Текст книги "Пастухи и артисты"

Автор книги: Иван Заянчковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

В уединенных дачных местах и в заповедниках дятлы иногда наведываются к кормушкам, устроенным для синиц и других мелких птиц. Заметили, что большому пестрому дятлу нравится насыпанное на столик конопляное семя. Привыкнув к людям, дятел охотно поедает гостинцы, брошенные на дорожку неподалеку от человека. Кстати, дятла можно и приручить, особенно если воспитание его начинать с раннего возраста. У известного австрийского ученого-зоолога Карла Фриша в его юные годы жил ручной дятел. По утрам дятел улетал из дома и целые дни был на воле. Вечером аккуратно возвращался домой. Если окно было закрытым, дятел стучал о стекло клювом – знал, что в доме его угостят мучными червями. Чем бы дятел ни занимался на деревьях, но, увидев Карла или его мать, он тотчас же подлетал к ним и доверчиво садился на плечо.

На берегу Демы мы встречались и с птицей-рыболовом, как часто называют у нас зимородка. Красивый куцехвостый зимородок, птичка-изумруд, величиной чуть побольше воробья, обычно сидит себе на каком-нибудь суку над водой, опустит большой клюв вниз и все смотрит в воду. Потом – бульк, ныряет и тотчас же взлетает с добычей в клюве – мелкой рыбкой или каким-нибудь водным насекомым. Съест (а летом – отнесет в нору детям) и опять сидит, ждет, в воду глядит.

Люди всегда бережно и с любовью относятся к птичке-рыболову, украшению нашей природы, не тревожат ее зря, не пугают. И птички отвечают на это полным доверием к человеку. В результате – большая смелость этих птиц. Наблюдая за парочкой этих красивых рыболовов, мы подолгу удерживали лодку возле крутого берега Демы, в каком-нибудь десятке метров от куста, на котором сидели зимородки и глядели в воду. Казалось, птицы не обращали внимания на людей и спокойно занимались своими делами. Не тревожились они и тогда, когда по реке изредка проплывали лодки рыболовов-любителей или отдыхающих. Нередко зимородки сидят на своих наблюдательных постах и ловят рыбу рядом с рыбаками-любителями. Писатель-натуралист Г. А. Скребицкий однажды был просто поражен сверхсмелостью зимородка: он подлетел к его удочкам, уселся на удилище и стал высматривать в воде добычу.

Обычно зимородки держатся в районе своих гнездовий и продолжают рыбачить до поздней осени. Знакомая мне парочка зимородков оставалась на берегу Демы и после первых сентябрьских заморозков. Кое-где эти птички остаются на месте до появления снега. Холодная вода им не страшна – была бы пища.

Недалеко от Демы, на горе, в зелени леса скрывается санаторий «Юматово». Несмотря на постоянное присутствие и движение большого числа людей, лес населяют птицы. Они привыкли к людям, потеряли инстинктивный страх перед ними и занимаются своими птичьими делами почти рядом, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. Часто здесь появляются небольшие, с воробья, коренастые и короткохвостые птички – поползни. Они ловко бегают по стволам деревьев у самых дорожек, выискивая себе там корм. Поползни – единственные у нас птицы, которые одинаково ловко могут передвигаться по стволам деревьев вверх и вниз головой. Зимой, когда люди подкармливают различных птиц, поползни тоже прилетают к кормушкам. В Ильменском заповеднике, на Южном Урале, один научный сотрудник подкармливал птиц, и поползень так привык к этому, что стал прилетать к человеку и брать пищу прямо из его рук. Вскоре поползень – его прозвали Нахаленком – начал подлетать и к другим людям, когда те протягивали ему руку с едой.

Путей и примеров привыкания птиц к человеку и даже сближения с ним много. В дачной местности под Ленинградом коноплянка устроила гнездо на крыльце дома. Она привыкла к виду людей, которые очень внимательно и осторожно относились к маленькой птичке. Доверие коноплянки к людям постепенно дошло до того, что она стала есть и пить из их рук. А потом орнитологи Ленинградского университета сделали фотографию: коноплянка сидит на гнезде и протянула клюв к руке человека, чтобы, не сходя с гнезда, взять предложенного ей кузнечика.

