Текст книги "Сияние далёких квазаров(СИ)"

Автор книги: Иван Швыдков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12. Гиперпространственная ловушка

Возле индикатора «ВЗВЕДЕНО» красовалась приклеенная записка: «Стоимость этой гиперпространственной ловушки – сто девяносто девять тысяч восемьсот кредитов. Сдача там же. Счастливого полёта».

Приподняв записку, они обнаружили пластиковую карточку номиналом в двести кредитов.

– С чувством юмора у кэпа всё в порядке... – обречённо пробормотал Ким. Рука в перчатке гермокостюма содрала приклеенную бумажку вместе с кредитами. С хрустом сжав карточку в кулаке, Ким в гневе швырнул её в сторону кабины.

– Ты чего творишь? – тотчас возник Бун, проводив окуляром улетевшие осколки. – Это же деньги!

– Мертвецам деньги ни к чему... – мрачно произнёс вор древностей и встал с окровавленного пола.

– Мы ещё живы! И ты посмотри! У этой бомбы таймера нет, ничего не пикает. Сто процентов она сработает с детонатора, а детонатор до нас не дотянет! Мы уже за десяток световых лет от крейсера.

– Это не такая бомба, Бун, – расхаживая туда-сюда, говорил Ким. – Она связана с гиперпространством и рванёт, стоит нам выйти из него.

Обогнув кейс по кругу, шар завис над его электронной начинкой. Выпученный окуляр усердно прочёсывал каждый дюйм матово-бурого корпуса бомбы, каждый из проводков, разными цветами соединяющие индикаторы.

– А вдруг ты ошибся? – спустя долгую напряжённую минуту молчания спросил он.

Ким лишь развёл руками, шлёпая сапогами по бордовым лужам, и на палубе вновь воцарился монотонный гул пульсолитовых двигателей.

– Была у нас на "Капраке" одна похожая. Капитан со штурманом всё нарадоваться ею не могли, ждали подходящего момента, дабы испробовать на каком-нибудь патрульном фрегате. От них-то и наслышался о ней. Говорили, в ней какая-то система, которая вытягивает антивещество из подпространства.

– Это плохо? – Бун непонимающе моргнул окуляром.

– Сам подумай, мяч ты гравибольный! – вспыхнул Ким. – Мы состоим из вещества. Корабль состоит из вещества. Всё тут, куда ни плюнь, сплошное вещество, протоны, нейтроны, кварки-фигарки. А антивещество – это зеркальный аналог вещества. Знаешь, что происходит, когда они встречаются? – Он наклонился к роботу, висящему над кейсом.

– Э-э-э... – прогудел он, прищурившись. – Бум?

– Пфф... бум... Произойдёт тоже, что и при прямом попадании по нам с главной пушки крейсера. Полная аннигиляция! Я бы посмотрел со стороны, напялив солнцезащитные очки поверх шлема. С радостью посмотрел бы. Но боюсь, мне придётся стать действующим звеном этого термоядерного фейерверка. Представь, что произойдёт – возле наших ног лежит бомба, для которой не важен размер её цели. Нужно только выйти из гипертуннеля. И всё.

С упорством оттолкнув дверь уборной, в коридор выбралась Виктория. Её ноги в рабочих сапогах осторожно ступали на не заляпанные участки пола, глаза всё так же старательно держались прямо. Когда она добралась до каюты, то остановилась, обратив внимание на притихших спутников.

– Всё хорошо? – спросила она Кима.

– Ну... – неясно протянул вор древностей. Бросил озадаченный взор к напарнику, мысленно вопрошая:

"Что людям говорят в таких случаях?"

Пару секунд они сверлили друг друга взглядами, после чего Бун вдруг резко повернулся к Виктории и весело изрёк:

– Всё замечательно! А что?

– Ничего, вы просто притихли ни с того ни с сего. Вот я и подумала...

– Всё нормально! – перебил её шар.

Девушка пожала плечами.

– Ладно, как скажешь. Сколько нам осталось? – беззаботно обратилась она к Киму, почёсывая ладонь.

