Текст книги "Человек должен исчезнуть (СИ)"

Автор книги: Иван Поднебесный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Мести? Совру, если скажу, что не желаю ее. Однако, думаю, мои близкие были бы рады видеть, что я вырос справедливым и мудрым лордом, нежели безжалостным убийцей, положившим свою жизнь ради единой цели.

– Думаю, у тебя получится вырасти справедливым и мудрым лордом.

– Правда?

– Правда.

– Лордам нужны помощники.

– Ну… Если тебе потребуется помощь в поиске приключений на пятую точку, то ты можешь смело обращаться ко мне.

– Я запомню это. Знаешь…

– М?

– Когда ты сказал о дружбе… У меня раньше никогда не было друзей. На самом деле вчера я много думал о нас с тобой.

– И что надумал?

– Много чего, но сейчас… Мне кажется, что такие разговоры – это и есть дружба. Во всяком случае, я чувствую, что могу довериться тебе. Скажу честно, изначально ты показался мне очень легкомысленным, но теперь я вижу, что у тебя есть принцип, которому ты следуешь. Не могу понять, почему ты выбрал именно этот путь, но я буду уважать его.

– Этот путь?

– Имею в виду то, что ты не хочешь тренироваться и развивать фехтование и свою силу.

– А, это. Просто… Это правда не для меня.

Дальше разговор зашел о завтрашнем пути, которым Мэлтилаэй собирался перейти Лысую гору. Обсудив все детали, парни легли отдыхать.

К полудню следующего дня пара добралась к долине, где располагалось высохшее озеро. Они спустились на дно и подошли к дыре, размером в рост двух взрослых эльфов. Войдя внутрь, пара зажгла факелы и начала осматривать пещеру.

– Ну как? Есть что-то? – с досадой поинтересовался Мэлтилаэй спустя час тщетных поисков.

– Нет, ничего не вижу.

– Вот черт. Мы уже долго возимся. Давай дальше зайдем?

– Ты заходил туда? Знаешь, что там?

– Нет, не знаю.

– Понял. Хорошо, только далеко не отходи.

– Угу.

Юноши пошли в глубь. Серые стены постепенно расширялись, потолок с мелкими сталактитами мерно отходил ввысь. В конце концов эльфы дошли до развилины с двумя высокими гротами.

– Ну что, разделимся? – пошутил Мэлтилаэй.

Юный лорд проигнорировал товарища, углядев в правой стене левого прохода странное углубление. Подойдя ближе, парень осветил факелом небольшой участок гранитной кладки.

– Что там? Нашел что-то?

– Ага…Посмотри.

Увиденное озадачило Мэлтилаэйя:

– Тогда пошли в другую сторону, – неловко улыбнулся он.

– Ты серьезно? Возвращаемся обратно.

– Что? Почему? Из-за этой пары кирпичиков?

– Не шути так, пошли.

– Я не шучу, Мэнэнлаэй. Ты веришь во все эти сказки? Мы же потратили столько времени, чтобы добраться сюда, а вернемся с пустыми руками!

– Мертвый город – это не сказки, Мэлтилаэй.

– Да что в этом такого? В тот разваленный дом ты зашел без смущения. Это почти то же самое. Когда-то кто-то жил на этой земле, они построили город, а потом время забрало его. Это естественно.

– Это не просто какой-то город. Он пропитан Хаосом. Я знаю, о чем говорю. Ты слышал о Подземных лесах Алии?

– И?

– Я был в них. И я натыкался там на части Мертвого города. Только тогда это был не просто кусочек стены. Звери там были по-особенному свирепы и дики. Даже давно погребенный под землю Хаос обладает невероятной силой. От таких мест смердит тьмой.

– Тц, ты прям как дед какой-то. Давай хотя бы посмотрим. Если дальше будет хуже – вернемся.

– Нет, мы уходим сейчас же.

– Я не вернусь с пустыми руками! Хочешь, обожди здесь, если боишься.

– Ты вообще слышишь меня? Я сказал, мы уходим!

– Да что с тобой такое… Подожди, я скоро буду.

Мэлтилай пошел к правому проходу, но Мэнэнлаэй остановил его, схватив за руку.

– Я не позволю тебе. Ты ничего не понимаешь. Ты еще не способен чувствовать жизненную силу. Даже не заметишь, как Хаос поглотит тебя.

