Текст книги "Полное собрание стихотворений"
Автор книги: Иван Хемницер
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Annotation
И. И. Хемницер (1745—1784) – крупнейший русский поэт-баснописец второй половины XVIII века. Идейная глубина, сатирическая заостренность и демократизм басен Хемницера делают его одним из виднейших предшественников Крылова. Настоящее издание, наиболее полное из существующих, знакомит читателя с басенным творчеством Хемницера, а также с его сатирами и лирикой и дает, таким образом, представление о широте и многообразии его творческой деятельности. В сборнике впервые публикуется ряд неизданных произведений Хемницера.
И.И. Хемницер
ИВАН ХЕМНИЦЕР
БАСНИ И СКАЗКИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МИЛОСТИВОЙ ГОСУДАРЫНЕ МАРЬЕ АЛЕКСЕЕВНЕ ДЬЯКОВОЙ{*}
ПИСАТЕЛЬ{*}
КОНЬ И ОСЕЛ{*}
УМИРАЮЩИЙ ОТЕЦ{*}
ДЕРЕВО{*}
ПОЖИЛОЙ ГАДАТЕЛЬ{*}
СКВОРЕЦ И КУКУШКА{*}
ОБОЗ{*}
ОТЕЦ И СЫН ЕГО{*}
ДВА СОСЕДА{*}
ТЕНЬ МУЖНЯ И ХАРОН{*}
МУЖИК И КОРОВА{*}
КАЩЕЙ{*}
КРЕСТЬЯНИН С НОШЕЮ{*}
ДВА СЕМЕЙСТВА{*}
ЗЕМЛЯ ХРОМОНОГИХ И КАРТАВЫХ{*}
СТРОИТЕЛЬ{*}
СОВЕТ СТАРИКОВ{*}
ХОЗЯИН И МЫШИ{*}
ЛЖЕЦ{*}
БОЯРИН АФИНСКИЙ{*}
БАРОН{*}
МЕДВЕДЬ-ПЛЯСУН{*}
ОРЛЫ{*}
УСМИРИТЕЛЬНЫЙ СПОСОБ{*}
РОБЯТА СВОЕВОЛЬНЫЕ{*}
ЛЕВ, УЧРЕДИВШИЙ СОВЕТ{*}
ПУСТОМЕЛЯ{*}
КОНЬ ВЕРХОВЫЙ{*}
ОСЕЛ-НЕВЕЖА{*}
СЧАСТЛИВЫЙ МУЖ{*}
БОГАЧ И БЕДНЯК{*}
ДВОРНАЯ СОБАКА{*}
ВЕЛИКАН И КАРЛИКИ{*}
ВОЛЧЬЕ РАССУЖДЕНЬЕ{*}
ЖЕЛАНИЕ КАЩЕЯ{*}
ПАУК И МУХИ{*}
ЧЕРВИ{*}
ПРИВЯЗАННАЯ СОБАКА{*}
ХИТРЕЦ{*}
СОЛОВЕЙ И ВОРОНЫ{*}
ОПЛОШАЛАЯ ЛИСИЦА{*}
ПТИЧНИК И ПТИЧКА{*}
ДОМОВОЙ{*}
СЛЕПЦЫ{*}
ДРУЗЬЯ{*}
ЗАПАДНЯ И ПТИЧКА{*}
ЗАСЛУЖЕННЫЙ КОНЬ{*}
ЗЕЛЕНЫЙ ОСЕЛ{*}
СОЛОВЕЙ И ЧИЖ{*}
ЛОШАДЬ С ВОЗОМ{*}
ПОПУГАЙ{*}
ЛОШАДЬ И ОСЕЛ{*}
ДВА КУПЦА{*}
СЧАСТЛИВОЕ СУПРУЖЕСТВО{*}
СТРЯПЧИЙ И ВОРЫ{*}
ДВА БОГАЧА{*}
СТРЕКОЗА{*}
ДИОНИСИЙ И МИНИСТР ЕГО{*}
ЛЕСТНИЦА{*}
БЛАГОДЕЯНИЕ{*}
ДЕЛЕЖ ЛЬВИНЫЙ{*}
ВОЛЯ И НЕВОЛЯ{*}
ОСЕЛ, ПРИГЛАШЕННЫЙ НА ОХОТУ{*}
ПРАЗДНИК ДЕРЕВЕНСКИЙ{*}
СТАДНИК{*}
ВОИН{*}
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МУРАВЕЙ И ЗЕРНО{*}
ЛЕНИВЫЕ И РЕТИВЫЕ КОНИ{*}
КУРЫ И ГАЛКА{*}
РЕДАКЦИЯ КАПНИСТА
НЕВЕЖЕСТВО И СКУПОСТЬ{*}
ИМЕНИЕ И ССОРА{*}
РЕДАКЦИЯ КАПНИСТА
ДОБРЫЙ ЦАРЬ{*}
ДОМ{*}
ЛИСИЦА И СОРОКА{*}
УСЛУГА{*}
ПЕРЕПЕЛКА С ДЕТЬМИ И КРЕСТЬЯНИН.{*}
ПРИВИЛЕГИЯ{*}
ПОБОР ЛЬВИНЫЙ{*}
СЛЕПОЙ ЛЕВ{*}
СТРЕЛКА ЧАСОВАЯ{*}
ОСЕЛ В УБОРЕ{*}
ЛЕВ-СВАТ{*}
ПЧЕЛА И КУРИЦА{*}
ВДОВА{*}
ЧУЖАЯ БЕДА{*}
