Текст книги "Когда Шива уснёт (СИ)"
Автор книги: Ирина Валерина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Забавно. Ты говоришь о нём, как о разумном.
– А он и есть разумный. Сам скоро поймёшь.
Негромкий скрип прервал их разговор. Дверь широко распахнулась, и в хлынувшем наружу потоке света нарисовался тёмный силуэт высокой худощавой женщины.
– О, наконец-то нежные влюблённые соизволили явиться! Я прямо-таки изождалась вся, думала уже на розыски податься! Мягка ли нынче трава на полянках, м-м? Никто вас, мои сладкие, не покусал за филейные части юных организмов?
– Кори, не мели чепухи. – Лия потеснила подругу в сторону и сказала, обращаясь к Киру:
– Проходи в дом, сейчас поужинаем, потом я покажу тебе твою комнату.
Кори, раздражённо дёрнув плечом, покинула прихожую, прежде чем Кир переступил через порог.
Лия закатила глаза и покачала головой.
– Не обращай внимания. Я не ждала её сейчас, но повторить скандал в любом случае не позволю.
Кир, и без того испытывавший неловкость, замешкался в дверях.
– Может, я лучше в посёлок вернусь?
Лия раздражённо поморщилась:
– Даже не вздумай! Никуда я тебя не отпущу, да и Кори не стоит давать лишний повод считать, что она может влиять на ситуацию. У нас с ней… непростой период.
– Ясно, – поспешно сказал Кир, хотя никакой ясности не испытывал.
– В общем, ты осматривайся, я отлучусь буквально на несколько минут, хорошо? Проходи в гостиную. – Лия указала рукой в направлении большой, ярко освещенной комнаты. – Я скоро. – Она тепло улыбнулась и быстро скрылась в полутьме длинного широкого коридора, уходящего в глубину дома.
Кир, глядя ей вслед, пару секунд постоял в прихожей, потом шагнул в гостиную, отчётливо ощущая внимательный взгляд дома, направленный на него, казалось бы, со всех сторон. Вероятно, результатами краткого сканирования дом остался доволен, потому что яркий свет в гостиной плавно сменился на мягкое, приятное для глаз освещение. Поначалу Киру показалось, что комната совершенно пуста, но в следующее же мгновение в колени услужливо ткнулось невесть откуда взявшееся низкое кресло, мягкое и тёплое, как щенок, и он не без удовольствия опустился в уютные объятия. Однако осмотревшись и в самом деле не обнаружив ни других кресел, ни прочих предметов обстановки, Кир с подозрением покосился на то, в котором сидел. В самом деле, откуда оно взялось-то? Ответ на незаданный вопрос не заставил себя ждать: на полу, устланном травяным покрытием, внезапно вспухла шишковатая почка, и уже через секунду на глазах у изумлённого гостя превратилась в деревянную столешницу на тонкой ноге. Кир ещё не успел прийти в себя, как от стола отпочковались кувшин, наполненный прозрачной жидкостью, и высокий стакан. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что ножка стола имела некое подобие корневой системы, которая продлялась вплоть до столешницы. По полупрозрачным перевитым трубочкам из «травы» поднимался питательный сок. Проверяя свою догадку, Кир с опаской приподнял кувшин – так и есть, сеть тончайших «капилляров» тянулась вслед, соединяя дно кувшина с поверхностью стола. Несмотря на возникшую жажду, пить не рискнул – больно уж необычно выглядели подобные… чудеса. Вернув кувшин на место, он поспешно встал с кресла, замер посреди комнаты – и вздрогнул, услышав сдавленный смешок, раздавшийся откуда-то из дальнего угла.
От знакомства с дальнейшими странностями дома его отвлекли приближающиеся голоса. Лия говорила негромко, в своей обычной сдержанной манере, уговаривая подругу вести себя прилично. Но в голосе Кори уже звенели истерические нотки, и Кир понял, что без скандала не обойдётся.
– … пусти меня, я же его не съем, всего лишь поговорю! В конце концов, я имею право… – слова её то и дело прерывала какая-то тихая возня, словно Кори продвигалась к гостиной не без сопротивления со стороны Лии, – … после всего, что было между нами… имею право… хотя бы поговорить!
