Текст книги "Дождь в моем сердце (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 62

Скоро опять стемнеет. Интересно, море третий день качает кораблик как в ладошках, ласково, без штормов, – это чтобы продлить мои мучения или чтобы подарить надежду?

Пару раз меня уже пронесло мимо небольших островков – утыканные зеленью макушки скал покачивались шагах в пятистах от борта. Я каждый раз помнила о том, что вблизи этих чудес можно налететь днищем на риф, но все равно смотрела, как завороженная. Один раз видела даже горную козу среди камней, на том острове, что побольше. Значит, там есть источник пресной воды…

О том, что можно попробовать оторвать, отпилить, отломать какой-то кусок дерева и на нем доплыть до суши, я догадалась не сразу. Ну, глупая девчонка, что поделать. К тому же надо было еще понять, как я с этим бревном спущусь с борта, насколько большим должен быть кусок дерева, чтобы удержать меня на плаву, и не водятся ли тут большие хищные рыбы, которым за радость будет пооткусывать мне ноги...

В общем, скучать и предаваться мрачным мыслям мне было некогда. Дел было столько, что к вечеру, позабыв о том, что ночью может случиться шторм, я падала на постель, вытянутую из капитанской каюты, и засыпала мертвым сном. Чтобы с рассветом снова включиться в осмысленную суету. Вывешивала свиные окорока на веревках за борт – приманится хищная рыба или нет? Отпиливала разные куски досок и даже бревен (запасная мачта, наверное. Была. В трюме. Вместе с инструментами). Поглядывала по сторонам, примечая, не появится ли снова остров. На всякий случай все время ориентировалась по сторонам света – выходило, что несет меня по плавной дуге куда-то на юг. А, да, еще в первый день перетаскала на палубу и выкинула за борт всех мертвецов. Лорда вытряхнула последним и вымыла за ним палубу. Потому что, хотя я и не боюсь трупов, соседство с ними на жаре – не слишком большое удовольствие.

Эксперименты с плавучестью начались только после того, как за два дня на свиные окорока никто так и не покусился. Я привязывала к одной веревке кусок дерева, другую обматывала вокруг пояса и по веревочной лестнице сползала за борт. Страшно было так, что ноги тряслись и брюки намокали – подозреваю, не только от морской воды. Но зато я разобралась, что если к двум кускам бревна приколотить четыре куска доски, то я могу на этом плотике даже сидеть и грести найденным веслом. Жаль, никакой лодки на корабле не было, не знаю почему. Грести у меня получалось неплохо – корабль дрейфовал по течению медленно, и я на своем плоту вполне его догнала, отстав специально на всю длину веревки.

Третий день клонился к закату, и на горизонте начали собираться тучи. Усилился ветер, началась качка. Я в который раз поблагодарила свой крепкий желудок и задумалась: что делать? Островок на горизонте был. Но именно на горизонте – еле-еле удалось рассмотреть из корзины на макушке мачты. Теперь надо было решить, что самоубийственнее: оставаться на корабле в бурю или рискнуть и попробовать добраться до острова на плотике.

Беда в том, что я очень плохо знакома с повадками моря. Оно мне нравится, но я чувствую и понимаю его опасность. И риск, если подумать, в любом случае нешуточный: на судне меня может придавить упавшей мачтой, может затянуть в воронку за тонущим кораблем. А на плотике… ну, тут даже перечислять опасности нет смысла.

Дело усложняла проклятая драконья удавка. Я так и не смогла снять ее, но хоть немного привыкла к этой тяжести. Да, спускавшийся на грудь кожаный язык давил и тянул вниз так, словно сделан из чугуна. Ну что… я решила считать это тренировкой на осанку и силу спины. Нас немного похоже учили в обители. За три дня я так навострилась держать спину ровно, несмотря на тяжесть, что временами стала забывать об этой обузе.

Вот только если окажусь в воде без опоры – беда. Эта дрянь утянет меня на дно, как камень на шее.

Итак. Тучи на горизонте вроде бы клубятся, но пока не гонят тяжелую черную стену, чтобы проглотить закат. Ветер посвежел, но еще не перешел в бурю, дует ровно, без порывов. Барашки волн вроде бы бегут в нужную сторону – пенными лбами к островку. Правда, и корабль потихоньку плывет по течению туда же. Может, рискнуть и поставить самый маленький парус? Нет. Я в этом совсем не разбираюсь и могу сделать только хуже. Жаль…

Буду выжидать момент, следя сразу за всем: за тучами, за ветром, за островом и собственным кораблем. Как только окажусь на самом маленьком расстоянии от суши – рискну. Мешок с припасами и инструментами, два бурдюка с пресной водой, весло – все это надо заранее перетащить и крепко привязать к плоту. И быть готовой.

