Текст книги "Дождь в моем сердце (СИ)"
Автор книги: Ива Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 39
– И что теперь делать? – растерянно спросила я вслух, когда ассаи закончила свою историю. Я так и сидела в гнезде с ней в обнимку, и мне даже не было неудобно на колких, острых кристаллах изумрудов. Рядом с кошко-драконочкой было удивительно тепло и уютно. Но от этого острая жалость и чувство вины за человеческую жадность и жестокость только становились сильнее.
– Не знаю, – растерянно ответил эсс Гурзиш. – Это ведь, выходит… весь город наш живет неправильно, все охотники, старатели, а потом, купцы-то! С королевства которые… Они ж ни за что в жизни не поймут, как оно можно – от прибыли отказаться. Своим и то не знаю, как объяснить.
– Словами, – спокойно ответил Лильрин. – Люди понимают слова. Просто надо сказать их в нужное время и с нужными… м-м-м… интонациями.
– Цепом по горбу, вот и вся интонация, – фыркнул старик. – Иначе пошлет тебя старшина старателей, который гнездо изумрудов нарыл и теперь всю округу перекопает, потому как знает: где одно гнездо, там и другие. А это деньги, почет, возможность уехать на материк и там жисть, значит, прожигать в свое удовольствие. Самые лучшие девки, самый большой дом. Или, например, жениться можно на богатой и родовитой невесте, к которой бы прежним временем на сто шагов не подошел. Добровольно от такой поживы мало кто откажется, и животинку сказочную не пожалеют поперек своей, значит, жадности.
– У-у-у-ур-р-р, – печально сказала ассаи, пряча мордочку у меня под мышкой. Мне захотелось плакать. Она была такая древняя, мудрая и одновременно беззащитная и доверчивая, как ребенок.
– Не знаю как, но я не позволю больше никому ее обижать. – Решительность в моем голосе была ничем не подкреплена – ну кто я такая? Девчонка, только что пришедшая из нижнего мира. Подумаешь, светлая – судя по происшествию на поле, не очень-то этот статус ценится в глазах простых горожан, старателей и охотников. А вспомнить лорда Шнаера – так и вообще… Вроде почтительно кланяется, благодарит. А глаза холодные. Все время ощущение, что расслабишься – и ударит в спину.
– Ур-р-ры-ы-ы-ы… – Дракоша подняла голову и заглянула мне в глаза.
– Она может совсем прогнать людей с острова, – перевела я, интуитивно угадав, что после того, как была рассказана история острова, малышка устала и теперь не может напрямую обратиться к мужчинам, у которых нет ее дара. – Сейчас город в осаде. Полностью блокирован. Гураи прогнали с поля наших спутников и не позволили им собрать урожай. Никого серьезно не ранили, так, слегка. Но если люди не одумаются…
– Так они ж не знают, за что им эта напасть, – озабоченно нахмурился Сириан. Он вообще впервые за весь разговор подал голос, и почему-то это заставило напрячься Лильрина.
Я даже слегка расстроилась – неужели сейчас начнет устраивать эти глупые мальчишеские разборки? Ну нашел время! Только я решила, что он поумнел, и…
Но Лиль меня опять приятно удивил. Плечи его расслабились, и он посмотрел на соперника внимательно, явно переключаясь c ревности на насущные проблемы.
– Прямо сейчас мы не сможем вернуться в город, потому что крыло ассаи устал, ему пришлось долго караулить нас, а потом нести груз, на который он не рассчитывал. – С некоторым напряжением, но мне удалось перевести в слова целый ряд образов, отправленных мне дракошей. – И я считаю…
Тут мне пришлось сглотнуть, потому что пересохло в горле. Я никогда еще не принимала таких серьезных решений, касающихся судьбы многих людей. Насчет одного своего пациента принимала, а вот многих… Ой! Так они тоже почти мои пациенты все, вот так и надо к ним относиться. Упрямые глупые больные, которые не хотят слушать целителя и норовят сбежать с лекарской койки, чтобы лечиться «народным способом» – нажраться вина в ближайшем кабаке.
