Текст книги "Еще один шанс. Часть1(СИ)"

Автор книги: Иван Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 13.

Прохор Коробейников, открыв рот от удивления, стоял перед открытыми воротами большого амбара. Даже так... известный московский купец находился возле огромного, здоровенного АМБАРА.

– Конечно, мое дело сторона, – в глазах купца застыл немой вопрос. – Ну, всётаки... на кой ладон, он тебе сдался? Что ты собрался складировать сюда? Тут же половину московского рынка можно запихать! – Он оторвал взгляд от зияющей пустоты и с удивлением посмотрел на Рязанцева.

– Это лучшее место для хранения ваших изделий али продуктов в Москве, – бывший хозяин, красноречиво нахваливал свою собственность. Он для увеличения должного эффекта сорвал шапку с головы и стал стучать ею по груди. – Завсегда и в любое время добраться можно. Вместительное, удобное, видимое со всех сторон Китай-города. Имеет собственный частокол и несколько подъездов. Есть большой скрытый погреб! – Чувствовалось – спекулянт безумно рад тому, что наконец-то избавился от ненужной обузы.

– Ну, проклятый англичанишка – удружил! – Алексей скрепя зубами, мысленно выразил свое недовольство бывшим больным. – Просил же его! Небольшой, скрытно расположенный, где-нибудь в малолюдном месте... аккуратный складик или сарайчик. – Путник нахмурил брови. – А он, что? – Рязанцев с силой сжал бумаги с оформленной на него собственностью. – Вот, что теперь делать с этой громадой? – Он обвел взглядом новую собственность. – Ладно, Добертон, припомним тебе этот поступок! Придешь в очередной раз на процедуры по омоложению... Поговорим, с тобой!

– И кто только не просил его продать! – войдя в азарт, не мог остановиться торговец недвижимостью. – И купец Николишин, и дьяк Самсонов. А покойная вдова воеводы Рыгова... – Плут торжественно поднял указательный палец в сторону неба. – У неё своя корысть! Слова ладом молвить не давала. Слезно просила свой дом на него поменять... Ревела белугой навзрыд. В порыве страсти падала на колени, заламывала руки, рвала волосы на голове... Жениться на ней слезно умоляла... Насилу от неё отвязался.

– Эк, куда хватил, пакостник. – Коробейников крякнув, осодил зарвавшегося лиходея. – Дорога-то вся поросла – бурьянам. И на замках, вон, ржавчина. – Он внимательно присмотрелся к дверям. – Так, что чаю... Врешь окаянный, как сивый мерин! Походу, сюда, уже года два никто не захаживал!

– Благодарствую, верно, подметили! – пройдоха даже не изменив тональности, начал выкручиваться. – Ваша, правда. Поневоле сделку совершил от безысходности. Если бы не нужда, да малые чада по семи лавкам не солоно хлебавши с голоду пухнут... Не продал бы его – никогда! Теперь, вот плачу горькими слезами в душе, а что делать – назад уже ничего не воротишь!

– И все-таки? – Прохор переспросил странника, не отрывая взгляда от внутренней пустоты. – Что ты будешь хранить в нем?

Пришелец задумчиво повертел головой по сторонам. Глубоко вздохнул. Нужно было срочно выкручиваться из неловкого положения. Сознаться купцу, что его обвели вокруг пальца – как простого мальчишку он не мог. А разрушить созданный им образ удалого рубахи – парня было вообще недопустимо.

– Понимаешь, Прохор! – Рязанцев важно надул щеки. Задрал подбородок. Добавил металла в голос. – Чтобы успешно вести дела в Москве и выделяться среди московской знати – я должен сразу заявить о себе. – Алексей начал, сочинять правдивую историю "прямо с колес". – Думаю – куплю для этого что-нибудь... большое, высокое или объемное. И обо мне сразу все заговорят. – Путник щелкнул пальцами. Поднял руку и деловито погладил подбородок. После чего помпезно продолжил описывать свою значимость... – Не успею выйти на улицу, а уже все говорят и думают только про меня! Со всех сторон только и слышится... – Люди добрые, вы только посмотрите, вон идет Воронцов, который открыл кучу кабаков возле кремлевской стены! Да, а ещё у него самая большая и тяжелая карета на сто лошадей! А вчера! Этот удалой молодец пришел в гости с самой высокой и длинноногой блондинкой! Кстати, она – единственная дочь датского короля!

