Текст книги "Полное собрание стихотворений"
Автор книги: Иван Хемницер
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
AUF EINE WOCHENSCHRIFT «MISCHMASCH» {*}
AN DEN VERPASSER
Mein Herr, Ihr Mischmasch ist von vielen hier gelesen,
Und ich bin in der Zahl der Leser auch gewesen.
Man sieht es Ihrer Schrift mit leichter Muhe an,
Der Kopf hat Ihnen wohl dabei nicht weh getan.
ПEPEBOД:
HA ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК <«CMECЬ»>
СОЧИНИТЕЛЮ
Здесь, сударь, вашу «Смесь» премногие читают.
Я тоже читывал. И сразу все признают
С великой легкостью, что, сочиняя, вы
Ломать не думали нимало головы.
AUF EBEN DIESELBE
Mischmasch im Gehirn, ein Mischmasch auf Papier:
Ihr Herren, wem beliebt?.. Behute Gott dafur!
ПЕРЕВОД:
HA HEE ЖЕ
В мозгу сплошная смесь, и на бумаге тоже.
Угодно ль, судари? Ну, нет! Избави боже!
SINNGEDICHT AUF PALSCHAU{*}
Ein Gott der Tonkunst Palschau spielt
Und alles hort und alles fuhlt.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА HA ПАЛЬШАУ
Играет Па́льшау – Орфей,
И внемлет все музыке сей.
AUF EBEN DENSELBEN
Der Kenner Ohren, die der Tonkunst Macht empfinden,
Die Gabe seltner Himmelsgunst,
Worin nur wenige ein glucklich Erbteil finden,
Entzuckt des Meisters seltne Kunst.
Doch Menschen, die sonst gar nichts fuhlen,
Sind ganz Gefuhl, wenn Palschau spielt.
Und dies ist wahre Kunst im Spielen,
Dass jeder hort und jeder fuhlt.
ПЕРЕВОД:
HA HEГO ЖЕ
Слух знатоков, над кем музы́ка властно правит,
Кому ceй pедкий дар сужден,
Кто сча́стливый удел себе от ней составит,
Игрою мастера пленён.
Но даже и людей без чувства
Пальшау пленит своей игрой,
И в том-то истинно искусство,
Что внемлет всяк ему душой.
«WIE, HALLER HATTE DAS GEDICHT...»{*}
Wie, Haller hatte das Gedicht
«Die Ewigkeit» geschrieben?
Nein, dieses glaub ich nicht:
Die Ewigkeit hat selbst gedicht
Und Haller nur geschrieben.
ПЕРЕВОД:
* * *
Ужели Галлер сочинил
Стихи под титлой «Вечность»?
He верю! Галлер, правда, был
При сем, но строчки выводил,
A сочиняла вечность.
«ES SCHEINT, DIE EWIGKEIT SPRICHT SELBST IN DEM GEDICHT...»
Es scheint, die Ewigkeit spricht selbst in dem Gedicht,
Von der ein Haller spricht.
ПЕРЕВОД:
* * *
Не вечность ли сии стихи творит,
О коей Галлер говорит?
SINNGEDICHT
Jungst webt Herr Reimreich ein Gedicht
Auf einen grossen Herrn zu seinem Namenstage.
Die Schonheit des Gedichts nach der gemeinen Sage
Und wie man mir versichert hat,
Denn von mir selbsten weiss ichs nicht,
War selbst das Titelblatt.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА
Намедни сплел Рифмач стишок
Вельможе одному ко дню его рожденья.
Знать сам – не знаю я, но вот людей сужденья,
Молва о нем такая шла:
Kpaca сих стихотворных строк
В заглавии была.
«ICH LESE STUMPFSINN SEIN GEDICHT...»
Ich lese Stumpfsinn sein Gedicht
Auf einen reichen klugen Mann.
Das, was ich vorn Gedicht zurn Ruhme sagen kann,
Ist, dass kein Mensch von dem Gedichte spricht
Als nur der reiche kluge Mann.
ПЕРЕВОД:
* * *
Тупицински стихи я чел.
Пpo богача oн вздумал написать.
Одно об тех стихах могу я здесь сказать:
Про ниx молчали все, и толк нашел
В них только самый тот бoгaч.
AUF EINEN VERSTORBENEN SCHRIFTSTELLER
Ein Autor starb, weil er sich totgeschrieben,
Und dieses ist gewiss geschehn.
Wo ist denn alles das geblieben,
Woran er sich so totgeschrieben?
Die Welt hat nichts-gesehn.
ПЕРЕВОД:
HA СКОНЧАВШЕГОСЯ ПИСАТЕЛЯ
Какой-то автор насмерть записался.
Его и в самом деле нет.
Но где ж хоть след тому остался,
Ha чем он насмерть записался?
Ceгo не видел свет.
«EIN AUTOR STARB, ER HAT SICH TOTGESCHRIEBEN…»
Ein Autor starb, er hat sich totgeschrieben.
Ei, ei, kann dieses wohl geschehn?
Man sagts. Es ist davon ein Zeichen nachgeblieben:
Man solls an seinen Fingern sehn.
