Текст книги "История Авиации 2003 05"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Комсомолец – на «комсомолец»!

Пока военные утрясали вопрос с требованиями на самолет с автомотором, ОАХ реализовал свой интерес в воплощении данной задумки, направив на ГАЗ конструктора Грибовского. Грибовский руководил Московским КБ ОСОАВИАХИМа МКБ ОАХ) и в основном занимался планерами, а самолеты строил от случая к случаю – по получении производственной базы. В связи с решением ОАХ 17 марта заместитель главного конструктора ГАЗ Е.В.Агитов писал Грибовскому, что тот с 1-го числа зачислен в штат ГАЗа, и ему была выделена квартира. Именно так, перспективному инженеру (ранга ведущего конструктора, начальника производственного подразделения, руководителя научно-технической темы) для создания режима наибольшего благоприятствования выделялась отдельная квартира, устанавливалась заработная плата в примерно 1,5 раза больше, чем у высокооплачиваемого госчиновника (исключая партийный аппарат и органы госбезопасности), и в 2 раза выше, чем у высококвалифицированного рабочего, а также предоставлялся автомобиль для поездок на работу или по иной служебной надобности. Использование автомобиля для не служебных поездок, скажем на дачу, каралось по всей строгости социалистической законности.

2 апреля 1936 г. Начальник ВВС Алкснис утвердил требования на «самолет войсковой связи и сопровождения под автомотор ГАЗ», но ещё до того, как Грибовский появился в Горьком, а военные и ОАХ смогли конкретизировать свои пожелания, 10 марта на ГАЗе изготовили первый серийный автомотор М-1.

Вскоре в колесном цеху завода ГАЗ соорудили выгородку, за которой и разместилось «Отделение Опытного Авиастроения ГАЗ», а свой будущий самолет Грибовский назвал Г-23. Это был двухместный свободнонесущий моноплан с нижним расположением крыла. Крыло – однолонжеронное (лонжерон расположен на 25 % хорды крыла). Профиль крыла – ЦАГИ P-III, с толщиной у корня 16 % и несколько меньшим на законцовках. Корневая часть, законцовки и носок крыла до лонжерона обшивались фанерой. Для жесткости обшивка носка подкреплялась пятью стрингерами. Остальная часть крыла имела полотняную обшивку. Нервюры – ферменного типа из реек. Элероны – с фанерной обшивкой, они крепились к вспомогательному лонжерону. В средней части крыла имелось две поперечные перегородки с выемками для установки пилотских сидений. Последние пришлось делать по причине того, что крыло на Г-23 целиком снизу подсоединялось к фюзеляжу на четырёх узлах: двух передних на основном лонжероне и двух задних на вспомогательном.

Работами по двигателю по-прежнему руководил Е.В.Агитов. Они выполнялись «Спецгруппой самолетных моторов». В мае на КСМ-1 установили, если можно так выразиться, «авианизированный» вариант мотора М-1, но опыт оказался не вполне удачным, и мотор вернули на доработку. В результате реконструкции был получен мотор ГАЗ(М)-60, который являл собою практически новое изделие, лишь по отдельным узлам унифицированное с базовым. Иными словами была произведена глубокая модернизация. Новая силовая установка имела следующие отличия от базовой модели:

«1. Степень сжатия увеличена с 4,6 до 5,6.

2. Чугунная головка блока заменена алюминиевой.

3. Увеличение проходного сечения всасывающих труб.

Надежность работы:

1. Улучшением смазки подшипников, увеличением давления масла.

2. Увеличением прочности стандартных поршней.

3. Установлением двойного зажигания.

Уменьшение веса:

1. Высверливание шейки вала.

2. Обточены и отфрезерованы контр-балансы.

3. Всасывающие трубы изготовлены из алюминиевого литья.

4. Головка блока сделана алюминиевой.

Специальные переделки.

1. Установлен носок коленчатого вала для втулки винта.

2. В картер носка коленчатого вала установлен опорный подшипник для восприятия тянущих усилий винта.