– Невдомёк мне, Ляксей... – Коробейников посмотрел на рассказчика, после чего растеряно вздохнул. – День божий, а ты со свечкой... Воду в омуте совсем замутил. Объясни по простому. Что удумал?

– Хорошо, попытаюсь ещё раз, – вояжер начал объяснять прописные истины по рабоче-крестьянски специально для "торговой интеллигенции". – Вот, скажи, Прохор... К примеру, у кого из купцов самый большой дом в Москве?

– У купца гостиной сотни Никодимова, – Коробейников ответил, почесав подбородок.

– А самая большая лавка у кого? – Рязанцев не унимался.

– У Аристова Арсения Ильича! Об этом все знают.

– Ну, вот! – путешественник воскликнул, радуясь, что его наконец-то поняли. – А у меня будет... самый большой амбар!

– Самые большие амбары у купцов Галимовых. – Коробейников отмахнулся рукой от "молодого" фантазера. – А еще у Рыжова... Да и у Малахова не маленькие. Там, у них почитай целый город с северной стороны.

– Эх, опять меня опередили! – "великий комбинатор" произнес обиженно. – Ладно! – путешественник погрозил кулаком подлым конкурентам, спрятавшимся за спиной прошлого хозяина помещения. – Ничего! Я ещё что-нибудь придумаю! Я так это дело не оставлю! Когда-нибудь – я завоюю этот город! И буду первый... В чем-нибудь... Все будут знать имя купца Воронцова.

– Эх, Ляксей!... Ляксей... садовая твоя головушка, – Прохор осуждающе покачал головой. – Ума-разуму у тебя ещё нет. Зелен ты и глуп! Заняться тебе нечем – вот и маешься дурью... Доколе? Когда же ты остудишся. Это надо же удумать такое – амбаром хвастаться. Ты бы лучше о женитьбе подумал... Неслучайно тебе в голову мысли лезут о всяких королевах.

– Да рано мне ещё! – великовозрастный авантюрист выпалил стандартную фразу сопливых подростков.

– Рано не рано – а бабы на тебя засматриваются! – Коробейников выразительно наклонил голову и клюнул ею как поплавок.

– Какие ещё бабы? Кто засматриваются? – Алексей произнес растерянно. Он смущенно опустил глаза в землю. Слава Богу, не покраснел.

– А то ты не видишь? – купец хитро прищурился и начал перечислять события. Он вытянул руку и начал загибать пальцы. – Карета с дочерью боярина Колышева возле наших ворот – раз. Стоит и ждет тебя каждое утро... Пока ты из дома не выйдешь. А вдова купца Маркова? Почему она ко мне в лавку так часто заходит? Вчера вообще домой пришла! Соль, видите ли, закончилась! Это на ночь-то глядя? И смотрит на меня, вытаращив глазенки – как будто ищет чаго? – Прохор загнул второй палец. – Два! – Он внезапно стал подходить к путешественнику. – А дочь моя? Любушка? Она, ведь уже тоже...

– Так! Этот разговор надо срочно сворачивать, – пронеслось в голове у "любимца женщин". – Иначе что-то произойдет. – Федор? Что ты возишься с этими мужиками? – Вояжер прервав разговор, обратился к слуге. Великан давно о чем-то спорил с двумя незнакомцами возле забора. – Веди их сюда!

– Командир! – Федор крикнул в ответ. – Ходоки до тебя... Просят, чтобы выслушал.

– Зови! – странник радостно отодвинулся от купца в сторону. – А вдруг... у них важное дело?

Прохор обернулся и посмотрел на неизвестных крестьян, подошедших к воротам амбара.