– И без тебя разберусь. Пусти! – Мэлтилай дернул рукой, но юный лорд не позволил ему вырваться.

– Черт бы тебя побрал, Мэнэнлаэй! Что ты о себе возомнил!

– Я лорд! Ты должен меня слушать!

– Что? – Мэлтилаэй расслабился и посмотрел лорду в глаза.

– Ты слышал, – отвел взгляд Мэнэнлаэй.

– Вот значит как ты заговорил. Ой, прошу простить… Вы заговорили.

– Прекрати.

– Ну что Вы, милорд. Вы абсолютно правы. Вы лорд, а я просто внук монаха. Я обязан услужить Вам. Что прикажите? Возвращаться? Хорошо, пойдемте. Можете пустить меня.

Мэнэнлаэй отпустил руку Мэлтилаэйя.

– Прости, мне не стоило говорить так…

– Нет, милорд. Вы правы. Иначе и быть не может.

– Хватит!

– Что гневит Вас, господин?

– Мэлтилаэй, угомонись. Ты не понимаешь? Я пытаюсь помочь.

– Помочь? Благодарю, милорд. Это очень великодушно с Вашей стороны. А знаете… Я так подумал. Это же я расстроил Вас. Да. Значит, мне больше не стоит появляться перед Вами, чтобы вы не злились.

– Что?

– Вы не расслышали? Говорю, я больше не посмею приближаться к вам. Ну… Как вернемся в Вернар. Сейчас же моя обязанность сопроводить Вас обратно.

– Что ты такое говоришь? Зачем?

– Простите, милорд. Это моя обязанность. Мне очень стыдно. Я должен исключить себя из Вашей жизни.

– Еще одно такое предложение и твое желание воплотиться в жизнь.

– Замечательно. На том и порешили, господин. Я не буду больше докучать Вам.

Юноши возвращались в город молча. Добравшись к Вернару, они разошлись не попрощавшись.

Мэнэнлаэй был зол и на себя, и на Мэлтилаэйя. Он понимал, что перегнул палку, но раздражала легкомысленность друга очень раздражала его… Но друга ли теперь? После тех слов, что они наговорили друг другу – может ли дальше существовать их дружба? А существовала ли она вообще, если ее можно было так просто расторгнуть? Точно ли это была дружба?

Оставшийся день юноша провел в плохом настроении у себя в покоях. Вечером пошел проливной дождь. Мэнэнлаэйю казалось, что сезон дождей в Доре должен был начать на следующей недели. Но, как известно, у погоды графиков нет.

На утро молодого лорда навестил нежданный гость. Это был прадед Мэлтилаэйя, интересовавшийся о своем внуке.

– Господин…

– Вэнэй – мое имя, милорд.

– Господин Вэнэй, мы вчера вернулись в Вернар. Мы немного поссорились, поэтому разошлись и больше не встречались. К сожалению, я не знаю где может быть Ваш внук.

– Что ж… Благодарю. Прошу меня простить.

Мэнэнлаэй был в бешенстве. Безрассудство Мэлтилаэя сильно злило его. В то же время, он очень переживал о парне, зная, что тот не способен вовремя остановиться. Не желая тревожить старика, юноша скрыл известия о том, где мог быть Мэлтилаэй. Лорд догадывался, что его товарищ вернулся в город только для отвода глаз, после чего вновь отправился на север.

Молодой эльф взял еще неразобранную походную сумку, написал записку, накинул плащ и отправился в путь.

Дождь не прекращался, в горах поднялся сильный ветер, дорога размылась, сапоги лорда тонули в грязи, но злость и беспокойство не позволяли Мэнэнлаэйю повернуть назад. Юноша не остановился даже на ночь, опасаясь, что может не поспеть за Мэлтилаэйэм, – это решение едва не стоило ему жизни, но судьба оказалось милостива с молодым эльфом в тот день.

Дно озеро было заполнено водой по щиколотку. Мэнэнлаэй спустился в дыру и дошел до развилины. Там он простоял минуту в размышлениях, прежде чем выбрал правый грот.

– Мэлтилаэй! – крик лорда разошелся гулким эхом, однако ответа не последовала.

Юноша прошел несколько сот метров вглубь, но так и не смог обнаружитьследы товарища.

