Текст книги "Immortality (СИ)"

Автор книги: Ирма Грушевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Часть 7

Soundtrack – Life for rent by Dido

Шел второй месяц моего пребывания в Сиэтле. Я с лёгкостью устроилась на работу: диплом бакалавра английского языка, никаких возражений по поводу ночных смен – и перед вами новая сотрудница библиотеки Вашингтонского университета. Я работала, предпочитая полутёмные подвалы архива залитым солнцем библиотечным залам. Как бы ни была авторизирована современная жизнь, некоторые вещи оставались неизменны: печатному слову до сих пор верили больше, чем напечатанному на экране, и до сих пор архивы предпочитали располагать в подвальных помещениях. Подсознание человеческое срабатывало верно: всё уходит в землю – люди, истории, имена.

В один из погожих сентябрьских дней, вынуждающих меня остаться дома, я стояла у окна, наблюдая за тем, что происходит на улице. Из круглосуточного супермаркета вышла невысокая темноволосая девушка, нагруженная двумя бумажными пакетами. Пакеты были настолько объёмными, что для сохранения равновесия при ходьбе девушка была вынуждена отклониться назад. Она двигалась осторожно, будто опасалась, что каждый сделанный ею шаг может оказаться последним. Тоненькие ножки, обтянутые светло-синими джинсами, казались настолько хрупкими, что вполне могли подломиться под весом её ноши.

Всё стало ещё комичнее, когда девушка начала подниматься по лестнице. За её плечами висела увесистая сумка, которую я частенько видела у студенток нашего университета. Наверняка она была под завязку заполнена книгами, потому что теперь девушка наклонялась вперёд, чтобы сумка не перевесила и не увлекла свою хозяйку вниз.

Чтобы достать из кармана ключи, она пыталась найти баланс, перекладывая пакеты из одной руки в другую и упорно не желая ставить их на грязное крыльцо. Это продолжалось минуты три. Внезапно один из пакетов лопнул и из него дождём посыпались апельсины и ярко-красные яблоки.

Девушка выглядела настолько трогательной в своей растерянности, наблюдая, как яркие шарики спрыгивают по ступенькам и катятся вниз по улице, что внутри меня всё сжалось. Вот сейчас она кинется собирать фрукты, и дай бог, чтобы кто-то ей помог. Но вместо этого она сделала нечто совершенно неожиданное: всплеснув руками и что-то эмоционально прокричав, девушка поддала ногой единственное оставшееся на крыльце яблоко. Я громко расхохоталась.

После всякий раз увидев, как она идёт по улице, я улыбалась. Чем-то эта молоденькая девушка напоминала меня прежнюю. Сложись всё по-другому, может, и я так же чертыхалась бы, роняя ключи от дома в лужу перед крыльцом. Может и я, так же скромно улыбаясь, пыталась отвязаться от навязчивых кавалеров, провожающих меня после свидания.

Они все хотели зайти к ней в дом. Я знала это. Я чувствовала их через улицу и оконное стекло, надёжно скрывающее меня от посторонних глаз. Чувствовала мальчишек, из которых фонтаном выплёскивались феромоны. Они излучали такую неуёмную сексуальную энергию, что порой казалось, будто секс им и вовсе не нужен – легонько проведи по щеке пальчиками, и он взорвётся. Неужели человеческие девушки этого не понимали? Это же так просто – соблазнять тех, кто больше всего на свете желал быть соблазнённым.

Было что-то притягательное в этой незнакомке. Она не пыталась выглядеть лучше, я никогда не видела на её лице косметику. Свои длинные чёрные волосы девушка всегда собирала в низкий хвост. Обычно она ходила в джинсах и толстовках, но даже в них выглядела очень женственно, двигаясь со столь необычной для юного возраста грацией. Казалось, она сама с трудом принимала, что кому-то может нравиться. Да и ухлёстывающие за ней мальчишки вряд ли понимали, что привлекает их в этой маленькой, угловатой девочке с глазами оленёнка из старого диснеевского мультика.

Я могла бы ответить, но кто меня об этом спрашивал? Поэтому лишь молча наблюдала за ней со стороны, наслаждаясь её юностью, искренностью, безыскусностью – её «настоящностью».