РЕДАКЦИЯ КАПНИСТА
РЕЗЧИК И СТАТУЯ{*}
БУКВЫ{*}
МЕТАФИЗИЧЕСКИЙ УЧЕНИК{*}
РЕДАКЦИЯ КАПНИСТА
СОБАКА И МУХИ{*}
ДУРАК И ТЕНЬ{*}
ХУЛИТЕЛЬ СТИХОТВОРСТВА{*}
<ОСТЯК> И ПРОЕЗЖИЙ{*}
КОШКА{*}
ЗАЙЦЫ И ЕЖ.{*}
БЛАГОЙ СОВЕТ{*}
ЛЬВОВО ПУТЕШЕСТВИЕ{*}
ДВА ВОЛКА{*}
ПЕС И ЛЬВЫ{*}
ДВА ЛЬВА СОСЕДИ{*}
НАРОД И ИДОЛЫ{*}
МУХА И ПАУК{*}
САТИРЫ. САТИРИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
САТИРА I {*}
САТИРА II {*}
САТИРА {*}
САТИРА НА ПОКЛОНЫ{*}
САТИРА НА ЧЕСТНЫХ И УЧЕНЫХ ЛЮДЕЙ, ЧТО ОНИ К МЕСТАМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ НЕ СПОСОБНЫ, ИЛИ САТИРА НА ИЗРЕЧЕНИЕ НЕК<ОЕГО> ... , ЧТО ЛУЧШЕ К МЕСТАМ ОПРЕДЕЛЯТЬ ЛЮДЕЙ НЕ ЗНАЮЩИХ, А СМИРНЫХ{*}
НА КОРЫСТОЛЮБИЕ{*}
ПИСЬМО К г. К., СОЧИНИТЕЛЮ САТИРЫ I{*}
ПИСЬМО{*}
ОДА НА ПОДЬЯЧИХ{*}
ОДА НА НЕИСТОВСТВА ЛЮДСКИЕ{*}
ОПИСАНИЕ ЧАСТНОЙ СКУПОСТИ{*}
ПЕРЕЛОЖЕНИЕ ПСАЛМА ЛОМОНОСОВА{*}
РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
ОДА {*}
ОДА {*}
СИЯТЕЛЬНЕЙШЕМУ ГРАФУ АЛЕКСЕЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ ОРЛОВУ, {*}
ПИСЬМО К ДРУГУ МОЕМУ ЯКОВУ ДАНИЛОВИЧУ <ГОСПОДИНУ> МЕРЛИНУ {*}
СТИХИ {*}
СТИХИ, ПИСАННЫЕ В ПИСЬМЕ К НИК<ОЛАЮ> АЛЕКС<АНДРОВИЧУ> ЛЬВОВУ В МОСКВУ <17>75 ГОДА АПРЕЛЯ 8{*}
ПЕСНЬ ПОХОДНАЯ ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ПОЛКУ{*}
О ПЕРЕМЕНЕ{*}
СТАНСЫ НА СУЕТУ{*}
К ЛЮБОВНИКАМ{*}
ПЕСНЬ{*}
ЧАСТЬ КАРТИНЫ САДЯЩЕГОСЯ СОЛНЦА{*}
СОН{*}
«ВЛАДЫКИ И ЦАРИ ВСЕГО ЗЕМНОГО МИРА...»{*}
ПИСЬМО БАРНВЕЛЯ К ТРУМАНУ ИЗ ТЕМНИЦЫ {*}
ЭПИГРАММЫ, ЭПИТАФИИ, НАДПИСИ и др.
«НАПРАСНО ТЫ ВСТРЕВОЖЕН, ЛЬВОВ...»{*}
НА ХВОСТОВА{*}
НА ХВОСТОВА{*}
«ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧТО Я ЗАДУМЧИВЫМ БЫВАЮ...»{*}
НА РУБАНОВЫ СТИХИ НА БОЛЬШОЙ КАМЕНЬ ПОД КОННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ПЕТРА I{*}
НА РУБАНА{*}
НА НЕГО ЖЕ{*}
«ЧТО РУБАН ЗА СТИХИ ПОДАРКИ ПОЛУЧАЕТ...»{*}
НА ТРАГЕДИЮ «ВЕНЕЦИАНСКАЯ МОНАХИНЯ»{*}
НА СУМ<АРОКОВА> «СЕМИРУ»{*}
НА ДУРНОГО ПЕРЕВОДЧИКА{*}
ЭПИГРАММА{*}
НА ВОЛТЕРА{*}
НА НЕГО ЖЕ{*}
НА ВОЛТЕРА{*}
ЭПИГРАММА{*}
ПЕРЕВОД ФРАНЦУЗСКОЙ ПОДПИСИ ПАЛЛИСОТОВОЙ КОМЕДИИ «ФИЛОЗОФЫ»{*}
НА НЕКОТОРОГО ПИСАТЕЛЯ, КОТОРЫЙ ЛЮДЕЙ ПОЧТИЛ ИМЕНЕМ СКОТОВ{*}
О ПОЛЬЗЕ СЛОВЕСНЫХ НАУК {*}
НА К<НЯЗЯ> В.{*}
НА ПРОВИАНТСКОГО{*}
«ГЛУПЦЫ НА ВСЁ, ЧТО НИ СПРОСИ У НИХ...»{*}
«ВНЕМЛИТЕ, РОД МУЖСКОЙ, И ЖЕНСКИЙ РОД, ВНЕМЛИ...»{*}
НА НЕКОТОРУЮ ВДОВУ{*}
ЭПИГРАММА{*}
НА ХУДЫХ РИФМАЧЕЙ{*}
МОЛИТВА ВСЕМИРНАЯ{*}
