь сорвать с нее халат, пытаясь добраться до ее кожи. Это было все, что мне было нужно. Больше ее. Ни чертова ткань, кружево или шелк, будьте прокляты. Я хотел ее. Мою Бебе. Мою.

– Помедленнее, – отчаянно сказала она в мои губы, но я покачал головой и распахнул ее халат.

Заявляя на нее права. Давая ей понять, что не отпущу ее, независимо от того, кто еще это сделал, независимо от того, что она думает. Я был готов к этому надолго. Каждый ее поцелуй убеждал меня, что это то, что мне нужно. Мое спасение и мое проклятие.

– Открой шире, – прорычал я на нее, и ее губы приоткрылись в беззвучном вздохе.

Я ничего не мог с собой поделать. Брал от нее все больше и больше, пока она не превратилась в стонущую, капающую маленькую еб*ную куколку, готовую к использованию. Она умоляла меня, мое имя было постоянной молитвой на ее губах, ее руки были липкими, когда длинные ногти царапали меня. Пыталась ли она оттолкнуть меня или притянуть ближе, я не был уверен, но не мог остановиться. С каждым прикосновением и каждым стоном с ее губ, я становился все более и более зависимым. Как жалкий гр*баный дурак.

– Шире, – огрызнулся я, и девушка застонала, когда мой язык проскользнул в ее горло.

Я трахал ее им, а она красиво извивалась подо мной. Мой язык завладел ее ртом отчаянными, нуждающимися движениями, чтобы сказать ей, кому она принадлежит. И она знала. Это было очевидно по тому, как она извивалась подо мной, как выкрикивала мое имя, умоляя меня остановиться или продолжать. В тот момент это не имело значения, потому что я все равно не смог бы остановиться.

Я смотрел на Бебе, ее глаза были закрыты, а грудь вздымалась, когда я брал ее, мой твердый член вжимался между ее ног, когда мое тело атаковало ее. И вдруг я почувствовал себя дерьмом, как будто использовал ее в своих интересах. Заставляю ее делать то, чего она не была уверена, что хочет, навязывая ей себя, потому что я сильнее, не оставляя ей выбора.

Мое тело заставило себя отступить, и мой разум, и член одновременно взревели в знак протеста, когда я заставил себя встать с кровати и сделать несколько шагов прочь. Я снова ударился спиной о стену, и сделал глубокий, резкий вдох, в голове стучало, а глаза нашли Бебе на этой гребаной кровати, промятой от наших поцелуев и такой чертовски привлекательной, что я едва мог сопротивляться ее зову.

– Вернись, – прохрипела Бебе, опускаясь на колени, подползая ко мне по кровати, ее сиськи висели так идеально. – Вернись, сейчас же.

Я отрицательно покачал головой.

– Майлз, – прошипела она. – Я хочу тебя СЕЙЧАС!

Я почувствовал, как мои плечи подались назад. Моя челюсть сжалась. Руки сжались в кулаки, костяшки побелели.

Бебе тоже заметила изменения и резко встала с кровати, подойдя ко мне, обернув простыню вокруг своего обнаженного тела. Я был так отвлечен ее изгибами, что едва мог смотреть ей в глаза, но чертовски старался.

– Майлз, – повторила она и подошла ближе, каждый ее шаг решал ее судьбу. – Почему ты сопротивляешься этому? Я хочу этого. Я хочу тебя.

Она потянулась ко мне. В дюйме от меня.

Мое тело отреагировало единственным известным ему способом.

Я схватил ее протянутую руку одной рукой, а другой – ее бедра. Бебе ахнула, когда я развернул ее, прижимая к стене. Отпустил ее, и мой кулак соприкоснулся со стеной, врезался в кирпич и краску, пробив в ней дыру. Бебе вскрикнула.

– Ты. Не. Хочешь. Этого! – крикнул я на нее, и она захныкала, прежде чем схватить меня за руку.

Я не понимал.

Почему она не бежала?

Если она знала, что для нее хорошо, она должна была бежать, черт возьми.

Она уставилась на мой кулак, костяшки которого были в крови, а в стене зияла дыра, но она не придала этому значения.

