Текст книги "Пип-шоу (ЛП)"

Автор книги: Изабелла Старлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Изабелла Старлинг
«Пип-шоу»

Переводчик: Дмитрий П (1–6 главы), Дмитрий С (с 6 главы)

Редактор: Виктория К (1–6 главы), Больной психиатр (с 6 главы)

Вычитка: Больной психиатр

Обложка: Виктория К

Плейлист

Laidback Luke, Steve Angello, Robin S – Show Me Love

Oliver Heldens, Becky Hill – Gecko (Overdrive) Bebe Rexha,

Ty Dolla $ign – Bad Bitch

Tove Lo – Disco Tits Vice,

Jon Bellion – Obsession

Marshmello – Alone

M A E S T R O – What U Wanna

Flume, kai – Never Be Like You

Jack Ü, Skrillex, Diplo, kai – Mind

Bebe Rexha – Atmosphere

Lauv – I Like Me Better

ZAYN, PARTYNEXTDOOR – Still Got Time

Syn Cole, Miss Buttons, Lucas Silow – Miami 82

Camila Cabello, Quavo – OMG

Mike Perry, The Vamps, Sabrina Carpenter – Hands

Dua Lipa – IDGAF

Snakehips, MØ—Don’t Leave

Xuitcasecity, No Sleep – Criminals

Kiiara, Felix Snow – Whippin

MØ—Nights With You

Camila Cabello – Crying In The Club

Axwell, Ingrosso – We Come We Rave We Love

Kygo, OneRepublic – Stranger Things

Marshmello, Khalid, Rude Kid – Silence

Diamond Pistols, Lydia – Gravity

Cheat Codes, Fetty Wap, CVBZ – Feels Great

Papa Ya, Con Bro Chill – Outta Here

Papa Ya – Sunny

Don Diablo, A R I Z O N A – Take Her Place

Maroon 5—Wait

Selena Gomez, Marshmello – Wolves

MØ—When I Was Young

Me & My Toothbrush – Menace

David Guetta, Afrojack, Charli XCX, French Montana – Dirty Sexy Money

Astrid S – Hurts So Good

Bebe Rexha, Florida Georgia Line – Meant To Be

Charli XCX, RAYE, Stefflon Don, Rita Ora, VIP – After The Afterparty

Charli XCX, MØ—3 AM

Charli XCX, ABRA – Drugs

Clean Bandit, Julia Michaels – I Miss You

Alan Walker, Noah Cyrus, Digital Farm Animals – All Falls Down

Глава 1

Бебе

Вуайерист (сущ.) ― человек, который испытывает сексуальное удовлетворение от наблюдения за обнаженными людьми или за половым контактом между ними.

Я заваливаюсь в собственную спальню, хихикая и едва держась на ногах от того, что на мне слишком высокие каблуки, а во мне чертовски много водки.

Беглый взгляд в огромное зеркало на стене напоминает мне о том, кем я становлюсь, когда перебираю с алкоголем. Мое платье с серебряными пайетками задралось, приоткрывая виды на мою задницу под сверкающей тканью. На голове творится полный хаос, темно-каштановые волосы беспорядочно разбросаны, а в карих глазах танцуют черти. Ну, хоть с макияжем все в порядке. Аккуратные дымчатые стрелки подчеркивают мою внешность, позволяя мне выглядеть не вызывающе, но в то же самое время сексуально. Можно сказать, что я преуспела в умении подать себя, раз за разом убеждаясь, что всегда найдется тот, кто захочет угостить меня выпивкой.

Я плюхаюсь на кровать, наконец-то освобождая себя от мучительных оков черных туфель, на протяжении всей ночи служивших мне испытанием. Хотя, откровенно говоря, это все равно ничуть не помешало мне отжечь на танцполе.

Распластавшись на кровати, я уставилась в потолок, давая себе еще один повод задуматься о том, во что превратилась моя жизнь за столь короткое время.

Главное, не давать этим мыслям задерживаться надолго. Выпивка, танцы и веселая компания служили для меня единственным способом отвлечься от них. Не давать им завладеть мной. Если завязать с гулянками, перестать опрокидывать в себя стакан за стаканом, я рискую удариться в слишком глубокое самокопание, а это реально последнее, чего бы мне хотелось.