– Как же вы ребята подошли вовремя! – подумал вояжер, радуясь, что не нужно отвечать Коробейникову. – Можно сказать спасли от нежданной женитьбы.

– Низко кланяется тебе... – неизвестные подошли ближе и остановились в почтительном отдалении. Склонили головы, обратились к Рязанцеву. – Дозволь узнать, барин... – Не ты ли будешь Алексей Воронцов? Сын Петра Аляксандровича Воронцова? Светлая ему память!

– Ну, допустим я и, что? – молодой коммерсант ответил незнакомцам.

– Слава тебе, Господи! – крестьяне повалились на колени. – Нашли...

– Родной! Заступник! Кормилец! – неизвестные ползком на коленях двинулись в направлении путника.

– А в чем собственно дело, граждане? – Рязанцев картинно возмутился и отошел на один шаг в сторону от места расположения прибывших ходоков. – Мало ли чего удумают? Может быть умалишенные – кто их пришлых ползунов разберёт?

– Так... Барин ты наш! – крестьяне рьяно замахали снятыми шапками. – Пропадаем мы без тебя, сиротинушки! Оскудели. Горек хлебушек нонча. Нивы горят без влаги, с червеня дождика нет... Худо живётся, без тебя – маятно. Куды ни кинь – всюду клин.

      ***

День медленно перевалил за полдень. Яркие краски разноцветного сияния радужно переливались над далекими верхушками высоких деревьев, уходящих под самые облака. Солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь густые лапы сосен и елей, медленно бегали по предметам. Медно-красные стволы стояли один стройней другого. За поляной раскинулся смешанный лес: Клёны хмелем обвитые, буйно раскинулась бузина, ярко алели волчьи ягоды, разрослись плоды колючего шиповника, лопушатник выше колен. В воздухе пахло листвой.

По лесной дороге двигались две повозки в направлении известном одному только вознице. Мирно поскрипывали колеса. Нагулявшиеся, сытые кони медленно тянули телеги. Еле слышно с одной из них доносились мужские голоса. Не большие ямки и выступы по пути движения постепенно укачивали и склоняли в сон.

Путники проезжали безлюдное селение. Крестьянские избы стояли вдоль дороги убогие, придавленые, скривившиеся и пустые. Дворы, заросшие крапивой и сорной травой, были разгорожены. Сараи раскрыты настежь. Трухлявый, ветхий забор с выжеванными временем тесинами. Здесь и там, из-за поваленного забора выглядывала на улицу бледная рябина. Показалась старая, засохшая кривая яблоня. В стороне над дорогой тихонько поскрипывала, раскачиваемая ветром длинная дуга от рассохшегося колодца.

– Куда поехал? Зачем? – у путешественника было хмурое настроение. – И что мне – истинному горожанину в третьем поколении делать в этой забытой во времени и пространстве, глухой деревне? Ведь только обустроился! Начал заводить полезные знакомства. Девчонку присмотрел симпатичную, – глубокий вздох и долгое позевывание. – Почти придумал, чем заняться в этом мире. А тут раз... и наследство с голодными крестьянами – как снег на голову свалилось! А оно мне надо? – Снова недовольный выдох. Переворот с одного бока на другой. – Неурожай, видите ли, у них! Детушки погибают... Лебеду всем селом кушать начали... (Ну, и далее плачь всего села, с призывами о помощи на трех грамотах формата А 4). – И как, теперь поступать? – Рязанцев прикусив губу, не мог успокоиться. – Что делать с таким злосчастным наследством?

– Барин-то наш... Какой-то мелковатый? – еле слышный разговор мужиков донесся с первой повозки. – Вон, у Анисимовых – здоров как боров! Быка – кулаком валит... А Брагин, что за Сухим Лесом? На него смотреть страшно – не то, что на кулачках сойтись!

– Ты, верно подметил, – возница поддержал собеседника. – У Брагиных – тот ещё хряк. Кому хочешь задать трезвону могёт! Чем они его кормят? Медвежатиной – что ли?

