Текст книги "История Авиации 2004 06"
Автор книги: История авиации Журнал
Жанры:
Транспорт и авиация
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Хроники «Интрудеров»
РОКИРОВКА СИЛ И «ДЕТСКИЕ БОЛЕЗНИ» НОВОЙ ТЕХНИКИ
Продолжение, начало в ИА №№ 25–30.
Сергей АЛЕКСЕЕВ, Александр БУЛАХ, Пётр КАМИНСКИЙ
Как не преуменьшали англичане потери своих ВВС в ходе откровенно провальной операции «Юбилей» и летних боях 1942 г. над зоной пролива Ла-Манш, всё же урон, понесённый в целом Королевскими ВВС и эскадрильями «интрудеров», оказался весьма ощутимым. В результате этого интенсивность боевой деятельности английских «ночных охотников» существенно снизилась. Немалую роль в этом сыграла и готовившаяся союзниками операция «Торч» (факел), в ходе которой предполагалось высадить крупный англо-американский десант в Марокко и Алжире, а затем выдвинуть объединённую группировку к границам Туниса, в результате чего германо-итальянская танковая армия «Африка», под командованием немало насолившего англичанам легендарным фельдмаршала Эрвина Роммеля, должна была попасть в клещи.
Однако, эффективность, продемонстрированная Люфтваффе в сражении за Дьепп, оказалась весьма неприятным сюрпризом для союзников, и потому в дополнение к частям американской авиации и авиации ВМФ было решено направить на Северо-Африканский ТВД и получившие значительный опыт части Королевских ВВС. В Комитете Начальников Штабов Великобритании не без основания считали, что одну из основных угроз, наряду с действиями «волчат» «папы» Деница, с которыми придётся встретиться силам вторжения, будут представлять бомбардировочная и торпедоносная авиация Люфтваффе. В её потенциале, к сожалению, сомневаться не приходилось, к тому же в Британском Военном Кабинете не без основания опасались, что Гитлер, надавив на колаборционистов в Виши, может в считанные часы перебросить на аэродромы, находящихся на территории французских африканских территорий, свои «кампфгруппы». Но поскольку районы планируемой высадки десанта были отнесены практически на предельный радиус действия германских бомбардировщиков 2-го Воздушного флота и авиакомандования «Африка», то штабные операторы в английских и американских штабах здраво рассудили, что, поскольку, на начальном этапе операции ударные машины Люфтваффе и Реджиа Аэронаутика будут действовать без истребительного прикрытия, то значительную часть своих вылетов экипажи бомбардировщиков и торпедоносцев противника будут вынуждены совершать в ночное время.
Именно по этой причине, помимо ночных истребителей, позаимствованных из состава ПВО Великобритании, для участия в операции «Торч» решили использовать и эскадрильи «интрудеров». Ещё одним доводом в пользу использования значительного числа эскадрилий «ночных охотников» в запланированной десантной операции был громадный опыт, которым обладал лётный состав этих авиачастей по поиску и нанесению ударов по малоразмерным наземным и в особенности движущимся целям. Как было отмечено в ходе одного из совещаний в Главном Штабе Королевских ВВС по вопросу подготовки и проведения операции «Торч», «к настоящему моменту практический опыт экипажей-''интрудеров" из состава Истребительного и Бомбардировочного Командований по поражению наземных целей и навигации в сложных метеоусловиях в несколько раз превосходит тот, которым обладают эскадрильи Командования Взаимодействия с Армией (армейской авиацией. – Прим. Авт.).».
По всей видимости, первой отправилась на новый ТВД 253-я эскадрилья, которая уже 20 августа была выведена из боевых действий и получила приказ готовится к переброске в Северную Африку, куда она прибыла в начале сентября, войдя в состав ВВС Западной пустыни, поддерживавших 8-ю английскую армию, занимавшей к этому времени позиции у Эль-Аламейна. Следом, в сентябре, из боевых действий были выведены 32, 43-я и 87-я эскадрильи. Первую из них в ноябре отправили следом за 253-и в состав ВВС Западной пустыни, а две другие перебросили месяцем ранее в Гибралтар, где они вошли в состав Восточного Командования, созданного для проведения операции «Торч».