Но через несколько недель случилось нечто неожиданное.

Был вечер пятницы. Я расставляла по полкам документы, востребованные сегодня в течение дня, когда почувствовала запах. Нет, он вовсе не привлёк меня, скорее, наоборот, оттолкнул: деревья, земля, мокрая трава и пожухлая листва – всё это пробивалось сквозь химические ароматы дешевого геля для душа и фруктового шампуня. Запах природы – он настолько сильно отображал мою сущность, будто кто-то специально захотел напомнить мне – да и не только мне, – кто я есть на самом деле.

Даже укрытая щитом, я с опаской выглянула из-за книжного стеллажа. В противоположном конце прохода стояла девушка. Она увлечённо листала книгу, но когда я вышла из-за угла, желая подойти к ней поближе, моментально вскинула голову.

Я остановилась, поражённая. Это была моя соседка. Невероятно, но, оказывается, я никогда не видела её воочию, только из окон своей квартиры.

Чёрные глаза девушки тревожно смотрели вперёд, я бы даже сказала, сканировали пространство. Я отшатнулась назад. Она однозначно что-то почувствовала; может, неосознанно, может, наоборот – подсознание её сработало гораздо лучше, чем у многих людей, и в нужный момент выкрикнуло: «Берегись, рядом враг!». Я ничем не угрожала девушке, но, тем не менее, факт остаётся фактом – я была её врагом. Впервые в жизни – в жизни меня, как вампира – я испугалась.

Что может быть тише тишины? Ничего! Ни одно из живых существ не могло услышать меня, но никогда я не была столь осторожной, как в этот раз, потихоньку отступая от человеческой девушки. Оказавшись вне поля её зрения, я в мгновение ока вылетела из здания библиотеки. Отбежав на приличное расстояние, я, оставаясь невидимой, наблюдала за входом. Девушка появилась через несколько минут и выглядела напуганной. Но в отличие от меня, причину своего страха она не знала.

Или знала?

Интересно, к вампирам применительно выражение «похолодеть изнутри»?

Необходимо было разузнать как можно об этой странной девушке. Я вернулась в библиотеку. Электронная система допуска посетителей фиксировала приход и уход каждого в этом здании. В девятнадцать двадцать два из него вышла Эмили Клируотер.

Остальную информацию я нашла в университетской базе данных. Второй курс, исторический факультет. Специализируется на легендах коренных жителей Америки. Родом из Порт-Таунсенда, штат Вашингтон. Единственная дочь Изабеллы и Джозефа Клируотеров. Психологический портрет с места предыдущей учёбы: замкнутая, малообщительная, но исполнительная и отзывчивая. Хороший, правда, не очень ценящийся в современном мире набор качеств.

Почему она пахла так необычно? Запах человека определённо чувствовался, но было же что-то ещё – что-то, едва не пробудившее во мне инстинкты охотника. Или жертвы? Анализируя это, я пришла к выводу, что Эмили пахла не только человеком, но и зверем. Она была не столько жертвой, сколько охотницей. Вот только на кого она охотилась?

Столь много вопросов, но имею ли я право их задать? А если она знает ответы, то станет ли отвечать?

Укрытая щитом, я превратилась в тень Эмили Клируотер.

Опытным путём было выяснено, что я могу приближаться к ней не больше, чем на двадцать футов. Ближе – и девушка снова начинала беспокойно оглядываться по сторонам. В те дни, когда мне не надо было появляться в библиотеке, я незримо следовала за ней повсюду: на лекциях, семинарах, по дороге из дома и обратно. Пару раз в неделю Эмили работала официанткой в пиццерии, попутно выполняя обязанности посыльной – обычная работа для студентки.

Проникнуть к ней в дом было моей заветной мечтой, но пока я не решалась это сделать. Если я побываю в квартире Эмили, не напугаю ли этим больше? Чувствует ли она меня эмоционально, или дело в моём запахе? Спустя некоторое время я нашла способ это выяснить.