– А наш? – парировал извозчик, защищая Воронцова. – Сердечко у меня замирает от жалости! Он, похоже – вообще драться не умеет! Хлипкий какой-то! Соплёй перешибить можно.

– Ершина борода! – первый выругался. Недовольно сплюнул сквозь зубы. – Тут бабка надвое сказывала... – Он не хотел уступать оппоненту в споре. – Зато, зато у нашего... Глаза хитрые! Как он на всех смотрит! Прищурившись, в половину глаза. У нас в округе – так никто не глядит ни на кого! Умный наверно? Говорят, умные – все так смотрят!

– И что с этого ума? – не уступал водиле собеседник. – Тьфу и растереть. Ан, нет – ещё можно книги церковные переписывать? Али звезды на небе считать?

– Зря, ты так! Наш, мудреными словами говорит и улыбается много. И девки на него дюже смотрят... – возничий уселся в повозке поудобнее. После чего он легонько стеганул лошадь. – Но! Не спать! Кляча, старая... Чтоб, тебя перекосило! Все, вы – кабылицы, одной породы! Ишь, уши разявила...

– Толку от этих смотрин! – оппонент извозчика не как не хотел сдаваться. – В сию пору ни в карманах, ни в хозяйстве не прибавиться! А от баб – одно разорение. Дай им волю – со свету сживут!

– ...Пожалуй, ты прав! – возница согласился с "неоспоримыми доводами" собеседника. – Слабоват, барин... Да и щуплый какой-то. Тяжело ему будет с нами. Может зачахнуть.

– Это... – я-то щуплый? – недовольно пронеслось в голове у странника. – Я, слабоват? – Он возмущенно заморгал ресницами. Щелчком стряхнул с рукова божью коровку. – Да я – тут через месяц! Нет... Через неделю! Всю вашу местность на уши поставлю! Вы – ещё не знаете Леху Рязанцева! – Скиталец возмущенно прогнал наглую стрекозу, собиравшуюся разместиться на его лице. Покряхтел, прочищая горло. Повернулся на другой бок. – Вот! Организую какое-нибудь опытное, колхозно-фермерское хозяйство. И буду всю округу снабжать уникальной картошкой или кукурузой. А по праздникам участвовать, в этих?... Как их?

– В ярмарках, типа ВДНХ! И побеждать там всех и вся, – с иронией, подключился внутренний голос путешественника.

– А что? – Алексей вступил в диалог со своим внутренним оппонентом. – Притащить несколько мешков картофеля. Засадить поле. Лет через десять – полстраны накормить можно.

– Накормить-то накормим, – подтрунивал сам над собой идейный новатор. – Только, десять лет, заниматься одними полевыми работами, – скучно. Да, и не в моём характере, в одном месте столько копаться...

– Ну-у, пошла, животина окаянная! – возница вновь легонько ударил вожжами по крупу ложади. – Осоловела что ли? Давай, проклятущая, двигай копытами! – Повозка медленно переехала полусгнившую корягу. – У-уть, растудыть твою оглоблю на право. – Куда же несет тебя, едрид твою карыту...

За деревней, на желтом поле, посреди старых, заброшенных крестьянских выгонов появилась деревенское кладбище, изрытое могилами. Над ними стояли обветшалые кресты, по два, по три, от мелких, еле заметных до высоких как сосны. Они были простые и облезшие, с изображением Христовых страданий и без оных. Чуть вдали на холме стояла покосившаяся церквушка, черная, маленькая, ветхая. Молчаливая и глухая она хмуро смотрела на покинутую деревеньку, словно старуха на погибших на поле брани, что обрели вечный покой.

На одном из наклонившихся крестов сидела галка. – Не она ли крест скособочила? Отведи, господи от нечистого! – Собеседники перекрестившись, вполголоса продолжили разговор. – Слуга сказывал, что у барина диковинка есть. Старинная! Ночью – звездой горит. Отпугивает злых и коварных людей, а добрым – удачу приносит. Грит, больших денег стоит. Давным-давно какой-то купчина аж, из самого Царьграда привез!