Как нетрудно заметить, в течение сентября группировка эскадрилий «интрудеров» в составе Истребительного Командования сократилась практически на 1/3. Однако это был ещё не конец проводившимся изменениям. Ещё в июле из боевых действий была выведена 1-я эскадрилья, которая на базе Эклингтон начала перевооружаться на новые истребители-штурмовики «Тайфун Mk.IB». В сентябре за ней последовала 247-я эскадрилья, также начавшая менять свои «Харрикейны» на эти современные машины. Надо заметить, что «период детских болезней», которыми страдала силовая установка «Тайфуна», необычайно затянулся. Прошло сначала лето,, за тем сентябрь и октябрь, но проблемы так и не были решены.
Фактически, «Тайфун» представлял собой яркий пример английского авиационного «долгостроя», поскольку с момента начала работ по этому проекту к рассматриваемому времени прошло уже более пяти лет. И это отнюдь не преувеличение. Разрабатываться он начал на замену «Харрикейну» ещё в 1937 г., когда опытный образец его предшественника ещё даже не поднялся в небо(!!), а находился на испытаниях с конца февраля 1941– го – т. е. уже полтора года, что было тоже немало 1*
[Закрыть]. Благодаря применению наиболее мощного на то время рядного двигателя жидкостного охлаждения «Напир-Сейбр I» мощностью 2100 л.с. при том же вооружении (вариант Mk.IA нес дюжину 7,71-мм пулемётов «Браунинг FN», a Mk.IB – четыре 20-мм пушки «Испано-Сюиза HS-404») «Тайфун» разгонялся до 658 км/ч на наивыгоднейшей высоте, а его крейсерская скорость составляла 530 км/ч. Во всей этой огромной, без всякого преувеличения, бочке мёда, предназначенной для Королевских ВВС, имелась всего одна, но весьма значительная ложка дёгтя – чрезвычайно низкая надёжность работы силовой установки и крошечный ресурс, исчисляемый всего 10 часами! На этом фоне сущими мелочами выглядели выхлопные газы, попадавшие в кабину из-за плохой герметизации, и недостаточная прочность стыка фюзеляжа с хвостовым оперением. Как бы там ни было, но этот «букет» вызвал серию катастроф и в целом мало способствовал росту привлекательности новой машины у лётного состава строевых частей. Но если от последних двух недостатков удалось сравнительно легко избавиться, то надёжность работы двигателя долго портила нервы конструкторам. Достаточно сказать, что к середине 1942 г. в результате длительных и дорогостоящих исследований ресурс двигателя удалось довести лишь до 25 часов! Лишь в ноябре в конце туннеля забрезжил свет, и постепенно конструкторам удалось обеспечить своему детищу приемлемый уровень надёжности. В результате осенью 1942 г. в распоряжении Истребительного Командования имелось лишь пять эскадрилий «интрудеров» – 3, 245-я и 486-я на «Харрикейнах», а также 418-я и 605-я на «Бостонах». Определённым финалом процесса растаскивания достаточно мощной группировки «ночных охотников» стала отправка на Мальту в начале декабря 23-й эскадрильи, оснащённой ночными истребителями «Москито». Трудно сказать, насколько обоснованным было это решение, ведь её лётный состав к этому времени далеко не в полной мере освоил новые самолёты, а только боевые потери за осень составили пять машин, причём три из них были утрачены вместе с экипажами в ночь на 9 сентября. Это заставило вновь вернуть большую часть экипажей к прохождению курса боевой подготовки, и лишь наиболее опытные ветераны продолжали вылетать на боевые задания. Так, в ночь на 13 сентября 1942 г. экипаж скводрон лидера Б.Хора обнаружил над голландским аэродромом Твент одинокий вражеский самолет и стал быстро сближаться с ним. Вероятно, это была учебная машина, которой управлял неопытный пилот. Как бы там ни было, он или смог заметить приближающийся «Москито» или получил предупреждение по радио о появление самолёта противника. В результате немец так перепугался, что, стремясь побыстрее выйти из-под атаки, выполнил слишком крутой вираж, потерял скорость и, сорвавшись в штопор, разбился.
