Текст книги "Человек должен исчезнуть (СИ)"

Автор книги: Иван Поднебесный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17.2

Северная граница Алии была пересечена несколько часов назад, с запада повеял свежий морской бриз. Мэнэнлаэй очень обрадовался задорному ветерку. С тех пор, как он год назад покинул Бериар, его волосы ни разу не трепались на свежем воздухе.

Экипаж лорда подошел к восточной дороге Доры, что стелилась под Южным хребтом и вела к Вернару – первому из городов горных эльфов. Большую часть пути эльфов сопровождало Белое море. Молодой лорд с ностальгией вспоминал о тех днях, когда лазил по морским скалам, любовался садами Белого города и общался с веселыми плорийцами.

– Вы здесь впервые? – поинтересовался возница.

– Да.

– Думаю, вам понравится. Это удачное время для того, чтобы посетить Дору.

– Удачное? Почему?

– Вы попали как раз на канун Благодарения двенадцати.

Из всех народов Дольфа, дорийцы оставались самыми набожными. Большинство праздников горных эльфов были связаны с двенадцатью эльфийскими богами и Благодарение двенадцати – главный из них.

Внезапно что-то стукнуло на крыше экипажа.

– Что произошло? – поинтересовался лорд.

– А… Это. Вот, – возница, не отрываясь от дороги, просунул в окошко небольшой коричневый мешочек.

– Что это? – юноша развязал узелок на мешке. – Орехи?

– Насыпьте немного на ладонь и высуньте руку из окна.

Мэнэнлаэй отсыпал горсть орешков и просунул руку наружу. На крыше что-то суетливо затопало и спустилось на рамку бокового окна экипажа. Это было небольшой, мохнатый зверек грязно-рыжего окраса с маленькими черными глазами, пушистым хвостиком, длинными острыми ушками с белыми кисточками на концах и летальной перепонкой между лапками.

– Горная белка…

– Да, господин. Они часто так делают, не боятся совсем. Нам еще повезло, что она одна.

Грызун быстро набил щеки орехами и тут же спланировал к первому попавшемуся дереву. Спустя какое-то время на повозку и впрямь спустилась целая стая белок.

Перед Вернаром, экипаж преодолел мост у Водопада двенадцати, где из воды выглядывали двенадцать гигантский статуй эльфийских богов: Тириара – бога морей и рек, покровителя моряков и рыбаков, Тунны – богини бури и ветра, покровительницы авантюристов, Кульдана – бога полезных ископаемых и искусства их обработки, покровителя кузнецов и рудокопов, Маны – богини жизненной силы, покровительницы врачевателей, Ардариады – богини любви и домашнего уюта, покровительницы любовных пар и детей, Варниура – бога времени и судьбы, покровителя философов, Барбара – бога войны и мужества, покровителя воинов, Мирантиры – богини правды, послушания и скромности, покровительницы судей и сыщиков, Капкара – бога охоты, покровителя охотников, Гермериара – бога торговли, покровителя торговцев, Вастилаэйя – бога знаний, покровителя летописцев, Сильтэлиар – бога света и добродетели, защитника эльфов.

История эльфийских богов берет свое начало от рассказов первого и единственного короля Тэархитэйя. Согласно Свидетельству о Перерождении, описанному эльфийским предводителем, когда-то в Альмире процветал единственный город, занявший весь континент. Властвовала в нем семья богов, что являлась родней Тэархитаэйя. Они были справедливы и щедры со своими поддаными – Перворожденными, за что те почитали и любили их. Однако на Альмир сошел Хаос, что начал порабощать умы Перворожденных – и те, ведомые порчей Хаоса, усомнились в своих покровителях и возжелали свергнуть их. Но не только несчастные умы отрекшихся были поражены – их тела отрекшихсяпознали темных изменений – так появилось много рас, большинство из которых были стерты в войне. Хаос натворил много бед, а война, начатая им, истощила землю. Чтобы покончить с этим бедствием, двенадцать богов принесли в жертву свои земные жизни, создав из своих душ оружие, способное противостоять Хаосу и вверили его тринадцатому брату. Когда Тэархитэй покончил с буйными силами, он был так истощен, что жизнь его вот-вот должна была оборваться. Тогда Священный меч выпал из его рук и вонзился в землю, пустив корни, из которых проросли тысячи гигантских деревьев сильтэл, что стали последним подарком бога света. Деревья сильтэл, пропитанные силой Двенадцати, вернули Тэархитэйю утраченное в битве с Хаосом бессмертие и родили на свет новых детей богов. Лишенный большей части своих сил, Тэархитэй отрекся от статуса божества и принял главенство над Детьми двенадцати – эльфами, поклявшись защищать и помогать им во всех их начинаниях. С тех пор боги восседают на небе и следят за своими детьми.