ПЕРЕВОД:
* * *
Какой-то автор насмерть записался.
Возможно ль слухам веру дать?
Да, говорят. И знак тому еще остался:
Ha пальцах у него видать.
AUF EINE GELEHRTE SCHRIFT
ALS EIN EINGANG ZU DEN VORLESUNGEN DER ANATOMIE, UBER DEN NUTZEN DERSELBEN, WO DER VERVASSER BEWEISEN WILL, DAB KEINE KUNST UND KEINE WISSENSCHAFT OHNE DIE ANATOMIE BESTEHEN KANN; DAss SELBIGE IN ALLE KUNSTE UND WISSENSCHAFTEN EINEN EINFLUss HABE
Is war ein Anatomicus,
Der mit Gewalt es haben wollte,
Dass seine Kunst und ihn
Die Welt verehren sollte.
Pries sich und seine Kunst der Welt aufs beste an
In einer Schrift, die er zum Druck befordern wollte,
Und gab sich alle Mih,
Die man nur fordern kann;
Allein sein Eingang fangt gleich mit Gestanke an.
ПЕРЕВОД:
НА HEKOE УЧEHOE COЧИHEHИE
KAK ПРИСТУП K ЛЕКЦИЯМ ПО AHAТOMИИ, O ПОЛЬЗЕ ОНОЙ, КОГДА СОЧИНИТЕЛЬ XОЧET ДОКАЗАТЬ, ЧТO НИ ИСКУССТВО, НИ НAУKA БE3 AHATOMИИ СУЩЕСТВОВАТЬ HE МОГУТ; ЧTO СИЯ ПОСЛЕДНИЕ ВЛИЯНИЕ OKAЗЫBАET HA BCE ИСКУССТВА И НАУКИ
Был некий анато́м,
Который от людского мненья
Науке и себе
Потребовал почтенья.
Умение свое он миру восхвалял
И вдосталь прилагал он всяческого рвенья,
Чтобы свой труд издать.
Издать-то он издал,
Но в самом приступе тотчас же навонял.
AUF EBEN DIESEBLE
Anatomie! Du Wunder deiner Zeiten,
Du Ehre jeder Kunst und jeder Wissenschaft,
Die seit so vielen Ewigkeiten
Der Welt so vieles Licht geschafft;
Anatomie! Anatomie!
Du hast unendlich mehr derselben Glanz erhoht,
Weil du beweiset, dass nichts, wo du nicht bist, besteht.
Bildhauerei, Philosophie
Und Malerei und Poesie
Und Baukunst und Theologie —
Dies alles wird durch dich erhoht,
Und alles lebt und nichts vergeht,
Was nur mit dich in Bundnis steht.
Nur weh in dieser Schrift dem Schuster und dem Schneider,
Denn diese sind vergessen, leider!
ПЕРЕВОД:
HA TO ЖЕ
Анатоми́я! Ты прямое диво,
Благая часть искусств и всех наук кумир,
С пop незапамятных счастливо
Ты светом озаряла мир.
Преславная анатоми́я!
Во блеске славы ты превознесла его,
Явив, что без тебя нет в мире ничего.
Ваяние, филозофи́я,
Художество и поэзи́я,
Феологи́я и иныя
Тобой науки взращены,
A коль с тобой съединены,
Им веки ве́ков суждены.
Но здесь сапожнику да вот еще портняжке
Беда обойдены бедняжки
«SAGT, WOHER KOMMTS, DASS MAN SO VIELE SCHWATZER FINDT...»
Sagt, Woher kommts, dass man so viele Schwatzer findt,
Die jedem Klugen Pest und Gift und Geissel sind?
Und diese konnen nicht, wenn sie nicht plaudern, ruhn.
Weiss denn kein Mensch zum Schweigen sie zu bringen
Und ohne sie hierzu durch Schwert und Rad zu zwingen?
Gebt Schwatzern doch ein Amt, damit sie etwas tun!
ПЕРЕВОД:
* * *
Отколе пустомель взялась такая тьма,
Которы умным бич, отрава и чума?
Без болтовни никак им часу не прожить.
Ужель молчать никто их не заставит,
Кнутом и топором ума им не направит?
Чин дайте болтунам, пошлите их служить.
AUF DIE WEINHANDLER
Ihr, die ihr schlechten Wein fur guten uns verkauft
Und den verdorbenen zum guten wieder tauft,
Was roten Wein betrifft, so geb ich euch den Rat,
Folgt ihm, gewiss, er ist nicht ubel in der Tat:
Nehmt Wasser, Essig, Honig, Wein,
Mischt Sandelholz hinein,
So habt ihr roten Wein.
ПЕРЕВОД
HA ВИНОТОРГОВЦЕВ
Вы рады нам дрянцо, а не винцо продать,
Дрянцо же сызнова вином именовать.
А что до красного, тaк дам совет я свой,
Последуйте ему, – советец недурной!
С сандалом воду, мед, вино
Смешайте заодно —
Вот красное вино!