Внезапно, когда Мэнэнлаэй хотел повернуть назад, чтобы проверить еще и левый грот, он услышал странный треск под ногами. Земля резка ушла вниз. Лорд не успел отскочить и провалился вместе с каменной глыбой, на которой стоял.

Глава 18

Я очнулся в плохо освещенной комнате и первым же делом ощутил ужасную жажду. Во рту пересохло настолько, что, казалось, там образовалась настоящая пустыня. Благо кто-то предусмотрительно положил бурдюк на сундук, стоящий около кровати.

В голове мелькнули обрывки сна вперемешку с событиями в Регране.

Черт… Ребята… Ямадо… Что произошло?

Я обратил внимание на то, что мой правый глаз не открывался. Не то чтобы я вовсе не мог открыть его, но теперь для того, чтобы совладать с веком, мне требовалось какое-то неестественное усилие.

Как только я предпринял попытку открыть глаз, мое сердце преисполнилось страхом, и я вспомнил весь тот ужас, что пережил в сражении с хобгоблином. Моя правая рука рефлекторно закрыла глаз, как бы препятствуя моему желанию открыть его.

Что, черт подери, происходит…

Я встал с кровати, опираясь о стену, и босиком потопал к двери. Снаружи было подозрительно тихо. Выйдя из комнаты, я очутился в длинном, пустующем коридоре. Я пошел в случайную сторону и спустя несколько минут добрался к месту, напоминающему столовую. Там также никого не оказалось. В углу помещения стояла бочка с водой.

Я умылся, крепко схватился обеими руками за обод бочки и начал настраивать себя на то, чтобы открыть правый глаз.

Вдох…

Веко открылось и в тот же миг в голове раздался дикий вопль. Сердце сковали страх и отчаяние – хотя куда менее ощутимые, чем в прошлый раз. Я напрягался со всей силы, концентрируясь именно на своих бедах и печалях, подобно тому, как я сделал это в первый раз. Мне вновь удалось подавить источник чужой боли. Посмотрев в воду, я попытался разглядеть себя. Отражение было мутным, но этого хватило, чтобы увидеть мой почерневший глаз. Теперь он был таким же, как у черноглазых тварей.

В истерике я отскочил от бочки и закрыл глаз.

Черт…

Руки задрожали.

Черт! Черт! Черт! Что это такое?! Что это за хрень?! Почему?! Что это значит?!

Это сон? Я хочу проснуться… Ну же!

Я стал хлестать себя по щекам.

Ну же! Давай!

Но попытки были тщетными.

Осознав бессмысленность своих действий, я упал на лавочку и попытался собрать мысли воедино.

Что же происходит? Почему он почернел?

Бессмысленные вопросы. Ответа у меня не было.

Я оглянулся. Все также – ни души. В животе урчало, но я понимал, что это было неподходящее время для того, чтобы набивать брюхо. К тому же, я все еще не знал, где очутился.

Я встал и вновь поплелся в случайном направлении, надеясь набрести хотя бы на кого-то. Скоро я вышел к переходу между башнями, с которого открывался хороший обзор на север. Он все еще был там. Черный, бурлящий, достающий до небес ужасающий поток силы. Над ним сгущались тучи, они медленно расползались, словно утренний туман, сходящий с гор.

Я непроизвольно улыбнулся и упал на землю, оперившись спиной в парапет.

О чем вообще мне стоит думать?

Мне было и смешно, и гадко – отвратительнейшее чувство, словно кто-то переварил мое сознание и выплюнул обратно в безобразном виде.

Еще этот чертов сон… Что он значит? Откуда столько подробностей? Это точно сон?

Не о том думаю…

Ребята… Где они? Что случилось?

Я попытался встать, но ноги подкосились, и моя спина вновь припала к парапету. Я услышал, как открылась дверь. Через несколько секунд передо мной стоял Канеки.

Нужно было сказать ему что-то, спросить о нашем положении, но в голове была такая каша, что мне не удалось внятно сформулировать даже одно предложение.

– Тебя ищут, – заговорил ко мне Денис. – Пойдем, – он протянул мне руку.

Я взглянул в его лицо. Что-то в его взгляде показался мне тревожным – это было не похоже на обычно хладнокровного Канеки. Я напрягся, чтобы выдавить из себя хотя бы несколько слов.