3. Установлена из алюминиевого сплава крышка распределения для монтажа двух дистрибьюторов динамо-машины, водяной помпы и привода к счетчику оборотов».

Надо сразу оговориться, что мотор М-1 (как и ГАЗ-М и ГАЗ-MM) являлся прямым потомком мотора ГАЗ-А, то есть, появился в результате его коренной переделки. Двигатель вышел предельно теплонапряженным. Резерв дальнейшей модернизации и совершенствования был практически полностью исчерпан. При установке на легковой автомобиль или мелкое судно это сказывалось не столь сильно, а вот на бронемашине или самолете недостаток «лошадей» проявлялся со всей очевидностью.

Летом 1936 г. ГАЗ посетил Серго Орджоникидзе, проявивший неподдельный интерес к строящемуся Г-23. Сам Грибовский бывал на ГАЗе ненамного чаще товарища Серго, поэтому о ходе работ ему письменно сообщал Е.В.Агитов. В послании от 30 августа 1936 г. сообщалось: «Судя по первым 5 полетам (3 м, 3 м, 5 м, 12 м и 3 м) самолет удался. Гораздо хуже с мотором, который сдал из-за перегрева и задира первого цилиндра… Числу к 10 можно будет возобновить испытания… Прошу сообщить, когда можно ожидать получения чертежей на Г-24». 5*

[Закрыть]

Прознав о Г-23, председатель ЦС ОАХ СССР Эйдеман 1 сентября 1936 г. в письме и.о. (исполнявшему обязанности. – Прим. Авт.) директора завода им. Молотова и в копии начальнику НИИ ВС РККА возмутился: «По докладу инженера Управления Авиации ОАХ т. Войткевича мне известно, что построенный опытный самолет конструкции т. Грибовского под мотор ГАЗ – 60 л.с. уже испытывался в полете.

Причем это было произведено без письменного разрешения НИИ ВС РККА, что противоречит существующему положению о конструировании и постройке опытных самолетов.

Пример прошлого года катастрофы самолета «Борис Шеболдаев», построенного Новочеркасским авиаинститутом, обязывает меня предостеречь Вас о недопустимости дальнейших летных испытаний Вашего самолета до согласования вопроса о возможности и о порядке испытаний с НИИ ВС РККА.

Со своей стороны считаю целесообразным, после окончательной земной доводки мотора, оформить передачу самолета для испытания в НИИ ВС РККА путем вызова оттуда приемщиков».

Эйдеману ответили 2 сентября и.о. директора ГАЗ С.С.Дыбец и начальник «Отделения Опытного Авиастроения» Е.В.Агитов, направив письмо № 2703.63, в котором сообщали, «что перед испытаниями самолета конструкции т. Грибовского под мотор ГАЗ-60 л. с. нами было послано соответствующее извещение начальнику НИИ ВС РККА комбригу Бажанову по указанию которого самолет и расчетные данные были на месте изучены представителем НИИ ВС инженером 2-го ранга т. Калилец К. А., который принял участие в первой рулежке самолета и не нашел препятствий к дальнейшему его испытанию, при чем было условлено, что по окончании доводки моторной группы тов. Калилец вновь прибудет в Горький для участия в испытаниях».

Имея поддержку нового начинания в лице Алксниса и Орджоникидзе, «Отделение опытного авиастроения» могло сквозь пальцы смотреть на гневные письма отдельных руководителей. К тому же число приверженцев данного типа конструкций возрастало и среди крупных руководителей, к числу последних вскоре присоединился Начальник авиации ОАХ Уваров, возлагавший на самолёт большие надежды.

Параллельно доводке Г-23 строился и второй экземпляр, в связи с чем, 21 октября 1936 г. Агитов писал Грибовскому: «Просьба получить и обеспечить дублер Г-23 трубами для ног – здесь их нет». Отождествлять Г-23 «№ 2» с Г-2Збис не следует, поскольку они строились на разных заводах в разных городах с интервалом более полугода. Данный самолет, по всей вероятности, так и не будучи облетан, разрушился в ходе статических испытаний на заводе № 21.

