Текст книги "Сияние далёких квазаров(СИ)"

Автор книги: Иван Швыдков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4. Она жива...

«Хвост гидры» мчался в скоплении астероидов, шустро лавируя меж серых космических скал. Где-то там, далеко за пределами личного мирка Кима, за омни-волокновой обшивкой скафандра клял его всеми известными и неизвестными ругательствами озлобленный шар, на пике своих возможностей, прокладывая курс в поясе гигантских камней. Но вор древностей не слышал ободряющих слов напарника, ведь в ушах играла «Снова к звёздам!» в исполнении бывшего адмирала исследовательского флота, а ныне известного поп-певца Иеронима Хенша. Один только голос этого бородатого пилигрима позволял перенестись в некое возвышенное состояние, в котором была не страшна смерть, в котором ощущал себя чем-то большим, чем просто ходячей биомассой с каким-то абстрактным понятием души. Его песни, это песни человека, повидавшего за свой век столько миров, что хватило бы на целую библиотеку одних только энциклопедий, посвящённым его открытиям. Ему удалось в полной мере разглядеть истинную красоту мира и, через своё творчество, передать, что все мы являемся частью этой красоты. Всегда являлись, и будем являться даже, когда преодолеваем последний рубеж нашей жизни. Ким постоянно повторял себе это, когда смерть висела у них на хвосте.

Все необходимые данные о манёврах и маршруте проецировались над панелью управления. Не было необходимости слушать панические вопли Буна или требования Виктории сказать ей, где ремни на кресле навигатора и соответствует ли хоть что-нибудь на этом корабле нормам техники безопасности.

Когда речи попутчицы снова наполнились словами о безопасность, Ким задней мыслью отчитал себя за то, что в очередной раз не поставил "Искру" на предохранитель.

Резко наклонив штурвал, он нырнул за астероид, а вслед за этим, об его поверхность разорвались две торпеды.

Лететь через скопление было удачной идеей – вражеские турели занялись расчисткой пути для крейсера, а юркий "Хвост гидры" подобно шустрой рыбке огибал все препятствия и стремительно уходил от преследователя. Но долго так играть не получится, ведь ядро жадно пожирало поступающий к нему пульсолит, а нужно было ещё оставить и на гиперпрыжок, и на то, чтобы добраться до Полипуса, где капитан Синяя Птица ни за что не доберётся до них.

Летающий над панелью и настойчиво мельтешащий перед глазами Бун, врезавшись в шлем, выбил напарника из ровного течения мыслей. Песня умолкла. Рядом взорвалась новая торпеда. А сильный толчок выдавил из Виктории недовольный возглас вперемешку с не очень хорошими словами. Дождавшись, пока Ким выправит курс, Бун затрещал на всю кабину, да похлеще, чем тревога красной степени на боевом корабле:

– Истребители, болван ты пустошлемоголовый! Истребители-перехватчики только что покинули борт этого космического пресс-папье! Делай что-нибудь! Астероид прямо по курсу! – обернувшись, выкрикнул он и смылся с линии обзора, а Ким, потянув штурвал на себя, едва не задел скалистый штык брюхом корабля.

– Далеко им до нас? – спросил он напарника.

– Подожди ещё немного и спросишь их самих!

– Собираются в звено, – доложила Виктория, глядя на навигационную проекцию. – Пока идут наравне с крейсером.

– Другое дело! – произнёс Ким и начал выводить "Хвост гидры" за пределы скопления. – Бун, давай координаты Полипуса.

– Ты что делаешь?! – возопил шар. – На свободном пространстве они нас ещё быстрее нагонят! Живо гони обратно!

– Они в любом случае нас нагонят. Единственный шанс – уйти в гиперпрыжок.

– Мы ещё не покинули планетарную систему!

– Давай сюда координаты, чёртов шар!

Скользнув к панели навигации, Бун переслал координаты.

– Прыжок невозможен! Прыжок невозможен! – тут же затрещала панель управления, перекрывая красными окошками тревоги полную шкалу заряда гипердвигателя.

Приложив панель управления кулаком, Ким дождался, пока голограмма перестанет мерцать и получил тот же результат. Но он не сдавался.

– Без толку! Всё без толку! – страдал Бун над панелью навигации. – Звено летит к нам. Прощай, напарник.

– Смерть... для... неудачников! – колотя панель, твердил вор.