В той же местности была завоевана и необыкновенная доверчивость лесной длиннохвостой синицы. Она так привыкла к орнитологам, что не боялась, когда они подходили к гнезду и рассматривали ее, а затем и появившихся птенцов. Дошло до того, что люди брали в руки птенцов, а мать летала рядом, не проявляя страха и особого беспокойства. В итоге чудесная фотография: в руках человека два птенца, а мать, принесшая им корм, кормит их сидя на той же руке!

Стремясь закрепиться на привычной территории, птицы часто устраивают свои гнезда в непосредственной близости от человека, а то и рядом с ним, приспосабливаясь к новым условиям, новой технике и достижениям цивилизации. Нередко гнезда птиц обнаруживали даже на передвигающихся предметах – автомашинах, тракторах, строительных кранах, железнодорожных вагонах, паромах, пароходах. Отмечено строительство гнезд на таких объектах синицами, трясогузками, щеглами, дроздами, пеночками, скворцами, галками, грачами.

Это очень хорошо, что птицы везде живут рядом с нами, людьми. И нужно делать все для того, чтобы их было как можно больше.

Лебедь живет в интернате

В Ростовской области осень почти всегда бывает долгой и теплой. А в 1969 году она и вовсе затянулась. Запоздавшая зима пришла в донскую степь неожиданно, с сильной метелью.

В тот метельный день плотник конезавода имени Кирова Н. А. Дедагрюк увидел у пруда одинокого лебедя. Крупная белая птица не могла летать и явно замерзала. Человек поймал лебедя и поместил его в свой сарай вместе с гусями. Те поначалу встретили незнакомца с неприязнью, но вскоре подружились.

У лебедя оказалось поврежденным крыло. Посоветовавшись с ветеринарным врачом, Н. А. Дедагрюк стал лечить птицу. Прошло некоторое время, и лебедь выздоровел. Крыло у него зажило, и он стал летать. Каждое утро, расправив крылья, лебедь взлетал в небо и направлялся на знакомый ему пруд, который в ту зиму почти не замерзал. Там, вместе с гусями и утками, он проводил весь день, а вечером возвращался домой, во двор плотника. Здесь он получал пищу и имел необходимый кров.

Это очень хорошо, что человек помог птице пережить трудное для нее время. Случаев, когда люди выручали лебедей, известно немало. И всегда они заканчивались тем, что, выздоровев и набравшись сил или перезимовав возле людей, лебеди возвращались к родному гнездовью. Верность дому и своей паре – другу или подруге – у лебедей развита очень сильно. Даже воспитанные людьми и выросшие у них лебедята к осени становятся беспокойными, начинают тосковать и стремятся улететь к другим лебедям. Помните, какой ручной был лебедь у деда Тараса на уральском озере, о котором писал Д. Н. Мамин-Сибиряк в рассказе «Приемыш»? А все же осенью он улетел со своими собратьями в теплые края. Иное дело – долетит ли к цели. Ведь он вырос возле человека и хотя сколько угодно плавал на озере, летал очень мало, и крылья его были совсем не тренированными. Такой и под выстрел браконьера скорее попадет.

Долгое время считали, что лебедя никому не удавалось приручить. И все же наблюдения показывают, что эта гордая и красивая птица способна по-настоящему и надолго привязаться к людям.

