Текст книги "Оборотный случай (СИ)"

Автор книги: Иван Кононенко (2)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

– Да ну! Вы всегда знаете, что я люблю!

Нигиз улыбнулся Большому Ха, а тот, тоже разулыбавшись, захлопал в ладоши. Интанит здесь, видимо, на правах домашнего песика. И насколько стали видны стражнику их клыки, настолько он понял, кто эти пленители.

Вампир и хромт! Надо полагать, все, у кого в этом доме на голове есть волосы, заражены той же болезнью, что и Нигиз. Десять вампиров и два хромта! Для убийства человека хватило бы любого одного. Но Асмура критические ситуации только раззадоривали, он недаром получал награды за часто безрассудную храбрость.

Блеснуло в свете свечи лезвие меча охранника. Оно попало точно по печени вампира.

Все в комнате замерли и задержали взгляд на атакующем и атакованном. Тот, однако, не спешил умирать и медленно, важно и насмешливо покачал головой. Асмур в ужасе выпустил из рук меч и рефлекторно сделал несколько шагов назад, попав в объятия Большого Ха.

Оружие, гулко звякнув о доски, упало вниз, даже на четверть пальца не войдя в тело врага. Тот сжал зубы так, что они громко заскрипели.

– Вы думали, что вампира, который способен передвигаться с невидимой вашему глазу скоростью, можно убить чем-то более медленным? Кожа вашего покорного слуги выдерживает куда большие нагрузки. Храбрый дурак. Таких я в свое время убивал десятками, но сейчас вы мне нужны здоровым и полным крови. Так, Габерон, где наш дряхлый защитник людей?

Один из пары вампиров на подоконнике откликнулся шелестящим хитрым голосом:

– Он в своей палаточке, болтает с девчоночкой, которую в лесу отыскал. Она оборотень.

– Это я помню. Посматривай в окно, если он решит подойти после криков, сразу сообщи. А вообще – надоел уже. Если старик не перестанет перечить моим планам – убью его при первой же возможности.

Цепь с камнем в руке Нигиза завертелась еще быстрей, вдруг – раз! Он быстро поймал в свою руку крутящийся конец и протянул его Асмуру. На камне, нет, это был все-таки неровный кусок металла, была выдавлена неприятная рожа – разгневанные глаза, похожие на раскрытые крылья бабочки, и широко открытый глубокий рот с опущенными краями. На слитке такие углубления, как будто его сжимали в руке при отливке.

– Нравится мой прелестный амулетик? – оскалился вампир. – Это символ вашей верной службы на благо справедливости. Радуйтесь же!

– Сейчас вы меня убьете? – Стражник задергался в огромных ручищах Большого Ха, но вырваться человеку из рук хромта не легче, чем выжить ночью в самой чаще Вонгского леса.

Нигиз отмахнулся, словно сказана была совершеннейшая чушь.

– Нет, не убью. Вы об этом еще пожалеете.

Асмур начал трепыхаться еще сильнее, но не менее бесплодно.

– Понимаете, – продолжал вампир, которому, видимо, хотелось излить душу. – Не собираюсь больше ждать. А вы подождете.

Он засучил левый рукав и, неосязаемо быстро вынув шпагу, надрезал ей свою руку. После приблизился к «гостю», который закричал бы, но хромт вовремя зажал ему рот.

Лезвие воткнулось в руку пленника, и туда же влилась горячая вампирская кровь. Рану обожгло безумной болью, от которой в глазах помутнело. Все понеслось в вихре боли и чужого хохота, а дальше – тьма, неподвижность и голод, голод, голод. Неделями, годами, тысячелетиями раздумий и желания насытиться. Через несколько таких тысячелетий, к огромному счастью, появились другие, и свет опять хлынул в понежневшие глаза…

Глава IX. Как Велуд предает

С каждой минутой становилось все темнее. Ветви деревьев, наблюдающих из-за стены серебра за поселком, как будто пропитывались чернилами, небо серело, а пара хижин в центре, чьи хозяева, быть может, руководствовались принципом «моя хата с краю, ничего не знаю», заблестела окнами, излучая неспокойный огонек от свечек. Чем темней станет – тем лучше. Ночь больше подходит для игры в прятки с людьми. Если уж и использовать их слабости, то изо всех сил! Они медленнее и хуже чувствуют запахи. Мне нужно петлять, а потом залезть куда-нибудь и притаиться.