Вжавшись в спинку, Ким согнул правую ногу в колене и, с подмогой сервомоторов, пнул её бренный металлический стан. Всё равно если не инициируют гиперпрыжок сейчас, перехватчики нагонят их меньше, чем за минуту.

К счастью, панель сдалась. Высветились несколько сообщений об ошибках, и система дала добро гипердвижку. Подтвердив координаты, Ким быстро коснулся большой синей спроецированной кнопки и крепче ухватил штурвал. "Хвост гидры" встряхнуло, пульсация ядра усилилась, её слышно было даже отсюда. С высоким свистящим звуком, от которого закладывало уши, корабль пустил луч, выросший перед ним в подпространственное окно, и пересёк сияющий барьер.

Вытянувшееся звёздное полотно облепило стенки туннеля. "Хвост гидры" по-прежнему нещадно трясло, хотя стабилизаторы работали на полную мощность. Такого быть не должно! Сохраняя баланс на гиперскоростном мосту, Ким часто дышал, до боли впиваясь в штурвал и направлял корабль. Казалось, что скафандр давит на плечи, сжимает бока, затрудняя дыхание, а через поцарапанный визор едва удаётся разглядеть все приборы.

"Соберись!" – мысленно кричал он себе.

Взяв себя в руки, вор древностей уменьшил колебания "Хвоста гидры" в гипертуннеле, что позволило стабилизаторам предотвратить опасное смещение, грозящее им врезаться на сверхскорости в какой-нибудь космический объект.

Можно было расслабиться.

Только ненадолго.

Системы запищали о перегреве ядра, а вслед за тревогой в машинном отделении раздался взрыв.

– За штурвал, Бун! – громко позвал напарника Ким и, выкарабкавшись из кабины, промчавшись мимо вцепившейся в подлокотники навигаторского кресла Виктории, пересёк маленький коридор. После чего, энергично бренча сапогами скафандра о металлические ступени, спустился к реактору.

В центре цилиндрического отсека гудело ядро корабля, гоняя внутри раскалённый пульсолит – вязкую жидкость, пульсирующую острым голубоватым светом. К ядру вели четыре помпы, подающие пульсолит внутрь. И одна из них потемневшим искорёженным металлом висела над полом, а из разорванного чрева капало драгоценное топливо. Раздался ещё взрыв, нарушивший стабилизацию корабля, но, похоже, Буну удалось наладить курс. Пламенное облако, охватившее повреждённую помпу, оставило после себя дюжину хищных огненных языков, пожирающих проводку и обшивку.

Схватив со стены огнетушитель, Ким сорвал с него пломбу и выпустил холодную струю химикатов, не позволяя пожару охватить весь отсек. Затем дал время аварийной системе полностью остановить поток пульсолита в повреждённую помпу и запустил со стоящей возле реактора консоли энергобалансировку ядра, немного увеличив давление в оставшихся трёх помпах – дабы внезапно не лишиться стабилизации в гипертуннеле из-за медленного поступления пульсолита.

Окинув взором успокоившийся движок, Ким опустил огнетушитель и шумно выдохнул через респиратор.

Неужели всё? У них получилось. Они ушли от крейсера! И, что самое главное, выжили! И корабль сохранили!

Только лазионный пьедестал так и валяется где-то в лагере на Обене... Растеряв даже эти маленькие крупицы радости успешного побега от крейсара, Ким со злости пнул огнетушитель, и тот с грохотом укатился в угол.

– Два миллиона долбанных кредитов! – прорычал вор на весь энергоотсек и упал на колени, роняя голову на руки.

Сколько времени потребуется корпорации "Посейдон Старс", чтобы узнать о гибели экспедиции и отправить своих людей, дабы те забрали учёных и всё добро, что они нашли? День? Два? Через три дня на Обене уж точно нечего будет искать. До Полипуса лететь около пяти часов. Там они высадят Викторию, отделаются от погони, и ещё пять часов в обратную сторону. Получается, чуть больше десяти часов, смотря, сколько они будут возиться с крейсером, ведь этот гад явно не отстанет так легко. Просчитает их курс и совершит гиперпрыжок вслед за ними. Можно запросто переждать на Полипусе, но тогда они точно не успеют.

Поднявшись на ноги, Ким оценил степень повреждения помпы. И на ремонт потребуется время. Работы минут на сорок, не больше, но это же Полипус! Где там найти толкового и ответственного техника? И, более важный вопрос, как с ним расплатиться?

