Текст книги "Полынь - трава горькая (СИ)"
Автор книги: Иван Вересов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11. Красная юбка
Утро тянулось в окно жарким солнечным лучом. Нина проснулась поздно. Накануне, послушав Романа, она вся обмазалась сметаной, это было больно, холодно, но сразу наступило облегчение, она крепко уснула, думая о том, как это сметана впитывается, лучше крема и еще, что надо бы купить защитный крем для загара, и симку, значит на рынок пойти с утра…
И вот уже утро! А настроение не такое плохое, если бы еще соседи напротив не орали так. С чего это они?
– А ты бы еще под юбку ей заглянул, да! Видела я, как пялился, – начал женский голос
– Что ты, Лиля, я в её сторону даже не смотрел, она вообще с ребенком, – ответил мужской.
– А на кухне кофея пить расселся!
– Так она пригласила…
– Вот и иди, может там больше отвалится, а я уезжаю!
– Ну что ты, Лиля, я же…
Дальше рыдания, сцена ревности.
В остальных комнатах было тихо, жильцы на пляж ушли наверно, но напротив боевые действия продолжались – там двигали, стучали, потом Нина увидела в окно полуодетую Лилиану с большой сумкой, женщина открыла машину и пыталась втиснуть сумку в салон, это не получилось, тогда она перебежала к багажнику, стала открывать его. Тут вышел кавалер, Нина не знала, как его зовут, мужчина схватил сумку за ручку, дернул к себе, ручка оборвалась, молния разошлась, вещи выпали на дорожку, Лиля закрыла лицо ладонями, оперлась о машину, заплакала… Мужчина взял ее за плечи, развернул к дому, повел. Через некоторое время из комнаты напротив – скрип кровати и стоны.
Нина пожала плечами, она не осуждала, но на кухню выходить не хотелось. Наверно, можно позавтракать где-то в поселке, Раиса Игоревна говорила про пансион. Но прежде надо душ принять, а воды то нет… но есть влажные салфетки. Вот что за дела, все не так, ни помыться, ни поесть.
– Все! Пойду на рынок! – сказала Нина и решительно раскрыла сумку.
Что же надеть? Во всем жарко, она не думала, что в Крыму такая ужасающая жара может быть, сорок пять градусов! «А, куплю что-нибудь» – решила девушка и вытащила первое попавшееся платье.
На удивление легко она нашла рыночный ангар, теперь площадь торговых рядов была гораздо больше, не только в самом ангаре. Прилавки тянулись параллельно пляжу и трассе, под навесами были разложены фрукты, овощи, зелень, с рядами банок и сотами медовые ряды, дальше мясные, колбасы, сало, копчения, соления, рыба свежая и вяленая, соленая, копченая. Вино в бочонках, молоко, сыр, масло, творог. А сколько выпечки! И орехи, и сладости – глаза разбегались. От ароматов голова шла кругом. От одного вида этого изобилия можно было запьянеть. Необыкновенные помидоры и сливы и инжир! Не сушеный, свежий. А гранаты… зерна алые, сочные. Продавцы зазывали, расхваливали товар. Отдыхающие ходили, присматривались, покупали.
Нина купила персики. Большие, спелые, желто-розовые, душистые, с мягкими пушистыми боками и черешню, темную, почти черную и необыкновенно крупную.
Жара поднималась, становилось душно под тентами. Платье липло к телу, босоножки терли ногу, а стоило выйти между тентами на солнце – голову припекало нещадно.
Нина пошла к текстильным рядам, где одежда. Они тоже были яркими, как знамена развевались большие пляжные полотенца, гирляндами висели плечики с кофтами, сарафанами, прилавки со шляпами и панамами походили на клумбы с цветами.
Нина шла, смотрела и вдруг улыбчивая круглолицая татарка, раскосая, толстенная, окликнула её на чистом русском языке:
– Девушка, а девушка! Идите ко мне, есть для вас!
Нина удивилась, остановилась, подошла. Татарка вытянула из кипы сложенных вещей длинную красную юбку. Широкую, струящуюся, легкую. Нина не знала, что это за материал, вроде шифона, но плотнее. Может, крепдешин.
