Текст книги "Оборотный случай (СИ)"

Автор книги: Иван Кононенко (2)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Неведомо откуда взявшаяся преграда ударила кота по лапам и морде. Он ничего не понял и инстинктивно отпрыгнул в сторону, к счастью, прямо на шкаф. Налетевшая на большой скорости туша немаленького зверя помогла мне как нельзя лучше: треснувший шкаф и разбитые ящики на миг зависли в воздухе, а потом грохнулись прямо на моего врага.

Мне еще было сложно бежать: левая лапа свистнула на расстоянии локтя от моего сердца. А бежать надо бы! Потому что какой-то хлам, пусть и с остатками железной кровати, не может остановить крупного хищника.

Железной кровати?!

Не теряя ни минуты (за потерянную минуту мне пришлось бы заплатить двумя жизнями), я выхватил длинную и относительно острую железку из завалов, которые ходили ходуном, но пока еще мешали Винчу продолжить преследование.

Схватившись за оружие, я неловко отпрыгнул назад и уже хотел бежать к двери, но внезапно мелькнувшая мысль заставила меня застыть на месте. Нужна гарантия, что он больше не помешает выбираться отсюда.

Деталь каркаса кровати ударила завалы раз, другой, третий, четвертый. Мои руки тряслись и не могли хорошо прицелиться, но один из четырех ударов попал по лапе Винча. Я вложил много сил, и поэтому смог пустить кровь врагу.

Окрыленный успешным и безрассудным нападением вместо спасения, я ударил еще три раза, и всегда достигал цели: один раз по той же лапе, потом два по голове, показавшейся из завалов. Винч громко и страшно рычал.

Неповрежденная лапа быстро расчищала себе путь.

Ну же… Где моя сила воли? Нужно превращаться! Жизненно важно стать сейчас волком, разомкнуть истинные способности тела! Когда я стану способен соперничать с котом в скорости, шансы на спасение сильно возрастут.

Но как ни ухищрялся я, как ни старался, тело ничего не слушалось. Как будто оно обычное, человеческое! Не понимаю, зачем мне сила превращения в ловкого, сильного и быстрого зверя, если она не может помочь в опасную минуту?

Удар острым углом моего «меча» по черепу не пришелся коту по вкусу, но и не остановил. Крови вытекло немного, а рык стал только громче. Я ударил еще три раза, размахнувшись сильнее, чем в раньше. Два первых удара приняли на себя лапы, и даже послышалось, как хрустнула кость. Третий выпад со звоном попал в щеку и зубы Винча, повредив первое и, возможно, выбив что-нибудь из второго.

Этот удар надолго запомнился охотнику, дезориентировал его и, видимо, заставил его начисто забыть обо мне на несколько долгих секунд. Несколько – мягко сказано! Котяра повалился на бок и принялся скрести по полу когтями в несбыточной надежде добраться до меня. Он гадко шипел, из-за раны на щеке это получалось не очень хорошо. Из пасти на запыленный пол капала кровавая пена, она же проступила на пробитой щеке.

Недолго думая, я наградил его голову прекрасным образчиком тяжелого ящика с железными углами, брошенного с высоты человеческого роста, и припустил к двери. На нее обрушилась вся мощь моего импровизированного меча, но и этого не хватало. Замки в Веоре выпускают добротные, чтобы грабителям сложней жилось.

Почему же у меня не получается превратиться? Ведь я уже делал это!

БАХ! В стену рядом со мной врезался ящик с железными уголками и разбился вдребезги. В нем лежал уголь.

Значит, кот поднялся и достаточно силен, чтобы швырнуть в меня тяжелой вещью. Он зол и, что вполне вероятно, очень хочет отомстить за раны. Ха, кажется, позиция слабейшего здесь у меня, а ран больше у него…

Ничего, природа расставляет на места все. Долго мне не протянуть. И поэтому нужно бить по замку!

Я уже произвел десятка два ударов по замку и беспощадно искорежил свой лом (это изогнутое нечто походило скорее на металлолом), но все равно боялся выпустить его из руки, как будто искривленная железяка придавала храбрости.