– Только бы Элиот был у себя, – досадливо промычал вор древностей, постукивая кулаком визор шлема. Хоть что-нибудь в этом мире будет на их стороне? Уж точно не время и деньги.

Когда Ким вернулся в коридор, его встретил оклик Буна:

– Наконец-то! А мы тут, как видишь, весело проводим время. Сидим и неловко молчим. Красота! Выручай, нас, товарищ главный командор!

Глядя на Викторию, которая сидела, сложив руки на панели навигации и опустив на них голову, трудно было сказать, что ей сейчас требовалось чьё-то внимание и общение.

Ким не стал вытеснять друга из пилотского кресла, а просто опустился на пол, прислонив спину к стене. Вся кожа зудела и пылала, хотя омни-волокно считалось одним из самых удобных и приятных на ощупь материалов, и климат-контроль работал исправно. Но после сегодняшних передряг и неудач, после того, как костлявые пальцы старухи с косой едва не сомкнулись на их маленьком кораблике, какая была бы отрада вдохнуть прохладный воздух и остудить тело о ребристый металл внутренней обшивки "Хвоста гидры". Проклятый скафандр! Ничего, потом в медицинской кабинке он сможет отдохнуть от него.

– Был кто-то на Обене? – спросил вор свою пассажирку. Если она потеряла там только пару назойливых коллег, то можно сказать, что экспедиция прошла удачно!

– Моя мама, – проговорила Виктория. Её голос стал похож на короткий звон хрупкого хрусталя.

– Сочувствую, – сказал Ким, а мысленно тотчас отругал себя:

"О, неужели ты не мог сказать это хоть с каплей эмоций? Сухарь!"

– За что? – Виктория подняла голову и наградила его острым ледяным взглядом. – Она не мертва.

В голове вновь всплыли звуки стрельбы, плюющаяся разрядами "Искра" и всё не желающие помирать солдаты в тёмно-синих доспехах. Возможно, в этом и заключается суть генетических экспериментов капитана Синей Птицы. Он клепает суперсолдат. Ясно.

Вор не стал лишать её пустой надежды:

– Как скажешь.

– Не веришь? – хмыкнула она. – Знал бы ты, на что она способна. Она, между прочим, бывшая десантница.

– А-а-а, ну если десантница... – протянул Ким.

"Опыт против невероятной живучести и численного преимущества? Мне жаль, Виктория" – почти незаметно покачал головой вор, и тут, осенённый, подался вперёд.

– Минуточку, твоя мать сержант Круглова?

Виктория кивнула.

– Точняк! – воскликнул шар. – Вот это поворот!

– Тогда шанс действительно есть, – признал вор.

– Она жива, – твёрдо заверила его Виктория и опустила голову обратно на руки.

Колючая пустота прокралась в душу. Ким горько усмехнулся. Сержант Круглова была единственной, кому удавалось просчитывать все его ходы, разоблачать все трюки и ловушки и, в конечном счёте, ловить его. Это как настоящий заклятый враг, что всю жизнь ставил тебе палки в колёса. И вот ты от него избавился, а вместе с тем потерял какую-то часть себя самого. У Кима было много врагов, в основном пираты и учёные, но все они были идиотами в его глазах. До этого момента он был того же мнения и о сержанте Кругловой. Выходит, обманывал себя. Теперь же словно потерял единственного достойного шахматного соперника. Зато обрёл Синюю Птицу. Хотя пока впечатление о нём, как о сопернике, складывается не лучшее. Он не из тех, кто будет вести честную игру, и не из тех, кто будет мухлевать и искать лазейки, подобно самому Киму. Он просто смахнёт фигуры с доски, вытащит ствол и снесёт тебе башку, довольно пробормотав, что выиграл. Судя по произошедшему на Обене, судя по его методам, этот капитан являлся именно таким человеком. Невольно Ким коснулся своей шеи, на которой сидела голова, оцененная в некоторых колониях в сорок тысяч кредитов, что, само собой разумеется, ничтожно мало за такое-то сокровище.

Между тем, он обратил внимание на Викторию. И как он мог быть таким слепым? У неё же ясно видны материнские черты. Тот же взгляд, цвет волос и глаз, спортивное телосложение и мощные скулы. Но с другой стороны, Виктория была более миниатюрной, подбородок уже, волосы длиннее, а кожа на вид не такая грубая, и её не украшали шрамы. Очевидно, путём она пошла иным, нежели мать.

– Ты из научной группы? – спросил Ким. – Ксеноархеолог? Аномалист?