AUF EINEN GEIZIGEN
Man hat von Geizigen vide schorl beschrieben,
Doch einer ist noch ubrigblieben,
Den man der Welt noch nicht genannt;
Und diesen hab ich selbst gekannt,
Allein ich lass ihn ungenannt,
Um seinen Schatten nicht im Grabe zu betruben.
Er wunschte achzend sien bei jedem Bissen Brot,
Den er nur halb genoss, den Tod.
ПЕРЕВОД:
HA СКУПЦА
Премногих нам скупцов изображали,
А одного не описали.
И вот один такой скупой
He назван миру будет мной,
Хотя он был знакомец мой,
Дабы во гробе тень его не опечалить.
Себе он всякий раз, когда кусок жевал,
Кончины, охая, желал.
«HERR SCHWARZSEEL STIRBT, DIE BURGER LAUFEN FORT...»
Herr Schwarzseel stirbt, die Burger laufen fort.
Ein Reisender aus einem andern Ort
Fragt sie: «Was ists, das euch die Stadt verlassen lasst?»
– «Die Pest!»
ПЕРЕВОД:
* * *
Злолюб наш при смерти, сограждане бегут.
Проезжий некакий, случившись тут,
Спросил: «Что вам велит бросать свои дома?»
– «Чума!»
«HERR WINDREICH, VOLLER PRAHLEREIEN...»
Her Windreich, voller Prahlereien,
Wunscht seine Wande voll besetzt mit Schildereien,
Um grossen Herren nachzuahmen.
Sie sind nun da, und seht, wie schon sind Glas und Rahmen!
ПЕРЕВОД:
* * *
Наш Ветрогон, хвастун отменный,
Хотел картинами себе увесить стены,
Как у вельмож они бывают.
Картины тут – и глянь, как рамы их блистают.
«STAX LEBT! ISTS MOGLICH, DASS ER LEBT?...»
Stax lebt! Ists moglich, dass er lebt?
Ists nicht sein Schatten nur, der mir vor Augen schwebt?
Nein, nein, er ists gewiss, er lebt.
Ich dacht', er hatte langst sein mustervolles Leben
Zum Preis dem Stricke hingegeben.
ПЕРЕВОД:
* * *
Стакс жив! Тому не верит свет!
Не тень ли Стаксова здесь взору предстает?
Нет, нет! Он сам явился в свет.
Я ж мнил, что честну жизнь давно по доброй воле
Скончал он в петле на глаголе.
«IHR, DIE IHR UBER DORIS KLAGT...»
Ihr, die ihr uber Doris klagt
Und ihr zum grossten Nachteil sagt,
Sie sei den Mannern nicht gewogen,
Weil keiner sie zum Lieben je bewogen,
Wie konnt ihr sie so hart verklagen?
Kein Jungseile wird von ihr dies Bose niemals sagen.
ПЕРЕВОД:
* * *
Не след Дориду нам хулить
И пред людьми ее чернить:
Она мужчин-де сторонится
И на любовь нимало не клонится.
Зачем винить ее сурово?
Холостяки о ней не говорят худого.
«O WELCHE GRAUSAMKEIT! O WELCHE BOSHEITSSUNDE...»
О welche Grausamkeit! O welche Bosheitssunde
Begehet ein Verleumder nicht,
Wenn er zum Nachteil selbst der grossten Unschuld spricht!
Und dies empfand auch jetzt Dorinde.
Man sagt von ihr, sie hasst der Menschen ganz Geschlecht
Und denkt und spricht von jedem schlecht.
Schweigt, ihr Verleumder, schweigt! Halt’ ein mit eurem Schmahn,
Ich selbst will fur Dorindens Unschuld stehn,
Dorinde hasst ja nur ihr eigenes Geschlecht.
ПЕРЕВОД:
* * *
О злобный клеветник! Свирепейшее жало!
Ужели можно перенесть,
Когда невинности убыточит он честь?!
Сие Доринда испытала.
Ей человеческий-де ненавистен род,
Она-де каждого клянет.
Клеветники, давно пора умолкнуть вам.
За честь Доринды я вступаюсь сам:
Ведь ненавистен ей один лишь женский род.
«GIB, HIMMEL, MIR DOCH BALD EIN LIEBES JUNGES WEIB...»
«Gib, Himmel, mir doch bald ein liebes junges Weib
Zur Freude und zur Ruh,
Rief einstens sehnsuchtsvoll ein Mann;
Und ich rief auch den Himmel an:
«Gib mir zu meinem Wohl und meinem wahren Heil
Auf Lebenszeit das Gegenteil!»
ПЕРЕВОД:
* * *
«О небо! Юную жену мне ниспошли,
Чтоб с нею мы свой век отрадно провели!» —
В тоске однажды некто восклицал.
Тут к небесам и я воззвал:
«Мне во спасение ты отведи напасть —
На век мой дай обратну часть!»
«STAX SITZT UNDDENKT DENGANZEN TAG...»
Stax sitzt und denkt den ganzen Tag.
Sagt, was doch Stax wohl denken mag?
Ists ein Prozess, ein Halsgericht,
Was ihm den Kopf zerbricht?
Nein, alles dieses nicht.