Долго стоять на месте коты-оборотни, похоже, не умеют. Спустя несколько мгновений после разбиения ящика я увидел кота на расстоянии удара от себя. Разумеется, сразу после этого меня буквально снесло ударом по плечу.

Не помню, как очутился в завалах около стены. Все вокруг стучало и клокотало: мое сердце быстро и испуганно, зловеще и напряженно билось сердце оборотня. Стуки исходили еще откуда-то, громкие, как удары по голове. Наверно, кровь в висках.

Лишь глупец бы подумал, что кот благородно ждал, пока я приду в состояние, достаточное для спасения. Он стоял рядом и кромсал мои руку и грудь огромными когтями, силясь добраться до сердца. К счастью, в его уме, медленно работающему из-за звериного режима, не промелькнула мысль капать мне в рану своей слюной. Скорее всего, он изначально не хотел нечаянно себя заразить, а сейчас чуть запутался и не собирался заражать меня. Страшно подумать, насколько сильная боль сковала бы меня при заражении его кошачьим оборотнизмом.

Грудь жгло, как будто ее поливали кипятком, а мой нос не справлялся с запахом собственной крови. Каждый вдох давался непросто, хотелось перестать дышать вообще. От боли из глаз текли слезы, как ни стыдно в этом признаваться.

И вдруг истязание прекратилось. Не знаю точно, спустя сколько минут или часов, ведь в такие минуты оно никогда не может идти нормально. Я попробовал открыть глаза. Не получилось. Попробовал настойчивей: никакого эффекта. И постепенно до меня дошло: они уже открыты, но багровая вуаль боли отгородила окружающий мир от меня.

Я чуть покрутил головой, и пелена спала. Плохо фокусирующийся взгляд сразу уцепился за шевелящуюся массу обросших шерстью тел. Винч сражался с кем-то. Кто же это может быть? Кто напал на кота?

Ах да, у меня есть Ктори. Это она меня спасает?

Да, одна из фигур определенно серого цвета. Рычит, прекрасная в своей ярости, наносит удар за ударом, укус за укусом. Коту несладко: он чуть меньше и легче противника, постепенно отступает вглубь подвала.

Входная дверь распахнута настежь, а слегка побитый мной замок валяется в нескольких шагах с разломанной дужкой. Вот чьи оказались удары, которые я слышал во время потери сознания…

Выход свободен! Помочь ли Ктори, или сама справится?

А мои ноги уже бежали к выходу.

Через полчаса мои раны перевязали, а Винч с Ктори приняли человечий облик. Не выспавшийся и поэтому излишне резкий Карио поворчал на меня за трусость, а на Ктори за вмешательство, и что самое странное – ни слова плохого не сказал охотнику. Лишь мягко намекнул, что надо было начинать тренировку с малого. Конечно, ведь они старые приятели, и легче найти недочеты в чужих поступках. Моих, например.

Ранения мне нанесли серьезные, и девушка, по сути, спасла мне жизнь. Кот добрался бы до моего сердца и раздавил бы его. Сейчас виновник моего негожего самочувствия сидел напротив меня и презрительно глядел на меня. Нижняя часть головы скрывалась за чистым бинтом, уже алым в стороне щеки. Усы Винч пустил над повязкой, а для рта пришлось прорезать отверстие. Под одеждой ясно проступили кровавые пятна: раны, которые охотник гордо запретил перевязывать. Я заметил, что он не очень-то настроен шевелить рукой, по которой я так много раз ударял.

На мое тело ушло гораздо больше бинта; его не хватило и пришлось завершать работу относительно чистым старым шарфом. Боль мешала нормально дышать и двигать правой рукой.

Ктори уместилась со мной на одном кресле. Свои полдюжины разрезов на руке она тоже отказалась как-либо лечить, кроме зализывания. Одна ее рука обнимала меня за шею, другая – сжималась так, что скрипела кожа перчаток. Особенно в те моменты, когда взгляд девушки падал на Винча и сразу становился злобным.

Хмурый сердеонец, не сводя с меня опустевших глаз, вытряс в бутылку с вином остатки перца и залпом выпил половину. Продолжая смотреть на меня и время от времени отхлебывать прямо из горлышка, он заговорил:

– Видишь, ты не смог превратиться и чуть не погиб.