Когда меня этим озарило, я уже гораздо увереннее высказалась:
– Я считаю, что нам не надо торопиться. Ассаи говорит, что ее крылья и прочие звери будут просто пугать людей и не выпускать их из города. Пусть немного посидят взаперти и съедят запасы. Тогда они гораздо охотнее прислушаются к тому, что мы попытаемся им сказать.
– Тоже верно, – согласился эсс Гурзиш. – Есть такое дело, опосля взбучки у многих мозги лучше работают, и объяснять, сталбыть, людям про жадность сподручнее, когда они в тебе силу чуют и надежду на спасение. А то, пока сытые да уверенные, пошлют кудой подальше и имени не спросят. Ишь, явились тут, посланники из сказки, значит, запрещают изумруды рыть и зверье бить! И в морду за такое могут настучать, потому как смысл жизни в тех промыслах у многих, чего скрывать.
– Мне не нравится эта идея. – Сириан свел брови к переносице. – Вам… легко рассуждать. Вы пришельцы, вы на острове недавно. У вас нет в городе родных и близких людей, вам некого жа…
– Ты говори, да не заговаривайся! – вызверился на него старик. Он расправил плечи, и оказалось, что довольно щуплый и ссохшийся от возраста мужчина умеет нависать над противником массивной скалой. – Про меня тоже скажешь, что никого дорогого в городе нет, а, внучок? Ты, сопляк, думай сначала, прежде чем языком-то ляпать, а то не посмотрю, что капитан, штаны сыму, да и всыплю для разумления ума! Мать твоя, моя дочь, в этом городе живет, и жена моя там же, и другие дети! Мне, скажешь, все равно?!
– Я не тебя имел в виду, – пристыженно вздохнул блондин.
– Вот и помалкивай! Сказано тебе было, что зверье только пугать станет да за ограду не выпустит.
– А откуда я знаю, что словам… этого существа можно верить? – Сириан закусил губу и набычился.
– Ур-р-р-р, – печально курлыкнула дракоша и посмотрела прямо Сириану в глаза. Для этого ей пришлось слезть с моих колен и сделать к нему пару шагов, а он попытался попятиться, но наткнулся на собственного дедушку. А я, кстати, не знала, что они родственники…
– Я… – Сириан замер, как загипнотизированный. А потом очнулся и тяжело вздохнул. – Прости… я в детстве мечтал тебя найти, а сейчас… – Он махнул рукой. – Сейчас мне страшно за родных. И стыдно.
– Ну хоть мозги не совсем продул, – проворчал эсс Гурзиш. – Вы, эсса Асаи, не беспокойтесь. Не дадим мы вас в обиду, или провалиться мне на месте. Трудненько будет, да ничего, как-нибудь…
– А пока нам надо отдохнуть, – подал вдруг голос Лильрин, и я удивилась его спокойствию. – Эсса… Ассаи. Где мы можем это сделать?
– Ур-р-р. – Дракоша вернулась в гнездо и обвилась вокруг меня зелено-золотым тельцем, умильно заглянув в глаза.
– Ее зовут Лирити, – перевела я. – Ассаи – так называются все ее соплеменники, а у нашей дракоши есть имя. И отдыхать можно прямо здесь. Там, левее, есть ниши в стене, для детенышей крыльев ассаи. Там тепло и мягко. Вы можете пойти туда и поспать, а потом хозяйка покажет нам вкусные плоды, которыми можно будет утолить голод. Сейчас она… мы не можем отлучиться, потому что надо командовать теми крыльями, что гонят наш караван к городской стене, и теми, которые не дают людям выйти за ограду. Надо проследить, чтобы никого не покалечили, но и животных под выстрелы подставлять не дело. Лирити нужна моя помощь, вдвоем это все сделать легче.
Мужчины покивали и ушли устраиваться на отдых – эти ниши для детенышей были рядом, в десяти шагах.
Вот только мне не понравился взгляд, который напоследок бросил на меня Сириан.
Глава 40
Что-то было в его взгляде… такое. Смесь чувства вины и обиды, странный голод – вот это меня напугало больше всего. То есть не напугало, насторожило. Потому что мне почудилось, что этот голод похож на тот, с каким смотрел на меня Гойчин там, дома.