Я юркнул за стену красивого каменного дома, забежал за амбар и нечаянно всполошил уже засыпающих коров. Нет, здесь нельзя останавливаться.

Парнокопытных соседей осветило что-то яркое, только дверь приоткрыл. Это нехорошо, ой как нехорошо! Конец всем планам!

Силуэты в мантиях зажгли желтые магические огни, чтобы освещать окрестности.

Эх, на крыше от них не спрячешься. Но, похоже, Велуд смог их остановить и даже убедить идти в другую сторону. Слава Великому Эрбу, теперь можно не так спешить! После всех этих событий у меня сердце какое-то дерганное стало.

Воздух еще хранил в себе следы присутствия Франьена, но, видимо, они тут везде. Я не найду его по крайней мере сейчас, а так хочется! Поймать его, схватить покрепче и спросить, зачем он донес на меня. Деньги я бы ему дал, и он это знает. Не мог же друг спустя несколько лет разлуки обозлиться на меня непонятно за что! Да и я полагал, что он не предаст никогда. Может, это все недоразумение? Это и надо выяснить.

А для начала нужно спрятаться где-то и дождаться лесника. Лучше всего забраться в какой-нибудь дом… Вяло долетали до ушей далекие звуки разборок около мертвого глашатая, которые до сих пор не прекратились. Похоже на шушуканье зевак. Надеюсь, большая часть жителей не в домах, хотя это мне просто хочется верить в такую нелогичную вещь. После нападения оборотня всех как ветром должно было сдуть в «свои крепости». Я помрачнел от этой догадки.

Тело начало клонить ко сну, оно начало хуже выполнять приказы мозга и реагировало все более вяло. Очень некстати, как всегда.

Если сторониться хижин, то лучшего убежища вряд ли найти. Лучше рискнуть, выбрать домик понеприметней, откуда не идут запахи и звуки жизни, и затаиться там поглубже под кроватью или в кладовой. Чем глубже, тем лучше! Главное – не начать храпеть.

Я неспешно, вслушиваясь в каждый близкий шорох, крался по улочке и издалека разглядывал дома и их окна. Такие, где горел огонь или чувствовалась жизнь, мне были не нужны. Когда на пути встречался кто-нибудь из крестьян, спешащий по своим делам (надо думать, в этот вечер очень важным), я затихал и жался к стенам. Темнота помогала избегать разоблачения.

Улицы через две поиски закончились, и я облегченно прислонился к дереву рядом с находкой.

Лучше искать пустые дома ближе к окраине, но, наверно, сойдет и этот. Взгляд сам остановился на нем – ни света не горит, ни звуков не доносится, кроме тихого скрипа ёжащихся от сухости бревен. Жизни вроде бы нет. Великоват, зато простора для укрытия больше.

И правда, довольно богатый домик: большой, широкие окна, крепкая дверь, каменный сарайчик рядом. Крыша утепленная, покрыта козьими шкурами. Здесь живет кто-то зажиточный, и сейчас его дома нет. А если придет, тем более этот дом могут не обыскивать. Надеюсь…

Если окно будет разбито, то обыск проведут даже против воли хозяина. Лучше зайти через дверь. Ага, она даже открыта! Простонародье такое доверчивое, в отличие от горожан, прямо сердце горячеет! В Веоре каждый из жителей, даже имущая крышу над головой чернь, закрывает свои дома или комнаты на ключ как минимум, воровство в этом богатом городе неплохо развилось.

От двери повеяло ознобом. У меня от неожиданности чуть не остановилось сердце, пришлось машинально отдернуть руку и затрясти ею. Почему так внезапно появился холод? Ручка была нормальной температуры, когда я брался за нее!

– Итак, первый оборотень, – сказал кто-то за моей спиной. Я захотел обернуться, но этого сделать не получилось, как будто кто-то держал меня за плечи. Легкая форма паралича!