НА СКУПОГО{*}
НА ДУРНУЮ ЖЕНЩИНУ, КОТОРАЯ ХОТЕЛА, ЧТОБ ЕЕ СПИСАЛИ{*}
«МУЖ СЕРДИТСЯ, ЧТО Я К ЖЕНЕ ЕГО ХОЖУ...»{*}
НА ДМИТРЕВСКОГО{*}
«О ТЫ, КОТОРЫЙ В ЧЕСТЬ ТЕАТРА РОССИЯН{*}
НА СМЕРТЬ ТРОЕПОЛЬСКОЙ{*}
НА НЕЕ ЖЕ{*}
ОТ ИМЕНИ ИТАЛИЯНЦА, {*}
НА БОРТЯНСКОГО{*}
НА г. БУБЛИКОВА, {*}
К ДРУГУ{*}
«ТАК! ЭТО ЛЬВОВ! ОН САМ! ЕГО, ЕГО СЕЙ ВИД!..»{*}
«ХОТЕЛ БЫ Я, ЧТОБ ТЫ МНЕ ОБРАЗ СВОЙ ОСТАВИЛ…»{*}
«ЧУВСТВИТЕЛЬНО ВЫ ПОХВАЛИЛИ...»{*}
НА НЕКОТОРУЮ ДЕВИЦУ{*}
НА КРАСАВИЦУ
НА РИСОВАННУЮ НЕКОТОРОЮ ДЕВИЦЕЮ РОЗУ{*}
НА ТУ ЖЕ{*}
«ТЫ РОЗУ МНЕ В ЗАЛОГ ЛЮБВИ СВОЕЙ ДАЛА...»{*}
«КТО ПИТЬ ЖЕЛАЕТ ВОДЫ...»{*}
«ПОД КАМНЕМ СИМ ЛЕЖИТ...»{*}
«В СЕМ МЕСТЕ ПРАХ ТОГО ЛЕЖИТ...»{*}
«ЗДЕСЬ ПРАХ ТОЙ ПОЛОЖЕН, КОТОРАЯ ЖИЛА...»{*}
«СЕЙ КАМЕНЬ ПРАХ ТОГО ПОКРЫЛ...»{*}
«ЗДЕСЬ ДОЛЖЕН ВСЯК СКАЗАТЬ, ПОЧТО НЕ ВЕЧНО ЖИЛ...»{*}
«ЧЕЙ ПРАХ СЕЙ КАМЕНЬ ПОКРЫВАЕТ...»{*}
«ТОГО ЗДЕСЬ ПЕПЕЛ ПОГРЕБЕН...»{*}
НАДПИСЬ{*}
НАДГРОБНАЯ{*}
НАДГРОБНАЯ{*}
НАДГРОБНАЯ{*}
НАДГРОБНАЯ БАТЮШКИ НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА ЛЬВОВА{*}
НА НЕГО ЖЕ{*}
НАДГРОБНАЯ МОЯ{*}
НАДГРОБНАЯ НА МЕНЯ САМОГО{*}
НА КОННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ПЕТРА ВЕЛИКОГО{*}
НА НЕГО ЖЕ{*}
Двустишия и афоризмы
СТИХИ НА СТИХОТВОРСТВО
«ПИШИ ТОГДА, КОГДА РАСПОЛОЖЕН ПИСАТЬ...»
«ПИШИ ТАК, ЧТОБ ТЕБЯ ИЗ ЗАВИСТИ БРАНИЛИ...»
«ДЛЯ РИФМЫ ЧАСТО МЫСЛЬ ВЫСОКА УПАДАЕТ...»
«МНЕ МНИТСЯ, ПРАВИЛО НЕ БУДЕТ ЭТО ЛЖИВО...»
«КОМУ ПРИДЕТ НА УМ ПРО ПРАВДУ ЧТО ПИСАТЬ..»
ПЕРЕВОД ИЗ БОАЛО{*}
«КТО УМЕРЯТЬ СЕБЯ В ЖЕЛАНИЯХ НЕ ЗНАЕТ...»
«КТО НИКАКИ<М> В СЕБЕ БЫТЬ СЛАБОСТЯМ НЕ ЧАЕТ...»
«ВОЗМОЖНО ЛИ ЛЮБИТЬ И НЕ ВСЕГДА ЖЕЛАТЬ...»
«КОГДА ПИТАНИЯ ДУШЕ В ЛЮБОВИ НЕТ...»
«ДВУМ КЛЯТВУ ДАТЬ НЕЛЬЗЯ, ЧТОБ ВЕРНЫМ БЫТЬ...»
«КТО КЛЯТВЕ РАЗ СВОЕЙ ВОЗМОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ...»
«Я ЛУЧШЕ СОГЛАШУСЬ НЕСЧАСТЛИВО ПРОЖИТЬ...»{*}
«КТО ТАЙНЫ СОБСТВЕННОЙ СВОЕЙ НЕ СОХРАНИЛ...»{*}
«ЧЕМ МЕНЕЕ В СЕБЯ РАЗУМНЫЙ САМ ВЛЮБЛЕН...»
«БЕЗ ГЛУПОСТЕЙ НИКАК НА СВЕТЕ НЕ БЫВАЕТ...»
«И РАД БЫ ПРО ЛЖЕЦА ДРУГОГО НЕ ПИСАТЬ...»
«ЧТО? РАЗВЕ ПЕРЕСТАЛИ ЛГАТЬ…»
«КОГДА УЖЕ БЕДЫ НЕ МОЖНО МИНОВАТЬ...»
«НЕ ТОТ ВЕЛИК ГЕРОЙ, КТО БРАНЬЮ ТОРЖЕСТВУЕТ….»
«ВСЕ ЛЮБЯТ ИСТИНУ, ДА С РАЗНИЦЕЮ ТОЙ...»
«ТОТ, КТО СЧАСТЛИВОГО ТЕБЯ ТЕПЕРЬ ЛАСКАЕТ...»
«ПОКА КТО НАДОБЕН, ПОТУДА ТОТ И МИЛ...»
«КТО ПРАВ, ЗАКОНА НЕ БОИТСЯ...»
«БОЖИТСЯ ЧЕСТЬЮ ОН, А ЧЕСТЬ ЕГО ТАКАЯ...»
«ЧИНЫ ДЛЯ ДУРАКОВ ЛИШЬ ТОЛЬКО ВВЕДЕНЫ...»