– Погоди… Я пока лучше останусь здесь… Скажи, что со всеми?

Денис промолчал и от этого мое сердце начало биться, как сумасшедшее.

– Они ведь все живы? Скажи мне… Почему ты молчишь? Скажи!

– Таня…

– Что с ней?

– Она покончила с собой.

Я улыбнулся и тут же возненавидел себя за это. Мои трясущиеся руки потянулись к уголкам губ, чтобы оттянуть их обратно вниз, но, даже несмотря на недюжинные силы, приложенные для этого, мне не удалось совладать со своей улыбкой. Я засмеялся так громко, как только мог. Вероятно, это была защитная функция моего организма.

– К черту все это… Денис, давай покончим с этим? Спрыгнем отсюда вместе…

Дверь скрипнула еще раз и к нам подошел Спартак. Он озадаченно посмотрел в мою сторону.

– Ты сказал ему? – обратился Кира к Канеки.

– Сказал.

– Слушай, – Спартак переключился на меня. – Я понимаю, тебе тяжело…

– Не говори ничего… Ты ничего не понимаешь.

– Нет, послушай, Руди была…

– Заткнись. Ничего не говори о ней.

– Руди была и моим другом…

– Я сказал тебе заткнуться!

– Она была…

Я подскочил и схватил Киру за ворот.

– Еще одно слово и я… я…

Мне стало дурно, и хватка ослабла. Спартак воспользовался этим, заломал мне руку. Он повалил меня лицом к земле и сел на спину.

– Слезь, ублюдок! Встань! Точка аномалии! – но вопреки своим ожиданиям, я ощутил ужасную головную боль, которая ослабила меня еще сильнее. Последней надеждой мог послужить мой правый глаз, но Кира предусмотрительно закрыл его рукой, зафиксировав веко.

– Лежи молча и слушай меня, гильдмастера кусок! Если ты сейчас сдашься, то все, ради чего мы старились, будет напрасно!

– Оно и так напрасно! Все пошло по пизде! Слезь с меня, мразь!

– Нет, не напрасно! Пока живы мы, пока жив ты! У нас есть шанс!

– Шанс на что?! Ты думаешь, что понимаешь хотя бы что-то?!

– А ты, что понимаешь ты?!

– Что все напрасно, что ничего не имеет смысла, что сдохнуть – правильный выбор! Сколько бы мы не старались, нас ожидает один результат – все будет напрасно!

– Нет! Ты не можешь этого знать! И даже если нас ждет смерть, мы должны продолжать сражаться! Ради наших товарищей! Ради людей!

– Ради товарищей… Ради людей… Прекрати нести эту чушь! – я попытался рвануть, но вырваться мне не удалось. Кира слишком хорошо удерживал меня.

– Это ты несешь чушь! Какой смысл в том, чтобы прекратить все?! Чего ты этим добьешься?! Ты просто сбежишь! Ты бросишь все!

– Да! Именно! Потому что к черту все оно пошло! Я пытался! Пытался! Я старался! С Ямадо старался, в деревне старался, я старался помочь йонам, людям, я хотел, чтобы все было хорошо! Но ничего… ничего не было хорошо! – мои глаза начали влажнеть. – Я идиот! Тупой наивный идиот! Все, что я делал – было ошибкой! Одна за другой! Все разрушено! Марс погиб! Регер предала меня! Дион, старик Мо, Шайя, Гим, Мард, Герна, Мирзук, Самира… Все они погибли! Мне никого не удалось спасти! Ямадо… что с ним?! Он ведь тоже… Да… Он тоже… из-за меня… И Руди… Она… Своими действиями я убил ее!

– Прекрати жалеть себя! Ты выглядишь жалко! Если ты считаешь, что это все твои ошибки – тогда исправь их! Докажи, что ты на что-то способен!

– Да, я выгляжу жалко! Я жалкий! Слышишь! Я жалкий, немощный, ни на что неспособный кусок дерьма! Я не жалею себя! Я хочу все закончить, я хочу избавить этот мир от себя!

– Ты не должен из-за этого прерывать свою жизнь, тупица! Жалкий? Немощный? Ни на что неспособный кусок дерьма? Тогда мы все такие! Я, Денис, Султан, Рома, Миша, Таня, Ямадо, Настя! Мы все вместе допустили эти ошибки! Нам и исправлять!

