Текст книги "История Авиации 2003 05"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

[8] Безусловно, с помощью навигационных РЛС, можно достаточно точно бомбить невидимые цели. Однако для этого навигационный локатор должен стоять не на земле, а на самолёте. Заметим, что все В-29 к началу 50-х годов уже имели навигационные радары. Например, на В-29А стояла AN/APQ-13, которая позже была дополнена си– темой определения текущих географических координат AN/ARN-4. В-29В получил более совершенную навигационно-бомбардировочную РЛС AN/APQ-7, сопряжённую с автопилотом, позже заменённую на AN/APQ-15. Если «семёрка» «смотрела» только вперед-вниз, то «пятнашка» сканировала всё подстилающее пространство на 360”.

В указанном разделе статьи автор описывает метод бомбометания, применявшийся для уничтожения тактических целей, располагавшихся не ближе 300 м от линии фронта. Суть его заключалась в том, что бомбардировщик наводился на цель с помощью двух находившихся на значительном удалении друг от друга наземных РЛС, что позволяло получить высокую точность измерения текущих координат бомбардировщика и, соотвественно, рассчитать траекторию падения сброшенных им бомб. В частности, величина кругового вероятного отклонения сократилась с 600 м до примерно 150 м. Данный метод всепогодного бомбометания начал применяться с февраля 1951 г. и к системе SHORAN не имел никакого отношения. Количество подобных вылетов обычно ограничивалось двумя-тремя за ночь, но иногда совершалось и до 18 вылетов.

Что касается системы SHORAN, то данная аббревиатура на самом деле является сокращённым выражением short range navigation system, что в переводе с английского означает радиосистема ближней навигации. Сущность метода состояла в использовании электронной триангуляции, позволявшей с помощью двух наземных радиомаяков автоматически определять местонахождение самолёта. Именно эту задачу и решали системы определения текущих географических координат AN/ARN-4, которые начали устанавливать на В-29 в июне 1951 г. Постоянно считывая в полёте пеленги и дальность до двух наземных радиостанций, аппаратура выдавала географические координаты самолёта независимо от видимости и времени суток. Недостатком системы было то, что каждая пара радиомаяков могла «обслуживать» только один летящий В-29, и к тому же на сравнительно небольшой дальности. Помимо этого, планирование полётов с применением системы SHORAN представляло значительные трудности вследствие ограниченного количества имеющихся радиоканалов для наведения самолётов на цель и жёстких требований к выполняемым манёврам в районе цели. Противозенитное и, тем более, противоистребительное маневрирование абсолютно исключалось, а местоположение каждой цели должно было быть очень точно определено заранее.

Кроме того, необходимо заметить, что, помимо самолётов целеуказания и осветителей, аппаратуру SHORAN в это время получили и несколько носителей управляемых бомб TARZON (один из них изображён на с.29). Эти машины могли действовать в паре с осветителем, сбрасывавшим над районом удара САБы и обеспечивавшим тем самым работу экипажу носителя управляемого оружия.

[9] На самом деле имеются ввиду авиабомбы с дистанционными взрывателями, подрывавшими боеприпас на некотором расстоянии до земли (от 30 до 15 м по американским данным). Благодаря этому, а также специальной конструкции головного и хвостового обтекателя большая часть осколков не оставалась в воронке как у обычной бомбы, а разлеталась в стороны, поражая живую силу и технику противника. При взрыве обычных бомб, упавших на землю, до 60 % осколков, в зависимости от характера грунта, остаётся в воронке.

[10] Согласно данным, опубликованным в книге Дж. Стюарта «Воздушная мощь – решающая сила в Корее» на с.99, применение управляемых бомб TARZON было прекращено, «когда Бомбардировочное командование переключилось на ночные действия, исключавшие визуальное наблюдение за бомбой при её полёте к цели. Кроме того, некоторые цели были сильно прикрыты огнём зенитной артиллерии и действия по ним представляли неоправданный риск для самолётов[-носителей]». Произошло это в конце октября 1951 г.