Я нуждалась в том, чтобы забыть о Пози. Она давно ушла, и вернуть ее не представлялось возможным.

Заставив себя подняться с кровати, я подошла к окну, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха. Ничто так не протрезвляет, как легкий осенний ветер, а мне, черт возьми, было необходимо хоть немного привести себя в чувства.

Убрав жалюзи, выглянула наружу, на улицу, освещенную фонарями. Было уже что-то около четырех утра, поэтому в окнах соседнего дома уже практически не было света. Я жила в престижном районе трехэтажных таунхаусов, примерно по три квартиры на этаже. Это было довольно удачное место для комфортной жизни, и, безусловно, я бы не смогла себе позволить подобного, если бы не приличная сумма денег, оставленная родителями на моем банковском счете.

Быть отпрыском владельцев трастового фонда определенно давало свои преимущества.

Я подняла глаз вверх, всматриваясь в окна квартиры дома напротив, единственной в которой еще горел свет. Мне открывался вполне хороший вид, дающий возможность рассмотреть все в деталях, но минималистично обставленная квартира казалась пустой, несмотря на включенные осветительные приборы.

Распахнув окно шире, я с наслаждением вдохнула свежий воздух, хлынувший мне в лицо и моментально приводящий меня в чувства.

Глухой звук прервал мою медитацию, и я снова перевела взгляд на квартиру, располагающуюся прямо напротив моей, но теперь она не пустовала.

Сейчас в окне появился затененный силуэт впечатляюще высокого мужчины, держащего в своей хватке обнаженную девушку и жестко овладевающего ею прямо возле окна. Ее грудь прижалась к стеклу, а рот приоткрылся в непрерывающемся стоне, пока он брал ее сзади.

Я вскрикнула от удивления и слегка отпрянула в сторону, прячась в темноте и продолжая наблюдать за шоу, которое они бесстыдно разыгрывали у меня на глазах.

У женщины были аккуратные, но упругие сиськи. Ее кожа была смуглой, практически цвета красного дерева, что резко контрастировало с белой кожей мужчины, возвышающегося позади нее. Она была миниатюрной и сексуальной, а он просто дьявольски большим.

Мужчина был подтянутым и накаченным от и до, а его темные волосы были зачесаны назад. Сильная, мускулистая рука обвилась вокруг тонкой шеи девушки в удушающей хватке, заглушающей стоны, рвущиеся из ее груди. Все тело незнакомца было покрыто суровыми чернилами, очертания которых были отчетливо видны на фоне бледности его кожи.

Я жаждала большего.

Хотела продолжения шоу.

Я вновь придвинулась ближе к окну, чтобы лучше видеть действо, разыгрывающееся передо мной.

Он трахал ее с животной яростью. Я отлично видела, как двигаются его бедра, как он толкается в нее сзади, словно заявляя свои права на ее миниатюрное тело и заставляя крики то и дело срываться с ее губ. Он имел ее подобно зверю, и в порыве страсти напоминал монстра. Черт возьми, в этот момент я поймала себя на мысли, что без ума от него.

Дрожащими пальцами потянулась к своей сумочке, отчаянно пытаясь нащупать ее на кровати и одновременно стараясь не упустить ни одной детали происходящего передо мной. Я хотела видеть все. Жаждала увидеть его лицо, когда он изольется в нее. Желала узнать, уберет ли он ее волосы назад, так как я рисовала это в своих фантазиях.

Наконец мне удалось найти свой телефон в сумочке, поднести его к лицу и в одно касание сделать снимок камерой. Внезапно, я ощутила себя преисполненной сил и абсолютно трезвой. Устремив свой взгляд в прохладу ночи, я искренне желала оказаться на месте этой смуглокожей красотки. Я хотела, чтобы этот зверь был внутри меня.

Необъяснимая ревность вспыхнула у меня внутри, но я изо всех сил старалась игнорировать это наваждение. Вместо этого продолжала фоткать их на свой телефон. Точнее, его.

Жаждя рассмотреть этого самца во всех деталях, я буквально прильнула к окну. От моего дыхания на стекле образовались туманные круги. Не в силах совладать с дрожью возбуждения, я положила телефон и скользнула рукой под подол платья.