– Кори, пожалуйста, не начинай. Ты прекрасно знаешь, что все твои права на мой счёт существуют только в твоём воображении. – Голос Лии звучал немного устало.
– Ах, девочка моя, как же ты быстро поменяла приоритеты! И всё ради чего? Ради вот этого вот… о, мер-рак, как же он мерзок, настоящая обезьяна! – Кори нарисовалась в дверях с видом победительницы. – Эти огромные лапищи, волосатые конечности… брр… всё такое большое, нескладное… разве он способен на нежность? Как можно ласкать такими грубыми пальцами? А эта его… ш-штукенция… да ещё с причиндалами… фу-у, только представлю, сразу тошнить начинает! Кроме того, он же пахнет зверем. Ты чувствуешь, да? – Она резко оглянулась и впилась взглядом в побледневшее от гнева лицо Лии. – Тебя именно это заводит? Прёт тебя от этого мускусного павиана?
– Кори, стоп. Заткнись. Замолчи. Ты перешла все границы. На этом любые попытки объясниться между нами закончены. – Лия говорила негромко, но и от голоса, и от всего её облика веяло непреклонностью.
– Кир, я оставляю за тобой право решить, нужен ли тебе этот разговор. Если нет – Кори незамедлительно покинет дом. Да, Кори? – Лия взглянула на подругу в упор. Взгляд её не предвещал ничего хорошего.
Мгновенно спавшая с лица Кори нервно передёрнулась, что, вероятно, должно было означать согласие.
Кир, всё ещё находящийся под впечатлением от предыдущей сцены, неопределённо пожал плечами.
– Если это важно для Кори, я готов поговорить.
Кори ответила ненавидящим взглядом.
– Оч-чень важно! И как ты только догадался?
Лия вздохнула. Похоже, ничего хорошего от их общения она не ждала.
– Хорошо, тогда разговаривайте, а я пойду готовить ужин.
Оставшись один на один, Кори некоторое время стояла напротив, широко расставив ноги и всунув руки в карманы облегающих брюк. Чёрный костюм из гладкой на вид ткани сидел на ней не хуже предыдущего белого, но сногсшибательное впечатление напрочь портило выражение её лица. Суженные глаза, взгляд исподлобья… Казалось, ещё секунда, и она зарычит, бросится вперёд. Кир, понятно, не испугался и взгляда не отводил, но спустя несколько секунд этот немой поединок начал раздражать. Кори, мгновенно уловив его состояние, тут же недобро усмехнулась и отбросила за спину тяжёлую прядь иссиня-чёрных волос.
– Ну что, присядем? Разница в росте у нас, как видишь, непринципиальная, так что давить на меня ты всё равно не сможешь.
– Да больно нужно мне на тебя дави… Шед!.. Ты как это сделала?
После произведённого Кори неуловимого пасса комната моментально изменилась: пугающая столешница сгинула вместе с «укоренившейся» в неё посудой. «Косы» дикого винограда, чья листва местами уже вспыхнула сочными багровыми пятнами; заплели стены. В мгновение ока образовались удобные кушетки приглушённого рыже-коричного цвета, потом на них словно бы из ниоткуда просыпался дождь из пёстрых маленьких подушечек, а перед одной из оттоманок вырос приземистый низкий столик. На нём тут же материализовался странного вида кувшин с длинным тонким горлом, расписанный сине-золотым орнаментом. Длинный узкий шланг соединял кувшин с полой плоской трубочкой. Кир подумал, что это какое-то курительное приспособление – и не ошибся. Кори демонстративно улеглась на кушетку, эффектно вытянув длинные ноги, потом томно потянулась к столику. Когда она поднесла ко рту трубку, сделала глубокую затяжку и, округлив полные губы, выпустила идеально ровное колечко дыма, комнату наполнил сладковатый пряный запах.
– Это кал-ль-я-я-нн, невежда. Никогда не Земле не был? Они знают толк в сибаритстве. Что же касается комнаты, – изящным жестом она обвела помещение, – то я просто вернула пользовательские установки, которые были выставлены как приоритетные на протяжении без малого год. – Она смотрела с лёгкой издёвкой. – Да, я почти год жила здесь на правах второй хозяйки. Дом такое не забывает. А с тобой он просто поиграл, хотел позабавиться. Любит он новичков стращать.