[11] Причина, думается, была в другом. Дело в том, что в то время отношения между СССР и США были весьма напряжёнными и с учётом того, что в соседней стране уже шли крупномасштабные боевые действия, даже выдвижение и подход к воздушному пространству Советского Союза крупной группы американских боевых самолётов однозначно рассматривался бы как налёт и начало боевых действий. Поэтому ещё задолго до входа американских самолётов в советское воздушное пространство в частях ПВО страны была бы объявлена тревога и начался бы подъём дежурных сил перехватчиков (с каждого полка по одному звену) с одновременным переводом дежурной эскадрильи из готовности № 2 в готовность № 1. Если же это событие произошло бы в лётную смену, то на перехват истребительные авиаполки могли бы поднимать практически в полном составе.

Именно по такому сценарию часто развивались события в середине 80-х годов у восточных границ Советского Союза, когда Китай, пробуя на прочность нервы нашей ПВО, мог, например, устроить в небе над своим Урумчинским военным округом весьма захватывающий «воздушный парад», с одновременным подходом к границе на расстояние до 20 км примерно 450 самолётов. Надо заметить, что впечатления от этих «подходов», у тех, кто видел это в первый раз, оставались незабываемыми на всю жизнь!

Это в мирное время при относительно нормальных взаимоотношениях при приближении одиночных даже боевых самолётов к границам других стран начинается «канитель» с запросами по радио на международной частоте, с просьбой назвать себя, предупреждениями разного рода, просьбами отвернуть в сторону, угрозами применить оружие и пр., так как всегда есть вероятность банальной ошибки.

Когда же к границе приближается крупная группа самолётов, вероятность ошибки уже не рассматривается противоположной стороной даже в принципе! Сначала стреляют, а уже потом, если есть возможность, разбираются. Этого в Госдепартаменте и боялись.

[12] Думается, автор ошибается, так как данная оценка весьма спорная, поскольку вагоны на запасных путях, сгруппированные в составы, представляют собой куда более протяжённые и не стойкие к взрывам 500-фунтовых (227-кг) бомб цели. В сравнении с площадью, занимаемой инфраструктурой ж/д станции, запасные пути располагаются на существенно большей площади. Уничтожение примерно половины вагонов говорит о том, что на станцию упало примерно половина (или чуть больше) сброшенных бомб.

[13] Попробуем подсчитать много это или мало 2,5 тысячи 500– фунтовых (227 кг) бомб, сброшенных за месяц по ночам «на скопления войск и техники вдоль линии фронта». Простой подсчёт показывает, что это 567,5 тонн. В «еженощном исчислении» это составляет всего 18,91 тонны, что даже для не столь протяжённой линии фронта, какая была в Корее, практически незаметно.

Как известно, всё познаётся в сравнении. В качестве иллюстрации возьмём, к щшмеру, знаменитый женский 46-й НБАП, летавший на По-2 с бомбовой нагрузкой 200–300 кг. Например, летом – осенью 43-го три десятка его экипажей могли, совершив по паре вылетов за ночь, сбросить на Багерово примерно такое же по массе количество бомб. И поскольку все они падали в районе одного и того же объекта это было весьма заметно для немцев. Уместен вопрос: почему? Да потому, что каждый По-2 в ходе вылета совершал как минимум один прицельный заход, т. е. всего за ночь заходов на цель было свыше полусотни! Теперь зададимся вопросом: сколько заходов ночью на цель под зенитным огнём сделает два экипажа В-29, в бомбоотсеках которых висят около 20 тонн полезной нагрузки в виде, например, примерно 80 тех же самых 500-фунтовок? Конечно, при удачном стечении всех обстоятельств, сброс всего бомбового груза залпом позволит нанести противнику значительный ущерб. Однако имеющиеся в распоряжении редакции копии американских фотоснимков позволяют утверждать, что ночью экипажи В-29 сбрасывали бомбы, в основном, серией.

Иначе говоря только несколько фугасок попадали в цель или рвались в непосредственной близости от неё. Остальные благополучно ложились «в молоко».

[14] Совершенно непонятно, как соотносятся слова о том, что «В тот период ежесуточно совершалось … полтора десятка боевых вылетов, из них, как правило, один для ночных бомбардировок», если указано, что среднее количество сбрасываемых В-29 по ночам бомб составляло 18,91 тонны, а масса максимальной бомбовой нагрузки В– 29А равнялась 9072 кг, а В-29В – 10.342 кг?