Was denn? Weil seine Frau mit Mannspersonen spricht.
ПЕРЕВОД:
* * *
Весь день задумчив Стакс сидит.
Скажите, что его томит?
Тяжба иль уголовный суд
Его теперь гнетут?
Отнюдь! Его жена —
Всегда с мужчинами беседует она.
SINNGEDICHT UBЕR EIN BRAUTPAAR
Hebt auf den zweifelvollen Streit,
Ihr Gaste, die ihr hier zum Mahl versammelt seid,
Ob in der Tat dies Paar voll heisser Liebe brennt.
Ihr hort es ja, der Brautigam wird schon
Von einem jungen Sohn
Papa genennt.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА НА БРАЧНУЮ ЧЕТУ
Сумнительный оставьте спор!
Вы, гости на пиру, и знайте с этих пор:
Во брачной сей чете амурный пыл живет.
Из вас, поди, всяк нынче слышать мог,
Как жениха сынок
Отцом зовет.
«EIN MADCHEN ZEIGET SICH GLEICHEINEM ENGEL MIR...»
Ein Madchen zeiget sich gleich einem Engel mir,
Kaum hab ich sie, so wird der Teufel selbst aus ihr.
ПЕРЕВОД:
* * *
Мне дева кажется творением небес,
А стоит сблизиться, как станет сущий бес.
«DU HAST UNS, BOILEAU, DURCH DEINEN WITZ GEZEIGT...»
Du hast uns, Boileau, durch deinen Witz gezeigt,
Welch Ubel eine Frau im Ehestand erzeugt.
Allein du hast uns nicht zugleich belehren wollen,
Wie wir (Jas Frauensvolk naturlich hassen sollen,
ПЕРЕВОД:
* * *
Преострым ты умом явил нам, Боало,
Какое нам от жен бывает в браке зло,
Но ты не пожелал добавить в поученье,
Как нам по естеству питать к ним отвращенье.
SINNGEDICHT
Der gute Mann dort denkt in seinem Sinn,
Die Junker bucken sich vor ihn.
Der Geck! Besinnt er sich denn nicht,
Dass er den Augenblick mit seiner Frauen spricht?
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА
Вон Добродум, и, верно, мыслит он:
Ему дворяне бьют поклон.
Иль невдогад головушке чудной,
Что со своей в тот миг беседует женой?
«HERR KORNREICH KLAGT: ER FRIERTUND HAT NICHT HOLZGENUG...»
Herr Hornreich klagt: er friert und hat nicht Holz genug,
Sein kaltes Zimmer zu erwarmen.
Herr Hornreich ist nicht klug,
Er macht umsonst vor Frost so viel Geschrei und Larmen,
Die Horner, die er tragt, sind die nicht Holz genug?
ПЕРЕВОД:
* * *
Вон Рогонос вопит: ему-де мало дров,
Не натопить ему покои!
Прямой он пустослов.
К чему о холоде стенание такое?
Ужель ему рога не заменяют дров?
«JUNGST TRAF MICH JENER GUTE MANN...»
Jungst traf mich jener gute Mann
Bei seiner Frau im Bette an,
Und machte mir so finstre Miene,
Als schien er druber aufgebracht.
Dies halt ich doch wohl nicht gedacht,
Ich wollte ja dem guten Manne dienen.
ПЕРЕВОД
* * *
Намедни муж меня застал,
Как я с его женою спал.
Он рожу мрачную состроил —
Его-де разобрало зло.
А мне б и в ум то не пришло!
Я чаял счастие его устроить
SINNGEDICHT
Madame, Sie lieben mich, und lieben mich recht sehr?
Ich glaubs; ein Gluck fur mich. Doch glaub ich dies noch mehr
(Allein Sie halten mirs zu Gnaden):
Sie lieben mich wohl zwar, doch mehr noch meine Mahden.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА
Вы любите меня со страстию, мадам?
Что ж! Верю. Я счастлив. Да боле веры дам
(Но чур не гневаться!), что боле
Вам любы, нежли я, мои лужки да поле.
SINNGEDICHT
Madame! Wie fangs ich an
Ihr wahres Bildnis zu erlangen?
Nicht der geschicktste Maler kann,
So gross mein Wunsch und mein Verlangen
Und die Belohnung immer sei,
Nicht einen Zug naturlich fassen.
Den Augenblick fallt mir hierzu ein Mittel bei
Und dieses gleich geschehn zu lassen;
Ich wett, der Maler wird alsdann sie richtig fassen:
Ich will den Teufel holen lassen.
ПЕРЕВОД
ЭПИГРАММА
Ваш истинный портрет,
Мадам, как раздобыть сумею?
Сам гений живописи, нет,
Не схватит кистию своею,
Сколь я ему ни заплати,
Сколь ни желай картины страстно,
Живой он черточки не схватит во плоти
Но способ есть, теперь мне ясно.
Ей-ей, художник вас изобразит нам точно:
Пошлю-ка я за чертом срочно.
«DU WILLST DAS BILDNIS GERN VON MAD. N. BEKOMMEN...»