Первый полет Г-23 с, казалось бы, доведенным мотором выполнил 9 ноября 1936 г. летчик Алтынов. 15 ноября доводка аппарата завершилась, и можно было приступать к госиспытаниям. Самолет Г-23 в сопровождении Г-22 прилетел в Москву, совершив по дороге вынужденную посадку из-за остановки мотора. Аэропланы пилотировали летчик Гродзянский и самолично Грибовский.

21 ноября 1936 г. Зампред ЦС ОАХ по авиации Комдив Уваров писал Начальнику НИИ ВС РККА Комбригу Бажанову:

«Самолет Г-23 с мотором Газ-60 л.с. представляет для Авиации ОАХ первостепенное значение, т. к. при заказе его имелось в виду, что будет покрыт хронический некомплект учебных самолетов в ОАХ.

Поэтому прошу принять самолет Г-23 на государственное испытание и обеспечить выполнение его с возможной скоростью».

5 декабря 1936 г. Уваров просил Баженова допустить директора Планерного завода ОАХ т. Белова и конструктора этого же завода т. Антонова к осмотру самолета Г– 23, поскольку «в зависимости от результатов государственных испытаний, предположено дать Планерному заводу заказ на серийное изготовление этого самолета». Однако выпавший снег затруднял испытание колесного самолета, и 6 декабря Уваров попросил Начальник ЦАК им. Косарева комбрига Дейча выдать начальнику МКБ Грибовскому одну пару имевшихся в аэроклубе лыж к самолету Ш-2.

В будущее Уваров, как и ряд других руководителей молодежных организаций, смотрел с большим оптимизмом. Начало 30-х годов нередко называют периодом комсомольского штурма воздушной стихии. Прозвучавший на 1Х-М съезде ВЛКСМ призыв: «Комсомолец на самолет», не был просто одним из бесчисленных пустых лозунгов. Тысячи молодых людей и девушек рвались в небо. Небо настоящее, а не виртуальное. В то время призывали переходить от модели к планеру, а от планера – к самолету. С моделью все было понятно и просто – доступные материалы были относительно недороги, а отсутствие опыта в постройке летающих моделей компенсировалось возможностью многократного их создания. Пилотируемый планер, особенно пилотажный, изделие куда более затратное, но и здесь – главное не мешать строить, да оказывать необходимые консультации. Переход же от планеру к самолету мог быть осуществлен лишь при условии дешевизны последнего. И такой самолет уже совершал первые полеты. Даже при условии необходимости исправления некоторых дефектов было ясно – до создания дешевого в производстве и эксплуатации, а потому подлинно массового учебно-тренировочного самолета остался даже не шаг, а шажок…

7 декабря 1936 г. Уваров писал Агатову: «Первоначальные данные испытания самолета Г-23 с усовершенствованным Вами автомотором уже установили целесообразность принятия этого самолета для снабжения аэроклубов. В 1937 г. желательно получить до 500 машин.

В связи с последним, выдвигается вопрос о порядке реализации заказа Осоавиахима, т. к. ГУАП оформил свою программу на 1937 год и наш заказ принять не может.

Было бы крайне желательно, чтобы постройку самолетов Г-23 можно было бы производить на ГАЗе, но по имеющимся у меня сведениям, это неосуществимо, посему приходится привлекать к производству коробок (имеется в виду планер самолета. – [рим. Авт.) Планерный завод Осоавиахима.

Для определения производственных возможностей завода по выполнению в 1937 г. заказа, необходимо провести ряд организационных мероприятий, что в свою очередь, можно выполнить только после получения от Вас:

1. Полной спецификации материалов.

2. Всех рабочих чертежей и имеющихся планов.

5*Самолет Г-24 имел ту же схему, что и Г-23, но был одноместным, а потому должен был обладать чуть меньшими габаритами, но так и не был построен – изготовили лишь макет для продувки в аэродинамической трубе. – Прим. Авт.

Серго Орджоникидзе осматривает строящийся самолет Г-23-

Носовая часть Г-23– Горький, 1936 г. На борту самолета хорошо видна надпись, указывающая на дату постройки машины.