Голос был старческим и невероятно монотонным, на Текеса точно не тянул. Кто-то новенький? Увы, точно маг, иначе как ему удалось бы сковать меня чарами.

С непривычки это чувство кажется невероятно удивительным, когда ты пытаешься двигаться, прилагаешь усилия, равные быстрому бегу, но тело не двигается. Такое можно еще испытать во сне при определенном сложении обстоятельств, но последствия там будут также лишь во сне, а тут явь. Радует хотя бы то, что не убили, а могли бы. Значит, я пока буду жить.

– А ы-ы х-хо-о? – Спросил я в ответ.

Вот гадина, сделал мне западню! Кто пропустит настолько удачное место для выжидания?

– Меня зовут Канор Тринн, а ты – Редви, наверно? – он прекрасно уловил тот смысл, который я пытался вложить в свои слова.

Мои магические силы, которые обычно дремали, все-таки активизировались и разрушили эффект заклинания, наложенного магом (это пробуждение можно сравнить с иммунной системой – нет угрозы – нет и противодействия). Я смог обернуться и взглянуть ему прямо в глаза.

О, адрейд! Очень редко их встречал, это примерно третий раз за жизнь. На вид невероятно старый, длиннющая борода клочьями, лысина, длинный корявый нос, семицветные глаза. Одет он был в великолепную черно-желтую мантию с синей оторочкой. Тонкую шею, обвившись вокруг нее раза три, закрывал сине-черный шарф.

– Редви, – я кивнул и удовлетворенно отметил, что челюсть движется почти с тем же проворством, что и до парализации.

– Мне поручено поймать вас. Кха! – Старый адрейд понимал, что я уже знаю его мотивы, но все равно сказал, честь по чести. А еще, похоже, он подхватил какую-то простуду.

Канор Тринн кашлянул, и я заметил, что он даже на ногах стоит как-то некрепко. Они достаточно сильно дрожали, как будто вес худощавого длинного тела, так и не согнувшегося под давлением окружающего мира, был для них уже слишком тяжел. Тряслись таким же манером и руки, и вообще, поведение тела старого мага было таким, словно оно хотело сильно кашлянуть, но застряло на стадии прямо перед этим самым кашлем.

– Вы неплохо преодолели мое заклинание, – заметил Канор.

Я почувствовал, что давление магии на меня возросло, и изо всех сил попытался противостоять. Как защищаются от магии? Для тех, кто по какой-то, несомненно, весьма печальной причине лишен возможности творить чудеса без помощи рук, я попробую подобрать аналогию. Магия подобна энергии, иногда она легкая и ласковая, а иногда грубая и безжалостная. Представьте, что вы держите в руках широкую доску и заслоняетесь ею от ударов недруга. Он сначала гладит древесину, но когда видит, что эффекта нет, начинает увеличивать силу напора. Прикосновения сменяются толчками, толчки – ударами. В конце концов на доску наваливаются всем весом и лупят всеми конечностями, в некоторых случаях (если вам «повезло» и в противники попался сильный маг) еще и грызут. Доска не выдерживает, и тогда сила ударов не уменьшается, а удары, толчки и укусы, какие сыпались на ваш импровизированный щит, поражают вас. Проще говоря, если держишь защиту, нужно быть готовым к тому, что именно та сила, которую ты не сможешь сдержать, ударит после пропуска. Легче сдаться сразу, а держаться – только если уверен в своих силах.

Я решил держаться. Никаких героических причин не было: не отличаюсь храбростью или гениальностью. Просто боюсь, боюсь последствий. Пусть решать всего мгновение, но я хотелось оттянуть приговор ценой усиления самого приговора. Глупо, но такой уж я.

«Пока защита есть – беги! В одном его волоске содержится больше магии, чем в десятке Редов!» – закричала Совесть.

По иронии судьбы, именно она меня и отвлекла, и вся мощь парализующего заклятия опытного адрейда сразила все конечности. Даже глаза не могли моргать, застыв в полуприкрытом виде. Мое тело грохнулось на траву.

– Ках-ха! Я тебя все-таки переоценил, – все так же безэмоционально проговорил маг.