Праведный рык уже заклокотал где-то внизу живота, но мне удалось его подавить. Едва сдерживая прилив негодования, я стряхнул с себя руку Ктори и подался вперед настолько сильно, насколько позволяла длина сидения.

– Я не думал, что на первой же тренировке он захочет прикончить меня! А может, у меня больше не получится превратиться! Как же это все надоело! От оборотнизма одни неприятности! Брата не нашел, потерял друзей, не могу вернуться домой и увидеть родителей, к тому же, вынужден скрываться!

– Разве нет плюсов? – тихо и немного огорченно спросила девушка, ободряюще прижимаясь ко мне.

Единственное, в чем мне помогла эта болезнь – это не сдохнуть! – грозно зарычал я, продолжая буравить взглядом глаза Карио, как будто отвечал именно ему.

– Но ты же можешь прыгать через небольшие дома, – робко вставила Ктори и сжала мое раненое плечо так, что вызвала гримасу боли: в дело вступила ее вторая сущность.

– Назови хоть что-то хорошее, что случилось со мной за последние недели. Ну? Называй же!

– Хватит!

Карио так резко встал, что я машинально отодвинулся к самой спинке кресла. Даже у Ктори не получилось смотреть на него без опаски: опухшие после недолгого сна глаза сердеонца горели жгучим пламенем решимости, а краешки губ опустились, словно перед ними лежала заплесневелая рыба.

Даже Винч от удивления заморгал быстрее.

– Тебе так неприятен твой оборотнизм? – спросил Карио.

Я уверенно кивнул, и этим заслужил опечаленный взгляд Ктори и презрительный – Винча.

– Плюсы все же есть, но они никогда не превзойдут минусов.

Хозяин гостиницы, услышав желаемое, чуть посветлел в лице и присел на свое кресло. Через пару секунд от перченого вина в бутылке не осталось даже глоточка.

– Мне вчера пришел ответ от старого знакомого кареольца. Он занимается контрабандой в Кареоле и Центральной Тарии, и мы знакомы уже много лет. В письме упоминалось противоядие от оборотнизма, про которое я в предыдущих письмах спрашивал специально для вас.

Карио выдержал паузу для бурной реакции, но ее не произошло. В моей голове уже укоренилось то, что противоядия нет, и власть захватил хмурый скептицизм. Ктори тоже не восприняла великолепную, казалось, новость восторженными выкриками, скорее наоборот, еще больше насупилась.

Как хороший друг, сердеонец не стал тормошить нас и выбивать желаемую реакцию, а продолжил свой рассказ:

– Он достал противоядие, но это оказалось непросто. За десяток тысяч он согласен завтра на рассвете отдать его мне.

– Десять?!

– Штука очень редкая, и его цена еще маленькая. Ну, Редви, решай. Оно работает только на тех, кто стал оборотнем в течение ближайшего месяца.

Ктори оживленно замотала головой:

– Я уже больше месяца как заразилась и на меня не подействует это снадобье. Ред, если хочешь вернуться к минувшему состоянию, то употреби это, а я останусь тут.

Я посмотрел на Ктори уже другим взглядом. Таким, как будто уже человечьим, понимая, что она останется чудовищем, а вот у меня еще есть шанс стать как прежде. И это чувство настолько опьянило меня, что я недолго думал, прежде чем кивнуть. Нужно всего лишь найти кучу денег до завтра.

А это реально, если навестить дом моего отца. В моем тайничке тысячи две, а восемь, думаю, смогу найти в отцовском.

– Ему точно можно доверять? – спросил я.

– Тебя смущает, что этот парень – кареолец? Не беспокойся, я ему доверяю как себе. Он доставал для нас оружие высшего класса и сыворотку душевной агонии.

– Ого, ну тогда ладно! Сегодня мне нужно будет выйти. У меня столько найдется.

– Прошу, будь осторожнее. И, если что, не выдавай нас, – подмигнул Карио. – Помощь нужна?