Один из вариантов мотора ГАЗ(М)-60 крупным планом.

Прошу сообщить Ваше согласие и спешно выслать таковые в адрес Планерного завода.

Кроме того прошу:

1. Заручиться у директора завода т, Дьяконова согласием на изготовление моторных рам, воздушных винтов, радиаторов, шасси и 1000 моторов М-1.

2. Всемерно ускорить статические испытания изготовленного крыла, для этого целесообразно использовать завод № 21.

По всем затронутым вопросам ожидаю Вашего ответа».

Одновременно было проинформировано и высшее государственное руководство в лице председателя СНК СССР В.М.Молотова, в чей адрес было направлено письмо 6*

[Закрыть] по вопросу:

«О постройке учебных самолетов для авиации ОСОАВИАХИМа.

За невозможностью обеспечить в 1937 г. потребность авиации ОСОАВИАХИМа учебными самолетами У-2-М-11, предвидя резкое снижение программы подготовки пилотов, инструкторов летчиков, планеристов, парашютистов и авиаспециалистов…

Как выход из положения, целесообразно предоставить ОСОАВИАХИМу возможность организовать производство учебных самолетов на Планерном заводе ОСОАВИАХИМа.

Для этой цели, может быть использован опытный двухместный самолет Г-23 с мотором ГАЗ-60 л. с. сконструированный и построенный по инициативе ОСОАВИАХИМа, на Государственном автозаводе им. Молотова. Планерный завод ОСОАВИАХИМа в настоящее время производит только планеры в серийном порядке. Располагает исключительно цехами и оборудованием для деревообработки.

Если этот завод переключить на серийное строительство самолетов, отличающихся от планера наличием металлических частей и винтомоторных установок, то необходимо Планерный завод не только расширить производственной площадью, но и организовать новые-специальные цеха.

При годовой программе в 300–500 учебных самолетов смешанной конструкции единовременные затраты по внедрению их в серийное производство выражаются в сумме 1.750.000 руб., согласно прилагаемой таблицы.

6*Оригинал документа в просмотренных автором документах СНК и ЦК не обнаружен и был ли он завизирован Молотовым пока также остаётся не известным. Текст приводится по сохранившемуся черновику. – Прим. Авт.

Г-23 во время испытаний в НИИ ВВС. Самолет установлен на лыжи Ш-2.

Они были чуть шире и немного короче лыж от самолёта У-2.

Смета стоимости работ.

Наименование работ	Стоимость работ, руб.
Составление рабочих чертежей и организация производства	400.000
Строительные работы по сооружению дополнительных цехов и социальных построек (механический цех, малярный, монтажно-сборочный, конструкторское бюро, котельная) общей кубатурой 10.000 м³	600.000
Оборудование цехов и лабораторий	250.000
Оборудование котельной	100.000
Складское хозяйство	150.000
Жилищное строительство	250.000
Итого	1.750.000

В конечном результате, при условии выпуска заводом 500 машин в год, средняя стоимость одного самолета Г23-ГАЗ 60л.с. составит не более 18500 руб. На основании изложенного прошу об отпуске 1.750.000 руб. и о выделении строительного лимита в сумме 1.000.000 руб.

(Подпись)».

По всей вероятности, Молотов не посчитал нужным запретить работы по авианизации мотора ГАЗ, однако до появления действительно работоспособной версии мотора не мог принять положительное решение о выделении госсредств.

Основанием же для истребования суммы стала направленная директором Планерного завода Беловым инспектору УА ЦС ОАХ Войткевичу ориентировочная смета всех затрат по внедрению в серию самолета Г-23, которая приведена в таблице.

Пока руководство ОАХ и Правительства загружали свои канцелярии работой, в НИИ ВВС начались испытания Г-23. Надо отметить, что к этому времени ситуацией вокруг самолёта первоначального обучения с автомотором заинтересовались «компетентные органы». Причины были очевидны, в Европе дело шло к большой войне, а планы подготовки лётного состава срывались из-за отсутствия самолёта.

