Текст книги "Человек должен исчезнуть (СИ)"

Автор книги: Иван Поднебесный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Дион убрал со стола стопку книг, лист пожелтевшей бумаги, серебренный подсвечник, перо и чернильницу, открыл сундук, достал из него кожаный тубус, вынул карту и распластал ее на освободившейся плоскости, прижав края несколькими железными шашками.

Мужчина зажёг свечи на подсвечнике и поставил его обратно на стол, пригласив меня подойти ближе.

– Мы здесь, – Дион ткнул в середину карты.

Под грубым пальцем рыцаря виднелось невзрачное и маленькое название – Регран. Регран находился в самом центре круглого материка Альмир. Небольшое поселение было спрятано в рощах Рубежного Леса, на западе от которого раскинулась Великая Везиевая Равнина. За равниной простиралось эльфийское государство Дольф. Эльфийские земли были богаты лесами и реками. Единственный горный массив Дора, с прилегающей к нему пустыней Алией, находился на севере и отщеплялся границей от Черных Гор. На западе Дольфа стелилась степь Прея за которой заняли всю береговую линию Белые Берега. Центральную часть материка, до восточного рубежа, занимала Империя. Великград находился в самом ее сердце. К этому величественному городу стекались все дороги. Север покрывали Черные Горы, в их недрах скрывалась гномья страна Ниир, а на юге – пустыня Суре, за которой, на мысе Южный Клык, находился единственный в данном регионе независимый город Прист. Материк омывался четырьмя морями: на севере – Мертвым морем, на юге – Южным морем, на востоке – Тазиировым морем, на западе – Белым морем.

– Сколько отсюда до Великграда? – поинтересовался я.

– Четыре дня на лошади. Три, если спешить.

Я еще раз окинул взглядом дом рыцаря.

– Почему так?

– А почему не так?

Действительно.

– Больно скромно для благородного рыцаря.

– Я почитаю скромность.

– И все же, не кажется ли Вам, что Ваш статус требует какой-то… не знаю… роскоши, что ли? Вы не подумайте, я не пытаюсь навязать свое мнение или высмеять Вас. Я просто удивляюсь и интересуюсь, не более.

– Все в порядке, я понимаю. Наверное, в Ваших родных краях дела именно так и обстоят. Хотя и я сам раньше жил там, где озвученная Вами мысль считается непоколебимой истиной. Однако, мне никогда не нравилось такое положение дел. Не люблю помпезность, размах и роскошь в том, что не имеет большого значения. Жить можно и в таком доме. Честно говоря, мне кажется, что мысль торжествует куда охотнее от запаха углей, нежели от вони лака блестящей мебели. Да и, знаете, некстати это здесь. Люди не поймут. Это далекий край. Скромность здесь – естественный атрибут жизни.

Дион говорил легко и размеренно. В его словах не было ни капельки позерства.

– И Вы оказались здесь из-за того, что Вам не понравилось Ваше прежнее место жительства? Или это Вы не понравились месту, в котором раньше жили?

Дион улыбнулся.

– Интересно сказано. Странно, что Вас интересуют подобные вещи.

– Просто я правда удивлен. Нет… Стоит даже сказать, что я восхищен Вами.

– Вы мне льстите… Что касается Вашего вопроса, то это мой осознанный выбор. Мне захотелось перебраться подальше от суеты, от мира чинов, дворян, отчетов. Сбежать в маленький забытый край, в котором нет дела до тех, кто кичится блеском своих лат и звоном монет. Мне нравится здесь. Тут спокойно. Хотя даже так, иногда сюда захаживают непрошенные гости.

Мы столкнулись взглядами с Дионом.

– Нет-нет, – засмеялся он. – Я не о Вас. Я очень признателен за то, что Вы выручили дядю Мо и Шайю. Однако, иногда разбойники посещают такие забытые места, надеясь остаться безнаказанными. Раньше это было большой проблемой. Ну а еще… сами понимаете, лес здесь был отнюдь не самым безопасным местом. Разные твари водились в нем до Торжества Солнца.

Рыцарь на секунду замолчал. Он испытывающее поглядел на меня.

– А благодаря Императору, – отвернулся Дион, – каждый маленький городок и деревушка обрели своего протектора. Получилось так, что я совместил приятное с необходимым.

– В таком случае, я рад за Вас.