Говорят, первый лорд горных эльфов Вэйман так любил и восхищался богами, что, услышав от Тэархитэйя об укрытом в горах месте на северо-западе, где боги принесли себя в жертву, он тут же сорвался на его поиски. Многие эльфы тогда отправилось с ним, хотя и не все дошли. Некоторые пошли дальше на запад и присоединились к Синману, другие, переходя Алую пустыню, решили основаться в недрах ее богатых полезными ископаемыми скал. Долго Вэйман блуждал Черными горами, пока не добрался к Доре. Кто-то считает, что лорд принял растительность и благоприятный климат дорийских пик за символ, свидетельствующий о том, что именно здесь принесли свою жертву боги, а кто-то говорит, что Вэйман и впрямь нашел жертвенный алтарь, спрятанный в горах.

Тэархитэй, брат богов, хотя и чтил свою семью, никогда не настаивал на принудительном веровании. И несмотря на то, что первые эльфы в большинстве своем были набожны, в последствии их потомки отступили от веры. Только дорийцы оставались по-прежнему преданны богам и своим идеалам.

Мэнэнлаэйю вспомнилась книга, привезенная отцом незадолго до событий роковой ночи.

– Слушайте…

– Да, Господин?

– Богов же двенадцать?

Возница как бы неумышленно повернул голову в сторону гигантских статуй.

– Ну да. Двенадцать.

– Вы когда-нибудь слышали о тринадцатом боге?

– Тринадцатом? Хм… Ну, разве это не наш король?

– Нет, я не о повелителе.

– Тогда нет, не слышал. А что? Вы знаете о таком? Ну… Насколько мне не изменяет память, их все же двенадцать.

– Вероятно Вы правы.

– Во всяком случае, можно спросить у старейшин.

– Ваш ответ… Он не такой уверенный. Вы не местный?

– Ну… Я живу в Вернаре пять лет, но родом я из Мальдира.

– Мальдир… Так значит Вы малесиец.

– По происхождению да.

– А что? Вам не понравилось на родине?

– Ну что Вы, милорд. Это совсем не так. Я попал в Дору по работе, здесь познакомился с женой. Знаете, местные очень привязаны к этим горам. Мне не хотелось подвергать любимую стрессу. Вот и остался здесь.

– Не тоскуете по дому?

– Поначалу было трудновато, непривычно, но не сказать, что я столкнулся с какими-то существенными трудностями. Здесь хорошо, спокойно. Да и работа у меня такая, что мне иногда приходится возвращаться на родину. В последнее время, к сожалению, это происходит довольно часто… – возница запнулся, повернулся и суетливо замахал руками: —Вы не подумайте, я не имею в виду…

– Нет, я понимаю, что Вы хотите сказать. Я наслышан о том, что многие наши земляки покидают дома, перебираясь ближе к западу.

– Да, тревожные ныне времена.

– Что ж… Я собираюсь исправить это.

Экипаж вошел в Вернар с юга, через знаменитые Золотые ворота, на которых была высечена надпись «Город тех, кто верует». По легенде, Вэйман приказал своим подданным собрать все имеющееся золото в одну кучу и выплавить из него ворота. Первый дорийский лорд считал, что таким образом он и его приносят ответную жертву богам.

По широким канал возведенного на озере города ходили пассажирские лодки. Улицы переполняли дорийцы, разодетые в цветастые костюмы широкого покроя. Меж загнутых вверх кончиков крыш свисали праздничные гирлянды. Лавки пестрили изящными украшениями, безделушками, религиозной атрибутикой и традиционными блюдами. Пахло бамбуком, жаренным мясом, рисом и лавандой.

Повозка лорда прибыла к Монастырю двенадцати, где юный лорд должен был встретиться со старейшинами. Монастырь занимал большую территорию. На ней располагались двенадцать святилищ, знаменитая башня-библиотека, полигон для тренировки монахов, жилые корпуса, бани, сады и искусственные озерца.