– Два... с половиной... часа, – через силу выговорил вор. Хорошо, что Виктория не видела его лица, ибо на нём сейчас наверняка застыла смесь ужаса и безысходности.

– Здорово. Я хотела прилечь, никто ведь не против? Разбудите, как долетим? Столько всего за этот день навалилось. Так что я либо посплю, либо помру. – Она поморщилась, прикрыла нос. – Уф, и приберитесь, наконец! Они уже вонять начинают, – её голос дрогнул, когда взгляд случайно скользнул по телам в синих доспехах. Не став больше стоять в дверях, Виктория развернулась и закрылась в каюте.

– Ты почему ей сказал, что всё замечательно? – тут же навалился с вопросом на напарника Ким.

– Потому что ты стоял и молчал, дешёвый актёришка! Что прикажешь, надо было говорить? У нас бомба и скоро от нас даже атомов не останется?

– По крайней мере... Знаешь, может это и к лучшему. Для неё всё закончится быстро. Без нервов и паники.

Окуляр робота сузился до тонкой светящейся щёлки.

– Ты что сдаёшься?

– Чего? Нет! Мы обезвредим её!

– Ага, а то я подумал, будто ты уже приготовился взрываться.

– А ты разве нет? – поинтересовался Ким и уселся рядом с бомбой. – Мы же в этом ни хрена не разбираемся. Советую приготовиться.

– Советую засунуть свои советы в задницу, – огрызнулся Бун и подлетел ближе к переплетению проводов.

Следующие пятнадцать минут они безрезультатно таращились в сложную, но довольно компактную систему их локального внутрикорабельного судного дня. Ни один индикатор не моргнул, подав слабый сигнал о возможности обезвреживания бомбы. Нигде ничего не пропищало и не загорелось сильнее. Наконец, когда Ким, закрыв глаза, раздражённо всплеснул руками, Бун произнёс:

– Ты говорил, она взорвётся, как только мы выйдем из гиперпространства. А что нам мешает разнести к чертям весь её механизм, пока этого не случилось? – спросил он и, не дожидаясь ответа, поднял кейс магнитным полем.

– Стой! – вор древностей удержал его, медленно опустив бомбу на место. – Сомневаюсь, что тогда бы она ценилась так дорого. Я не знаю, как точно работает захват антивещества. Откуда нам знать, что оно уже не напиталось им... или не притянуло его? А? Вероятней всего, если мы её сломаем, то потеряем последнюю надежду обратить процесс.

– Или наоборот, – опять потянул бомбу шар, – спасём себя и корабль! И твою пассию.

– Она не моя пассия! С чего ты вообще взял? Откуда такие мысли?

– Видел я, как ты на неё смотришь.

– Ни черта ты не видел, гравибольный мяч. Моё лицо за забралом, ага? – Ким указал на свой шлем.

– А я нечеловеческая технология, ага? – парировал Бун.

– Быть может, тогда увидишь, как нам обезвредить бомбу?

– Да легко! За борт её!

Робот схватил бомбу, быстро воспарил с ней и помчался к шлюзу. Дверная панель ответила на его попытки получить доступ к выходу из корабля отрицательным писком.

– Дурак ты, Бун, – устало приведя ладонью по забралу, молвил Ким. – Пока мы в гиперпространстве, ничему и никому не покинуть борт этого корыта. Защитное пульсолитовое поле. Без него мы бы расплавились.

– Проклятье! – ругнулся упёртый шар, продолжая жать кнопку открытия шлюза. – Тогда давай устроим пожар. Экстренная ситуация! Корабль ведь выйдет из туннеля?

– Выйдет. И мы взорвёмся.

– Провалиться мне в чёрную дыру! Почему я не могу попадать в неприятности, которые легко решить? Арх! Я уже готов задницу засунуть в охладительную колбу реактора, лишь бы остудить. Как она пылает! А у меня её даже нет! Слышишь, консервная банка? Вот до чего ты меня доводишь!

Затерявшись в тщетных попытках найти выход из ситуации, Ким выхватил пару слов из нытья товарища и задумчиво, отстранённо пробормотал:

– Остудить... пылает?...