Как там в старой притче про лягушку и горшок сливок? Вот и я буду бить лапами до последнего. Если утону, ну что же… я сделала все, что смогла.

Остров приближался, это радовало. Но и стена туч постепенно вползала на небо клочкастым серо-черным одеялом с короткими блескучими строчками молний. Ветер тоже усилился. В какой момент я поняла, что вот сейчас – пора, даже трудно определить. Наверное, тогда, когда дальше по курсу вдруг увидела мокрые сизые зубы скал, едва торчащие из пенных бурунов. Рифы! Отмель и рифы, а корабль несет прямо на них. Значит, все. Ждать больше нечего.

У меня почти получилось. Я слезла по веревочной лестнице к самой воде и уже ступила одной ногой на свой плот, и тут вдруг резкий шквал обрушился на судно. Корабль дернуло в сторону, мотнуло, а меня сильно ударило о деревянный борт и отбросило в сторону. Прямо в воду мимо плотика.

Медленно, как во сне, сверкающая серебряным покрывалом поверхность воды отдалялась по мере того, как удавка тащила меня вниз. Я пыталась задержать дыхание и хоть как-то двигать ногами и руками, но это было бесполезно. Последний закат гас плавно и неторопливо, темная вода смыкалась вокруг с неумолимой мягкостью. Она даже не была холодной, и в какой-то момент мне показалось, что я зависла в пустоте и могу вдохнуть – ничего страшного не случится.

Я уже почти сделала это, когда откуда-то сверху в меня ударило темное копье в обрамлении сверкающих пузырьков. Оно пронзило воду с немыслимой скоростью, и…

И это был Лильрин. Он схватил меня за рубашку и так же стремительно, словно не чувствуя тяжести, потащил вверх, к свету. К воздуху. К жизни.

Мы вынырнули с шумом и плеском, и я закашлялась, хватая ртом воздух. Лиль продолжал грести, я сначала даже не поняла куда. А потом увидела корабль, а на корабле – неуклюже пристроившегося между сломанных мачт гурая.

Лильрин подплыл к веревочному трапу и начал карабкаться вверх, держа меня на весу одной рукой. Я успела еще удивиться – прямо как акробат на празднике в честь богов. А потом он передал меня свесившемуся через борт Сириану, и я оказалась на палубе.

– Когда ты прямо с ящера вниз сиганул, я уж решил, все, рехнулся парень, – произнес, выступая из-за бухты канатов, эсс Гурзиш. – Оно вона как. Почуял, значит, любимую, даже под водой. Или успел заметить, как она упала?

– Лю… любимую? – переспросила я шепотом.

Глава 63

Лиль ничего не ответил, только забрал меня у Сириана и быстро поцеловал в висок, а потом еще раз.

– И правильно, не время для разговоров, – одобрительно кивнул эсс Гурзиш. – Буря приближается, да и рифы уже недалеко. А зверушка наша подустала за эти дни, да, чешуйчатый? – Старик похлопал ящера по носу, и тот согласно фыркнул, зажмурившись от удовольствия. – Я тут, значит, окороков с десяток видел, берем их – и крылья в лапы на тот островок, что мы видели, когда к кораблю летели. Там непогоду переждем, лошадку нашу крылатую покормим, заодно и поговорите по душам. Давайте, парни, пошевеливайтесь!

Я ничего не успевала ни сказать, ни сделать – Лильрин действовал быстро и решительно: загородив спиной от других мужчин, шустро и ловко сдернул с меня мокрую одежду и закутал в большой кусок мягкой ворсистой ткани, в котором я узнала роскошное покрывало из капитанской каюты. Но прежде, чем запеленать меня с головой, он нахмурился на ошейник, так и душивший меня за шею.

– Ох ты! – Поскольку Лиль меня больше не загораживал, эсс Гурзиш разглядел «украшение» и впервые на моей памяти грязно выругался. – Вот оно что! Стало быть, этот лорд был потомок охотников! И не просто так на остров наш приехал с самого начала. Еще и потому гнилую его натуру никто не разглядел – умели они закрываться, гады, спокон веков… Ты вот что, парень. Если все верно, о чем я догадываюсь, то ни малышка, ни мы снять эту дрянь не сможем. Зачарована. А вот у тебя шанс есть. Коли ты настоящий хранитель, то… особая сила у тебя.