[15] Американским генералы в этом были на 100 % уверены, так как имели в своём распоряжении фотоснимки, на которых на части указанных аэродромов уже были запечатлены МиГ-15, правда, как следовало из данных радиоперехвата, из состава северокорейских и китайских частей. См., например, снимок на с.34.

[16] По данным наших советников, ни одна бомба не рала даже рядом с целью! Аналогичные результаты были получены и в следующую ночь! Как выяснилось, весьма эффективным способом противодействия оказалась постановка дымовых завес и расположение ложных аэродромных огней позади настоящей авиабазы, куда американцы и швыряли серии своих 500-фунтовок.

[17] Почти наверняка указанная цифра является ошибочной, поскольку известно, что в ходе действий на данном ТВД, нагрузка «Суперкрепостей» не ограничивалась ни прочностью или длинной взлётно-посадочных полос, ни расстояниями до целей. В то же время простейшие расчёты показывают, что при переводе в метрическую систему единиц девятка четырёхмоторных бомбардировщиков сбросила по версии автора всего 13.892,4 кг бомб, что составляет в среднем по 1543,6 кг на каждый самолёт (это всего 12–17 % от массы загрузки в зависимости от модификации!). По большому счёту, такое количество средств поражения с большим эффектом и точностью могли бы сбросить те же двухмоторные «Инвейдеры» или палубные «Скайрейдеры».

Дальняя авиация на пороге ракетной эпохи

Прямая и явная угроза

К 90-летию Дальней Авиации

канд. тех. наук полковник авиации Александр Медведь

В середине пятидесятых годов Соединенные Штаты Америки быстрыми темпами наращивали численность своей стратегической авиации, решительно опережая Советский Союз как по количеству самолетов-носителей, так и по доставляемому к целям мегатоннажу ядерных боеприпасов. На вооружении Стратегического Авиационного Командования ВВС США в те годы находились тяжелые бомбардировщики двух типов: В-47 «Стратоджет» и В-52 «Стратофортресс», способные применить в одном вылете до четырех ядерных бомб мощностью от 0,3 до 2 Мт.

«Стратоджет» в основной модификации В-47Е был выпущен «тиражом» в 1590 экземпляров. Число авиакрыльев, вооруженных «Стратоджетами», к 1957 г. достигло 28 при штатной численности крыла в 45 машин. Таким образом в составе боеготовых подразделений одновременно находились более 1200 бомбардировщиков В-47, что создавало серьезнейшую угрозу самому существованию Советского Союза. Самолет имел максимальную дальность полета без дозаправки порядка 7500 км и, базируясь на английских аэродромах, был способен «дотянуться» практически до любой цели, расположенной в странах Варшавского договора или в европейской части территории СССР.

В 1954–1962 гг. американская авиапромышленность сумела изготовить 744 восьмидвигательных монстра В-52 в семи основных модификациях, навсегда закрепив за собой мировой рекорд объема выпуска тяжелых стратегических реактивных бомбардировщиков. Эти двухсотдвадцатитонные самолеты в самом конце пятидесятых годов дважды устанавливали и другие рекорды – наибольшей дальности полета (16 тыс. км, а потом и 20 тыс. км), а впоследствии группа В-52Н осуществила беспосадочный полет «вокруг шарика» с несколькими дозаправками, убедительно продемонстрировав, что для этой машины нет недосягаемых целей на поверхности нашей планеты. В 1959 г. в США была принята на вооружение сверхзвуковая крылатая ракета AGM-28A «Хаунд Дог», предназначенная для вооружения бомбардировщиков B-52G и В-52Н. По оценкам советских специалистов, она имела дальность пуска до 1000 км и была способна нести термоядерный заряд мощностью 4 Мт.

Но угроза, создаваемая дозвуковыми тяжелыми бомбардировщиками и самолетами– ракетоносцами, казалась американским военным руководителям уже недостаточной. С 1953 г. началось государственное финансирование программы сверхзвукового среднего стратегического бомбардировщика В-58 «Хастлер», а в следующем году – сверхзвукового тяжелого стратегического бомбардировщика В-70 «Валькирия». И если последний так и остался всего лишь «пугалом» для советского военно-промышленного комплекса, то «Хастлер» уже в 1959 г. стал поступать на вооружение эскадрилий Стратегического Авиационного Командования ВВС США.