«НАУКА В СВЕТЕ ЖИТЬ УМЕТЬ ХОТЬ МУДРЕНА...»
«РАЙ НА ЛИЦЕ ЕЕ, ОДНАКО В СЕРДЦЕ АД»
«БЫЛА БЫ ТОЛЬКО МЫСЛЬ, А ЗА СТИХОМ НЕ СТАНЕТ»
«КТО РОДИЛСЯ ГЛУПЦОМ, ОТ КНИГ УМЕН НЕ БУДЕТ»
«ОТ ЗЛА НЕРЕДКО ЗЛО ДРУГОЕ ПРОИСХОДИТ»
«БОЛЬШАЯ ХИТРОСТЬ В ТОМ, ЧТОБ ХИТРОСТЬ СКРЫТЬ УМЕТЬ»
«БОЛЬШОМУ КОРАБЛЮ И ПЛАВАНЬЕ БОЛЬШОЕ»
«ОН УМЕР, ЧТОБ РАСХОД НА КУШАНЬЕ СБЕРЕЧЬ»
«ЧТО ПОЛЬЗЫ В ТИШИНЕ, КОГДА КОРАБЛЬ РАЗБИТ?»
СТИХОТВОРЕНИЯ НА НЕМЕЦКОМ И ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКАХ
ERZAHLUNG
«MICH REIZT EIN DICHTERISCHER TRIEB...»
AUF EINE WOCHENSCHRIFT «MISCHMASCH» {*}
AUF EBEN DIESELBE
SINNGEDICHT AUF PALSCHAU{*}
AUF EBEN DENSELBEN
«WIE, HALLER HATTE DAS GEDICHT...»{*}
«ES SCHEINT, DIE EWIGKEIT SPRICHT SELBST IN DEM GEDICHT...»
SINNGEDICHT
«ICH LESE STUMPFSINN SEIN GEDICHT...»
AUF EINEN VERSTORBENEN SCHRIFTSTELLER
«EIN AUTOR STARB, ER HAT SICH TOTGESCHRIEBEN…»
AUF EINE GELEHRTE SCHRIFT
AUF EBEN DIESEBLE
«SAGT, WOHER KOMMTS, DASS MAN SO VIELE SCHWATZER FINDT...»
AUF DIE WEINHANDLER
AUF EINEN GEIZIGEN
«HERR SCHWARZSEEL STIRBT, DIE BURGER LAUFEN FORT...»
«HERR WINDREICH, VOLLER PRAHLEREIEN...»
«STAX LEBT! ISTS MOGLICH, DASS ER LEBT?...»
«IHR, DIE IHR UBER DORIS KLAGT...»
«O WELCHE GRAUSAMKEIT! O WELCHE BOSHEITSSUNDE...»
«GIB, HIMMEL, MIR DOCH BALD EIN LIEBES JUNGES WEIB...»
«STAX SITZT UNDDENKT DENGANZEN TAG...»
SINNGEDICHT UBЕR EIN BRAUTPAAR
«EIN MADCHEN ZEIGET SICH GLEICHEINEM ENGEL MIR...»
«DU HAST UNS, BOILEAU, DURCH DEINEN WITZ GEZEIGT...»
SINNGEDICHT
«HERR KORNREICH KLAGT: ER FRIERTUND HAT NICHT HOLZGENUG...»
«JUNGST TRAF MICH JENER GUTE MANN...»
SINNGEDICHT
SINNGEDICHT
«DU WILLST DAS BILDNIS GERN VON MAD. N. BEKOMMEN...»
«SIE HABEN RECHT, MADAME. MAN PUTZT SICH ZU GEFALLEN...»
EPIGRAMME SUR MR. N. A. LWOFF
EPIGRAMME
MON EPITAPHE
GRABSCHRIFT
AN GUTE FREUNDE UBER DEN WAHREN GENUss DER ZEIT
WUNSCH
LIED
AUF DEN K
ПРИЛОЖЕНИЯ
НЕОКОНЧЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ И НАБРОСКИ
ВДОВА{*}
«ЛЕГКО ЛИ НА ЛЮДЕЙ, ЧТОБЫ ИСПРАВИТЬ ИХ...»{*}
В баснь:{*}
«В УМЕРЕННОСТИ ВСЁ БЛАЖЕНСТВО СОСТОИТ…»{*}
В басню:{*}
«ВСЮ ПРАВДУ ГОВОРЯ ДОСЕЛЕ ПРО ЗВЕРЕЙ...»{*}
«КТО ВСЁ УВЕРТКАМИ И ХИТРОСТЬЮ ЖИВЕТ...»{*}
В баснь:{*}
«КТО ЗНАЕТ...»{*}
В басню:{*}
ПИСЬМО К ДРУГУ{*}
САТИРА К СЕБЕ САМОМУ{*}
«ЗАЧЕМ ГЛУПЕЦ СКОРЯЙ ДО СЧАСТЬЯ ДОСТУПАЕТ?..»{*}
НА СУЕТУ МИРА{*}
В сатиру:{*}
«И, ПИШУЧИ СТИХИ, ПЕЧЕТСЯ ЛИШЬ О ТОМ...»
«ТЫ ГОВОРИШЬ: „ДА КТО ВЕЛИТ ЕМУ ПИСАТЬ"»
«НЕ МОГ БЫ СЫТОСТЬ ТЫ СО ГЛАДОМ РАЗЛИЧИТИ...»
