Текст книги "Человек должен исчезнуть (СИ)"

Автор книги: Иван Поднебесный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Мир социальных сетей заменил мне традиционное общение. Более того, познав прелесть общения в сети, я начал открещиваться от реальной жизни. На то было две причины: во-первых, найти собеседника в родном городе было очень трудно, или даже невозможно, во-вторых, расстояние не позволяло мне нанести существенный вред тем, кто вызывал у меня раздражение. И что забавно: агрессивное, порой жестокое общение было нормой в интернете, так что я, можно сказать, таки нашел свой ареал обитания. Конечно, по мере необходимости, я все еще контактировал с реальным миром, но необходимость эта была сведена к минимуму, что, в свою очередь, и позволило мне сдерживать свою агрессию и напор. Правда, если вспомнить последние события, этого все еще было недостаточно.

Кира – ник Спартака – появился в беседе не с ее возникновением, а спустя несколько месяцев благополучного существования Do this. Попал он к нам по приглашению одного из участников. Этому резвому остряку удалось достаточно быстро завоевать мое внимание.

У Спартака было несколько отличительных черт характера. Прежде всего, его можно – и даже нужно – отнести к так называемым сильным личностям, которые верят в труд, старание и превозмогание. Порой эта его сторона была настолько выразительной, что когда Кира начинал задвигать речи о каленье духа, меня и некоторых членов беседы начинало подташнивать. Однако в целом это было терпимо и чаще всего Кира просто рассказывал о том, как важно заниматься спортом и как это воспитывает характер. Еще одной особенностью Киры был острый язык – и, в данном случае, это не значило, что Спартак был агрессивен. Его колкие высказывание являлись проявлением некой резвости, нежели попыткой ранить собеседника. Это мне в нем очень нравилось и часто именно мы двое становились зачинщиками самых продолжительных – хотя и редко истинно ожесточенных – споров. Ко всему прочему, Спартак был предан беседе. Иногда – не сказать, что часто, но я все же забрасывал Do this, в то время как Кира поддерживал активность и не позволял участникам потерять интерес и разойтись. Также Спартак немного помогал мне с пускай и скромной, но все же личной жизнью, давая советы относительно того, как справиться с моей внутренней агрессией и советовал заниматься спортом.

Как ни странно, к моему прибытию все уже успели познакомиться, а вернее, опознать друг друга. Так что последним в курс дела входил я.

Следующей, кого мне представили, была девушка с ником Анастасия Кот.

Внешность Насти напоминала японского лисьего духа кицунэ. Она была невысокой и довольно худощавой. Из-за ее спины, в двое шире самой девушки, вилял пушистый рыжий хвост с белоснежным кончиком. Лицом Кот вышла очень миленькой, с плавными чертами лица, маленькими розово-бледными губками и небольшим острым носом, пухленькими щеками, большими голубыми глазами, вихрастыми светло-коричневыми бровями. Волосы у нее были рыжими, длиною по плечи. Из-под них наружу прорости два лисьих уха с белым пушком внутри. Одета девушка была в белый нагадзюбан со свободными широкими рукавами и хакамо нежно-красного цвета, на поясе которой крепился танто в черных, украшенных гравированным золотым драконом, ножнах.

При всей своей миловидности, девушка выглядела очень гордой.

Настя была одной из первых моих знакомых в сети. Познакомились мы в беседе для анимешников. Девушка обладала хорошим интеллектом, была начитана и владела медицинскими навыками и знаниями, которые приобрела в медицинском лицее. Мы много общались в голосовых чатах и обсуждали художественную литературу. Я – как обвиняющий, она – как защищающий. Много дискутировали на эту тему. Она была влюбленным в книги романтиком, а я – порицающим художественность рационалистом. Несмотря на наши разногласия, мы уважали друг друга. Однако, нарастающая агрессия в определенный момент сломила меня, из-за чего отношения между нами обострились, а споры наполнились оскорблениями. В последующем девушка начала испытывать ко мне только неприятные чувства, а наши контакты в беседе или вообще не случались, или оканчивались неприятными полемиками.

Я нередко сожалел о своей вспыльчивости в сторону Кота, хотя и ничего не мог предпринять по этому поводу. И вот мы оказались вместе, и мне показалось, что это был шанс, которым я должен воспользоваться, чтобы исправить наши отношения.