– Марс, Ямадо, Таня… их больше нет…

– Они с нами, в наших сердцах.

– Как ты только можешь говорить это… Все это бессмысленное словоблудство… Откуда в тебе столько жестокости?

– Оттуда. Его и правда очень много. И я собираюсь поделиться с тобой им. Не хочешь, да? Тогда я силой затолкаю его в твою тупую башку!

– Иди к черту! Только ты отпустишь меня, я сразу же покончу с собой!

– Даже если последним словом Тани, которое она адресовала тебе, было «живи»?

– Ублюдок! Хватит пользоваться ее именем!

– Читай, – Кира отпустил меня и просунул лист бумаги.

«Привет, Вань. И прости меня.

Знаешь, наверное, мне стоило бы обратиться к каждому из ребят, вероятно, это было бы справедливее, но последние слова и мысли я хотела бы адресовать именно тебе. Так уж получилось, что в этом мире ты самый близкий мне человек. Для меня ты, как младший брат, которого я люблю и которого мне хотелось бы оберегать.

Я знаю, что ты будешь злиться и винить себя за то, что я сделала. Может ты даже возненавидишь себя. Я прошу прощения, хотя и понимаю, что этим твои страдания утолить не смогу.

Ты единственный, кто так много знал о моей боли. Я держала все в себе, всю ту боль, что копилась годами, и лишь ты единственный был удостоен взглянуть на мою покалеченную душу. Наверное, это не то, чем можно гордиться, но я хочу, чтобы ты знал – ты правда дорогой мне человек, и я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Наверное, ты спросишь, почему тогда я оставила тебя? Я эгоистка. Ты был прав, говоря, что все люди эгоисты. Я всегда соглашалась, но про себя думала, что не может быть так, что каждый озабочен только собой. Но вот я пишу, и эта мысль въедается все сильнее и сильнее.

Я эгоистка и я не хочу, чтобы ты и дальше видел, как я гасну. Я давно думала о самоубийстве. Возможно, ты подозревал об этом, а возможно и нет. Последние события в реальной жизни принесли мне немало горя. Я надеялась спрятаться в этом виртуальном мире от боли, но мне этого не удалось. Однако не думай, что только это спровоцировало меня на самоубийство. Рано или поздно это должно было произойти, ведь я эгоистка, которая нагло не желает озадачивать других своей болью. Быть может, если бы в реальности все было иначе, если бы моя душа и впрямь была полна энтузиазма, а не эгоистичного желания сбежать, я бы осталась с тобой и поддерживала тебя, пока мои силы позволяли бы делать это. Но я уже давно просто подбитый зверь, который мучительно таит и ждет своей кончины.

Смешно… И в очередной раз я выговариваюсь тебе. Сколько лет прошло с нашей первой встречи? Три года? Срок не такой большой, но это и не важно. Важно то, что ты всегда оставался искренним со мной, ты делился переживаниями и доверял мне свою боль. Это позволило мне открыться тебе. Я знаю, как тебе больно. Прости, я все еще не понимаю многих твоих мыслей, я глупая, но я точно знаю, что это большое бремя, которое ты так долго несешь один. Это ужасно. Ты так много говоришь, но остаешься непонятым. Как я уже сказала, я довольно глупая и не могу с уверенностью сказать – прав ты в своих идеях или нет, однако меня всегда удивляло, как ни смотря ни на что ты оставался верным своим идеалам. Особенно, когда они противоречили друг-другу. Да-да. Ты говоришь, что ненавидишь людей, но всегда стараешься помочь им, говоришь, что ненавидишь чувства, но ты один из самых чувствительных людей, которых я встречала. Эта буря внутри тебя – тяжелое бремя. Пускай тебя будут считать наивным, глупым, несуразным, но ты ведь не сдашься? Ты стремишься к истине, даже не ведая, существует ли она на самом деле. Пока все выбирают легкий путь, отдаваясь искусству, мелочным делишкам, как ты любишь говорить – порабощая душу индивидуализмом – ты не прекращаешь эти болезненные попытки переменить себя и окружение. Ты очень сильный и я хочу, чтобы ты оставался таким дальше. Я верю, что у тебя все будет. Все твои муки оправдаются. Ты обязательно доберешься до истины, пускай это и будет через десять, двадцать или тридцать лет! А не доберешься, так создашь свою! Ладно, наверное, я уже несу какой-то бред. В конце концов, тебе никогда не нравилось мнение о том, что истины или нет, или она у каждого своя.