Мне хотел расспросить Диона о силе прочих Великградских рыцарей, но из-за внезапно открывшейся двери вопрос пришлось оставить на потом.

В дом спешно вошел невысокий бородатый мужчина с лысиной на голове и одутловатым телосложением. Дыхание его было сбито.

– Господин Дион, – торопясь, сквозь отдышку, заговорил он, – нужно Ваше срочное вмешательство. Группа йон пришла в деревню. Они просят старшего.

После этого, видимо, когда глаза мужчины привыкли к темноте, он обратился внимание на меня, однако не сказал ни слова.

– Простите, – обратился ко мне Дион. – Нужно идти.

– Я бы хотел пойти с Вами.

– Уверены?

– Да.

– Хорошо, не вижу для этого никаких препятствий.

На площади в центре деревни собралось много крестьян. Толпа почтительно расходилась, когда шел Дион. Рыцарь старался оставаться приветливым, но, в то же время, был достаточно серьезен.

Мы подошли к группе невысоких человечков численностью в, примерно, три десятка голов. Почти все они были грязными, потрёпанными и очень уставшими на вид. Я сражу же узнал тех, кто напал на фургон старика Мо и Шайи. Из всех йонов именно эти девять мужчин держались увереннее всего – хотя и их лица не могли скрыть усталость, переживания и, возможно, отчаяние.

Дион бегло окинул несчастных взглядом.

– Лавочки и столы, – скомандовал рыцарь. – И позовите Самиру…

– Здесь, я, мальчик, – просочилась из толпы горбатая старуха с красным платком на голове, – незачем так кричать.

Самира, неуклюже покачиваясь, потопала к полуэльфам. Следом за ней вышли два паренька лет по пятнадцать. Оба юноши были обвешаны сумочками и ремешками с карманами для флаконов. Время от времени старуха подзывала к себе то одного, то другого, брала снадобья и поила ими йонов.

Скоро жители принесли лавочки и столы, а Дион приказал накормить несчастных.

Я показал Диону йонов, с которыми встретился, помогая старику Мо и Шайе, и мы подошли к их столу. Стоило нам приблизиться, как полуэльф, с которым у меня произошла стычка, упал на землю и заплакал:

– Спасибо, спасибо… огромное спасибо…

Дион присел к нему и помог подняться, что-то шепнув ему на ухо.

Йон протер глаза и начал говорить:

– Я, Мирзук, виновен в том, что приказал своим людям напасть на фургон ваших земляков. Я готов понести наказание.

Я посмотрел на место, за которым сидел предводитель йонов. Деревянная тарелка парила нетронутым супом.

– Я, Дион, прощаю Мирзуку его преступление, но требую, чтобы он съел предложенную еду.

Рыцарь участливо улыбнулся и жестом правой руки пригласил полуэльфа вернуться за стол.

Собравшиеся селяне начали постепенно расходиться. Дион общался с бородатым мужчиной и Самирой, а я стоял около Шайи, наблюдая за тем, как жадно черпали ложками полуэльфы.

– Как думаете? – беспокойным шепотом заговорила девушка. – Что случилось? Йоны живут не очень близко и редко покидают деревню. Да и чтобы такими группами…

– Понятия не имею. Они вам говорили что-нибудь?

– В том-то и дело, что нет. Мы пытались поговорить, но без толку. Этот, главный их, кричал, чтобы убирались прочь. Совсем нас не слушал, вот старик мой за палку и схватился. Однако я удивилась: чтобы йоны так далеко ушли, да еще и разбойничать начали – неужто звезды падать начнут?

Я посмотрел на полуэльфов и задумался о том, что поступил правильно, не прибегая к реально грубой силе в стычке с йонами.

Спустя несколько минут, Мирзук подошел к Диону и бородатому мужчине, а я оставил Шайю, чтобы послушать, о чем будет идти разговор.

Когда я подошел, полуэльф стыдливо посмотрел на меня.

– Прошу меня простить, – сказал он.

– Все в порядке. Вы тоже простите меня.

Йон почтительно кивнул и повернулся к Диону.

– Господин Дион, стоит полагать, – великградский рыцарь?

– Да, это так.

– У меня для вас очень важная информация. Только обсуждать это лучше не здесь.

Тогда мы ушли с улицы в первую попавшуюся гостиницу. Дион попросил у хозяина на время комнату, и мы скрылись в ней.

– Тьма пробудилась, – скованно сообщил Мирзук. – На нашу деревню напали зеленокожие и…

– И?

– Черноглазые мертвецы.

Глаза Диона и Гима – так звали бородатого мужчину – широко раскрылись.

– Вы не верите мне? – испугался полуэльф.

– Не думаю, что у Вас есть причины врать… – задумчиво ответил Дион.

– Чего же вы ждали? Почему сразу не пришли к нам? – поинтересовался Гим.

– Добрые господа, три дня назад я привел своих людей в Гранбург. Я доложил все бургомистру, но тот назвал меня и моих людей шайкой безынтересных Империи лжецов и велел убираться из города.

Гим и Дион многозначительно переглянулись.

– Но вы все равно сразу не пришли к нам. Почему? – поинтересовался Дион.

– Мы и не планировали. Я хотел пойти в Дольф. Но…

– Но состояние твоих людей не позволило этому свершиться?

– Все так, – кивнул полуэльф.

– Может это грубый вопрос, – рыцарь оставался чутким и старался подобрать правильный тон, – но Вы точно уверены в том, что видели? Расскажите все.

– Это случилось одиннадцать дней назад. Они явились в нашу деревню ночью из-под земли. Сначала я видел гоблинов, облаченных в черные латы, а потом и ожившие трупы с глазами настолько черными и зловещими, что, казалось, в них поселился сам мрак, – йон поникло опустил взгляд. – К сожалению, это все, что я могу рассказать. Мы бежали, не озираясь…

– За Вами гнались?

– Нет. Похоже, мы совсем не интересовали их.

Дион почесал подбородок и тяжело продохнул.

– Что-нибудь еще сможете добавить? Численность?

Мирзук виновато покачал головой.

– Гим, ты знаешь, где печатка?

– Так, господин.

– Отправь письмо в Великград. Проси совета у ордена.

– Вас понял.

Бородатый мужчина покинул комнату.

– Мне некого послать к вам в деревню. А Гранбург откажет даже мне. Там что бургомистр, что проектор – два барана, – с досадой заявил рыцарь. – Также я не могу гарантировать вовлеченность ордена в это дело. Однако я обещаю, что Ваши люди смогут оставаться здесь столько, сколько вам потребуется.

– Спасибо большое, – Мирзук поклонился. – Вы невероятно добрый человек. Я очень признателен Вам.

– Это просто мой долг. Даже несмотря на то, что вы не являетесь жителями Империи, как рыцарь я не могу закрыть глаза на вашу беду. Однако, у меня есть к Вам просьба. Никто не должен знать о том, что Вы рассказали. Это может посеять панику.

– Да, господин, я понимаю. Я сказал своим людям утаить это. Мы договорились говорить о пожаре.

Закончив диалог, Дион проводил Мирзука к его людям и попросил старуху Самиру приютить несчастных полуэльфов.

– Что думаете? – спросил мужчина, когда мы остались вдвоем.

– Не думаю, что нам врали. Разве что очень искусно.

Рыцарь покачал головой.

– Точно не врали. Что думаете о черноглазых?

– Откровенно говоря, мне это ни о чем не говорит, – признался я.

Дион печально улыбнулся.

– Что за секреты Вы скрываете?

– На то они и секреты, что я их скрываю. Простите.

Я почувствовал себя очень неловко. Дион был добродушен и обходителен со мной, выполнил мои просьбы и ответил на вопросы. Однако я не понимал, что мог бы рассказать ему, а потому посчитал, что удачнее всего будет перевести тему.

– Вы сказали, что вам некого послать в деревню йон. Но что, если это сделаю я?

Рыцарь немного удивился.

– Наемник всегда наемник?

– Если Вы о деньгах, то дело не в них.

– Что же тогда?

– В двух словах трудно объяснить.

– Возьмите больше слов.

– Тогда слишком стыдно. Хм… Наверное, это своего рода желание помочь нуждающемуся. Я хочу помочь йонам. Однако…

– Однако?

– Мне нужна информация и Ваше мастерство. Научите меня фехтовать. Нет… Не только меня.

– Не только Вас?

– Лучше Вы сами все увидите, если, конечно, я и правда вернусь обратно.

– А Вы весьма нескромный человек. Много вопросов с Вашей стороны и так мало ответов для меня, – по-доброму улыбнулся Дион. – Какая информация Вас интересует?

– Кто такие эти черноглазые? Почему это так смутило Вас?

– Чего-чего, а таких вопросов я точно не ожидал. Это не шутка?

– К сожалению, нет.

– Я встречал много людей на своем пути, но Вы – первый, кто не знает о черноглазых.

Я пожал плечами. Рыцарь вновь улыбнулся.

– Надеюсь когда-нибудь Вы расскажите мне свою тайну. Что ж… Много лет назад в Альмире пробудилось Зло. О происхождении сей темной силы достоверно неизвестно. Летописи и сказки сохранили упоминания лишь о том, как Темный Король объявил войну всему живому. У него на службе стояли золотокожие и черноглазые мертвецы, которых он оживлял своей проклятой силой. Лишь объединившись, три великие расы смогли противостоять врагу, запечатав его в глубинах Черных Гор. Однако последствия тех страшных временем Альмир помнит до сих пор. Проклятие Темного Короля поражало дух и рассудок, и многие звери преображались и обращались в темных тварей.

Глава 4

Глупо было бы пытаться убедить себя в том, что я вызвался отправиться в деревню йон лишь потому, что следовал идеям позитивной расчетливости. Я не мог и не хотел чего-то ожидать от несчастных полуэльфов, да и к тому же сам я не являлся рациональным человеком, а общество, в котором я оказался, само собой не было рациональным обществом.

Когда я был ребенком, мать часто повторяла мне, что я должен поступать с людьми так же, как хочу, чтобы они поступали со мной. Если бы я попал в беду, я бы хотел, чтобы мне помогли. Вот так все было просто.

Я попрощался со своими новыми знакомыми и ушел из деревни на встречу с согильдийцами. Дион одолжил мне походный мешочек и бурдюк, а Шайя дала в дорогу хлеба, сыра и немного вяленного мяса.

Взглянув на Солнце, я предположил, что сейчас должно было быть пять-шесть часов вечера. Ход времени в Альмире, похоже, совсем не отличался от Земного.

Я посмотрел на карту и увидел, что преодолел где-то пятую часть от пути. Учитывая то, что бежал я по направлению к точке сбора гильдии менее чем полтора часа, то на весь путь мне нужно было еще около пяти часов.

Полоса прогресса под маркером была заполнена на тридцать процентов. Очевидно, она не коррелировалась со значением преодолённого мною пути хотя бы потому, что я не заметил каких-либо изменений по ходу приближения к точке сбора гильдии. Зато, спустя около получаса, полоса заполнилась еще на десять процентов, еще через час – на двадцать.

Степь, по которой я бежал, была в каком-то смысле родной – вполне себе соответствующей той, что можно было наблюдать на Земле. Тут тебе и овсяница, и житняк, и тырса. Нередко встречались и ирисы, сон-трава, адонисы, примулы и незабудки. Бабочки пестрили своими цветастыми, узорчатыми крыльями, в траве шелестели ящерицы, змеи и мыши, дважды я видел серого полевого зайца. Небо было чистым, с легкими бело-розовыми мазками на западе. Иногда я останавливался и наполнял свои легкие запашным запахом трав и цветов, чувствовал приятный ветерок с севера. Когда протекавший справа Рубежный Лес покинул меня, ему на смену явилась слегка утонувшая в низине лесостепь. К этому времени Солнце было уже далеко на западе, и его плащ едва освещал темные воды широкой реки, змеей, плетущейся с севера на запад. Трижды мне приходилось пробегать совсем рядом. Тогда я слышал характерное чваканье жаб, шелест камышей, и пение речных птиц. Месяц на небе был большим и круглым, вокруг него постепенно проявлялись желтые небесные светлячки. Небо сильно потемнело, а воздух стал приятно прохладным.

Когда я последний раз смотрел на полосу прогресса, она была заполнена на девяносто процентов. Так было и сейчас.

День оказался очень насыщенным. В моей голове укладывалось множественно новых понятий: Дольф, Империя, Ниир, великградские рыцари, черноглазые, Темный Король. Мне удалось выяснить, что мои силы были примерное на уровне с великградским рыцарем – и это не могло не утешать. Однако это также значило, что мне стоит быть крайне осторожным. Едва одолев в тренировочном бою одного рыцаря – и, стоит полагать, все же не сильнейшего – я сумел осознать свой пускай и сверхчеловеческий, но все же далеко не безграничный уровень сил. Кроме того, это ценное сражение дало мне понять, какую опасность представляет для нас, тестеров, Альмир. При сохраненной чувствительности, мы рискуем сильно пострадать в реальных стычках. Это злило и пугало меня. Я никак не мог сообразить, почему разработчики не предоставили такого, казалось бы, основополагающего для игры с полным погружением элемента, как подавление болевой чувствительности. В голову закрался домысел о том, что это был намеренный поступок. Правда мотива создателей игры я понять не мог, потому мучить себя предрассудками не стал. Параллельно этим размышлениям, развивалась мысль о том, что я мог оказаться не просто в игре, а в самом настоящем параллельном мире. К этому располагали и реалистичность, и поведение здешних обитателей, которые вели себя совершенно естественно и не подавали никаких признаков сценарности, что заставляло меня испытывать по отношению к ним такие же чувства, к обитателям реального мира. Неким подтверждением того, что этот мир все же являлся игрой, был интерфейс. Однако с этим можно было справиться, предположив, что он происходил от какой-то магии, наложенной на попаданцев. К сожалению, мне не удалось преуспеть в своих размышления, а потому я решил временно отложить их.

Много я думал и Дионе, и о том, какой он удивительный человек. Его отзывчивость и неформальность притягивали, а щедрость и доброта заслуживали уважения. Конечно, такие качества далеки и даже противоположны бесчувственному рациональному существу, к которому я тяготел, однако, проявленная рыцарем забота обо мне и йонах характеризовала его как нетипичного, склонного к альтруизму человека.

Какое количество людей готово взяться за решение чужой проблемы, не обговорив предварительно условия сделки, не составив договор и не указав за это вознаграждение?

Людей учат благородству, но благородство требует практики – в чем человеку, в силу его трусливой натуры, очень трудно преуспеть. Кто из людей готов делить добытую еду с незнакомцем? Которые из нас беспрекословно впустят чужака в дом? Человек обеспокоен только своим благополучием, и, зачастую, рискует или старается для других лишь тогда, когда предвкушает от своей помощи выгоду.

К сожалению, мы слишком озабочены собой. Такова природа. Благодаря ей человек придерживается выгодных ему условий и старается минимизировать уровень риска и затрат – ведь, в противном случае, его ожидал бы конец. Неорганизованный альтруизм – это смерть. Рано или поздно, посвящая себя другим безвозмездно, человека ждет истощение. Именно поэтому у людей стоит предохранитель от чистого альтруизма. Однако это вовсе не значит, что мы должны следовать природному началу. Суть в том, чтобы превзойти себя, прекратить быть человеком – стать чем-то большим. Именно поэтому я повторяю себе: «человек должен исчезнуть»

Непривычно наблюдать человека, который способен взвалить на себя чужую проблему. Однако, эта легкость – лишь эффект мгновения. На самом же деле, невероятно трудно воспротивиться своей природе и воспитать в себе чистый альтруизм, не будучи при этом напрочь лишенным чувств.

Я восхищался Дионом. Он был уникальной личностью. И мне хотелось быть похожим на него – или, скорее, на образ праведного человека, что сформировался у меня в голове в качестве альтернативы рациональному человеку, которым, мне, увы, самостоятельно стать не дано. Я чувствовал, что мне это нужно. Мое нутро говорило мне о том, что я должен помогать окружающим. Я желал быть героем.

Всем нужен герой.

Людям часто не достает ни смелости, ни сил. Беспощадная жизнь давит нас, как несчастных мух. И часто случается так, что человек остается брошен один на один со своими страхами, страданиями и сожалениями. Тогда мы ждем того, кто протянет нам руку помощи, того, чей свет хотя бы на мгновение рассеет мрак.

Но что ждет нас впереди?

Страхи, страдания и сожаления, но, даже так, если во тьме мерцает хотя бы одна звезда – будь то надежда, или наш герой – мы способны продолжать свою борьбу.

Кто же такой герой?

Герой – этот тот, кто знает боль. Герой рождается во тьме. Герой – это тот, кто ненавидит себя, тот, кто неумолимо жаждет одолеть свою слабость. Герой не ищет выгоды и заботится о других так же, как и о самом себе. И тьма отступит лишь тогда, когда каждый из нас станет героем.