– Глупо. Зачем меня стращать? – хмыкнул Кир.
Выпустив очередное колечко ароматного дыма, Кори хрипло рассмеялась:
– Ну, он же чувствует, что ты го́пир.
Кир понял, что это оскорбление, но предпочёл сдержаться и только пристально посмотрел на неё.
Она тут воспользовалась удобным случаем для нагнетания градуса истерии:
– Что уставился, не понимаешь? Перевести? Чувствовать ты не умеешь, псайя! Изнанки мира до сих пор толком не видишь – куда тебе женщину? Ты же не знаешь, что с ней делать!
Отбросив мундштук кальяна, Кори вскочила и принялась нервно вышагивать по комнате.
– Вы же, животные, думаете, что женщина только для вынашивания ваших драгоценных отпрысков предназначена – а сама по себе никакой ценности не представляет! А я люблю её, понимаешь, люблю! А она меня – нет! Наваррах, что я только ни делала… Из столицы в эту дыру перебралась, всё бросила: карьеру, круг знакомств, дом – всё, что имела, оставила ради неё! Лия сразу сказала, что и как. Да, я знала, что у неё ко мне только симпатия, ей просто хорошо со мной было, да, да, она была честна, но я-то хотела большего! Я же надеялась, что со временем она поймёт, насколько я для неё важна! И как будто уже получаться стало, она мне доступ от дома дала, мы съехались – и тут началась история с тобой. И всё. И последние месяцев пять её как подменили. Куйн, у-у-у, как же я тебя ненавижу!
Кир видел, что её отчаяние не показное, Кори действительно страдала. Но что он мог сделать? В любом случае от его мнения здесь ничего не зависело: Лия не принадлежала ему в той же степени, что и Кори. Уйти самому? А что это изменит? Наверняка отчуждение возникло не из-за него, просто отвергнутой влюблённой нужно найти объект, на котором можно сфокусировать свой негатив. Что поделать. И рад бы помочь, но тут, кажется, даже зрелые чудотворцы бессильны…
– Ну сгинь ты, а? Сгинь незаметно, свали на свой Зимар, устрой там переворот, войну, бойню – что хочешь делай, но только подальше от нас… Никогда никого не просила, а тебя прошу: уйди, пока не поздно. Пожалуйста…
Кори говорила тихо, полузадушенным каким-то голосом, и глядела при этом в окно, словно сама понимала, что всё напрасно.
Незаметно для них обоих в дверях появилась Лия. Кори, моментально стряхнув апатию, резко повернулась к ней, готовая действовать, однако Лия, избегая напряжённого ищущего взгляда взбудораженной подруги, сказала, обращаясь как будто к двоим, но глядя при этом только на Кира:
– Вы будете смеяться, но корзину с припасами мы забыли в челноке. Так что на ужин только фрукты. Ах да! Ещё сыр. И хлеб.
– М-м, джида, отличный ужин! В самый раз для голубков! – Кори встряхнула волосами и быстро подошла, почти подбежала к Лие. – Перед активными постельными упражнениями не стоит наедаться – да, детка? – Хозяйским жестом она прикоснулась к её лицу, желая развернуть к себе, чтобы поймать взгляд, но та вывернулась и отступила на шаг.
– Ну посмотри же на меня, хотя бы посмотри, или даже этой малости я уже лишена? – Кори продолжала паясничать, хотя глаза её подозрительно блестели.
Лия упорно смотрела в сторону.
– Ладно. Всё понятно. Мне в любом случае уже пора. – Отвесив издевательский поклон, Кори встала в дверях, упершись руками в проём. – Приятного аппетита, бессонной ночи и всё такое – что там ещё полагается желать в таком случае?
Лия молчала, старательно не замечая её ухищрений. Кир отчаянно тосковал, чувствуя себя здесь как никогда неуместно.
– А-а, шам-маах, да пропади оно всё пропадом!