В день, когда Эмили должна была появиться на работе, я несколько часов провела в её пиццерии. Заказав кофе, я заняла дальний столик и уткнулась в книгу. На любую жидкость, кроме крови, мой организм реагировал одинаково. После каждой выпитой кружки, приходилось бегать в туалет, чтобы избавиться от неё не очень приятным, но единственно возможным способом. Минут за десять до начала смены Эмили я ушла. Мой запах – если, конечно, она его почувствует, – заставит её нервничать. Я села в машину с затемненными стёклами, заранее припаркованную на другой стороне улицы. Сквозь стеклянную витрину ресторанчика хорошо было видно то, что происходит внутри.

Эмили опаздывала. Я провожала взглядом каждое проезжающее такси, когда, наконец, она появилась: раскрасневшаяся, девушка бежала от автобусной остановки в дальнем конце квартала. То и дело налетая на прохожих, она чертыхалась. Я улыбнулась: и в этом Эмили была очень похожа на меня в юности – я тоже не отличалась хорошей координацией в беге, да и вообще.

Распахнув дверь в ресторан, девушка влетела внутрь и…

…и, будто налетев на невидимую стену, застыла на пороге.

Вот и ответ на вопрос.

Я была под щитом, сокрытая затемнёнными стёклами машины, но когда Эмили выскочила из ресторана и принялась озираться по сторонам, не удержалась и сползла по сидению вниз.

Она меня учуяла! Это было странно, если не сказать больше. Почувствовать вампиров мог только вампир. Никто не был на это способен.

Или был?

Но кем бы ни была Эмили Клируотер – вампиром она не была точно

В тот день она отпросилась с работы, посетовав на внезапную головную боль. Эмили вызвала такси, и я следовала за ней до самого дома. Она быстро рассчиталась и пулей взлетела по крыльцу, надёжно запирая за собой входную дверь. По списку жильцов на двери я нашла номер её квартиры и теперь проводила часы, не спуская глаз с двух тёмных окон на третьем этаже дома напротив. Я была уверена: девушка знает о существовании моего вида. Ведь, стоя рядом со своим ресторанчиком, Эмили со страхом вглядывалась в лица прохожих. Она искала именно человека. Ну, или кого-то, похожего на человека.

Как много она знает о нас и откуда?

Теперь её дом был для меня закрыт. Я не хотела напугать Эмили ещё больше или спровоцировать на какие-либо действия, которые могут привести к моему разоблачению. Но мне страсть как хотелось выяснить: одна ли она в своём роде, или есть и другие? И кто они? Времени было предостаточно, но пока я могла лишь только наблюдать и делать предположения.

После случая в ресторане Эмили два дня не выходила их дома. Как и я, ни на секунду не покидая наблюдательного пункта у окна. Что-то должно было произойти. Я это чувствовала.

На третий день у дома напротив остановился белый фургон. Водитель – высокий, темноволосый мужчина, одетый в тёмно-коричневую кожаную куртку и чёрные джинсы, заправленные в высокие армейские ботинки, – вышел из фургона и… Я даже моргнула от неожиданности, когда он потянул носом воздух, будто принюхиваясь.

Пристальный взгляд мужчины долго скользил по домам на улице, по людям, по деревьям, по играющим детям. Затем он достал из кармана телефон и что-то быстро сказал в трубку. Ровно через минуту дверь дома распахнулась и по лестнице сбежала Эмили. Она кинулась мужчине на шею, а он подхватил её, крепко прижимая к себе. Она что-то говорила, пока гладил её по волосам, по спине. Только увидев их вместе, я поняла, что это её отец – Джозеф Клируотер. Ему было под пятьдесят, но выглядел он молодо благодаря гордой осанке и оливковому цвету кожи, присущему коренным американцам. Когда Эмили немного успокоилась, они обошли фургон с другой стороны и открыли пассажирскую дверь, помогая выйти из машины ещё одному человеку. Из-за высоты фургона я не видела второго пассажира, и разглядела его только когда они втроём начали подниматься по лестнице. Им оказался огромный старик в замшевой дублёной куртке, потёртых джинсах и широкополой охотничьей шляпе. Он тяжело ступал по высоким ступеням. Эмили заботливо придерживала его за локоть, помогая подняться. Лица я его так и не увидела.