Он чуть тряхнул рукой, и мое тело оторвалось от земли и поплелось за ним. Старик шел в направлении центра, не спеша, время от времени покашливая и кряхтя. Удивительно: за весь путь нам ни разу не встретилось ни одного крестьянина. Только пробежалось две группки обеспокоенных магов, но на Канора и его странный багаж, то есть меня, они не обратили внимания, увлеченно следуя своему пути.

Один из выряженных в фиолетовые мантии чуть на меня не наступил, хорошо хоть старый маг дернул рукой и отвел меня от участи «споткнуть» кого-нибудь. Наверно, навел зачем-то мороку, чтобы нас не было видно. Ключевое слово здесь – «зачем-то»! Не логичней ли показать добычу остальным?

Надеюсь, Велуд и Ктори успели спастись и придут за мной. Им ничего не светит в сражении с этим стариком… Но ведь меня одного загубят, жалко слишком! Пусть лучше они придут и их тоже положат здесь, рядом со мной.

«Ты неплох в качестве эгоиста», – подмигнула Совесть.

«Ничего, я на их месте поступил бы так же».

Летел я недолго, саженей сто. О конце пути узнал по падению, то есть, с моей точки зрения, быстрому приближению ко мне земли. Она приблизилась настолько беспардонно, настолько резко, что больно саданула по плечу и тазу.

Вроде бы мы недалеко от колокола-ведра, но не совсем там, а в какой-то незаметной темной нише между домами. Канор с наслаждением сел на приветливо пустеющую походную табуреточку, ну а я… а что я, просто без наслаждения грохнулся на приветливо подставившую кусочек потверже землю.

«Когда он заснет, давай выбираться. Разрабатывай тело и старайся использовать магию, а еще лучше отдай контроль мне», – принялась командовать Совесть.

«Меня удивляет твоя упертость. Не дам я тебе контроля пока что! Попался вполне адекватный враг, хоть и слишком адекватный, вплоть до отсутствия эмоций. Буду потихоньку разрабатываться, и все. Никакого контроля», – ответил я.

«Да что ты постоянно стремишься делать все „потихоньку“! Может, нужен друзьям! Поднимайся, ленивая задница, интанит безмозглый, меныр беззубый! Еще отдохни тут!» – Заорал злой голос. Сейчас он словно бы немного подобрел, и это было славно.

А вообще, мне что-то кажется, что спать хочу. Глаза хотят закрыться, суставы не собираются двигаться… Я пожимаю медленно протягиваемую руку Лени, и она меня обнимает, старается заставить забыться…

Я закрываю глаза, и уставшее тело отзывается сладостной, желанной, расслабляющей истомой. Ничего больше делать не хочется, лишь забыть проблемы и невзгоды и задремать навсегда…

«ВОЙНА-А-А-А-А-А!!! НАЧАЛАСЬ ВОЙНА!!!»

Как вскакивает ужаленный человек? Правильно, как ужаленный. А я проснулся, как будто в меня воткнулось жало размером с Дерагол. Выглядело это… Сам я со стороны этого не видел и могу лишь представить. Бывало ли с вами такое во время сна, как будто вы спотыкаетесь и словно падаете, одновременно вздрогнув и пробудившись? Увеличьте двадцатикратно. Разделите на два, прибавьте пять. Примерно так я выглядел.

«Сработало», – потерла свои гипотетические руки Совесть. – «Дернулся – значит, заклятие спало».

«Спасибо», – подумал я и поднялся на ноги.

– Не спеши.

Меня опять словно ужалили. Старый адрейд не спал еще! Он продолжал сидеть, но его палец был направлен на меня, а в этом случае и пытаться бежать не стоило.

Магия может проявляться лишь после использования силы мыслей. Она становится сильнее в разы, если мысли в действительность воплощает адрейд. И еще раз возрастает, когда в качестве антенны, или передатчика, используют руку. Магическая энергия, которую сконцентрировали – страшное оружие. Чем тоньше рука и чем опытней маг, тем гуще и насыщенней получится полоска магии.