– Брешет Федор, – водила не соглашался с собеседником. – Мало ли небылиц плетут люди! Кака така диковинка? Что есчо за финифть неведомая из Царьграда? Тю на тебя! – Он недовольно заерзал на месте. – Вот, я – добрый человек. А портки давеча порвал. Почему она не защитила меня? А барин? Он споткнулся днём, когда выходил из харчевни! А это, все знают – недобрый знак. И людишки возле нас – какие-то лукавые ходят. Всё выспрашивают, вынюхивают про клад какой-то. Смотрят, злобно – яки волки серые. Зубы скалят. Ой, чую – как бы худо не случилось? Здесь нужно глядеть в оба – край лихих людишек, да разбойных ватажек.

– Ладно, ещё одна идея, – Алексей продолжал размышлять, стараясь отвлечься от ненужных разговоров про его несчастную натуру. – Могу заняться разведением редких сортов кур, свиней! Каких-нибудь индюков, в конце концов... Через два – три года стану крупным животноводом – птициводом в этих краях. Буду всех сельчан угощать редкими мясными деликатесами!

– Шикарная идея, – ехидно похвалил себя путешественник. – Сейчас как раз в стране кризис! Цены на мясо – вон, как взлетели! И главное – как звучит... Леха Рязанцев – свино-фермер!

– Да-а-а... называется... здравствуйте – приплыли, – странник горестно вздохнул. Было обидно... Сколько бы он не храбрился, какие бы гениальные планы и прожекты не строил, и как бы себя не поддерживал – знаний и навыков для ведения сельского хозяйства, у него не было. И, что делать с доставшимся наследством, он решительно не представлял.

– Может быть, дать денег? – Алексей задумался, что-то подсчитывая. – Рублей – сто! Или двести... На всех! И пускай себе живут, как жили? – От глубины идеи путник даже приподнял голову. И зачем-то пристально посмотрел налево. – Или отдать всё селение кому-нибудь... – в хорошие руки? Пусть заботятся! Поливают их там – что ли... Убираются за ними... Коврики трясут... Гулять выводят само собой, во двор... Ну, какой из меня помещик? – Рязанцев представил себя в домашнем халате, «в бакенбардах», восседающим на кресле – качалке. Рядом несколько слуг. – А обращаться с ними как?

Ответа на вопрос не было. Алексей, прищурившись, рассмотрел меж лохматых лап желтых сосен и темных елей знойное синее небо. У самых вершин деревьев, то прячась, то выглядывая из-за ветвей, пробегали рыжие белочки с пушистыми хвостами. Перевел взгляд в другую сторону. Прислушался. Где-то далеко дятел долбил кору дерева. Путник закрыл глаза и начал вспоминать описанные в школьной литературе похожие случаи. – Как там было у Некрасова, Тургенева, Толстого... – Эй! Ты, голубчик! Принеси-ка мне... наливочки с огурчиками солененькими! Хотя, нет! Пожалуй, лучше, грибочков достаньте из погреба! – Печальный вздох с обидой на весь несправедливый мир. – Да,... и девок позови, опосля! Пусть, что ли песню споют... жалостливую. И,... поплачут, там... А то сердце гложет печаль – тоска...

– А тебе в ответ... Да, не извольте беспокоится... Ваше... какое-нибудь там благородие или благолепие, а может и ещё кто? Эх, скукота – скукотища! – новоявленному землевладельцу додумывалось уже сквозь дремоту.

И из-за горизонта, на чистое лазурное небо медленно и величаво потянулась сплошная цепь размытых облаков. Солнце неспешно начало садиться, золотить макушки, разноцвтными красками раскрашивать густые лапы деревьев. Внезапно дорога вынурнула из чащи и пошла вдоль огромного оврага. Поднялась на высокую горку. Вдали за огромным оврагом, насколько хватало глаз, лежали леса, близкие – темно-зеленые, и дальние, пропадавшие в голубовато-сизой дымке. Леса, леса, леса, без конца и без края.

