Текст книги "Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута (СИ)"

Автор книги: Иван Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)

– Надо к Клыкам Джунов топать, это я вам точно говорю! – авторитетно заявил один из наемников. – Там они ошиваются, на руинах!

– Торговцы тоже говорили про джунские развалины, – согласился я с предложенным направлением.

Возражений ни у кого не возникло, поэтому мы дружно двинулись сквозь лесные заросли, без всякой тропинки, напролом, ломая ветки и стряхивая иней с кустарников.

– Признайся, тебе просто хочется поглазеть на руины, – прошептал Орел.

Я молча пожал плечами.

– У тебя свет клином на джунах сошелся? Того и гляди, в историки подашься.

– Историки не могут дать ответ, что случилось с джунской цивилизацией.

– По официальной версии… – завел Михаил учительским тоном, но Орел его перебил.

– Ну начинается!

– …джунов истребили демоны, – тут же завершил лекцию Миша.

– Нет, – упрямо сказал я.

– Что – нет?

– Мне не нравится эта версия.

– Ну это, конечно, в корне меняет дело! – закивал Орел. – Капитану Санникову не нравится эта версия! Историки посыпали голову пеплом и в едином порыве бросились переосмысливать свои труды.

Я насупился, но ничего не ответил. К тому же впереди идущие наемники вдруг остановились и подали знак вести себя потише. Среди толстых стволов деревьев, окутанные серебристой изморозью, виднелись останки джунских строений. Мы прибыли к Клыкам Джунов. Скорее всего место так называлось из-за множества полуразрушенных то ли столбов, то ли колонн: возможно, сверху когда-то была крыша, но от нее ничего не осталось.

Дальше двигались медленно, предварительно отправляя кого-нибудь вперед на разведку. Если у дезертиров где-то здесь есть свой лагерь, то вряд ли он разбит по всем правилам фортификации, но противников могло оказаться значительно больше, чем нас, так что пренебрегать эффектом внезапности не стоило. Идти стало сложнее, потому что из-под стылой земли под ногами то и дело проглядывала скользкая каменная кладка. Особую сложность представляли ступени – почти стертые, превратившиеся в покатые склоны.

Побродив по окрестностям, никаких следов кого бы то ни было мы не обнаружили, впрочем, никто и не ожидал, что дезертиры сидят и ждут нас точно в том месте, где мы их ищем. Решили немного углубиться в лес. Здесь, конечно, было не так скользко, зато из-за темноты возрастали шансы напороться на ветки и выколоть глаза. Становилось все холоднее, и вместе с воздухом остывал наш энтузиазм.

– Бессмысленная затея.

– Согласен, чтоб прочесать этот лес, неделя нужна!

– Может, ну его? Днем поищем? Чего в потемках шарахаться…

Но не успели первые жалобы развиться во всеобщее уныние и сворачивание операции, как до слуха донеслось приглушенное, но душераздирающее:

– А-А-А-А-А!!!

Все, не сговариваясь, разом ломанулись на крик. И чем ближе он становился, тем отчетливей была слышна забористая матерная брань, перемежавшаяся с диким воем.

– А ну прочь, … дети, зашибу, …, на …, … вашу мать! А-А-А!

Словом, искомое обнаружилось само. Неслись мы как стадо бегемотов, но дезертиры были слишком заняты своими проблемами, чтобы обратить внимание на посторонний шум. Здоровый орк со связанными руками и, наверное, еще недавно ногами (по земле волочился огрызок веревки), в разодранной имперской форме и с непередаваемой яростью на лице стоял посередине поляны, размахивая поленом как двуручным мечом. Его со всех сторон окружали канийцы, пытаясь повалить на землю, но тот отчаянно вертелся и не подпускал к себе никого.

– Лапы убрали, …, не дамся! За Империю, падлы!!!

После такого клича, у меня, Кузьмы и Миши сработал патриотический рефлекс и мы рванули на помощь орку. После секундного замешательства за нами последовали все остальные. Эффект внезапности оказался впечатляющим! Выскочившая из леса троица обозленных имперцев со свитой наемников наверняка оставила в душах дезертиров глубокий след.

Сколько их было всего, так и осталось для меня тайной. Пока я добежал до ближайшего канийца, как минимум двое его собратьев уже лежали на земле, пронзенные стрелой. Еще несколько бросились в укрытие от Мишиного огня, но это им не помогло. Я был рядом и от моего меча никто не ушел. Наемники довольно ловко заходили с боков, срезая по пути всех, кто пробовал оказать сопротивление или просто пытался унести ноги. Плененный орк тоже вносил свою лепту, он, как и был – со связанными руками, продолжал колошматить противников бревном и подзадоривать нас воплями и непечатными речевыми оборотами.

Я успел без проблем утихомирить нескольких канийцев, пока на меня не набросилось сразу двое, один из которых очень неплохо орудовал одноручным мечом. Во второй руке он держал небольшой, круглый щит, которым умело защищался от моих атак. Второй, менее искусный противник с топором постоянно отвлекал на себя внимание, и это не позволяло мне как следует заняться первым. Блестящий меч то и дело свистел в угрожающей близости, и я не мог толком ответить на выпад, потому что с другой стороны не менее грозно мелькал топор. Оба канийца теснили меня к джунским камням, где я окажусь зажат между двумя стенами и лишусь пространства для маневра. Действовали они слаженно, и я начал понимать, что если не предприму что-нибудь, то схватка может закончится и не в мою пользу. Мне уже было почти некуда отступать, а мои союзники все еще были слишком заняты своими противниками.

Опасность обостряет чувства, страх ускоряет мысли, злость придает сил. Иногда мне казалось, что в этом все же есть какая-то особая магия, которую во мне никто не находит. Иначе как можно объяснить то, что все вокруг стало медленным, что даже отвернувшись, я чувствовал своего врага и видел, что он делает, что я почти наверняка мог предугадать, где тянущийся ко мне меч разрежет воздух? Маневр был слишком рискованным – почти вплотную приблизиться к мечнику с щитом, и при этом фактически подставить спину его дружку, за такое в ИВО меня бы посадили на гауптвахту и заставили зубрить наизусть теорию боевых искусств. Но в тот момент я об этом не думал. Все было легко и просто, как открыть замок родным ключом.

Каниец сделал резкий выпад, который я даже не пытался блокировать, а лишь резко отпрянул, слегка присев. Если меч не встретит сопротивления, то моя голова слетит с плеч, ведь я все еще нахожусь на линии удара… Но неприкрытая спина противника – как красная тряпка для быка, заставляет забыть об осторожности: позади меня второй каниец уже нависал надо мной, задрав топор, и не успевая среагировать, когда я, даже не глядя на него, внезапно отклонился. Кто кого достанет первым, я не знал, но мысленно поставил на мечника. И не прогадал. Меч по касательной царапнул топор – громко лязгнула сталь – и рубанул прямо по рукам атаковавшего меня сзади бедолаги. Он завопил и выронил топор. Оставшийся в одиночестве мечник и так бы не продержался долго, а растерявшись, и вовсе не сумел собраться и хотя бы попытаться дать мне отпор. Ему хватило одного удара.

Я повернулся к катавшемуся по земле второму канийцу – прекратить его мучения даже в радость! Больше ему никогда не придется страдать…

– Стоять, вояка! Давай-ка без окончательных смертей. Вспорол ему аккуратно брюхо, и все! Здесь тебе не линия фронта.

Ко мне широкими шагами направлялся командир наемников, очевидно догадавшийся о моих намерениях. Бой вокруг уже стих, и только раненый каниец оглашал окрестности воплями. Я замер, с поднятым мечом. Руки чесались закончить начатое – отрубить голову лигийцу, чтобы он уже не смог воскреснуть, но умом я понимал, что это сразу выльется в конфликт с придерживающимися нейтралитета наемниками.

– Не испытывай мое терпение, имперец, – предупредил Валун, уперев в меня суровый взор. – Опусти меч, если не можешь себя контролировать.

Его рука, сжимающая топор, чуть дрогнула. Меня раздирали противоречия. Наемники не хотят вмешиваться в эту войну и не позволят мне учинить необратимую казнь лигийских солдат, пусть даже дезертиров… Но как же тяжело заставить себя хоть и убить, но по сути – сохранить жизнь врагу! Ведь даже если я проткну его сердце, проклятый каниец все равно может воскреснуть!

– Не надо, Ник, – послышался Мишин голос.

Нервы натянулись, как пружины, мышцы одеревенели, и я никак не мог заставить себя уступить. Оголенная шея хныкающего лигийца, будто специально подставленная под удар, не давала покоя… Слух уловил едва различимое «вжух», прошелестевшее прямо возле уха, и в грудь канийцу воткнулась стрела. Вопли оборвались, сменившись звенящей тишиной. Я опустил меч.

– Ну вот, так-то лучше, – одобрительно кивнул Валун, цепляя топор на пояс. – Какие офицеры в Империи нынче психованные пошли…

– Но-но! Ты тут не это… А то в ухо дам! – орк со связанными руками угрожающе качнул бревном. – Наши офицеры завсегда молодцы!

– Ты-то кто такой? Как тут очутился?

– Сержант Бряц Нещадных! – отрапортовал орк, глядя на меня, хотя вопрос задал Валун. – Я не дезертир! И не предатель! Эти черти собирались поджарить меня на костре, а потом посадить на кол… Слава Незебу! Спасен!

– Ты из гарнизона Жукина?

– Ага. Эти сволочи в плен меня взяли. Они злые, голодные и ненавидят нас. Конечно, мы ведь спим в теплых казармах, едим тушенку да сгущенку, пока они прозябают здесь.

Орел достал нож и разрезал веревки на запястьях орка.

– Давайте-ка оттащим убитых подальше от леса, – произнес Валун, взвалив на себя тело мечника.

– И что вы будете с ними делать? – хмуро поинтересовался я.

– Ничего. Сообщим в лигийский штаб, пусть сами со своими дезертирами разбираются.

– Пока сюда прибудут лигийские жрецы, звери все трупы до костей обгладают…

– А это уже не наша забота!

– Какая лицемерная гуманность, – произнес Орел, бесцеремонно поставив ногу на грудь второму канийцу и выдернув из его тела свою стрелу.

Мне не слишком хотелось проявлять заботу по отношению к лигийским солдатам, но отказываться помогать наемникам я не стал. Мы отволокли тела поближе к центру развалин и сгрудили на каменные плиты.

– Прикрыть бы их еще чем-нибудь…

– Боишься, что простудятся?

– Ты у мамы юморист? Здесь воронов целые стаи, как бы не налетели.

– Он прав, давайте, что ли, хоть ветками их накроем…

Я слушал вполуха разговор наемников, когда сержант Нещадных тронул меня за плечо и кивнул мне за спину.

– Глядите, товарищ капитан. Наш. Руки мне лично вязал на пару с канийцем, мразь. Жукин приказал таких убивать на месте. Из штаба разнарядка пришла…

Проследив за его взглядом, я увидел то, что снова всколыхнуло внутри меня приступ ненависти. Хадаганец в потасканной имперской форме. Мое отвращение к нему оказалось даже сильнее, чем к лигийцам! Он был серьезно ранен, но еще жив, и теперь, откинувшись на каменную стену и держась за окровавленное плечо, с ужасом глядел в нашу сторону.

– Эй-эй-эй, капитан, ты чего опять удумал… – крикнул Валун, когда я, перешагнув через тело лигица, которого нес, решительно направился к имперскому дезертиру.

– Это наше внутреннее дело, вас оно не касается! – рявкнул я.

И наемник отступил.

– Ваше, так ваше, – буркнул он.

Хадаганец, поняв, что заступаться за него никто не станет, совсем спал с лица. Я подошел ближе, презрительно окинув его взглядом с головы до ног. Торговец из лагеря на Медвежьей Поляне говорил, что дезертиры неплохо наживаются на грабежах. Что ж, парню передо мной не повезло, он не успеет заработать себе состояние.

– Не убивай, – прошептал он вдруг. – Капитан, я вернусь в армию, я обещаю…

– Поздно ты спохватился, – процедил я, затем наклонился и содрал с него армейский медальон, погоны и маленький значок – алую звезду, Герб Империи, который дезертир зачем-то продолжал носить на груди, будто насмехаясь над самым святым.

Я достал меч. И на этот раз никто меня не останавил.

Это далеко не первый человек, убитый мной насовсем, и даже не первый имперец. Но осознанно казнить не какого-то бандюка, а того, кто должен был стать другом и прикрывать твою спину в бою, такого же Хранителя, как и я сам, наверное непросто. Но я вдруг словил себя на мысли, что отрубив голову дезертиру, не испытал никакой жалости. И эта черствость пугала. Насколько сильно я отличаюсь от самого себя – того мальчишки со снежного аллода, едва записавшегося в ряды Имперской Армии? Стал ли я злым? Жестоким? Я хотел быть хорошим солдатом. Но для этого оказалось мало просто сражаться с Лигой, ведь враги бывают гораздо ближе. И тогда приходится становиться палачом.

Погруженный в свои непростые мысли я стоял над мертвым дезертиром, бессмысленно скользя по его испачканной форме взглядом. И тут будто легкое дуновение ветерка коснулось лба, заставляя посмотреть вперед. Я поднял голову и едва ли не отшатнулся – два больших глаза глядели на меня поверх развалин. Мне даже пришлось на секунду зажмуриться, чтобы сбросить с себя накативший ступор.

Гигантское, каменное лицо, чуть раскрошившееся, но все еще впечатляющее своей монументальностью, возвышалось над руинами джунского города, слепо взирая на былое величие своих создателей. Наверное, это одна из тех самых статуй, про которые говорил торговец. Ноги сами понесли меня к ней. Как он говорил? Нажать на нос? Я надавил на треугольный выступ посередине – послышался хруст ломающейся ледяной корки и приглушенный лязг откуда-то изнутри каменной глыбы. А через секунду пустые, круглые глаза озарились ровным, голубоватым сиянием, словно прожекторы.

– Ого! Эта штука работает! – послышалось сзади.

Всем стало немного жутко. Казалось, что это торчащая наружу голова исполина, зарытого в землю. И теперь, открыв глаза, он проснулся и сейчас поднимется во весь свой рост.

– Загасите вы эту мерзость, от греха подальше!

– Точно, пока сюда все зверье с округи на свет не сбежалось.

– Наоборот, Историки говорили, что эти глазищи типа отгоняют всякую живность.

– Они может и на орков плохо действуют, а я тут стою перед ними красивый. Гасите, говорю!

Спор мог бы затянуться надолго, но этому помешало внезапное появление девушки. Она осторожно высунулась из-за груды камней, и все разом притихли.

– Валун? – неуверенно позвала она.

– Забава!!!

– Ох, неужели?! Прошу, спаси меня! – девушка выскочила из своего укрытия и буквально повисла на командире наемников. – Эти гады напали на наше заведение, оскорбили всех моих подруг. И не раз! Я сбежала в лес, но нарвалась на таких же грубиянов. Выведи меня отсюда! Тут так страшно! Я боюсь!

Она как-то странно разревелась – без слез. Но плакала очень убедительно. Естественно, никто не отказался проводить даму до дома, кроме, разве что, сержанта Нещадных, которому нужно было возвращаться в свою часть как можно скорее, пока его самого не признали дезертиром. Сержант покинул нас с явным сожалением. Всю дорогу Забава жаловалась, не забывая горестно вертеть головой так, чтобы ее каштановые волосы игриво подбрасывал ветер. Я искоса поглядывал в ее сторону – выразительные глаза, кроваво-красные губы, яркий румянец на щеках. Подчеркнутая, вызывающая красота. Она привлекала внимание всех.

В «Лесной Бабочке» нас встречали заметно повеселевшие сестрички. Выяснилось, что найденная нами девушка была последней, кто не вернулся, и теперь, когда все были в сборе, хозяйки заведения сияли от счастья.

– Забава спасена!

– Хвала Нити!

– Самая способная и трудолюбивая сотрудница…

– Можно сказать, лицо нашего заведения!

– Все девочки на месте!

– Наконец-то все закончилось…

– Какая радость!

Гибберлингши трещали без умолку, и у меня в ушах снова загудело. А после того, как Забава в красках, промокая платочком сухие глаза, рассказала о том, как мы разделались с бандой дезертиров, три пушистые сестрички усилили громкость на полную мощность, приглашая всех внутрь, чтобы отблагодарить спасителей. Наемников долго уговаривать не было нужды. На крыльцо уже высыпали другие девушки, призывно махая руками и хихикая. Из гостеприимно распахнутой двери в холодную ночь лились свет, тепло и уют, в которые хотелось нырнуть с головой.

– Вы собирались сообщить в лигийских штаб об убитых дезертирах, – напомнил я, когда все радостно ломанулись на встречу женской благодарности.

– Завтра сообщим, – хохотнул Валун, скрываясь внутри.

Через секунду я, Кузьма и Михаил остались на улице втроем. А дверь в «Лесную Бабочку» все еще оставалась открытой и приглашала войти…

– Я возвращаюсь на Медвежью Поляну, – сообщил Миша и уже развернулся, чтобы уйти.

Ничего другого от него я и не ожидал – Лиза вряд ли будет в восторге от его ночных похождений. Но совершенно неожиданно его поддержал и Орел:

– Я, пожалуй, тоже, – он хлопнул меня по плечу и подмигнул. – Мы тебя прикроем перед девочками. Скажем, что ты всю ночь боролся с врагами Империи.

И они вдвоем зашагали по широкой тропинке обратно к лагерю торговцев. Серьезно?! Ладно Миша, но с чего бы Орлу строить из себя моралиста? Что и когда я пропустил? Я так и стоял один на улице, в легком шоке глядя вслед двум удаляющимся спинам, и внутри меня шла дуэль между военной дисциплинированностью и естественным желанием остаться.

– Скучаешь? – ласковые, женские руки обвили меня сзади. По мягкому, голубому мерцанию, разлившемуся вокруг, я понял, что это эльфийка. – Все веселятся, а ты здесь один.

– Не люблю шумные компании.

– Тогда почему бы нам не поскучать вдвоем?

Я повернулся. Угадал, эльфийка.

– Действительно, почему бы? – произнес я, чувствуя, что мужской зов побеждает зов нравственный.

Глава 12. Плохие знаки

Утро не заладилось с самого начала. Мало того, что я проснулся в гордом одиночестве, так еще и выяснилось, что никакая Эльвира – так назвалась эльфийка – в «Лесной Бабочке» никогда не работала, о чем мне радостно сообщила одна из местных девушек. Меня поразила неприятная догадка и я лихорадочно начал перебирать в уме, не болтал ли чего лишнего. Ужасного ничего припомнить не смог – нам, прямо скажем, вообще было не до разговоров, и немного успокоился. В конце концов, эльфийка могла просто соврать. Может быть она вообще каждый раз представляется разными именами? На улице уже рассвело, и мне нужно было срочно возвращаться в лагерь торговцев, так что искать я ее не стал, хоть и хотелось, что там скрывать – Эльвира произвела на меня впечатление.

Неприятности на этом не закончились. На Медвежьей Поляне царило оживление, торговцы уже открыли свои лавки и приглашали покупателей. Я же с дурным предчувствием направился к своим друзьям, которых завидел еще издали, – они окружили Номарха Усеркафа, о чем-то с ним переговариваясь.

– Наконец-то, капитан! – воскликнул Зэм.

– Как я понимаю, утро однозначно недоброе, – хмуро поприветствовал я.

– Ночью случилось сразу несколько происшествий…

– Мы будем обсуждать их здесь? – я окинул взглядом суету вокруг.

– Здесь как раз самое место, шумно. В укромных местах больше возможностей подслушать. Увы, новости неутешительные! По словам этого проигравшегося в пух и прах зазнайки, у Лиги очень много золота!

– Аукцион под угрозой?

– Наши технологии бесценны, но Плу Крохобор просто торговец, сокровища Лиги могут показаться ему более привлекательными. Если сделка сорвется, если Лига перекупит оружие… у-у-у… что будет!

– Вы сообщили об этом в штаб? – спросил Михаил.

– Конечно, сразу же, как все выяснил. И мы уже успели принять меры! Эльф вчера обмолвился, что обоз с золотом ночью будет в дороге, и я даже смог выяснить, на какой именно. Все прошло просто блестяще!

– Так, стоп! – поднял руки я. – Золото Лиги не доехало до Медвежьей Поляны?

– Нет. Ястребы отлично сработали. Леса кишмя кишат дезертирами, поэтому, никто в здравом уме не удивится, что на обоз напали оборванцы в форме Лиги, да при этом исчезло пару мешочков с золотишком…

– Тогда в чем проблема? Если все так удачно сложилось…

– Увы! Мне только что сообщили: Лига устроила скандал, обвиняя нас в нападении на обоз. Это раз.

– А нам не все равно?

– Вообще, да. Тем более, что никаких доказательств у них нет, пусть плюются в пустоту… Это не два – это добавление к первому пункту.

– Понятно, а что тогда два?

– На нас тоже напали! Те чертежи, которыми мы должны были расплатиться на аукционе, похищены. Якобы это сделали наши дезертиры… Смешно! Особенно нам с вами должно быть смешно!

– Вот здорово, пока Империя тырила золото Лиги, Лига сперла у Империи технологии. Война перешла на новый уровень! – восхитился Орел.

– Аукцион пока отложен по просьбе обеих сторон. Инструкций из штаба нет. Я в растерянности.

Я, честно сказать, тоже. Ближайший гарнизон Хранителей – это полк Жукина у Южной Грани, который, кстати, и должен был обеспечить охрану наших ценностей. Поскольку на такой неординарный случай указаний у меня не было, я решил, что нам следует отправиться туда. Не торчать же без дела на Медвежьей Поляне, раз про нас все забыли.

Сначала все шло довольно гладко. Стояла безветренная погода, легкий морозец щипал за щеки, широкая дорога, по которой мы двигались, не виляла среди деревьев, прямо расстилаясь на многие километры вперед. Вокруг было очень тихо и спокойно. Но уже на подходе к гарнизону моя интуиция вдруг завыла сиреной и тело сработало быстрее, чем я сообразил, что происходит. Дернув поводья, я резко ушел в сторону, и направленная на меня стрела лишь царапнула крыло Старика.

– ЛУЧНИК!

Мы бросились с дороги, где представляли из себя отличные мишени, врассыпную, за кусты и деревья. Следующий залп ушел в молоко, потому что нас на эти несколько мгновений окружила магия Света, сплетенная Матреной на скорую руку. Я пока не мог сообразить, с какой стороны стреляют, но прилетевшие следом стрелы дали понять, что лучников несколько, стало быть, опасность может исходить с разных сторон. К тому же, хороший стрелок не будет торчать на одном месте, а оперативно сменит позицию.

Спрыгнув с дрейка, я схватил его за костлявую морду обеими руками и заставил пригнуться, что тот сделал с явным раздражением. Зато лютоволк Кузьмы, которому стрела вонзилась в переднюю лапу, взвыл, неудачно приземлившись и упав на бок. Орел выкатился из седла и улетел в овраг, что для него даже хорошо – там лучники его не видят. Я лишь надеялся, что он не переломал ребра, пока падал. Крепкая ругань, донесшаяся снизу, дала понять, что по крайней мере шею он не свернул точно. Лютоволк рыча выдрал из лапы стрелу зубами и бросился на обидчика.

– Сто-о-о-й! – завопил я, но меня он, конечно, не послушал.

Не попасть в такую тушу сложно, но зверь умудрялся какое-то время лавировать, правда недолго – стрела все-таки воткнулась ему в бок. Лютоволка это не остановило, и он продолжал нестись к своей жертве, хоть уже и не так резво. Дальше я не увидел, потому что мне снова пришлось нырнуть в кусты – вражеские стрелки прекрасно видели, где я нахожусь, и не позволяли сильно высовываться.

Лоб, Миша и Матрена оказались с противоположной стороны дороги. Рядом со мной находилась Лиза, и когда Орел выкарабкался из оврага, нам вдвоем с ней еле удалось его удержать, чтобы он не рванул за своим питомцем, который, судя по звукам, все-таки успел кого-то сцапать. Лизина похожая на призрака крылатая лошадь весьма грациозно улеглась неподалеку, с индифферентным видом жуя замерзшую веточку и излучая покой и смирение. Мне же стоило серьезных усилий не дать Старику последовать за лютоволком. Дрейк рычал, размахивал хвостом, ломая ветки, и клацал зубами возле моего лица

– Кажется, пятеро… – пыталась посчитать Лиза – в такие моменты глаза ее становились стеклянными и глядели в пустоту. – Нет… шесть. Шестеро!

– Вижу одного, – сообщил Орел, целясь в кого-то лежа на земле. – Но достать не могу, в кустах засел, гад.

Мы тоже засели в кустах, и судя по всему, вне зоны поражения, так как обстрел по нам прекратился. А вот оказавшимся по другую сторону дороги Лбу, Михаилу и Матрене повезло меньше – спрятаться там было почти негде. Миша активно огрызался огнем, а Матрена наколдовывала что-то защитное. Лоб прикрывал их обоих щитом, и они отступали все дальше в глубь леса. Пламенный сгусток метнулся вверх, из чего я сделал вывод, что как минимум один лучник сидит на дереве. Ветви сразу занялись огнем, но было пока неясно, достал Миша стрелка или нет.

– Вижу, вижу!!! – воскликнул Орел.

Но и я сам уже увидел, как темная фигура метнулась в сторону, подальше от загоревшегося дерева, и тут же скрылась. Выпущенная по нему стрела задела его, но не убила.

– Проклятье! – ругнулся Кузьма.

– Семеро, – проинформировала Лиза. – Их семеро.

– ГДЕ?!

– Не знаю… не могу понять.

Я слегка высунулся из-за кустов, и тут же нырнул обратно. Но зато я успел увидеть, откуда по мне была пущена стрела.

– Восемь, – поправилась Лиза.

– Зизи!!! Ты можешь остановиться на какой-то одной цифре?!

Носорог Лба, из тела которого уже торчало несколько стрел, таранил своей массивной головой высокое дерево, с намерением повалить. И дерево заметно кренилось. В несчастное животное стреляли лучники, и оно становилось похожим на гигантского ежа, но со стороны казалось, что дискомфорта это ему не доставляет. Во всяком случае свое занятие носорог не прекращал. Может быть из-за своей толстокожести он не чувствует сильной боли? Но выглядело это все равно жутко.

Правда, сидевший в этот момент на дереве лучник явно испытывал куда более яркий спектр эмоций. Лучше бы ему оставаться на месте и дальше разряжать свой арсенал в носорога, но у стрелка сдали нервы и он попробовал перепрыгнуть на толстую ветку соседнего дерева. Тут его Орел и подловил.

– Есть! – шумно выдохнул он, до этого почти минуту сдерживая дыхание для одного выстрела.

Справедливо рассудив, что сорвавшееся с дерева тело соратника на какие-то доли секунды отвлечет внимание лучников, я снова высунулся, чтобы оценить обстановку.

– Один сидит вон на том дереве, еще двое за теми кустами, – я указал пальцем направление. – Лиза, можешь сделать так, чтоб хотя бы один из них по нам не стрелял? Лучше тот, что повыше…

Она сосредоточенно кивнула. Высовывать нос из укрытия, находясь под прицелом, идея не самая блестящая, и если бы не патовое положение половины моей группы с той стороны дороги, я бы предпочел затаиться и ждать – в подобных перестрелках побеждает более терпеливый. Но сейчас не тот случай. Миша, Лоб и Матрена все еще отступали, и я лишь мельком увидел сияние магии Света за деревьями. Рык лютоволка превратился в жалобный вой и вскоре совсем затих, Мишиного огненного коня не было видно, зато смешная, маленькая лошадка Матрены – безобидное, длинноухое существо с золотой гривой – бесстрашно вышла прямо на середину дороги и теперь вертела головой, словно недоумевая, почему все разбежались. Угрозы она не представляла, но кто-то все равно выстрелил. Лошадь упала, прижав заячьи ушки к телу, и попыталась отползти в лес, но вторая стрела пригвоздила ее к месту.

– Навела морок на того, – Лиза махнула рукой в сторону дерева с другой стороны.

– Орел, давай за мной, – прошептал я.

Ползти, стараясь не поднимать головы, то еще удовольствие. Хорошо, что земля была стылой и грязь не прилипала к одежде. Лучник, к которому мы подбирались, затаился и не подавал признаков жизни, но я не сомневался, что он там, и рано или поздно ему придется себя выдать. Поросшая кустарником обочина играла на руку нам всем в равной степени – мы не могли разобрать, где именно находятся стрелки, они не могли вести по нам прицельный огонь. До небольшой проплешины доползли довольно быстро, а вот дальше придется либо делать крюк, на что нет времени, либо выходить на открытое пространство.

Я не сомневался, что наш с Орлом марш-бросок не остался незамеченным, и как минимум тот стрелок, к которому мы старались приблизиться, уже приготовил для нас пару стрел. И если от него мы еще можем попробовать укрыться, перебегая от одного толстого ствола дерева к другому, то от перекрестного огня сбоку нас уже ничего не спасет. Я бросил взгляд на Кузьму, жестами показывая, что нам нужно разойтись подальше – стрелять по двум зайцам сложнее, когда они выскакивают с разных сторон, но от раздавшегося за спиной рыка тело оцепенело.

Упрямый Старик не стал покорно ждать хозяина в зарослях и, едва я отдалился, рванул вперед и вверх, атакуя деревья с другой стороны. Размах крыльев не позволял ему легко пробраться через густые ветви, но вытянув длинную шею, он старался схватить кого-то невидимого нам снизу. Я, не теряя зря времени, кинулся через открытую поляну.

Хотя пара стрел все же просвистела возле меня, реакция стрелков оказалась немного запоздалой, и я успел упасть на землю и откатиться за кустарники, правда не слишком удачно приложившись плечом о выступающий то ли камень, то ли замерзший корень. Рука заныла, но я оказался в выгодной позиции по отношению к ближайшему лучнику – теперь попасть в меня ему будет проблематично, зато я смогу подобраться к нему почти вплотную. И мы оба это понимали.

Оценив свои шансы, лучник сорвался с места и побежал. Я, в отличие от него, не мог подняться во весь рост без риска быть сразу атакованным, и обернулся к Орлу. Почему он не стреляет?

Орел стрелял. Только в другую сторону – Старик, вцепившись когтями в ствол дерева, сосредоточенно карабкался вверх. Вряд ли бы он смог доползти до засевшего на вершине человека, зато привлек максимальное внимание к себе. Лигийцы пытались попасть в прикрывающегося крыльями дрейка, чей силуэт слегка расплывался из-за окружившей его магии Света. В свою очередь самих лигийцев ловко выцеливал Орел, к стрелам которого присоединились и сгустки огня – особенно яркие на фоне темного леса. И за этой перестрелкой никто, кажется, не обращал внимание ни на меня, ни на улепетывающего канийца.

Бег по пересеченной местности – не самое мое любимое занятие, но когда в дело вступает азарт, организм находит скрытые резервы. Догнать лигийского лучника внезапно стало делом чести… И я догнал. Для этого, правда, пришлось слишком отдалиться от своей группы, а впереди могла быть ловушка. Не стоило поддаваться эмоциям и так рисковать! Хотя в этот раз все обошлось, я все равно мысленно себя отругал, когда увидел, в какую глушь меня занесла нелегкая. Каниец попытался защититься, но что стрелок может противопоставить мечнику в ближнем бою? Свой шанс убить меня, пока я ехал по дороге, он упустил, а теперь правда уже на моей стороне.

Назад возвращался с куда большей опаской. Кто-то из друзей лигийца мог отправиться за нами и мне не хотелось нарваться на месть за боевого товарища. Стрела действительно поприветствовала меня, когда я уже был почти у дороги, но как-то небрежно, словно лучник и не ставил себе целью в кого-то попасть. Как выяснилось, это скорее был прощальный салют для острастки.

– Они отступают, – сообщила Лиза.

Решение мудрое, потому что я уже видел спешащее нам на помощь подкрепление. Отряд Хранителей, возглавляемый ни много, ни мало – армейским комиссаром, подоспел как раз в тот момент, когда лигийцев, побоявшихся связываться со столь превосходящим численностью противником, и след простыл. Даже мой внутренний голос наконец замолчал, и я вышел на дорогу, где Матрена уже склонилась над своей раненой лошадью.