– Берите, недорого отдам, померяйте! – уговаривала татарка. – Идите сюда, за занавеску, у меня примерочная, зеркало есть.
Нина вошла, оказалась среди множества вещей. Они были развешаны на стенах импровизированной примерочной, в углу действительно стояло зеркало. Нина сняла платье, через голову накинула юбку, та мягко скользнула вниз, обрисовала бедра, прильнула к ногам, пошла по низу подола волнами. Нина поняла, что не хочет снимать её, так и пойдет дальше. Только блузку надо. Угадав желание, татарка выхватила из другой стопки легкую белую кофточку без рукавов, на лямках. И красивый воздушный палантин с разводами, тоже что-то красное, и золотистое, и кирпичное.
– Вот, надевайте, это верх и плечи прикрыть, а на пляже будет как накидка, сейчас все носят.
Нина даже не спорила, она полностью доверилась продавщице. Спросила только:
– А на голову что-нибудь, а то печет очень.
– На голову я скажу, где посмотреть, – обрадовалась та. – Вон в конце нашего ряда шляпы, вооооон там, где голубые шторки. Вот у них настоящие соломенные, подороже, зато качество. Скажете, Зейнаб прислала, они дешевле отдадут.
– Спасибо, – улыбнулась Нина, – а пакет дайте мне, я свое платье уберу, а в этом пойду.
– Дам, все дам! Такая красивая девушка! Жениха тебе хорошего, как пойдешь в красной юбке по пляжу, так десяток увяжутся.
Нина засмеялась:
– У меня есть, я через месяц замуж выхожу. И красное никогда не носила. А мне нравится! – она еще раз оглядела себя в зеркало, белая кофточка-топик хорошо смотрелась с красной юбкой, Нина не узнавала себя, удивлялась. Она ли?
– Тогда, как увидит в новой юбке, еще больше влюбится. Носи красное, хороший цвет, горячий.
Нина расплатилась и пошла к прилавку с голубыми шторками. Татарка оказалась права – мужчины оглядывались. Некоторые улыбались и даже пытались заговорить. Нине это не понравилась, но она забыла о недовольстве, когда подошла к шляпам.
Нина сразу увидела её! Свою детскую мечту! Такая шляпа была у любимой фарфоровой куклы, которая сидела в мамином буфете. Соломенная, с широкими полями и лентой…
Шляпа стоила баснословно дорого, но девушка вспомнила про рекомендацию Зейнаб – это сбило цену вполовину. Хотя Нина купила бы в любом случае.
Оставалось только сменить босоножки на вьетнамки, и превращение в отдыхающую было завершено.
Заносить пакеты домой не хотелось, Нина нашла на рынке фонтанчик, помыла фрукты, сложила в полиэтиленовый мешок и решила, что съест где-нибудь на лавочке, она купила еще воды и булочку с маком и пошла к морю.
Глава 12. Рисунок
Купаться не хотелось, но к воде тянуло. Она прошла сквозь плотный заслон загорающих к полосе прибоя, повязала парео на пояс, сняла вьетнамки и зашлепала по воде босиком. Море, такое же ослепительное как вчера, лежало спокойно, волны накатывали сонно. Зато разносчики не дремали, слышалось наперебой.
– Пахлава медовая!
– Трубочки со сгущенкой!
– Шашлык из мидий!
– Пиво холодное, камбала копченая, мидии!
– Мороженое, мороженое, мороженое!
– Покупайте пиво лучшего разлива!
Разносчики двигались навстречу друг другу, нагоняли один другого, перемигивались, обменивались парой слов, шутками.
Рекламировали не только еду, но и пляжные товары, билеты на автобусные экскурсии, морские прогулки, аттракционы.
– Вдоль пляжа на ракете! Водные лыжи! На воде в огромном шаре! Над морем на дельтаплане!
В довершение картины прошел в сторону центра грузный мужчина в головном уборе бедуина – белый клетчатый платок был закреплен валиком из ткани, вылитый Саддам Хусейн! Но даже с окладистой черной бородой и выпирающим вперед животом он не производил внушительного впечатления из-за тонкого, но на редкость пробивного бабьего голоска. В руках мужчина нес по ведерку, прикрытому крышкой, и нараспев выкрикивал на весь пляж:
– Покупайте чудодейственную глину! Красную, синюю, белую! Глина для лечения всех болезней и омоложения!