Боги, только этого не хватало. Я так обрадовалась, что избавилась от одной проблемы, не для того, чтобы заполучить похожую. И вообще! Как они мне надоели все со своими поползновениями! Я хочу простой и понятной жизни: учиться, лечить и помогать людям.
М-да… теперь еще и дракоше надо помочь, обязательно. И не потому, что я вся из себя святая и добренькая, просто… просто я сама хочу ей помочь. Мне от этого будет хорошо. Чисто эгоистический мотив…
Вот. И меня бесит, что при этом надо устраивать какие-то танцы с мужчинами. Сириан бесит. И Лильрин бесит, хотя… гораздо меньше.
А нет. Показалось, чтоб его! Тоже бесит! Потому что этот… заметил, каким взглядом смотрит на меня соперник, и, вместо того чтобы убраться в нишу с мягким сеном и поспать, решил остаться со мной. Челюсть при этом выпятил так, что стало понятно: его с места гураем не сдвинуть.
– Ур-р-рл-лр-р-р, – сказала дракоша, которая все это время с любопытством наблюдала за этими плясками, свернувшись вокруг меня в уютный клубок.
– Ага, – угрюмо согласилась я. Но переводить не стала, справедливо рассудив, что, если вслух произнести «у самцов всегда странные игры – ни хвоста, ни разума», этим самым самцам может не понравиться и они устроят скандал вместо сна.
Мой конкретный бывший самец… тьфу, жених, решительно расселся прямо на полу и явно приготовился там сидеть до скончания веков. Непреклонной скалой. И при этом неодобрительно косился в сторону той ниши, куда ушел отдыхать Сириан.
Я пожала плечами и свернулась клубочком в гнезде Лирити, перепутавшись с ней руками и ногами, а также обняв дракошу поперек живота. Та не возражала, наоборот, стала очень уютно мурлыкать и даже прикрыла меня своим длинным и очень пушистым хвостом как одеялом.
В гнезде было тепло и мягко, я не сразу сообразила, что это воздух между моим телом и острыми гранями изумрудов словно бы сгустился в воздушную перину. Но уже ничему не удивилась. Хотелось спать, но сначала надо было помочь дракоше управиться с караваном.
Когда я проснулась, был уже вечер. Лирити уркнула и скосила на меня золотисто-зеленый глаз, ясно показав образами, что прошел почти целый день и все должны были выспаться и проголодаться. А за плодами нужно идти в другой конец дупла, где на стволе растут молодые побеги.
Я кивнула и стала выбираться из гнезда. И чуть не споткнулась сначала о Лильрина, а потом… о Сириана. Оба спали на полу, перекрывая мне путь наружу из дракошиной ниши с изумрудами. О боги! А второй-то чего сюда приполз? И как? Когда? Он же в нишу спать ушел?
И самое интересное – почему они не проснулись, когда я стала через них переступать? Нет, я была, конечно, осторожна. Но, положа руку на сердце, крадущийся тигр из меня еще тот. А они оба – воины, их наверняка учили спать чутко.
– Твои проделки? – обернулась я на Лирити.
– Ур-р-рлык, – согласилась дракоша. – Ур-ур-ур-ур! – Она свернула из пушистого хвоста особо заковыристую загогулину и помахала ею.
Я хихикнула. Ну, в целом да. Все самцы очень хорошенькие, когда не дерутся, не шумят, не буянят и вообще спят зубами к стенке.
Однако далеко уйти в одиночестве не получилось. Не знаю, как именно Сириану удалось одолеть сонные чары, которые наслала на него Лирити, но уже через пару минут я услышала у себя за спиной торопливые шаги и, обернувшись, встретилась взглядом со светловолосым капитаном.
– Эсса Лейсан! – торопливо заявил он в ответ на мои слегка приподнятые в удивлении брови. – Нам… необходимо поговорить. Наедине.
– Ну… говорите, – вздохнула я, снова направляясь туда, где растут плоды. – Пойдемте принесем всем завтрак… или ужин, если точнее. Вместе мы сможем собрать больше плодов.