В сатиру куда кстати:{*}
ПЕРЕВОД САТИРЫ БОАЛО К УМУ{*}
В САТИРУ О РАЗУМЕ{*}
САТИРА НА ИДУЩИХ ПРОТИВУ УЧЕНЫХ ЛЮДЕЙ, ИЛИ НА СЕБЯ САМОГО{*}
«ХОТЯ И ГОВОРЯТ, ЧТО СВЕТ УМНЯЕ СТАЛ...»{*}
«МЫ ИЗ ДУРАЧЕСТВА В ДРУГОЕ ПЕРЕХОДИМ...»{*}
В ГОРОДЕ ОБРАЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ{*}
В САТИРУ НА ЗЛОУПОТРЕБЛЕНЬЕ{*}
В САТИРУ О ЧЕСТНОСТИ{*}
«ЗИМОЮ СТУЖУ МЫ НЕСНОСНОЙ НАЗЫВАЕМ...»{*}
В сатиру:{*}
ПРОЗАИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ
ПРОЗАИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЯ{*}
«У ЛЬВА БЫЛ ЗВЕРИНЕЦ НАСАЖЕН РАЗНЫМИ ЗВЕРЯМИ...»{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЬ{*}
БАСНЬ, НА ПОСЛОВИЦУ: «СВЯТО МЕСТО ПУСТО НЕ БУДЕТ»{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЯ{*}
БАСНЯ{*}
«ОДИН ЧЕЛОВЕК, ЗАВИДУЯ СЧАСТИЮ БОЛЬШИХ БОЯР...»{*}
БАСНЬ{*}
БАСНЬ{*}
БАСНЬ{*}
БАСНЬ{*}
В басню:{*}
«БАСНЮ НАПИСАТЬ НА СОД<ЕРЖАНИЕ>...»{*}
«КОГДА МУХИ ДОСАЖДАЮТ...»{*}
САТИРА К ДРУГУ{*}
«САТИРУ КАКУЮ-НИБУДЬ НАЧАТЬ ВОТ ТАК...»{*}
ОДА ПУТЬ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЙ В СЛУЧАИ ВХОДИТЬ СТАРАТЬСЯ ДОЛЖНО И МЕСТА ПОЛУЧИТЬ{*}
Сатирическое изображение:{*}
К элегии{*}
Предисловие к трагедии{*}
В трагедию:
«В КОМЕДИЮ ВВЕСТИ ЧЕРТУ ПОДОБОСТРАСТИЯ КАКИХ-НИБУДЬ ПОДЛЕЦОВ ПОДЧИНЕННЫХ...»{*}
ПРИМЕЧАНИЯ
notes
1
2
1
1
2
1
1
1
1
1
2
3
1
1
1
2
1
1
1
1
1
2
1
2
1
1
1
1
1
1
1
1
1
И.И. Хемницер
Полное собрание стихотворений
ИВАН ХЕМНИЦЕР
«Среди русских баснописцев наряду с Крыловым обычно называется имя Хемницера. Белинский, не склонный к щедрым похвалам по адресу писателей XVIII века, очень точно определил место Хемницера в истории русской литературы: «Хемницер, Богданович и Капнист, – писал он, – ...принадлежат... ко второму периоду русской литературы: их язык чище, и книжный реторический педантизм заметен у них менее, чем у писателей ломоносовской школы. Хемницер важнее остальных двух в истории русской литературы, он был первым баснописцем русским (ибо притчи Сумарокова едва ли заслуживают упоминовения), и между его баснями есть несколько истинно прекрасных и по языку, и по стиху, и по наивному остроумию»[1] Отмечая важную роль Хемницера в создании русской национальной басни, Белинский справедливо указывал, что Крылов «много обязан» своему предшественнику.[2] Басни Хемницера обладали той доходчивостью, той художественной выразительностью, которые обеспечили им широкую популярность Достаточно сказать, что до середины XIX века вышло 35 изданий басен Хемницера. Многие стихи из них перешли в пословицы.
1
Иван Иванович Хемницер родился 5 января (ст. ст.) 1745 года в Енотаевской крепости Астраханской губернии на Волге. Отец и мать его были по национальности немцы. Иоганн Хемницер в молодости переселился в Россию и поступил на службу в качестве военного штаб-лекаря. Нелегко пришлось поначалу чужеземцу в России, да еще на ее дальней, полудикой окраине. Ему привелось немало постранствовать по калмыцким степям, пока он с семьей не поселился в Астрахани. В этих странствиях трудно было учить и воспитывать детей. Отец сам взялся за общение сына: выучил его немецкому и латинскому языкам и начальным правилам арифметики. По переезде в Астрахань он отдал сына в ученье местному пастору и шестилетний мальчик сразу попал в трудный «синтаксический класс». Будущий баснописец оказался весьма тихим и усидчивым ребенком, больше всего любившим сидеть за книгой и заниматься уроками. Отец приискал ему и учителя русского языка, который научил мальчика чтению и письму, а инженерный офицер – арифметике и геометрии.
В 1755 году отец Хемницера перебрался с семьей в Петербург.Там он поместил сына к преподавателю латинского языка при врачебном училище, с тем чтобы подготовить его к медицинскому поприщу. В биографическом очерке «Жизнь сочинителя», написанном, по-видимому, другом Хемницера писателем В. В. Капнистом, рассказывается: «Отец его, выехавший из Саксонии, провел всю жизнь свою в нашей службе и наконец был надзирателем Санкт-петербургского сухопутного госпиталя. Он сделался известным как знаниями в лечебной науке, так добротою души и отличным бескорыстием, ибо, находясь около пятидесяти лет в различных должностях, не имел он к пропитанию себя в дряхлой старости ничего, кроме жалованья, и жене своей, теперь еще живущей, оставил совершенную нищету».[1]
Обстановка, в которой воспитывался Хемницер, была очень скромной. Жалованья отца едва хватало на насущные расходы даже при всей немецкой аккуратности, царившей в доме. Неудивительно поэтому, что подросток не соблазнился перспективой медицинской карьеры и в тринадцать лет покинул отчий дом. Скрыв свой возраст, он поступил добровольцем в солдаты пехотного Нотсбургского (Шлиссельбуржского) полка.