Нина не выдержала, расхохоталась, когда пузатый бедуин поравнялся с ней. В тот же момент кто-то перехватил у нее сзади пакеты, девушка оглянулась.
– Рома!
– А я так и думал, что вы на пляж пойдете, не узнал только, – парень даже не скрывал восхищения.
– Да…вот… Сначала на рынок, хотела купить из одежды что-то полегче, и еды… а потом захотелось к морю.
– Красиво, вам красный идет! Но с пакетами же не удобно, занесли бы домой. Хотите, я отнесу?
– Нет, лучше найдем тень и сядем, поедим, у меня персики есть, черешня и булочка.
– Я знаю где тень, пошли!
И Роман зашагал между загорающими к дальним лежакам. Нина привычно пошла за ним.
Она все не могла успокоиться, шла и смеялась
– Нет… ну какой! Глина от всех болезней! А-ха-ха… Мне кажется, он обиделся.
– Нет, он привык.
– А вы его знаете?
– Да, это Йося из Феодосии, он к нам приезжает раза три в неделю, еще, бывает, фотографируется с отдыхающими.
– Забавный.
Навстречу им прошел человек с рупором:
– Автобусные экскурсии в пещеры Эминэ Баир Хосар и Мраморная в недра горы Чатар Даг. Сегодня со скидкой…
От его громкого голоса Нина вздрогнула.
– Ой, оглушил. А вы были в пещерах? Страшно там?
– Был. Нет, не страшно, там другой мир, красивый. Но с группой экскурсии ничего не понятно, надо одному.
– Вы были один?
– Да, пещер в Крыму много, я вообще больше горы люблю.
– А я не видала, на картинках только и в ютубе. В интернете все есть.
– Да, правда, но там не настоящее… Ну вот, пришли.
Они стояли перед белыми лежаками, над ними тоже была "пальмовая" крыша, а небольшое расстояние вокруг ограничено колышками с канатами, вроде и декоративное ограждение, но лежаки оставались пустыми.
– Вы уверены, что можно? Меня уже согнали вчера.
– Здесь не сгонят, это место "Береговой жемчужины", я им вывеску рисовал, они меня теперь пускают бесплатно.
– Это хорошо! Тогда я достаю наши припасы. Вот персики красивые и не дорого! У нас таких нет, даже на рынке. Берите! – она протянула Роману спелый плод, – все мытое. А булочка одна, но зато большая, – когда Роман взял персик, Нина разломила булочку пополам, – вот и завтрак.
– Спасибо.
– А вы что на пляже делали?
Роман замялся, но сказал
– Да вас искал.
– Правда?
– Вы же за билетами хотели, я зашел утром и не застал.
– Соседи ругались, я на кухню выходить не стала, – Нина кусала спелый плод, пытаясь не испачкаться соком. Роман персик так и держал в руке, попробовал только булочку.
– Не нравится вам у нас? – спросил он. – Сходили бы со мной к дяде Степану, там лучше и столоваться можно, жена его хорошо готовит.
– Нет, Рома, я не потому уехать хочу, мне в Петербург вернуться надо… Я же симкарту местную так и не купила! Придется обратно на рынок.
– И не искупаетесь?
– Нет, медузы и плыть далеко до отмели, я боюсь.
– Я бы с вами поплыл…, – безнадежно вздохнул Роман, – а за билетами ехать надо на вокзал, можно в Феодосию, можно и здесь у нас, где я вас встретил. Лучше с утра. Если срочно надо, можно и с моего номера позвонить, у меня есть мобильный.
– Нет, не срочно, – Нина не хотела говорить с Сергеем при Романе, – я куплю симку и позвоню. Смотрите, опять тот с глиной идет!
– А я сейчас покажу вам, у меня есть наброски в скетчбуке, я его рисовал. – Роман раскрыл холщовую сумку, что висела на плече, дослал небольшой перекидной блокнот, перелистнул и подал Нине. – Вот, смотрите.