– Эсса Лейсан. – Сириан пошел рядом со мной и даже немножко впереди, буквально на полшага. – Эсса Лейсан…
– Я слушаю. – Надо ж его как-то подбодрить? Тех страшных голодных огней в его глазах я больше не вижу, и вообще, может быть, мне все это только почудилось? Пуганая цапля камыша боится, вот и я.
– Эсса Лейсан, выходите за меня замуж, – рубанул он и резко остановился, поймав меня за локоть.
Я так и застыла с открытым ртом. Вот же цаплин хвост, догадывалась, что к этому идет, а когда он кинулся меня догонять и разговоры разговаривать – вроде даже внутренне приготовилась.
А все равно не помогло. В животе стало пусто, в голове горячо, и все умные слова куда-то подевались.
Меня никогда не учили правильно отказывать влюбленным мужчинам. Я не знала, какими словами до него донести, что я по этому поводу думаю. Как не обидеть и, главное, не вызвать агрессии.
Да-да, вот как раз тому, что неудовлетворенный и не получивший своего мужчина зол и опасен, меня учили. Хорошо учили, с наглядными примерами. И даже то, что сейчас с помощью силы ассаи я могла запросто справиться со взрослым воином на голову выше меня, не слишком меня успокоило в первый момент.
Но потом я набрала побольше воздуха в грудь, выдохнула, снова вдохнула, осторожно высвободила плечо и посмотрела на Сириана снизу вверх, но решительно и серьезно.
– Простите, эсс Сириан. Но я сейчас не хочу выходить замуж. Ни за кого.
Увидев, как побледнело его лицо, я досадливо прикусила губу и упрямо продолжила:
– Это никак не касается вас лично, поверьте. Вы… красивый мужчина, сильный, ответственный. Любая девушка с радостью стала бы вашей женой. Но…
– Но? – с горечью переспросил он.
– Я не хочу замуж. И я вас не знаю, – сказала просто, коротко и спокойно. – Понимаете? Мы ведь с вами почти не знакомы. За все время буквально несколькими десятками фраз перебросились. Вы нравитесь мне внешне, зачем скрывать, и я, думаю, привлекла вас тем же. Но это не имеет значения. Я не выйду замуж за мужчину, которого едва знаю.
– Но вы и не даете мне категорического отказа, верно ли я понял? – перебил меня он. – Если вам нужно получше узнать меня, то я готов. Я исполню любое ваше желание, милая эсса, и…
– Первым делом, если вам так хочется их исполнить, перестаньте на меня давить. – Я покачала головой. – И обещайте не заводить разговоров о любви и браке, пока… пока мы не закончим дело со спасением людей и ассаи. Будет нелегко их примирить, на это уйдут все силы, и…
– Хорошо, милая эсса, я подчиняюсь приказу. Но хочу, чтобы вы знали…
– А ты уверен, что Лейсан хочет это знать?! – раздался вдруг у меня за спиной холодный от бешенства голос.
Глава 41
Я обернулась. Ну конечно, кто бы сомневался. Лильрин собственной персоной, злой и решительный, все перья дыбом, кулаки сжаты, челюсть вперед, брови к переносице.
С обидой глянув в сторону зеленоватой дымки изумрудного гнезда, я подумала, что Лирити могла бы и поглубже усыпить этих… петухов.
«Самцы должны драться за самку, это правильно», – раздалось у меня в голове. Точнее, даже не словами это было сказано, а просто возник образ залитой солнцем полянки среди гигантских деревьев, где два дракона, зеленый и алый, сплелись в клубок, яростно рыча, мяукая и выдирая друг у друга когтями и зубами клочья шерсти и чешуи. А чуть в сторонке, в зарослях цветущей аурики, как королева на троне, восседала дракошка и внимательно наблюдала за поединком. И ее ощущение правильности, удовлетворения и самодовольства затопило меня с головой.
«А потом победитель должен построить гнездо, достойное самки, чтобы там можно было спокойно и безопасно выносить потомство». – «Речь» Лирити приобрела явственно наставительные нотки, и на этот раз она показала мне то самое гигантское дерево, в дупле которого мы находились, а также свое изумрудное ложе.