Du willst das Bildnis gern von Mad. N. bekommen.
Das sie, da sie verreist, mit sich genommen,
Und klagst, dass es durchaus nicht moglich ist.
O Dummkopf, der du bist!
Als wenn dafur kein Mittel ist!
Kannst du denn nicht geschwind den Teufel holen lassen?
Der Maler wird gewiss ihr Bildnis richtig fassen.
ПЕРЕВОД:
* * *
Портрет NN тебе все не дает покою,
Который увезла она с собою,
Ты плачешься другого не найти.
Болван ты во плоти!
Уж будто средства не найти!
Пошли кого нибудь за чертом в пекло срочно,
Тогда изобразит ее художник точно
«SIE HABEN RECHT, MADAME. MAN PUTZT SICH ZU GEFALLEN...»
Sie haben recht, Madame. Man putzt sich zu gefallen
Gefallen ist ja eine Pflicht,
Und doch gefallt man niemals allen,
Denn oft gefallt das Beste nicht.
Alleine so wie Sie mich schildern,
Ich putzte mich aus Eitelkeit,
So find ich unter solchen Bildern
Vollkommen ihre Ahnlichkeit.
Wer sich von aussen ziert, sucht Narren zu gefallen,
Wo keine Kluge sind, und so gefallt er allen,
Drum habe ich das Gluck, auch Ihnen zu gefallen.
ПЕРЕВОД:
* * *
О да! мы рядимся, мадам, чтобы быть милу.
Ведь милу быть есть некий долг.
Но всем не будешь мил насилу,
Коль часто даже в лучшем толк
Не знают. И не уверяйте,
Что я из дурней щегольских,
Иль докажу я – так и знайте! —
Что сами-то вы из таких.
Кто ряжен напоказ, тот ищет полюбиться
Шутам, коль умных нет. Тогда он всем сгодится.
Мадам, имею честь и вам я полюбиться.
EPIGRAMME SUR MR. N. A. LWOFF
Vouz voulez que de vous je peins le caractere?
Mais ne savez-vous pas que je suis juge severe?
Eh bien, examinons!.. Ma fois, je n'y trouve rien...
Il faut vous l'avouer: vous etes homme de bien.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА НА г. Н. ЛЬВОВА
Угодно, сударь, вам, чтоб я ваш нрав представил?
А знаете ль, что я судья суровых правил?
Что ж! Поглядим! Ей-ей, не вижу ничего...
Вы добрая душа. Вот только и всего.
EPIGRAMME
ASSEZ POUR FAIRE LE PORTRAIT DE N. A. LWOFF PAR LA RIME «-AGE»
Lwoff dans le printemps de son age
A de l'Amour les traits et le visage,
Son air on trouve aussi volage
Que son esprit est fort et sage.
Pour son cœur on en peut tirer cet avantage,
Pour qui a converser avec lui a l'usage,
Pour devenir des bons l'image.
ПЕРЕВОД:
ЭПИГРАММА,
ДОСТАТОЧНАЯ ДЛЯ ИЗОБРАЖЕНИЯ H. A. ЛЬВОВА С ПОМОЩЬЮ РИФМЫ НА «-ОВА»
В златую пору лет у Львова
Черты и лик Амура молодова,
Вид ветреника удалова.
Он человек ума большова.
А что до сердца, то спроси хоть у любова —
Всяк знающий его вам скажет, что такова
Не сыщешь добряка второва.
MON EPITAPHE
II est vrai que toujours je me suis vu sans bien;
Mais aussi je vecus ne craignant jamais rien.
ПЕРЕВОД:
МОЯ ЭПИТАФИЯ
То правда, сроду я добра не наживал,
Зато и страха я весь век свой не знавал
GRABSCHRIFT
Der hier in dieser Gruft liegt unterm Leichenstein,
Der schien ein grosser Geist, allein kein Mensch zu sein.
ПЕРЕВОД:
ЭПИТАФИЯ
Тот, кто под камнем сим лежит, скончав свой век,
Сдаётся, гений был – отнюдь не человек
AN GUTE FREUNDE UBER DEN WAHREN GENUss DER ZEIT
l
Lasset uns die Zeit geniessen,
Freunde, die so kostbar ist,
Und nicht ungenutzt verfliessen
Unsere kurze Lebensfrist.
Lasst uns jede Augenblicke
Nutzen stets in Frohlichkeit,
Bleibet weit von uns zurucke,
Kummer und Verdriesslichkeit,
Denn verloren sind die Stunden,
Die wir nicht vergnugt empfunden.
2
Lasset uns die Zeit doch schatzen,
Da sie noch zu schatzen ist,
Nichts kann den Verlust ersetzen
Ihrer gar zu kurzen Frist.
Und auch diese wird durchtraumet
Einer spielt, der andre reimet
Und ein dritter schlaft und isst.
Drum lasst keine Zeit verfliessen,
Die wir nicht vergnugt geniessen.
ПЕРЕВОД:
ДОБРЫМ ДРУЗЬЯМ ОБ ИСТИННОМ НАСЛАЖДЕНИИ ВРЕМЕНЕМ
1
Други! Мигом дорожите,
Чтоб бесплодно не протек
Без приятственных событий
Нашей жизни краткий век.
