Текст книги "Immortality (СИ)"

Автор книги: Ирма Грушевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Часть 12

Soundtrack – Holding on and letting go by Ross Copperman

Рассказ о том, как получилось, что дружной семьи Калленов больше не существовало, был недолгим. Карлайл и Эсми относились к этому по-разному. Вернее, рассказывали по-разному. Карлайл констатировал факты, Эсми же умело скрывала материнскую боль, говоря о собственной дороге каждого из своих приёмных детей.

– В поступках Элис я никогда не искал логики, – пояснял Карлайл. – Я всегда боялся, что когда-нибудь они с Джаспером исчезнут из нашей жизни так же внезапно, как и появились. Вот только к тому, что исчезнет одна Элис, я готов не был.

– Когда это произошло? – спросила я тихо, уверенная, что знаю ответ. Карлайл подтвердил мои догадки:

– Около восьми лет назад.

Каллены сдержали своё обещание и ни о чём меня не расспрашивали. В тот первый день, умывшись и переодевшись в мягкий спортивный костюм, пахнувший Эсми, я спустилась на первый этаж, полная решимости всё им рассказать. Испачканный кровью диван исчез, и тёмное пятно на выгоревшем от времени ковре на том месте, где он стоял, бросалось в глаза. Нахмурившись, я смотрела на него, чувствуя себя таким же пятном, портящим интерьер этой идеальной гостиной. Не было ничего в моём существовании, что могло бы исправить положение. Моя решимость таяла, подобно чистящему средству под мощной струёй воды, и я лишь молча пялилась на место, где раньше стоял диван, заламывая пальцы и не решаясь поднять глаза.

Надо ли говорить, что на следующее утро этого ковра не было.

– Я верю в свою девочку, Белла. Верю, что она обладает множеством знаний, которые неподвластны моему разуму. Я знала, её уход – не дань капризам, и уж точно не от желания причинить боль Джасперу или всем нам. И её звонок, – Эсми с неприкрытой надеждой смотрела на меня. – Этот звонок вернул нас к жизни. Мы не слышали её восемь лет, и тут она звонит Карлайлу и просит приехать в наш старый дом в Форксе.

– А где вы жили до этого?

– В Торонто. Карлайл два года работал в отделении скорой помощи муниципального госпиталя.

– И, бросив всё, вы вернулись в Форкс по звонку Элис?

Эсми удивлённо вскинула брови:

– А как иначе? Она наша дочь.

Разница в возрасте – в том возрасте, в котором они перестали быть людьми, – между родителями Калленами и их детьми едва ли превышала десять лет, но для Эсми и Карлайла это не имело никакого значения. Эти пятеро были их детьми, и они стойко, но очень горько переживали разлуку.

– Джаспер ещё какое-то время оставался с нами. Надеялся, что Элис вернётся. И мы тоже надеялись, но с каждым днём эта надежда таяла. – Карлайл говорил медленно, заново переживая те нелёгкие времена. – Ни он, ни я, ни кто-либо из нас не верили в то, что уход Элис – случайность. Мы анализировали события того дня по минутам. И не только того дня, но и предыдущих. Все заметили, что в последние несколько дней с Элис что-то происходило. Она выглядела обеспокоенной, даже измученной, но что стало причиной этого… – Карлайл замолчал, задумчиво качая головой. – Потом был один странный звонок. – Он вскинулся, быстро посмотрев на меня, и снова опустил голову. – За несколько часов до того, как мы поняли, что Элис ушла, её искал Эдвард.

А вот и разгадка.

Значит, Элис ушла после нашего последнего разговора. Не смогла вынести груза ответственности за принятые решения? Поняла, что больше не сможет врать? Испугалась разоблачения?

Я горько усмехнулась: всё, чего Элис так боялась, произошло. И хоть Эдвард был жив, семьи больше не существовало.