В Эвенкии, возле поселка Стрелка-на-Чуне, в рыбацкую сеть попал лебедь. Запутался, стал биться и сломал крыло. О беде птицы сразу же узнали в поселке. К месту происшествия пришла и директор интерната, заслуженная учительница школ РСФСР Агафья Даниловна Каплина со своими воспитанниками. Она осмотрела пострадавшую птицу и вместе с ребятами перенесла ее в интернат. Лебедя поселили в коридоре и назвали Ленькой. Под окном настелили лугового сена, поставили миску с водой и тарелку с гольянами, которых мальчишки наловили в Чуне. Ребята заботливо ухаживали за раненой птицей, и к началу зимы крыло у нее срослось. За это время лебедь привык к людям и к своему новому жилью. Зимовать его оставили в интернате, где он стал всеобщим любимцем. По утрам Ленька совершал обход по интернату, заглядывал в спальни, в столовую, в комнату для самостоятельных занятий. Потом лебедь шел к входной двери и ждал Агафью Даниловну, к которой проникся особенно нежными чувствами. Встретив ее, он терся шеей о валенки, бормотал что-то на своем лебедином языке, а потом ходил следом за ней по комнатам.

Каждую субботу в интернате устраивали банный день. Помывшиеся ребята приносили большую ванну и наливали в нее теплую воду. Девочки сыпали мыльный порошок, взбивали пышную пену и хором приглашали лебедя купаться. Ребята по очереди мыли огромные крылья, поливали Леньку из лейки, и его перья, потускневшие за неделю, вновь становились ослепительно-белыми. Потом Ленька пристраивался в теплом месте у печки и блаженно дремал. Мальчишки частенько бегали на речку, добывали там налимов и угощали своего любимца свежей рыбой.

Пришла весна. Леньку решили отпустить на волю. Ребята вывели птицу на поле. Ленька оглядел все кругом, потоптался на месте, разбежался, закричал и взлетел в воздух. Ребятам было грустно, кое-кому определенно хотелось плакать. Не успели высохнуть слезы на глазах у одной девочки, как раздался радостный крик ребят:

– Возвращается! Летит назад!

Большая белая птица сделала круг над полем и села неподалеку от ребят. Ленька вернулся с ребятами в интернат. Побывавший в начале 1971 года в поселке журналист М. Бубличенко видел там Леньку. В газете «Правда» он писал, что лебедь живет с ребятами в интернате уже четвертый год. У него появились новые друзья: утка, у которой было прострелено крыло, и голубь с зажившей после перелома ножкой. Ухаживая за своими питомцами-птицами маленькие будущие оленеводы-таежники проникаются любовью ко всему живому и развивают в себе готовность помогать слабому или попавшему в беду животному.

Прирученные лебеди дружат иногда с другими животными. Во Вроцлавском зоопарке в Польше птенец лебедя и маленькая обезьянка так подружились, что, казалось, друг без друга не проживут и дня. Это однажды помогло спасти обезьянку. В осеннюю ненастную ночь обезьянка убежала из своего помещения и скрылась среди деревьев. Холодная погода могла ей повредить, и обезьянку стали ловить. Но она к людям не шла. Тогда работники зоопарка взяли лебеденка и пошли с ним к деревьям. Услышав крик вырывавшегося лебеденка, его приятельница-обезьянка сразу же прибежала к нему на помощь. Так их и отправили домой, прижавшихся друг к другу.

Привыкают к людям и приручаются и другие птицы из отряда пластинчатоклювых. В нашей стране этот отряд представлен всего лишь одним семейством утиных с 57 видами, относящимися к 15 зоологическим родам. Кроме лебедей в это семейство входят гуси, кряквы, чирки, шилохвости, мандаринки, гаги, нырки, гоголи, крохали, каменушки и различные другие утки. Охотникам и вообще любителям природы не раз приходилось подбирать раненых взрослых гусей и уток, а также маленьких осиротевших птенцов и содержать их в домашних условиях. И птицы всегда отвечали на заботу доверием и привязанностью.