– Да! Вылитый он! Как хорошо вышло. Тут еще есть… можно?
– Конечно, смотрите, я с этих лежаков и рисовал, приду, когда народа много, сяду в тени и рисую. Это интересно, смотреть на людей и… – он не мог выразить мысль.
– Ловить момент? – подсказала Нина.
– Да! На пляже все по-разному, кто собой занят, а кто выпендривается.
– И сегодня будете рисовать?
– Не знаю…
Нина перелистывала блокнот, всматривалась в рисунки.
– Я бы хотела посмотреть, как вы это делаете.
– Хорошо, – без уговоров согласился Роман.
Он достал из сумки карандаш и больше ничего. Нина вернула блокнот. Роман окинул взглядом пляж, приметил у самой воды девчушку с совочком и формочками и коснулся карандашом бумаги. А дальше… Нина как завороженная смотрела на чудо. На бумаге появлялось изображение, линии и штрихи, которые оставлял карандаш, были точными, ничего лишнего. Роман не правил, не стирал, он как будто обводил невидимый рисунок. Рука легко удерживала карандаш, Роман быстро водил им по листу, еще несколько раз взглянул на девочку и закончил набросок.
– Еще! – совершенно, как та маленькая девочка, хлопнула в ладоши Нина.
– А можно вас?
– Меня? – она смутилась, – ну…да… если хотите.
Села несколько натянуто, выпрямила спину, откинула голову.
– Нет, – засмеялся Роман, – специально не надо, вы и так красивая. Просто смотрите на море.
Порыв ветра налетел, разметал волосы Нины, чуть не сорвал шляпу, она придержала ее рукой.
– Вот, так очень хорошо! Руку так оставьте… – он пересел на дальний лежак и стал рисовать.
Не признался ей, что это не первое изображение. В комнате он уже сложил в папку три больших листа, на одном начатый портрет, на другом Нина стоит на подоконнике, поднялась на носочки и подвязывает штору и еще один – Нина сидит с сумочкой на коленях в саду у цветущих роз…
Тогда он рисовал по памяти, сейчас мог видеть её. Роман заволновался, как будто в её разрешении перенести образ на бумагу было чем-то интимным. Он чувствовал это так – раз позволила, значит, допустила близость, это как за руку взять. Сердце у Романа забилось чаще, но рисовать это не помешало, карандаш только быстрее заскользил по бумаге. Роман стремился передать ветер, который охватил Нину, легкость тканей, простоту её жеста и то, как волосы разметались. И глаза… Она посмотрела на него немного смущенно, немного вопросительно, он хотел сохранить её взгляд и улыбку, едва заметную… вот так…
– Готово…
– Можно? – Нина протянула руку, Роман подошел, отдал ей блокнот.
Она смотрела и молчала пораженная, что он {так} увидел её.
– Не нравится? – расстроился её долгим молчанием Роман.
– Очень нравится! Похожа, но… Я не знаю себя такой.
– Мы себя даже в зеркале не видим со стороны. А вы такая. Красивая и…
– И что?
– И печальная, я еще на платформе заметил.
– Нет, Рома, я не печальная, просто жарко было очень. Пойдем домой, собраться мне надо.
– Все-таки уезжаете?
– Да.
Глава13. Поедем, Рома…
И снова Нина не зашла за симкой, не то чтобы забыла, она все ждала звонка Сергея. Пока активен ее Мегафон Северо-Запад, была надежда, что он позвонит первый. Не важно кто виноват, но разве не правильнее было бы, чтобы Сергей проявил инициативу?
Она скучала по нему, сердилась, обижалась. На расстоянии их отношения выглядели иначе. Как это Роман сказал? "Даже в зеркале мы не видим себя со стороны".
Так и Нина, не видела себя и Сережу, не понимала того, что между ними. Им было хорошо вместе, удобно, все вокруг одобряли их союз, и мама Сергея, и родители Нины. Этого казалось достаточно. Выходит, нет… Тогда, может, и торопиться не стоит, раз само вышло, что они ненадолго расстались, поживет она одна, подумает – что между ними не так. Все поправить можно, если захотеть. Но лучше бы он позвонил!