Религиозная инфраструктура Вернара, да и всех дорийских городов, была очень непростой. С одной стороны, подавляющее большинство горных эльфов свято верили в двенадцать богов, в то же время, из их числа было много последователей одного конкретного бога. Помимо Монастыря двенадцати, который был как бы символом объединения всех последователей, существовало так же двенадцать великих храмов со своей философией и учением. Примечательно было то, что последователи разных богов, несмотря на некоторые отличия в своих убеждений, хорошо относились друг другу, что, в свою очередь, помогало им проводить совместные тренировки, временно обмениваться учениками и делиться опытом – в основном это было применимо к школам фехтования. Те же, кто почитал сразу всех богов одинаково, придавался службе в Монастыре двенадцати. Там же и был совет глав двенадцати храмов, которых называли старейшинами.

У ворот монастыря лорда встретили двое служителей в белых рясах, затянутых золотыми поясами – на них обычно крепился прямой дорийский меч, характерными особенностями которого был широкий клинок, отсутствие дола, наличие ребра жесткости и красная кисточка, прикрепленная к яблоку эфеса.

Крепкая вера в богов – не единственное, чем отличалась Дора. Дорийские монахи слыли искусными воинами. Не даром в одном только Вернаре можно насчитать до сорока школ различных стилей фехтования. Большинство из них, как ни странно, принадлежали почитателям бога войны Барбара. К менее известным школам относились последователи богов морей – Тириара, охоты – Капкара, а также бога солнца и добра– Сильтэлиара.

Монахи поприветствовали лорда и проводили его к покоям.

– Разве мне не нужно к старейшинам?

– Сегодня господа будут заняты приготовлением к Благодарению двенадцати.

– Вот как… Хорошо, спасибо, тогда я навещу их завтра.

– Все оповещены о Вашем прибытии. Если Вам что-нибудь понадобиться, Вы можете спросить у служителей храма.

– Спасибо, так и поступлю.

Покои лорда находилось на третьем этаже. Мэнэнлаэй мгновенно прочувствовал контраст со своим жильем в Оркадаме. Просторная комната, с изящными лакированными мебелями, бамбуковыми панелями на стенах, прямоугольным орнаментом на карнизе, гобеленами с мифическими мотивами и широким, роскошным ложем была куда приятнее скромного жилья лорда в подземном городе, а благодаря тому, что монастырь находился на холме, с балкона открывался шикарный вид на Вернар.

Мэнэнлаэй довольно потянулся и набрал полные легкие горного воздуха. Его очень тешила мысль о том, что он наконец-то покинул Алию. Суровость Оркадама, несомненно, пошла юноше на пользу, но иногда юношеская душа желала веселья и развлечений, с чем в подземном городе дела обстояли весьма скудно.

Закончив с изучением комнаты, юноша отправился к целебным баням, которые заметил по пути к покоям. Бани на горячих источниках – еще одна достопримечательность Вернара. Обычно там можно было сыскать кучу народу, но сегодня Мэнэнлаэйю повезло, ведь все были заняты приготовлением к празднованию. Спокойно попарившись и расслабившись, лорд вернулся и лег отдыхать.

Проснулся Мэнэнлаэй от характерного грохота. Парень подскочил, оглянулся, вновь услышал странный громкий звук, похожий на взрыв, после чего выбежал на общий балкон. Оттуда было видно толпу эльфов, собравшихся вокруг пагоды в центре монастыря. В небе вспыхнул цветок, яркий, желтый, искристый. Потом еще один, зеленый, синий, фиолетовый.

Сердце юноши затрепетало. Он непроизвольно улыбнулся, уперся о бортик балкона и начал пристально наблюдать за великолепным зрелищем.

Дорийцы называют их огненными цветами. Изначально это просто специальные шашки, набитые искристым порошком. Потом их наполняют жизненной энергией с огненным выражением. Говорят, это настоящее искусство, требующего едва ли не идеального контроля над своими силами.

Когда представление с огненными цветами закончилось, эльфы начали спускаться обратно в город, где до утра будет продолжаться празднование Благодарения двенадцати.