Канор Тринн отнюдь не толстяк, даже до человека средней жирности ему откармливаться и откармливаться. На вид ему лет сто, а на самом деле может быть даже больше. Он адрейд, то есть с детства умеет манипулировать магией. Направив руку на Веору, он может проклясть весь город, если не превратить его в творог. Если не что-нибудь побольше Веоры.

– Я не двигаюсь, – промямлил я, пятясь к выходу.

– Я вас все-таки недооценил, – сказал старик своим глухим голосом без ударений. Не видя сейчас этого человека, сказал бы, что он чуть улыбнулся, но его лицо было неподвижно и не признавало эмоций, как хороший роморский воин. – Вы смогли сопротивляться. Ваша вторая сущность помогла, наверное? Поймите, она не хочет добра. Это ваша противоположность.

«Он неплохо покумекал и понял, что без меня ты слабак. Но как я могу желать тебе зла? Злодей не хочет себе зла лишь потому, что он не принимает добро», – вступилась за себя Совесть.

– И что теперь? – Озвучил я собственные мысли. – Обездвижите меня?

– Могу сделать это и позже. Хотел кое-что спросить, – спокойно произнес маг.

«Хотя бы опять не хряпнешься свысока вниз», – пожала плечами Совесть. – Или не сразу, что тоже неплохо.

Адрейд откашлялся и даже не стал ждать, отвечу я или нет.

– Вы хотите на свободу?

– Разумеется! – Выпалил я. – Я не хочу закончить жизнь в камере или на костре!

– Понятно. Знаете, я никогда еще не слышал другого ответа. Прошу запомнить, действительность иногда не так жестока и в ней нет и половины тех красок, в которые ее окрашивают. Конечно, она и не такая серая, как ее описывают другие. Не будь в ней цветов, мы бы о них и представления не имели. Но я имею в виду только первый случай.

– Угу, – кивнул я, лишь только подсознательным углом сознания понимая смысл сказанного. Больше меня сейчас заботила открывшаяся перспектива освобождения.

– Расскажите мне немного про свою спутницу. Она вас заразила? Вы знаешьте, кто ее ранил?

– Да, она меня ранила, а вот ее – не знаю.

– Плохо. Она буйная?

– Иногда, – кивнул я.

– Если дастся в руки, ответит на мои вопросы?

– Вряд ли. У нее, насколько я понял, свободолюбивый нрав. Может и напасть.

Канор думал. Он сильно сжал свои тонкие губы, едва скрытые запутанной бородой, почесал шрам на носу и скользящим движением передвинул руку к подбородку, чтобы почесать и его. Многим людям такое обычно помогает думать или быстрее высказать ответ.

– Она слушается вас? – в конце концов сказал он.

– Не думаю. Но повлиять на нее я могу.

– Уже лучше, оборотень. Пообещайте мне кое-что, и я вас отпущу.

Так просто? Звучит как шутка! Думаю, я хмыкнул не только мысленно, потому что старик ответил как будто бы именно на эту реакцию:

– Дадите Присягу наемника, что узнаете, кто ее ранил и придете в Гильдию в течение недели.

Ага, вот как. Присягу ему подавай. Так и знал, что без подвоха никак. Не приду в Гильдию или не узнаю – погибну или с ума сойду.

– А без этого нельзя?

Адрейд немножко не так понял вопрос, возможно, ожидая от меня именно этого смысла:

– Понимаете, магам не получилось задеть ее ни одним заклинанием, возможно, у нее превосходная блокировка магии. Допросить ее при помощи этого не удастся. Пытками тоже не поможешь делу: у женского пола, а особенно оборотней, слишком большой болевой порог. Она может выдержать невероятное. А я должен узнать ответ на этот вопрос, это слишком важно. Присягнете?

Смогу ли я прийти в Гильдию через неделю? Стану ли? Получится ли узнать у Ктори нужный ответ? Она же старалась не упоминать о своем прошлом! Но не попробую – останусь здесь дожидаться приговора. Эх, что поделать… Так хотя бы неделька будет на то, чтобы попробовать оправдать имя и найти брата.

Я сжал правую руку в кулаке и сильно ударил себя по левой стороне груди:

– Я, Редви де Лор, сын Амарзая, даю Присягу Наемника Канору Тринну, что узнаю у Ктори про то, кто ее заразил и не далее как через неделю приду в Гильдию Магов Веоры.