Как сообщает автор биографического очерка, молодой Хемницер отличался только серьезными знаниями, и «простосердечием» и «бескорыстием»: «Одаренный острым понятием и памятью, предуспел широко в языках и науках, в общежитии необходимых рожденный с добрым сердцем, легко заимствовал он от родителей своих коренные добродетели, наипаче: простосердечие, воздержность, бескорыстие и горячность в дружбе; а наконец, с такими расположениями пущенный в самых молодых летах на свою волю в свет, которого опасности живо ему изображаемы были, изострил он всегдашнею осторожностию наблюдательный ум, причины и действия вещей испытующий, которому обязаны мы большею частию басен и сказок его, одной токмо природе подражающих».[1]
На военной службе Хемницер пробыл целых двенадцать лет. Благодаря своей добросовестности он дослужился до сержантского чина, а в 1766 году был произведен в поручики. Будущий баснописец принимал участие в войне с Пруссией, находясь на адъютантских должностях. В его военном аттестате в графе «Где был в походе и у дела против неприятеля, на какое время?» отмечено: «В 1759 году в Померании, Брандебургии, Шлезии и Саксонии, а на баталии не бывал».
Военная служба, походы и в особенности пребывание в солдатской среде оказались важной жизненной школой для юноши. Однако военная карьера не удовлетворила будущего писателя, так же как и занятия медицинскими науками, от которых он сбежал на войну. «Увидя, как сам часто сказывал, – свидетельствует его биограф, – что из анатомической залы попал он на обширный хирургический театр»,[2] вскоре по окончании войны, в 1769 году, Хемницер при первой же возможности выходит в отставку. Научные интересы влекут его к минералогии и горному делу. Он поступает на службу в Горное училище, начальником которого был М. Ф. Соймонов, принявший в нем дружеское участие.
Следом занятий Хемницера геологией и минералогией остались его перевод книги И. Лемана «Кобальтословие» (1778) и участие в редактировании переводов книг <<О драгоценных камнях>> Брикмана (1779) и «Минералогическое известие о Саксонском рудном кряже» (1780).
К началу 70-х годов относится, видимо, и знакомство Хемницера с Н. А. Львовым, родственником М. Ф. Соймонова. Поэт, художник, архитектор, Н. А Львов был человеком великосветского круга, обладал широкими знакомствами и связями. Как и В. В. Капнист, Львов являлся ближайшим другом Г. Р. Державина. Хемницер попадает в этот литературный кружок; вероятно, тогда же создаются и его первые поэтические опыты.
Большое значение для расширения умственного кругозора Хемницера имела его поездка за границу – в Германию, Францию и Голландию, куда он отправился в конце 1776 года вместе с Н. А. Львовым сопровождая больного М. Ф. Соймонова. Через Дрезден, Лейпциг, Франкфурт-на-Майне и Кельн они проехали в Голландию, побывали в Лейдене, Амстердаме и других городах, после чего направились во Францию, Во время путешествия Хемницер вносил в записную книжку свои впечатления.
В Париже он вместе со своими спутниками постоянно посещает театры, видит лучших французских актеров того времени, слушает выдающихся певцов и певиц. Картинные галереи, в особенности произведения Рафаэля, Рубенса, Греза, Версальский парк, Трианон, Марли и другие королевские дворцы и парки с их великолепием и изощренной роскошью произвели неизгладимое впечатление на русского путешественника, который вдобавок имел своим руководителем такого тонкого знатока архитектуры и живописи, как Львов.
Наряду с памятниками искусства и архитектуры, внимание Хемницера привлекли достижения современной техники: «водяная машина» на Сене, доставляющая в Версаль «фонтанные воды», «медальный кабинет», где он смотрел, как «тиснят» медали, в Голландии – «огненная машина» для «поднимания воды».
Любопытные подробности этого путешествия сохранились в заметках Н. А. Львова для биографии Хемницера. Так, Львов рассказывает, что во время пребывания в Париже Хемницер особенно жаждал увидеть Жан-Жака Руссо: «Живучи в Париже целую неделю, ходил он каждое утро стеречь, когда Жан-Жак выйдет из дому своего, и, увидев его один раз, мне уже покою не было, что я, живучи с ним в одной комнате, не видал Жан-Жака, по тех пор, покуда наконец, увидя его вместе, уверил я его, что это не Жан-Жак, а учитель графа Строганова, и по возвращении уж только в Спа признался, что это была шутка».[1]
Это благоговейное отношение к Руссо красноречив о характеризует настроения и симпатии Хемницера, воспитанного на идеях просветительской философии. По своим взглядам он был сыном эпохи Просвещения. Руссо, Вольтер и другие философы и писатели-энциклопедисты были ему хорошо известны. В записной книжке Хемницера в перечне книг, данных на прочтение друзьям и знакомым, значатся Вольтер, Руссо, Гольбах, книги научного содержания: «Линнеева система», «Физические письма» Эйлера, «Система природы» Гольбаха, «Металлургия» Ломоносова. Этот список книг свидетельствует о разносторонних научных интересах писателя.
В мае 1777 года путешественники снова поехали в Голландию, оттуда через Аахен прибыли в Спа. Здесь Соймонов длительное время лечился минеральными водами, а Львов отправился в Россию. Наконец в октябре 1777 года Хемницер вернулся на родину, в Петербург.
Свидетельством дружеских отношений Хемницера с М. Ф. Соймоновым являются «Стихи на именины М. Ф. Соймонова», датированные 23 мая 1773 года. Стихи эти выдержаны в духе панегириков XVIII века:
Всяк, кто родством к тебе и дружбой прилеплен,
Всяк торжествует днесь и духом восхищен.
Однако, зная нелицемерный характер поэта, можно думать, что отношения его с Соймоновым действительно выходили за границы служебного чинопочитания.