Серебряные пайетки приятно дразнили прохладой кончики моих пальцев, и я задержалась на них, прежде чем раздвинуть свои ноги, плавно касаясь влажной области между бедер.

Я была чертовски мокрой.

Откровенно говоря, я, мать вашу, в буквальном смысле потекла. Происходящее на другой стороне улицы возбуждало меня настолько сильно, что я покраснела от смущения.

Но я была не в состоянии контролировать это. Не в силах сдерживаться, скользнула пальцами под атласную ткань своих насквозь мокрых трусиков, лаская свою аккуратно выбритую промежность и дрожа от собственных прикосновений. Наблюдать за парочкой из дома по соседству было так странно, порочно, и попахивало извращением. Но это безумно заводило меня.

Рукотворное волшебство разворачивалось между моих ног, когда я плавно ласкала пальцами мое жаждущее лоно и клитор. Сегодня в клубе я позволяла кому-то целовать себя, но никого не притащила с собой домой, что довольно не похоже на меня. Обычно мне не свойственно отказывать себе в удовольствии притащить кого-нибудь в свою постель. Это помогает чувствовать себя желанной.

Я помнила его горячие и жадные губы, но он был слишком хорошим парнем по моим стандартам, и, видимо, именно это и послужило причиной тому, что я вернулась домой в одиночестве. У него была короткая стрижка, и он был аккуратно выбрит. Мне нравились ощущение легкой щетины под моими пальцами и прикосновение его восставшего «бойца» к моему животу. Но я оставила его за бортом. Я действительно избегала общения с хорошими парнями, так как сама была далеко не идеальной девочкой.

Стон сорвался с моих приоткрытых губ, когда я оперлась на подоконник, лаская себя интенсивнее и стремясь к оргазму. Его рука настолько сильно сжимала ее горло, а ее грудь так вздымалась, что создавалось впечатление, что она в шаге от того, чтобы задохнуться

А еще девушка плакала.

Он трахал ее настолько яростно, с таким животным рвением, не щадя ни секунды, что бедняжка ревела навзрыд, раз за разом кончая от его члена.

Боже!

Я больше не сдерживала стонов, лихорадочно орудуя пальцами, чтобы взорваться от освобождения. Оргазм накрыл меня, сопровождаясь преисполненным удовольствия криком, а мое лоно превратилось в хлюпающее месиво. Последнее время мне стало все легче доводить себя до пика самостоятельно.

Я вновь взглянула перед собой, и мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда моему взору вновь предстало происходящее. Мужчина все еще душил девушку, глаза которой были закрыты, а дыхание прерывисто, он же, казалось, смотрел вплотную на меня.

Это заставило меня нервничать. Ерунда, он не мог видеть меня ― моя комната погружена в полумрак. Но я видела их даже слишком хорошо.

И мужчина ухмылялся мне. Два ряда идеально ровных, безупречно белых зубов сверкнули в темноте. Он провел свободной рукой по своим темным, зачесанным назад волосам, а затем небрежно почесал щетину, украшающую его подбородок. Затем он потянулся вперед и так сильно сжал сосок девушку, что та вскинула голову с криком, который для меня был безмолвным.

Незнакомец продолжал испепелять меня глазами, приковывая к себе мой взгляд. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда он постучал пальцем в окно. Два уверенных удара. Затем, мужчина что-то шепнул на ухо девушке, от чего та резко распахнула глаза, увидев меня.

Я уставилась на него. На нее. На них. Мое тело оцепенело, пока мои соки продолжали стекать по моим бедрам.

Мужчина поднял руку, помахал мне и снова лукаво ухмыльнулся, словно сам дьявол. Затем он подтолкнул девушку, побуждая ее сделать то же самое. Она замотала головой, но незнакомец тут же усилил хватку на ее шее.

В конце концов, она смущенно посмотрела на меня и помахала мне рукой так же, как он.

Еще никогда я так сильно не мечтала оказаться на месте кого-то другого, но сейчас с невероятным рвением хотела бы быть той самой миниатюрной девушкой по соседству, которую незнакомец шлепнул между ног.