– Точняк, не знал, что ты меня слушаешь, – молвил робот и вернул бомбу к ногам вора.

– Бун, импульсы задействованного пульсолита ограждают корабль от потоков антивещества в подпространстве, так?

– Так всякие зануды говорят, – кивнул шар. – А что?

– А реверс ядра повышает мощность импульсов, так?

Бун грозно прикрыл окуляр.

– Это не гоночный корабль, глупый ты мяч! – подражая его голосу, передразнил он Кима. – Мог всех угробить, не используй реверс, бла, бла, бла!

– Включим реверс всего на мгновение! Дабы предотвратить попадание антивещества в пространство.

– А что потом? Бомба-то всё ещё работает. Или тогда можно её сломать! – обрадованно воскликнул шар, подпрыгнув в воздухе.

– Насчёт сломать – не уверен. Как и чем её ломать, чтобы она уж точно больше не взаимодействовала с гиперпространством? Проще заморозить её в колбе охладителя!

– Отли-и-ично. Тогда решено, идём морозить бомбу! – Бун вновь подхватил кейс, и в этот раз напарник не препятствовал этому, а, подскочив, побежал следом, едва не поскальзываясь на кровавых лужах.

Друзья спустились в машинное отделение и нависли над консолью реактора. Бомба висела рядом. Пальцы Кима шустро прыгали по голографическим кнопкам. Окуляр робота пролистывал список установок.

– Погоди... – вдруг замер и прервал напарника вор древностей. На экране всплыли параметры реверса ионных колец.

– Ох, ну не томи! Закидывай уже бомбу в холодильник.

– Я думаю. Если её заморозка ничего не решит, есть один вариант избежать взрыва со стопроцентной вероятностью.

– Стопроцентной? – недоверчиво спросил шар.

– Да. Верней, я так считаю. Мм... Нет, процентов девяносто. Если мы врубим реверс прямо перед выходом из гиперпространства. Это определённо должно сработать.

– Как-то это ненадёжно, – прогудел Бун. – Там же БАЦ! И мы вышли.

– Запустим до этого "БАЦ!". Только ненадолго, иначе движку конец. Реверс в гиперпространстве не самое умное решение, но иного выхода я не вижу.

– Ладно, пускай будет по-твоему. На сколько ставить? – спросил робот, и его выпуклое око вернулось к параметрам реверса.

– Три секунды.

– Три секунды?! – прокричал Бун. – Чего так мало? Давай хотя бы десять.

– Нет, три. Ты и так значительно поднасрал нашему движку предыдущим реверсом, да и я с прыжком из планетарной системе тоже. Больше трёх может не выдержать.

Оранжевый ползунок на спроецированном экране был опущен в самый низ. Рядом высветилось число – 3.25.

Ким вопросительно посмотрел на напарника.

– Ну, хоть четвертинку секунды, – жалостливо прогудел робот. – Там же пока оно раскочегарится...

– Я успею, – заверил его вор и выровнял число ровно до трёх.

Покрутив бомбу в магнитном поле, Бун отстранился от консоли и спросил:

– Что с этой малышкой? Кидать её в колбу? Или ждать до выхода из прыжка?

– Кидай, – твёрдо сказал Ким и скрестил руки на груди.

Бун приблизился к высокой установке, встроенной в реактор. Пропищали переключатели, что-то зашипело, и в уходящей в пол здоровенной трубе открылся люк, выпустив наружу фонтан ледяных испарений. Исчезнув в распахнутом жерле, бомба сильно брякнулась об дно из термолидиевой стали. Крышка люка опустилась, проскрипели механизмы, и давление увлекло кейс прямо в охладительную установку. В её резервную колбу.

– Держи фаталити от абсолютного нуля, детка! – отправил ей прощальное послание Бун.

В это время Ким подготовил мусоросжигатель.

– Главное сейчас не упустить момент, – нервно проговорил вор древностей, поворачивая большой красный вентиль. – Мы всё сделали правильно. Все сделали правильно. Абсолютно.