Утром Мэнэнлаэй встретился со старейшинами и обсудил детали своего пребывания в Доре. Закончив с этим делом, юноша отправился в башню-библиотеку, где в тщетных поисках провел почти весь день.

Собираясь уходить, парень уловил взглядом знакомое имя на корне фолианта. Он достал толстую книгу, открыл случайную страницу и начал читать.

«Счастье – это не наркотик. От последнего возникает зависимость, а от первого, скорее, тошнота».

«Живущий одним днем теряет не свое будущее, но свое прошлое».

«Слишком много думать – вредно для духовного здоровья. Здоровье для духа – это равное соотношение глупости и разумности. Глубоко счастливыми могут быть только обычные души, глубоко несчастными – души или тупиц, или гениев».

«Обвести врага вокруг пальца проще всего оставаясь с ним честным».

«Шутка: тот кто вершит зло другим и впитывает их добро, в итоге становится преисполненным добром – а значит добрым; тот кто вершит добро другим и впитывает их зло, в итоге становится преисполненным злом – а значит злым».

«Ничто так не способствует находчивости, как голодный желудок. Бедность – мать самых хитрых».

– Сборник мыслей Гэктинаэйя. Интересный выбор для юноши.

– Это… – Мэнэнлаэй оторвал взгляд от книги. Перед лордом стоял невысокий, одетый в черную рясу старик с длинным седым волосом и пышными пепельными бровями. – Отец часто нахваливал эту книгу. Странно. Что она здесь делает?

– Господин Лэнлаэйя и впрямь часто упоминал ее…

– Вы были знакомы?! – взволнованно перебил парень. – Простите…

– Да, милорд был частым гостем библиотеки. Можно? – старик протянул руки к фолианту.

– Пожалуйста…

– Иногда служители таким образом играют. Откуда Вы ее достали, милорд?

– Здесь.

– Замечательно, – книгу вернули обратно.

– Что значит – играют?

– Прячут книгу, устанавливают срок на ее поиски и определяют вознаграждение за победу или проигрыш. Кажется, на прошлой неделе служитель Рантэй нашел спрятанную три года назад служителем Эпманом книгу, благодаря чему выиграл необычайной красоты курильницу.

– Три года? А какой был срок?

– Пять лет.

– Довольно много.

– Я бы сказал, что это стандарт. Если мне не изменяет память, служитель Вэльтилаэй ищет свою книгу вот уже восьмой год… Да, точно. Ему осталось два года до поражения.

– И что же на кону?

– Фамильное ожерелье из белого агата – если проиграет. А если победит… Хм… По-моему, это будет роскошнейший гобелен с прекрасной Ардариадой.

Мэнэнлаэй улыбнулся.

– Высокие ставки.

– Это точно.

– Извините… Вы меня знаете, но Ваше имя мне неизвестно…

– Ох, где мои манеры… Прошу меня простить. Меня зовут Цинман, милорд. Я библиотекарь.

– Господин Цинман…

– Просто Цинман, милорд.

– Угу. Цинман, могу я спросить у Вас?

– Конечно, господин. Я к Вашим услугам.

– Тринадцатый бог – слышали ли Вы о таком? Я спрашивал у старейшин, но они меня заверили, что богов точно двенадцать. Однако однажды отец привез домой том пантеоники. Там было упоминание о тринадцатом боге.

– Так значит интуиция не подвела меня. В последний раз, когда мы встречались с милордом Лэнлаэйэм, он показывал мне книгу, о которой Вы говорите. Да и автор, если я не шибаюсь, не указан?

– Да. Отец Вам говорил что-то?

– Господин сказал, что нашел ее здесь. Хотя я точно помню, что таких книг нам не заносили. Однако был странный случай. Незадолго до того, как милорд показалмне эту книгу, библиотеку посещалстранник. Он представился странствующим писателем, мы немного поболтали, он интересовался религиозным отделом.

– Думаете, это его рук дела?

– К сожалению, не могу сказать точно.

– Странствующий писатель значит… Он ничего не говорил о том, как его можно найти? Или куда он держит путь?

– Такого он мне не говорил. Однако наш разговор как-то коснулся места его жительства, и он рассказал мне, где поселился на время пребывания в Вернаре. Я рассказал об этом Вашему отцу. Кажется, милорд таки встретил этого писателя.

– Отец рассказывал что-то по этому поводу?