В отношении Г-23 «особистов», естественно, заинтересовал ход испытаний и данные, отмеченные в официальных документах, которые они сравнивали с мнениями своей агентуры. Вот, в частности, что можно было прочитать в некоторых сообщениях секретных сотрудников:

«Ход испытания Г23.

Со слов Сеннов Петр Александрович 19 2/1 37 г.

1. До 30/XII с 13/XII полеты производились только в порядке изучения гл. обр. мотора. Сделано ок. 30 полетов.

2. Первый полет специально испытательного назначения был 30/XII. В этот день было сделано 10 полетов, из них 2 предварительных.

Летал летчик Калилец. Замерены взлет и посадка.

(Разбег на лыжах 150 мет., пробег 90)

3. 31/XII было сделано 2 полета Калилец и 4 полета т Нюхтиков.

Тов. Калилец летал для испытания скороподъемности и на потолок (по разбеге – взял 1500 мет).

4. 30 и 31 отказа мат. части не было. Посад, скорость не была зарегестрирована (испорчен прибор)

(Аноним)»

Весьма интересную справку составил сотрудник с неразборчивой подписью: «Справка.

3 января 1937 года комдив т Уваров и я были в НИИ. ВВС РККА, где получили след, отзыв по Г-23.

Инженер летчик т Калилец

1. я сделал не менее 30 полетов (всего ок. 4 часов)

2. Считаю, что Г23 лучше первой машины с Газ-60 л.с. и лучше раза в 2

3. Однако не все наши требования, по результату испытания первой машины, выполнены.

4. Полетный вес на лыжах 710 кгр, что несколько завышено, и от этого и скороподъемность недостаточная.

5. Разбег (при ветре 5–6 м/с) – 150 мет. – время 16//пробег. 90 мет

Командир эскадрильи Стефановский

1. Я ознакомился с машиной в полете

2. К недостаткам в 1 очередь отношу неудачный подбор винта: полная мощность должна обеспечиваться при 1650 об/м, а мотор сейчас дает 1200 об/м. (или мотор не в порядке, или плох винт)

3. Вес конструкции надо снизить.

4. Мало эффективные элероны: надо повысить площадь

5. При посадке, в последний момент, когда берешь ручку на себя (для посадки на 3 точки) у с-та тенденция свалиться в сторону… М. б. вина этому неудачный подбор дужки крыла.

8. Вообще не целесообразным сейчас суммировать все замечания к-ые конструктор Грибовский должен изучить, чтобы исключить их при постройке эталонного образца.

Конструктор Грибовский

1. Считает целесообразным последнее предложение т Стефановского.

2. Предлагает съездить в Горький, где организовать стат. испытания крыла и подобрать все проектные материалы, для доставки их в Москву

3. Проектные работы считает целесообразным провести в МКБ-МОАХ, но с использованием Планерного завода:

1) для заготовки деревян. деталей.

2) для включения констр. работы в организацию завода

3) для включения завода в подготовительные работы к будущему производству, в частности – по заготовке материалов.

На основании личных выводов и указанию т Уварова считаю нужным

1. Получить с Планерного завода смету и план расширения завода.

2. Лично быть в Горьком, чтобы утрясти дел вопросы с заказом моторов, и по правке чертежей Г23 и с проведением стат испытаний.

3. Лично сездить на Касносельскую для переговоров по заказу деревян винтов к с-

(подпись неразборчива)».

Не менее интересная информация содержится и в другом документе:

«Справка

1. 5/1 при посадке Калилеца с плюхом, оказалось (на пр. стороне) трещина фанеры лонжерона плоскостей в узле крепления шасси.

С-т был просмотрен в нескольких мест, (снято крыло, вскрыт лонжерон) и поставлена в месте трещины, новый усиленный кусок фанеры.

2. По видимому, 17/1 начнут летать.

3. Динамо отремонтировано – счет будет представлен.

Примечание: записано 17/1 со слов т Грибовского и Баранова.

P. S.

I В Горьком уже готов 2ой экз-р с некоторыми усовершенствованиями.