Торжественная встреча экипажа генерала Олдса, который на строевом В-52 в январе 1957 г. за 45 часов 17 минут с двумя дозаправками покрыл расстояние в 39.000 км.

В-47, хотя и не имел столь потрясающей дальности как В-52, но, благодаря высоким скоростным характеристикам, представлял собой весьма трудную цель для советских перехватчиков.

Благодаря принятию на вооружение тяжёлой крылатой ракеты воздушного базирования «Блю Стил» с ядерной БЧ, английский стратегический бомбардировщик «Вулкан» получил возможность наносить удары по целям, не заходя в их зону ПВО.

Изрядно попортил нервы советскому руководству и сверхзвуковой «двухмаховый» американский бомбардировщик «Хастлер», обладавший, как тогда считалось, потрясавшими воображение характеристиками.

Подбавляло масла в огонь и стремление американцев наряду с баллистическими создать и крылатые ракеты с межконтинентальной дальностью полета. Эта угроза воспринималась в качестве вполне реальной в высшем руководстве СССР. Так, заместитель министра обороны маршал Советского Союза В.Соколовский в письме, адресованном главнокомандующему ВВС главному маршалу авиации К.А.Вершинину и датированном сентябрем 1957 г., ставил супостатов в пример: «В США ведутся испытания крылатых стратегических ракет «Снарк» и «Навахо» с дальностью полета 8000…10 000 км, скоростью 1800…2900 км/ч и потолком 15…25 км, а крылатая ракета «Матадор» оперативного назначения с дальностью полета 1000 км с 1955 г. состоит на вооружении».

Старались не отстать от «старшего брата» и английские ВВС. В 1957–1958 гг. они приняли на вооружение средние стратегические бомбардировщики трех типов: «Виктор», «Вэлиэнт» и «Вулкан». При высокой дозвуковой скорости полета все эти машины были близки по летно-техническим характеристикам, но наиболее удачным и, соответственно, долгоживущим оказался «Вулкан». Его максимальная дальность полета при взлетной массе 90 т составляла более 9 тыс. км. Бомбардировочное вооружение «Вулканов» и «Викторов» дополнялось сверхзвуковой крылатой ракетой «Блю Стил» с дальностью стрельбы 160–200 км. Ракета могла оснащаться термоядерной боевой частью.

Заметим, что адекватного ответа на англо-американскую угрозу с воздуха в середине пятидесятых годов у СССР не было, причем ни в плане обороны, ни в плане нападения. В своем докладе, датированном июнем 1957 г., главком ВВС К.А.Вершинин описывал ситуацию с истребительной авиацией в следующих красках: «На 1 января 1958 г. при положенных по штату 16 034 истребителях будем иметь 12 551 истребитель, из них:

– истребителей новых типов (МиГ-21, МиГ-23, Су-7) – 79 (0,06 %);

– перехватчиков новых типов (Т-3, Е-50, Е-150, П-1, Як-27) – 100 (0,08 %);

– МиГ-19 – 839 (6,7 %);

– МиГ-19П – 314 (2,5 %);

– истребителей устаревших типов (МиГ-15бис, МиГ-17, Як-25) – 11219 (90,6 %)».

Далее Вершинин отмечал: «МиГ-17 по скорости примерно равен стратегическому бомбардировщику «Вэлиэнт», а по потолку он уступает ему 1400 м… МиГ-17 имеет вдвое меньшую скорость, чем F– 104. Он будет находиться в худших условиях, чем И-16 в годы войны, который уступал Ме-109 только на 17 % и из-за этого не мог вести с ним наступательный бой». Невысоко оценивал главный маршал и относительно современный МиГ-19, поскольку по максимальной скорости (1450 км/ч) он отставал от новых заокеанских истребителей и лишь незначительно превосходил стратегические бомбардировщики. Вершинин считал необходимым с 1958 г. организовать массовое производство истребителей и перехватчиков нового поколения с максимальной скоростью порядка 2000 км/ч. По его мнению, до конца 1962 г. следовало полностью перевооружить истребительную авиацию, построив 14 тысяч самолетов новых типов. Заметим, что в 1957 г. МиГ-19 стоил 1,58 млн. руб., а «радиолокационный» МиГ-19П – 2,26 млн. руб. Нетрудно оценить стоимость всей предложенной программы перевооружения, учитывая, что «истребитель нового типа» стоил еще в полтора – два раза дороже…