Ну, ладно я, ладно – она сама, ладно Джаспер – хотя я искренне недоумевала, как Элис могла допустить расставание с ним, – но неужели из-за решения, принятого много лет назад этой маленькой, обладающей сомнительным даром предвидения вампирши, должны страдать её приёмные родители?

Вся злость, которую, казалось, я давно уже из себя изгнала, вернулась. Если бы сейчас Элис возникла на пороге дома, с каким удовольствием я свернула бы её хрупкую шейку.

Не за себя мне было обидно, а за этих людей, этот покинутый дом, по которому сейчас порхала Эсми в надежде, что моё появление оживит его.

Я была уверена, что, имей я возможность питаться человеческой пищей, Эсми не покидала бы кухню, готовя для меня. Вместо этого она с огромным вниманием следила за каждым моим движением, каждым жестом, в надежде предугадать мои желания, коих у меня, разумеется, не было. Что касаемо еды, я всё ещё была сыта. И той информации, что давали Каллены о своих детях, было более чем достаточно. Излишнее любопытство подобно проворачиваемому в ране ножу.

И всё-таки иногда я не выдерживала и задавала вопросы:

– А Эммет и Розали? Что с ними?

Карлайл переглянулся с женой. Эсми ответила ему долгим полным тоски взглядом и почти незаметно кивнула. Будто дала разрешение, заверив, что выдержит, когда он начнёт говорить.

– Эммет отправился вместе с братом на поиски Элис. Их не было около полугода. Эммет вернулся один. В какой-то момент Джаспер просто от него ушёл. Сам Эммет говорил, что брат несколько раз прогонял его, не желая, чтобы остальные члены семьи страдали из-за него с Элис.

Я заскрипела зубами. Никого ты не пожалела, Элис. Даже любимого.

– Вскоре после его возвращения Эммет и Розали уехали. Решили идти своей дорогой. Я думаю, это было правильно.

Ну ещё бы. Ещё бы вы не считали это правильным!

Ох, Элис!

– Джаспер нашёл её?

– Мы не знаем, – Эсми грустно пожала плечами.

– Он не даёт о себе знать?

– Нет, – тихо проговорил Карлайл. – И я его понимаю.

– А другие?

– У Эммета и Розали всё в порядке. Они сейчас на севере Канады. Звонят нам раз в несколько месяцев. У них всё в порядке, – снова повторила Эсми, будто боясь, что я не поверю ей. – А Эдвард…

Я заметила, как рука Карлайла, в которой он всё это время держал её руку, предупредительно сжалась.

– Всё в порядке, – позволила я себе улыбку. – Я знаю, что у Эдварда всё хорошо.

– Знаешь? – вскинулась Эсми. – Ты видела Эдварда?

– Однажды.

– О! – Её глаза удивлённо округлились, но она быстро взяла себя в руки. – Что ж, это… Это…

– Когда ты видела Эдварда, Белла? – тихо спросил Карлайл.

– Восемь лет назад.

– Восемь лет назад, – машинально повторил доктор Каллен. Идеальный лоб прорезала маленькая морщинка. Он силился понять, сопоставить факты, но пока ему это не удавалось.

А я не хотела ничего объяснять. Не сейчас.

Спустя неделю после кровавой бойни в Сиэтле полиция так и не смогла дать вразумительного объяснения произошедшему. Интерес общественности был огромен: ни один выпуск новостей на региональных каналах не обходился без информации о ходе расследования. Несколько общенациональных телекомпаний повторили сюжеты своих коллег, проводя собственные изыскания, сравнивая различные случаи нераскрытых преступлений. Можно было не надеяться, что об этой истории скоро забудут. Хотя… Интересно, уделялось бы ей столько внимания, если бы один из растерзанных мною подонков не оказался сыном сенатора.