– К сожалению, нет.

– Понятно… Не могли бы Вы мне рассказать, где жил писатель?

Покинув Вернар с северных ворот, миновав рисовые поля, Мэнэнлаэй дошел до единственного в округе дома под горой. Здание было довольно обветшавшим на вид: стекла в окнах выбиты, дверь сошла с петель, левая часть крыши провалилась.

Юноша слегка расстроился. Он понимал, что вряд ли мог встретить здесь странствующего писателя спустя два года после прибытия того в Вернар, но частички наивного желания все же сумели закрасться лорду в душу. Не желая сдаваться, парень решил зайти внутрь, чтобы тщательно все исследовать.

Когда Мэнэнлаэй подошел к двери, он услышал звук, похожий на топот.

– Там кто-то есть?

Топот стал куда более отчетливым, суетливым.

– Простите, я бы хотел кое-что спросить… – Мэнэнлаэй вошел внутрь. Старые, прогнившее доски скрипнули под его ногами. Юноша схватился за рукоять меча. – Вы меня слышите?

Молодой лорд медленно ступал по пыльному коридору, присматриваясь к дверному проему слева. Оставался один шаг, прежде чем юноша смог бы попасть в комнату, как на него кто-то выскочил.

– Бу!

Испугавшись, Мэнэнлаэй попытался ударить незнакомца рукоятью в живот. Однако атака была успешно блокирована: навершие меча уперлось в наложенные друг на друга руки парня с придурковатым выражением лица. У него были большие, ярко-бирюзовые глаза, горбатый нос, маленькие бледные губы и выразительные скулы.

– Это было довольно опасно! Незачем сразу в драку бросаться!

Мэнэнлаэй испытывающе посмотрел в глаза русоволосого незнакомца.

– Ну что такое? Почему ты так смотришь на меня?

– Зачем Вы это сделали? – юный лорд раздраженно спрятал меч в ножны.

– Лучше ты мне скажи, зачем пришел сюда?! Тебя старик попросил? Скажи ему, что это не поможет!

– Не понимаю, о чем речь.

– Не притворяйся! Передай ему, что я вернусь сам, но не позже, чем через пару часов.

– О чем Вы говорите? Зачем мне кем-то притворяться? У меня было здесь дело. Это ваше жилье? Тогда простите. Я немедленно уйду.

– Жилье? – засмеялся незнакомец. – Эта-то халупа? Так ты не от старика? Тогда прости, виноват.

– Кто такой этот старик? Почему Вы вообще решили, что я от него?

– Слушай, хватит уже выкать. Мы же ровесники, вероятнее всего. Меня зову Мэлтилаэй, – парень протянул лорду руку.

– Как скажешь, Мэлтилаэй. Мое имя Мэнэнлаэй, будем знакомы, – лорд неохотно протянул свою руку в ответ.

– Мэнэнлаэй… Очень знакомое имя… Мы раньше не встречались?

– Очень в этом сомневаюсь.

– Мэнэнлайэ… Мэ-нэн-лаэй… Мэ… Что?! Неужели это ты… Вы… Тот самый Мэнэнлаэй?!

– Не знаю, возможно.

– Милорд Мэнэнлаэй! Прошу простить меня, – Мэлтилаэй покраснел.

– Прекрати. Не ты ли предложил мне отказаться от выканья?

– Простите, милорд, я не знал…

– Мэлтилаэй, пожалуйста, давай опустим формальности.

– Правда?

– Правда.

– В любом случае, простите… прости меня. Я думал ты от старика.

– Так может ты уже расскажешь мне почему?

– Да, точно, прости. Старик – это мой прадед. Он постоянно ворчит и заставляет меня заниматься. Меня это раздражает. Я убегаю, а он посылает за мной учеников из храма… Ну а ты одет в монашескую рясу… Хотя и не в ту, что обычно… Но все равно! В общем, поэтому и спутал.

– Мне предложили ее в монастыре, пока мою основную одежду стирают. Мне жаль, что так вышло. А в какой обычно к тебе приходят?

– Да нет, ты не виноват же вовсе. В красной обычно. Это из храма Барбара. А у тебя белая… Значит Монастырь двенадцати. Ладно, не важно. Говоришь, у тебя дело какое-то? Могу поинтересоваться?