«Так это он вырастил тебе дерево? – не удержалась и спросила я. – И дупло выдолбил?»
«Нет, он сделал мне остров. – В этой череде образов была печаль. – А потом… Хм, сейчас эти два самца точно подерутся. Я бы выбрала черного».
Ой!
– Так. – Я сердито пихнула воинственно сверкающего глазами Лильрина в грудь обеими ладонями, а потом развернулась и точно так же оттолкнула приготовившегося к поединку Сириана. Ух, как между ними искрило! Аж сквозь меня. – Так! Вы! Прекратите немедленно! Нашли время! У нас тут такие серьезные беды на пороге, а вы со своими глупостями! Пф!
Отскочила на пару шагов от обоих и полезла по вьющейся лиане туда, где на ней гроздьями висели лиловые шары плодов. Есть хочу. А эти… сами пусть друг на друге женятся.
Жениться они не стали и драться не стали. Молча принялись помогать мне собирать урожай. Лирити мне подсказывала образами, какой плод или гриб будет для нас съедобен и вкусен, а я уже словами командовала, куда лезть, что рвать и резать.
Вернулись мы к гнезду дракошечки, нагруженные, как цаплины ослики. Даже я несла охапку остро пахнущих листьев, похожих на салат.
Конечно, одними фруктами, грибами и листьями особо не наешься. Не говоря уже о том, что сварить, пожарить или запечь это изобилие было негде и не на чем. А уж мужчин таким накормить досыта – и вовсе сложная проблема.
Но никто из парней не жаловался, несколько мрачно жевали салат и закусывали грибами. Эсс Гурзиш тоже проснулся и вылез из своей ниши, чтобы поесть, вот он тихонечко ворчал себе под нос про старость не радость и что одной травой сыт не будешь.
Самое смешное, что после еды нас снова стало неудержимо клонить в сон. Ну, на самом деле за стенами дупла уже стемнело, и день до этого выдался достаточно… хм... напряженный. Так что эсс Гурзиш сам ушел обратно в спальную нишу, а парней я строгим взглядом направила туда же, намереваясь прикорнуть в полной безопасности в изумрудном гнезде дракошки.
Вот только неосмотрительно завозилась, собирая остатки зелени, чтобы сложить все аккуратно, а ненужное выкинуть. Ну а что, порядок даже в дупле нужен.
И нарвалась. Мужчины вроде как ушли спать, хотя оба тащились туда как на казнь, все время оглядываясь то на меня, то друг на друга. Но, как оказалось, один самый умный решил сжульничать.
– Лейсан. – Я вздрогнула и чуть не уронила наполовину погрызенный лист салата, в котором несла выкидывать косточки от фруктов. – Нам надо поговорить.
– О чем? – довольно неприветливо отозвалась я, глядя на бывшего жениха исподлобья.
– Я хочу попросить тебя… не принимать поспешных решений. – Лиль осторожно забрал у меня из рук лист с мусором и сам ловким броском отправил его за пределы дупла через расщелину в коре. Лирити сказала мне, что так можно делать – корням дерева больше питания перепадет.
– Какие решения ты имеешь в виду? – Я хмыкнула и села на выступ в стене, глядя на него.
– Я прошу тебя не соглашаться… на брак с капитаном. – Как я и ожидала, Лильрин не стал ходить вокруг да около.
– Почему?
– Потому что сейчас не время для таких решений.
– Нет, ты не понял. Почему тебя это так волнует? Это моя жизнь. Зачем ты пытаешься вмешиваться и с какой стати тебе не все равно?
– Разве ты не поняла? – Он посмотрел на меня даже с каким-то удивлением. – Все просто. Потому что я тебя люблю.
– Опять перья из цаплина хвоста да за медную монету, – вздохнула я и посмотрела мимо Лильрина на медленно темнеющее в прорехе коры небо. – С чего ты взял эту глупость?
– То есть? – не понял и даже слегка оскорбился мужчина. Он явно ожидал от меня другой реакции.