У австрийского ученого Конрада Лоренца, изучавшего поведение различных животных, была целая стая выросших у него серых гусей. Дикие птицы, которые прекрасно летали, совершенно не испытывали страха перед человеком. Наоборот, необычайно привязчивые, они постоянно стремились к человеческому обществу. Гуси смело паслись на клумбах и часто вторгались на открытую веранду, приветствуя хозяев громкими гортанными криками. Людям то и дело приходилось изгонять надоедливых птиц. Правда, старый отец зоолога, отставной профессор, очень любил гусей и приглашал их на чаепитие в свой кабинет, примыкавший к веранде. Однажды выйдя в сад, Лоренц обнаружил, что почти все гуси исчезли. Он поспешил в кабинет отца и застал там следующую сцену: на великолепном персидском ковре стояли двадцать четыре гуся, столпившись вокруг старого джентльмена, а он пил чай, сидя за своим письменным столом, и спокойно просматривал газеты. Время от времени он отламывал кусочки хлеба и протягивал их гусям. Птицы немного нервничали, и это усиливало опорожнение их кишечников. Спустя одиннадцать лет после этого чаепития зеленые пятна на ковре стали лишь бледно-желтыми.

Особенно сильной привязанностью к воспитавшему их человеку отличаются утята и гусята.

Любопытную процессию можно было видеть одно время возле дачного поселка под Веной. По зеленому лугу идет пожилой человек, а на некотором расстоянии за ним, слегка переваливаясь, следуют гусята. Но вот человек пошел быстрее и стал отдаляться от гусят. Заметив это, они тотчас же прибавили шагу и снова пошли на прежнем расстоянии. Человек замедлил шаг – гусята тоже сбавили темп, стали отставать от своего вожатого, и расстояние между ними и человеком стало прежним. Вскоре заблестела вода. Пришли к пруду. Человек разделся и вошел в воду. Зашли в воду и гусята. И чем дальше входил в воду человек, тем ближе подплывали к нему гусята. Когда человек поплыл, они и вовсе приблизились к нему.

Если он погружался глубже в воду – гусята плыли совсем рядом. А когда человек прятал в воду и лицо, гусята буквально залезали к нему в волосы.

Странное поведение гусят объясняет человек, за которым они следовали. Это был уже знакомый нам профессор Конрад Лоренц. Он установил, что у маленьких гусят или утят сразу же проявляется способность следовать за своей матерью. И если гусенок некоторое время ходил за гусыней, то больше уже не пойдет ни за кем другим. Но если ему не показывать матери, забрать его от нее сразу после выхода из яйца, то он пойдет за любым движущимся объектом. Пусть это будет человек, щенок, кошка, футбольный мяч на веревочке – неважно, лишь бы предмет его внимания двигался. Походив за ним, гусенок уже не пойдет и за гусыней с выводком. При этом Конрад Лоренц отметил, что гусята следуют за своим избранником всегда на определенном расстоянии. Оказывается, здесь существенное значение имеет угол, под которым они видят свою няньку. Этим и объясняется почему они шли за ним на более почтительном расстоянии, в воде плыли ближе, а когда он погружал лицо в воду – чуть ли не забирались в его шевелюру.

Следование за человеком или другим объектом-воспитателем – очень важная поведенческая реакция. Другой видный специалист по поведению животных профессор Оксфордского университета Нико Тинберген называет эту реакцию запечатлением, импринтингом, что дословно означает «впечатывание». Утята за одну минуту могут признать любой движущийся предмет за мать и будут следовать всюду за ним, лишь бы величина его была не более автомобиля и не меньше спичечной коробки. Запечатление, пишет Н. Тинберген, отличается от условного рефлекса. Оно возможно лишь в течение короткого периода после рождения. У утят образ матери запечатлевается в первые 48 часов их жизни, и если они в этот период не увидят утки, то тогда признают за мать любой движущийся предмет. За родной матерью они уже не будут следовать. Но так бывает только в первые 48 часов. Позже такого явления уже не происходит. Реакция на запечатленные предметы, утверждают этологи, очень прочна – они запоминаются на всю жизнь.

В научно-популярном кинофильме «Думают ли животные?», выпущенном Киевской студией, были показаны опыты ученых по приручению инкубаторных утят к искусственным «мамам». Утята одной группы, увидев первым игрушечного лисенка, стали следовать за ним. Куда на ниточке тянули лисенка, туда следовали и утята. Утята другой группы ходили за мячом. Потом их «мам» поменяли. И утята их не признали: первые не пошли за мячом, другие – за лисенком. После обратного размена все стало на свои места.