"Чёрт подери, мы закинули бомбу чуть ли не в сердце корабля!!!" – разрывал сознание внутренний голос.

– Всё, как надо, – наперекор ему твердил вор и подбежал к толстой бледно-красной перегородке, в противоположной стене. Вверху висела потёртая табличка с изображённым на ней крохотным огоньком и надписью "ОПАСНО". – Тащи трупы, Бун, – раскрыв приёмный порт мусоросжигателя, сказал он напарнику. – Только не забудь обшманать их по полной. Вытащи капсулы с омни-волокном, оно мне пригодится. Все аккумуляторы, пистолеты, гранаты, коммуникаторы, кошельки. В общем, делай свою работу.

– И плазменные винтовки, ведь так, старина? – зависнув над первой ступенькой, окликнул его шар.

– Плазменные винтовки? Старина, они УЖЕ наши. Те неудачники уронили их на НАШ пол, когда перемёрли. Так что сложи НАШЕ вооружение в грузовой каюте, когда закончишь обчищать их. Остальное – сжечь.

Бун быстро метнулся на палубу, свистящим размытым пятном пролетев над лестницей. Через пятнадцать минут вернулся, притащив магнитным захватом первого десантника. «Этот есть!» – сказал он, и с помощью Кима запихнул его в порт мусоросжигателя. Тяжёлая перегородка закрылась и проглотила тело, облачённое в синий скафандр. «И этот готов!» – обчистив все отсеки, приволок следующего солдата робот.

Как во сне Ким отправлял молчаливых добровольцев в их последний путь, который завершался в пылающих недрах этой металлической глотки. От ощущения, что и их ждёт та же участь в конце гипертуннеля, у него внутри всё сжималось.

– Этот последний? – спросил он, когда Бун толчком магнитного поля отправил четвёртого десантника в пасть мусоросжигателя.

– Ещё один, – заявил шар. – Там твоя помощь нужна. Я могу таскать их только за скафандры, а тот немного вышел за собственные пределы.

– В смысле?

– Дрона чистить сам будешь. Это была твоя глупая идея.

Оставив мусоросжигатель, Ким поднялся на палубу и заглянул в грузовую каюту.

– Ох... чтоб тебя, – мигом отпрянув, ужаснулся он, прикрыв респиратор. Со стен спускались алые струи вместе с ошмётками плоти. Каюта выглядела так, словно её кроваво-мясным фонтаном обдало. Шкаф валялся на боку, а на останках контейнера лежал окровавленный дрон с намотанными на бур разорванными внутренностями десантника. Сам несчастный лежал в центре, прямо под уснувшим кровожадным механизмом. И в правом дальнем углу. Верхняя часть в углу, нижняя под дроном.

– Виктория не должна этого видеть, – удерживая желудок от бунта, сказал вор древностей.

– О будто тебе есть дело! – заговорил под боком шар. – Она не моя пассия, она не моя пассия. Угу.

– Мы с ней неплохо поладили, – молвил Ким и присел возле дрона. Приподнял его за острый конец бура. – Не хочу, чтобы ей потом кошмары снились. О-о-ох...

– Запал, запал, запал! – насмешливо затараторил Бун.

– И-и-е-а... у-у, – проскулил вор, вытянув из ходового механизма длинную склизкую гадость. – Я не силён в анатомии, но это определённо кишка.

– Хочешь, Викторию позову помочь?

– Нет! – прокричал Ким, потянувшись за вылетевшим в коридор роботом. Заскользил по кровяной луже и шмякнулся на обломки контейнера для артефактов.

Бун вернулся в грузовую, скептически хмуря окуляр.

– Можешь сколько хочешь отнекиваться, но хватит считать меня дураком!

Столкнув дрона на пол, Ким принялся собирать все испорченные инструменты и прочий хлам поверх приплюснутого контейнера. Туда же отправился и солдат. По частям.

– К сжигателю, Бун, – стряхивая алые капли с перчаток, сказал вор напарнику.

Настала очередь работать тряпкой. Ким навестил тесную уборную, раздобыл там старую засохшую тряпку, похожую на кусок сланца, и закинул в раковину. Поток ледяной воды разбился о её затвердевшую поверхность, напитывая, делая мягче.