Возлюбите наслажденье
Каждый день и всякий час!
Пусть беда и огорченье
Навсегда минуют нас,
Ибо те часы пропали,
Где услады мы не знали.
2
Пусть же каждый время ценит,
Прежде чем оно минет.
Нам ничто ведь не заменит
Краткий срок, коль он пройдет.
Он в мечтаньях пролетает:
Тот – игрок, тот сочиняет,
Тот лишь спит, да ест, да пьет.
Не теряйте мига, други!
Веселитесь на досуге!
WUNSCH
Wenn ich ein solches Madchen fande,
Das bloss aus reiner Lieb und reiner Zartlichkeit
Ohn Eigennutz, ohn Eitelkeit mit mich auf ewig sich verbande,
Nicht einen Augenblick verlor ich Zeit,
Mich diesem Madchen zu ergeben.
Und oh! Wie glucklich wurd ich leben,
Sie lieben und von ihr geliebt zu sein,
Dies war mein Wunsch, mein Gluck allein.
Und hatt ich Welten zu vergeben,
Gleich wurd ich alle sie hingeben,
Um nur der ihrige zu sein.
Denn sie war meine Welt, mein Reich, mein Gut allein.
Und oh! Wie glucklich wurd ich leben,
Sie lieben und von ihr geliebt zu sein,
Dies war mein Wunsch, mein Gluck allein.
ПЕРЕВОД:
ЖЕЛАНИЕ
Сыщись такая мне девица,
Которая навек лишь по любви одной,
Не по корысти бы, со мной
Хотела браком съединиться,
Не ждал бы я и часу, чтобы с той
Красавицею сочетаться
И стал бы ею услаждаться,
Любил ее и сам любимым стал.
Иного я б и не желал.
А чтоб девице сей предаться,
Немедля счастию отдаться,
Миры бы я взамен отдал,
Коль скоро бы мне в ней блаженства мир предстал.
Я стал бы ею услаждаться,
Навек любимым ею стал.
Иного я б и не желал.
LIED
Wenn endlich wirst du mich erhorn,
O meine Doris, meine Ruh!
Erreicht dich nicht mein zartlich Flehen,
O hore meinen Seufzern zu.
Sind Klagen voller Qual und Schmerzen
Aus einer halb erstorbnen Brust,
Aus einem dir getreuen Herzen
Dir, Doris, stets noch unbewusst?
Vermag mein Lied dich zu bewegen,
So sprich doch einmal noch zu mich,
Kann ich noch deine Lieb erregen,
Mein Thirsis, ja ich liebe dich!
Und nun – nun willst du mich verlassen,
Du scheinst auf ewig vor mich fliehn,
Ists moglich, konntest du mich hassen
Und alles Gluck mit dir entziehn?
Ein Herz, das nur fur dich geschaffen,
Das du die Liebe selbst gelehrt,
Willst du, statt zu belohnen, strafen,
Ein Herz, das dich allein verehrt.
Doch soll ich den Verlust empfinden,
So lindre dieses meinen Schmerz.
Nie wirst du einen Thirsis finden,
Nie ein dir so getreues Herz.
ПЕРЕВОД:
ПЕСНЯ
Когда же свижусь вновь с тобою,
Дорида милая моя?
О, тронься же моей мольбою,
Услышь, как воздыхаю я.
Ужель моих и мук и пеней,
О дева красоты,
И сердца верного молений
Досель не услыхала ты?
Коль песнь моя тебя тревожит,
Так повторяй же мне, молю,
Коль страсть твоя пылать возможет:
«О Тирсис, я тебя люблю».
И вот меня ты покидаешь.
Видать, я стал тебе невмочь.
Ужель ты зло ко мне питаешь
И счастье всё уносишь прочь?
То сердце, что тебя лишь чтило,
Тебе бы надо наградить.
Его любви ты обучила,
Чтобы теперь его казнить.
Да будет же в сердечной боли
Одно утехою моей:
Ты Тирсиса не сыщешь боле,
Ни сердца не найдешь верней.
AUF DEN K
Er war der grosste Geist, das Muster grosster Dichter,
Der Tonkunst grosste Ehr, der grosste Sittenrichter,
Der grosste Konig seiner Zeit
Und auch der grosste Freund der Menschenfei
ПЕРЕВОД:
НА КОРОЛЯ ПРУССИИ
Дела его пиитством превелики,
Блюститель нравов он, прославлен он в музыке,
Монарх великий, мощный дух
И ненавистникам людского рода друг.
ПРИЛОЖЕНИЯ
НЕОКОНЧЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ И НАБРОСКИ
ВДОВА{*}
Кто нежность жен к мужьям осмелится оспорить,
Одних чтоб похвалить, других чтобы позорить,
И станет правилом всеобщим принимать,
Что будто нежности в жена́х нельзя сыскать, —
С тем тотчас я готов хоть пред судом тягаться,
А мало этого – на поединке драться.
«Неправда, – я скажу, —
Чтоб нежным уж жена́м к мужьям не отыскаться».