Как не трудно догадаться, поводов для оптимизма было немного. Количество авиачастей, способных продолжать весьма специфическую боевую работу в ночных условиях в составе Истребительного Командования резко сократилось. При этом натиск на немецкие аэродромы снижать было нельзя ни в коем случае, поскольку, по данным разведки, немцы приступили к серийному производству бортовых радиолокаторов (на два года позже англичан) для своих ночных двухмоторных истребителей. В Главном Штабе Королевских ВВС прекрасно понимали, что если не удастся ограничить активность немецких перехватчиков, то уже в ближайшее время относительный уровень потерь английских бомбардировочных эскадрилий при налётах на Германию существенно возрастёт, что могло полностью опрокинуть все расчёты штаба Бомбардировочного Командования, рассчитывавшего в следующем, 1943 г., поставить Третий Рейх на колени с помощью тысячи бомбардировщиков.
1*Как не трудно заметить, серьёзные проблемы в доводке авиатехники в годы Второй Мировой войны не испытывали не только советские авиаконструкторы и производственники. При этом английским специалистам даже в тяжёлом сне после обильного обеда, сдобренного лошадиными дозами шотландского скотча, не могли присниться трудности, которые пережил советский авиапром в результате эвакуации предприятий на тысячи километров и потери значительной части видов, сырья, номенклатуры полуфабрикатов и целых производств.
«Тайфуны Mk.IB» из состава 486-й эскадрильи (слева) и 609-й (справа). Самолёт из состава 609-й эскадрильи несёт ранний вариант (короткий) обтекателей пушечных стволов.
Пилот «Харрикейна»-«интрудера» из состава 87-й эскадрильи после завершения задания. Хорошо видно с каким качеством подчас производилась перекраска в ночной камуфпяж самолётов для ночной охоты – ничем кроме спешки эти следы кисти объяснить нельзя.
Альтернативой этой перспективе, наряду с разработкой средств радиоэлектронного противодействия, было наращивание частей дальних ночных истребителей и повышение уровня их технической оснащённости. Надо сказать, что надежды, связанные с новейшими скоростными многоцелевыми «Москито» в это время заметно подувяли. Фактически на все 100 % оправдали себя только разведчики. Что касается бомбардировщиков, то, действуя традиционным способом, они понесли весьма ощутимые потери, немало проблем было и с истребителями. Опыт освоения этих машин 23-й эскадрильей вряд ли можно было назвать обнадёживающим, и потому техническое управление штаба Истребительного Командования, отвечавшее за оснащение частей боевой техникой, обратило свой взор на другие машины. Вполне подходящим кандидатом из числа новых образцов на роль «интрудера» был истребитель-штурмовик «Тайфун», однако, как говорилось выше, осенью 1942 г. силовая установка этой уже запущенной в серийное производство и принятой на вооружение машины, страдала заметным количеством недостатков. В частности, начавшая получать в июле – августе эти машины 486-я эскадрилья была признана только ограниченно боеготовой и в течение сентября и октября выполняла только задачи ПВО метрополии, хотя и продолжала числиться «интрудерной».
Практически аналогичным было положение и в 609-й эскадрилье, которую ещё в апреле перевели в разряд «интрудерных», начав перевооружать со «Спитфайров Mk.VB» и «Mk.VC» на «Тайфуны Mk.IA» и «Mk.IB». Однако, из-за описанных выше проблем с силовыми установками этих истребителей, 609-я эскадрилья 30 июня была признана только частично боеготовой, а потому, числясь в качестве «интрудерной», до ноября выполняла исключительно задачи ПВО прибрежных объектов.