Неожиданно движение на краю визора переманило внимание вора, и он обернулся в сторону выхода. В дверях стояла Виктория.

– Этот маленький гадёныш всё-таки разбудил тебя? – вылетела усмешка из респиратора.

Девушка отрицательно помотала головой.

– Так и не смогла уснуть. Всё беспокойство гложет. Хотя, казалось бы, худшее уже позади.

Взор вора древностей переполз к спуску в машинное отделение, где находилась замороженная бомба.

– Да уж. С чего бы это? – Он отмахнулся. – Ещё не всё. Крейсер имеет возможность просчитать нашу траекторию. Как при прыжке к Полипусу. После входа в гиперпростарнство остаётся энергетическая сигнатура, которую они несомненно подхватят и сядут нам на хвост, объяснил Ким и поспешил ответить на её озадаченно напуганное выражение лица: – Но мы с Буном придумали уловку, как уходить от таких преследователей. Их крейсер махина немалая. Такой нужен огромный реактор, много топлива и больше времени на перезарядку гипердвигателя. Пять-шесть прыжков и они потеряют нашу сигнатуру. – Он торжественно хлопнул ладонями. – Так что запасись терпением и не парься.

– Легко сказать, – вздохнула она. – Давай я хоть помогу тебе.

Виктория протиснулась внутрь и загремела жестяными ведрами в выдвинутом из стены ящике. В зеркале возле раковины виднелось отражение её стройной фигуры в сером комбинезоне "Посейдон Старс" и падающие на спину каштановые волосы.

"А у неё красивая талия, – отметил про себя Ким и тут же сведя брови уткнулся в раковину. – У тебя бомба в охладителе, недоумок! Думай о бомбе, помни о реверсе и следи за временем".

Выжатая тряпка испустила из себя мутную жижу. Повесив её на край, он тронул Викторию за плечо и поманил за собой.

Вместе они добрались до кабины. Ким приподнял на кресле изрешечённый скафандр, с трудом вскрыл оплавленную панель и запихнул в ячейку полную капсулу с омни-волокном, изъятую из собственного костюма. Покопавшись в повреждённой электронике, ему удалось запустить процесс восстановления. С кожаным скрипом мягкие плотные ткани принялись затягиваться. Части скафандра двигались, словно живые и самостоятельные. Опаленные пробоины становились меньше, а затем и вовсе исчезали.

Подобрав с пола оторванную руку костюма, Ким прицепил её к плечу с рваными краями, и омни-волокно послушно оплело потерянную конечность, закрыв все дыры.

– Климат-контроль и сервоприводы сломаны вдрызг, – молвил он, поднимая скафандр и помогая девушке в него влезть. – Позже починю. Будет немного неудобно, но, по крайней мере, не замараешься.

Она надела шлем, и за прозрачным забралом мелькнула её благодарная улыбка.

Пару минут спустя оба облачённых в гермокостюмы космических странника сидели на полу и оттирали следы недавней битвы. Перчатки и сапоги вскоре были напрочь изгвазданы кровавыми разводами, что дотягивались до локтей и колен. Загадочным образом ляпы появлялись и на визорах, и на респираторах, и на нагрудниках. Без сомнений, после генеральной уборки придётся устраивать водные процедуры и для скафандров.

– Я читала дневник Говарда, – коротко произнесла Виктория, когда позади осталась целая половина очищенного коридора. Тряпка Кима перестала сновать по полу. На девушку вопросительно посмотрел тёмный визор. – Он делал много заметок про тебя.

– Не удивительно, ведь мы с ним вместе работали, – сухо пробормотал вор и с утроенной силой продолжил тереть ребристую металлическую поверхность.

– Вы не просто работали, вы были, как отец и сын. По крайней мере, именно таким было его отношение к тебе. Он передавал тебе свои знания, мечтая, что однажды ты продолжишь его дело.

– Не вышло. Увы, да?

На этот раз остановилась она, оставив тряпку в луже. Выразительно посмотрела на вора.