Дальше был Марс. На фоне присутствующих этот парень выделялся сильнее всего. Размеры у него были внушающими: шире меня едва ли не в два раза и выше, как минимум, на голову. Защищал здоровяка латный доспех с позолотой на окантовке. В правой руке Марс держал массивный, но, тем не менее, одноручный топор серебряного цвета с выгравированным узором вьющейся розы на полотне головки. Лицом он вышел суров. У Марса были маленькие черные глаза, пышные темные брови, впалые щеки, широкие толстые губы, раздвоенный подбородок, выразительные скулы и лысина на голове. А благодарю тому, что кожа его имела кофейный оттенок, голова Марса, особенно сзади, напоминала шоколадную конфету.

В жизни Марс тоже был крупным парнем. Однако, несмотря на грозную внешность, он был настоящим добряком. Здоровяк любил животных и, если мне не изменяла память, за время пребывания в беседе рассказал о пяти случаях подбора несчастных младших братьев с улицы. О том, как познакомились – позабыл: вероятнее всего перетащил его из другой беседы. Зато я точно помнил, что у Марса было два попугая, черепаха, четыре собаки – некоторые из которых были дворнягами – три кота и крыса. Что не удивительно, здоровяк являлся одним из немногих, кто порицал агрессию и всегда настаивал на прекращении какого-либо конфликта в Do this.

Следующим был Канеки, настоящее имя которого – Денис. Он оказался поменьше Марса, но, тем не менее, выше и слегка шире меня. Облачен Канеки был в молочного цвета латный доспех с золотыми наплечниками, наколенниками, налокотниками и орнаментом на забрале армета. В левой руке он придерживал белый щит с золотым крестом на внешней части. Меч, полуторник, также соответствовал образу: с золотым эфесом, яблоко которого имело форму креста. Лицом Канеки, как и я, вышел похожим на себя реального. У него были короткие, золотистые волосы с пробором на левую сторону, ястребиные глаза синего цвета, ровный нос средних размеров, тонкие красные губы и острый подбородок.

Дениса в беседу добавила девушка под ником Рудольф. Она нас, собственно, и познакомила. Денис казался мне очень сдержанным и понимающим человеком. Он был взрослым и самодостаточным, редко вступал в перепалки, отвечал всегда взвешенно и обдуманно. С ним я часто зависал в голосовых чатах и моба-играх. Что меня сильно привлекало в Денисе, так это лояльность к моей персоне. И хотя Денис не был агрессивным, но по моей просьбе – или как бы пытаясь защитить меня – он мог проявить себя достаточно жестко.

Около Дениса его антиподом стоял Итачи: высокий, крепкий, облаченный в клепанный из множества чешуек с заостренными углами доспех темно-пепельного цвета, из наплечников и налокотников которого торчали металлические иглы. У Ромы – так звали Итачи – были ровные, острые черты лица, широкий лоб и хмурые карие глаза, ровные темно-фиолетовые волосы по шею и бледная кожа. Левой рукой, за один из торчащий вверх шипов, Итачи держал ребристый шлем закрытого типа. На портупее у него свисал черный меч с тонкой черной рукоятью и нестандартным, широким у подхода к эфесу без гарды, клинком с выразительным ребром жесткости.

Рома являлся одним из сторожил беседы, сидел в Do this с ее основания – хотя и попал туда по случайности. Итачи был весьма мрачным человеком, в какой-то мере жестоким и язвительный, с достаточно нетипичными сексуальными предпочтениями – о которых он считал необходимым время от времени напоминать участникам Do this. Несмотря на свою чудаковатость, Рома казался мне адекватным и способным на конструктивный диалог человеком. Он немного увлекался философией нигилизма и отрекался от общественных норм морали, чем еще больше привлекал меня. Еще он очень любил Наруто и, как ни странно, учиху Итачи.

Следующей представилась Таня, она же Рудольф или Руди. У девушки были пестрые красные локоны по плечи, большие глаза зеленого цвета, тоненькие, как мазки умелого художника, светло-коричневые брови, маленький носик и красные, как спелые яблоки, губы. Торс Рудольфа защищала бригантина с юбкой, обшитая коричневым бархатом, и белый акетон. Нижнюю часть прикрывали бежевые шоссы и черные ботинки с высокой холявой. В правой руке Рудольф держала рекурвед с черной рукоятью. Колчана, однако, не наблюдалось.

С Рудольфом я познакомился в одной из многочисленных бесед, в которых я некогда активно зависал. Таня была на пять лет старше и являлась мне своего рода старшей сестрой. Руди была мудрая и рассудительная девушка с добрым сердцем и дельными советами: она всегда опекала и заботилась обо мне. Возможно, Таня была единственным человеком, которому я мог рассказать обо всем, что меня волновало. Она была одной из тех, о ком я думал, желая встречи в реальной жизни. Именно она посоветовала мне перевестись и попробовать начать жизнь с чистого листа.