Колин Феллон представлял собой сдержанного политика, которого даже такая страшная трагедия не заставила потерять самообладание. Он с непроницаемым выражением лица выслушивал заверения начальника департамента полиции Сиэтла и лично губернатора штата, что преступление, совершенное в отношении его единственного сына – Ричарда «Рика» Феллона – и его друзей, будет раскрыто в кратчайшие сроки. Когда этого и не произошло, сенатор заговорил о некомпетентности и коррупции, не преминув напомнить об общем несовершенстве пеницитарной системы страны. С каждым днём его выступления всё больше напоминали предвыборные заявления, но никто не смел пенять на это безутешному отцу.

Тех крох информации, которой делился полицейский департамент, было не достаточно ни журналистам, ни страждущей до сенсаций публике. Слухи ходили самые разные. Версия взбесившегося гризли была основной, хотя зоологи, сидящие на мягких диванах телевизионных студий всевозможных ток-шоу, с жаром её опровергали. Второй по популярности была версия ритуального убийства. Одна из радикальных сект даже взяла на себя ответственность за это преступление, но информация быстро была опровергнута.

Фотографии улыбающегося Рика Феллона и его друзей мелькали на телеэкранах. Лучший ученик, подающий надежды нападающий университетской бейсбольной команды, один из самых завидных женихов Сиэтла… И не слова о более полусотни дисках с записанными на них изнасилованиями. Сколько усилий приложил отец, чтобы покрыть преступления своего безвременно ушедшего сына, можно только догадываться. Может, диски были уничтожены сразу, до того, как полиция нашла их. Может, кто-то в высшем руководстве посчитал, что общественный резонанс при их обнародовании мог бы стать настолько велик, что смёл бы под собой не только сенатора, но и весь департамент полиции штата. Версия интеллигентного мученика была красивее, а с нападками разгневанного отца успешно справлялась пиар-служба.

Я была бы очень наивна, если бы надеялась, что не оставила никаких следов. Минимум, что было у полиции – это мои отпечатки пальцев, и этот факт никоим образом не мог быть проигнорирован. Думаю, Чарли позаботился, чтобы мои данные хранились во всех полицейских базах. Они могли быть уничтожены в связи со сроком давности, но с таким же успехом могли и остаться, затерявшись в терабайтах информации. Однако до сих пор моё имя не всплыло, что, в принципе, было не удивительно: вряд ли кому-нибудь пришло в голову обвинить в страшном преступлении исчезнувшую около века назад девушку. Никто и никогда не сделал бы подобное заявление, не боясь быть осмеянным. Клоунский колпак никогда не сочетался с полицейским мундиром.

Эсми и Карлайл всегда напрягались, когда я включала телевизор. С маниакальным упорством я следила за выпусками новостей, прекрасно осознавая, что если это вижу я, то могут видеть и другие. Глупо было рассчитывать, что кто-нибудь из мира, которому принадлежали я и Каллены, не заинтересуется произошедшим.

Был третий день моего пребывания в их доме, когда позвонил Эммет. Карлайл передал мне разговор с сыном, первым дело предупредив, что ни обмолвился обо мне ни словом. Эммет искренне волновался за отца и мать. Уж кому-кому, а вампиру было понятно, кто мог растерзать четверых здоровых молодых людей, превратив их в кровавый фарш. Северо-Западное побережье США было негласной территорией Калленов, и всё, что происходило здесь, автоматически связывалось с ними. Подобный вызов никак не мог быть проигнорирован, и если даже Эммет обратил на это внимание, то глупо было рассчитывать, что и другие не заинтересуются.

Я предполагала, кто мог быть следующим заинтересованным, но не думала, что свой интерес он проявит так скоро.

Часть 13

Soundtrack – Safe & Sound by Taylor Swift

Я сразу почувствовала, что произошло что-то непредвиденное, когда Карлайл и Эсми в тот день вернулись с охоты. Они долго не хотели оставлять меня одну. Виноватый взгляд Эсми был полон тоски, и тёмные синяки под её почти чёрными глазами заставили меня дать клятвенное обещание, что в их отсутствии я не исчезну.