Я не знаю, как так вышло, но Лиль сжал губы, заглянул мне в глаза и, не колеблясь, коротко скомандовал:

– Выдохни. Пожалуйста.

А потом взял и порвал проклятую удавку одним движением.

Я буквально захлебнулась хлынувшим в меня воздухом – такое чувство, что вырвалась из тесного, наглухо зашитого мешка. Закружилась голова, и я бы упала, но Лиль был начеку и подхватил меня на руки раньше, чем это случилось. А я плыла сквозь ощущения, сквозь живой шепот мира, в котором теперь различались сотни и тысячи голосов – море, небо, тучи, даже ветер… Они звучали как струны музыкального инструмента, и все перекрывалось ликующей песней Лирити.

Ящер взлетел над волнами и легко, словно поддерживаемый ветром, перенесся на тот самый остров, куда я собиралась плыть. Мне показалось, что прошло всего мгновение, а Лиль уже усаживал меня на прихваченную с палубы корабля постель под каким-то деревом, а эсс Гурзиш и Сириан натягивали над нашей головой запасной парус – на случай дождя. Костер тоже разгорелся как бы сам собой, по волшебству. И горячий чай с травами сам возник в кружке, поднесенной к моим губам.

– Пей, – серьезно проговорил Лильрин, устраивая меня у себя на коленях и обнимая. – Тебе надо согреться.

Я послушно отхлебнула и закашлялась – в питье добавили крепленого вина, и от души. Кружку придержали, меня погладили по спине, и…

– Тихо, маленькая птичка, – сказал он мне на ухо. – Все страшное уже закончилось. Больше никто ни к чему не будет тебя принуждать, никогда. И я не буду. Ты просто помни, что я рядом. И я люблю тебя.

Я замерла, не смея и не умея поднять глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, а он все обнимал и шептал:

– Будь любой. Какой хочешь. С кем хочешь. Только будь, пожалуйста. Если когда-нибудь тебе понадобится, чтобы твою силу поддержали... или просто ждали дома с одеялом и чашкой горячего супа… я рядом. Всегда.

Я все же подняла глаза. Посмотрела на него. Глаза в глаза. И вдруг все, что случилось за эти дни, да и вообще все, что было в моей такой нескладной жизни, поднялось комом к горлу и…

Я так судорожно и крепко цеплялась за него, что у меня болели руки, но я почти не чувствовала этого, я рыдала в голос, уткнувшись Лильрину в грудь, выплескивая со слезами весь страх, всю боль, тоску, одиночество…

Он держал меня на руках и укачивал как маленькую, бормотал что-то бессмысленно-ласковое и глупое, именно то, что мне было больше всего нужно услышать. С каждым его словом тиски на моей душе как будто разжимались, выпуская на волю целый вулкан эмоций. Я больше была не одна, это было так странно, и…

И первый поцелуй получился соленым, со вкусом моих слез.

А потом я уснула. Наверное, впервые в жизни так спокойно и тепло мне было, что сон пришел сам, на пушистых лапках тихо сполз с ближайшего дерева и мягким облаком опустился на веки.

***

Утро было солнечным, от вчерашней бури не осталось и следа. Море, правда, выглядело слегка растрепанным из-за беспорядочно рассыпающихся прядей белой пены. Но нам ведь предстояло не плыть, а лететь. Так что я смотрела на то, как сердитые бараны разбивают свои зеленовато-прозрачные закрученные лбы о береговые скалы, без особого трепета, даже с удовольствием.

Лиль стоял у меня за спиной, обнимая и укрывая от ветра. Удивительно, но мы почти не говорили с ним после того, как проснулись. Нам было не нужно. Ну… не знаю, как объяснить. Просто слова стали лишними. Хватало взглядов, улыбок, прикосновений – и все становилось понятнее, чем через тысячу самых горячих клятв.

– От хорошо. – Эсс Гурзиш поднялся из расселины, где ночевал наш гурай. – Нормально покормил скотинку с вечера, да еще и на утро ему осталось. И отдохнул вволю крылатый. Сириан уже его оседлал. Летим домой?

Мы с Лильрином переглянулись и кивнули. А потом он вслух высказал нашу общую мысль:

– Мы вас проводим до города. А потом…

– А потом уйдете, – вздохнул старик, но как-то без горечи, по-доброму. – Я еще вчера это понял. Старые легенды не врут, до того как некоторые пакостные людишки научились убивать драконов, в мирах все было иначе. И у каждой владычицы мира была своя посланница. А у посланницы – свой хранитель. И они никогда не жили среди людей, увы… Впрочем, люди виноваты сами.