Я состроил гримасу, которая, по моему разумению, должна означать «да за кого ты меня держишь, холоп?», но никто в здравом уме не скажет обидного слова броланцу. А вообще, таким людям подобных слов никто даже мимикой не скажет.

Удивительно! Неужели это правда? Стать человеком реально, и я могу исполнить это желание в ближайшие сутки? Но ведь столько времени силился себя убедить, что все тщетно… А воздух появившейся возможности со всех сторон хлынул на угасающую искорку надежды, и она разгорелась до размеров лесного пожара… Теперь я плюну даже на достоинства оборотнизма и со всех ног побегу навстречу этому шансу! Ктори уже не будет равна мне, а я рядом с ней уже не смогу чувствовать себя в безопасности… Не смогу прыгать через дома и поддаваться неистовой, бешеной радости во время лун. Зато смогу гулять под их светом, не боясь превратиться в монстра. К тому же стану полноправным членом общества.

Это достаточно, чтобы жаждать стать прежним!

Колокола на Егерьской башне пробили восемь. В силу вступил комендантский час: маги и стража на улицах уговаривали знать разойтись по домам и сполна отыгрывались на босяках, взашей гоня их в свои лачуги на окраинах. Осенние восемь часов – это довольно позднее время для города, но сейчас люди словно чувствовали жгучую потребность побродить по Веоре вечерком. Важная деталь психологии человека: делать все назло миру. Это несколько мелочно, ведь из-за простого желания погулять на них может напасть чудовище.

Я накинул темную куртку, взятую у Винча по разрешению его друга, и открыл дверь гостиницы. Вдогонку Карио крикнул:

– Эгей, ты уверен, что обязательно выходить? Что собираешься делать и как достанешь деньги? Ктори не возьмешь?

– Пойду туда, где их можно достать. Погуляю по городу, подумаю о смысле жизни… А она лишь привлечет внимание, – отвечал я.

– Отлично. Если сумеешь, купи по дороге перца.

Он мне кинул монетку в пять вирнов. Я хмыкнул, но поймал ее, сунул в карман и вышел за дверь.

Десять минут слежки у окна помогли идеально выбрать момент для выхода. Улица пустовала, и я даже не слышал биения ничьих сердец или дыхания. Веорцы добросовестно разошлись по домам, и я не замечал присутствия даже магов или стражников. Но это недолгое везение, нужно использовать его с максимальной пользой.

До моего дома идти около восьми минут. Попадаться на глаза нельзя никому. Лишняя травля еще никому не принесла пользы.

– Так, Редви, сын Амарзая, слушай: прячься в тени, используй преимущества зрения хищника. Ты лучше врага, вот и гордись этим. Иди короткими улочками, обнаружения не бойся, – ободряюще прошептал я самому себе.

И я аккуратно двинулся к цели по самому неприметному из привычных путей.

Ночь на Веору спустилась тучная, темная. Ни звезд, ни лун: источниками света служили только неярко горящие окна и столь же лениво дающие свет фонари. Много ли света может дать маленький факел? Конечно, нет. Вот и здесь свет охватывал аршина два. Тускло и меланхолично шевелилось пламя, кидая на мостовую – дальше не доставало – тонкие тени от креплений крышки. Не всегда, но иногда огонь делали ярче при помощи магии, сейчас же, во время комендантского часа, потребность в яркости отпала. Эти огоньки служили лишь для обозначения границ дороги и для придания храбрости патрульным.

Сверху на меня, мостовую, фонари и крыши капали легкие и даже несколько приятные капельки спокойного дождя. Их небольшое количество не раздражало и сильно не мочило одежду с волосами, по мне – отличный вид дождя. Кроме капель, в воздухе зависла потрясающая тишина: только капли слегка шлепали по городу да слышались мои осторожные шаги с сердцебиением. Иногда мне чудилось, что я чую чьи-то негромкие разговоры или звон посуды – свидетельство того, что город еще жив.

Но поверить в это было непросто! Тишина и пустота на улицах нагоняли страху, если честно. Никогда не видел Веору такой безлюдной, тихой, таинственной. А ведь второпях принятые меры вполне могут помочь уцелеть жителям! Только если оборотни заберутся в дома через окна, а это… вполне реально.