– Ассистент... – пробубнила она. – С исторического факультета.

– Исторического?... – вор усмехнулся, хотя в горле застрял ком сожалений и зависти.

– В детстве я увлекался историей, – молвил он. – Как же я хотел заняться ею, когда вырасту. Неважно, в каком виде. Согласился бы и на учительский стол в начальных классах. А ксеноархеология с личной лабораторией и командой была заветной мечтой, в которую я превращал свою жизнь в тайных грёзах. – Ким глянул на неё краем визора и продолжил: – Жаль, у семьи не хватало денег даже на захудалый колледж вне системы Сириуса. Мы ведь были одними из первых колонистов на Вознесённой. А кому в новой колонии нужны историки? Им подавай строителей, шахтёров, техников, пилотов, врачей. Больше всего получали шахтёры и пилоты, так как одни снабжали всю колонию ресурсами, а вторые доставляли тех в скопления астероидов и находили богатые на минералы. Выбрал штурвал, а не буровую установку. Если уж и искать в грязи что-либо, так тайны прошлого, а не иридий и водород.

Ким замолчал. Дальнейшие события не побуждали его пускаться в рассказы о жизни. Да и не нужно было. Зачем он вообще это начал? День был трудный, начался паршиво, дальше всё шло скверно, стало отвратно, а вылилось и вовсе в нечто донельзя дурно бедственное. Сейчас отличный момент отделить все сегодняшние события от последующих хорошим сном. Ким встал, размял спину и двинулся, было, к своей каюте, как его остановил Бун:

– Ты что делаешь, чучело?

– Спать иду, – устало ответил вор древностей, готовясь отмахнуться от возможных споров и нареканий со стороны напарника.

Шар отпустил штурвал, оставив летящий в гиперпространстве корабль во власти стабилизаторов, и облетел кресло пилота, уткнувшись нахмуренным окуляром в визор Кима.

– Наша гостья тоже устала. И многого навидалась. Уступи ей кровать!

– Я тоже навидался! – возмутился Ким.

– Тебе не привыкать, консервная банка. Будь джентльменом!

– Ох... – Ким снова постучал себя по забралу, открыл дверь и пригласительным жестом предложил их пассажирке войти. – До Полипуса ещё долго, Виктория. Только свет основной не включай – мигает. Над кроватью лампа есть.

Не проронив ни слова, девушка встала, не поднимая заплаканных глаз, благодарно кивнула и зашла в каюту, закрыла за собой дверь. Киму оставалось только расположиться в кресле, откинувшись на спинку, и запрокинуть ноги на навигационную панель. Без особых удобств, да и о каких удобствах может идти речь, когда он заперт в этом скафандре на протяжении последних трёх лет. Он ест в нём, он спит в нём, он видит в зеркале не своё лицо, а исцарапанную лицевую сторону шлема и тёмный визор, за которым с трудом можно различить глаза. Этот скафандр давно стал его второй кожей. Быть может, однажды, когда вся эта полоса из катастрофических неудач и долгих трудных подъёмов до смерти надоест Киму, он прилетит на какую-нибудь живописную планету, сядет на берегу моря, или на скалистом утёсе, от которого к горизонту тянуться леса, равнины, реки и озёра, и снимет свою омни-волокновую оболочку. Вдохнёт настоящий свежий воздух, а не пропущенный через фильтры респиратора, коснётся травы, песка или земли, и уйдёт. Даст телу раствориться в неизвестной энергии, что бурлит внутри него. Таков исход ему был предсказан, когда он убедил одного аномалиста, Освальда Эдовски, провести небольшое исследование его недуга. Вор древностей в подробностях описал тот черный с зеленоватым оттенком монолит без следов искусственной обработки, от которого вся техника по обработке артефактов начинала сходить с ума. Энергия артефакта, только успел вор прикоснуться к нему, влилась в него, и, если бы не целый мешок с лазионными кристаллами и находящийся поблизости Бун, быть Киму кучей заряженных частиц ещё неизученной энергии.

– Вот так теперь у нас всё, да? – отвлёк напарника от размышлений Бун.

– Ты о чём?

– Вот так мы теперь работаем? Как бездари. Увидели антлантийского жмурика – подводим миссию, столкнулись с кучкой солдат – подводим миссию, втрескались в смазливую ассистентку – подводим миссию.

– Я не втрескался, – ответил Ким.