Громко хлопнула дверь, дом неодобрительно засопел, после чего щёлкнул замком, запирая вход.
– Ну… Вот так. – Лия пожала плечами. – Я виновата перед ней. Очень виновата. Дала надежду. Когда-то поддалась на её уговоры, согласилась попробовать, хотя всегда знала, что чувственная сторона жизни – не для меня, я не испытываю… – тут она запнулась, но повторила, словно убеждая себя в чём-то, – не испытываю вожделения. Ну, то есть, мне было хорошо с Кори, она… Неважно. Мне было хорошо с ней, но и без неё – не хуже. Она замечательная, очень умная, талантливая, но… Никак. Ничего. Обман, самообман – и ничего больше. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю, что ж не понять. Тело – телом, а если душа не отзывается, то ни в чём радости не будет.
Лия бросила на него изумлённый взгляд.
– Надо же… Ты не перестаёшь меня удивлять.
Кир коротко рассмеялся:
– Что, я не настолько животное, как это принято думать?
– О… Я никогда так не думала. – Прямой и открытый взгляд Лии не давал повода усомниться в её словах. – Мы – люди, и вы – люди. Человечность определяется наличием разума и способностью сопереживать. Мне показалось, или ты действительно сочувствовал Кори?
– Да. Есть немного. У меня создалось впечатление, что она в самом деле тяжело переносит ваш разрыв.
– Верно. Тяжело. Мне тоже непросто, но у неё ведь просто по живому всё рвётся… И что делать, как ей помочь, я не знаю.
– Просто оставь её в покое. Она придёт в себя, сменит обстановку и постепенно сможет отпустить боль.
Лия, задумавшись, слушала его и согласно кивала.
– Я очень надеюсь, что скоро ей станет лучше. Очень хочу этого.
Кир потёр лицо, пытаясь подавить несвоевременный зевок, но Лия заметила его манёвр.
– Ну вот, привезла в гости, называется! Замучили мы тебя совсем, да?
– Разве что совсем немного. Хотя с учётом всех моих недавних перемещений от удобной кровати я точно не откажусь.
Лия встрепенулась:
– Спальня давно готова! А ужин как же?
– Я не против, если он добавится к завтраку. – Он ещё пытался выглядеть пободрее, но резко навалившаяся усталость уже брала своё.
Проведя Кира до дверей предназначенной для него спальни, Лия простилась и, провожаемая роем светлячков, ушла. Оставшись в одиночестве, он от души зевнул, презрев этикет, и вошёл в спальню. Свет в комнате едва мерцал, но это было уже неважно, всё было неважно, потому что, упав на широкую кровать, в следующее мгновение Кир уже летел в чёрную бездонную пропасть, где нет ни света, ни слов, ни образов…
Вопреки его тайным опасениям, совместный с Лией быт ничуть не тяготил. Конечно, он мог говорить только за себя, но на протяжении последовавшей декады, которыми на Зене отмерялись цикличные временные интервалы, они практически не разлучались, и Лия, похоже, не испытывала от этого неудобства. Размеры дома позволяли не попадать в неловкие ситуации, при которых можно было бы застукать друг друга в неглиже. Хотя, чего греха таить, Кир не отказался бы лицезреть Лию в чём-нибудь этаком… летящем и полупрозрачном. Мысли об этом приятно волновали, но в противовес им тут же вспоминался тёмный стыд, испытанный после несуразного поцелуя на поляне. Оба они о том вечере никак не упоминали, Лия всё время была приветлива и ровна, хотя нет-нет, да и ловил Кир на себе её долгий задумчивый взгляд. Искать в этом какую-то подоплёку он опасался, хорошо памятуя её слова о банальном волшебстве биохимии. Кто их, этих женщин, поймёт, чем они в своих тяготениях руководствуются? Тут в своих бы чувствах разобраться… Киру рядом с ней было хорошо, и он чётко осознавал, что дело здесь не только, да и не столько в её внешней привлекательности. Она постепенно открывалась ему, день ото дня становясь значимее. В первые три дня им довелось не единожды вылетать на лечение или спасение очередного пострадавшего «зелёного друга». Ему особенно нравилось наблюдать за ней в те моменты, когда она, закрыв глаза, чутко вслушивалась в течение древесных соков по тонким капиллярам. Лицо Лии, обычно приветливое, с готовностью освещавшееся нежной улыбкой, становилось строгим, сосредоточенным, а особенное свечение, возникавшее в такие минуты, превращало её в недосягаемую жрицу какого-то неназванного пока культа. Он мог подолгу смотреть на неё, любуясь, восхищаясь без вожделения, как только и можно восхищаться чем-либо совершенным. А потом она открывала медовые, пока ещё нездешние, обращённые в себя глаза, проводила тонкими пальцами по лицу, пробуждаясь для обычной жизни, – и он сразу же вспоминал, как были нежны её губы в том неожиданном и единственном поцелуе. Влечение к Лие не тяготило, в нём изначально присутствовала некая правильность, и иногда, ловя её пристальный взгляд, Кир позволял себе думать, что и она это осознаёт. Зарождающееся чувство не несло в себе ничего неловкого или неудобного, но по мере того, как росло восхищение, прибывала и робость, и он первым отводил глаза, не зная, как продолжать – да и можно ли?