– Нам н-необходимо это очистить, – пробормотала она. – Быстро. У меня есть аптечка…

– Заткнись, бл*дь, – простонал я, выхватывая у нее кулак. – Просто заткнись на секунду.

Бебе даже не колебалась, прежде чем встать на цыпочки и поцеловать меня. На этот раз нежно. Сладко. Как неопытная маленькая девственница. Это чертовски сводило меня с ума.

– Ты меня не отпугнешь, – прошептала она мне в губы. – Никогда, Майлз.

– Ты не знаешь этого, – мой голос был дрожащим, неуверенным. Я ненавидел себя за это. Мне было стыдно.

– Я знаю, – пообещала она. – Я знаю.

Она раздвинула пальцы на моих руках своими, и ее длинные ногти впились в тыльную сторону моих ладоней, когда она переплела их. Я задрожал, прикосновение было таким странно интимным, но в то же время приносящим удовлетворение, что по моему позвоночнику пробежали искры. Я хотел ее такой: убеждающей меня, что она останется, говорящей мне, что ей не нужен никто, кроме меня. Я был одержим этой идеей, держался за нее, не пытаясь показать этого, и отчаянно хотел получить больше сладкой Бебе Холл.

– Я не могу прикоснуться к тебе, Бебе, – признался я прерывающимся голосом.

– Ты прикасаешься ко мне прямо сейчас, – она прижалась своими губами к моим, и я зарычал ей в рот. – Видишь, это не так сложно. Твои руки на моих… Твои губы на моих. По одному за раз.

Я никогда не говорил ей о степени своей разбитости, но стоя здесь, в комнате, наедине с ней, она, казалось, понимала меня до глубины души. Бебе знала, почему я колеблюсь, она понимала, что мне страшно. Она была понимающей, и милой, и такой чертовски неотразимой, что это сводило меня с ума. Я хотел только одного – вогнать свой член в ее киску. Голый, без презерватива, чтобы она поняла, кому принадлежит.

Бебе потянулась вниз, взяла в руку молнию на моих джинсах, и я замер, когда она медленно опустилась. Замер, когда ее рука скользнула внутрь. Чуть не вскрикнул, когда ее теплые пальцы обхватили мой член. Я зашипел и сделал шаг назад, засовывая член обратно в джинсы. Мое сердце колотилось как сумасшедшее.

– Нет, – прохрипел я. – Еще нет. Мне нужно понаблюдать за тобой. Наблюдать безопаснее.

Ее лицо вытянулось, и я проглотил комок в горле.

– Пока, – пробормотал я, и тут же ее милая улыбка вернулась. – Возьми игрушку.

Бебе бросилась к прикроватной тумбочке, и я смотрел, как она роется в ней, пока садился на плюшевую скамейку перед ее кроватью. Через несколько секунд она вернулась, стоя на коленях передо мной, с большими и полными надежды глазами, полными обещаний, которые я отчаянно хотел, чтобы она выполнила. Ее глаза встретились с моими, когда она положила большой фиолетовый фаллоимитатор мне на колени.

– Скажи мне, что делать, – сказала Бебе, и мой член вздыбился от напора ее слов, обещания того, что она сделает с собой для меня, было у нее на языке.

– Разденься, – прорычал я.

Секунду Бебе не двигалась. Простыня все еще была обернута вокруг нее в импровизированное платье, но теперь я отчаянно хотел, чтобы она сняла ее. Я не собирался прикасаться к ней, не сейчас. Но это не означало, что не мог наслаждаться гребаным совершенством ее обнаженного тела.

Медленно, она развязала простыню около своих сисек и позволила ей упасть на пол. Теперь ее тело было обнажено передо мной, прекрасное в своей наготе и такое манящее, что мне пришлось ухватиться за скамейку, чтобы удержать свои руки при себе.

– У него есть присоска, – широко улыбнулся я. – Это хорошо.

Бебе покраснела и отвела взгляд. Желание снова обхватить пальцами ее подбородок было сильным, но я боролся с ним, зная, что как только дотронусь до нее, то уже не смогу остановиться.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала, Майлз? – сладко спросила Бебе, и я улыбнулся ей, в моих глазах было обещание, которого она еще не понимала.

– Твое зеркало, – прохрипел я. – Прикрепи дилдо, достаточно высоко, чтобы ты могла сосать его, стоя на четвереньках.