Теперь обрисуем ситуацию с главной ударной силой советских ВВС – Дальней авиацией. Решением Совета Министров СССР от 29 августа 1951 г. Военное министерство приступило к формированию первого в стране 402-го тяжелого бомбардировочного авиаполка (ТБАП), укомплектованного 22 самолетами Ту-4 в варианте носителей ядерного оружия (напомним, что в мае 1951 г. на вооружение 306-го бомбардировочного авиакрыла ВВС США поступил первый серийный бомбардировщик В-47В, обладавший несравнимо лучшими летными данными). Полк формировался из личного состава 45-й ТБАД, его командиром стал полковник В.А.Трехин. Самолет в варианте носителя отличался от «нормального» Ту-4 новой бомбардировочной установкой, обеспечивающей электрическую стыковку бортового самолетного оборудования с изделием через специальный разъем, наличием тросовой системы извлечения чек при сбрасывании бомбы «на взрыв», системой поддержания температурных условий в бомбоотсеке вплоть до практического потолка самолета, доработанным оптическим прицелом с расширенным диапазоном условий сбрасывания, установкой в кабине штурмана-бомбардира соответствующего пульта управления спецвооружением. Любопытно, что в ОКБ А.Н.Туполева к самолетной схеме управления ядерной бомбой не был допущен даже руководитель бригады Л.Л.Кербер, имевший ранг заместителя главного конструктора. Все секреты «спецсамолета» в полном объеме знала лишь одна сотрудница, спроектировавшая соответствующие электрические цепи.

В 1954 г. началось серийное производство советских ядерных бомб РДС-3 и РДС-4. В этом же году на вооружение Дальней авиации поступил первый реактивный бомбардировщик Ту-16, а позднее и его вариант – самолет-носитель Ту-16А. Освоение машины началось с 402-го (Балбасово) и 203-го (Барановичи) ТБАП. В октябре 1954 г. на Семипалатинском полигоне были проведены натурные испытания со сбросом ядерной авиабомбы РДС-3 с самолета Ту-16А. По их результатам в следующем году самолет был принят на вооружение в варианте носителя атомных бомб РДС-3, РДС– 4 и первой отечественной термоядерной бомбы РДС-6. Натурные испытания еще более мощной термоядерной бомбы РДС-37, хотя и оснащенной парашютной системой, потребовали особой доработки самолета-носителя. В частности, на самолете впервые появилось светозащитное покрытие с высокой отражающей способностью и термостойкостью, а опознавательные знаки с нижних поверхностей консолей были смыты. Взрыв мощностью 1,7–1,9 Мт оказал значительное воздействие на самолет (перегрузка достигла 2,5 единиц), хотя бомба была сброшена с высоты 12 км, а взорвалась на 1550 м. Именно термоядерные бомбы мегатонного класса стали основным оружием отечественных дальних и стратегических бомбардировщиков в конце 50-х годов. По состоянию на 1 января 1958 г., в Дальней авиации имелись на вооружении 1120 реактивных бомбардировщиков Ту-16 и 778 поршневых бомбардировщиков Ту-4.

И все же «ядерная дубинка» получилась коротковатой. Дальность полета Ту-16 составляла 5800 км и всего на 400 км превосходила аналогичный показатель морально устаревшего Ту-4. Радиус действия бомбардировщиков Дальней авиации можно было оценить величиной 1800–2300 км, чего было совершенно недостаточно для создания реальной угрозы главному заокеанскому «супостату». Но, как говорится, «за отсутствием гербовой – пишут на простой». Именно поэтому производство бомбардировщиков Ту-16, особенно в 1955–1957 гг. было доведено до одной машины в сутки (табл. 1).

Таблица 1.

Выпуск самолетов Ту-16 заводами авиапромышленности.