Он врезался в нее в последний раз, и я вторила его движениям собственными пальцами. Мужчина не сводил с меня глаз на протяжении всего времени, что кончал и удерживал ослабевшее тело девушки в своих руках. Я убрала руку со своей промежности, и мое лоно интенсивно сократилось, пачкая моими соками блестящие пайетки платья.

Мое влагалище сжалось, а ноги задрожали, когда меня накрыло очередным оргазмом.

Я наблюдала за тем, как мужчина отпустил девушку, позволив ее рухнуть на пол. Теперь моему взору открывалась лишь ее обнаженная спина, прислонившаяся к стеклу. Ее плечи вздрагивали, когда она дрожала всем телом от волн удовольствия, по-прежнему накатывающих на нее.

А затем к окну подошел он. Во всей своей красе. Вероятно, его рост был более двух метров. Он был нереально огромным, настолько высоким, что девушка у его ног казалась ребенком.

А еще он был абсолютно голым, не считая презерватива на его члене.

Его прибор был не менее внушительных размеров. От его вида у меня текли слюнки. Мужчина был идеален сложен. Сплошные мышцы и ничего лишнего. Он выглядел не просто как парень, уделяющий время тренажерному залу, а как человек, поставивший себе целью всей жизни держать свое тело в идеальной форме.

Когда он избавился от него, бросая на пол, его член все еще оставался твердым, и мужчина провел рукой по его длине.

Незнакомец вновь улыбнулся мне, а затем начеркал что-то на запотевшем окне, лениво теребя свой ствол.

Я сделала шаг вперед, чтобы прочесть написанное, позволив свету уличных фонарей осветить меня. Теперь он действительно видел меня, и то, что движения его руки, лежащей на члене, стали интенсивнее, привело меня в гребаный экстаз. Ему явно нравилось то, что он видел перед собой. А разве могло быть иначе? Я всегда знала, что являю собой сто семьдесят сантиметров отборного лоска и распутного совершенства.

Проследив за движением его пальцев по запотевшему окну, я задрала платье, демонстрируя ему свои напрочь мокрые трусики.

Он вскинул брови и улыбнулся, облизывая пальцы и ускоряя движения на своем члене.

Я всматривалась в слова, выведенные им на стекле. Некоторые из них выглядели крайне неразборчивыми, так как он пытался написать их в зеркальном отражении, чтобы мне было легче прочесть.

Я ощутила покалывание между ног от его бесцеремонности.

Мое сердце яростно забилось в груди от предвкушения.

А мой разум буквально помутился от маячащих перспектив.

ПРЕДЛАГАЮ ТЕБЕ СТАТЬ СЛЕДУЮЩЕЙ.

Глава 2

Майлз

Танатофобия ― чувство тревоги, вызванное мыслями о смерти, потери того, кто для тебя дорог.

Я подмигнул девушке и нажал на выключатель возле окна.

Автоматические жалюзи тут же опустились, скрывая нас от лишних любопытствующих глаз.

Я вновь переключился на красотку, сидящую у моих ног. Опустившись на колени, нежно скользнул рукой по ее лицу, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

Она подняла глаза, и в их темноте не было ничего, кроме всецелого обожания и неуемной потребности угодить мне.

– Тебе было хорошо со мной? ― спросила она дрожащим голосом, слегка надувая губы, словно моля о том, чтобы мой ответ был утвердительным. ― Прошу тебя, скажи мне, что я была хорошей девочкой с тобой, Майлз… Умоляю, для меня важно услышать это.

Я взял ее за подбородок, ненавязчиво побуждая посмотреть на меня. В полумраке комнаты ее взгляд казался непостижимо глубоким, а кофейно-каштановые радужки ее глаз были невыразимо темными.

– Я хочу, чтобы ты поплакала, ― заявил я. ― Пролей еще немного слез для меня, моя милая крошка. Хочу насытиться твоими великолепными слезами.

Она взмахнула ресницами, давая волю слезам, наполнявшим ее глаза. Одинокая крупная соленая капля покатилась вниз по ее щеке. Я подался вперед, склоняясь ближе к ее лицу, а затем скользнул языком по ее коже, смакуя на вкус. Отчаяние, страх и похоть смешались в божественную амброзию, которая просто сносила мне крышу.