Так что, пожалуйста, живи! Живи за нас двоих! Борись и ни за что не сдавайся! Будь сильнее всех напастей! Превзойди их все! Живи!

Спасибо за все. Твоя Рудольф»

Дыхание замерло, по щекам катились слезы, они падали на бумагу и размывали чернила. Это и правда был ее почерк.

Это несправедливо… совсем нечестно… как можно быть такой эгоисткой… черт… Руди…

Тогда, с зеленым ублюдком, я был яростен и неумолим… А что теперь? Куда делась вся та злоба и решительность? Как же я непостоянен… Почему я такой?! Почему?! Что я делаю не так?!

Бессмысленные вопросы. Я ведь знаю ответ. Я был слишком наивен, слишком легко поверил в то, что все будет хорошо. Забавно, ведь я был первым из тех, кто настаивал готовиться к опасностям… А теперь… Просто сижу и жую свои сопли, закусывая горечью.

Но что мне делать? Жить? Да, Руди? Эгоистка… Впереди ведь так много боли. Заставляешь меня принять ее всю. Да разве же я сильный? Правда? Видела бы ты меня сейчас…

Бедная моя Руди… Это мне стоит просить прощения у тебя. Мне не удалось подарить тебе хотя бы крупицу счастья в этом сумасшедшем мире. Прости меня, Таня…

Я продохнул, протер глаза и взглянул на небо. Редкие облака медленно сбегали на юг.

– Что вы сделали с ее телом?

– Сожгли. Нам не стоило?

Я молча поднялся на ноги и вновь посмотрел на север. Добраться до истины, да? Сумасшедшая цель. Невозможная.

Слова Руди толкнули меня. Бросили в неизвестность, во тьму неопределенности. Это было жестоко. Я чувствовал себя ужасно. Мне было невыносимо больно и горько.

Сумасшедший мир отнимал у меня все, что было дорого, взамен оставляет ужас и отчаяние. Однако мое сердце вновь завели, подобно тому, как часовщик дает еще один шанс поломанным механизмам.

Это было чертовски жестоко.

– Я не буду извиняться перед тобой, – обратился я к Спартаку.

– Я и не прошу.

– Откуда ты узнал про глаз? Кому еще известно? Канеки?

– Откуда? Странная сила, которая тебе позволила одолеть Ямадо. Нереальная регенерация. Победа над химерой. А когда Канеки вернул тебя, я сразу же обратил внимание на твой глаз. Не было никаких следов повреждения, он просто был закрыт. Когда ты был в отключке, я решил посмотреть. Он такой же, как и у того гоблина, правильно? Когда тот ублюдок снял свою повязку, его сила возросла в несколько раз, потому я решил перестраховаться. Знают об этом все из гильдии.

– И вы не боитесь? Не думаете, что это значит, что меня поглотила тьма или что-то в этом роде?

– В тебе достаточно тьмы. Твоей собственной тьмы. Жалости к себе, ненависти, нытья. От тебя смердит тьмой. Боюсь ли я? Будь так, я бы не стоял сейчас перед тобой.

– Спасибо на добром слове.

– Не за что. Ты поэтому скрывал ее? Боялся, что неправильно поймем?

– Да.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет.

– Понятно. Ну… Во всяком случае, это твоя личная проблема.

– А как же товарищество? Мы же с тобой накама, правда ведь?

– Если попросишь – помогу, а до тех пор лезть не буду.

– Какой-то ты противоречиво вежливый. Пять минут назад ты прижал меня к земле, навязывая свое виденье.

– Ибо серому кардиналу так выгодно.

– Вот как… Будем надеяться, ты не пожалеешь об этом.

Спартак и Канеки рассказали мне, что произошло.