– Я хотел кое-что спросить у владельца дома.

– Владельца? Думаю, здесь давно никто не живет. Местные мальчишки часто ошиваются туту, я видел, как они бродили внутри.

– А ты почему здесь?

– Увидел тебя издалека и решил спрятаться.

– Издалека?

– Я возвращаюсь с севера… К слову… Хочешь, покажу что-то… Вообще… Я хотел оставить это в тайне, но в качестве извинения могу показать его.

– Его?

– Ага, сейчас, – Мэлтилаэй сунул руку за пазуху и достал оттуда сверток. Стоило парню развернуть бумагу, как темный коридор озарило всеми цветами радуги. Это был удивительной красоты семицветный, переливающийся камень.

– Что это такое? – завороженно глядел на минерал Мэнэнлаэй.

– Я не знаю названия, но выглядит здорово. Ничего подобного раньше не видел.

– Может, стоит показать ему кому-то разбирающемуся?

– Нет, не хочу. Вдруг его украдут.

– Думаешь?

– Зуб даю. Ювелиры эти – алчные. Сначала пытаются выторговать за бесценок, а потом, если откажешь, и нищенку какую подговорят спереть.

– А где ты вообще нашел его?

– Это не очень близко. Полтора дня пешком. Могу показать. Как раз я хотел вернуться, чтобы посмотреть, нет ли там еще. Вообще, знаешь, там озеро, а в это время года оно пересыхает. Оказывается, под водой скрыта пещера – у ее входа я это чудо и нашел. Видимо, его вымыло.

Мэнэнлаэй поймал себя на мысли, что идея постранствовать в горах Доры весьма привлекательна. К тому же, раньше юноше не доводилось особо общаться со сверстниками, потому ему было искренне интересно какого это иметь приятеля.

– Я не против сходить туда.

– Только нужно поторопиться. Через неделю начнутся дожди, и пещера опять уйдет под воду. По сути, у меня все готово, так что можем выходить хоть завтра… Только вот… Старику моему это не понравится.

– Я могу как-то помочь с этим?

– Точно! Да! Думаю, если ты скажешь, что хочешь выбраться в горы потренироваться – он не откажет. Тебе-то он уже точно перечить не станет. Эх, где же Вы раньше были, милорд!

– Да где только не был. К слову, отличный был блок.

– Отличный был удар!

– Прекрати, льстить у тебя не получается.

– Вообще-то это не лесть.

– Твой старик, как я понимаю, монах?

– Монах.

– Это все объясняет. Мы поймет сейчас?

– Ну да. Когда еще?

– Разве у тебя не было других дел?

– Других дел?

– Ну… ты сказал, что вернешься не раньше, чем через пару часов.

– А… Это. Потом сделаю.

Юноши вернулись в Вернар. Мэлтилаэй настоял на том, что должен угостить лорда, таким образом отметив встречу. Правда, расплачиваться за обед пришлосьлорду, ибо его новоиспеченный товарищ забыл, что старик отнял у него все карманные деньги. Отобедав порцией риса со свиным рулетом, парни пришли к храму Барбара.

– Так выходит мы теперь с тобой друзья, лорд Мэнэнлаэй?

– Друзья? Наверное…

– Вот же здорово. Никогда бы не подумал, что когда-то подружусь с лордом. Так, сюда.

Молодые эльфы прошли святилище и попали на задний двор, где тренировалось порядка сотни молодых монахов. По приказу старика, дирижирующему ими, юные ученики немедленно остановились и выровнялись по стойке смирно.

– Так, вот это… – но прежде, чем Мэлтилаэй успел договорить, его согнуло пополам от мощного удара в живот. Старик, мгновение назад стоявший от парней в двадцати в шагах, теперь отказался на расстоянии вытянутой руки.

– Что за несносное дитя, – начал бурчать монах осиплым старческим голоском, – сколько раз мне повторять тебе! Ты должен тренироваться с остальными! Это твой долг!

– В гробу я видел этот долг… – качался на земле Мэлтилаэй.

Старик занес деревянный меч.

– Погодите… – остановил его Мэнэнлаэй. Лорд помог бедолаге встать на ноги. – Не стоит. Я сомневаюсь, что это поможет.

– А Вы, молодой человек… – прадед Мэлтилаэйя посмотрел на лорда.