Подле Тани стоял Молчанов. Миша – имя Молчанова – был невысоким и тощим, но очень привлекательным на лицо парнишей, с большими лазурными глазами, тоненькими светлыми бровями, острым носом и маленькими светло-красными губами. Из-под большой остроугольной шляпы черного цвета плелись бирюзовые кудри. Тело Молчанова было укутано черной мантией, застегнутой у левого плеча серебряной фибулой, напоминающей лист ясеня. Под мантией виднелся серый поддоспешник, перетянутый широким черным поясом. Снизу Миша был одет в черные свободные штаны и такого же цвета сапоги с широким голенищем. В правой руке он держал деревянный посох с переливающимся от светлых до темных оттенков синего цвета магическим кристаллом, очень похожим на содалит.

Как и Рома, Молчанов сидел в Do this с его основания. Мы довольно мало с ним общались, потому нельзя было сказать, что я хорошо знал Мишу. Однако кое-что мне было известно. Например, о том, что Молчанов был пацифистом и не любил споров, хорошо готовил и был очень нежным и пугливым в общении.

Последним остался Султан и Ямадо.

Ямадо, настоящее имя которого было никому не известно в нашей беседе, попал туда по приглашению одного из здесь не присутствующих участников под предлогом поиздеваться над ним. Однако этот несколько агрессивный парень понравился мне своими колкими высказываниями и дерзкой смелостью, поэтому я решил оставить его в Do this. Несмотря на свой огненный характер, Ямадо не был бараном, хотя я чувствовал, что с ним могут возникнуть проблемы.

Выглядел Ямадо, как самурай. Облачен он был в до-мару черно-красного цвета. На оби у него крепилась пара мечей – дайсе, состоящая из катаны и вакидзаси. Лицом он вышел неплохо. У Ямадо были длинные, ровные волосы темно-красного цвета, большие янтарные глаза, тонкие брови, небольшой нос и маленькие бледные губы.

Султан – наиболее загадочная личность из всех присутствующих, был приглашен Ямадо. В беседе он вел себя крайне скромно, всегда оставаясь немногословным. Трудно сказать, почему он не покидал Do this, но его спокойная натура, проявляющаяся в редкие моменты его активности, привлекала меня – поэтому я его не исключал.

Одет Султан был в синобу-седзоку без маски, а вооружен закрепленной на спине синобиганой. Лицом он тоже получился весьма смазливым: с узкими черными глазами, ровными чертами и патлатыми черными волосами, которые придавали владельцу особую загадочность.

Так прошло первичное знакомство с моей гильдией.

Я занял места у костра и начал обмениваться с товарищами информацией.

Как выяснилось, с местными контактировал только я. Кира, Ямадо и Канеки встречали поселения, но миновали их, не желая терять время.

Мой рассказ о великградских рыцарях, йонах и черноглазых сильно удивил моих согильдейцев. Такая реакция меня не воодушевила. Мне показалась, что ребята все еще не осознавали ни серьезности нашего положения, ни опасности, которую может представлять этот мир.

Помимо всего прочего, перед гильдией восстала важная проблема – отсутствие провианта и укрытия. Если с водой проблем не было, ведь ее, с помощью своей способности, мог добыть Молчанов, то с пищей и жильем все было сложнее. Имеющийся у меня провиант мы с парнями решили оставить девушкам, а про остальное договорились подумать завтра.

Я захотел перестраховаться и предложил установить патруль, вызвавшись первым в очереди.

Звезды на небе сияли ярко. Синие, красные, белые, желтые, тусклые, яркие, большие, маленькие – миллионы огоньков сверкали недостижимо далеко от меня. Огромный неизведанный мир с неисчислимыми годами историей, и маленький робкий человечишка, не проживший и половины века. Пестрая вуаль ночи поила душу красотой и в то же время душила ее гнетущим чувством бренности и ничтожности человеческого бытия.

Что есть я? Почему есть я? Имеют ли смысл эти вопросы? Смогу ли я ответить на них? Должен я следовать своей мечте или непоколебимо исследовать мир? Что мне нужно делать? Что есть жизнь?

Подобные вопросы часто преследовали меня. Из-за этого я, вероятно, слишком много размышлял касательно своего существования.

Что не удивительно, большинство моих мыслей было посвящено моему окружению. Я все гадал и пытался понять, почему люди поступают так, как поступают, что ими движет, чего они хотят достичь. Мне всегда было интересно, как люди справляются с проблемой отсутствия смысла.