И докажу
Противное тому тем, что́ я расскажу.
Жена лишилася супруга,
Любезного дружочка, друга,
Когда и как, не знаю я;
Довольно, что жена моя,
В отчаяньи таком жестоком,
В унынии таком глубоком,
В каком никто жены другой
Не видывал родясь, я чаю, никакой,
К могиле мужниной по всякий день приходит
И страшный плач и вопль над мужем производит
И, словом, смертною объемлется тоской.
А муж ее был погребен
На том кладбище, где и прочих хоронили,
А те кладбища были
За городской стеной, где грешников казнили.
В то время, как вдовы был муж тут погребен,
Был грешник тут казнен,
А именно повешен,
За то, что в воровстве был грешен,
И был его стеречь приставлен часовой.
В том городе обряд такой,
Что грешников долой, повесив, не снимают,
А на глаголе оставляют,
Чтобы воров других тем зрелищем страшить
И к воровству бы в них охоту отвратить.
Вдова моя горюет
И над могилою и день и ночь,
Не отходя ни на минуту прочь,
Тоскует
И, зляе что еще, нарочно голодует,
Чтобы из нежности к супругу своему
Последовать скоряй на тот же свет к нему.
Страж грешника сей вопль и горький плач внимает;
Зачем, кто и о ком, страж грешника не знает.
И день и ночь прошли, настал день уж другой;
Мой часовой
Узнать весьма о том желает,
И только ночи он скоряе ожидает,
Затем что днем сойти с часов боится прочь.
Настала ночь.
Пошел мой страж туда, где вдовушка рыдала
И часа смертного себе устроевала.
Стал вдовушку служивый унимать,
Чтоб тосковать она о муже перестала:
«Ведь тем его тебе уже не воскресить, —
Служивый стал вдовице говорить. —
Уж так и быть,
Что мужа своего ты милого лишилась,
А ты к тому ж еще и молода,
Так это не беда;
Ведь муж как муж: того нет – наживешь другого,
А может быть, еще такого,
Который лучше и того.
Пожалуй, не скорби лица ты своего
И перестань оплакивать его.
Подумай, годы-та твои еще какие:
Ведь годы самые еще лишь молодые,
Ведь ты красу лица совсем тем погуби́шь,
И вовсе тело ты и дух свой изнуришь,
И нагрустишься,
И прежде времени красы своей лишишься!»
Проходит так-то день, проходит и другой.
Мой часовой
С часов по всякий день вдовицу посещает
И вдовушку груститься унимает.
И в истину, моя вдовица начинает
Помалу в чувство приходить,
То есть уж менее отчаянною быть;
А если прямо говорить,
Так воина уже хотя и не любить,
Однако же к нему и не противной быть,
Которого сперва и видеть не хотела,
Как в первый раз он к ней пришел
И от отчаянья ее унять хотел.
Такую стража речь власть над вдовой имела.
Когда же воин сей вдовицу посещал
И, должность позабыв, ее лишь утешал
И плакать унимать старался,
В беду было мой часовой попался:
На виселице вор повешенный пропал:
Какой-то вор подкрался
И вора с виселицы снял.
Мой часовой встужился и взметался,
Почти в удавку лезет сам.
И в истину бы быть великим хлопотам,
Когда б со вдовушкой да ты не подружился.
Без памяти к вдове мой часовой бежит.
«Погиб я и пропал! – вдове он говорит. —
Подумай, грешника ведь у меня стащили!
Пропала голова моя!
Куды гожуся я?
Навек теперь меня злодеи погубили!
Куды теперь, куды несчастный я поспел?
А всё, что я унять твою тоску хотел...»
И дело в истину на шутку не походит,
А до того доходит,
Чтоб часовому самому на виселице быть
За то, что допустил он грешника стащить.
Мой воин выть,
Грустить...
Вдова о сем его несчастии встужилась;
Да как помочь и что начать?
А помощи нельзя служивому не дать:
Добро добром и надлежит воздать.
Да как? кто может отгадать
И в деле том совет какой-нибудь подать,
Чтобы хлопот всех миновать?
Читатель, знать, тебе того не отгадать.
Так слушай же, что я хочу тебе сказать
(Когда читатель сам того не отгадает).
Вдове мой воин так вещает:
«Позволь мне мужа ты покойного отрыть
На место грешника его чтоб поместить,
Когда хоть мало ты да обо мне жалеешь
И искру нежности к несчастному имеешь;
За что тебя
В знак благодарности возьму я за себя».
– «Что мне ты говорить, жестокий, смеешь?
Мне ль тень покойного толико оскорбить
И до ругательства такого допустить?
Что станут люди говорить?
Нет, не ласкайся тем: тому не можно быть».
– «Так хочешь ты меня, я вижу, погубить!»
– «Нет, и того-та я никак бы не желала, —
Вдова сказала. —
Ну а другим уж чем иным переменить?»
– «Еще тебя, еще хочу тебя просить,
Ужли то ты меня желаешь погубить?
Ах, сжалься, сжалься надо мною
И над жестокою моей судьбою!