После того, как Ямадо применил Последнее дыхание, между ним и темной сущность завязалось сражение. Это позволило нам улизнуть и добраться до Гранбурга, где я провалялся два дня в отключке. Благодаря капитану Ланселю, гильдию, а вернее то, что от нее осталось, поселили в замке, который стражи порядка западного района города использовали в качестве опорной базы. Из-за смерти Ямадо Настя покинула группу и не пошла с остальным. О ее дальнейшей судьбе никто ничего не знал. Миша был подавлен и, со слов Спартака, второй день не покидал своей комнаты. Разведчики докладывали, что на западе собирается огромное войско черноглазых и зеленокожих. Ко всему прочему, мы оказались не единственными тестерами в Гранбурге. Спартак с Канеки провели встречу и выяснили, что их осталось всего четверо. Это известие очень озадачило меня. Изначально мне даже захотелось попробовать тихо устранить их, чтобы не допустить возникновения возможности, при которой они смогли бы достать нас первыми, но я быстро отбросил эту идею, понимая, что при обороне города нам может понадобиться их помощь. Да, было решено – мы останемся в Гранбурге и дадим бой армии Темного короля вместе с солдатами Империи.

Все было чертовски плохо. Надежды на какой-то счастливый конец растворились. Слова Руди смогли помочь мне совладать с желанием покончить с собой, но этим они лишь толкнули меня во тьму, и я просто смирился с тем, что нас ожидала смерть. Хотя это не значило, что я собирался оставить попытки выжить. Возможно, именно сейчас вопрос моего выживания заботил меня сильнее, чем когда-либо в том смысле, что я не собирался так просто дарить неприятелю свою жизнь.

Единственным лучиком позитива, который слегла облегчил мою учесть, был весомый ап способностей.

Во-первых, у меня появились две новые способности: Гравитационное лезвие и Гравитационный щит. Я испытал их при первой же возможности – когда мое тело достаточно окрепло, чтобы я вновь мог управлять жизненной энергией. Гравитационное лезвие накладывало на меч баф, добавляющий клинку определяемую мной дополнительную длину в виде специальной гравитационной аномалии, также увеличивающей урон и позволяющей мне рассекать почти все что угодно, включая некоторые вражеские способности. Действовала способность около минуты и требовала десять минут на перезарядку. Гравитационный щит создавал вокруг тела аномалию радиусом в четыре метра, отталкивающую все, что считалось мной или врагом, или вражеской атрибутикой. Способность работала по принципу зарядов. Испытав ее, я узнал, что количество зарядов равнялось двум. Перезарядка первого заряда требовала около десяти минут. Полный же откат способности требовал примерно пятнадцать минут.

Во-вторых, способности больше не требовали словесно-звуковых ассоциаций для своего высвобождения. Иначе говоря, мой уровень владения жизненней силой повысился и мне больше не требовалось произносить название способности, чтобы применить ее. Трудно было говорить о том, почему это произошло, но можно было предположить, что на это повлияли события в Визе.

Остальные члены гильдии также получили новые умения и возможность призывать их без произношения названия. Но ничего не было известно о новых способностях Мише. Молчанов заперся в своей комнате и избегал всяческого контакта с нами.

В голове весь день царил хаос. Я пытался разложить мысли по полочкам, но это дело давалось мне с большим трудом.

Меня одолевало много домыслов касательно снов. Сюжет про эльфийского лорда оказался отнюдь не простым плодом моего подсознания. Днем я попросил у капитана Ланселя карту, на которой сверил названия эльфийских городов с теми, что фигурировали в моем сне. Они оказались истинными. Однако это доказательство можно было парировать тем, что эльфийские города могли отложиться в моей голове, когда я впервые увидел карту Альмира в доме у Диона. Что окончательно доказало мое допущение о независимости увиденных мною снов, так это некоторые подтвержденные Ланселем известия об эльфах, которые я просто не мог знать. Например, о существовании сказки под названием «Синман Мореход», или о великой кузнице Оркада, о деревьях сильтэл и Бурептице. Правда, кроме того, что я убедился в правоте своих суждений касательно снов, продвинуться к разгадке о их природе мне не удалось. Сюжет о Мэнэнлаэйе – как и сам Мэнэнлаэй – не был знаком ни Ланселю, ни некоторым другим личностям, у которых я имел возможность поинтересоваться. Кроме того, помимо меня никто больше не видел такого характера сны. Можно было предположить, что они были связаны с моим глазом и силой, что таилась внутри меня, однако дальше этого допущения я не зашел, ибо и сама эта сила вызывала уйму вопросом, ответов на которые у меня не было.