Как можно беззаботно действовать, не понимая в полной мере своей среды? Лично меня никогда не устраивали человеческие знания касательно нашего мира. Их банально слишком мало. Однако, к моему удивлению и в последующем к раздражению, большинство людей это совершенно не заботит.

Что же в этом плохо?

Как бы людям того не хотелось, но мир не крутится вокруг них. Вероятно, многим эта мысль покажется довольно очевидной – и это правда – однако в ней все же кроется большая глубина, чем кажется на первый взгляд.

Человечество живет обществом. Даже самые наши незначительные дела отражаются на нем. Это прозвучит забавно и вероятно абсурдно, но, если бы, например, вместо прогулок или прослушивания музыки, все люди решали бы математические, биологические, физические задачи, то наши знания о мире продвинулись бы намного вперед по сравнению с тем, что мы имеем сейчас. Само собой, в нынешних реалиях это невозможно, ведь человек не робот, не испытывающий усталости. Однако с помощь кибернетической модификации, подавляющей чувства и улучшающей наши вычислительные способности, мы бы могли познавать вселенную с невероятной скоростью. Возможно, в ее основании кроется что-то важное, что-то, что нам нужно знать. В любом случае, жить в том недостатке знаний, который существует сейчас, кажется мне невыносимым.

Я хочу знать, что есть я и что привело к моему появлению. Мне мало знаний о молекулярном бульоне несколько миллиардов лет назад, недостаточно информации о появлении репликаторов и их дальнейшей репликации, которая дала начало жизни на Земле, мало предположений о том, как возникла Солнечная система. Этого всего еще недостаточно, чтобы делать выводы.

Но что делают люди вокруг?

Большинство из нас озадаченно собственными заботами, рутинными вопросами о том, какую палку колбасы лучше купить, какой день выбрать для похода к косметологу, кто нам больше нравится: Пастернак или Мандельштам.

Именно эта озадаченность нашими собственными заботами позволяет существовать хаотичному и глупому обществу.

Если бы каждый человек, вместо похода в кино или клуб, задумался о том, как живет его дальний и ближний, подумал бы о том, нужна ли ему помощь, мир был бы лучше.

Аргумент озабоченных собой против данных высказываний гласит, что все эти дела никак не мешают человеку заниматься, например, благотворительностью или полезной общественной деятельностью, на что стоит сказать, что такой ресурс как время не вернуть обратно. Если предположить, что существо А всю жизнь занималось полезными делами в отношении общества, а существо Б только иногда, то можно сделать совершенно очевидный вывод, что А принесет обществу больше пользы, чем Б.

Способен ли на это человек? Нет, а потому человек должен исчезнуть.

Вероятно поэтому я и ненавижу людей. Не потому, что они не идеальны, а потому, что не стремятся стать лучше.

Отсчитав за сколько сгорал небольшой сук, я прождал шесть таких деревяшек, прежде чем разбудить Канеки. Денис помог мне снять латы, и я лег отдыхать. Спать, правда, я решил в шлеме. Его мягкая прокладка была хорошей альтернативой подушке.

Я оказался в ванной и увидел стоящую напротив зеркала мать. Ее отражение заставило меня ужаснуться. Я видел в нем нечто, что имело страшные черные глаза. В них нельзя было различить ни зрачка, ни склеру – они были сплошной черной вуалью. Существо резко повернуло ко мне голову. Испугавшись, я выбежал из ванной комнаты и побежал на улицу. Темная ночь царила там и ни единый фонарь не работал. Мертвая тишина давила на меня, и я не был в состоянии пошевелиться. Со всех сторон меня окружили черноглазые твари. Я пытался закричать, но это привело к тому, что я начал задыхаться.

Пробуждение было резким. Я снял шлем и протер лоб. Успокоившись и протрезвев, я увидел сидящую напротив Таню.

Светало и небо наполнялось голубизной. На запад под песни ранних птиц ползли пушистые как овечки, кучевые облака и первые лучи солнца падали внутрь донжона, играя бликами на металлических латах.

Рудольф подсела ближе и погладила меня по голове. Я невольно упала к ее груди.

– Кошмар? – спросила у меня девушка.

– Угу.

– Держи, – Руди просунула мне бурдюк.

– Спасибо.

Я утолил послесонную жажду и взглянул Тане в глаза. Девушка ласково улыбалась мне и постукала по своим коленкам. Я прилег.

– Наконец-то мне удалось это сделать, – довольно заявила Рудольф, перебирая пальцами мои непослушные волосы.

Я наблюдал за тем, как медленно восходит солнце.