Дома в первые три дня они только ночевали. Если не было вызовов, Лия устраивала импровизированные экскурсии, знакомя Кира с красотами родного материка, названного Лила в честь первоматери[26]26
Санскр. – «игра Бога». Материк, с которого началось заселение Зены.
[Закрыть]. Посёлки облетали стороной: по рассказам навещавшей их Саммы, жительницы Зари до сих не успокоились, более того, обсуждение возникшей в лице незваного пришельца проблемы уже успело охватить всю Зену. В Свати резко активизировались традиционалы, наиболее ярким представителем которых являлась организация с говорящим названием «НОЖка». Лия, чья интуиция и эмпатические возможности были инициированы с самого рождения, не держала дома никаких технических приспособлений для связи с миром, поэтому от просмотра горячих новостей Кир был избавлен, о чём нисколько не сожалел. По большому счёту, он и не рвался налаживать культурные связи с агрессивными аборигенками, поскольку никогда не ощущал в себе тяги к самопожертвованию. Женщины в общей массе мало его волновали. Центром притяжения стала Лия, и в постепенном узнавании её была особенная прелесть. Кир не строил никаких планов и впервые за длительный отрезок времени просто отдыхал, пребывая на грани созерцания. Десять неспешных дней, в общем похожих друг на друга, но щедрых на различные чувственные оттенки, прежде ускользавшие от его восприятия, казались бесконечными.
Но утром одиннадцатого дня он проснулся и понял, что готов двигаться дальше. Созерцательное настроение сменилось жаждой действия, поэтому осторожное предложение Лии посетить один, как она выразилась, необычный медицинский центр Кир принял с большим энтузиазмом. То, что центр находится в Свати, его также не смутило. Сила, копившаяся десять дней, искала точку приложения, а сам Кир – выход из логической ловушки, в которой оказался благодаря стечению случайных обстоятельств. Впрочем, с учётом роли Шав во всём произошедшем стоило задуматься, так ли они были случайны.
Во время полёта Лия, последние несколько дней нередко впадавшая в странную задумчивость, неожиданно произнесла:
– Я не знаю, что делать с Кори.
Кир слегка опешил. Разговор о неудачливой подруге до этого не заходил, он и думать о ней забыл. Видимо, возникли серьёзные проблемы? Осторожно, подбирая слова, спросил:
– А почему ты должна с ней что-то делать? Кори взрослая женщина и сама за себя отвечает.
Лия поморщилась:
– Нет, я так не могу. Моя часть ответственности в том, что с ней происходит, есть, и немалая. Я почти сразу же поняла, что совершила ошибку. Дело же вовсе не в Кори, просто я именно с ней осознала, что меня не влечёт к женщинам вообще, а ей не повезло в меня влюбиться. Я твёрдо решила, что после расставания с Кори буду жить вне чувственности, у нас немало женщин, избравших целибат. Многие из них рожают детей по донорским программам, но нередко, что и не обзаводятся семьёй вообще. Это даже поощряется, потому что мы контролируем рождаемость. Каждая такая женщина может подарить своё право на детность какой-нибудь паре, мечтающей о новых малышах. Но Кори так верила в наше общее будущее, с такой готовностью меняла свою прежнюю жизнь, что я… Я не смогла сказать ей прямо, что не хочу продолжать отношения. Решила, что буду постепенно отучать её от себя, исподволь изменяясь… Ты земные книги читал? – Лия резко сменила тему.