– Почему ты его предал? – с нотками осуждения спросила Виктория.

– Никого я не предавал.

– А вот он пишет, тебе нравилась ксеноархеология, и ты любил изучать культуру атлантов.

– Ксеноархеология мне всегда нравилась. И атланты. Они были славными ребятами.

– Говард такие надежды на тебя возлагал... Жаль, что ты стал вором.

С силой сжав тряпку и выдавив из неё кровавую струю, Ким бросил в помощницу обжигающий взгляд.

– Хватит. Напоминать. Мне. Об этом, – процедил он.

– Ну, уж прости! Я-то вовсе не планирую строить карьеру ксеноархеолога, не летаю в экспедиции, пытаясь обзавестись связями в компании, и совсем не беспокоюсь о будущем, в которое будут вставлять палки такие, как ты!

– Какие такие? Отпетые преступники, вечно бегущие от закона? До встречи с Говардом, я был пиратом и занимался тем же, чем и сейчас – брал то, что мне не принадлежит и продавал. Знаешь в чём разница? Мы убивали тех, кого обворовывали. Или продавали в пиратских секторах, как скот. Но потом я изменился к лучшему. Ни один ксеноархеолог не погиб от моей руки.

– А сколько остались без финансирования? Или скольких вышвырнули вон из компании за то, что потратили на раскопки массу ресурсов и вернулись с пустыми руками?

– Они же живы. Пусть хоть за это будут благодарны.

– О да! Спасибо, что не убил. Буду должна, – с сарказмом протараторила она и с большей частотой завозила тряпкой по кровавым лужам. – Говард был замечательным человеком, и ему было бы больно узнать, во что ты превратил дело всей его жизни.

– Что ж, полагаю, ему повезло, и он этого не видит, – с желчью произнёс Ким, чувствуя, как в груди скребётся тоска и сожаление.

Уборка продвинулась дальше. Недолго висело затишье, полное ожесточённых звуков трущихся об металл влажных тряпок.

– Думаешь, он не просто так спрятал дневник? – спросила Виктория, когда Ким натирал стены в грузовой.

– Не знаю. Наверное.

– И ты не хочешь взяться за его исследования?

Вор ответил не сразу. В выдержанной паузе сам собой напрашивался вывод, что, даже если ему это интересно, до каких-либо действий дело не дойдёт. Максимум полистает дневник, да и над артефактом голову поломает, после чего отправит их пылиться к остальному археологическому инвентарю.

– Посмотрим, – вместо этого молвил он.

– Я бы хотела, чтобы моя дипломная работа посвящалась ему, его работе и теориям, – скромным намёком попросила Виктория отдать ей дневник. – Там же целый кладезь данных с раскопок. И таких ни у кого больше нет!

– Это был мой наставник, – упрямо заявил Ким.

– Ты всё равно не собираешься продолжать его дело! – горячо воскликнула она. – Неужели тебе ни капли не стыдно? У тебя есть шанс хоть раз сделать что-то полезное для ксенархеологии.

– Это ничего не изменит.

– Откуда ты знаешь? Давай хотя бы проверим те координаты, оставленные Говардом! – упрашивала она его. – Всё равно сейчас по звёздам скакать будем, удирая от Синей Птицы.

– У нас с Буном проверенные координаты, ведущие в пустые сектора, – сказал Ким, выглянув из грузовой. – А куда ведут те координаты, и что ждёт нас у тех светил, мы не знаем. Зачем зазря рисковать?

– Зазря?! – Виктория возмущённо фыркнула. Перебралась ближе к лестнице, заканчивая с последней лужей. – Твой наставник не боялся риска во имя любимого дела. – Поднявшись на ноги, она с укором посмотрела на него. – И в тебе он ошибался.

Закинув кровавую тряпку в раковину, девушка ушла в каюту, снимая шлем и ослабляя крепления скафандра.

Ким только губы сжал, недовольным взглядом сверля оставляемые тряпкой разводы. Пора было её сполоснуть, но вместо этого вор продолжать скоблить стену, будто старался добраться до наружной обшивки.