Они прожили с Эмили неделю. Всю это неделю я не выходила из дома. Мне казалось, что, сделай я это, Джозеф обязательно меня почувствует. Он часто появлялся на улице: ходил за продуктами, относил пакет к мусорному баку, копался в фургоне. Иногда он просто долго сидел на ступенях крыльца и курил. Всё это походило на демонстрацию. Он будто предупреждал, что улица, дом и девушка, в нём живущая, находится под его охраной. Отец помечал территорию для непрошеных гостей, посмевших потревожить покой его дочери. Ни Эмили, ни старик так за все эти дни не появились.

Я чувствовала вину перед девушкой и её семьёй. Кем бы они ни были, моё появление ломало их жизненный уклад. Эмили уже неделю не ходила в университет и на работу. Я вмешалась в их жизни, а делать это было категорически нельзя: мне ли не знать, к чему приводят подобные вмешательства. Как бы я ни хотела узнать, кем они были, надо было отступить. По крайней мере, пока.

Я уволилась из библиотеки в тот же день, как фургон отъехал от дома напротив.

Некоторое время я размышляла о том, чтобы вовсе покинуть Сиэтл, но после решила просто сменить квартиру. Всё это время я ходила за Эмили, желая удостовериться, что её жизнь вошла в привычное русло. Через неделю после отъезда родных, девушка уже перестала нервно оглядываться. Через две, я поняла, что Эмили окончательно успокоилась. Пришла пора уезжать.

Это была моя последняя ночь в старой квартире.

Эмили работала, и я ждала её возвращения, чтобы попрощаться. Я обещала себе, что в моей жизни больше не будет вампиров. Её семья была с ними связана, значит, им тоже в ней не было места. Хватит с меня сверхъестественного.

Обычно Эмили возвращалась к половине двенадцатого. Наш район был одним из самых безопасных, в нём круглосуточно кипела жизнь. Никто из жителей не боялся поздно возвращаться домой, Эмили нечего было опасаться.

Без пятнадцати двенадцать я начала волноваться. В пять минут первого была у пиццерии. Здесь принимали посетителей до одиннадцати, и сквозь стёкла витрины я у видела, что внутри пусто.

Наплевав на осторожность, я толкнула входную дверь. Звякнул колокольчик.

– Мы закрыты, – раздался из задних комнат мужской голос.

– Простите, я ищу Эмили Клируотер.

Высокий полный мужчина вышел из двери, ведущей на кухню. В руках его было полотенце. Он вытирал руки.

– Эми? Она ушла час назад.

– Ушла? – поражённо пробормотала я.

– Да.

– Вы не знаете, у неё были планы на вечер?

– Вроде нет. – Он пожал плечами, а затем вперился в меня пытливым взглядом. – А вы кто?

Я замялась, придумывая подходящее объяснение.

 – Мы учимся на одном курсе и договорились встретиться после работы. Ну, там, прогуляться или в клуб сходить, но она не пришла.

– Эми и клуб? – хмыкнул он. – Не похоже на нашу девочку. Вы позвоните ей, может, она просто забыла.

– Да я телефон дома оставила. Не могли бы вы...

– Ох, молодежь, – покачал головой мужчина и достал из необъятного фартука, повязанного сверху тёмно-синей рубашки, телефон. – Хм… не берёт трубку. Обычно она всегда берёт трубку, когда я звоню. Может, что-то случилось…

Но я уже выбегала из ресторанчика.

Часть 8. (NC-21)

Soundtrack – Palladio by eScala 

Я прошла весь путь, которым Эмили обычно возвращалась домой.

Прошла несколько раз туда и обратно, заглядывая в круглосуточные магазины, переулки между зданиями и даже мусорные баки. Никаких подозрительных помещений со ржавыми замками, ничего, куда можно беспрепятственно затащить и спрятать человека на пути не было. Три квартала между пиццерией и домом Эмили были изучены мной за пятнадцать минут.