Бебе задрожала, когда подползла к зеркалу. Моя кожа затрепетала от вида. Она была так естественно покорна, даже не думая о том, чтобы встать на ноги, чтобы сделать то, что я ей сказал. Подняла фаллоимитатор, и прижала его к безупречной поверхности серебряного зеркала, пока он не прилип к нему.

Бебе посмотрела на меня через плечо, в ее глазах был вопрос, что делать дальше.

– Соси, – сказал я просто. – Задницей ко мне.

Ее тело дрожало, но она сделала это. Встала на четвереньки и принялась за фиолетового монстра, ее пухлые губки обхватили его, принимая в себя кончик, а затем и первую выемку.

– Раздвинь свою задницу для меня, – вздохнул я, и ее руки скользнули за спину, раздвигая себя, открывая мне свою пизду и маленькую тугую задницу.

Я застонал от этого зрелища.

– Так чертовски красиво, – пробормотал я. – Какие у тебя тугие маленькие дырочки, сладкая.

Она захныкала вокруг фаллоимитатора, засасывая его глубже.

– Давай, дай мне посмотреть, как глубоко ты сможешь его принять, – простонал я.

Штука была огромной, по крайней мере, на шесть зубцов, и я знал, что она не сможет запихнуть его целиком в горло. Но, черт возьми, я хотел посмотреть, как она попытается.

Бебе боролась с ним, проталкивая его в горло, ее пальцы впивались в задницу, когда она давилась для меня. Зрелище было чертовски невероятным, пьянящим. Я никогда ничего так не хотел, как Бебе в тот момент, но я заставил себя остаться на месте и поправил пульсирующий член в джинсах. Я был болезненно тверд, мой член умолял вонзиться в нее, почувствовать, как ее шелковистая киска обхватывает меня. Но я заставил себя оставаться на месте, заставил себя ждать, пока она не подавилась, быстро отстранилась от фаллоимитатора и посмотрела на меня через плечо со слезами на глазах. Две струйки слюны свисали с ее нижней губы, и когда ее нижняя губа дрожала, она стекла по ее сиськам.

– Черт возьми, Бебе, – пробормотал я, борьба с тем, чтобы не прикоснуться к ней, становилась все труднее с каждой секундой. – Проклятье.

– Пожалуйста, Майлз, – сказала она, подползая ближе. – Мне так нужно трахнуться.

– Ты можешь трахнуть, – прорычал, и она отчаянно придвинулась ближе, но прежде чем она смогла коснуться меня, я протянул руку. – Фаллоимитатор.

– Пошел ты, – прорычала она, и я рассмеялся ей в лицо.

– Я хочу посмотреть, сладкая, – грубо сказал я. – Дай мне посмотреть, как ты берешь его.

– Весь? – спросила Бебе, нуждаясь, и я покачал головой с лукавой улыбкой.

– Кончик и первые три выемки, – сказал я. – Вот сколько ты взяла в горло, столько и будешь трахать.

Я увидел протест в ее глазах, но она сдержала его и еще секунду смотрела на меня, прежде чем подползти к зеркалу. Она расположилась перед ним, ее гневные глаза встретились с моими, когда она надавила на него, постанывая, когда ее киска обхватила фиолетовый фаллоимитатор.

– Смотри на меня, – приказала она, и я ухмыльнулся.

– Никто не сможет остановить меня прямо сейчас, – пробормотал я, и мне понравился слабый намек на улыбку на ее лице, прежде чем он превратился в нуждающийся стон.

Бебе трахала дилдо, ее маленькая тугая п*зда издавала влажный сосущий звук, когда она принимала его.

– *би его, – прорычал я. – Трахни его для меня, Бебе.

Бебе наклонилась, впилась ногтями в деревянный пол и начала медленно насаживаться на фаллоимитатор, пока ее рот не открылся в удивленном «о». Ей это понравилось, как я и предполагал. Это было очевидно по дрожи в ее коленях, по тому, как она облизывала губы, по выражению ее глаз, пожирающих меня.

Я наклонился вперед, поставив локти на колени и сцепив руки перед лицом. И я смотрел, как она устраивает для меня шоу. В конце концов, это было то, что Бебе делала лучше всего.