II т. (фамилия неразборчива. – Прим. Авт.) мне говорил, что недостаточное количество масла учавствует в циркуляции, почему быстро реагирует на нагрев и все дело спасает только чуткость радиатора.

III Статиспытаний крыла задерживает. (Аноним)»

Госиспытания не позволили полностью выявить характеристики самолета, т. к. произошло несколько аварийных остановок двигателя. Одна едва не закончилась катастрофой. Перенапряженный двигатель работал с перебоями. Мотор требовал серьёзной доводки, а по большому счёту замены на более мощный, но такого двигателя в распоряжении конструкторов не имелось. Итог испытаниям подвела 31 января 1937 г. группа летчиков НИИ ВВС в составе которой были такие опытные специалисты как Стефановский, Петров, Долгов и др., прямо на совещании заявившие, что: «С этим мотором данных У2 достичь нельзя». Испытатели также отметили недостаточную поперечную устойчивость. Результаты госиспытаний 26 февраля 1937 г. утвердил начальник ВВС Я.Алкснис. Были получены следующие значения:

Масса пустого – 486 кг Полетный вес – 712 кг Вес нагрузки – 230 кг Практический полетный вес на лыжах при испытании – 703,5 кг Потолок – 2480 м Вираж на высоте 500 м – 14 секунд Разбег – 150 м Пробег – 90 м.

Всего было совершено 55 полетов общей продолжительностью 16 часов 45 минут.

К лету 1937 г. двигатель ГАЗ(М)-60 все же довели до работоспособного состояния. После доводки мотора были проведены дополнительные заводские испытания самолёта, подтвердившие недостаточную эффективность руля направления. Недостаток исправили очень просто, приклепав к задней кромке дюралевую пластину.

После доработки Г-23 принял (не особо разгоняясь) участие, как сообщалось в советских газетах, в большом перелете спортивных самолетов по маршруту Москва – Севастополь – Москва. Архивные документы более детально конкретизируют маршрут: Москва (Тушино) – ларьков – Запорожье – Севастополь (Кача) – Запорожье – Харьков – Орел – Москва (Тушино). Поскольку запас топлива Г-23 был невелик, в передней кабине устроили вместительный бензобак. Казалось бы, при выработке топлива должна измениться центровка. Ничего подобного! Опорожнение бака, расположенного вблизи центра тяжести, не оказывало существенного влияния на устойчивость и управляемость.

В перелете участвовали около двух десятков самолетов, из них 13 конструкции А.С.Яковлева 0 ходе перелета позднее в своей книге «Голубая спираль» вспоминал конструктор А.С.Москалев: «Почему-то для гонок выбрали на удивление плохую погоду, которая стояла почти по всей трассе полета. Рваные низкие облака, сильный шквалистый ветер и ливневые дожди. 24 июля 1937 года в 4 часа утра начались гонки легкомоторных самолетов, главным образом с мотором М-11 и только два самолета Яковлева были с мотором Рено. Вне принятых правил гонок шли самолеты САМ-5-2 бис, АЙР-12бис и Электронная машина А.Л.Гиммельфарба ЭМАИ-1, пилотируемая летчиком Жуковым.

Организованы гонки были очень плохо. Из-за ливневых дождей грунтовый аэродром в Тушине раскис. Видимость была настолько скверная, что летчик Б.Н.Кудрин, летевший на самолете АИР-Юбис, заблудился и, не найдя выхода из Москвы, кое– как возвратился обратно. И все таки, самолеты один за другим уходили на юг… Организаторы перелета уже почувствовали, что дело идет не очень ладно и, видимо, махнули на все рукой. Когда самолеты улетели, было еще раннее утро. Все мы не выспались и сонные пошли в штаб перелета, где была сосредоточена связь по трассе перелета, главным образом, проводная. В штабе были Дейч, Яковлев, Косарев, Грибовский, я и Коссов (Главный конструктор моторного завода № 16)…

Стали ждать сообщений с трассы. Яковлев разложил график перелета своих самолетов, в котором стал отмечать движение машин по трассе. Первое сообщение, помнится, пришло из Орла. Летчик Зайцев, летевший на машине УТ-1 с мотором М-1, из-за отказа мотора сделал вынужденную посадку на крышу дома и разбился.