Через эти пятнадцать минут внутри меня начала разрастаться паника. Эмили была не из тех, кого легко уговорить вот так просто поехать в клуб или на вечеринку, не говоря уже о свидании. Тем более, после рабочего дня. Тем более, что завтра пятница, и для того, чтобы успеть к восьмичасовой лекции ей надо выйти из дома в семь, а значит встать девушка должна и того раньше. Даже если предположить, что подобное произошло, почему она до сих пор не берёт трубку? Может Эмили действительно в клубе и просто не слышит звонка? Но она же знает, что о ней будут волноваться.

Хотя, стоп!

Я остановилась, пораженная: одинокая девушка, чьи родственники находятся за пару сотен миль от Сиэтла – кто хватится, если она не придёт ночевать домой? Конечно, хозяин пиццерии может забить тревогу, если в течение пары дней девушка не появится на работе. Может, хватятся в университете. Эмили нет меньше двух часов, а я готова развернуть полномасштабную спасательную операцию.

Но ведь достаточно и минуты, чтобы с человеком произошло много чего неприятного.

Но ведь необязательно, что это должно произойти, верно? Так что же я делаю? Двадцатилетняя девушка не пришла домой – с такой формулировкой меня высмеют в любом полицейском участке. Может, она согласилась на свидание и сейчас преспокойно танцует в клубе. А может не совсем танцует и совсем не в клубе. Мне не должно быть никакого дела до того, как Эмили Клируотер проводит свой вечер. Я разрывалась между желанием предоставить девушку своей судьбе и непереходимым ощущением ответственности перед ней.

Чёрт!

Достав из кармана мобильный, я в который раз набрала её номер. Хвала вампирскому слуху и тональному набору; услышать, какие клавиши нажимает хозяин пиццерии на своём телефоне, не составило большого труда.

Я решила пойти в противоположную от дома сторону, продвигаясь от ресторана к автобусной остановке. Машины у Эмили не было, и я ни разу не видела, чтобы она брала такси. Если возникло какое-то дело, девушка вероятнее всего воспользовалась общественным транспортом. И если она ждала автобус, был небольшой шанс, что я смогу почувствовать её запах.

Я уже порядочно отошла от места начала поисков, когда услышала слабое треньканье: у кого-то из редких прохожих звонил телефон. Как только я нажала отбой, звук прекратился. Похолодев, я нажала кнопку посыла вызова и снова услышала тот же звук. Чуть дальше по улице, на противоположной стороне.

Я бросилась вперёд.

Я каждым моим шагом звонок становился всё громче. Пришлось миновать несколько домов, прежде чем я нашла его: маленький чёрный коммуникатор лежал на дороге рядом с канализационным отверстием в тротуарном бордюре.

У меня дрожали руки, когда я поднимала его с мокрого асфальта. Аккумулятор почти полностью разрядился. Сообщение о не отвеченных вызовах разрывали экран. Среди множества моих и нескольких от мистера Джованни, хозяина пиццерии, я увидела звонки и от её отца. Значит, я была не права, говоря, что о девушке никто не беспокоится.

Повинуясь какому-то странному чувству, я подвела курсор к слову «Папа» и нажала на вызов.

– Слава Богу, Эми! – раздался в трубке взволнованный мужской голос. – Я уже не знал, что думать. Где ты была? Почему не брала трубку?

В тот самый момент, когда тревога, что жила в этом человеке выплеснулась на меня через его голос, я поняла, что с его дочерью случилась беда.

Надо было что-то сказать.

– Это не Эмили.

Я произнесла это тихо, внутренне подготавливаясь к реакции, которая последует за моими словами.

– Что? – Голос мужчины подпрыгнул на одну октаву. – Я не понимаю. Эми, говори громче!

– Это не Эмили.

– Как… Кто вы? – закричал голос в трубке. – Откуда у вас телефон моей дочери? Где Эми?

– Я…  – Я на секунду замялась, – я её соседка. Мы договорились вместе посмотреть фильм. Я заволновалась, когда она не пришла. Хозяин пиццерии сказал, что она ушла в одиннадцать. Её телефон я нашла на дороге.

– Господи! На неё напали по дороге домой?

– Я не уверена. Телефон лежал на другой стороне.

– Звоните в полицию, чёрт побери!  – выругался мужчина. – Идите и скажите, что мою дочь похитили.