***
Нина в который раз сидела и перебирала вещи в сумке. Откладывала то, что точно не понадобится, чтобы убрать на дно. На самом деле пыталась себя чем-то занять. Невольно прислушивалась к разговору на кухне.
Там появилось новое лицо, но не из постояльцев – гость, невысокий, коренастый, сильно загорелый парень. И сейчас они там были вдвоем с отцом Романа, Нина видела, когда проходила в свою комнату. Хозяин растаскивал кровати в номере напротив, Лиля все-таки не помирилась с бойфрендом, машина под окнами исчезла, и комната опустела.
Хозяин и гость, вероятно, хорошо знали друг друга, беседовали дружески.
– Да, разные кадры бывают, – усмехался отец Романа, Нина его узнавала по голосу, вечером он пьяненький громко разглагольствовал в беседке, – а все потому, что живут не по-божески, не терпят, не смиряются. Смиряться надо.
– Зачем же смиряться? – не соглашался гость, – вот я с жилицей вашей познакомился, и если бы смирился, сейчас ветер в карманах гулял бы.
– А что так? – заинтересовался хозяин, – а ну-ка, вместе взяли и двинем к стене…
– А то… – в такт усилиям выдохнул гость, – сначала мороженое дочке, потом в кафешке посидеть, потом им аттракционы на море, а тут говорит: давайте на экскурсию автобусную съездим в Ялту! Ничего себе аппетит? На фига попу гармонь, если есть кадило, зачем ноги развела, если не любила… Она за мой счет решила девчонку свою выгуливать. А сама взамен – кукиш с маслом. "Не могу при ребенке", один раз всего и было в кустах. Ну её!
– Так ты бы к другой нашей подкатил, она и одна вроде.
– Да прямо, с ней ваш Ромка гуляет уже. Я их утром на пляже видел, на лежаках задницы тянули.
– Тю!
– А то!
Нина залилась краской, вот значит, как её тут позиционируют: "одна вроде"!
Хотелось уйти сейчас же и не возвращаться, но как мимо них? Поймут же, что все слышала…
Через раскрытое окно слышал этот разговор и Роман, он работал в саду, близко от гостевого дома. Первым желанием было вытащить наглого сплетника и набить ему морду, но Роман видел, как Нина пошла к себе, она бы стала свидетельницей разборки, хорошо это? Или только ухудшит дело? А момент был упущен, сосед вышел из дома следом за отцом Романа. Они направились на задний двор, где белье сушилось, ясно зачем, четвертинку давить.
– Игорек, можно тебя? – позвал Роман, втыкая лопату в землю.
– А? Чего? – тот охотно пошел, думая, что его зовут помочь по-соседски.
– А вот чего, – угрожающе наступил на него Роман, когда они отошли за угол дома, – ты язык свой поганый придержи, а то я тебе его в задницу затолкаю, понял? И матери скажу, как ты ходишь тут к нашим жилицам, а потом сплетни пускаешь. Мало не покажется!
– Ром, да ты чего? Я же с этой твоей…
– Она не моя! Вот из-за таких гадов приличные люди у нас и не хотят жить.
– Да ладно, ладно, – сосед поспешно ретировался к калитке.
Он был изумлен, никогда раньше Роман не проявлял агрессии и желания подраться. Взрослеет что ли?
Роман помедлил немного и решительно зашагал к гостевому дому. Он постучал в дверь Нины, услышал "войдите", решительно переступил порог и остановился.
Нина вопросительно смотрела на него.
– Я подумал… лучше вам в другой наш дом переехать, – без предисловий начал он. Это вышло коряво, непонятно, но Роман продолжал: – Там вас никто не побеспокоит, и купаться можно в чистом месте, немного далеко идти до моря, но зато бухта красивая. И там рядом биостанция, дельфины, там горы…
– Горы? – Нина смотрела Роману в глаза, и видела там просьбу, мольбу и… еще что-то, чего она не знала. Тот же взгляд, когда рисовал её, и вот теперь. Что это значит? Стремление удержать? Этот мальчик был моложе, неопытнее, ничто не связывало их, любила Нина другого. Но она хотела понять. И неожиданно для себя ответила:
– Я бы посмотрела… дельфины, горы…
– Я дядю Степана попрошу, у него машина есть, он отвезет, – Роман подошел и стоял перед ней, совсем близко, а Нина все смотрела в его глаза. Молча. И вдруг улыбнулась, шагнула навстречу, потянулась к его губам и поцеловала.