– Меня зовут Мэнэнлаэй.

– Милорд Мэнэнлаэй, полагаю?

– Что ж… Ко мне часто так обращаются.

– Рад Вас приветствовать в храме Барбара. Что привело Вас сюда? Он? – старик презрительно посмотрел на своего правнука.

– Да. Это так. Мы с Мэлтилаэйэм хотим завтра отправиться в горы. Он говорил, что Вы ни за что не отпустите его, потому попросил меня прийти.

– Что ж, этот сорвиголова прав. Я бы ни за что не отпустил его. Только с чего он взял, что я сделаю это, если он приведет с собой хотя бы даже лорда? Юный господин, не позволяйте этому прохвосту одурачить Вас. Только скажите мне, и я как следует отделаю его.

– Это лишнее. Я сам попросил у Вашего внука помощи. Мой учитель говорил, что медитации в горах хорошо поспособствуют развитию жизненной силы. Мэлтилаэй заверил, что он знает много мест, которые отлично подойдут для этого дела.

– Вы уже пробудили ее?

– Да.

– Наверное, меньшего от милорда и не стоило бы ожидать, но все же это довольно рано. Поучился бы, непутевый внук.

– Ага, – фыркнул Мэлтилаэй. – Ну все, старик. Слышал? Давай добро!

– Помолчи. Милорд, точно ли нужен Вам этот дохляк?

– Точно, господин.

– Когда Вы планируете отправиться в горы?

– Завтра.

– Могу я поинтересоваться о сроках?

– Думаю это займет пару дней.

– Простите мою пытливость, все же он пускай и дурак, но не чужой мне человек.

– Все будет хорошо. Я не позволю ему буянить. Только тренировка. Я его тоже заставлю.

– Да у него ни за что не получится… Но, думаю, это будет неплохим опытом для моего непутевого внука. Может разница в способностях поможет ему что-то осознать.

– Благодарю. В таком случае, я зайду за ним завтра.

– Мэлтилаэй, проводи милорда.

– Сам знаю!

Парни подошли к воротам храма.

– А здорово ты это придумал, с медитациями…

– Правда? Спасибо.

– Тогда завтра к восходу солнца буду ждать тебя здесь?

– Хорошо, до встречи.

– Давай, пока.

Мэнэнлаэй вышел за территорию храма.

– Эй!

– Да?

– Спасибо тебе! Я невероятно рад нашему знакомству!

Юный лорд улыбнулся и помахал рукой.

До позднего вечера Мэнэнлаэй просидел в библиотеке, в надежде найти в книгах хотя бы какую-то зацепку касательно тринадцатого бока, но, как и прежде, попытки оказались тщетными. Попарившись в бане, юноша вернулся в покои и попытался уснуть. Однако сон не пришел так скоро, как на то рассчитывал парень. Его голову осаждали размышления о прошедшем дне. У юного лорда никогда прежде не было друзей и это событие очень волновало его.

Что вообще значит друг? Что значит быть друзьями? Какую роль должен был взять на себя Мэнэнлаэй?

На самом деле это событие очень радовало юношу. Мэлтилаэй казался немного легкомысленным, но при этом был очень комфортным в общении парнишкой. К тому же, он показал лорду то, что хотел скрыть ото всех – а это должно было что-то да значить, как полагал Мэнэнлаэй.

– Доброе утро… – зевая, поздоровался все еще сонный Мэнэнлаэй.

– Доброе. Ты чего? Не выспался?

– Похоже да, всю ночь мучался одним вопросам.

– Можно узнать каким?

– Касательно вчерашнего дела.

– Жильца этой развалины? Зачем он вообще тебе сдался?

– У меня есть к нему вопрос.

– Может я знаю?

– Вряд ли. Ты слышал что-то о тринадцатом боге?

– Тринадцатом… Может мы имеешь в виду нашего короля?

– Нет.

– Тогда не слышал. А где это ты выведал про тринадцатого? С чего вообще возник такой вопрос?

– В одной книге было упоминание о нем.

– Странно. Не сказать, что я много прочел, но в тех, что листал, только двенадцать было. Может спросишь о ней в библиотеке?

– Спрашивал. Вот там мне и посоветовали к этому дому прийти.

– Мне кажется над тобой подшутили.

– Это вряд ли. Во всяком случае, это весьма странная шутка.