– Они не станут ничего делать, прошло всего два часа. Я буду искать её.

– Как? – снова вскричал он. – Как вы собираетесь это делать? Моя девочка! Моя бедная девочка! – всхлипнул мужчина. – Я так и знал, так и знал, что не надо было её оставлять там.

Внезапно на том конце возникла тишина. Я даже подумала, что телефон разрядился, и чтобы удостовериться в этом, оторвала трубку от уха и посмотрела на экран. Соединение не было сброшено.

– Алло.

Совершенно неожиданно для меня из трубки раздался звериный рык.

– Эмили ничего мне не рассказывала ни про какую соседку. Кто вы?

Я промолчала, изумлённая тем звуком, что услышала несколько секунд назад. Человеческое горло не могло его издавать.

– Если ты та, кого она чувствовала! Если из-за тебя с ней случилась беда…

Неприкрытая ненависть в его голосе опалила меня. В одно мгновение человек на том конце провода превратился в зверя. Казалось, от силы ярости, льющейся из динамика, телефон должен расплавиться.

– Это ты? Ты следила за ней, я прав? Она боялась.

– Я не…

– Это ты, – прошипел мужчина с ненавистью. – Кажется, я даже отсюда ощущаю твой смрад.

– Я не сделала ей ничего плохого.

– Не подходи к моей дочери, ты, исчадие ада! Если я узнаю, что с её головы упал хоть один волос, мне не надо будет перекидываться, чтобы разорвать тебя на части!

– От меня ей ничего не угрожает. И никогда не угрожало. Я хочу её найти.

– Ты угроза для всего живого!

– Думайте обо мне что угодно, но я – единственное существо в этом городе, способное найти вашу дочь.

Сказав это, я с силой сжала телефон, пальцами стирая его в пластмассовую пыль.

Подобно торнадо я металась по городу. Никогда мои чувства не были обострены так, как в те часы, что я искала Эмили Клируотер. Находясь под щитом, я развивала скорость, недоступную человеческому глазу. Но к концу второго часа, когда внутри меня начало расти отчаянье, я уже не заботилась о том, что меня увидят. Тень, порыв ветра, неясный образ на краю периферического зрения – вот чем я была для всякого встреченного мной на пути человека.

Её нигде не было. Между заливом Элиот и озером Вашингтон, по всем семи холмам, от Панхерста до Ситака я пролетала тенью, впитывая в себя воздух, отзываясь на малейшие нюансы запаха, которые могли бы привести меня к Эмили. Конечно, если она была в каком-то здании, учуять её я не могла, но меня это не останавливало. Я с особой тщательностью обследовала ближайшие к нашей улице районы Ю-Дистрикт, Веджвуд и Кэпитол Хилл.

Я была в Лорел Хёрсте, когда это произошло. Её запах буквально обрушился на меня: вот только что его не было, а в следующую секунду он изо резко ворвался мне в ноздри. Как будто кто-то открыл пробку от флакона с её ароматом – настолько он оказался неожиданным и насыщенным.

Парк Уиндермир, прилегающий к Волчьему заливу. По Николас Плейс я пересекла Северо-Восточную Пятидесятую. Парковка в Западной оконечности парка.

Она была там. Длинные тёмные волосы разметались по серому асфальту, наполовину скрыв под собой лежащую на боку маленькую фигурку. Серая толстовка всё ещё была на ней, но ниже девушка была обнажена.

С каждым шагом резкий лесной запах Эмили усиливался. Упав перед ней на колени, я задержала дыхание – его стало невозможно выносить. Волосы прилипали к пальцам, когда я убирала их с лица. Её дыхание было рваным, но оно, по крайней мере, было. Мне необходимо было оценить весь ущерб, и я тихонечко начала переворачивать ей на спину. Она застонала.

– Эмили, детка… – слова застряли в горле.

Вся правая половина лица была повреждена. Кровь из рассеченной брови заливала лоб и волосы. Правый глаз уже начал опухать. Нос и нижняя губа были разбиты, но здесь кровь уже запеклась. Левый глаз был цел, и я видела светлые дорожки от слёз, оставшиеся на её испачканных щеках.