Я вспомнил, что сам сейчас планировал сделать.

«Ты ведь зайдешь через главную дверь, так что успокойся», – проснулась тут Совесть.

«Кто появился! Скажи, почему от тебя не дождешься помощи в моменты, когда мне угрожает смерть? Превратиться так и не получилось!» – разозлено подумал я. Но ответа не последовало: Совесть, как назло, опять замолкла.

Велуд мне рассказывал, что самый лучший способ не быть замеченным – не думать об этом. Я видел сей нехитрый прием в действии и даже проделывал сам, но твердо уверился: сейчас он сработает лучше, если ты будешь идти, прячась в тени или за стенами домов. И лучше внимательно следить за представителями власти. Соединив эти приемы скрытности, я буду незаметен почти для всех. Хотя до совершенства как до лун.

Человек я запасливый. Именно эта черта подстегнула меня одним прекрасным летним днем сделать копию своего ключа и спрятать в оконной раме своей комнаты. Никто не знает об этом ключе, кроме меня, так что пробраться в дом незаметно – только дело времени. А забраться на крышу с моими теперешними возможностями – раз плюнуть, то есть раз прыгнуть.

Слух уловил нескольких человек. Мягкие подошвы тихо ступали по мостовой, но время между шагами разнилось: они прыгали через лужи. Конечно же, какие-нибудь дозорные маги. Нужно переждать их в темноте.

Я замер, стал за декоративной колонной, немножко выступающей из стены, и прислушался. Звуки определенно приближались. Послышался непринужденный говор и тихие смешки. Не меньше трех человек, направляются наперерез мне. Хорошо, нужно только чуточку подождать.

Почему-то волнение мое все возрастало. Они же пройдут по главной улице и не подумают повернуть на неприметный грязный переулок! Даже не взглянут направо, в мою сторону. Я закрыл глаза, чтобы хотя бы не видеть причины своего беспокойства.

Когда маги примерно поравнялись со мной и я уже мог их увидеть, кое-кто меня очень сильно подставил. А я его даже не знаю! То, что произошло, заставило все волосы на моем теле встать дыбом, а само тело – вздрогнуть так, что я аж подпрыгнул.

За моей спиной, рядом, возможно, где-то на Егерьской площади, раздался волчий вой. Грозный, угрожающий, протяжный. От него холодело на душе и где-то в области желудка. Это тот же металлический вой, что я слышал, когда вошел в город, но теперь это был не голодный вой, а вызывающий. Настолько близко и настолько не вовремя?

Маги остановились и вслушались. Я видел их лица, слышал их дыхание и даже участившееся биение сердец. Все трое повернулись в мою сторону и застыли с широко распахнутыми ртами и глазами. Ну, всё. Сейчас они направятся не ко мне, но в мою сторону и, конечно, наткнутся на меня. Шевельнусь – увидят.

Может, быстренько перемахнуть через дом и убежать по крышам в другой район? Нет, меня окружают высокие дома, а маги в состоянии преследовать. Может, не заметят? Вечер все-таки темный.

Патрульные переглянулись, и двое самых храбрых кивнули и направились ко мне. Медленным, но решительным шагом: если нападут, маг всегда сможет остановить сердце и сказать, что защищал свою жизнь.

Еще пара секунд, и они заметят меня… И от напряжения и неожиданности могут остановить сердце или взорвать голову. Какое же идиотское положение! Убежал бы – по крайней мере, не всполошил бы их неожиданным появлением.

Положение пока спасало то, что я находился в абсолютной тени и обыкновенное человеческое зрение не могло различить мою фигуру. Но двое патрульных стояли сейчас уже на расстоянии вытянутой руки, причем один как-то странно косился в сторону моей головы. Заметил что-то, определенно!

– Ну что, пойдем дальше в эту темень? – промямлил тот, что стоял дальше от меня.

Его приятель еще не растерял остатков своего пыла. Для укрепления храбрости он вытащил тонкий дворянский кинжал и ткнул им перед собой в темноту в каком-то локте от моего носа. Признаться такого выпада я не ожидал и от внезапности чуть не ахнул во весь голос. Какой-то звук, конечно, издал, и маги его не могли не услышать.