Я ждала их возвращения в гостиной, гадая, сколько ещё времени мне не нужно будет питаться. Почему-то вспомнился давний разговор с Эдвардом, где он назвал образ жизни вампира-вегетарианца «неспособным удовлетворить жажду, но достаточным для поддержания жизни». О, я бы многое отдала, чтобы никогда не иметь возможность удостовериться в правильности этого утверждения: поддержание существования – ничего другого кровь животных дать не могла. Но сейчас по моим окаменелым венам текла живая, человеческая кровь, и впервые за много лет я по-настоящему ощущала себя живой. Ох, как я теперь понимаю тех из нас, кто не особо щепетилен в выборе жертвы. Все мы в глубине души завидуем людям, мечтаем наслаждаться теми чувствами, что могут испытать только живые, и забираем жизни в иллюзорном желании в ним приблизиться. Ничего слаще этого желания для вампира не существует, и я понимала, что до сих пор подвергнута искушению вновь вкусить эту сладость.

До сих пор мне не удалось поговорить на эту тему с Карлайлом, но что может вампир-вегетарианец знать о моём состоянии? Карлайл, который не убил ни одного человека – впрочем, как и Эсми, – не помогут справиться с этой жаждой. Никакой страшной практики, одни предположения. Мне нужен был тот, кто убивал, но смог остановиться. Мне нужен был кто-то другой, но никому другому я не смогла бы открыться. Каллены – единственные, кто знали обо мне, и я собиралась приложить все усилия, чтобы так было и впредь.

Может, стоило присоединиться к охоте? Может, чем скорее я начну разбавлять яд человеческой крови, отравивший мою душу гораздо больше, чем тело, тем быстрее избавлюсь от этого пугающего чувства сытости? Меня останавливала необходимость возвращения способности становиться невидимой: прошло пять дней с момент катастрофы, а щит только-только начал работать. Слабо, неохотно, как болтающийся на расщепленной трубочке большой мыльный пузырь – вот на что было похоже моё защитное поле. Впервые за много лет я была уязвима, и нечего удивляться, что это беспокоило. Я не могу покинуть Калленов, не восстановившись, во всех смыслах этого слова. За этими размышлениями они и застали меня.

Эсми выглядела подавленной и, извинившись, поднялась к себе. Через мгновение я услышала шум бегущей воды в ванной.

Карлайл задержался в гостиной, и этого было достаточно, чтобы я смогла начать разговор.

– Вам лучше сразу сказать, что произошло, доктор Каллен.

Одно мгновение он смотрел на меня, затем сел на диван и взял мою руку.

– Мне звонил Аро.

– Кто это?

– Аро – глава клана Вольтури.

Я вырвала руку и стремительно слетела с дивана:

– Я немедленно ухожу.

– Белла! – Он в мгновение оказался рядом, кладя обе руки мне на плечи. – Я прошу тебя дать мне шанс всё уладить.

– Нет. Вы и так сделали достаточно. Я предупреждала, что уйду при первой же опасности для вас с Эсми.

Карлайл наклонил голову, пытаясь поймать мой взгляд.

– Белла, мы с Аро знакомы настолько давно, что прекрасно знаем все скрытые мотивы друг друга. Его заинтересовала ситуация в Сиэтле, но не настолько, чтобы не поверить, что у нас всё под контролем.

Я смотрела с добрые янтарные глаза, но пока не могла прочитать их выражение.

– Должно быть, вы были очень убедительны.

– Сохранность тайны рода – главное правило вампирского мира. То, что привело тебя к нам, – Карлайл посильнее сжал мои плечи и чуть встряхнул, – не приведёт к раскрытию этой тайны. Но Вольтури не могут проигнорировать факты, девочка. У меня достаточно сил и опыта убедить их, что это дело рук кочевника.

– Они потребуют предоставить им его голову. Вряд ли другие объяснения их удовлетворят.

– Не обязательно. Мне достаточно было дать понять, что Каллены – сильный клан, способный сам разобраться с нарушителем закона, и дать гарантию, что на нашей территории подобного не повториться.