Я скользнула взглядом по телу. Тот, кто это с ней сделал… господи! Он просто разрезал на ней футболку и лифчик, не снимая. Резал прямо по телу: между грудей и по животу шла неглубокая ровная рана, след от ножа. Правая рука Эмили была согнута под неправильным углом, и я поняла, что она перебита в локте. Вторая вроде бы была целой, но я удостоверилась в этом только ощупав её через рукав толстовки.

На животе я обнаружила несколько ножевых порезов.  Вся нижняя часть тела, начиная с талии, была в ссадинах и синяках. А ниже… Я зашаталась, увидев кровь на худеньких девичьих бёдрах Мои пальцы прошлись по тёмным следам, в бесплодной попытке стереть их с Эмили.

– Ох, Эми. Мне так жаль, – провыла я. – Так жаль, малышка.

Она снова застонала.

– Сейчас, сейчас, потерпи.

– Мама…

– Сейчас, ещё чуть-чуть, детка.

Я подвела левую руку под её спину, приподнимая девушку. Сломанную руку я с осторожностью положила Эмили на живот, вызвав этим движением ещё один полный муки стон. Как было бы хорошо, чтобы девушка забылась, потеряла сознание, но это не происходило. Она чувствовала всё, и даже пыталась сопротивляться, когда, подхватив под колени, я начала поднимать её с асфальта.

– Тише, тише, – шептала я. – Успокойся.

– Не надо, – хрипела она. – Не надо больше…

– Успокойся, милая.

– Больно.

– Потерпи, детка. Ещё совсем чуть-чуть.

Подхватив её, я побежала к детскому госпиталю на Санд Пойнт Уэй – он был ближе всего. Я могла бы оказаться там через две минуты, но с Эмили на руках путь оказался в несколько раз длиннее. Её веса я почти не ощущала, но, не зная, какие ещё были повреждения, не хотела доставлять лишний повод для страданий. Я старалась двигаться как можно ровнее, слаженнее. В беге были задействованы только ноги, корпус оставался неподвижен.

Эми лежала в моих руках, не открывая глаза. Её головка слегка подрагивала, а пальцы сломанной руки были нервно сжаты в кулаки.

Мне надо было знать, кто это сделал, но когда я спросила об этом, девушка заплакала.

– Эми, скажи мне. Вспомни, хоть что-нибудь.

– Фургон, – услышала я. – Тёмный. Затащили.

– Сколько их было?

– Четверо.

Господи!

– Я не хотела. Я кусалась. Они били. Потом… потом… – Эмили забилась в моих ругах, задыхаясь. – Они все. Сначала один, потом все…

Моё мёртвое сердце рыдало. Я успокаивала её, стараясь не прижимать близко, чтобы не травмировать ещё больше. Я сама хотела кусать и рвать тех ублюдков, что сотворили подобное. Но сначала их надо было найти.

– Четверо, чёрный фургон. Они делали это в фургоне?

– Да. Не останавливались. Первый сказал, выкиньте это индейское дерьмо. Так, да… дверь открыли и выкинули…

– Всё кончилось, Эми. Я найду их. Они ответят за это.

– Папа…

– Папа уже едет. Он найдёт тебя.

Она с трудом открыла глаза. Вернее, один целый глаз и посмотрела на меня сквозь пелену слёз.

– Он говорил, что ты враг.

– Я никогда не была тебе врагом.

– Теперь я знаю.

– Закрой глаза, милая. Скоро мы будем на месте.

– Как тебя зовут? – выдохнула она из последних сил.

– Белла.

– Как маму.

Эмили снова закрыла глаза и до конца нашего пути больше не произнесла ни звука.

Я уже видела огни невысокого здания госпиталя, когда почувствовала, что, потеряв сознание, девушка в моих руках обмякла. Я мысленно поблагодарила за это Бога и сразу же после благодарности послала ему проклятие за то, что допустил подобное.

Вбежав на территорию госпиталя, я стараясь выглядеть запыхавшейся и усталой. Ко мне сразу кинулось несколько человек из охраны.

– Что с вами случилось?

– Что произошло?

– Что с ней?

– Вы целы?