– Ну… Может быть. А старейшины? Обращался к ним?

– Тоже ничего.

– Я бы мог посоветовать у старика моего спросить, но не думаю, что он знает больше старейшин из монастыря.

– Я поищу еще в библиотеке. Если не найду, значит не судьба. Может это просто выдумка, чья-то фантазия.

– Может.

Юные эльфы отправились в дорогу. Их путь лежал через Зеленый хребет на север. К полудню они перешли Облачное ущелье. Позже, в Горнолесье их атаковала стая горных белок. Мэлтилаэй выругался, но был вынужден оставить какую-то часть провизии на откуп от настырных зверьков. К закату солнца пара авантюристов добралась к подножью Лысой горы, за которой и находилось высохшее озеро. Серая громадина, со скругленной верхушкой, имела очень крутой склон с юга, потому Мэлтилаэй решил остановиться на ночь, чтобы подождать утра и спокойно перейти гору.

– Слушай, Мэлтилаэй, хотел у тебя спросить, откуда ты узнал мое имя?

– От старика услышал. А что?

– Просто интересно стало. Ты живешь с прадедом? Что с твоими родителями? Прости, если это личное. Можешь не отвечать, если не хочешь…

– Все в порядке. У меня остался только старик. По материнской линии у меня никого не было еще при рождении, как и бабушки с прабабушкой от отца. Отец и дед пошли добровольцами на север. Там и полегли. Мать у меня была болезненной очень и не смогла пережить утрату.

– Соболезную. Мне не стоило спрашивать.

– Сказал же, все в порядке. Это случилось давно.

– Так значит тебя воспитывал прадед. Знаешь, он хорошо позанимался с тобой.

– Почему?

– Ну… Тот блок. Я до сих пор восхищен им.

– Если бы тебя каждый день избивали деревянным мечом пару лет к ряду, волей не волей, ты бы тоже освоил такой блок. Хотя это все равно не очень помогает, особенно, если старик в ярости.

– У тебя есть потенциал. К тому же, ты высший. Почему ты не тренируешься дальше?

– Зачем?

– А почему нет? Это даст тебе возможность.

– Какую еще возможность?

– Защищать себя, свою семью, Дольф, в конце концов.

– Я не давлю на жалость, но ты говоришь это тому, у кого отец умер на войне, и чья мать скончалась от горя утраты.

– Никто не заставляет тебя идти добровольцем на север.

– Время такое, что и спрашивать не станут.

– Думаешь, война еще долго продлится?

– Не знаю. Но даже если и нет, я не хочу размахивать мечом. Это пустая трата времени.

– А что не пустая?

– Много чего.

– Например?

– Чего ты хочешь добиться этим?

– Ладно, прости меня. Я далеко захожу.

– Могу и я поинтересоваться тогда у тебя?

– О родне?

– Да. Тебя это беспокоит?

– Это будет справедливо. Ты же ответил мне.

– Я бы не назвал это справедливостью, если тебе неприятно говорить о близких.

– Прошло достаточно времени, чтобы упоминание родных не могло сильно ранить меня.

– В таком случае, не мог бы ты рассказать о них.

– Странно, что тебя заинтересовали это. Ну ладно. Матушка была очень доброй и мягкой. Даже ругала она так, словно лелеяла – трудно описать словами, это нужно было видеть. А отец… Он был гордым, держал планку при других, но в нашем кругу он был чутким и заботливым. Знаешь, о таком говорят «помолодел к пятнадцати». Он был нам с сестрой и другом и учителем. Многое рассказывал о своих приключениях, советовал книги. Иногда он был строг, по-отцовски строг, но даже эту его сторону я любил. А сестра… Она… Она всегда заботилась обо мне, поддерживала. Мы много ссорились, но по-ребячески, не серьезно. Может только несколько раз серьезно. Она всегда приходила мириться первой. Часто выгораживала меня, если я накосячил…

– Почему странно? Ты же мой друг. Я хочу знать о тебе больше, а это – часть тебя.

– Наверное ты прав.

– Угу. Что сказать хотел… Наверное, матери у всех одинаковые. Я тоже запомнил свою такой, какой ты описал. Что не говори об отце. Мой был бараном. Что только в нем мать нашла? Позволь еще спросить. Чего же добиваешься ты? Мести?