По возвращении в Петербург Хемницер становится одним из деятельных участников литературного кружка, группировавшегося вокруг Н. А. Львова и Г. Р. Державина. В нем задавали тон ближайшие друзья Хемницера – Василий Капнист и Николай Львов. Будущий автор «Оды на рабство» (1783), Василий Васильевич Капнист в это время лишь начинал свою литературную деятельность. Державин, только что вернувшийся из Заволжья, привез свои «Читалагайские оды», написанные еще в традициях ломоносовских од. Он был уже известен в литературных кругах, хотя подлинная слава пришла к нему много позднее. В эти годы его литературная и служебная деятельность лишь начиналась.
Руководящую роль в кружке играл Н. А. Львов. Он был на шесть лет младше Хемницера, но его разносторонние таланты уже успели широко проявиться. Львов осведомлен был не только в различных видах искусства – поэзии, живописи, архитектуре, но и в науке. Он изобрел способ строить дома из битой глины, добывал торф на новгородскиx болотах, собирал народные песни, переводил с греческого языка Анакреона, писал стихи и пьесы и являлся для друзей постоянным и главным судьей во всех вопросах литературы и искусства.
Тесные дружеские отношения со Львовым, уважение к его уму и талантам высказаны Хемницером в стихотворении на портрет Львова:
Хотел бы я, чтоб ты мне образ свой оставил,
Он точно так умно, как ты глядишь, гляди
И мне о дружестве твоем ко мне твердит.
Но нет, он каждый раз мне только досадит:
Я б говорить его заставил,
Чтоб чувствовать со мной и чувства разделять,
А он молчанием мне будет отвечать.
Взгляды участников дружеского литературного кружка сложились под воздействием событий русской действительности и идей просветительской философии. Только недавно по всей стране прошел шквал крестьянского восстания, возглавленного донским казаком Емельяном Пугачевым. Либеральные «прожекты» и заигрыванья императрицы Екатерины II с французскими философами, прогрессивные положения ее «Наказа» были забыты. Она предстала в качестве «казанской помещицы», всеми средствами утверждая самодержавно-крепостнический «порядок» и руководя наступлением феодально-помещичьей реакции. Деспотический произвол, придворный фаворитизм, расхищение национальных богатств, повальное взяточничество прочно воцарились в государстве, основная масса населения которого находилась на положении рабов.
Участники дружеского кружка отнеслись к этому усилению самодержавного деспотизма с решительным осуждением. Недаром Державин в 1780 году выступил со знаменитой одой «Властителям и судиям», в которой гневно нападал на деспотизм и тиранию:
Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.
Еще решительнее был настроен молодой Капнист, напечатавший в том же 1780 году свою первую сатиру, обличавшую светское лицемерие и раболепство придворной поэзии, а тремя годами позже – «Оду на рабство», в которой он резко выступал как против крепостного рабства, так и против деспотической власти монарха:
Воззрите вы на те народы,
Где рабство тяготит людей,
Где нет любезныя свободы
И раздается звук цепей:
Там к бедству смертные рожденны,
К уничиженью осужденны,
Несчастий полну чашу пьют;
Под игом тяжкия державы
Потоками льют пот кровавый
И зляе смерти жизнь влекут.
Будущий автор «Ябеды» не поскупился здесь на суровые краски в изображении екатерининского царствования и его деспотических порядков. Окончательное введение крепостного рабства на Украине (согласно указу Екатерины) послужило толчком к написанию этой оды, содержавшей программу, навеянную просветителями и энциклопедистами – Вольтером, Руссо, Монтескье, Дидро.
Члены кружка стремились создать национальную литературу, проявляли усиленный интерес к народному творчеству. Н. Львов издал в 1790 году со своим предисловием и нотными обозначениями «Собрание русских народных песен с их голосами». К советам Львова и Капниста со вниманием прислушивался не только Хемницер, но и сам Державин, впоследствии писавший, что с 1779 года он избрал «совсем особый путь, будучи предводим наставлениями г. Баттё и советами друзей своих Н. А. Львова, В. В. Капниста и И. И. Хемницера...»[1].
Участники дружеского кружка, хотя и следовали во многом принципам классицизма, но в то же время уже далеко отошли от тех правил и норм классицистической поэтики, которыми руководились Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков. В традиции классицизма все настойчивее проникали новые веяния, идущие от западноевропейского сентиментализма. Н. А. Львов решительно ратовал за создание национальной поэзии, отстаивал ее народно-национальные формы, сочетая в собственном творчестве поэтику классицизма с художественными принципами сентиментализма. Знакомство с деятельностью Гердера, пропагандировавшего национальную народную поэзию, сказалось и на обращении Львова к народной песне, в его опытах создания народного стиха. Этот интерес к народному, национальному началу отличал и остальных участников кружка.
В противовес рационалистической концепции, лежащей в основе эстетики классицизма, сентиментализм выдвигал «чувствительность», эмоциональную настроенность, переживания «частного» человека, его интимную жизнь. Этот отход от общегосударственных тем, от философско-отвлеченной проблематики и «возвышенных» классических жанров – эпопеи, оды, гимна – особенно наглядно сказался в творческой практике членов дружеского кружка. Лирические стихи и песни Н. Львова, такие «чувствительные» стихи В. Капниста, как «На смерть Юлии», «На смерть друга моего», и тематически и стилистически примыкают к сентиментализму.
Однако первые поэтические опыты Хемницера еще не выходят за рамки классицистических канонов. Так, в 1770 году он пишет «Оду на славную победу... при городе Журже», всецело выдержанную в духе классицизма. Проникнутая патриотическим пафосом, но слабая в художественном отношении, эта риторическая ода была первым произведением молодого поэта, появившимся в печати. За ней последовали другие оды и перевод «Письма Барнвеля к Труману» из «героиды» французского поэта Дора, изданный отдельной брошюрой в 1774 году. Тяжеловесные стихи этой «героиды» сопровождались посвящением Н. А. Львову.