– Давно проснулась? – тихо спросил я у Рудольфа.

– Скоро будем будить остальных.

Руди была последней – а значит давно.

Несмотря на то, что я отошел от кошмара, сердце мое было все еще неспокойным. Причиной этому была Таня.

Перед тем, как попасть в этот мир, я был очень расстроен. По сути, я разочаровался в реальной жизни и сбежал от нее, надеясь, что здесь что-то может измениться.

Теперь я думал: почему же Руди здесь?

– Таня… – посмотрел я девушке в глаза.

Рудольф склонила голову и ее волосы коснулись моей щеки. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, прежде чем я спросил:

– Почему ты здесь?

Таня улыбнулась и прикрыла мне глаза ладонью левой руки, правой рукой она продолжала гладить мои волосы.

– Просто… – Рудольф вдруг замолчала.

Я привстал и увидел наполненное страхом и переживанием лицо Тани. По ее румяным щекам покатились слезы. Девушка прикрыла руками лицо и отвернулась.

– Не смотри, – тихо сказала она.

Меня накрыло волнение. Тело оцепенело, а голова перестала соображать. У меня не было ни единой идеи касательно того, что я должен сделать.

Я прекрасно осознавал причину этого плача. «Почему ты здесь?» – это был глупый вопрос, который вырвался из-за моих переживаний. Мне не хватило ума, чтобы сдержаться – и теперь я пожинал плоды своей тупости – горькие слезы одного из самых дорогих мне людей.

Конечно, я все знал. Рудольф, как и я, бежала от чертовой реальности. Таня страдала от страшных болей в суставах, ее мучала ужасная болезнь – ревматоидный артрит.

Несмотря на то, что Руди старалась не показывать своей боли и редко делилась переживаниями с окружающими людьми, все чаще и чаще я замечал в общении с ней нарастающую печаль и давящий ее сердце страх необратимых последствий артрита. Я знал, что Таня тратила много денег на лечение своего недуга. Однако эффекта почти не было.

Однажды Рудольф сказала: «Я просто балласт для своей семьи и для самой себя. Ночами я плачу от невероятной боли, а днем вынуждаю себя улыбаться, чтобы никто не замечал, что со мной что-то не так. У меня нет возможности погулять с племянницей, я не могу сходить с мужем на свидание. Я медленно и болезненно угасаю. От меня одни проблемы. И это необратимо».

– Все будет хорошо, – так я сказал и в прошлый раз. Что еще я мог говорить человеку, жизнь которого была похожа на ад?

– Таня, – обнял я девушку. – Прости меня… Я должен был…

– Тише, – Руди приложила палец к моим губам. Она протерла покрасневшие глаза и улыбнулась. – Ничего не говори.

Я знал о том, что Таня часто заливалась слезами от перманентных болей, но совсем не понимал, какие слова должен ей говорить. И разве могут слова помочь?

В этот момент меня одолело странное чувство. Я вспомнил начальное сообщение. «Вознаграждение» – прозвучало в моей голове и мое сердце зажглось желанием победить. Хотя я даже не знал были ли слова о призовом вознаграждении правдой, но я серьезно задумался о том, что должен привести свою гильдию к победе.

Я огляделся вокруг.

Точно…

Ведь все они оказались здесь не просто так.

Я посмотрел на Таню. Она продолжала улыбаться. Рудольф сбежала в этот мир, чтобы отдохнуть.

Мне захотелось бросить все силы на то, чтобы сделать ее пребывания здесь максимально комфортным. Я возжелал получить вознаграждение и предложить его Тане. Возможно, где-нибудь в Европе или США существуют учреждения, которые, при должной оплате, смогут помочь Руди. Мне очень хотелось в это верить.

Я ничего не сказал Тане о своем новом чувстве. И оно, скорее, переформировалось в желание нашей общей победы. Все мы должны получать от этого мира удовольствие, независимо от того, как сложно нам будет. Трудности есть во всем и страшится их – так я думал тогда – совершенно бессмысленно и неоправданно. Наша гильдия сможет справиться со всеми испытаниями. Я приложу к этому как можно больше усилий.

Мы перевели тему и разговорились с Таней о вчерашнем дне. Я рассказал ей больше о Регране и о своей идее повести туда всех наши. Девушка поддержала меня.

Солнце полностью прогнало тень из разрушенного донжона. Мы с Таней разбудили ребят.

Когда все пришли в себя, мы начали обсуждать наши дальнейшие действия. И, как ни странно, встал вопрос о выборе предводителя гильдии. Нам нужен был гильдмастер.