Я буду ввек твоим тебя благодарить».
Вдова, другого тут не видя средства,
Сказала воину: «К спасению от бедства,
Ин быть тебе помочь, что делать мне с тобой?
Твори что хочешь ты с покойным и со мной,
Да только лишь его скоряе ты отрой;
Но чтоб глаза мои того бы не видали
И люди бы тебя при том да не застали!»
На виселицу муж из гроба лезет вон...
«ЛЕГКО ЛИ НА ЛЮДЕЙ, ЧТОБЫ ИСПРАВИТЬ ИХ...»{*}
<1>
Легко ли на людей, чтобы исправить их,
И пишут, и писали книг
И прозой, и стихами,
И колкими, и гладкими словами;
Да полно, даром всё; ничто их не берет <...>
Напрасно и трудиться:
Они же станут лишь сердиться.
<2>
Испорчен, право, здешний свет.
Хоть что ни говори, так в прок ничто нейдет.
И прозой, и стихами,
И колкими, и гладкими словами
Довольно, кажется, насказано для всех:
Вот это дурно, это грех —
Однако, как на смех <…>
Чтобы поправить <...>
И некоторые описать лицы и пороки...
Не раз, а часто я слыхал,
Как некто эдак рассуждал,
А сам, как случай показался,
Забыл всю проповедь, которую сказал,
И первый в ту же слабость впал,
Которой он, в других приметя, насмехался.
В баснь:{*}
Признаться, так простой подьячий это был,
Но имя для стихов подьячего не сродно —
Оно не благородно.
Ох! Слово для стихов «подьячий» не пристало, —
Да где ж другого взять,
Другое надобно сыскать,
Да как подьячего подьячим не назвать?
Подьячий слово хоть собой не благородно
И для стихов совсем не сродно...
Подьячий, что ли? нет,
Подьячий в стих нейдет,
В стихах подьячий слух дерет.
Эй, перестань подьячих ты бранить, —
Приятели мои мне говорят. —
Они тебе за то, ну право, отомстят.
– Вот! отомстят! ужли суда на них я не найду,
Ужли в сообщество подьячих все пристали
И сами все подьячими стали?
Я тотчас и того подьячим назову,
А этим слыть никто не согласится,
По крайней мере, я готов бы утопиться.
Мне б не хотелось в стих подьячего вместить,
Чтоб именем его стихи не осквернить.
«В УМЕРЕННОСТИ ВСЁ БЛАЖЕНСТВО СОСТОИТ…»{*}
В умеренности всё блаженство состоит;
А кто его не знает, —
Мечты, не счастья, тот желает.
Да полно, что? И всякий это знает
И говорит,
Да делает не то.
В басню:{*}
Чужого не замай, а береги свое.
Я вечно б не трону́л того, что не мое,
Чтобы хлопот себе не навести на шею,
И для того я их, спасибо, не имею.
К тому же сатаны я столько не робею
И даже злой жены я столько не боюсь,
Как дел подьяческих и спорных берегусь.
«ВСЮ ПРАВДУ ГОВОРЯ ДОСЕЛЕ ПРО ЗВЕРЕЙ...»{*}
Всю правду говоря доселе про зверей,
Расскажем правду мы теперь и про людей,
Чтоб не сочли, что мы дотуда не годимся,
Что даже слышать мы о правде уж боимся.
«КТО ВСЁ УВЕРТКАМИ И ХИТРОСТЬЮ ЖИВЕТ...»{*}
Кто всё увертками и хитростью живет,
Скоряе пропадет,
Как тот, кто всё прямой дорогою идет.
В баснь:{*}
По взгляду не суди: обманчив внешний вид.
«КТО ЗНАЕТ...»{*}
Кто знает,
Что тайно при дворе говорено бывает?
В басню:{*}
Не по уму чиновен,
А по чину умен.
На тех, кои чины не по достоинствам получают.
ПИСЬМО К ДРУГУ{*}
Вы жалуетесь на петербургские суеты
<............. >
Теперь в деревне я живу, сует не знаю,
Собой и временем по воле управляю
Живу как хочется, не так, как мне велят,
Не принужден хотеть другие что хотят,
По повелению веселым вдруг казаться,
По повелению и плакать и смеяться,
Не должен, живучи с людьми, людей искать
И, будучи в кругу веселостей, скучать.
Уже и эта мысль одна меня прельщает,
Которой редко кто всю важность понимает,
Что скользкий пол бояр больших я не топчу
И тяжкой милости себе их не ищу.
Не думаю о том, что в праздник мне с поклоном
Быть должно к барину, со всем поднявшись домом;
Когда ж я барина с поклоном не застал,
Не думаю: ну вот, теперь-то я пропал,
Что место я свое, какое занимаю,
По злобе на меня, конечно, потеряю,
К тому ж в ином дому, по совести признаться,
Быть разве для того, чтоб только досаждаться,
Глядеть, как шут его домашний веселит
Или как, разложив он карты, ворожит.
В другом углу судья там истца ублажает
И в карты поиграть его с собой сажает,
И, чтоб имение свое не потерять,