Девушка вновь посмотрела на меня, и я улыбнулся ей, следуя взглядом сверху вниз по ее телу.

– Ты же сделаешь это сейчас? ― прошептала она. ― Сделаешь это, Майлз? Умоляю… Ты обещал мне, что сделаешь, если я буду хорошей девочкой…

Я держал интригу, вынуждая ее нервничать в ожидании ответа до тех пор, пока она не потеряла самообладание, и всхлип не сорвался с ее дрожащих губ. Мне нравилось мучить их таким образом. Мне доставляло удовольствие лицезреть, насколько фатально они нуждаются во мне, настолько, что готовы на все во имя того, чтобы заслужить мою благосклонность.

Эта красотка была чертовски готова к любым жертвам.

Она пошла бы на все, без сомнений, мать вашу, сделала бы что угодно.

– Пойдем со мной, ― сказал я, подавая ей руку. ― Позволь мне запечатлеть это.

Ее трепетная рука легла в мою ладонь, и я помог ей подняться на ноги, не спеша, выводя ее, дрожащую всем телом, из комнаты. Мне было безумно приятно видеть покачивание ее полных бедер, осознавать то, насколько ее тело было женственным, невзирая на миниатюрность. Она была дьявольски соблазнительна, и теперь, когда по ее ногам стекали соки нашей страсти, эта красотка, наконец, была действительно готова.

Я сопроводил ее в помещение, оформленное в предельно минималистическом стиле. Просто белая кровать, белый стул и белый комод.

– Где бы тебе хотелось сделать это? ― спросила она полушепотом, нерешительно посмотрев на меня.

– На стуле, ― ответил я, подходя к комоду и роясь в ящиках.

Я краем глаза отметил тень разочарования на ее лице, но мне некогда было акцентировать внимание на этом. Все, о чем я мог думать, это насколько будет контрастировать ее смуглая кожа с интерьером этой белой комнаты. Мне не терпелось увековечить это. Я жаждал даровать этому моменту вечность.

У меня в голове уже родился образ, который она будет нести в себе.

Образ ярко горящих свечей в полумраке церкви, куда ходила моя мать. Ее невинность и глаза, преисполненные надежд, идеально соотносились с молитвами, произнесенными шепотом у свечей, зажженных перед алтарем. Моя нынешняя гостья олицетворяла собой квинтэссенцию непорочной наивностью, слитой воедино с нескрываемой потребностью угодить.

Она не была той, кто упивается тем, чтобы ощущать себя в чей-то власти.

Это была женщина, которая несла собой наслаждение, и в своем желании даровать его мне сегодня она чертовски преуспела, выжав мои яйца, словно лимон.

Но вовсе не эта красотка была виновницей того, что мой член все еще дергался.

Нет, мои мысли были устремлены к девушке по соседству, к таинственной незнакомке в окне на другой стороне улицы.

Никогда раньше мне не доводилось рассмотреть ее так отчетливо.

Лишь несколько раз видел мельком, когда выглядывал в окно, изредка вспоминая, что за пределами моей квартиры тоже кипит жизнь. Все, что мне было известно, это то, что она женщина, и что она живет одна. Но никогда мне не выпадало шанса видеть ее во всей красе. Уличные фонари показали мне куда больше, чем она могла подозревать. И при их свете эта женщина выглядела несказанно чарующе.

Она заинтриговала меня. Лишь одно воспоминание о том, как она запустила пальцы в свои влажные трусики, сделало меня твердым в тот момент, когда я извлек из ящика комода камеру и направил объектив на девушку, которую трахал несколько минут назад.

Она натянула на лицо улыбку, что заставило меня раздраженно вздохнуть.

– Никаких улыбок, ― скомандовал я, заставляя ее вздрогнуть. Такая ранимая. Робкая, словно пугливая лань. ― Просто смотри на меня. Вспомни все, что я сделал с тобой только что. Раскройся для меня так, как раскрылось твое лоно, принимая меня. Позволь мне, заглянуть вглубь тебя, откинув все лишнее так же легко, как ты раздвинула ноги для меня.

Один ее вдох, и снимок был готов.

Мне даже не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он совершенен.