Сказав это, Карлайл отпустил мои плечи, но остался стоять рядом. Почему-то именно то, что он отпустил меня, позволило предположить, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

– Допустим, что Вольтури вам поверили. И всё? Неужели всё так просто? – Я даже не пыталась скрыть свой сарказм.

– В общем, да, – Карлайл улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Моей задачей было убедить Аро, что этот предполагаемый кочевник не уйдёт от правосудия. Во всяком случае, не от нашего. Никто не охотится на территории, принадлежащей клану, не испросив на это разрешение. Это такой же закон, за нарушение которого карают. Нам, правда, никогда не доводилось разбираться с нарушителями, но лишь по тому, что нарушителей не было. Аро это знать необязательно. Пусть он посылает своих ищеек куда угодно, но только не к нам. Мы сможем постоять за себя, не прибегая к помощи Вольтури.

Я внимательно смотрела на доктора Каллена. За эти дни у меня было достаточно времени изучить его. Бесхитростность была одним из достоинств Карлайла. Как и его недостатком. Он не умел лгать. А сейчас он лгал, и необходимо было как можно быстрее разобраться, в чём именно.

– А как обычно бывает, когда кто-то из нас выдаёт себя?

– Раньше виновного находили, доставляли Вольтури и предавали казни незамедлительно.

– И что изменилось сейчас?

– Как это ни странно, наш мир заключён в гораздо более узкие рамки, чем человеческий.

Карлайл отошёл от меня и опустился на диван. Я села в кресло напротив.

– Да, – продолжил он, – вампиры расселились по всему земному шару. Но больше мы не плодим себе подобных так часто, как делали это раньше. Конечность основного ресурса выживания, если ты понимаешь, о чём я?

Я удивилась:

– Но население земли постоянно увеличивается. Почему же вы говорите о конечности?

– Именно потому, что чем больше становится людей, тем сложнее объяснить внезапное исчезновение человека. Уровень жизни, технологии, увеличение количества контактов между людьми – всё это не позволяет нам открывать бездумную охоту. Да, люди до сих пор пропадают. Не во всех внезапных исчезновениях виноваты вампиры, но процент есть. А если нас станет больше, этот процент, безусловно, начнёт расти. Тогда трудности неизбежны. Все мы знаем другу друга, Белла, – Карлайл снова улыбнулся и взял меня за руку. – Все основные кланы известны. Редко, но мы связываемся. И вот уже около ста лет я не слышал, чтобы в каком-либо из известных мне кланов появился новенький.

– А их много, кланов? – поинтересовалась я.

– Кроме нас, Вольтури и Денали на Аляске, ещё есть ирландский клан, египетский, амазонский. Румынский был почти уничтожен.

– И все они такие же многочисленные?

– Нет. После Вольтури, наш клан самый многочисленный.

– А разве Вольтури не воспримут как вызов ваше заверение в силе Калленов?

Изменение было минимальным, но я почувствовала, как напрягся сидящий рядом со мной вампир. Похоже, я попала в точку.

Чёрт, я всё-таки сделала это: подставила Карлайла, Эсми и всех, кто им дорог, под удар. И не только своим возвращением в их жизнь, но и тем, как отчаянно они хотели, чтобы я в этой жизни задержалась.

– Всё именно так, доктор Каллен?

Карлайл заговорил после небольшой паузы.

– Желаннее власти, Белла, в этом мире ничего нет. Разве только желание эту власть удержать. Я хотел бы верить, что убедил Аро словами о лояльности Вольтури. Но вероятность того, что он воспримет мои слова, как вызов, существует. В Вольтерре весьма пристально следили за тем, как я создавал свой клан. С ещё большим подозрением там отнеслись к тому, что мы породнились с Денали.

В сердце едва ощутимо ёкнуло, когда я вспомнила, через кого было заключено это родство. Я попыталась не выдать себя, бесстрастно взирая на Карлайла. Он, казалось, ничего не почувствовал.