Вскоре по приезде из-за границы Хемницеру пришлось выйти в отставку из берг-коллегии в связи с тем, что оттуда ушёл его покровитель М. Ф. Соймонов. Для поэта начались тяжелые времена. Человеку, существовавшему лишь на жалованье, оказаться без службы и без заработка было нелегко. С помощью друзей «маркшейдер», ученый минералог Хемницер настойчиво ищет место, обивает пороги знатных и влиятельных лиц. Вероятно, под впечатлением этих унизительных хлопот он пишет сатиру «На худое состояние, службы и что даже места раздаваемы бывают, во удовольствие лихоимства». Перед наивным и честным поэтом и ученым предстал замкнутый круг бездушных бюрократов, наглых ворюг и взяточников, в котором нет и не может быть места человеку, не имеющему ни знатного родства, ни богатства. Поэтому таким искренним, непосредственным чувством обиды и негодования проникнута эта сатира, правдиво раскрывающая бедственный и не освещенный другими материалами этап в биографии Хемницера. Это правдивый рассказ о его собственных злоключениях и неудачах, о его столкновениях с надменными и корыстолюбивыми «боярами»:
Уж для меня и то уж скукой мнится быть,
Чтобы по городу поклоны разносить
И, выпуча глаза, пешком или в карете,
Поклоны развозить к боярам на рассвете
И время в суете столь гнусной провожать,
И беспокоиться, досадовать, скучать
Скучать, когда куды приедешь ты раненько
Или приедешь ты куды уже поздненько,
Иль что ты принужден часов десяток ждать,
Пока боярин твой со сна изволит встать...
В 1779 году Хемницер издал первую книгу своих басен под заголовком «Басни и сказки N... N...», без имени автора. В этом издании были помещены 33 басни. Позднейший биограф Хемницера (И. П. Сахаров) передает, что еще до напечатания этих басен Н. Львов узнал о них и вместе с Капнистом долго уговаривал автора не скрывать от публики сочинений, которыми он должен гордиться Но баснописец возражал, что слишком явные намеки, содержащиеся в баснях, могут повредить, его службе.
В «Санктпетербургском «вестнике», издававшемся при непосредственном участии членов державинского кружка, была напечатана хвалебная рецензия на басни Хемницера, написанная, вероятно. Львовым или Капнистом. В ней говорилось. «Хотя мы и имеем некоторые уже сею рода на нашем языке сочинения, но сколь иные из них, кроме С<умарокова>, в сравнении с настоящим посредственны: одни, изобилуя лишь вялым слогом, не довольно в себе того имеют, что должны иметь, а другие, кроме названия, ничего, сие, напротив того, кажется нам, изобилует всем тем, что достоинство и приятность басен и сказок составляет».[1]
В другом выпуске «Санктпетербургского вестника» были помещены стихи, приветствовавшие появление басен неизвестного N... N...:
По языку и мыслям я узнала,
Кто басни новые и сказки сочинял:
Их Истина располагала,
Природа рассказала,
<Хемницер> написал.
Имя Хемницера в печатном тексте было опущено. Стихи принадлежали Марии Алексеевне Дьяковой, той самой, которой Хемницер посвятил свою первую книгу басен.
На стихи Дьяковой Хемницер отвечал любезным мадригалом.
Чувствительно вы похвалили
Того, сударыня, кто басни написал,
Сказав, что автор их природе подражал;
Но больше похвалой своею научили,
Как надобно писать,
Когда хотеть природе подражать.
Это не только светская любезность, но и своего рода принципиальная программа Хемницера.
Сохранилось предание, что Хемницер был увлечен М. А. Дьяковой, умной и красивой девушкой, не зная, что она уже обвенчана с Н. А. Львовым, втайне от родителей и даже друзей, так как ее брак встречал сопротивление со стороны родителей. Лишь несколько лет спустя их семейные узы получили огласку. Хемницер якобы даже сделал предложение Марии Алексеевне, которое, естественно, было отвергнуто. Не исключено поэтому, что отъезд в далекую Смирну на должность консула мог быть связан с личными переживаниями Хемницера, расстроенного полученным отказом. Тем не менее отношение к М. А. Дьяковой и своему лучшему приятелю Н. А. Львову оставалось у него до конца жизни самым дружеским и сердечным[1].
Чудаковатый, неприспособленный к практической жизни, полностью поглощенный научными и литературными интересами – таким предстает перед нами Хемницер в воспоминаниях и письмах его друзей. В автоэпитафии «Надгробная на меня самого» Хемницер как бы подытоживает свой жизненный путь. Он гордится тем, что путь этот был трудным, но честным, что, идя по нему, он избегал «подлости» и «убегал» знатных и богатых. Достоинство человека, утверждает баснописец, не в чинах и богатстве, а в его высоких духовных и моральных качествах:
Не мни, прохожий, ты читать: «Сей человек
Богат и знатен прожил век».
Нет, этого со мной, прохожий, не бывало,
А всё то от меня далёко убегало,
Затем что сам того иметь я не желал
И подлости всегда и знатных убегал.
В другой эпитафии Хемницер так определил свое положение в обществе, итог своей жизни:
Жив честным образом, он весь свой век трудился,
Но умер так же наг, как был, когда родился.
При жизни Хемницера басни его вышли двумя изданиями: в 1779 году и перед отъездом поэта в Смирну, в 1782 году (также анонимно). Выход книги басен отнюдь не облегчил материального положения Хемницера. Литература в те времена не являлась средством заработка. Писать стихи и издавать книги могли лишь люди состоятельные, печатавшие их за свой счет или на средства мецената. Золотая табакерка или бриллиантовый перстень, пожалованный царицей или сиятельным меценатом, – вот награда, на которую в лучшем случае мог рассчитывать литератор. А баснописец, да еще сатирик, нередко предпочитал оставаться «анонимом», как Хемницер, во избежание неприятностей.