– Да ну. – Я улыбнулась и махнула рукой. – Люди – они разные. И хороших больше, просто плохие много суетятся. Мы будем прилетать в гости, обязательно. Да? – И оглянулась на… мужа.

Ну да, вот так, без церемоний, праздников, приданого и гостей. Зато благословение у нас было от самой настоящей богини. А кто еще моя Лирити, если не богиня? И она мне прямо сейчас тихонько поет-чирикает прямо в мысли: хороший самец, надо брать!

– Да, – кивнул Лиль. – Конечно.

И, без лишних слов подхватив меня на руки, понес к летающему ящеру, уже высунувшему любопытный нос из расселины.

Эпилог

– Так, дети, достали планшеты и открыли страницу с легендой. Кто ответит мне, что нарисовано на картине неизвестного художника эпохи Зарождения?

– Я, я! Эсса Маирис, можно я?!

– Хорошо, Лей, только не кричи и не прыгай, пожалуйста, на стуле, ты же не мячик. Расскажи нам про эту картину.

– Здесь нарисована первая посланница, та, которая не дала злым людям убить божественного дракона. Ее звали Лейсан, и меня так зовут в честь нее! Она ушла к дракону, потому что первые люди плохо себя вели, но не разозлилась и продолжала им помогать!

– Все верно, Лей. А кто еще изображен на картине?

– Ее муж, хранитель посланницы, воин Лильрин! Он был сначала шадаг, но сумел преодолеть себя… – Девочка со светлыми хвостиками за ушами на секунду задумалась, вспоминая заученный текст, а потом радостно продолжила: – И стал чист душой, потому что преодолел в себе тьму. Он был еще самый сильный и отважный и очень сильно ее любил, поэтому она выбрала его!

– Умница. Что еще ты знаешь о первой посланнице и ее хранителе? – улыбнулась пожилая преподавательница, заправив за ухо смоляную прядку и чуть прикрыв раскосые глаза.

– У них было трое детей – два мальчика и девочка, которая стала следующей посланницей! – охотно продолжила маленькая Лейсан. – А сыновья много учились у дракона и потом пошли к людям, тоже научили их очень многим нужным вещам, и с них началась наша цивилизация!

– Да, дети, именно так сказано в легенде, – подтвердила учительница. – Но мы с вами кроме легенд будем изучать настоящую историю мира, и вы поймете, что многие вещи только выглядят так просто, как в сказке. На самом деле мы прошли сложный и длинный путь от диких разрозненных государств, не раз пытавшихся захватить первый остров свободы. Опять же по легенде, их защитил дракон с помощью своей посланницы и ее хранителя, также легендарных крылатых ящеров. Но на самом деле жителям острова, скорее всего, пришлось самим защищать свое право жить свободно, а потом и нести эту свободу дальше, на материк. Недавно ученые из Всемирного университета организовали раскопки на месте первого свободного города и даже, по неточным сведениям, сумели найти свитки с записями светлой Маирис, первой «говорящей» в нашей истории. Думаю, со временем, когда эти записи отреставрируют и расшифруют, мы узнаем много интересного.

– А разве не Лейсан была первой говорящей? – спросил вдруг рыжий мальчик с задней парты.

– Лейсан была посланницей, – мягко поправила его учительница. – Впрочем, прошло больше трех тысяч лет, вряд ли мы узнаем когда-нибудь, как все было на самом деле. Но в наших сказках и легендах всегда есть здравое зерно: для того чтобы победить, нужно быть не только сильным и храбрым, но и добрым. И уметь слушать свой мир. Беречь его.

– А сейчас где живет посланница? – не унимался рыжик, и все дети радостно загомонили, поддерживая его вопрос.

– Ну, достоверно никто не знает. Это ведь сказка. – Эсса учительница весело подмигнула любопытному ребенку. – Но говорят, дракон до сих пор хранит наш мир. И некоторые даже умеют его слышать.

– Конечно, хранит, – басом высказалась солидная крепенькая девчушка с первой парты, тряхнув толстенькими косичками цвета горного меда. – Он же присылает детям подарки в ночь на смену года! Это ведь первая посланница придумала для детей острова, а потом и для всех вообще. И мама говорит, что хранитель Лиль всегда знает, кто в прошедшем году вел себя хорошо, и приносит тому много подарков! Только я раньше никак не могла его дождаться, чтобы посмотреть. Всегда засыпала раньше, – огорченно призналась девочка под согласный гомон класса. – Но ничего, вот вырасту и подкараулю хранителя Лиля возле новогоднего дерева! Тогда я обязательно спрошу у него, как все было на самом деле!

Конец!