– Сёстры Денали – сильны и мудры. После того, как Елеазар, который некогда ушёл от Вольтури, и его жена Кармен присоединились к ним, их стало пятеро. Мы всегда были близки и нередко приходили друг другу на помощь. Вместе нас двенадцать. Это серьёзная сила, причём, сосредоточенная довольно далеко от Вольтерры. Вольтури приходится с этим мириться. Наш главный козырь в том, что пока Аро не предпринял ни единой попытки близкого знакомства. Никто, кроме меня и Елеазара не бывал в Вольтерре. Никто из Вольтерры никогда не ступал на нашу землю. И больше всего на свете я мечтаю, чтобы так оставалось и впредь.

– Вы боитесь их, доктор Каллен?

– Да, – ответил он твёрдо. Внутри меня всё похолодело. – Я боюсь того, что они могут сделать с моими близкими.

– Но нельзя же так просто взять и убить дюжину вампиров за то, что они не делали.

– Белла, я боюсь не за наши жизни, – горько улыбнулся мне Карлайл. – Смерть – самое лёгкое, что может с нами произойти.

– Так чего же вы боитесь, доктор Каллен?

– Я боюсь, что Аро узнает о даре, котором обладают трое из моих детей.

Господи!

– Но как он это сделает?

– Аро читает мысли через прикосновения, – объяснил Карлайл. – Насколько дар Эдварда совершеннее его, он оценить в состоянии. Насколько же могущественнее станут Вольтурри, когда будут знать, в какой момент может последовать удар врага! А если им будет известен не только враг, но и день и час, в который тот замыслит удар? Или даже день, в который этот враг родится?

Карлайл с горечью посмотрел на меня.

Я ахнула:

– Элис.

– Да. Для Аро Элис станет главным брильянтом в короне. Он всегда с тщательностью коллекционера выбирал своё окружение. Его свита состоит из одарённых вампиров. И даже их преданность Аро – следствие дара одного из них.

– Но ваша семья – вы же вместе не по принуждению? – Тут я запнулась, вспомнив, что как таковой семьи не существует.

А может и хорошо, что не существует? Может, именно поэтому Элис ушла, зная, что подвергается опасности, оставаясь с Калленами. Может, она до сих пор защищает брата, позволяя ему быть беззаботно счастливым вдалеке от родителей и Сиэтла. И от меня.

– Да, девочка, мы вместе не по принуждению. И я глубоко убеждён, что в тот момент, когда кому-то из нас понадобится помощь, откликнутся все.

– Но если Вольтури всё-таки захотят вмешаться… Доктор Каллен, вы же с Эсми позовёте всех на свою защиту?

– Да, Белла, позовём.

У меня отлегло от сердца. Слава Богу, Карлайлу не пришло в голову играть в благородство, отказываясь призвать на помощь друзей и детей.

Детей…

Я нахмурилась. Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль, о которую я споткнулась в нашем разговоре.

– Я думаю, что всё будет в порядке.

Карлайл одобряюще улыбнулся и встал, предварительно потрепав по коленке. Так по-отцовски…

– Доктор Каллен, – позвала я, когда он уже выходил из комнаты.

Он обернулся.

– Да?

– Трое. Вы говорили о троих детях, обладающих даром. Я знаю только об Эдварде и Элис. Кто третий? Эммет, Джаспер?

В янтарном взгляде, обращённом на меня, плескались безграничная доброта. Любовь, нежность и гордость – всё было там; всего этого было так много, что на мгновение мне показалось, что я вижу перед собой Чарли.

Я взмолилась:

– О, Карлайл, пожалуйста, нет!

В этот момент его телефон зазвонил.

В одно мгновение Карлайл достал его из кармана своей плотной чёрной куртки и ответил, посмотрев на экран:

– Да, Элис.

– Отец, ради всего святого, – услышала я из трубки. – Не позволяй ей сейчас уйти!