Запоминание первого увиденного очень сильно и у гагачат. Э. Н. Голованова и Ю. Б. Пукинский рассказывают, что если эти утята в первые часы жизни почему-либо не смогли встретить свою мать, то удивительно быстро привязываются к любому другому существу, которое о них заботится, и идут за ним как завороженные. Однажды натуралисты нашли в опустевшем гнезде трех маленьких гагачат. Они забрали птенцов и стали искать для них другой выводок, чтобы подпустить к чужой матери. Такой случай представился – вдоль берега моря плыла гага с птенцами. Но когда люди стали уходить от берега, чтобы не испугать гагу и дать сиротам присоединиться к ее выводку, найденыши с писком бросились вслед за ними. Гагачата никого не хотели признавать, кроме людей, стремились везде следовать за ними, стараясь не потерять их из вида. Прямо-таки настоящая любовь с первого взгляда. На других бездетных гаг, которые интересовались сиротами, явно желая их усыновить, гагачата не обращали никакого внимания.

Утки, гуси и лебеди очень доверчивые птицы. Там, где люди не преследуют, а оберегают их, они платят им за это полным доверием. На некоторых озерах Новосибирской и других областей утки совсем не боятся людей и смело летают и плавают у них на виду.

Радуют своим доверием москвичей и приезжих дикие утки, поселившиеся на пруду на территории ВДНХ. Посетители выставки часто принимают их за обычные экспонаты – настолько они здесь спокойны и доверчивы. Пищу берут прямо из рук людей. Утиную стаю можно увидеть и над Москвой. Осенью утки покидают выставку и улетают на зимовку в теплые края, а весной они возвращаются и возобновляют столичную прописку.

Смело ведут себя и лебеди. А во многих городах, где их содержат на прудах и озерах, лебеди подплывают к людям на зов, берут пищу из рук, позволяют даже погладить себя. Особых забот людям это не доставляет, зато как хорошо на душе от общения с живой природой в большом городе.

К сожалению, старинная русская пословица «в семье – не без урода» остается в силе и в наши дни. Время от времени мы узнаем, что то в одном, то в другом месте находятся люди, которые бездумно обижают зверей и птиц, губят их потехи ради, браконьерствуют, где только могут. Нельзя не вспомнить печальный случай, как четверо молодых негодяев – два парня и две девицы – погубили доверчивого лебедя Борьку, жившего в Москве на Чистых прудах. Позже, там же, в Москве, пьяный молодой человек погубил черного австралийского лебедя, почти ручного. Такой же случай года три тому назад произошел и в Уфе. Когда в парке имени Якутова поселили на пруду двух белоснежных лебедей, нашелся пьяный подлец, который убил и унес одну из птиц.

Однако ручаться за то, что подобных злых деяний не будет в будущем и в других местах – нельзя. Поэтому хочется сказать всем:

– Берегите природу! Любите и берегите траву, цветы, деревья. Любите и охраняйте птиц, зверей и других полезных животных. Они – украшение нашей земли. Они – наши друзья. Они – наша радость. С ними и человек становится лучше, чище, внутренне красивее, благороднее, сильнее. И не позволяйте никому предавать доверие животных к человеку.

Галки профессора Лоренца

В частной лавке, торгующей животными, Конрад Лоренц увидел молодую галку с еще желтой каемкой по краю рта, и купил ее. Он хотел накормить ее и выпустить на волю. А получилось так, что галка прижилась в доме, стала любимицей и так привязалась к своему воспитателю, что отказывалась хотя бы недолго побыть одной. Назвали ее Джок. Она летала за ним из комнаты в комнату и издавала отчаянные крики, если ее оставляли в одиночестве. А так как профессор прекрасно имитировал крик галки, то она и вовсе стала предпочитать его всем окружающим людям. Когда он совершал прогулки – пешком или на велосипеде – галка всегда сопровождала его, как верная собака. Она то летела рядом, то обгоняла его и вновь возвращалась. Иногда она присоединялась к стае ворон, но потом возвращалась к хозяину, увлекая за собой и всю стаю.