– Поедем, Рома… или на вокзал, или к дельфинам. Тут я не хочу оставаться, – она обняла его, прижалась и повторила: – Поедем к дельфинам…
Глава 14. Вечер и ночь
Нина не стала думать «почему», она отпустила себя.
Это не была обида на Сергея, или желание отомстить. Нет, она хотела узнать – а что же потом, за тем взглядом, каким на неё смотрит Роман. Сережа так не смотрел, там было другое, прочное, правильное.
А Роман? Она просто пошла за ним, без мыслей, сомнений, угрызений совести. Если бы ей сказали до отъезда из Петербурга, что такое возможно, она бы и ехать отказалась. А сейчас сидела посреди разогретой солнцем степи, благоухающей травами, и слушала, как высоко в небе звенит: «тирли-тирли-тирли…»
Она искала глазами, но так ничего и не увидела, кроме бездонной синевы.
– Это жаворонок, – сказал Роман, он сидел напротив Нины и быстро рисовал в блокноте, – его не видно, только слышно.
– Зато вон стрижи носятся, – Нина завела руки за голову и легла в траву. Роман продолжал рисовать. – Хорошо здесь как!
– Надо было зонт взять, все-таки кожа у тебя не привычна, обгоришь снова.
– Не хочу зонт, ты за сметаной съездишь.
Они жили тут уже три дня, уехали сразу тогда же, как поцеловались, Роман пошел к соседу, попросил отвезти, а Нина пока уложила вещи. И к вечеру они уже были в недостроенном коттедже в предгорье Карадага. Степан распрощался, пообещал матери Романа ничего не говорить и почему-то не взял денег, даже за бензин, только рукой махнул на прощанье, да обронил:
– Давно надо было, Рома. Не место тебе в Береговом.
– Спасибо, дядя Степан, если что, я тут буду пока, – Роман обернулся к Нине, она кивнула и помахала рукой Степану.
Ей все равно было, что он подумает.
Недостроенный коттедж не стоял заброшкой, имел странно обжитой вид. Во дворе протянуты веревки, на них сушились робы и рубашки, в сторонке на улице под навесом устроен столовый уголок – сам стол, по обе стороны скамьи, а в стороне на столбе раковина с умывальником. Шкафчик стоял с какой-то посудой, поодаль железная уличная печка, или как еще это назвать, Нина не знала, подставка для тагана.
– Тут у меня ребята рабочие живут, вообще-то нельзя, но они там у реки барак-времянку собрали, я разрешил.
– А почему нельзя?
– Да налоги же, еще и сведения надо подавать, а у них не у всех с документами хорошо. Но большая часть по соседству тут на объекте официально работают, строят поселок коттеджный, а ко мне после работы приходят и то не каждый день. Внизу только стены, без отделки, но второй этаж жилой, пойдем, покажу…
И они пошли, поднялись по внешней лестнице, она вела на галерею, и там был вход в комнаты. Одна жилая поменьше, а другая – мастерская, смежная с кухней и ванной. И снова чистота такая!
Нина разулась на галерее в комнаты вошла босиком. Когда оказалась в мастерской – замерла. Вот почему дом не был заброшен! Тут жили картины Романа, целый мир. Цветной, яркий, радостный. Море, море, море и степь. Незаконченная картина стояла на мольберте, на ней развалины древней крепости, в отдалении шатры кочевников, лошади, повозки, а на первом плане…
– Ой, это же Степан! – узнала Нина. – Какой он тут грустный, прямо на земле сидит, что это с ним?
– Да, это мне Степан немножко позировал, – Роман вошел следом за ней, папку с набросками и большой чехол с эскизами, которые он из Берегового захватил положил на стол, а сумку Нины не внес. Прошел в комнату и продолжал уже оттуда. – Это он как будто хан Атрок.