– Что это? – испуганным голосом поинтересовался тот маг, что стоял чуть дальше. Он тоже вытащил кинжал и шагнул назад.

– Что – «что это»? – не понял другой, видимо, глуховатый или невнимательный.

– Кто-то вздохнул, – потусторонним голосом прошептал маг, словно не понимая, что я его тоже слышу, но боюсь даже коже позволить дышать. Сердце стучало так громко, что заглушало остальные звуки. Если они сделают хоть шаг вперед, то заметят меня, и мне придется принять бой. Сделать все быстро и, желательно, безболезненно.

На ближней площади опять раздались гулко разносимые эхом пустынного города звуки. Но теперь уже не вой, а пение. Два голоса и радостный смех.

– Наши ко-о-олья из осины, потому что мы – дружина! У нас есть неистощимый… где он? А-а-а, да! Запас чеснока!

Это что, новомодная противовампирская песня? Даже если так, поют ее самые пьяные маги, которых я слышал. А имея в отцах члена Гильдии, я видал многое.

– Слышишь? – уже с меньшим страхом произнес пугливый маг. – Это песня какая-то. А я думал, на нас сейчас оборотень нападет.

«Он ведь недалек от истины был», – сообщила мне напряженная Совесть.

– Эй, Фларин, иди сюда! Надравшиеся гражданские, – крикнул пугливый и сам, понимая, что бояться уже нечего и противник принял вполне понятные и, к счастью, человеческие очертания, побежал дальше по переулку, щупая стену для надежности.

С пьяниц можно вытрясти много денег, а потом все равно отвести в тюрьму, получив причитающуюся награду. Кто станет идти по длинной, но светлой дороге, тем самым оставив шанс схватить страшных преступников кому-то более быстрому? Тем более, это – еще и отличный шанс променять рутину дозора на нечто интересное и прибыльное.

«Как только сможешь, беги», – подсказала Совесть, волнение которой все не сходило на нет.

Держась стены, за уже скрывшимся магом последовали два других. Тот, что с кинжалом, пробежал рядом и слегка задел своей мантией мою куртку. А вот Фларин не вовремя выставил руку и на бегу попал пальцем… точно мне в рот.

Слишком много неожиданностей за одну минуту! Хотя, люди – кладезь неожиданностей, забыл просто.

Пусть его грязный гадкий палец пробыл у меня во рту лишь мгновение, маг успел понять, что стена во время дождя может быть мокрой, но не мягкой и теплой. Он резко остановился и обернулся, глядя точно на место, где секунду назад находилась моя голова.

Остался бы я на месте – меня бы заметили и пришлось бы или сдаться, или напасть. Ни то, ни другое делать все-таки не хотелось, так что я, только лишь все маги перестали стоять между мной и нужной улицей, ринулся к ней.

Фларин увидел лишь мою спину, но этого оказалось достаточно: он заорал благим матом:

– Тут кто-то есть!

Я услышал не замедлившие появиться и приблизиться шаги двух других магов.

– Где? Кто? – неразборчиво и глупо спрашивали они.

– Побежал туда! Постоянно стоял здесь! Или стояла… Надеюсь, это она, – вероятно, вспоминая, благодаря чему заметил меня, буркнул маг. – Я в темноте не разобрал.

– А как же пьяницы? Их безопасней ловить, чем незнакомцев…

Это, к несчастью, была последняя фраза, которую я смог услышать, и я не знал, решат ли маги преследовать того, кто может оказаться оборотнем-убийцей или струсят. Их долг в таком случае – преследовать меня.

Не испытывая больше потребности прятаться, я что духу припустил в сторону своего дома. Ноги громко шлепали по лужам и от моей скорости даже скользили по камням, едва успевая отталкиваться. По пути я сшиб здоровым плечом три фонаря, надеясь, что так меня не будет видно, а потом свернул на первую попавшуюся улочку.

Погони я не слышал, но это ничего не означало наверняка. Эти трое могли позвать подкрепление и прочесать квартал до последней песчинки.