Любовь и привязанность к воспитателю побуждали галку по-своему ухаживать за ним. Она даже пыталась кормить его червями. Сев на плечо Лоренца, галка настойчиво старалась наполнить его рот массой из измельченных червей, смоченных ее слюной. Когда Лоренц закрывал рот и отворачивался, то в это же время он вынужден был оберегать свое ухо, иначе заботливая галка заполнила бы его канал своей пищей.

Ручная галка вызвала желание у профессора изучить подробнее жизнь этих интересных птиц. Так у него на крыше дома появились вольеры со множеством свободно живущих ручных галок, переселившихся затем на чердак. Наблюдая за ними, Лоренц узнал много интересных подробностей об их жизни, поведении, приспособлении к среде. Оказывается, молодые галки не обладают врожденной реакцией на опасных для них хищников, в отличие от большинства других птиц, таких как сорока, кряква или зарянка, которые всегда начеку и готовы спасаться бегством при первом появлении кошки, лисицы или даже белки. И независимо от того, кем выращены эти птицы – родителями или человеком, – они всегда ведут себя очень осторожно. Молодая сорока никогда не позволит кошке поймать себя. Кряква сразу реагирует на появление рыжей шубки лисицы, будь то даже шкура, передвигаемая человеком на веревочке. Узнавание врага – врожденный инстинктивный акт. У галок такая способность развивается лишь в процессе личного опыта. Молодая галка спокойно будет сидеть на месте, когда к ней подкрадывается кошка, а то и сама подлетит к носу сидящего дворового пса. Не удивительно, что стая молодых галок, выросших у К. Лоренца и получивших возможность свободно летать, сильно поредела в первую же неделю.

Выявилась и такая очень интересная врожденная реакция галок, как преследование любого, кто держит в руках движущийся черный предмет. Если в доме имеется одна галка – можно брать ее в руки, посадить в клетку, подрезать чересчур отросшие когти, и все будет спокойно. Но если их две, то вторая сразу же бросится на человека, взявшего в руки ее подругу, защищая ее. Нападая, галка издает скрежещущий звук и яростно бросается на обидчика. Когда Лоренц, не зная еще этой особенности галок, взял в руки маленького черного птенца, та же ласковая ручная Джок напала на него и проклевала рану на тыльной стороне руки.

В другой раз галки напали на Лоренца при таких обстоятельствах. Однажды вечером он вернулся домой после купания в Дунае и поспешил на чердак, чтобы созвать галок и закрыть их на ночь. В это время он почувствовал что-то мокрое и холодное в кармане брюк. То были черные плавки. Едва Лоренц вытащил их из кармана, как в тот же миг был окружен плотным облаком свирепых скрежещущих галок, которые обрушили град страшных ударов на его руку, нарушившую закон. Было и так. Галка-самка несла в свое гнездо перо из крыла ворона и за это подверглась настоящей скрежещущей атаке своих соплеменниц. Значение такой реакции заключается в том, чтобы спасти товарища.

Любопытно, что, когда К. Лоренц держал в руках большую черную фотокамеру, галки почти не реагировали. Но как только в руках у него оказывалась сорванная с катушки пленки черная бумажная полоска, трепетавшая на легком ветерке, галки сразу же подымали свой скрежещущий крик. Именно черное, движущееся было у них сигналом для нападения. Если человек провинился перед галками раз или два – держал в руках их сородича, – они будут считать его за хищника и перестанут доверять ему. Отмечена и такая интересная деталь. Когда маленькие галчата были еще голые и светлые, профессор брал их в руки безбоязненно и безнаказанно – галки защищают только черных сородичей.