Силовые установки истребителей «Тайфун» в 1941–1942 гг. доставляли немало неприятностей и конструкторам, и аэродромным механикам.
Типичная картина на аэродромах, где в 1942 гг. базировались эскадрильи, оснащённые новейшими истребителями– штурмовиками «Тайфун» – после посадки на брюхо из-за отказа двигателя самолёт поднят на шасси и теперь предстоит замена воздушного винта и радиатора, а также переборка всей силовой установки.
Зарядка 20-мм пушек «Бритиш-Испано HS404», оснащённых барабанами на 60 снарядов. С лентами дела пока не ладятся.
К сожалению, довольно редко удаётся найти фотографии самолётов времён Второй Мировой войны, на которых они были бы засняты в одно и то же время но с разных сторон. Но «Москито NF Mk.II» (DZ238, борт YP-A) командира 23-й эскадрильи уинг-коммандера П.Г.Уикихэм-Бэрнса в этом смысле повезло. Верхний снимок сделан на Мальте, куда 23-я эскадрилья прибыла 23 декабря 1942 г., а нижний – двумя месяцами ранее в Великобритании.
«Бьюфайтер Mk.VI» из состава 40б-й эскадрильи, август, 1942 г.
Если то, что происходило с 23, 486-й и 609-й эскадрильями можно было в принципе назвать естественным процессом освоения новой техники, то фиаско, постигшее осенью 406-ю эскадрилью ночных истребителей, оснащённую в июне 1942 г. такими уже проверенными «рабочими лошадками», как «Бьюфайтеры Mk.VIF», вообще было трудно объяснимо.
От двух предыдущих серийный модификаций, «шестёрка» отличалась существенно более мощными звездообразными моторами «Бристоль-Геркулес VI», развивавшими 1615 л.с. на взлётном режиме и 1675 л.с. на высоте 1370 м. Это позволило разогнать тяжёлый истребитель до 536 км/ч на высоте 2287 м (7500 футов). По сравнению с «единичкой» и особенно с «двойкой», которая благодаря своим моторам «Роллс-Ройс Мерлин XX» не разгонялась свыше 490 км/ч, это был существенный рывок. С целью компенсации повышенного расходы горючего более мощными двигателями в консолях крыла разместили два бака на месте крыльевых пулемётов, которые, как оказалось, всё равно мало эффективны из-за своей удалённости от продольной оси. В левой консоли вместо двух «Браунигов FN» с боезапасом смонтировали 24-галонный бак (109,1 л), а в правой – на месте четырёх таких же пулемётов и их патронных ящиков – 50-галонную (227,3 л) ёмкость для бензина. Благодаря этому максимальная дальность полёта составила внушительные 2480 км на крейсерской скорости 306 км/ч (190 миль/час) при высоте полёта 4575 м (15.000 футов). При необходимости под каждой консолью можно было подвесить по одной 227-кг бомбе. Кроме того, у оператора появился на шкворневой установке оборонительный 7,71-мм пулемёт «Виккерс К». Для повышения устойчивости из-за неравномерной загрузки хвостовому оперению придали характерный излом в виде буквы «V».
Одним словом, это были вполне доведённые и весьма современные боевые самолёты, а потому вполне естественными были ожидания штаба Истребительного Командования, что пусть не сразу, но достаточно быстро экипажи 406-й эскадрильи смогут добиться заметных успехов. В сентябре «Бьюфайтеры» из Йоркшира перелетели в Корнуолл, после чего в течение двух месяцев их экипажи совершали «интрудерные» вылеты, в ходе которых действовали в ночное время в районах немецких аэродромов на французской территории. Однако похвастаться какими-либо яркими успехами не смогли. Более того, в октябре понесли достаточно ощутимые потери, и в ноябре 406-я эскадрилья была возвращена в систему ПВО Метрополии.