Завод	1953 г.	1954 г.	1955 г.	1956 г.	1957 г.	1958 г.	1959 г.	1960 г.	1961 г.	1962 г.	1963 г.
№ 1, Куйбышев	—	10	130	131	150	50	32	42	—	—	—
№ 22, Казань	2	70	200	132	170	75	—	—	30	70	50
№ 64, Воронеж	—	—	25	78	62	—	—	—	—	—	—
Итого	2	80	355	341	382	125	32	42	30	70	50

Таблица 2.

Выпуск тяжелых стратегических бомбардировщиков в СССР и США в 1954–1962 гг.

Завод	Тип самолёта	1954 г.	1955 г.	1956 г.	1957 г.	1958 г.	1959 г.	1960 г.	1961 г.	1962 г.
№ 18, Куйбышев	Ту-95	—	4	23	14	10	18	17	10	10
№ 23, Москва	М-4	2	9	20	—	—	—	—	—	—
№ 23, Москва	ЗМ	—	—	15	26	15	20	9	—	—
Итого		2	13	58	40	25	38	26	10	10
Уичита	В-52	—	—	10	78	91	108	73	62	45
Сиэттл	В-52	5	34	65	96	65	10	—	—	—
Итого		5	34	75	174	156	118	73	62	45

Примечание. В 1963 г. было изготовлено еще восемь, в 1964 г. – три и в 1965 г. – два Ту-95КМ. Общее количество выпущенных Ту-95, Ту-95К, Ту-95М и Ту-95КМ – 119 машин. Самолетов М-4 и ЗМ было выпущено чуть меньше – 116 единиц.

Конечно, дальности Ту-16 сильно не хватало для нанесения ядерных ударов по целям «вероятного противника», находившимся за океаном, однако в случае начала полномасштабной войны в середине 50-х годов бомбардировщики, даже имевшие необходимую дальность, превращались в большинстве своём в одноразовые носители, а потому цель перед экипажами стояла одна – долететь любой ценой.

Реальную угрозу Соединенным Штатам Америки могли создать только тяжелые стратегические бомбардировщики, производство которых в несравнимо меньших количествах было освоено на московском заводе № 23 и куйбышевском заводе № 18 (табл. 2). Нетрудно убедиться, что, «взяв старт» практически одновременно с американской, советская авиапромышленность не смогла долго тягаться с заокеанскими конкурентами. Особенно сильно отставание стало заметным после 1957 г.

В чем дело? Только ли в одной «ракетной эйфории», поразившей Н.С.Хрущева? Может быть, мода на ракеты захватила не только его одного; Или же разработчики новой разновидности средств поражения – баллистических ракет – оказались более динамичными, более способными на новые нестандартные решения по сравнению с теми кто проектировал бомбардировщики? А может быть у создателей авиационной техники, не хватало денег? Или таланта? Вопросов много, и можно попытаться разобраться во всём их многообразии.

Появление советских баллистических ракет Р-5 (слева) и Р-7 (справа) позволило нашему руководству вновь получить весомый аргумент для отстаивания наших интересов на мировой арене.

Ракетная альтернатива

Первой советской ракетой, обладающей «стратегическими» возможностями, стала разработанная в ОКБ-1 С.П.Королева система Р-5М, которая оснащалась ядерной боевой частью. Ее испытательный пуск впервые состоялся на полигоне Капустин Яр в январе 1955 г., а 2 февраля 1956 г. в рамках операции «Байкал» был осуществлен экспериментальный пуск Р-5М с реальным ядерным зарядом на дальность 1200 км. Взрыв мощностью 40 кт, прогремевший над Приаральскими Каракумами, означал, что отныне Советский Союз получил в свое распоряжение ракетный комплекс, способный в мгновение ока уничтожить или, по крайней мере, существенно разрушить любой из европейских или азиатских городов в зоне досягаемости Р-5М. За создание этого оружия звания Героя Социалистического Труда были удостоены разработчики ракеты С.П.Королев, В.П.Глушко, авторы ядерного заряда Ю.Б.Харитон, Я.Б.Зельдович, А.Д.Сахаров и др. В конце 1957 г. на вооружении Советской Армии имелось уже 48 пусковых установок для ракет Р-5М, ими были вооружены шесть инженерных бригад РВГК (так называли в то время соединения, вооруженные баллистическими ракетами).