Первые всегда оказывались таковыми.

Я сделал еще несколько снимков ради ее спокойствия, чтобы она действительно почувствовала, что я увековечил ее в своих работах, прежде чем отложить камеру в сторону.

– Спасибо, что стала частью моей игры, ― сказал я, целуя ее руку.

Мы достигли самой трудной части.

– Спасибо тебе, ― прошептала она. ― Спасибо, что остановил свой выбор на мне.

Я поцеловал ее в макушку, снова заставив ее дрожать всем телом.

– Я вызову такси, ― ласково произнес я, ощущая, как она напряглась под моими пальцами.

Отстранившись, взял с комода телефон, прекрасно зная, что это первый и последний раз, когда мы были вместе.

Девушка ушла вся в слезах, шепча на прощание обещания, которые ничего не значили для меня.

К тому времени, как она села в такси, я даже не помнил ее имени. Мне не нужно было засорять этим память, так как мне было достаточно лишь взглянуть на снимок с ее изображением, чтобы вспомнить все о ней и о ночи, проведенной вместе. Этого мне было более чем предостаточно, чего, конечно, не скажешь о ней.

Я вспомнил, с каким придыханием она рассказывала мне о том, насколько сильно восторгается моими работами, как неистово мечтала стать моей музой еще до того, как, черт подери, стать ей на законных основаниях.

Но если она реально изучала мои работы, то должна была знать, что источники моего вдохновения варьируются точно так же, как дни сменяют друг друга.

Она была лишь одной из многих в бесконечной череде женщин в моей обители, музой на час, сексом на одну ночь.

Это не означало, что мне было плевать на нее. Я всецело посвящал ей себя, пока она была в моих объятиях. На протяжении нескольких часов эта красотка была моим миром, в котором я растворялся, рисуя в голове картины нашего совместного будущего, в котором мы просыпаемся в одной постели, и где ее жадные губы неистово ищут мои.

Но все это я перенес в свою фотоработу, а затем внес ее в свое портфолио, как проделывал со многими девушками до нее.

На большее я не был способен.

Никогда не был.

И никогда не буду.

Когда моя муза сегодняшнего дня уехала от меня на такси, я стянул с себя серый свитер и спортивные штаны и встал у зеркала во всю стену в ванной комнате, уставившись на свое отражение. Мне стоило немало усилий, чтобы выглядеть так, как я выгляжу на данный момент. Чтобы держать себя в идеальной форме, невзирая на то, что я никогда не выходил из своей квартиры, на втором этаже у меня имелся полностью укомплектованный тренажерный зал.

Мое тело было подтянуто и все мышцы имели четкие очертания. Моя кожа была покрыта татуировками, которые рассказывали мою историю. Я скользнул рукой вниз по моему животу и сомкнул ладонь вокруг своего внушительных размеров члена, который затвердел, стоило мне только вновь подумать о ней.

О моей таинственной соседке, девушке, которая подглядывала за мной из-за занавесок и ласкала саму себя, наблюдая за тем, как я неистово трахаю другую женщину.

Она очаровала меня, ореол неизведанного, окружающий ее, подстегивал меня нарушить свои собственные правила.

Я никогда больше не видел девушек, которых трахал, после той ночи, когда они прыгали на моем члене.

Если я трахну эту незнакомку, навсегда останется перспектива вновь увидеть ее в окне дома напротив.

А я ведь даже не видел толком ее лица, так как именно оно было скрыто в тени занавесок.

Я встал под холодный душ, ощущая лед мрамора под своими ногами. Сейчас это было сродни бальзаму для меня.

Вода смывала запах девушки с моего члена и пальцев. Я тщательно намылил тело, чтобы избавить себя от любого напоминания о ней. Мне попросту не уснуть, если ее запах продолжит преследовать меня. Я знал это. Мне нужно было быть чистым. Абсолютно. Смыть с себя все, прежде чем лечь в постель.

Пальцы… погружающиеся под ткань мокрых трусиков.

Блеск серебристых пайеток, ослепляющий в свете ночных фонарей.

Ее ладонь на стекле, словно она жаждала коснуться меня.

Точеный силуэт в окне.

Ох, незнакомка.

