Текст книги "Когда Шива уснёт (СИ)"

Автор книги: Ирина Валерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– А, кстати! Мокуль! – Вельз указал на ушибленного. – Уныние! Дивное чувство, с ним никогда и ничем не будешь доволен. И вот, с ним по соседству, взгляни – Охер. Равнодушие. Очень удобно, живёт себе с краю, добропорядочно и прилично, никуда не лезет, не мешает. Побольше бы таких.

Охер бесстрастно глянул на стенающего соседа и отвернулся.

– А, или вот ещё! – Вельз вошёл во вкус. – Бруто, наш дорогой Бруто, соль земли – причём в буквальном смысле! Кровь и соль ведь едины. Жестокость. Да на его широких плечах, можно сказать, мир держится!

Атлетически сложённый Бруто довольно осклабился и пролаял:

– Служу гор-р-рдыне!

Вернувшись в круг, он выписал увесистый пинок тщедушному карлику, случайно занявшему его место. Тот отскочил в сторону, мелко дрожа. Рядом стоящий угрюмец с волчьим взглядом склонился к нему и принялся нашептывать что-то на ухо.

Вельз угрозно покачал пальцем:

– Эшта, оставь свои фокусы, Мельк слишком труслив, чтобы мстить. Однако ход твоих мыслей мне нравится. Когда Сатта научит тебя виртуозно лгать, цены тебе не будет. Сатта, займись им.

Сатта, самый молодой из них, подобострастно поклонился, тая лукавую улыбку:

– Счастлив служить гордыне.

Повелитель широко улыбнулся и проговорил, обращаясь к Киру:

– Чисто семейная идиллия! Моя школа! Горжусь ими.

Киру, насмотревшемуся на «идиллию» лет на сто вперёд, захотелось срочно принять душ.

– Не вижу повода для гордости. Да и не гордыне говорить об этом. Мерзость. Мерзость! Вы все до единого порочны.

Вельз скептически искривил губы:

– Неумно. А ведь ты должен мыслить стратегически. Порок – это зло? Ну, допустим. Это с одной стороны. А с другой – благо. Для тебя как руководителя. Это же превосходный инструмент управления! Сам посуди: достаточно лишь однажды понять, какой страстью одержим человек, и ты уже управляешь его жизнью. Вот тебе наглядный пример.

Он выудил из кармана плаща несколько сухариков и, положив их на ладонь, негромко позвал:

– Жрот, ко мне!

В ту же секунду из круга выступил невероятно толстый карлик с лунообразным лицом и, колыша жировыми складками, устремился к повелителю. Пал на колени и принялся жадно пожирать лакомство, довольно урча и похрустывая. Когда ладонь дающего опустела, он замер, потом искательно заглянул в глаза Вельза. Тот достал из кармана ещё один хлебец, бросил на траву, после чего щедро харкнул на него. Кира передёрнуло.

– Ешь.

Жрот, не колеблясь, слизал с земли харкоту вместе с едой, после чего, заняв своё место в круге, принялся выклянчивать сухарик у приземистого угрюмого соседа, но скупой Щема, спешно пережёвывающий припасённый харч, поднёс ему здоровенный кукиш и отошёл подальше.

Кир почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

– Эти твои… чувства мне не нравятся. Они отвратительны, если честно. Начиная с тебя.

Вельз глумливо ухмыльнулся.

– А каких чувств ты ищешь, недобог? Все, что я тебе показал, в природе человека. Хочешь поспорить?

– В природе человека, говоришь? А где же любовь?

– Любовь? Что ты знаешь о ней, наивный? – Вельз расхохотался. – Ерох, пришло твоё время, говори!

Из круга выступил очередной уродец. Багровая лампа бросала густые тени на его лицо, но даже они не могли скрыть сладострастной гримасы, навсегда исказившей его черты. Он то и дело алчно облизывал мясистые потрескавшиеся губы, но они сразу же пересыхали и ещё больше растрескивались от неутолимого внутреннего жара. Глаза его, как застарелая рана – гноем, сочились похотью, которая не нуждалась в адресате, потому что Ерох сам был воплощенная похоть.

Он снова отвратно провёл кончиком толстого языка по губам и проговорил, хрипло и тягуче:

– Любви нет. Ты ещё слишком юн, чтобы это знать, поэтому просто поверь опытному сердцееду, – с этими словами Ерох вытащил из кармана маленький комок сокращающейся плоти и отправил его в рот. На секунду в приоткрывшейся пасти блеснули зубы хищника – в два ряда, как у акулы. Из уголка рта потекла тёмно-вишнёвая струйка. – Есть основной инстинкт, мальчик. Слушай его, он плохого не посоветует. Ты мужчина, и по определению имеешь право брать. Подчинять. А то можно и помучить. – Кончик языка мелькнул в разъявшейся щели рта – уже раздвоенный, змеиный. – Лома-а-ать. Та-а-ак. Сла-а-адко-о. – Карлик мерзко хихикнул. – В мирах так много смачных девочек – уверяю тебя, на любой вкус и цвет. И кроме того, ты ведь ещё не пробовал… ммм… маальчиков. Маленьких, наивных… почти как ты.