Галки отличаются от своих сестер по семейству – ворон и грачей – меньшей величиной. Селятся они чаще всего возле людей, в различных нишах, под карнизами и на чердаках высоких каменных зданий. В природе галки гнездятся в дуплах деревьев, в расщелинах высоких берегов и скал, в пустотах между камнями, иногда в старых грачиных гнездах и даже в норах сизоворонок. Являясь постоянными спутниками человека, галки и зимой держатся в населенных пунктах. В районах, где очень суровая зима, они откочевывают несколько южнее. В различных городах и районах Башкирии и Челябинской области галок иногда можно встретить и зимой.

Галки – птицы довольно компанейские. Летом и осенью они сопровождают стаи скворцов, грачей и ворон. На осенних полях они ходят вместе с грачами по жнивью или вслед за трактором по пахоте. Истребляя вредных насекомых, галки приносят пользу сельскому хозяйству. Зимой галки, как и вороны, питаются различными отбросами.

Замечено, что дикие и ручные галки неравнодушны к различным блестящим предметам. За склонность подбирать и прятать монеты галка получила и свое научное латинское название «колеус монедула» – «собирательница монет».

Похоже, что галки любят возиться и с бумагой. У одного зоолога жила ручная галка. Она свободно бродила, где ей захочется, хозяйничала на письменном столе. Однажды ее хозяин писал важный доклад. Поздней ночью закончил работу и лег спать. Утром ученый вошел в свой кабинет и увидел, что там все усыпано маленькими узенькими полосками бумаги. А на столе стояла галка и работала над последними листами его доклада. Наступив ногой на лист бумаги, она клювом захватывала за конец, поднимала голову вверх и рвала страницу на полоски.

В неволе галки не только привязываются к человеку-воспитателю, но часто вступают в дружбу с другими животными. У одного любителя была ручная галка. Летом он посадил к ней маленького грачонка, который то и дело раскрывал рот – просил есть. Понаблюдав за ним, галка подошла к кормушке, взяла мясо и стала кормить своего нового товарища по клетке. Так повторялось каждый раз: как только грачонок разевал рот – галка клала в него корм. Приемыш чувствовал себя хорошо, подрос и стал кормиться сам. Но это уже не понравилось галке, и она отгоняла его от кормушки. Похоже было, что инстинкт кормления доставлял ей удовольствие.

Своей доверчивостью галка может пробудить добрые чувства даже у гордой и необщительной птицы. У натуралиста П. Г. Болтоусова много лет жил павлин. Красивая птица вела себя самолюбиво и ни с кем не дружила. Рядом ходили куры, петух, но павлин относился к ним совершенно равнодушно. И вот во дворе появилась молодая галка. Слабенькая, крыло покалечено. Куры невзлюбили бедняжку и все норовили клюнуть ее. Она спасалась от них на дереве. Однажды она спустилась вниз, и куры напали на нее. Галка вырвалась от них и побежала под куст. А там сидел павлин. Он приподнял голову, посмотрел на непрошенную гостью и, как бы в знак приветствия, опустил голову вниз. А галка подпрыгнула раз, другой и, очутившись возле павлина, начала вдруг перебирать перья у него на голове. Павлину понравилось такое внимание. С того дня галка не отходила от павлина. Всегда сидела рядом и подолгу смотрела на него своими круглыми глазами. Иногда взбиралась ему на спину, и павлин не протестовал. А ведь прежде никого к себе даже близко не подпускал. Если куры гонялись за галкой – она сразу же бежала к павлину. Тот принимал воинственную позу, и куры отступали. Так ласковая галка подружилась с павлином и нашла в его лице защитника и друга.

Ручные галки жили у многих людей. Некоторые стали своего рода всеобщими любимицами и баловницами. В Верховинском районе Ивано-Франковской области ручная галка подружилась с ребятами-школьниками села Криворовня. Это они воспитали молодую птицу. А когда она выросла и стала свободной и независимой, ребята продолжали подкармливать ее из рук зерном, крошками хлеба и даже конфетами, которые она самостоятельно освобождала от бумажек. Дружили с этой галкой и школьники из села Березова. Ежедневно, когда после занятий в школе ребята садились на автобус, галка подлетала к ним, а затем садилась сверху на автобус и ехала на нем до Березова. Простившись там с друзьями, галка летела обратно в Криворовню. Галка свободно летала по соседним селам. Везде ее знали и приветливо относились к ней. Однажды она в клюве принесла своим друзьям-школьникам две авторучки. Кто-то заметил, что она нашла их на автобусной остановке в районном центре – Верховине. Людей смелая птица не боялась и доверяла им. Бывало, что она подлетала даже к незнакомым людям и смело садилась к ним на плечо. Сядет и спокойно посматривает в лицо человеку. Вот и любили ее во всей округе и берегли.