Кир неуверенно кивнул, не понимая причины такого перехода.
Она состроила симпатичную гримаску:
– Ну да, глупость спросила. Наверняка читал, но эта книга вряд ли тебе попадалась, она в обязательный для элиты образовательный пакет точно не входит. Да и в наш тоже, я многие стоящие вещи самостоятельно нахожу. Мне очень нравится их литература, они… они свободнее нас, что ли. Они разные, очень разные все, но как-то уживаются вместе. Давно читала этот рассказ, ни автора, ни название уже не помню, но сюжет очень зацепил. Женщина написала. Трогательный такой рассказ… О разводе. А главную героиню звали… мм… Корели, вот! Почти Кори. Символично… – Лия вздохнула. – Она решила уйти от мужа, потому что он перестал её видеть. Ну, то есть зрения не утратил, а так, в метафорическом смысле не замечал. И она… захотела стать другой. Начала менять внешность, но не сразу, а постепенно. Сперва руки. Наверное, чтобы он понял и остановил… Или чтобы ему было легче отпустить? А он не видел, не замечал, опять же, а даже если и видел, то не хотел понимать… Потом она всё же взяла и ушла – разом изменилась и больше не вернулась домой. И… он же не знал, какая она теперь и даже найти не мог. Но всё равно искал. Не нашёл. Вот я почему-то решила, что если начну меняться постепенно, то Кори будет легче. А она не понимала, что я уже ухожу, просто чувствовала, что я иначе стала себя вести. Кори искала причину во внешнем – и нашла. Так совпало, что именно тогда ей стало известно о моём участии в программе «Объединение». И ты стал для неё врагом номер один.
Кир успокаивающе прикоснулся к ладони Лии.
– Ничего, я как-нибудь переживу её ненависть. Но не думаю, что тебя настолько беспокоит её неприязнь ко мне. Что ещё случилось?
Лия нахмурилась и покачала головой.
– Пока что ничего страшного. Просто я её хорошо знаю. И продолжаю чувствовать, эмпатическая связь очень долго угасает. Она что-то вынашивает, собирается с силами для какого-то… рывка? Не знаю точно, всё смутно.
– Ну, вот как выносит и рванёт, тогда и начнём беспокоиться.
К интуитивным озарениям, которые у Лии заменяли фактическое знание, Кир испытывал некоторое недоверие. В конце концов, любая вероятность развития события равно возможна до тех пор, пока не сделан выбор. А уж беспокоиться о том, что там выберет взбалмошная Кори – увольте, хватает и так. Собственные вопросы, ненадолго притихшие на время краткой передышки, заявляли о себе всё настоятельнее, и Кир решился.
– Лия, можно вопрос? – Он намеренно сделал паузу, желая проследить её реакцию, но она смотрела прямо, без тени лукавства.
– Да, конечно. Если ответ никак не затрагивает интересы Зены, я отвечу максимально честно.
– Спасибо. Мне… Я хочу понять, почему ты решила участвовать в этой вашей программе… «Объединение», да?
Лия кивнула.
– Ну так вот, почему ты согласилась? И… в качестве кого? – выпалив последний вопрос, Кир ощутил, что сердце забилось сильнее.