– Уж лучше бы да. Тогда ещё можно было бы понять твои сегодняшние косяки, напарник. Почему ты не мог просто собраться и сделать всё чисто и гладко, как в прошлый раз? На той неделе, помнишь? Ах, как это было грандиозно! Мы свистнули тот фокусировочный лазионный кристалл прям из рук Бронзового Мастера! Обвели вокруг пальца всю его шайку! Ничто не могло нас остановить, и вот теперь...

– Мы много чего у него выкрали, – напомнил вор древностей.

– Да, но кредиты мы получаем только за самые редкие артефакты. Напомню, что цена остальным находкам – пиратские пустышки, с которыми жизнь превращается в жалкое существование.

– Ну, хоть корабль заправить есть на что.

– Кстати, о корабле. Что там с движком? – поинтересовался Бун.

– Третья помпа откинула копыта.

– Прелестно, – буркнув, сузил он окуляр. – Как выкручиваться будем?

– Я устал, Бун, – со вздохом проговорил Ким и закрыл глаза.

– Устал он. Вот добудем пьедестал, тогда и можно будет уходить на покой, – сказал шар, но вор древностей его уже не слушал.

Включив "Снова к звёздам!", Ким оградил себя от внешнего мира и попытался уснуть, душой уносясь к далёким-далёким светилам вместе с дивной балладой отважного адмирала.

***

Свернувшись калачиком, Виктория лежала на жёсткой кушетке без единого пастельного белья, даже без самого простого покрывала. Здесь ничего подобного не было. Кровать была холодной, как и вся каюта, и, в довесок к этому, через иллюминатор вливалось ледяное сияние гипертуннеля. Оно растягивалось бледной полосой на продавленном опалённом столе, спадало на пол, бросая испуганные длинные тени от комков грязи и земли.

Виктории было ужасно одиноко, и больше всего в данный момент не хватало материнского прикосновения, её твёрдого взгляда и силы характера. Увидит ли она её снова? Даже если ей удалось уцелеть и вызвать подмогу, как её дочери не пасть духом и преодолеть это испытание без её поддержки? Пусть мать с ней была иногда слишком строга, но так же она всегда могла её приободрить, защитить, понять.

Она вряд ли сможет заснуть в таких недружелюбных условиях – так далеко от дома и знакомых лиц. Всё что ей оставалось, так это лежать, упираясь взором в дверь. Дверь, в которую в любой момент могли войти её "доблестные" спасители, изменив своё решение сохранить ей жизнь. Они же преступники! Отбросы галактики, скитающиеся по окраинным мирам. А что будет дальше, когда этот старый корабль достигнет пресловутого Полипуса? Когда они высадят её и смоются восвояси, что ей делать одной у границ населённых систем, в обществе пиратов, изгнанников и головорезов? Виктория могла только гадать.

"Рвёт пульсолит ткань мироздания!

Гонит фотоны кораблей наших мощь!

Мы смогли обуздать космические силы,

Лишь заглянув в океанские глубины..."

Отрывок из песни "Атлантида" адмирала И. А. Хенша

Глава 5. Воды Полипуса.

Быстро растаял беспокойный сон. Ким убрал ноги с навигационной панели и, жмурясь от пробудившейся вместе с ним боли в плече, поднялся и размял спину. Определённо стоило воспользоваться кабиной медпомощи. Если бы только жадность душила не так сильно, ведь эта машина с поразительной скоростью пожирала дорогущие медикаменты.

– Посмотрите, кто проснулся! – заговорил висящий над креслом пилота шар. – Всю дорогу продрых. Смени меня. Осточертело уже в эту дыру таращиться.

Ким лениво посмотрел в бесконечную синеву гипертуннеля и отвернулся.

– Поем для начала, – сонно выдавил он и направился в каюту.

– Ну, конечно. Вам, счастливым обладателям желудка легко найти отговорку, чтобы подольше побездельничать.

С резким скрежетом дверь отъехала в сторону, пропустив вора древностей внутрь. Их попутчица тоже не спала. Она упёрлась в его визор пустым взглядом и подобралась, прижав к себе согнутые в коленях ноги.

"Хитрюга" – Ким улыбнулся, видя, как она, будто невзначай, отводит правую руку за спину. Дверца багажного отсека была закрыта не до конца.

Тем не менее, вор, сохраняя невозмутимый вид, прошёл в каюту и, со скрипом старых петель, демонстративно поднял дверцу, хранящую в себе его добро. Бегло оценив изменившееся содержимое, Ким посмотрел на гостью и, осуждающе цокая, молвил:

– Воровать нехорошо.