Это самая пафосная речь, которую я произносил за мои неполные два десятка лет! И что же? Я завертел головой, изо всех сил стараясь увидеть что-нибудь сверхъестественное в стенах домов, траве, ночном небе, покрытом темными тучами. Ничего. Никакое жуткое существо не вылезло из мышиной норки, не выпорхнуло из скворечника на одной из стен, не выглянуло изо рта Канора, чтобы зарегистрировать хоть как-то мою непреложную Присягу. Странно: вроде бы мне нужно было успокоиться, а я, наоборот, начал бояться еще сильней. Спокойствие страшней всего на свете, если оно нежеланное.

– Хорошо, – удовлетворенно, но все так же без эмоций заявил Канор, который, похоже, витал где-то в облаках своих мыслей и предположений, пока я клялся. – Можете идти. Имейте в виду, никого не убивать. Питайтесь животными. Иначе я вас найду даже в другой стране или другом материке и уже не отпущу. Я передам всем своим людям, чтобы они вашу спутницу не старались удержать, спасите без убийств и убегайте. Стена из уртарина не помеха, если будет разрушающее заклятие. Держите.

Он вырвал из своей головы довольно редкостную вещь – свой волосок, – сделал с ним что-то на видимом лишь ему магическом уровне и протянул мне. Волосок пустил адрейдскую белую искорку при перегрузке магией.

– Волос? – Спросил я недоверчиво. Правда, и без объяснений знал, что это сейчас произошло.

Вы уже знаете, что адрейды народ непростой. В них без плохих последствий помещается гигантский запас магической энергии. Обычный человек, нахватавшись определенного, но тоже большого количества, сойдет с ума, а адрейд – нет. Их тела как будто состоят из уплотненной магической энергии, поэтому хорошо гармонизируют с ней. И в волоске могут хранить огромный запас магии, в этом случае одна лишь волосинка становится после манипуляций опытного адрейда сильным артефактом.

– Поднеси поближе к решетке из жидкого серебра, и она распадется, – разъяснил Канор. – А теперь иди, вдруг опоздаешь. Пусть тебя не смущает количество магов на улицах – это крестьяне, я просто мороку навел. Чтобы вы поволновались.

Вряд ли такой человек может быстро поменять свое мнение без видимых факторов, но я все равно поспешил смыться, так спокойнее. Вдруг все-таки передумает и опять обездвижит.

И только когда отошел от этого человека, я вдруг понял, что сидел и правда с гением. Он смог надолго обмануть зрение в целом поселке. Как хорошо, что удалось смыться! Правда, по-настоящему я смоюсь, когда убегу верст на двадцать.

Велуд в это время сидел в одном из необитаемых домиков за столом, ел вкусные свиные котлеты и коротко отвечал на вопросы Текеса. Паладин понимал, что лесник не настолько глуп, чтобы врать: себе дороже, поэтому сделал все, чтобы задобрить предателя. Тот, однако, не давал поймать себя на крючок неудобного вопроса и часто задавал их сам.

Он уже рассказал Текесу про то, какое у него было трудное детство, хоть паладин и не собирался слушать эту непорядочно долгую и полную тошнотворных подробностей историю, и теперь опять начал думать, правильно ли поступает, сдавая оборотней. Хвала выжидательной вежливости магов, они, поджидая информацию про Разнокровных, могли вытерпеть многое. Этим было грешно не воспользоваться.

В такие моменты ответа от Велуда можно было даже не ждать. Разум его не отключался, но он не отвечал на вопросы и провокации, стараясь при этом не только позлить допрашивающих, а и действительно подумать и взвесить ситуацию от края до края. Сидящие на твердом старом диване около стены маги, четыре человека, не принимали в допросе активного участия, но иногда прикрикивали на лесника и пускали в воздух магические искры для демонстрации своих способностей.

– Господин Текес. Можете мне сказать… Гипотетически, сколько на пятнадцать тысяч вирнов можно купить приключений? – спросил лесник.

Ура! Наконец тема про оборотней!