В конструкции знаменитой королёвской Р-5М советскими инженерами в последний раз были использованы «трофейные» идеи почёрпнутые после знакомства с немецкими ракетами «Фау». В частности, в качестве горючего на тех и других использовался 92– процентный этиловый спирт (впоследствии ракетчики с ностальгией называли его «голубым Дунаем», ведь этот компонент ракетного топлива широко применялся и по другому назначению), а сама ракета была одноступенчатой с радиокоррекцией на начальном участке траектории. Одну из первых инженерных бригад РВГК (72– го) рискнули разместить в ГДР, на передовом рубеже борьбы с империализмом. Но неприятельские разведки вскоре что-то пронюхали, и «заграничное турне» быстро закончилось: спустя восемь месяцев бригада вернулась на территорию СССР, будучи расквартированной в Калининградской области. Впрочем, «грозить оттуда», причём не только шведам, возможность оставалась.

Между тем, в сверхсекретных ракетных конструкторских бюро велась разработка еще более совершенных ракетных комплексов. Под руководством главного конструктора М.К.Янгеля в ОКБ-586 создавалась баллистическая ракета средней дальности Р-12, а в королевском ОКБ-1 в начале 1957 г. заканчивалось рабочее проектирование межконтинентальной ракеты Р-7. В перспективе советские Вооруженные Силы должны были получить еще более совершенную межконтинентальную ракету Р-16, разрабатывавшуюся в ОКБ-586.

В отличие от Р-5, жидкостные ракетные двигатели Р-12 работали на высококипящих компонентах, что позволило примерно вдвое увеличить дальность стрельбы и повысить боеготовность комплекса. Гарантийный срок хранения ракеты в заправленном состоянии был доведен до 30 суток. Кроме того, мощность тяжелого боевого блока, которым могла оснащаться ракета, составляла 2 Мт, что при стрельбе по площадной цели вполне компенсировало все ошибки наведения. 22 июня 1957 г. был осуществлен первый пуск ракеты Р-12 с полигона Капустин Яр, а спустя полтора года завершились ее государственные испытания. Серийное производство Р-12 началось в 1958 г., первые полки заступили на боевое дежурство через два года.

Разработка межконтинентальной ракеты Р-7, знаменитой «семерки», была начата в мае 1954 г. Спустя три года состоялся первый пуск, а затем 270-тонные ракеты Р-7 стали стартовать ежемесячно. Четыре пуска из первых семи оказались успешными, но гораздо большее значение имел благополучный запуск простейшего спутника на орбиту вокруг Земли. В 1958–1959 гг. проводились совместные испытания ракет Р-7, в ходе которых была получена 50-процентная вероятность доставки головной части к цели с заданной точностью. Важнейшим недостатком первого отечественного межконтинентального ракетного комплекса была большая длительность подготовки к пуску, на первых порах составлявшая едва ли не сутки. Поэтому главным предназначением «семерки» со временем стали запуски космических кораблей и аппаратов.

Постановлением Совмина СССР в декабре 1956 г. была задана разработка межконтинентальной ракеты Р-16 с ЖРД, работавшими на высококипящих компонентах, что обеспечивало длительное дежурство ракеты (до 30 суток) в заправленном состоянии. При стартовой массе 141 т ракета Р-16 должна была обладать способностью забрасывать «легкий» боевой блок мощностью 3 Мт на расстояние 13 ООО км. В конце пятидесятых велись рабочее проектирование и изготовление ракеты. Правда, в ходе подготовки к первому пуску 24 октября 1960 г. погиб первый главком РВСН маршал артиллерии М.И.Неделин и еще более сотни разработчиков ракеты и военнослужащих из стартового расчета.

Справка об основных ТТХ баллистических ракет по состоянию на сентябрь 1957 г., как имевшихся на вооружении, так и создаваемых, была представлена на рассмотрение ВРИО главкома ВВС С.И.Руденко в виде таблицы 3.