– Кто бы говорил, – фыркнула Виктория, смерив его презрительным взглядом.

– Пожалуйста, верни мой разрядный коннектор. Без него мне не починить скафандр в случае серьёзной поломки.

Её глаза уткнулись в кабину медпомощи перед кушеткой.

– Какой ещё разрядный коннектор? – Виктория сжала губы. Как же сейчас она походила на мать! В ней тоже был тот волевой стержень, незаметно превращающий её из невинной робкой девушки в опасную гадюку, готовую по возможности впиться в глотку своего врага.

– Тот коннектор, что ты прячешь под правой рукой. Брось, ты же знаешь, омни-волокно так просто не повредить.

– А если я знаю, куда бить?

Потянувшись, Ким принялся рыться в своих закромах и достал из черноты отсека пару матово-стальных бутылок.

– Тогда тем более я бы хотел, чтобы ты вернула мой инструмент.

– Зачем ты вообще носишь скафандр у себя на корабле? – сменила она тему. – Меня боишься?

Вор древностей, посмеиваясь, уселся напротив своей попутчицы – на небольшом стуле с колёсиками.

– До дрожи в коленках, – сказал он и наклонился к ней так, чтобы сквозь поцарапанный визор можно было разглядеть его хитро сощуренные серые глаза.

– Что это? – Виктория качнула головой в сторону бутылок.

Ким поставил их на стол и пододвинул одну к гостье.

– Завтрак. – Он принялся откручивать крышку со своей порции. Достал из отсека скафандра небольшую металлическую трубочку и подсоединил к открытому разъёму бутылки. – Капитан корабля желает вам приятного аппетита и надеется, вам понравится наше изысканное меню. Блюдо дня – пищевая смесь. Холодный кисель из белков, углеводов, минералов и кучи всякой калорийной синтетики. Смотри, этот со вкусом апельсина! Знать бы ещё, какие на вкус апельсины... Зато дёшево, сердито и невероятно полезно! – торжественно заявил он и пропустил трубочку через порт респиратора, отправляя склизкую кислую дрянь себе в рот. – Между прочим, про коннектор я не шутил, – проговорил Ким, морщась от послевкусия. – Не хочу прибегать к силе, но он действительно мне жизненно необходим.

– Мама научила меня множеству приёмов рукопашного боя, – с вызовом проговорила Виктория.

– Это славно, – кивнул Ким и сделал ещё пару глотков питательного раствора. – Славно, что ты об этом сказала. Теперь твой предполагаемый соперник может просто парализовать тебя из электроискрового пистолета. Никогда не выкладывай все свои козыри.

Сев поближе, Виктория положила на стол небольшое устройство с чёрной рукоятью и длинным штыком, основание которого было оплетено проводами.

– Спасибо, – тепло поблагодарил Ким и подтолкнул к ней её завтрак. – Угощайся. – Вор древностей подмигнул своей гостье и выпил через трубочку остатки киселеобразного лакомства.

Избавив бутылку от крышки, Виктория с опаской принюхалась к содержимому. Недоверчиво нахмурилась, подняв короткий взгляд на Кима. Он наверняка сейчас надсмехается над ней за этим своим шлемом! Сидит и лыбиться, получая удовольствие от её нерешительности. Ну, она не доставит ему такой радости!

Виктория коснулась чёрного пластикового горлышка губами и наклонила бутылку. Стоило холодной приторной слизи оказаться во рту, она зажмурилась и через силу проглотила её.

– Уф... ну и гадость! – Она скорчила гримасу отвращения, которой было совершенно недостаточно, чтобы в полной мере отразить, как ей в действительности противно это непонятное вещество. Непонятное вещество! – ещё более менее подходит в качестве названия для содержимого этой бутылки. Но какому гению пришло в голову назвать это едой?!

Вот теперь Ким точно смеялся. Тихий, немного искажённый респиратором хохот вылетал из чёрного шлема, когда его попутчица отчаянно сражалась с позывами желудка вернуть это "непонятное вещество" обратно. Прокашлявшись, Виктория обречённо посмотрела на него.

– Как ты это ешь?! – воскликнула она.

– Привык. Главное не вспоминать вкуса нормальной пищи. И ничего. Отдаю тебе должное. Когда я попробовал это впервые, меня всего наизнанку вывернуло. Правда, мне тогда попалась со вкусом корицы. Вот это было испытание!