– Сгинь! – прошептал Кир побелевшими от ярости губами.

Ерох, всё ещё хихикая, отступил и слился с темнотой. Лишь багровый шар продолжал тускло мерцать, обозначая его присутствие. Вскоре карлики снова завели свой безумный хоровод, но Кира больше не беспокоило их бормотание.

Вельз стоял напротив, задрав голову, и смотрел – недобро, с прищуром. После затянувшейся паузы обронил:

– Конечно, я не особо заблуждался насчёт твоего спасения. Но не мог не попробовать. Что ж, не хочешь по-хорошему – научим плохому. Братья, взять его!

Карлы, бросив лампы на траву, кинулись сворой, визжа и сквернословя на разные голоса. Навалились жаркой толпой, душно и шумно дыша, но сходу сбить с ног не сумели, поскольку из-за отсутствия слаженности скорее мешали друг другу, нежели помогали. Кир почувствовал, как его заполняет холодная белая ярость. Кровь бросилась в лицо – пульс скакнул, дыхание участилось, а руки сами сжались в кулаки. Восприятие ускорилось в разы. Движения противников замедлились настолько, что он без труда мог просчитать их перемещения. Тело реагировало, вспоминая уроки Агнира: подбородок прижат к груди, ноги согнуты в коленях, левое плечо вперёд, стопы пружинят, легко перемещая центр тяжести с одной ноги на другую. Кир играючи принял на бок яростно орущего Бруто, перекатил его через спину, после чего тот рухнул оземь, смешно хекнув на выдохе и неловко подвернув под себя правую руку. Бить его далее не имело смысла – он даже не успел подняться, как орава бестолковых собратьев едва не затоптала его. Карлики беспорядочно размахивали руками, прыгали, отдавливая друг другу ноги, и верещали на все лады. Рогай, попытавшийся было прорваться к Киру, нарвался на жёсткий хук и, закатив глаза, кулём сполз вниз, в компанию к уже изрядно истоптанному Бруто. Жрот, в силу невообразимых своих размеров отставший от ударной группы, добраться до Кира не смог, но преисполнившись воинствующего духа, толкался огромным брюхом, уже не разбирая, кто где. Первой его жертвой пал Мельк – неудачно подвернулся и был отправлен в полёт случайным толчком жирного плеча. После этого началась куча-мала, и Кир, разом утративший к бестолковой потасовке всякий интерес, выбрался оттуда, походя пиная обезумевших карл.

Вельз, сорвавший голос ещё в начале этой бездарной свалки, стоял поодаль и, угрюмо насупившись, смотрел на своё Ватерлоо. Шары за его спиной парили, едва покачиваясь и источая тёмный, добавляющий искажений свет.

Кир остановился, не доходя до него несколько шагов. Говорить было не о чем, но прояснить свою позицию всё же имело смысл.

– И вот этим убожеством ты хотел меня прельстить? – не оглядываясь, он повёл рукой, указывая на продолжающуюся драку. – Вы тут точно больные все. А ты – самый безнадёжный.

Потемневшее от злости лицо Вельда перекосила гримаса.

– Они идиоты! Тупые исполнители. Далее я обойдусь без них.

– Ой ли? – Кир иронично усмехнулся. – Да кто ты есть без них? А прогонишь – кем станешь, оставшись в одиночестве, в полной темноте? Кто ж тебе дифирамбы споёт, пусть и отчаянно фальшивые? Кого ж ты пинать будешь, чтобы хоть ненадолго возвыситься? Пороки, говоришь, используй? Руководитель… Предводитель дураков, вот ты кто. Да ну вас всех!

Кир обошёл застывшего в недоумении Вельза, отбил рукой пару-тройку прилипчивых шаров и пошёл в темноту, с удовольствием ощущая, как пружинит под босыми стопами покрывшаяся росой трава. За спиной приглушённо, мерно тупало – видимо, Вельз увязался следом, но Киру было всё равно, и он не стал оглядываться. Удобные штаны из мягкой ткани, которые он сотворил и даже не заметил, как и когда, по низу промокли, липли к ногам, и в этом ощущении было так много простой, настоящей жизни, что Кир неожиданно для себя подпрыгнул – да так и завис в воздухе. После с лёгкостью, просто потянувшись всем телом, толкнул себя вверх, прямиком в темнеющее небо. С высоты луг выглядел чёрным пятном, только шары, без присмотра разлетевшиеся на приличные расстояния друг от друга, багровели тусклыми бутонами выморочных цветов. Оценив новое умение, он рассмеялся и плавно опустился на землю.