Статистика бесстрастно свидетельствовала: в октябре английские «интрудеры» совершили 169 боевых вылетов, в ходе которых было заявлены как безусловно уничтоженные 15 неприятельских самолетов, а ещё 10 считались поврежденными. В реальности, как удалось выяснить уже после войны, анализируя трофейные документы, немцы в октябре потеряли от атак британских «интрудеров» только четыре самолёта, но при этом участвовавшие в боевых действиях пять эскадрилий лишились девяти машин вместе с экипажами. Несложные подсчёты показывали, что если весной – летом 1942 г. относительная величина ежемесячных потерь колебалась в диапазоне 1,76 – 2,52 %, то теперь она увеличилась до 2,96 %, постепенно всё ближе подбираясь к роковым 4 %, за которыми начиналась необратимая эрозия лётного состава, подрывавшая боевой дух уцелевших.
Впрочем, для падения боевого духа имелись и другие причины.
«К концу октября 1942 г. активность немецкой авиации в ночное время снизилось до минимальной величины, – вспоминал ветеран 418-й эскадрильи Гарольд Стоун. – Даже заметить в воздухе вражеский самолёт считалось большой удачей, а уж сбить – и вовсе относилось к разряду почти фантастических событий. Именно поэтому мы снова переключились на удары по наземным целям. Однако за прошедшие месяцы противник серьёзно усилил свою ПВО. Как правило, там, где можно было обнаружить стоящую цель, находилось две-три зенитных батареи. Служба оповещения в Люфтваффе всегда работала безукоризненно, а развитая сеть РЛС и постов ВНОС почти всегда обеспечивала своевременную готовность зенитчиков, и мы регулярно попадали под обстрелы, привозя с собой пробоины, раненых и убитых. Нередко из боевых вылетов наши самолёты вообще не возвращались.
Атаковать, ведущие прицельный огонь, зенитные батареи было очень рискованно. Как правило, рассчитывать можно было только на прицельный бомбовой залп, так как эффективная дальность огня наших бортовых пулёмётов существенно уступала прицельной дальности германских “фирлингов". Выход же из атаки на малой высоте часто напоминал смертельный номер – по самолёту стреляли из всего, что могло вести огонь, а нам, сидящим в его кабине, высокая скорость казалась буквально черепашьей. Рядом проносились трассеры, рвались снаряды, а мы, казалось, ползли как улитки и ничего не могли сделать…
Ко всему прочему, осенью 1942 г. нас стали привлекать к разбрасыванию листовок над оккупированными городами Франции, Бельгии и Голландии. Эти вылеты с агитационной литературой на борту почему-то именовались операцией "Никель", и, как я понял, общаясь после войны на одной из встреч с ветеранами движения "Сопротивления" и спецназа, её результаты не оправдывали даже затраты на печать прокламаций, не говоря уже о потраченном топливе, а также потерянных в ходе этих вылетов самолётах и экипажах. Как шутили уже после войны, единственное, что было достигнуто в этих вылетах, так это бесплатное снабжение части населения оккупированной Европы туалетной бумагой.
В ноябре погода стала ещё больше ухудшаться. Как правило, на маршруте и в выделенных для поиска районах нас ожидала мощная 10-бальная облачность. Нередко приходилось вообще возвращаться, так как облака спускались до земли. Никакой воздушной активности противника не наблюдалось. Мы тогда, конечно, знали из газет, что немцы сильно увязли в России, и на Волге идут тяжёлые бои, а в Северной Африке высадились наши войска, но то, что почти вся немецкая бомбардировочная и транспортная авиация переброшена в Россию и на Средиземное море, знать, конечно, не могли. Декабрь, в сущности, ничем не отличался от ноября, с той лишь разницей, что выпал снег, и это улучшило возможности обнаружения целей на земле.