Очевидно, что как в качественном, так и в количественном плане успехи советских ракетостроителей в 50-е годы прошлого века выглядели гораздо более впечатляющими, нежели достижения самолетостроителей. На фоне нарастающих трудностей с созданием тяжелых бомбардировщиков, сопряженным с разработкой дорогостоящих экономичных двигателей, сложного радиоэлектронного оборудования и не менее хитроумного вооружения быстрые темпы совершенствования ракет, к тому же относительно недорогих по сравнению с пилотируемыми машинами, не могли пройти незамеченными.

Заметим, что американские ракетчики также не оставались в долгу. В 1956 г. на вооружение армии США поступила баллистическая ракета «Редстоун» с ядерной боеголовкой, в 1958 г. в составе Стратегического Авиационного Командования началось развертывание ракет средней дальности «Юпитер» и «Тор», а в 1959 г. – первой американской межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас-D» с дальностью порядка 10 ООО км. Весьма крупным успехом американских специалистов было создание малогабаритной межконтинентальной ракеты «Минитмен», для которой в короткий срок была разработана новая рецептура твердого, так называемого «смесевого» топлива.

Стоит подчеркнуть, что зенитные ракетные комплексы в то время проходили зачаточный этап развития и были не в состоянии перехватывать боеголовки стратегических баллистических ракет, тем более оснащенных средствами прорыва ПРО. Меч в очередной раз оказался эффективнее щита. Это поняли не только ученые и военные. Это стало очевидным и для политиков, способных изменять направление финансовых потоков и интеллектуальных усилий многотысячных коллективов разработчиков боевой техники.

Выступая на сессии Верховного Совета СССР 14 января 1959 г., Н.С.Хрущев впервые во всеуслышание заявил, что именно баллистические ракеты должны занять центральное место в военной стратегии и стать решающим фактором как в европейских войнах, так и в войне с участием сверхдержав. Отныне начало всеобщей ядерной войны стало ассоциироваться с массированным ракетным ударом, отразить который было невероятно сложно.

Таблица 3. Данные советских баллистических ракет.

Характеристика	Р-1	Р-2	р-11	Р-11М	Р-5М	Р-12	Р-7	Р-16
Дальность максимальная, км	270	590	270	150	1200	2000	8000	10000
Дальность минимальная, км	50	200	50	60	500	800	5000	5000
Точность стрельбы по направлению, км по дальности, км	+ 6,4 ± 6,0	+ 2,0 ± 8,0	+ 5,2 ± 6,0	+ 1,0 1* [Закрыть]± 1,0 2* [Закрыть]	+ 4,8 ± 8,4	+ 4,0 1* [Закрыть]± 5,0 2* [Закрыть]	+ 10,0 1* [Закрыть]± 10,0 2* [Закрыть]	+ 8,0 1* [Закрыть]± 10,0 2* [Закрыть]
Тип боевой части	Обычный	Обычный	Обычный	Спец.	Спец.	Спец.	Спец.	Спец.
Максимальная скорость, км/ч	1450	2200	5120	3800	11200	14550	24000	—
Скорость у цели, км/ч	830	700	5350	2700	3880	3700	4000	—
Высота подъёма, км	77	130	79	50	280	460	12000	—
Стартовый вес, т	13,3	20,6	5,35	5,4	29	42,2	270	—
Топливо	спирт	спирт	керосин	керосин	спирт	ТМ-195	спирт	—
	кислород	кислород	азотная	азотная	кислород	АК-27	кислород
			кислота	кислота
Старт	подвижный	подвижный	подвижный	подвижный	подвижный	подвижный	стационар.	стационар.

1* для 80 % ракет.

2* для 90 % ракет.

Информация к размышлению первая: самолёты

Те положения, которые были озвучены для всего мира в 1959 г., еще за два года до этого стали «головной болью» для главкома ВВС К.А.Вершинина. Главный маршал авиации, само звание которого предполагало расстановку приоритетов в отношении боевых самолетов и ракет, «плавно дрейфовал» в сторону все большего признания роли последних. Правда, постоянно настаивая на том, что «все летающее должно принадлежать ВВС». Например, в ходе «обмена мнениями» в Президиуме ЦК КПСС, имевшего место в ноябре 1957 г., вскоре после запуска первого спутника, он предлагал «иметь в составе ВВС: