Текст книги "История Авиации 2004 06"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Ответственности за случившиеся катастрофы никто не понес. О.К.Антонова «прикрыл» Председатель Верховного Совета СССР Н.В.Подгорный. Уголовное дело в отношении заместителей главного конструктора В.П. Рычика и Е.А.Шахатуни, начальника бригады ресурсов В.П.Усенко, начальника бригады прочности крыла и оперения Н.Т.Остапенко, закрыл весной 1973 г. Генеральный прокурор СССР Р.А.Руденко.

Однако без «стрелочника» обойтись всё же было нельзя. Им был назначен заместитель главного инженера харьковской авиатехнической базы И.Н.Лисин, который был снят с занимаемой должности.

В заключении хотелось бы отметить, что в период серийного производства в 1957–1960 гг., Воронежским авиационным заводом было выпущено 108 «десяток». По материалам открытой печати в 1957–1972 гг. было потеряно 15 машин. Эта цифра получена путем добавления к 11 машинам, погибшим до 1965 г. (см. статью Н.Якубовича «Крылатая «Украина» – журнал «Крылья Родины» № 10/1996) трех погибших машин (Кишинев – май 1970 г., Луганск – март 1971 г. и Харьков – май 1972 г.) плюс сгоревшая машина (per. СССР-11142) на Ростовском авиаремонтном заводе, в феврале 1972 г. В этих катастрофах, по моим подсчётам погибло, 352 человека. Большинство этих происшествий можно было избежать – вовремя проведя необходимую модернизацию парка. Глядишь, судьба у Ан-10 была бы другой, и не один год «десятка» работала бы рядом с долгожителем – самолетом Ан-12, ставшим настоящей, большой удачей ОКБ им. О.КАнтонова…

Сверху вниз: бортмеханик Щекии B.C.. бортрадист Пересечаиский К.В. и бортпроводницы Даньшина Л.С. и Кулешова ЛД

Скромный обелиск на месте гибели экипажа и пассажиров.

Афганские рассказы

Владимир ЛИСОВОЙ фото автора

Продолжение, начало в ИА № 30.

ВЕДРО

Красивая девушка с непринуждённой грацией шла по сверкающему солнечными зайчиками залу ресторана. Прямиком к столику, за которым сидел старлей JI.

– Что будем заказывать? – положила она перед ним меню.

– Заказывать? – переспросил старлей, он уже забыл, зачем сюда пришёл.

– А зачем же вы сюда пришли? – удивилась девушка.

– Надо же, а я думал, только в кино бывают такие хорошенькие официантки, – подумал старлей. – Эх, будь моя воля, я бы заказал…

– А что бы Вы посоветовали? – как-то машинально вслух произнёс старлей Л. – он был не в силах оторвать свой взгляд от девушки и заглянуть в меню.

– А вот, наше фирменное, – девушка раскрыла меню. При этом она немножко наклонилась над столиком, и напротив глаз старлея оказался вырез её платья с манящей ложбинкой, от вида которой у старлея совсем перехватило дух. Девушка, заметив его взгляд, ничуть не смутилась – напротив, кокетливо улыбнулась. Улыбка сделала её ещё симпатичнее и желанней. Но старлей уже совладал с собой. Причем громадным усилием воли.

– А что вы делаете сегодня вечером? – не стал ходить вокруг да около старлей.

– Я?.. – на минутку призадумалась девушка. Было видно, что ей льстит внимание этого молодого лётчика, иначе она бы просто обозвала его нахалом.

Неожиданно она пихнула старлея в бок и заорала голосом капитана А.:

– Тревога!.. Подъём!..

…Старлей Л. открыл глаза, над ним маячила длинная фигура капитана А., это он прервал такой замечательный сон. За окном занимавшийся рассвет делал первые робкие попытки разогнать темень ночи. Без всяких часов было понятно, что ещё очень рано.

– Убить его сразу, или пусть помучается? – глядя на капитана, думал старлей. – Ну, не-е-ет… Пусть живёт и мучается, а то слишком легко отделается…

Раздумья, тем не менее, не помешали старлею произнести тираду, в которой он высказал все, что думает о начальниках, которые даже здесь в Афгане не могут обойтись без дурацких тренировок, не забыл он помянуть «добрым» словом и стратегов Гитлера, которым в своё время приспичило напасть на Советский Союз именно в четыре утра, а не к примеру, после обеда, и заодно, совсем уже можно сказать напоследок, досталось и самому капитану А..

– Какая на хер тренировка?!!.. Нас с миномётов обстреливать сейчас будут!!.. – прервал тираду старлея капитан.

Странно, но не сообщение о каких-то миномётах вернуло старлея в реальность. Гораздо больше на него подействовало то, что несмотря на столь ранний час, капитан А. – без всякого преувеличения и в полном смысле этого Король лентяев – был уже полностью одет и экипирован, а это означало, что дело серьёзно.

– Давай быстрей! – сказал капитан и на минутку отвлёкся, чтобы достать из-под кровати свой автомат. Когда он повернулся обратно, старлея на месте уже не было…

Пару раз, безрезультатно окрикнув своего оператора, и, в свою очередь помянув его «добрым» словом, капитан отправился на стоянку. К его удивлению, старлей уже был там и, вместе с борттехником заканчивали расчехлять вертолёт. Капитану только и осталось, как присоединиться к ним, но поскольку подобное дело он не делал уже давно, то больше мешал, чем помогал.

Едва машина была готова к вылету, как на стоянке появился командир звена капитан К., а с ним кто-то из соседнего полка.

– Вот здесь, – ткнул представитель пехоты в карту, – по докладам агентуры, они оборудовали позиции.

Старлей ужаснулся, это же совсем рядом, вон оно, это ущелье– расщелина, прямо со стоянки видно без всякого бинокля. Упирается своей дельтой в кишлак, рядом с аэродромом, и убегает, распадаясь на множество рукавов. Отличное место для атаки и отхода.

– Ты своей парой сейчас поднимаешься и наносишь удар, а я буду в готовности – неизвестно как обстановка сложится, – дал указание капитану А. командир звена, и вскоре офицеры разошлись к своим вертолётам.

А это тот самый Ми-24П, который наносил удар НАРами С-24. Фотография этой машины была опубликована в предыдущем номере. Хотя в распоряжении редакции имеются все данные по экипажу и принадлежности вертолёта, мы до поры до времени не будем их раскрывать, поскольку, жанр, в котором написаны «Афганские рассказы» этого не предполагал.

А это тот самый приаэродромный кишлак, по которому так удачно один из экипажей отработал тяжёлыми НАРами С-24.

Вскоре пара «крокодилов», коротко разбежавшись, оторвалась от полосы и привычно, виток за витком, начала набирать высоту.

– Эшелон занял, к работе готов! – прозвучало в шлемофоне. Старлей посмотрел вверх, высоко над ними, кружила пара «восьмёрок».

– Вот уроды летучие! После нас же взлетали, – с теплотой подумал о коллегах старлей.

Это пара спасателей в случае чего должна была вытащить этих двух, как говорил капитан К., «инвалидов от инстинкта самосохранения», старлея JI. и капитана А.

Очередной виток набора высоты завершён, прямо по курсу цель. Старлей очередью из пулемёта дал целеуказание командиру, и вертолёт тут же опустил нос. Спустя мгновение ракеты с шумом сорвались с направляющих. Старлей успел дать ещё пару очередей, прежде чем командир отвернул от цели на повторный заход.

– Мужики, повыше держитесь, они вам вслед стреляют! – вновь вышел на связь командир «восьмёрки».

– Ни фига себе! Так они уже там?!.. – второй раз за сегодня ужаснулся старлей. Получается, ещё немного, и он бы… никогда больше не увидел бы красавицу официантку, – пришла в его голову, вызвавшая озноб, мысль…

Дело в том, что эта встреча действительно имело место в реальности. Старлей тогда возвращался с краткосрочного отпуска. Красавец Ил-62 уже доставил его из Киева в Ташкент. Теперь у него оставалось несколько свободных часов, на рейс до Термеза, а там таможня и, здравствуй, «Афган».

Старлей JL, безбожно опаздывал, он просидел в Киеве почти шесть дней, погоды не было, и он был рад, что так удачно получилось взять билет до Термеза. Осталось только убить остаток времени до рейса. Старлей, не придумал ничего лучшего, как пойти в привокзальный ресторан. Ну, не в театр же, в конце концов!..

В вестибюле ресторана он взглянул на своё отражение в зеркале и оторопел.

– Ни хера себе видон!!.. – старлею стало понятно, почему так долго смотрела кассир, то на фото в удостоверении личности, то на его лицо. Тому типу, что отражался в зеркале, больше уместна была одежда партизана, нежели офицерский мундир. Сказалось недельное сидение в аэропорту…

– Нет, в таком виде, здесь делать нечего… – подумал старлей, решительно повернулся и вышел на улицу. Оглядевшись, он заметил то, что ему в данный момент было нужно, вывеску салона красоты. Через час, он вновь нравился самому себе, а самое главное, многочисленным представительницам противоположного пола. Теперь можно было зайти и в ресторан. Там-то он и повстречал героиню своего сегодняшнего сна. Но, увы, ничего быть тогда не могло… Хотя ему очень понравилась девушка, а он, судя по всему ей, беспристрастный голос громкоговорителя сообщил о посадке на рейс Ташкент – Термез. Старлей на всю жизнь запомнил тот взгляд девушки, когда он сказал куда торопиться. Дурак,, даже адрес не спросил…

…Повторный заход, атака, отворот, снова заход. Никогда старлей ещё не считал боекомплект вертолёта таким маленьким. Как быстро он опустел!

После посадки, тут же прямо возле вертолётов, состоялся разбор атаки. Хотя, надо признать, что тот шум и гам, который производили пилоты, делал их похожими на парней, вернувшихся после удачной драки с жителями соседней деревни. Постепенно страсти улеглись, и основной в, становившемся с каждой минутой всё более конструктивным, разговоре стала мысль, что с целью пресечения подобных поползновений в корне в будущем, сегодняшней атаки недостаточно. Нужны более радикальные меры. Кто-то предложил, чтобы соседи накрыли цель из «Градов», но по причине близости цели к авиабазе и невысокой точности реактивных систем залпового огня от этой весьма заманчивой идеи пришлось сразу отказаться. Решили обходиться своими силами. Самым мощным из наличествующего арсенала, были, конечно, бомбы.

– Не пойдёт, – авторитетно возразил старлей. – Скатятся на дно ущелья и толку там от них?.. Да и падают они не слишком эффектно.

– Мужики, а у нас же эС-двадцатьчетвёртые на складе лежат!

– взял слово, молчавший доселе оружейник. – Там и боевая часть мощная, и шуму в полёте она делает, будь здоров!

Эта идея понравилась всем. Действительно, для предстоящей акции С-24 подходили лучше всего. Мощные реактивные снаряды калибра 240 мм, со 100-кг боевой частью, по сути, были бомбами с ракетными двигателями. Правда, использовались они только в исключительных случаях. Во-первых, потому что вертолёт их мог взять только четыре, а во-вторых, у этих ракет был насколько мощный выхлоп, что были случаи останова двигателей вертолёта. Поэтому применять эти штуки разрешалось только с высоты и строго по одной.

На том и порешили. Экипажи ушли готовиться к повторным вылетам, а технический – состав готовить вертолёты к вылетам. В процессе постановки задачи было определено, что атаковать цель будет экипаж капитана К., как самый опытный, остальные экипажи в дежурстве. Старлей Л. пытался что-то там возразить по поводу опытности, но его, скажем так, лишили слова.

Неожиданно в класс зашёл инженер.

– Командир, заминка вышла, – обратился он к подполковнику X. – Ракеты подвешены, но оружеиник не может разобраться с подключением, он к нам от истребителей пришёл, плохо ещё вертолёты знает.

– Пошли, на месте разберёмся, – решил подполковник X и пилоты поплелись на стоянку. Вокруг вертолёта суетились специалисты. Прямо на бетоне стоянки были разложены длинные, как древние свитки схемы, рядом находились приборы контроля.

Проход на малой высоте – пугаем пастуха, который слишком близко подобрался со своим стадом к аэродрому.

– Ну, что тут у вас? – спросил подполковник вооруженцев.

– Сигнал неправильно идёт, – ответил специалист по вооружению, он был явно смущён и проклинал себя в душе за то, что предложил использовать эти чёртовы ракеты. Теперь, вот, попал в дурацкое положение.

– Как неправильно? – спросил подполковник.

– Да так, стоит включить вооружение, как на все ракеты проходит сигнал пуск, даже гашетку жать не надо, – объяснил суть проблемы оружейник.

Но что такое технический тупик в сравнении с желанием показать «духам» «кузькину мать»?.. Как всегда в таких случаях, недостаток знаний компенсировала смекалка. Состоялся небольшой консилиум, в ходе которого выяснили весьма интересную деталь: если не снимать с ракеты чеку, она не сойдёт. Старлей уже не помнит, кому пришла в голову эта мысль, которая, несмотря на примитивизм и кустарщину, получила всеобщее одобрение. Чеки с ракет не снимать, а привязать к ним верёвки, или, как говорят в авиации, фалы, а последние протянуть через блистеры в грузовую кабину. По замыслу оставшегося неизвестным изобретателя, командир на боевом курсе включал вооружение, а борттехник по его команде дёргал нужный фал, и разблокированная ракета начинала свой полёт к цели. Таким образом, консенсус был достигнут, технический состав приступил к реализации технической стороны плана, а незадействованный лётный состав удалился на командную вышку, чтобы в режиме реального времени наблюдать акт устрашения местных душманов.

Минут через двадцать вертолёт уже выруливал на полосу. Вид у него был довольно грозный. Впечатление не портили даже фалы, идущие от каждой ракеты в грузовую кабину, наоборот, они придавали длинным сигарам ракет вид каких-то фантастических хищников, которых держат на поводках. Посредине грузовой кабины, гордый от своей значимости, восседал борттехник, удерживая в сжатых кулаках эти поводки-фалы. Правда, старлея смущала одна деталь, он и сам ещё не мог понять почему. Нет, не фалы, а то, на чём сидел борттехник. Дело в том, что в грузовой кабине нет специального сидячего места для борттехника. Он, когда требовался в полёте дополнительный пулемётчик, приспосабливал в качестве сидения небольшое самодельное ведро, которое сам же изготовил из пустого цинка для взрывателей. И в этот раз, привычно перевернув ведро вверх дном, он уселся на него.

– Ладно, – подумал старлей, – мало ли, что мне не нравится.

Тем временем вертолёт разбежался, оторвался от полосы и начал набирать высоту. Пилоты, затаив дыхание, следили за ним. Вот уже видно, что экипаж вышел на боевой курс и начал пикирование на цель.

– Сейчас будет пуск, – подумал старлей. И точно, в небе на том месте, где был вертолёт, возникла огромная полоса чёрного дыма. По тому, как она распалась на четыре рукава, стало понятно, что сошли все четыре ракеты. Через мгновение около кишлака, стоящего в дельте злополучного ущелья, распустились четыре шапки разрывов. Совсем близко от аэродрома и гораздо дальше от цели.

– Они что, совсем еб…сь?!.. – начал было старлей, но его голос утонул в рёве ракетных двигателей и последовавшими за ними громе разрывов. В горах всегда так, вначале видишь, потом слышишь.

…Пощипанным воробьём вывалился из дымного следа вертолёт и, выровняв траекторию полёта, резво пошёл на посадку. Пилоты бросились на стоянку.

Вернувшийся из вылета экипаж неспешно покидал кабины. Выражение лиц авиаторов было как у третьеклассников, застуканных во время курения сигарет в школьном туалете.

После короткой серии вопросов типа, «Вы что, совсем о…ли?!..» и ответов в том же духе, я также неизбежно в таких ситуациях нервного перекура, была установлена цельная картина развития событий. Поначалу всё шло штатно. Заняв боевой курс, командир включил оружие и по команде оператора перевёл вертолёт в пикирование. Но сделал он это довольно резко, и перекрестие прицела проскочило цель. Исправить ошибку он уже не успел…

Как смутно догадывался старлей, слабым звеном системы оказалось ведро. Едва вертолёт опустил нос, борттехник заскользил на нём, как на салазках с горки к передней стенке грузовой кабины. Фалы из рук, он при этом не выпустил…

– Ну ладно, не убили никого и то хорошо, – подвёл итог вылета подполковник X.

…Вечером на аэродром прибыла делегация старейшин из уже упомянутого кишлака и клятвенно пообещала «большому начальнику», что никаких происков душманов вблизи аэродрома больше никогда не будет.

ОРИЕНТИР

Ничто так не «способствует» (именно в кавычках!) аппетиту, как полёты в болтанку. Эту нехитрую истину довольно быстро усвоил после прибытия «на место» старлей JI. Вот и сегодня он недовольно отодвинул тарелку с первым, рядом с которой легла оставшись девственно чистой и ложка. Есть совершенно не хотелось… Он взял вилку и поковырялся ей во втором… Опять, эта вечная гречка с тушёнкой!.. Надоело!..

Залпом выпив компот, он покинул столовую. К первому он даже не притронулся. Старлей не стал бы его есть, даже будучи голодным! Однажды, он уже имел неосторожность, поесть накануне вылета консервированных щей. И весь полёт маялся такой «ароматной» отрыжкой, вперемешку с тошнотой, что дал себе зарок, до конца жизни не есть блюда из капусты. А сегодня ещё капитан А., гад, аппетиту «добавил»…

Мало того, что весь полёт шуровал ручкой так, что если бы не привязные ремни, то старлей летал бы по кабине, как космонавт по орбитальной станции. Манёвры он, понимаешь, противозенитные делал! А то, что после этого оператор из кабины зелёный вылез, ему плевать. Так ещё, блин, и в умывальнике отличился!!..

– Подумаешь, крыса в раковине сидела, – старлей «П., брезгливо покосился на свежо замытые пятна крысиной крови у себя на комбинезоне, – зачем всю обойму пистолета, было в неё разряжать?.. А я-то всё думал, почему в умывальнике столовой из пяти раковин целая только одна?.. Теперь-то вообще ни одной!.. Такие вот стрелки и позаботились… Твою мать…

До вылета было часа два, и старлей стоял, раздумывая, чем бы себя занять. Скорее всего он отправился бы в модуль «поносить на спине кровать», но тут его неожиданно отвлекли. Кто-то тронул его за колено. Перед ним сидела собака. Это была, скажем так, собака женского рода по кличке Нана.

Псина подняла переднюю лапу и вновь тронула старлея за колено, так обычно она выпрашивала сахар.

– Нету, Нана, на обеде не бывает сахара, – хотел было сказать старлей JL, но во взгляде собаки было сколько надежды, что, подумав, он решительно повернул в сторону магазина, благо, последний находился рядом. Старлей решил проверить утверждение, что эта средних размеров собака местной породы может с лёгкостью съесть зараз килограмм рафинада.

– Пойдём, Нана, – сделав покупку, старлей позвал собаку. Он направился в курилку, а за ним, в предчувствии угощения, весело потрусила псина. Надо сказать, что Нана ела сахар весьма забавно. Она терпеливо ждала, когда ей на нос положат кусочек, затем его ловко подбрасывала и ловила на лету. Старлей Л. не помнил случаев, когда она хоть раз уронила кусок.

В курилке, старлей уселся на лавочку, собака^ села напротив него, вновь подняла лапу и тронула колено, давай!

Старлей положил ей на нос, кусочек. Собака взглядом оценила насколько ровно тот лежит, наверное, в уме прикидывая силу, подбросила, и вот уже первый кусок сахара, несколько раз хрустнув, проглочен.

Опять прикосновения лапы к колену, и очередной кусок исчез в её пасти. Скормив примерно с полпачки рафинада, старлей Л. решил, что, пожалуй, утверждение правдиво. Собака с энтузиазмом, достойным лучшего применения, продолжала просить сахар. К тому времени курилка наполнилась народом – на то, как Нана ест сахар, можно было смотреть так же, как на огонь, бегущую воду, или на то, как работает старшина, старший прапорщик К.

В перерывах между поеданием рафинада собака пару раз с лаем бросалась на взлетающие самолёты, после чего вновь возвращалась и продолжала поглощать сахар. Наблюдавшие этот процесс офицеры вскоре заметили, что умная псина каким-то шестым (а может и седьмым) чувством умудряется различать самолёты, выруливающие на исполнительный старт, находящийся за километр от курилки. На советские она не обращала ни малейшего внимания, а вот афганские обязательно бросалась облаять, примерно также, как это делали в Союзе её собратья с автомобилями, мотоциклами и велосипедистами. Но и это было ещё не всё.

– Смотри, – сказал после очередного такого броска, лейтенант В., – стоит собаке выскочить, как самолёт тут же отрывается от полосы.

– А это у афганских лётчиков ориентир такой, – сказал лейтенант С., – так наверно их учили, разгон, как собаку увидел, штурвал на себя и взлёт.

Лейтенант С. был синоптиком и, причём, как и врач, из двухгодичников. По этой причине, он мог позволить себе говорить что угодно и кому угодно.

Взлетает афганский Ан-26.

– Сейчас проверит, – ответил старлей JI. и, как только афганский самолёт вырулил на полосу, взял собаку за ошейник.

Самолёт начал разбег, Нана скулила и пыталась вырваться, но старлей крепко держал её. Самолёт оторвался от полосы, пробежав дополнительно метров триста. Офицеры переглянулись.

– Может, этот был перегружен? – сказал кто-то.

Делать нечего, нужно повторить «эксперимент».

Собака минуты две обижено воротила морду, но затем любовь к сахару пересилила вс. Когда в коробке оставалось несколько кусочков, на полосу вырулил очередной афганец.

И снова та же история – под жалобный скулёж собаки самолёт отрывается гораздо позже, чем обычно.

Это было уже интересно, опять перегруз? Присутствующих мгновенно охватил исследовательский «энтузазизм». Решили проверить ещё раз. Вот только как Нану поймать? Не даётся в руки, зараза. Как не подманивали, не идёт. Что возьмёшь с неё, одним словом собака, не понимает важность научного эксперимента. Это было печально.

– Вы чем это тут занимаетесь? Чего собаку мучаете? – к «экспериментаторам» подошёл подполковник X.

– Да вот… – ему вкратце объяснили суть дела.

– Так, все эксперименты прекратить! – выслушав, наложил «вето» на дальнейшие опыты подполковник. – А вдруг, раскорячится кто на полосе как тот… Что тогда?..

Подполковник указал на стоящий около ангара разбитый «антонов», с которого не так давно старлей JL, выдирал трубки для самогонного аппарата. Про такой вариант развития событий, экспериментаторы как-то не подумали. Пришлось согласиться, да и не будешь же с командиром спорить. Все поднялись и разошлись по делам, кто технику готовить к полетам, кто сам готовится, а Нана продолжила «руководить» взлётом афганских самолётов.

ДРЕССИРОВЩИК