Виктория покрутила свою бутылку и увидела надпись крохотными буквами возле горлышка "Пищевая смесь ВЕСЁЛОГО Фрэнка. Со вкусом карамели!".

– Гадость, – она вытерла губы тыльной стороной ладони. – Они вообще знают, какая на вкус карамель?

– С корицей они точно не угадали.

– Мне обязательно это есть?

Ким пожал плечами.

– Может на вкус оно и не ахти, зато силы восстанавливает, будь здоров. На весь день, – пояснил он. – На Полипусе две владыки – деньги и сила. Денег у нас нет, так что... Не зевай и порцию свою поскорей уплетай!

С сильным толчком "Хвост гидры" вышел из гипертуннеля. Бесконечная синева распалась, высвободив из своего заточения звёздное полотно. За иллюминатором возникла большая голубая планета, окружённая ярко-жёлтым ореолом выглядывающей звезды.

– Вот мы и на месте, – произнёс вор древностей. – Ты не вкусила жизни, если не скрывалась в святая святых всего свободного от чужой власти мира, удирая от кучи озлобленных смутьянов. – Он встал, двинулся прочь из каюты. – Давай, принцесса, доедай кашку и присоединяйся к нам с Буном. Скоро будем нырять!

Дверь дважды проскрежетала, и вот Виктория снова осталась одна наедине с собой в холодном и мрачном помещении. Пронзив матовую металлическую бутылку ненавистным взором, она поставила её на закрытый ноутбук Кима и вышла вслед за ним.

Поменявшись местами, Ким и Бун сидели в кабине пилота и готовили корабль к входу в атмосферу. Увидев появившуюся в коридоре гостью, шар довольно протрещал.

– Наша птаха уже очнулась ото сна! Как угощение? – спросил он.

– Не так уж и плохо для такого корабля, – невозмутимо ответила Виктория, встав позади Кима.

– Что ты имеешь в виду? – озлобился Бун. – Между прочим, если бы не ты, мы бы уже пересчитывали наши миллионы!

– Ты вправду такой беспомощный, что не можешь признать поражение и скидываешь вину на кого попало?

"Ох, вот это зря" – с досадным вздохом пробубнил себе под нос Ким, тихонько наклоняя штурвал, дабы зайти на орбиту Полипуса.

– Эй, ты играешь с опасной стихией, девочка! – подлетев выше, грозно молвил шар.

– Никогда не умела играть в гравибол. Мячи слишком жёсткие, – не поворачиваясь, произнесла она. – И тупые! – крикнула за плечо Буну.

– Я не мяч для гравибола! Похоже, ты нарвалась на электромагнитную карусель, детка! – прикрывая окуляр, прорычал шар и двинулся к ней.

– Эй, Бун, глянь-ка, что с ядром, – попросил Ким, выравнивая орбитальную траекторию.

– Всё в порядке, – процедил робот, впиваясь окуляром в глаза Виктории.

– Бун, мы без одной помпы летим, – напомнил Ким. – Прошу, спустись в машинное отделение. А ты, Виктория, не поможешь с навигацией?

– Это моя работа! – заворчал Бун. – А к ядру и она может спуститься.

– Но она не знает наш корабль так, как мы. Я начинаю заходить в атмосферу, и если никто не хочет взорваться, займите места.

Робот протрещал что-то нелесное и удалился из кабины, позволив гостье занять место навигатора.

– Это несложно, – начал объяснять вор древностей, когда, оглянувшись, увидел, что Виктория с сомнением разглядывает голографические иконки. – Бун уже вывел координаты базы "Левиафана" на Полипусе. Тебе всего лишь надо...

– Я знаю! – резко оборвала она его. – Просто интерфейс непривычный.

Справа от штурвала, на голограмме орбитальной траектории, вырисовалась новая пунктирная линия, обрывающаяся на мерцающей поверхности планеты.

– Чудно. Где научилась?

– Мой вуз на космической станции находится. Так что мама подарила мне свой челнок, чтобы домой по выходным летать.

– Повезло.

– Угу, – промычала она, смахивая со щеки слезу, выжатую воспоминаниями о матери. Но горечь возможной утраты пришлось отложить на второй план, ведь корабль нещадно встряхнуло.

– Держись, сейчас будет трясти! – немного запоздало оповестил её Ким, сражаясь с вырывающимся из-под контроля штурвалом.