С этого момента начались неприятности с мотором М-11. Второе сообщение поступило со станции Поныри. У самолета САМ-5– 2 бис у станции Возы отказал мотор. Идя из-за низкой облачности на малой высоте, летчик едва перетянул глубокий овраг и, потеряв скорость, перешел в крутое планирование, ударился колесами о землю и перевернулся – полный капот.

Самолет за два часа прошел 400 км и шел хорошо, но вдруг стал глохнуть мотор. Можно представить, как выбрались из самолета путешественники, особенно трудно было выбраться Фиксону. В конце концов, все отделались небольшими царапинами и ушибами. Я, конечно, загрустил. Тут ко мне подошел Грибовский и стал успокаивать, говоря это еще цветики, посмотрим, что будет дальше. А дальше пошли сообщения о вынужденных посадках из-за мотора М-11. Самолет Грибовского после вьшужденной посадки пытался взлететь, но на взлете ударился колесами о препятствие и сделал скоростной капот.

Яковлев, отмечая выбывающие из испытания машины, бормотал: «Пионтковский, хорошо идет – прошел Харьков, Запорожье…» и вдруг сообщение, что у города Джанкоя на самолете АИР-12бис вырвало цилиндр в моторе М-11, и самолет сделал вынужденную посадку. Насколько помнится, ни один из самолетов, имевший мотор М-11 в 100 л.с. не обеспечил выполнение задания, и в Москву возвратились с успехом только самолеты УТ-1 и УТ-2 Яковлева с французскими моторами, самолеты с моторами М-Иг – 145 л.с. УТ-1 (Дымов), АИР– 11 и Г-20. Кроме них с опозданием прилетела авиетка Грибовского Г-23 с автомобильным мотором Агитова.

Электронный самолет Гиммельфарба, летевший вне конкурса, как имеющий более мощный мотор, с летчиком Жуковым в пути заблудился. Долго где-то летал, доставляя комиссии по перелету дополнительные беспокойства, и, наконец, появился в Харькове…».

Агитов (в фуражке и очках) и Грибовкий (в «лётческих» очках) «расшевеливают общественность». Спиной в кадр справа стоит директор завода С.СДьяконов. К сожалению, это один из последних снимков директора, на дворе стоит осень 1937 года…

Гродзянский (в летном обмундировании), Агитов (в очках), Грибовский (с папиросой) на фоне Г-23. Хорошо видно, что вырез под переднюю кабину заделан, поскольку там установлен дополнительный бак.

Как видно, Г-23 относился к числу немногих аэропланов, завершивших путешествие без приключений. Таким образом, к лету 1937 г. была успешно разрешена задача создания дешевого учебно-тренировочного самолета с автомотором. Машина была доведена до годного к регулярной эксплуатации состояния, а глубокая модернизация автомобильной силовой установки с устранением выявленных ранее конструктивных недостатков позволила получить потенциальный эталон для серийного производства.

16 сентября Агитов писал Грибовскому: «Областная парторганизация очень интересуется судьбой Г-23, у меня нет подробной информации». Посчитав, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Грибовский решил показать «товар лицом». Г-23 под управлением летчика Гродзянского и Г– 22 под управлением Грибовского прилетели в Горький. Впоследствии Грибовский говорил, что ему с Агитовым удалось «здорово расшевелить» общественность. Правда, «расшевеление» общественности очень скоро было сведено на «нет» репрессиями и последовавшими за ними кадровыми перестановками. В частности, директор ГАЗа Сергей Дьяконов и глава Обкома партии Карел Прамнек были расстреляны как «враги народа». Люди, от которых зависело решение судьбы Г-23, один за другим исчезали с политической арены. Но даже не эти события определили дальнейшую судьбу «авианизированного» автомотора…

Продолжение следует.

СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Михаил Павловский