Они напали внезапно, когда повозки проезжали по левой стороне дороги недалеко от небольшого озерца со светлой водой и песчаными берегами. Заскрипев, упала на дорогу сосна. С лихим посвистом выскочили из лесу лихие людишки с рогатинами и саблями, заскакали, заулюлюкали, беря на испуг. Телега резко остановилась. Её быстро окружила толпа неизвестных людей, направивших в сторону путников колющие и режущие предметы. Ближе всех стоял крупный мужик с глубоким шрамом на лице. В руках он держал большую, увесистую дубину.

– Ну, что соколики, приехали! Сокровище, где? – он громко произнес и засмеялся. Его веселое настроение поддержали остальные страшно-неприятные личности стоявшие рядом.

– Золото?... – путник переспросил испуганно. – У меня? Здесь? – Он начал приподнимать рагожку, находившуюся позади него. – Много! Сейчас достану!

Люди потянулись к повозке, желая увидеть богатство.

– Вот, оно! Смотрите! – и Алексей высоко поднял светодиодный светильник над головой.

Яркая вспышка света озарила сумрачную поляну.

Для кого-то это был внезапный сюрприз с крутящимися зайчиками сквозь слезы. Для других приятная неожиданность с резью в глазах. Для искателя приключений команда к началу работы.

Через несколько минут десять человек лежали возле подводы. А новоявленный герой одиночка доходчиво объяснял атаману, и всем остальным основы культурного поведения вежливых людей на вечерней дороге.

– Кстати, а может быть истреблением разбойников заняться? – у вояжера промелькнула шальная мысль. – Интересно? За них тут деньги платят? А то здесь, этого добра...

   ***

Алексей не спеша шёл за небольшим караваном по улице деревни. Открыв рот, он удивленно осматривался по сторонам. В очередной раз хотелось протереть глаза. Такого просто не могло быть!  В окружающем пейзаже ощущалось, что-то неправильное... Нелогичное... И даже комичное.

Нет! Не так он представлял свою вотчину доживавшую, от голода и холода последние дни. Не было видно покосившихся от времени крестьянских землянок, заросших чертополохом и бурьяном. Незаметно изнеможенных от работы крестьян в рубище. Не встретил он и исхудавших женщин с печальными, впалыми глазами и малолетними детьми, плачущими на руках. Не было этого ничего – не было!

Перед его глазами была чистая, выметенная улочка с ровно подстриженной травкой. Небольшие, опрятные домики, выстроившиеся в ряд ровно, как солдаты. Довольные люди, занимающиеся своими делами. Ветвиватый журавель, у которого скопились берущие воду крестьянки. Чистые и улыбающиеся ребятишки, сидевшие на околице, весело тыкали руками в его сторону.

Всё это отдавало какой-то непонятной показушностью. Даже свинья, лежащая в грязи, и та выглядела ненатурально. Возникло ощущение, что сперва её тщательно помыли, а потом аккуратненько положили в специально облагороженную лужицу. Перед этим естественно травку возле лужи оккуратно подмели.

Наблюдаемое им действие, походило на нарисованную потемкинскую деревню. Точнее на заранее подготовленную встречу высокого чиновника с обычным народом, которого он никогда не видел. Но в своих грёзах представлял именно так. А сладкий запах свежескошенной травы и горькой полыни, приятно теребивший ноздри, только усиливал фантасмагоричную картину.

– Послушай! Э-э-э... любезнейший, – Алексей обратился к степенному, бородатому мужику, стоявшему с хлебом и солью возле большой помещичьей усадьбы.

– Кирьян Аркадьевич Карачун – староста, – представился местный управляющий.

– Кирьян Аркадьевич... – новоявленный помещик с уважением окинул взглядом потемкинскую картину. – А как называется ваша... Хм-хм... Наша деревня?

– Таганово, кормилец.

– А почему у нас в Таганово? – путник непонимающе развел руками по сторонам. – Все такие радостные и довольные? Прямо светятся от счастья?

– Радость у нас! – ответственное лицо склонился в поклоне.

– Что случилось? – Рязанцев показал на стоявших людей в праздничной одежде.

– Вас встречаем! Новый барин приехал. Заждались! Радуемся... Теперь всё будет хорошо. Готовились к вашему приезду – как к празднику.

– Оригинально! – приезжий дорогой гость сразу подхватил идею относительно предстоящего бурного веселья. Он воодушевился и весело осмотрел присутствующих. – Праздник – это хорошо! Праздник – это здорово! Праздники я люблю.

– Ура, барину! – воскликнул местный представитель крестьянства.

– Ура! – весело разнеслось среди людей. Какие-то девчушки начали прыгать от радости. Где-то в стороне у забора заплакал малолетний ребёнок. Вдали залаяли собаки.

– Так, торжественное приветствие и праздничный салют принят, – странник с нетерпением потер ладошки. Что у нас далее по программе?

– Не понял? Прога, что? К какой маме? – староста переспросил удивленно. Он передал хлеб – соль какой-то женщине. Поправил ленту, повязанную через плечо.

– Праздновать моё прибытие – как будем? Видишь, народ радуется. Ждет, чего-то – эдакого!

– ????? – Кирьян растерянно открыл рот и начал как рыба хватать воздух.

– Сценарий, какой? – не отступал Рязанцев.

– Какой – такой Полянарий? – всё ещё не понимал староста. Он поднял руку с снятой шапкой и прижал её к груди. – Прости, отец родной, но мы народ простой – темный, твоих слов мудреных не разумеем. Пособи, нам...

– Программа мероприятий – какая?

– Какая? – Карачун повторил вопрос. Окружающие недоумённо затихли. Люди стали переглядываться друг с другом. Собаки лающие вдали, замолчали.

– Ну, например, – молодой кутила попытался объяснить, прописные истины неформального развлечения. – Меня ожидает дружное застолье с танцами топ-моделей на столах! Или концерт заезжих артистов, с пенной вечеринкой! А может быть катание на пароходе с вечерним салютом.

– ??? ... Барин! Уж не взыщите? Катанием на ком? – Карачун по-прежнему ничего не понимал. – С каким... сало людом?

– У-у-у... Как все запущено! – Алексей скривился. – Никакой корпоративной культуры! А про победу тимбилдинга над застольной пьянкой в этих краях вообще не слышали. – Недовольно возмутился творческий повеса.

Путешественник во времени окинул взглядом окружающих людей. Все молча, смотрели на него, чего-то ждали.

– Дикари! – он воскликнул через мгновение. – Безкультурные варвары! Правильно на вас в Европе жалуются! Как вы здесь живите – можете без коллективной этики? И это в то время – когда нас почти приняли во все европейские организации.

– Не гневись, батюшка! – Кирьян не понимая, недовольства хозяина ещё ниже склонил голову. – Не виноватые мы! Всё сделаем, как скажешь – только научи!

– Значит, так! – Алексей с нетерпением посмотрел на собеседника. – Винный подвал или погреб у нас есть?

– Как не быть – есть, – староста проскулил, сразу соображая, к чему клонит новый хозяин.

– А вино там присутствует? – вояжер во времени потер ладошки.

– ... Кроху найдем, – Карачун оглядываясь по сторонам, просипел ещё тише.

– Молодец, Кирюха! Службу знаешь! А еда? Закуски? – Алексей произнес с задором, после чего похлопал бородача по плечу.

– Капустка квашеная, рыбка соленая... Мяска "маненько" копченого, – полностью разоренный хозяйственник простонал совсем осипшем голосом, словно из подземелья. Мир рухнул в его глазах. Наступало время глобального катаклизма. (Мор, чума, пожары, разорение).

– Тогда сооружай столы! – Рязанцев задрал голову. И громко – чтобы все слышали его слова начал вещать. – Доставай всё, что осталась от голодомора. И к вечеру всё взрослое население в полном составе зазывай ко мне на подворье!