Вот маленькая крепость Стяка. Наверно, он сейчас спит в нескольких десятках шагов от меня и даже не догадывается о моем присутствии рядом.

Уже отсюда нужно брать разбег и прыгать. Что ж, не привыкать…

Мой дом двухэтажный, и эту высоту оборотню с моими способностями покорить можно, пусть и не так просто. Окно моей комнаты находится в небольшом углублении, и поэтому зацепиться смогу без лишних препятствий.

Я разбежался и посильнее оттолкнулся от мостовой. Внутренности словно ушли в пятки, а тело непривычным образом оказалось на уровне окна второго этажа. Я вцепился в краешек черепитчатой крыши и неровность стены и таким образом не упал вниз. Великолепно. Нужно побыстрее пробраться в дом, вдруг за мной погоня?

Ключ оказался на месте, в щели оконной рамы. Такой же красивый, тяжелый и крепкий, каким я его видел в последний раз. Сунув его в карман, даже не успев налюбоваться, я не успел еще и собраться с духом и прыгнул вниз.

Надеюсь, отец и матушка ничего не слышали, иначе пропала моя задумка. Я не хочу, чтобы они знали, что я тут, волновались и искали.

После четырех поворотов ключа дверь покорно и тихо открылась, и я оказался внутри собственного дома! Ах, как же я успел по нему соскучиться! Даже начал забывать, как выглядит прихожая! Я даже не вспоминал об этой прелестной круглой лампе с синим стеклом! Мой отец зажигал ее по ночам, когда мы были маленькие с братом, чтобы не боялись выходить в коридор. А это зеркало в полный рост, сделанное и украшенное лучшими рионарскими мастерами? А любимую мою вешалку для курток в виде десятка протянутых рук, стыдно сказать, я тоже не находил времени вспомнить.

Сейчас лампу отец не зажигал, хоть это и была наша маленькая традиция. Она стояла около зеркала, темная и словно неживая без тех искорок магического света, которые вдыхали в нее жизнь.

К счастью, теперь (пока что) мне не нужен посторонний свет, чтобы разглядеть препятствия интерьера. Без меня с Ониром тут стало чище и как-то пусто: ни одного неровно оставленного сапога или криво брошенной на столик куртки, всё на своих местах, и даже пыли нет. Сразу видно: бедной матушке скучно без сыновей.

Я аккуратно пошел по лестнице на второй этаж. Осторожно, медленно, чтобы не дай Судьба не стукнуть громко подошвой о дерево. Хорошо, что лестницу делали на славу и скрипеть она начнет лет через пятьдесят.

Пока все вроде бы тихо. Это радует. Слышно храп отца, громкий, нахрапистый, продолжительный, и матушкин: тихонький, робкий и быстро глохнущий в подавляющем все остальные комнатные звуки храпе отца.

Раньше я поднимался по этой лестнице с помощью перил в четыре прыжка, а теперь пришлось становиться на каждую ступеньку. Риск слишком велик, чтобы бессмысленно спешить!

В моей комнате тоже все было опрятно и убрано, а ведь я оставлял ее не в лучшем виде. Заправленная кровать, расставленные по полкам книги, на письменном столике – ничего лишнего, только автоматическое перо и стопочка чистых листов. Так хотелось дотронуться до чего-нибудь, взять в руки, рассмотреть и освежить воспоминания! Но позволил я себе лишь погладить книги и вытащить одну, «Приключения Тормаса Садервина». Одна из моих любимых. О да, все на месте! Деньги, которые я откладывал на путешествие по миру.

За книгой оказался пузатый тяжеленький мешочек со звякнувшими монетами. Двадцать пять золотых монет достоинством в пятьсот вирнов каждая, и гордость коллекции: монетка из настоящего бемирия в тысячу вирнов. Тринадцать с половиной тысяч.

Я взял с собой все деньги, не оставляя на черный день. Очень хотелось прихватить хорошую одежду, но не стал этого делать: в ней меня легче будет узнать в толпе.

Так, что там за возня? Я выглянул на улицу, услышав какие-то шаги и тихие переговоры. И тысячу раз проклял себя за невнимательность.