– А почему печальный такой?
– Легенда есть, – Роман вернулся в мастерскую, поправил картину на мольберте, вгляделся, – что когда изгнал Владимир Мономах половцев из степи от Дона, то Атрок ушел на Кавказ и стал там жить, а его брат Сырчан остался у Дона. Когда Мономах умер, Сырчан послал за братом, чтобы опять воевать, на Русь походами, и посыльному велел взять с собой сухой пучок полыни. Если откажется Атрок вернуться, чтобы понюхал эту траву. И посыльный все так и сделал, звал, песни половецкие пел – Атрок не хотел вернуться, смеялся только: «Мне и здесь хорошо», а как понюхал полынь – заплакал и сказал: «Лучше умереть в своей земле, чем править чужой» И вернулся… Вот тут он как раз плачет, не все получилось у меня, я не смог нарисовать, как хотел.
Роман снял картину с мольберта, поставил к стене, повернув изображением внутрь.
– Ну что ты! Красиво очень, и легенда прекрасная, ты откуда узнал?
– Экскурсоводы рассказывают. Я иногда ездил с постояльцами нашими, провожал их до Феодосии, до стоянки откуда автобусы отходят, если были свободные места, то и меня экскурсоводы брали с собой за то, что я пригонял клиентов, я и сам читал, и без экскурсий в степь ходил, закат рисовать. У меня люди хуже получаются, чем природа.
– Тебе учиться надо!
– Мать не отпустит.
Странно было стоять так и говорить, даже неловко. Нина не знала, что дальше делать, приехать-то она приехала, но тот момент близости между ней и Ромой оказался мимолетным, он прошел, и чтобы вернуть это, она должна была сама… но как? Что сказать?
Роман тоже хмурился. Нина вздохнула, что уж теперь, может, и не правильно все?
– Устала я… жарко очень было в машине, помыться у тебя можно?
– Конечно, вода тут неограниченно. И с галереи вход во второй номер, там своя ванная и удобства, но кухня пока одна, что у меня. Вы проходите туда…
Вот оно что! Нина улыбнулась, дурачок какой! Подошла к нему, взяла за руки:
– Рома… я конечно пойду в тот номер, только… я не для того сюда приехала, чтобы одна жить, понимаешь? И ты меня не для того привез.
Она прикрыла глаза и не думая ни о чем, не раскаиваясь, ждала, когда он поцелует её снова. Он поцеловал, прижался, обнял тесно. Нина запустила пальцы в густые волосы Романа, отвечала его губам.
В душе они мылись вместе, и все горячей целовались, и касались друг друга. Роман ничего не знал о любви, Нина смеялась его неловкости и помогала понять и свои, и его желания.
И был вечер, и была ночь…
Проснулась она от яркого света, луна стояла высоко, освещала Рому, он спал рядом с Ниной в смятой постели, красивый и беззащитный. Она выбралась тихонько, чтобы не разбудить его, вышла на галерею и увидела чудо! Небо в россыпи звезд, светлая полоса Млечного Пути, полная луна, слева более темные очертания гор, а справа внизу что-то живое, блестящее. Нина даже не поняла сразу, что это освещенное луной море.
А цикады звенели и здесь, непрерывно, оглушительно, но теперь это была песня звездной радости, покоя и счастья.
Роман подошел сзади, обнял Нину за плечи, прильнул к ней, целуя затылок, шею. Шептал:
– Ты чего ушла? Все хорошо?
– Да, Ромочка, так хорошо! А можно к морю?
– Сейчас?
– Что, далеко?
– Пешком – да, но я могу отвезти тебя, тут у нас есть прогулочный «горный козел», он без верха, страшный, тарахтит, но катается хорошо.
– А ты водить умеешь?
– Да, меня Степан давно научил.
– Хочу! Отвези меня! Я оденусь… – она повернулась к нему, обняла. – Там купаться можно?
– Да, там бухта.
Они не говорили о будущем, в звенящем цикадами звездном мире для них было только «сейчас».