Стоявшие вблизи крестьяне, услышав помещика, начали радостно переговариваться.

– Всех приглашаю на помещичий пир! – громко повторил расхрабрившийся новоявленный барин.

– Кормилец! – Кирьян простонал, упав на колени. – Не губи! Облагодетельствуй! – Он медленно пополз в сторону Рязанцева. – Что же ты кушать будешь апосля? Объедят, тебя, чай... – как липку! Ведь экое дело – они же с голоду в три горла есть будут... И еще, небось, с собой унесут. Вот, тебе Христос Бог! По миру пойдем! Ох, горькая судьбинушка настанет!

Однако возбужденного Рязанцева было не остановить. Схватив за грудки "умирающего" Карачуна, он поднял его и стал возвращать к жизни.

– Передай всем! Что никакие отговорки типа я не пью – у меня страшная аллергия на спиртное или... ой, а я купальник дома забыла – не принимаются. Все должны быть на корпоративе.

Открыв от удивления рты, присутствующие непонимающе смотрели на уникальное общение нового хозяина со старостой.

– И не дай Бог, кто не придет! – Обижусь... – строгий помещик тряс своего подчиненного как грушу. – Пусть потом про премии, надбавки и внеочередные отпуска по горящим путёвкам с большими скидками, даже не заикаются.

– Так, что?... – староста спросил отрешенно, поняв, что хозяйство полностью разорено. – На этот копоть-тив... и баб что ли звать?

– Я же сказал – всех! – Алексей повторил своё приглашение, ещё раз оглядывая собравшихся возле барского дома людей. – Заодно и перепись населения проведу.

– Что сделаете? – непонимающе переспросил Кирьян. – Какую пе-пись проведете?

– Посчитаю, сколько в деревне народу живет, – пояснил Рязанцев. – Так, почему стоим... Руки в ноги и быстро исполнять!

Будущий "Отец крестьянам", отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.

– А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу... – странник пробубнил вполголоса. – Нужно народ удивить!

– ... Ась? Чего – кого... удавить? – староста переспросил откуда-то из-за спины.

– В смысле... покуда... отдохну с дороги, – путник на мгновение остановился что-то вспоминая. – Да! И не будите меня! Малость вздремну...

   ***

В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, потянулся "с хрустом", зевнул, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз потянулся. Протер глаза и осмотрелся по сторонам.

– Славно вчера посидели. Культурно – без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы – здоровы, – Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги. – Все-таки люди у нас на Руси – добрые. В основе своей – понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят – это ничего. К этому надо привыкнуть... Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще – эта такая гадость! Верно, у нас говорят – вредно для здоровья. Вот и нечего приучать к ней себя и крестьян!

Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.

– ... Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, – настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.

– Кстати, почему так тихо? – Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг прозвучал громкий лай...

– А вот, всякие собаки со своим лаем по ночам... И особенно петухи-забияки, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было всем – не будить, пока сам не проснусь! Так, что теперь – берегитесь! Ух, как я проголодался...

Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.

– Есть кто живой? – громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую.

В доме витали запахи лака, и пропеченной солнцем смолы. Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах. При ходьбе по полу сильно скрипели рассохшиеся доски. Гулко хлопали двери. – Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди – а-у-у. – Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма Эльдара Рязанова.

Странник вышел из дома. Окинул взглядом обширный, пустой двор, обнесенныйи высоким частоколом. Задержал внимание на большом ухоженном цветнике разбитам перед окнами. Заметил крестьян стоявших под ветвистой рябиной, недалеко от дома.

– Здрав буди благодетель! – обратился к нему с приветствием седой дед с козлиной бородкой одетый в просторную домотканую рубаху и потертые холщовые порты.

– Многих лет жизни, – поддержала старца полная женщина, лет сорока, в темном сарафане. Она смущенно пригладила руками передник, расшитый красными и зелеными узорами, поправила волосы, выбившиеся из-под красной, рогатой кики. Люди подошли к крыльцу.

– И вам не хворать, – Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. – А где все?