Ворона и Ветка

Ветка – это собака. Красивая, лохматая и умная дворняга. Она появилась у нас во дворе дома неизвестно откуда небольшим приблудившимся щенком. Прижилась, выросла и стала всеобщей любимицей. Жили мы тогда в селе Андрушевке на Киевщине.

Ветка не любила ворон. Только увидит севшую где-нибудь птицу – стрелой несется к ней, пытаясь хотя бы на лету схватить ее зубами.

Однажды мой брат Вася принес из старого парка вороненка-слетка. Он сиротливо сидел там под деревом. Видно, пробовал летать, а сил было еще мало, и он не сумел попасть обратно в гнездо. Ветка, увидев в руках вороненка, как бы обрадовалась, решив, что для нее подарок. Но ее прогнали и дали понять, что птица находится под защитой людей. Слова «фу!», каким приучают охотничьих или служебных собак не трогать кого-либо или что-либо, Ветка не знала. Но что такое «нельзя!» – понимала хорошо.

Вороненок остался жить у нас дома. Вначале он пытался удрать «пешком» и щипался клювом. Но скоро он перестал дичиться и привык к нам. Мы ухаживали за ним, кормили его, выпускали гулять во двор. Часто мы сажали его на ветку дерева, чтобы он сам слетал вниз и развивал крылья. А то просто подбрасывали вверх, приучая летать. Вороненок рос и креп с каждым днем. Называли его просто – Ворона. Она знала свою кличку, знакомые голоса членов семьи и всегда летела к ним на зов.

Постепенно Ворона привыкла к нам и стала настолько ручной, что, выучившись летать, не покинула гостеприимного дома. Полетит в парк, в поле, а домой все-таки вернется. Один раз Ворона пропадала целые сутки и, вернувшись, стала жить то дома, то в парке, среди других ворон. Ночевала она после этого где-то в парке, на дереве. А утром, как только взойдет солнце, ворона летела домой. Попав через раскрытое окно в комнату, она обходила ее, вскакивала на край кроватей и заглядывала в лица спящих. Наконец она узнавала лицо нашей матери, которая чаще других кормила птицу. Раздавалось оглушительное карканье – сигнал, что Ворона голодная и просит есть.

Позавтракав, Ворона начинала свой «рабочий день». То она улетала в парк к другим воронам и вместе с ними летала в поле, то бродила по квартире и воровала мелкие блестящие предметы: монеты, шпильки, наперстки. Схватив эту добычу в клюв, она улетала с ней в парке и, где-то спрятав, тотчас же возвращалась обратно.

Со всеми членами нашей семьи Ворона вела себя смело, вскакивала на руки, на плечо, позволяла себя гладить. Чужих – боялась. Исключение составляла семья наших школьных друзей, тоже братьев. Ворона не раз летала следом за нами в их дом, а потом нередко сама прилетала к ним в «гости». Там ее усиленно подкармливали, желая сманить к себе. А вскоре недалеко от их усадьбы произошло интересное событие, свидетелями которого мы были. На небольшом лугу, ниже сада, ходил шестилетний Ивась, младший братишка наших товарищей. Вдруг к нему откуда-то подлетела наша Ворона, села на плечо и стала щипать и дергать его за ухо. Мальчик испугался, заорал, упал на траву. Можно было лишь догадываться, что он определенно чем-то досадил ей, и птица свела с ним счеты. Отомстив, Ворона не спеша полетела куда-то низко над лугом.