Как же легко оказалось отыскать меня по следам! Под домом собрались маги, человек семь или восемь. Они обыскивали улицу, смотрели на следы и, казалось, уже поняли, что к чему, но не решались зайти в дом к Амарзаю. Мой отец, не выспавшийся, голодный и раздраженный, мог их лишить работы и всех полномочий до конца дней. Страх перед его должностью, наверно, был сильней осознания того, что Амарзая могут убить в собственной постели во время их бездействия. С другой стороны, это великолепный шанс подрасти в звании.

Если маги решатся зайти в дом, мне будет несладко. Если же останутся здесь до утра и меня найдут родители – тоже не вариант. Даваться им в руки не хочется.

«Чтобы тебе остаться невиновным, ты должен свалить на Ктори свою вину, а значит, маги не должны видеть тебя», – напомнила Совесть.

«И что же мне сделать? Из двери не выйдешь».

«Пока еще темно, влезь на крышу, перепрыгни на соседнюю и так далее», – благородно подсказал внутренний голос.

В общем, идея неплохая. Нужно лишь пробраться на крышу, чтобы меня не заметили… Ах да, мне незачем вылезать через окно своей комнаты! У нас же есть прекрасная лестница на крышу.

Несколько тихих, но быстрых шагов – и я уже около нее. Открывалась дверца на крышу только изнутри, а если бы кто-то задумал пробраться в дом, то он бы и не нашел, где вход. Я открыл замок ключом, лежащим в моем столе, подтянулся и выбрался наверх.

А может, остаться здесь под защитой отца? Нет, тогда я не смогу купить противоядие, поскольку буду вынужден оставаться здесь безвылазно. Тем более я не смогу участвовать в поисках брата.

«Ты настолько уверен, что твой отец, человек, женатый не только на Фальмитии, но и на работе, не выдаст тебя? Сколько раз он менял нас на Гильдию?» – усмехнулась Совесть.

И она была права, меныр побери. Если моему отцу дать выбор: семья или карьера, он выберет последнее. Такое случалось слишком часто, чтобы сомнения у меня еще остались.

Главное – перепрыгнуть без разбега на дом соседей. У них плоская горизонтальная крыша, так что потом дело пойдет легче. Нужно лишь преодолеть аршинов шесть.

Оттолкнувшись от крыши своего дома и ногами, и руками, я преодолел как раз эти шесть аршинов. Крыша оказалась мокрой и скользкой, и на ногах удержаться не удалось: я упал с размаху в лужу и покатился по инерции дальше, становясь все мокрее и мокрее. Снизу прыжок не прошел незамеченным.

– Что-то перелетело с крыши на крышу! – крикнул кто-то снизу. Сразу же дюжина ног зашлепала по направлению ко мне. Ничего, вы меня даже не заметите!

Но не тут-то было. Тело чуть поднялось в воздух и не собиралось подниматься и сверкать пятками. Кто-то из них наложил на меня чары обездвиживания, зная только то, что я на крыше. Без зрительного контакта! Великолепный, нелегкий и… несвоевременный поступок!

Тело двигалось, как будто его набили ватой. Я глупо попался в ловушку, а теперь Канор рядом не окажется, чтобы отпустить. Ох, Канор! Я же обещал за неделю выведать у Ктори ее секрет и вернуться в Гильдию… Что ж, вторую часть договора, похоже, я сейчас выполню.

Но что это даст, без завершения первой? И что вообще со мной теперь будет?

«Они казнят тебя как преступника, разве не ясно?» – разозлено крикнула Совесть.

Если они увидят мое лицо, то все пропало. Даже если просто поймут, что силуэт мужской… Их шаги приближаются. Они ищут способ залезть на крышу.

Нужно сбежать, избавиться от оков магии и сбежать! Я должен двигаться свободней, должен стать как можно менее похожим на себя…

Мое сдерживаемое магией тело затрепыхалось еще сильней.

«Вот это я понимаю, четкая формулировка мотивации», – окрепшим голосом прокомментировала Совесть. «Чувствуешь, как растет энергия»?