– С чего ты взял, что любишь меня? – терпеливо переспросила я. – И с чего ты решил, что любишь именно меня? – я сделала ударение на последнем слове. – Нет, подожди! – Я жестом остановила готовый сорваться с его губ поток слов. – Послушай. Ты же меня не знаешь. Вообще. Совсем. Откуда может взяться любовь?
– Как это не знаю? – рассердился Лильрин. – Я… я люблю тебя очень давно, я… я хочу попросить прощения… Я был не прав, когда поверил в клевету.
– Оф-ф-ф. – Я печально выдохнула и потерла лоб. А потом посмотрела на этого «влюбленного» с сочувствием. – Лиль… Да, я слышала, как тебя брат так называет. Привыкла. Лиль, ну ты что, сам не понимаешь? Кого ты любил там, дома? Красивую картинку, которую видел дай бог несколько раз за всю жизнь? Или то, что сам себе придумал, мельком разглядев во мне что-то свое? Неужели ты не понимаешь? Твоя любовь – она только у тебя в голове. Ко мне она вообще никакого отношения не имеет. Это вообще не любовь, если как следует разобраться.
– Нет! – Мужчина упрямо склонил голову и посмотрел на меня так пристально, что я почти всерьез начала опасаться, что куртка на мне задымится. – Ты не права. Я не маленький мальчик и не восторженный подросток. И не тот наивный дурак, которым легко манипулировал лучший друг. И я успел тебя узнать, Лейсан. Гораздо лучше, чем ты думаешь.
– Послушай. – Я вдруг почувствовала сильную усталость, но все же улыбнулась бывшему жениху, который явно снова норовил пролезть в настоящие. – Ничего не изменилось. Мы как дома не общались и не встречались, так и в коллегии почти не виделись с тобой. Не разговаривали толком. Не… Да проще сказать, чего мы не делали вместе, чем что у нас общего!
Глава 42
– Это тебе только кажется, – неожиданно улыбнулся Лильрин. – Ты все время занята, бегаешь по коридорам и дворам только по делу, на уме одни занятия и пациенты. А я смотрел и слушал очень внимательно.
– Ну… – Я немного растерялась, а потом пожала плечами. – В любом случае внешность не главное.
– А я не на внешность смотрел. – Лиль продолжал улыбаться, и не знаю почему, но мне эта его улыбка нравилась. – То есть там, дома, я увидел очень красивую и нежную девочку, верно. А здесь, в верхнем мире, я узнал сильную, целеустремленную и очень добрую женщину. И именно ее полюбил.
– Э… ну… – Почему мне вдруг стало так неловко? Оф-ф-ф, я терпеть не могу комплименты, я не умею в них… – Спасибо. Только…
– Да. Я все понимаю. Ты не смотрела на меня и не успела узнать. Ну так, может, стоит это исправить?
– М-м-м… посмотрим. – Я вздохнула. – Не знаю. Сейчас у нас есть дело, и вообще. А дальше видно будет.
– Я тебя только об одном прошу. Не поддавайся на уговоры капитана. Вообще не общайся с ним. – Лицо Лильрина затвердело и на секунду стало снова тем лицом, что я помнила. Когда он был женихом и ненавидел меня. Вот как, интересно, у него так легко все вышло? Полюбил, потом возненавидел, теперь опять полюбил? А потом ему цаплин хвост на голову упадет и снова будем играть в ненависть? Нет, не хочу.
– Как ты себе это представляешь? – довольно холодно поинтересовалась я, отстраняясь и разворачиваясь, чтобы уйти. – Мы сейчас все в одной лодке, и я не буду шарахаться по всему дуплу, только чтобы не встречаться с ним. Он мне, вообще-то, ничего плохого не сделал.
«В отличие от тебя» – просто повисло в воздухе, но вслух я этого не произнесла.
Лиль резко выдохнул, и я поняла, что он пытается справиться с эмоциями. И даже поняла, что там за чувства у него внутри и откуда они взялись. Даже несмотря на то, что при переходе в верхний мир его положение так резко изменилось и он из сильного мужчины, богатого наследника и облеченного властью командира превратился фактически в раба, если что-то и сдвинулось в его голове, то не так уж и сильно. Может быть, если бы он остался шадагом навсегда… Но он сумел и здесь сначала получить свободу, а потом каким-то образом завоевать авторитет у местных и даже стать старшиной охотников. То есть для него все более-менее встало на свои места.