– Можно купить многое, – Текес расхваливал результат выгодного ему исхода событий, к которому подталкивал Велуда ближайшее время. – Можно купить оборудование для покорения гор или переплыть Серый океан много-много раз.

– Официально?

– Конечно! Никакая неприятная неожиданность не омрачит ваших приключений.

Велуд поморщился и вдруг отодвинул от себя тарелку с котлетами. Правда, там остались одни кости, поэтому этот жест можно было расценить еще и как показатель насыщенности.

– Я подозревал, что что-то тут не так. Побочный эффект, несомненно! Пагубное влияние гадких денег на авантюрные мероприятия! Я не на такое соглашался!

Паладин неловко поежился, но сохранил прежнее положение: горделивое восседание на деревянном стуле с одним подлокотником. Разговор свернул на явно нежелательную тропинку сомнения.

«Ах ты хам паршивый, я тебя могу четвертовать и потом сделать шашлык! Какую наглость надо иметь, чтобы брехать таким тоном?» – Подумал Текес. Устно, впрочем, он выразил свою мысль несколько иначе:

– Что Вы имеете в виду?

– Да то и имею! Моя душа требует приключений, а не вашей квинтэссенции спокойствия и рутины! – стукнул по столу Велуд. За несколько секунд обычные переговоры накалились настолько, что, казалось, еще через мгновение во врага полетит метко прицеленная посуда, несущая смерть, как снаряд осадной баллисты.

– Вы понимаете, что при отказе сотрудничать Вас убьют? – Паладин едва уже держал себя во внешне спокойном состоянии. Конечно, когда прямо у тебя из-под носа уходит отличная возможность, ты разозлишься. Но если она поворачивается к тебе спиной, когда могла бы подействовать, причем делает это из-за тебя, такое невероятно бесит.

– А ты понимаете, что мне неинтересно было бы… О, такой подход мне уже больше нравится! – Удовлетворительно кивнул Велуд и похлопал в ладоши, чем еще сильней разозлил врага. Паладин подскочил к нему и погрозил топориком. Что еще сделать, когда приказ по возможности никого не убивать?

Десять минут ожесточенных расспросов и угроз ни к чему не привели. Отлично понимая свое положение, Велуд все равно не мог не подурачиться. Пусть опасность была велика, нельзя было игнорировать факт, что фатальный исход обходил его стороной, и даже последняя встреча с Ктори закончилась довольно удачно, потому что она его не убила. Что там сможет паршивый паладинишка, если он злится, но соблюдает Трилоргский договор о непричинении вреда пленникам?

Лесник не отвечал прямо ни на один вопрос, но и не врал, сохраняя при этом неприятное спокойствие. Текес хотел предложить ему полную настоящих, опасных приключений жизнь, но ответом было заявление, что желаемое уже получено, а если Редви будет предан, а деньги будут у Велуда, ничего интересного из этого не выйдет. Потом уже пошли угрозы и поспешные вопросы более серьезного характера.

В конце концов даже леснику («наконец-то!» – думали сидящие около стены маги), похоже, начало надоедать увиливать от ответов и дразнить Текеса:

– Вы будете мне дальше задавать дурацкие вопросы? Покажите мне разрешение, а если его нет и вам нечего делать, то это ваши проблемы, а я не виноват.

Текесу уже было наплевать, сдаст Велуд оборотней или нет, он хотел лишь заточить нахала куда подальше, в самую темную, дальнюю и сырую камеру в Веорской тюрьме. Для этого нужно было составить протокол и допросить свидетеля. Чем больше вина – тем с большим торжеством паладин приплюсует годы к цифре его заключения. Он прерывисто вздохнул, возведя глаза к небу, и спросил еще раз:

– Отвечай, это ты подобрал оборотня в Веорском лесу?

– Я бы его подобрал, если бы он был вещью, – так ответил Велуд. («о, нет, опять!» – подумали сидящие около стены маги).

– Что Вы там делали? – Текес достал свой короткий топорик и пригрозил им леснику.

– Возвращался домой из Веоры.

– А что Вы делали в Веоре?

– Навестили друга.

– Какого друга?

– Одного из лучших моих друзей.