Поверхность синей планеты приближалась, а между тем, на навигационной панели вспыхнула точка вышедшего из гиперпрыжка крейсера Синей Птицы. Виктория сильнее сжала подлокотники.

– Быстрее можно? – перекрикивая рёв турбин и вой надрывающейся обшивки, спросила она. – Они уже тут!

– Вижу.

– Истребители, Ким!

– Знаю.

– Но как же? Они же догонят!

"Хвост гидры" преодолел стратосферу и, поднимая нос, пронёсся над облаками.

– Не догонят, – успокоил её Ким, постепенно погружая корабль в белоснежные бугристые поля, залитые рассветными лучами.

– А станция? Я думала, она секретная и о ней никто не должен знать.

– О ней много кто знает. Другой вопрос – как попасть туда – ставит многих в тупик.

Облачное покрывало расступилось перед острым носом корабля, и из кабины пилота открылся вид на необъятный океанский простор, раскинувшийся от горизонта до горизонта. Бархатное синевато-зелёное покрывало водной толщи становилось всё ближе, а какой-либо базы, станции или постройки на поверхности не замечалось. Виктория отправила любопытный взор дальше, к светилу, выныривающему из края водного мира. После, привстав, начала заглядывать под носовую часть корабля. Ничего! Кругом одна вода. И "Хвост гидры" стремительно нёсся прямо к её поверхности, даже не думая менять направление.

Системы запищали об опасности!

– Истребители уже в атмосфере! – предупредила пилота Виктория.

– Хорошо, пусть полюбуются.

Глушилки мешали врагу захватить цель, тем самым выигрывая беглецам время. Разрезая водную гладь воздушным потоком, Ким направил корабль параллельно океану, одной рукой пилотируя, второй пробуждая специальные модификации судна.

"ГИДРО-ДВИГАТЕЛЬ АКТИВИРОВАН" – высветила вскоре панель управления.

Виктория вскрикнула от неожиданности, когда вор древностей толкнул штурвал вперёд, и "Хвост гидры", пронзив острым носом океанскую толщь, ушёл на глубину.

В кабине потемнело. Пульсолитовые двигатели затихли. Корабль высвободился из густого вихря пузырьков, что увлёк вслед за собой. Сквозь толстое стекло прошёл преломленный свет с поверхности. Его яркие пятна танцевали на панели управления под неподвижными голограммами показателей, скатывались на пол, прыгали по креслам, по скафандру Кима и по ошарашенной зрелищем Виктории. Для неё только что перевернулся целый мир! Сколько раз она и её сверстники летали в открытом космосе на пассажирских лайнерах и личных челноках родителей, обгоняя в гиперпространстве фотоны? Как давно они, повзрослев, перестали в страхе закрывать глаза и шептать молитвы во время вхождения в атмосферу и выхода на орбиту? Это абсолютно обыденные вещи для современного человека, хотя в прошлой эре о таком могли только мечтать. Но вот люди начали покорять иные миры, а вместе с тем превращать галактику в свою зону обыденности и комфорта. Сегодня никого не удивить космическим кораблём, сверхсветовыми скоростями и антигравитационными тележками. А если показать такому обывателю нечто совершенно новое? И найдётся ли это "новое"? Впервые в жизни Виктория пересекла границы сразу четырёх разных миров! Из гипертуннеля, искажающего законы физики, в ледяной вакуум космоса. С орбиты планеты, да под укрытый солнечными лучами небосвод. И, миновав облака, вместе с кораблём ушла прямо в непроглядную пучину, где высятся колышущиеся леса светящихся водорослей. Где меж когтеобразных скал снуют косяки фиолетовых рыбёшек, описывая невидимые спирали колючими плавниками. Где в мрачных пещерах горят чьи-то хищные огни, поджидая неосторожную добычу, бредущую по песчаному дну. И где вдали, почти скрытые океанской синевой, проплывают колоссальные силуэты, величественно поднимая и опуская плавники размером с поля для гравибола. Эти едва видимые с такого расстояния гиганты посылают сигналы приветствия своему маленькому металлическому гостью – космическому кораблю, – игриво мигая биолюминесцентными фонарями вдоль всего хребта и длинного изящного хвоста. Видя нечто подобное впервые, любой искушённый зануда тут же превратится в дитё, что широкими глазами таращится в иллюминатор, впервые отправившись с родителями в круиз по какой-нибудь живописной туманности.