Вопросы сыпались со всех сторон. Один из мужчин перехватил у меня Эмили. Я предупредила его о сломанной руке. Вместе мы вбежали в раздвигающиеся двери приёмного отделения. Почти сразу же появилась каталка, на которую уложили Эмили. Ко мне бросились несколько медсестёр, думая, что я тоже пострадала. Я пыталась изобразить шок, хотя никакой особой нужды в этом не было: бледная, в окровавленной одежде, наверняка я была похожа на жертву автокатастрофы.

Среди розовых униформ работников госпиталя я увидела черные полицейские мундиры.

– Её зовут Эмили Клируотер. Двадцать лет. Джозеф Клируотер – её отец – живёт в Порт Таунсенде.

– Где вы нашли девушку?

– На парковке парка Уиндермир.

– Вы несли её прямо оттуда? Как ваше имя?

Зажав рот рукой, я сделала вид, что меня тошнит. Люди опасливо расступились, и я беспрепятственно выбежала на улицу.

Забежав за первую попавшуюся машину, я нагнулась и моментально скрылась под щитом.

Я больше не была нужна Эмили, отец и врачи позаботятся о ней. Мне же было необходимо позаботиться о тех, из-за кого она здесь оказалась.

К вечеру следующего дня я нашла фургон.

Чёрный «шевроле» стоял в дальнем углу стоянки напротив обшарпанного бара в портовом районе. Он сразу привлёк моё внимание своими блестящими дисками и чистотой, неуместными в этом рассаднике «харлеев» и старых седанов.

Обойдя фургон со всех сторон, я подошла к боковой двери и принюхалась. Он был отдраен не позднее сегодняшнего утра. Сквозь удушающее зловоние автомобильного шампуня, полироли и химического отбеливателя, я чувствовала кислый запах пива и застарелого мужского пота. Но меня интересовало не это. Они могли тщательно уничтожить видимые следы того, что сделали с Эмили, но запах её крови, попавшей в швы и стыки коврового покрытия пола, всё ещё был там. Неслышный для всего человечества, он был достаточно сильный, чтобы я смогла узнать то место, где четверо подонков измывались над моей невинной девочкой.

Я нашла машину, но что дальше? Можно вызвать полицию, но какие доказательства я могу предоставить? «Сэр, я чую внутри запах её крови». Конечно, существовала такая вещь, как анализ ДНК. Эмили говорила, что кусалась. Наверняка, кого-то из своих насильников она смогла поцарапать, под её ногтями должны были сохраниться частички его – или их – кожи. Едва я вытащила из кармана телефон, намереваясь позвонить в 911, как дверь бара раскрылась, и из него вывалились трое мужчин.

– Где ты оставил тачку, Винс? – прорычал один из них.

Тот, кто, по-видимому, был Винсом, обвёл стоянку мутными глазами и ткнул рукой в сторону фургона.

– Там.

– Припарковался бы ещё в Такоме, придурок. Ты всё сделал, как сказал Рик?

– Всё, – икнул Винс. Его ноги заплетались, и другому его приятелю – более трезвому – пришлось его поддерживать.

– Бугай, тебе придётся сесть за руль, – проговорил первый, окинув презрительным взглядом Винса. – Этот недоумок нажрался до поросячего визга.

– Оставь его в покое, – прошипел Бугай.

Они говорили тихо, но я слышала каждое слово, еле сдерживаясь, чтобы не выйти из под щита и не разорвать этих троих на этом самом месте. Все мои силы брошены были на то, чтобы оставаться неподвижной.

– Зачем мы так с ней, – внезапно завыл Винс. – Она была…

– Заткни пасть, урод! – крикнул первый и отвесил Винсу хорошую оплеуху. Бугай, державший его, пошатнулся.

– Отвали, Сэл.

– Пусть сжуёт свои сопли, иначе я всё скажу Рику. Можно подумать, это была первая индейская девка, которую мы трахнули. Чего ты не скулил, когда засовывал в неё свою штуку, а, Винсент?

– Они все были шлюхами, а эта…

– Не была, так станет, – захихикал Сэл.

Я зарычала, до крови прикусывая губу клыками. Вы заплатите мне, ублюдки. Все, до единого.