Я хотел помочь йонам и людям. Даже если деревню полуэльфов больше не спасти, кто-то должен был выступить на разведку и предупредить Империю об опасности. Мне вдруг показалось, что я попал в этот мир совсем не просто так и что сила, заверенная мне, должна сыграть свою роль.

Мои думы разбежались от огней, которые я скоро обнаружил вдалеке. Ночь была светлой и чем ближе я подбирался, тем отчетливее виднелся архитектурный массив, от которого исходил свет.

Я подбежал к углублению, в центре которого, на холме, стоял полуразваленный замок в романском стиле. Снизу можно было увидеть несколько толстых гранитных обрубков, которые, судя по всему, когда-то были опорами для балочного моста, служившего переправой через иссохший ныне ров. Стены замка, как и фланкирующие башни, почти расщепились во времени. По кирпичу полз плющ, а в коридорах проросли кусты и трава.

Я пробирался внутрь, к месту, из которого исходил свет.

Меня тревожило легкое волнение: какие они – мои согильдийцы? Сможем ли мы поладить друг с другом? Достигнем ли общего языка?

Я не любил конфликтных личностей. Не любил гордых и язвительных, строгих и мелочных, хитрых и агрессивных. Очень часто именно такие люди вызывали у меня раздражение, из-за чего я гневался и срывался.

Сняв шлем, я взял секунду, чтобы набраться смелости и ступил внутрь донжона, где вокруг костра сидела группа из девяти человек. Они в унисон поглядели на меня.

– Ну хотя бы ты – Поднебесный? – хрипловатым голосом спросил парень, сидящий напротив. Выглядел он несколько расстроенным – так, словно его ожидания не оправдались.

Его обращение очень удивило меня.

– Но как?

Как мог он знать мой ник в «Чатоске»?

Мои глаза широко раскрылись, и я невольно сделал шаг назад.

Парень, обратившийся ко мне, заметил мое удивление и быстро вскочил на ноги. Теперь он выглядел очень довольным, с ехидной улыбкой на устах.

– А я вам говорил! Говорил! – повертел он головой в сторону остальных ребят. – Этот дурак просто не мог не оказаться здесь!

Я улыбнулся от волнения и выглядел, вероятно, очень глупо.

– Вы только посмотрите на его лицо!

Ребята засмеялись.

Парень, говоривший ко мне, подошел поближе. Он был высоким и достаточно крепким. Лицо его выглядело молодо, но мужало, со слегка выпирающими скулами и широким подбородком, большим кривым носом и толстыми губами, черными глазами и такого же цвета пышными бровями. Волосы у него были короткими, как низкорослый газон, и имели переливающийся темно-серый оттенок – такой, словно кто-то украсил их блестками. Облачен он был в доспехи, состоящие из обтянутой черным бархатом бригантины, под которой сидел серый акетон, кольчужных шосс, который слегка выглядывал из-под юбки стеганки, оплечья, а также латных сабатонов с наголенниками и наколенниками.

Он осмотрел меня с ног до головы, после чего насмешливо утвердил:

– Больно круто ты выглядишь, Поднебесный. Тебе бы платье.

– Одолжишь? – парировал я.

– Ну точно Поднебесный! Этого стрелочника просто невозможно не узнать! Ну что же, – парень протянул мне руку, – добро пожаловать в Do this.

Do this – это название сразу же все и прояснило. Так я именовал свою беседу в «Чатоске».

Это случилось примерно за год до того, как я поступил в лицей и принял решение измениться. Тогда функция создания бесед только появилась в «Чатосе», и я лишь опробовал ее, не намереваясь серьезно заниматься этим делом. Однако, как выяснилось, свести всех интересующих меня людей в одном месте оказалось весьма удачной идеей. С названием, к слову, я совсем не заморачивался. Если оно и должно было что-то значить, то ровно то, что эти слова в себе и несли – «Сделай это». Что и зачем – не понятно, но – сделай. Отчасти это отражало обстановку в самой беседе: общение там было хаотичным, ненормированным и не следовало какой-то одной теме – каждый писал то, что считал нужным и, если ему везло, то завязывался диалог.

В моей беседе было около тридцати человек. Сейчас я видел девятерых и, судя по тому, как они отреагировали на меня, все они являлись членами Do this. Однако, почему они здесь? Это было чертовски странно, но совсем неплохо. Чертовски неплохо.

Я довольный протянул руку в ответ.

– Таким придурком, – сказал я, – может быть только Спартак.