– Знаешь, – она пожала плечами и поудобнее откинулась в пассажирском кресле, – насчёт того, участвовать или нет – мне выбирать не пришлось. Меня с детства готовили к тому, что на нашей планете скоро появятся другие – похожие на нас, но всё же другие – существа, которые называются «мужчины». И я твёрдо уяснила тогда же, что без этих «мужчин» Зене в не очень отдалённом будущем грозит серьёзная опасность. На протяжении нескольких лет параллельно с получением основного образования и развитием своих способностей я изучала ваше биологическое строение, нюансы физиологии, особенности психических реакций и мышления. Поначалу во всём этом был чисто научный интерес. Но не так давно, собственно, тогда, когда наш проект вышел на решающую стадию, я заметила, что начала думать о некоем гипотетическом мужчине как о… равном себе. Нет! – Лия энергично взмахнула рукой. – Это я неправильно выразилась. У меня никогда даже в мыслях не было, что мы в чём-то лучше вас, меня же изначально воспитывали для равных взаимодействий с вами. Я… сложно объяснить… в общем, я осознала как-то, что вы живые, реально существующие, мыслящие, и… – она на мгновение смутилась, – и что, возможно, с кем-то из вас я смогу общаться ближе, чем с…
– Я понял, – поспешно проговорил Кир, который тоже смутился, но старался не подавать виду.
Лия нервно вздохнула и провела рукой по волосам. Потом повернулась и взглянула в упор. Расширившиеся зрачки заняли большую часть радужки, и от этого её глаза казались очень тёмными. Взгляд завораживал.
– Однако неверно думать, что я была готова к… чему-либо. Понимаю, чего они, – неопределённое «они» она сопроводила жестом руки, как бы обводя полукруг, – ждали от нас, но… Я так не могла. Напрямую мне никто не доводил, что я должна забеременеть… от тебя… – это слово далось ей с некоторым усилием, – однако же очевидно, что суть именно в этом. Но нет. Не хочу. Не так хочу.
– А как? Как ты хочешь? Я ведь тоже хочу, чтобы всё было… по-настоящему, что ли.
– Я… – Лия резко села, спинка кресла мгновенно повторила её манёвр. – Да. По-настоящему. Чтобы не только тело к телу влекло. Хочу, чтобы вот здесь, – она приложила ладонь к груди, – пела птица-душа.
Кир улыбнулся.
– Красиво… А у тебя уже было так, чтобы она пела?
Лия смущённо потупилась.
– Раньше – не было.
И вслед за этими словами, указывая рукой в передний иллюминатор, сказала:
– Свати!
Кир перевёл взгляд вслед за её жестом. На горизонте поднимались высокие, сверкающие стеклом и металлом, разноуровневые шпили большого города. Широкая лента реки, огибающая город причудливо извивающейся незамкнутой петлёй, рябила на солнце, словно зеркальная чешуя какого-нибудь мифологического змея. Километрах в тридцати от города в величественное русло вливалось с десяток притоков, больших и малых, и от этого казалось, что река увенчана короной. Притоки впадали практически в одной точке, вода в устье бурлила и пенилась, с большой скоростью врываясь в основное русло. Зрелище впечатляло. Лия, заметив реакцию Кира, улыбнулась.
– Река называется Шеша. Это из мифологии, был такой тысячеголовый змеиный царь, символ времени и неизменности…
Она говорила негромко и задумчиво, словно сама была заворожена открывшимся видом.
Внезапно Кир ощутил, как его прижало к ложементу силовым полем – бережно, но без шанса на самодеятельность. Челнок заложил крутой вираж, панорама города сперва качнулась, потом резко провалилась, чтобы в ту же секунду вынырнуть по левому борту, почти параллельно иллюминаторам. В панорамных окнах справа валилось на голову бездонное лазурное небо, на котором каким-то чудом ещё удерживалось светило. Кир рванулся было из «объятий» кресла, но Лия успокаивающе проговорила:
– Всё в порядке, смотри, смотри, не отвлекайся, это он специально, для лучшего обзора!
А и правда, посмотреть было на что!
Вид на Свати производил сильное впечатление. Контуры города, органично вписанного в крутую излучину Шеши, походили на изображение стилизованного сердца. Три сквозных канала, проходящие через Свати и соединяющие берега реки, делили мегаполис на четыре части. Крайние доли «сердца» были заполнены густо зеленеющими парками, в которых выстроились аккуратные ряды экодомов вроде тех, что Кир видел в Зари. Челнок выровнялся, снизился и понёсся над центральным, волной изгибающимся каналом, по обе стороны которого расположились районы высоток. Именно эти островерхие, сужающиеся кверху башни и были первым, что бросилось в глаза на подлёте к Свати. Вблизи они выглядели ещё удивительнее – освещаемые закатным солнцем, стоящие на незначительном расстоянии друг от друга небоскрёбы горели тёплым золотом. В глубоких изгибах причальных бухточек покачивались на воде казавшиеся крохотными суда.