Еще одной болезненной вехой, о которой, вопреки всем мои усилиям, я не мог не думать, было предательство Регер. Я все никак не мог понять, чем руководствовалась эта сумасшедшая баба. Все те речи, что эта тварь изрекла, не давали мне ни малейшего представления о том, что творилось в ее голове. Я искренне возненавидел эту больную за то, что она сделала. Однако больше, чем Регер, я ненавидел именно себя. За наивность и глупость, которые позволили Агате и ее подельникам так обойтись с нашей гильдией. Теперь я понимал, насколько слеп был в своей любви. Мне стоило заподозрить ее еще в Регране, по ее прибытию или хотя бы после нападения химер, когда она якобы осталась одна.

Черт тебя подери, Поднебесный! Как можно быть таким идиотом?!

Произошедшее слишком тяготило меня и мне не удавалось прийти к какому-либо заключению. Я желал отмщения и в то же время понимал, что на мне лежала не меньшая ответственность за случившееся.

Вечером, после неудачной попытки заснуть, я вышел подышать свежим воздухом на переход между башнями. Там я вновь встретился со Спартак.

– Что? Не спится серому кардиналу?

– Типа того. Тоже самое?

– Ага.

Я подошел ближе к Кире. Мы оба смотрели на север, на черный поток силы, что был отчетливо виден даже ночью.

– Что это за хрень? Что там вообще происходит? – заговорил Спартак.

– Без понятия.

– Ну это само собой. Кажется, ты говорил, что там находится страна гномов… Как ее там…

– Ниир.

– Ага. И что с ней стало?

– Без понятия.

– Ну это само собой… Стоп. Кажется, мы повторяемся.

– Определенном повторяемся.

Мы замолчали. Я опустил свой взгляд на город. Отсюда открывался отличный вид. Сегодня я дал прозвище Гранбургу – черный город башен. Черный – потому, что большинство его зданий были возведены из черного кирпича, материал для которого добывался на восточном карьере. Городом башен – ибо здесь их было неисчислимое количество. Высокие и еще выше – черные пики устремлялись ввысь, подобно деревьям хвойного леса.

На узких улицах царила зловещая тишина, лишь изредка можно было услышать лязганье лат патрульных, ходящих во дворе замка. Днем в Гранбурге тоже было тихо, а людей на улицах для поселения такого размера слишком мало. Жители были напуганы, а потому покидали свои дома только по крайней необходимости. Ко всему прочему, их бросил бургомистр, который якобы отправился в Великград за помощью.

– Почему ради людей?

– Что?

– Сегодня утром ты сказал «ради товарищей, ради людей».

– Ну а ради кого еще?

– Ладно я со своими идеями взаимопомощи. Обычная выскочка, которая хочет казаться героем. А у тебя какие мотивы? Не проще ли было сбежать? Хотя, наверное, я знаю, что ты скажешь.

– Зачем тогда спрашиваешь?

– Хочу понять, насколько предсказуем серый кардинал.

– Наверное, все случилось тогда, когда произошло разногласие между тобой и Ямадо. Ну как разногласие… Вы едва не прибили друг друга. Ты ведь не знал, что у тебя есть эта сила? По сути, Ямадо тогда убил тебя. Тебе просто повезло. В тот момент я не сомневался, что это был твой конец. И я понял, что эта игра сумасшедшая. Думаю, тогда каждый это понял. Просто всем было так страшно, что они закопали эту мысль глубоко в голове, стараясь концентрироваться на чем-то другом, словно ничего и не случилось вовсе. Во всяком случае, так сделал я. Ну а бой с химерой расставил все точки над і. Я понял, что этот мир не то, что просто не отпустит нас, он заставит пройти нас через боль и страдания. Ну а в таком случае, если мы остаемся здесь, если дальше нам предстоит сражаться с этим чертовым Темным королем, то что еще остается? Сомневаюсь, что мне удалось бы сбежать. Ну а ради людей… считай, что я проникся твоим духом. Кажется, человечеству и правда потребуется наша помощь.

– Не уверен, что мы сможем оказать человечеству этого мира существенную пользу.

– Посмотрим. Ну так что, насколько я предсказуем?