Заметно больший эффект боевые вылеты стали давать начиная с декабря, поскольку уже 1-го числа мы начали получать модернизированные "Бостоны Мк. III", на которых бомбоотсек был наглухо закрыт, а на силовые шпангоуты фюзеляжа установлена батарея из четырёх 20-мм пушек “Испано”. Кроме них, на нашей машине стояли два носовых крупнокалиберных “Кольт-Браунинга”. Вы даже не можете себе представить тот грохот, который слышался в кабине "Дугласа", когда начинали стрелять все четыре автоматических пушки и оба крупнокалиберных пулемёта!.. Казалось от сотрясения весь самолёт вибрировал, а запах сгоравшего в боеприпасах кордита словно опиум туманил наши головы. Изрядную долю фантастических ощущений добавляли двигатели, начинавшие завывать на снижении как тысяча чертей!!
На базе нам продемонстрировали эффект от стрельбы из всего бортового оружия по установленному в качестве мишени сбитому, но ещё довольно целому “Дорнье-17”. Смонтированная на "Бостоне" батарея буквально изуродовала фюзеляж и центроплан лежавшего в 400 ярдах бомбардировщика. Конечно, в полёте для прицельной стрельбы нам приходилось сближаться на более короткую дистанцию, но теперь нам было ясно, что в наши руки наконец-то попало настоящее оружие.
Поначалу носовые крупнокалиберные пулемёты стояли в развитых обтекателях, смонтированных на бортах носовой части фюзеляжа, но позже, весной 1943 г., за счёт небольшой перекомпоновки оборудования внутри, оба “Кольт-Браунинга” разместили в фюзеляже, и внешне, за исключением остеклённой носовой кабины штурмана, куда в США ставили РЛС, наши самолёты стали напоминать американские ночные истребители Р-70, которые, кстати, также называли “Хэвоками”. Более того, конструкция пушечных контейнеров, которые были смонтированы у них, была аналогична тем, что применялись на наших машинах.
Помимо пушек снизу, в передней части кабины пилота была смонтирована полудюймовая вертикальная бронеплита, а у штурмана спереди и снизу стояли бронестекла толщиной в два или три дюйма. Это заметно повысило наши шансы на выживание, но в целом ему при заходе на штурмовку, особенно когда начинали стрелять зенитки, было, конечно, не так спокойно как пилоту, которого с боков прикрывали двигатели. Кроме того, оставшееся в бомботсеке пустое пространство заполнили двумя дополнительными встроенными бензобаками. Теперь бомбы подвешивались только на внешних бомбодержателях. Как правило, из-за возросшего взлётного веса бомбовая нагрузка не превышала пары 227-кг осколочно-фугасных «гостинцев». Изредка на каждый держатель вешали по две 113-кг бомбы.
Хотя сброшенные серией четыре фугаски имели немало шансов поразить цель, однако их мы не очень любили. Из-за сложной системы подвески они ощутимо снижали даже крейсерскую скорость, а значит и дальность полёта. Кроме того, их эффективность желала много лучшего. К примеру, если взрыв 227-кг бомбы в десяти метрах от железной дороги мог запросто опрокинуть пару-тройку вагонов, то бомбы меньшего калибра этого не могли даже в том случае, если взрывались практически вплотную к полотну железной дороги.
Кроме того, в дополнение к усилившемуся вооружению мы получили и увеличенную дальность. Эти машины у нас получили полуофициальное обозначение “Интрудер II”. Внесённые изменения в конструкцию несколько изменили поведение самолёта на посадке, но благодаря усилившемуся вооружению мы стали с большей эффективностью действовать против поездов.
Как правило, уже в первой же атаке удавалось вывезти из строя паровоз, пробив бронебойными снарядами его паровой котёл, или вызвать пожар, обстреляв осколочно-фугасными и зажигательными крыши или борта вагонов. В лунные ночи в движущемся внизу составе можно было различать цистерны. В этом случае судьба поезда почти всегда была предрешена – до пункта назначения он уже вовремя не доходил. Почти сразу же состав вспыхивал и останавливался».
«Бостон Мк. III» флаинг офицера Гарольда Стоуна из состава 418-й (канадской) эскадрильи. Самолёт несёт подфюзеляжный контейнер с четырьмя 20-мм автоматическими пушками «Бритиш-Испано». Судя по всему, в верхней хвостовой огневой точке установлен крупнокалиберный пулемёт «Кольт-Браунинг М2».
Надо отметить, что борьба с железнодорожными перевозками осенью 1942 г. велась куда более успешно, нежели с самолётами Люфтваффе. Только в течение октября экипажи «интрудеров» атаковали 50 железнодорожных составов на перегонах. Конечно, полностью уничтожить железнодорожный состав стрелково-пушечным и бомбовым вооружением один экипаж, за редким исключением, не мог. Но, повредив локомотив пушечно-пулемётным огнём, или разбив пути точным бомбовым попаданием, экипаж «интрудера» тут же вызывал следующего, и через час-полтора, к моменту прибытия ремонтной бригады с ближайшей железнодорожной станции, остановившийся эшелон попадал под новый удар с воздуха. В результате задержка на железнодорожной линии могла затянуться до утра, когда лишь угроза встречи с грозными «мессерами» и «фокерами» из состава JG2 и JG26, вынуждала экипажи «Бостонов» и «Харрикейнов» прекращать удары до следующего вечера.
А что же Бомбардировочное Командование, в составе которого к августу находилось пять эскадрилий бомбардировщиков «интрудеров»? Увы, и здесь процесс подготовки к операции «Торч» вместе со сменой приоритетов привёл к практически к полному исчезновению «ночных охотников». Уже в конце августа из боевых действий вывели 18-ю эскадрилью, начавшую перевооружаться на «Бленхеймы Mk.V». В сентябре эти же машины поступили на вооружение 13-й эскадрильи.
Справедливости ради стоит отметить, что переоснащение двух практически элитных (во всяком случае, по уровню подготовки и имевшемуся боевому опыту) авиачастей на эти заведомо устаревшие машины было в определённом смысле результатом бюрократической инерции, присущей в той или иной степени почти любому типу государственной организации. Королевские ВВС, как не трудно догадаться, в этом смысле не являлись исключением. Создание «Бленхейма Mk.V» было продиктовано необходимостью усиления обороноспособности и системы живучести «Бленхейма Mk.IV», поскольку уже в ходе весенне-летней кампании 1940 г. выяснилось, что в дневных условиях эти бомбардировщики несут слишком тяжёлые потери. С другой стороны, было очевидно, что в ходе манёвренных операций во Франции и странах Бенилюкса, экипажи «спаниелей», в силу сравнительно небольшой массы бомбовой нагрузки, не смогли оказать серьёзного воздействия на наступающие немецкие подвижные соединения.
Именно необходимость усиления ударных возможностей нового варианта самолёта и была положена в основу проекта модернизации. Предполагалось, перепроектировать скоростной легкий бомбардировщик в тяжёлый штурмовик, который благодаря новым более мощным звездообразным двигателям («Бристоль-Геркулес», 1590 л.с.) сможет нести внушительную бронезащиту, массой свыше 900 кг, а также мощное наступательное стрелково-пушечное вооружение, состоящее из квартета 20-мм пушек «Бритиш-Испано» и такого количества 7,71-мм пулемётов «Браунинг FN». При этом масса бомбовой нагрузки в перегрузочном варианте должна была возрасти вдвое по сравнению с базовым вариантом, достигнув 1816 кг. Оборонительное вооружение состояло из «спарки» тех же «Браунингов FN», размещённых в полностью бронированной турели с круговым обстрелом.
Проект был поддержан штабом Командования Взаимодействия с Армией, но был в штыки воспринят штабом Командования Экспедиционных Сил, находившемся под непроходящим впечатлением от ударов немецких пикировщиков по британским войскам и желавшим во чтобы то ни стало получить аналогичную машину. Упорство генералов не было сломлено даже после сравнения характеристик получавшегося штурмовика и трофейного немецкого Ju87, которое было проведено зимой 1940–1941 гг. Любопытно, что в полунатурных сравнительных испытаниях (в то время лётного образца «штуки» англичане ещё не имели) участвовал «Бисли» (такое название получила новая машина) с менее мощными двигателями «Меркурий Mk.XVI», развивавшими всего лишь 920 л.с. Не была смонтирована на нём и пушечная батарея. Даже в этом варианте новый штурмовик превосходил «штуку» по максимальной скорости, массе бомбовой нагрузки и обороноспособности.
Но всё было тщетно – твердолобое упорство «медных касок» инженерам и авиаторам сломить не удалось. Вскоре поступил официальный заказ на создание «низковысотного бомбардировщика способного наносить удары с полого пикирования». Как результат пришлось усиливать значительную часть конструкции, отказавшись от 75 % бронезащиты, большей части стрелково-пушечного и половины бомбового вооружения. Получающаяся машина ни в коей мере не соответствовала реалиям войны, но механизм принятия решения «в верхах» был уже запущен, и вскоре по большому счёту никому не нужные самолёты начали сходить со сборочных линий. Так, вместо тяжёлых штурмовиков 13-я и 18-я эскадрильи получили самолёты, которые им были по большому счёту совершенно не нужны. В ноябре после завершения процесса переучивания обе части были переброшены в Алжир. Экипажи оставшихся в Метрополии 88,107-й и 226-й эскадрилий были переориентированы на борьбу с германским судоходством в дневное время. Причём если первые две действовали над Ла-Маншем, то последняя – над Северным морем.
К концу года в составе Истребительно Командования формально насчитывалось шесть эскадрилий «интрудеров», однако в реальности интенсивную боевую работу в ночных условиях вели только две – 418-я и 605-я. Итоговые данные боевой работы «ночных охотников» за 1942 г. выглядели следующим образом: наибольшее количество боевых вылетов (5810) совершили пилоты одномоторных «Харрикейнов», экипажи «Бостонов Мк. III» с 636 вылетами были на втором месте, 206 раз отправлялись на охоту во вражеское воздушное пространство сошедшие со сцены ещё в начале года «Хэвоки», и, наконец, экипажи новейших «Москито» успели совершить всего лишь 153 боевых вылета.
В целом дать адекватную оценку деятельности британских «интрудеров» в количесвенном исчислении весьма затруднительно, поскольку по многим германским авиачастям, даже действовавшим на Западе, имеется лишь отрывочная информация или, она вовсе не сохранилась. Что касается ежемесячных итоговых сводок потерь, предоставляемых генерал-квартермейстеру Люфтваффе, то, как не раз было доказано, они отнюдь не отличались вошедшей в поговорку немецкой точностью. Как бы там ни было, но даже согласно этим неполным данным, за период с марта по декабрь 1942 г. над зоной Ла-Манша германские ВВС безвозвратно потеряли от воздействия противника 54 дальних разведчика (ещё 34 самолёта этого назначения были потеряны от других причин и 17 отправлены в ремонт) и 361 бомбардировщик (256 были утрачены по другим причинам и 147 машин были отправлены в ремонт). По всей видимости, на долю «интрудеров» приходится около 20 % этой части немецких потерь без учёта утрат дневных и ночных истребителей.
Оценку боевой эффективности «интрудеров» английское командование дало в официальном отчете Королевских ВВС за 1942 г.: «Эффект воздействия “интрудеров” на германские ВВС точно оценить не представляется возможным, но материалы допросов военнопленных свидетельствуют о том, что такое воздействие отчётливо ощущается. Оно нередко заставляет возвращающиеся с задания бомбардировщики долгое время находиться в зонах ожидания, либо уходить на запасные аэродромы. Кроме того, опасность атак “интрудеров" вынуждает противника прибегать к усложненной процедуре захода на посадку, развертывать ложные освещенные цели и ложные аэродромы. Экипажам неприятельских самолетов приходится действовать в обстановке постоянного нервного напряжения даже над собственной территорией, что снижает их боевой потенциал… Результатом воздействия “интрудеров” можно считать и участившиеся случаи катастроф вражеских самолетов».