Лия, легонько коснувшись его руки, проговорила:
– Впечатляет, правда?
Кир согласно кивнул. Несмотря на то, что он был избалован лицезрением неординарных инженерных решений, коими изобиловал деловой центр Эл-Малхута, разумно устроенная столица Зены произвела на него более чем хорошее впечатление. Свати при очевидных признаках урбанизации гармонично вписывалась в природный ландшафт, и даже в районе высоток пространства между домами укрывались небольшими парками. Правда, одна странность привлекла его внимание – отсутствие в небе других челноков. При населении в более чем два миллиона движение по воздушным трассам должно быть немалое. Лия на его недоумение лишь улыбнулась.
– Челноки только для межматериковых путешествия. Для перемещения по Айне[27]27
Санскр. – «цель жизни; точка равноденствия», название центрального материка Зены.
[Закрыть] имеется сеть магнитных дорог, а в самой Свати развита система порталов, да и по каналам можно добраться из района в район – и, между прочим, этот старинный вид передвижения имеет множество поклонников, как ты мог заметить. Кроме того, башни… – Лия указала рукой на встающую прямо по курсу, – нам сюда, кстати… Ах да, отвлеклась. Каждая башня, по сути, город в миниатюре, она вмещает в себя и жилые кварталы, и деловые центры, и современные медкомплексы, и множество магазинов. В той, куда мы летим, проживает и работает пять тысяч человек – если я и ошиблась немного, то в меньшую сторону. Это практически наша Зари по численности. Просто мы в ширину разрастаемся, а Свати – в высоту. – Она засмеялась. – Но это предел, больше в Свати строек не будет. Мегаполисы слишком хищные образования, одного на планету более чем достаточно.
– А что вы будете делать, когда на Зене не останется свободного места, чтобы посадить экодома для всех желающих?
– Это исключено. Мы контролируем рождаемость. – Лия ответила, не раздумывая, однако полной уверенности в её голосе не было.
– Это сейчас контролируете. Хотя с нашими нормами всё равно не сравнить: второй ребёнок у элоима – это всегда исключение из правил. Нас меньше, чем вас. Но если… – Кир сделал паузу, подбирая слова, – если всё же удастся реализовать план «Объединение», и союзы между нашими расами увенчаются рождением детей, количество людей начнёт прирастать в геометрической прогрессии, так? Что тогда?
– Ну… – пожала плечами Лия, – будем искать новые возможности. Например, города на воде. Теоретические выкладки давно есть, так что…
– О, здорово! Но чем больше людей, тем больше расход ресурсов, верно? Этак мы за пару-тройку столетий замусорим и океан, и почву выжмем до нитки.
– Нет. – Голос Лии звучал твёрдо. – Такому никогда не бывать. Если на то пошло, то есть ещё и Зимар. – Она лукаво глянула на Кира. – Мы разделимся. Часть наших уйдёт к вам. Но не сразу, конечно. Элоимам понадобится больше времени на адаптацию к новым реалиям. А вот потом… Потом мы попробуем. Мы сможем жить разумно. И… – Лия запнулась. – Нет. Не сейчас. Считай, что главный аргумент я ещё не озвучила.
Кир развёл руками и рассмеялся. Женщина!
Челнок теперь шёл на небольшой высоте, казалось, что до тонких шпилей, окружённых полупрозрачными силовыми полями, рукой подать. Стали видны новые подробности устройства башен: множество опоясывающих по спирали ярусов выходило наружу обзорными площадками, которые были закрыты удерживающими полями. На площадках располагались небольшие оранжереи, усеянные буйно цветущими растениями. Были там и невысокие плодовые деревья, а также мини-лужайки с сочной травой. Только сектор самых верхних ярусов открытых площадок не имел и надёжно укрывался от любопытных глаз радужно отливающими стёклами. Полупрозрачная дымка защитного поля уберегала неосторожных птиц от столкновения.