А там, на этих «местах», в привычной картине мира вежливой просьбы мужчины было бы достаточно для того, чтобы она покорно кивнула и сделала то, что ей велят. Или не сделала, но втихую, прячась, а на словах выказывая полную послушность. Потому что если не послушаться вежливой просьбы, то тебе просто прикажут, подкрепив этот приказ чем-нибудь не особо приятным.
Он настолько привык, что женщина не может возразить, особенно когда мужчина «любит и заботится для ее же блага», что мое поведение его совершенно выбило из колеи и даже разозлило. Не сильно, но достаточно, чтобы я это почувствовала.
Я встала перед ним, вытянувшись во весь свой невысокий росточек, и прямо посмотрела в глаза. Ровно так, как никогда не сделала бы дома, в нижнем мире.
– Ты не можешь мне приказать. Это непривычно, я понимаю. Но ты не сможешь больше. Никогда. И я… очень этому рада.
– Я не приказываю тебе! – возмутился было он и умолк под моим взглядом.
– Да, но очень хочешь. – Я улыбнулась. – Знаешь… я не выйду замуж за Сириана. Но и за тебя тоже. Я ни за кого из вас не пойду замуж. Потому что не хочу. Не хочу, чтобы мной распоряжались, даже для моей же пользы. Мне слишком дорога моя свобода.
– Но женщинам не нужна свобода! – очень искренне попытался возразить Лильрин. – Им нужна забота и безопасность, их нужно защищать и на…
– Направлять, да. Как детей или животных. – Мне было и смешно, и грустно, я склонила голову к плечу и смотрела на собеседника с печальной понимающей улыбкой. Кажется, это его задело.
– Это противоестественно, – не сдавался он, впрочем не пытаясь больше давить, не злясь и не нависая надо мной. Он просто спорил, и вот это мне даже нравилось. – Да они сами не захотят. Попробуй сейчас дай свободу твоей или моей матери, куда они пойдут?!
– Естественно, ведь другого дома у них просто нет, – пожала я плечами. – Даже если и был – достался в наследство, например, – когда женщина выходит замуж, этот дом становится собственностью ее супруга. Конечно, куда же ей уйти?
– Ну… даже если бы он у нее был! – упрямо не согласился Лиль. – Как она выживет одна? Кто ее защитит? Кто накормит?
– Ну, я как-нибудь прокормлюсь сама, если что. И знаешь, если бы я вышла за тебя замуж там, в нижнем мире, все, что я заработала бы как целительница, мне бы тоже не принадлежало. А это было бы немало, смею тебя уверить.
– Но женщины просто не могут правильно распорядиться деньгами. – Вбитые с младенчества постулаты, похоже, полностью перекрыли здравому смыслу путь в его голову. – Я тебя уверяю, предложи сейчас кто-то женщинам свободу, пусть даже и с деньгами, они все откажутся.
– Нет, не все. Я не откажусь. – Я снова улыбнулась. – А насчет остальных… Помнишь тигрицу, которую с детства держали в клетке у Ян Ди Мо? Помнишь, как она испугалась, когда хозяин выпустил ее в большой вольер в загородном доме, во славу богов?
– Ну помню, и что? Я тоже был на этом празднике.
– Да, я тебя там видела. Потому я у тебя и спрашиваю: ты помнишь, что сделала тигрица первым делом?
– Хм. Попыталась убежать обратно в клетку. Но это понятно, она там всю жизнь жила, и резкая смена обстановки напугала зверя, она ведь не привыкла и не знала, как реагировать.
– Именно так. Она выросла в клетке, и большой страшный мир, в котором она не знала, откуда придет опасность, пугал ее. Ее не научили в нем выживать, не научили охотиться. Она не хотела туда, на свободу. А теперь скажи… Вспоминая ее, ты можешь с уверенностью сказать, что все тигры боятся и не хотят свободы?