Вновь обхватив свой член, я провел рукой по его длине.

Я был тверд. Возбужден так, что мой член отчаянно пульсировал, отзываясь болью в мольбах о том, чтобы я вновь выдал порцию горячего семени, излил ее на этот итальянский мрамор, освободился от похотливых мыслей, которые, казалось, оккупировали мой разум.

Я дрочил интенсивно и яростно. Я отпустил свои мысли, позволив им не возвращаться к скромной красотке, которая плакала из-за меня, а устремиться к таинственной незнакомке из дома напротив, той, которая мастурбировала в погоне за наслаждением, наблюдая за мной.

Наряду с этим я задумался о том, что являю собой за пределами стен моей квартиры.

В связи с теми обстоятельствами, что моя популярность становилась все ощутимее.

Рецензии, написанные критиками, на мои работы, воспринимались мной как поверхностные, откровенно дебильные, хоть их тональность была и хвалебной. Они не видели вглубь.

В основе моих работ лежала концепция слияния двух изображений в единое целое, синтез чарующей наготы женщины в момент ее большей уязвимости с предметами или явлениями, с которыми я их ассоциировал. Сегодняшняя моя муза виделась мне свечой, ее слабость принимать желаемое за действительное казалось мне подобным отблеску от свечей. Моему агенту это явно понравится.

Мой разум словно сошел с ума. Откинув мысли о том, что мне нужно привести себя в порядок, напрочь избавить себя от запаха моей сегодняшней скромницы, я думал о моей соседке и том, что в моей голове не было образов, с которыми я бы мог ассоциировать ее для моей фотографии.

Никакого отождествления. Она была лишь силуэтом, тенью, темным вырезом на белой бумаге.

Ни единой картинки. Это странным образом даровало спокойствие, но в то же время волновало настолько, что я ударил кулаком в стену и резко выдохнул, продолжая дрочить еще резче и яростнее, готовясь снова высвободиться на стекло и мрамор.

Черт. Я хотел трахнуть ее. Прямо здесь, в моем стерильном душе, где никогда не бывала ни одна женщина. Прижать ее к мраморной поверхности и овладеть ею. Сначала пальцами, затем членом и напоследок своим ртом. Потому что я был одержим желанием познать, какова она на вкус после меня, насколько сладким будет ее лоно после того, как я заставлю испытать ее оргазм за оргазмом.

От возбуждения я почувствовал судороги в ногах. Мой член готов был взорваться от бешеной необходимости в разрядке. От одолевающей потребности в этой таинственной незнакомке.

В ее п*зде.

Ее губах и языке.

Ее аккуратной тугой заднице.

Мой психиатр советовал мне гнать от себя подобного рода навязчивые мысли. Не позволять себе зацикливаться на них. Он считал, что они ведут к сумасшествию.

Но, черт возьми, именно они заставили меня почувствовать себя живым.

Мысли о ней. Святые угодники, как же заводит мысль о том, что она ласкает себя в своей постели, в ожидании момента, когда я вновь открою жалюзи и стану дразнить ее, бросая ей вызов.

Мне плевать, кто она на самом деле. Я просто хочу, чтобы мой член вторгся в ее тугое влагалище.

И тут я кончил.

Поглощенный мыслями о ней.

Горячая сперма брызнула из меня, смешиваясь с холодной водой, отчего у меня перехватило дыхание, а затем я застонал от облегчения, сжимая свой член и приходя в себя от этого гребаного безумия.

Она орудовала своими изящными пальчиками, лаская себя между ног.

Я же использовал чертов кулак.

Сбросив груз, я еще раз тщательно вымылся. В этот раз я не дезинфицировал помещение. Сегодня я не испытывал в этом необходимости.

Очутившись в своей постели среди новых простыней из египетского хлопка, я вновь поймал себя на мыслях о ней.

Не зацикливайся.

Не привязывайся.

Не выдумывай, что ты нуждаешься в ней.

Не создавай себе проблем.

С приходом рассвета мне пришлось признать, что я по уши в этом дерьме, и мне уже не выкарабкаться.

Незнакомка прочно засела в моей голове и запала мне в душу. И мой гребаный член в восторге от этого.

Я не успокоюсь, пока не вкушу ее.