Текес начал дрожать, но быстро овладел собой и посильнее потряс топором, в его движениях теперь наблюдалось меньше четкости и самообладания, чем раньше. Он еще раз вздохнул, приняв очередное решение. Голос паладина приобрел понимающую интонацию и по возможности лишился властности и злобы, хотя нетерпение только усилилось. Власть имеющий даже начал путаться:

– И в лесу Вы наткнулся на оборотня?

– Я наткнулись бы на него, если бы он стояли. Той ночью были охота, – подхватил игру Велуд.

– Вы что, споткнулись об него?!

– Не вы устроили охоту? – Глядя мучителю в глаза, сказал лесник.

– Нет, конечно, не я! – Солгал почему-то Текес. Он, словно воришка на рынке, оглянулся, его рука выпустила топор, и он грохнулся на пол. Не ожидая этого, маги вздрогнули и как будто вновь заострили внимание на происходящем, а Велуд остался сидеть так, как сидел и только прикрыл глаза:

– Значит, это был лживый, поганый, уродливый, трусливый, плешивый, дурной, блохастый, горбатый, острозубый полуменыр. Какое счастье, что это не вы.

– Это я блохастый? – Вскричал Текес. На него было страшно смотреть. Он покраснел, поднятый топор хаотично болтался в руке, волосы встали дыбом. Паладин собрался с силами и махнул оружием в дрожащей руке на волоске от глаз Велуда.

– Так это вы? И какой же вы все-таки! Так говорить неправду! Как…

– Это я полуменыр?! – Перебил его Текес, потерявший терпение.

– Не перебивай! Я говорю, – парировал лесник и продолжил: – Как такие лживые люди становятся такими важными шишками на заднице Гильдии?

– Сейчас я покажу тебе, кто я на самом деле! Хочешь, чтобы тебя сожгли, как оборотня? Это хуже, чем смерть от моего топора! Ты не понимаешь, куда вляпался! – Заорал паладин не своим голосом.

– Не угрожайте мне, вы современный человек! Иначе я позову подмогу. Уверяю вас, она придет быстро, – спокойно, как во время завтрака, проговорил Велуд. – Лучше скажите мне, вы еще растлеваете малолетних? Да или нет?

– Нет!.. От кого же помощь – от оборотня, которого, наверно, уже поймали маги? – С усмешкой сказал Текес. Он одновременно и откровенно радовался, и был взбешен, а еще почему-то сильно вспотел, в отличие от Велуда, грудь которого поднималась так же ровно и спокойно, как у себя дома. Плюс на паладине, как всегда, была его броня, и от нее ему приходилось намного жарче. Несмотря на уже подмораживающую погоду, в домике было очень тепло.

– Нет, не от оборотня. Не скажу от кого!

Не буду утомлять вас рассказом о том, как я по запаху подмышек обнаружил домик, в котором держали лесника и как ворвался туда, полагая, что там один Текес из магов. Ох, как смеется надо мной жизнь! В домике сидел привязанный к стулу Велуд, это правда. Перед ним ходил взад-вперед лысый коротышка в тяжелых, наверно, доспехах, расшвыривал ногами мелкую мебель и ругался. Видно, что уже довольно давно его терпение ушло без намерения вернуться, передав эстафетную палочку последней стадии раздраженности. На диванах около стены можно было насчитать около четырех магов – все как на подбор злые и молчащие.

Итак, я поправил привязанный к руке медного цвета волосок и вломился в дом. Сразу же абсолютно все в комнате обернулись и посмотрели на меня. Непривычно нервный Текес, я ожидал от него большей опрятности, первым закричал, чем нарушил приятную тишину:

– Хватайте его!

«Дай мне власть!» – Проскрипела в мыслях Совесть. Я проигнорировал требование и вдавился в нападающих, расшвыряв их пинками и тумаками в разные стороны. Прорываться, так прорываться! Силой им со мной не сравниться.

А вот мне не сравниться с умением накладывать парализующие заклинания. Я это попросту забыл. Пусть большинство валялось на полу, Текес быстро и хладнокровно применил свое заклятие еще до того, как я до него добежал. Опять меня ждало быстрое свидание с тем, по чему надо ходить.