Вельз стоял, разинув рот. Вот буквально так, без метафор. Киру стало его немного жаль – такие проигрывать не умеют. Хотя… Да ну его к шедам. Пустое.

– Неужели ты вот так и уйдёшь?

Голос Вельза, погасший, надтреснутый, ничуть не походил на недавний самоуверенный бас.

Кир пожал плечами:

– Конечно, уйду. Уже ушёл, собственно.

– Но ты же там будешь совсем один! Нет твоего света, ты понимаешь, нет! Не догонишь! Кому ты нужен, кроме меня?

– Стоп. Давай-ка проясним кое-что. Это ты у себя один. Это ты никому не нужен. Ты, а не я. А у меня своих – много. Я в тех, кто меня любит. А они – во мне. Шав, Тали, ребята из подполья. – Кир сделал паузу, словно сомневаясь, но потом произнёс твёрдо: —Отец. – Снова запнулся: – М-мама… И они все мне очень нужны. И я им – тоже, уверен. Мы неизбежно притянем друг друга, как магнит притягивает металл. И когда придёт время, я открою новый свет. Да оно уже приходит, не слышишь?

Он чувствовал, что дерево Шав, поначалу едва слышно шелестевшее листвой, сейчас уже вовсю шумело, будто на предгрозовом ветру. Это не предвещало опасности; оно… ну, словом, входило в силу. Цветы сияли чистым, золотым светом без примесей. Вскоре свет прошил контуры тела, пробился наружу и окружил Кира лучистым ореолом.

Понимание, как совсем недавно – умение левитировать, возникло само собой – словно открылось что-то, до срока спавшее под спудом. Кир повернулся лицом к тьме и плавным взмахом правой руки изобразил широкую арку. Мрак потёк густыми грязными потёками, не в силах удержать рвущийся с той стороны ослепительный свет. Кир, сияющий немногим меньше, практически растворился в нём. Бушующие в чистом свете энергии прорывались в тёмный мир низкочастотным гулом.

Вельз, заслоняя ладонью глаза, завопил:

– Нет! Не делай этого!! Не уходи! Ты без меня – никто!

– Я без тебя? – Кир улыбнулся. – А разве я был с тобой, гордыня?

Вельз в отчаянии стукнул себя по голове кулаком: не то, не то!

– Не был. Твоя правда. Но это поправимо. Возьми меня с собой! Мы же горы свернём, если вместе, миры перекроим! Забери меня! Не оставл-я-я-яй! – Вельз почти сорвался на визг.

Кир покачал головой:

– Нет. Прости, но никак. О тебе же забочусь. Там, – преодолев лёгкое сопротивление, плавно ввёл ладонь в свет, – ты не выживешь. Твоё место здесь, в темноте.

Последнее, что он услышал, шагая в портал, был низкий утробный вой.

…Похоже, с патетичным уходом не задалось.

Глава 8

И не было ничего, и всё было светом. Поначалу Кир парил в нём, как зародыш в амниотических водах. Возможно, он падал или же, напротив, летел вверх – словом, куда-то перемещался, но определить это, даже до предела напрягая все органы чувств, не представлялось возможным, поэтому Кир просто принял происходящее как данность. «Можно не спешить, даже если блаженство в свете растянется надолго. Всё равно здесь своё собственное время, и проявляется оно лишь тогда, когда его начинаешь наблюдать». Откуда пришло понимание этого, он не знал. Мыслилось ленно, всё, чего хотелось – раствориться в свете, стать его частью. Однако когда по окружающему пространству пошли волны вибраций – одна за другой, раз от разу всё мощнее, иллюзия нирваны распалась. Появился сперва едва слышный, но с каждой секундой всё усиливающийся гул, от которого возникло ощущение тревоги, но Кир тут же вспомнил, что слышал подобное, проходя портал, ведущий на Фаэр, и беспокойство отступило. «Видимо, – подумал он, – это тоже портал, только вот чей и куда ведёт?». Ответа на этот вопрос, конечно, не было. Пока не было. Впрочем, как и выхода. Оставалось только надеяться, что эта кривая куда-то вывезет.

Когда его резко втянуло в бешено вращающуюся воронку энергетического коридора, ни мыслей, ни ощущений не осталось. Целеустремлённая сила влекла его с такой скоростью, что через доли секунды он оказался выброшен в огромную световую сферу, от которой по всей внешней границе отходили вихрящиеся энергиями световые переходы сродни тому, из которого Кир только что выпал. Очевидно, из бессчётного множества «рукавов» предстояло выбрать один. Но как? Чем руководствоваться, каким критерием? Довериться интуиции? Положиться на случай? Вообще не выбирать, просто шагнуть в первый попавшийся? А если это судьбоносный выбор, если он может изменить всё, и неверное решение что-то непоправимо испортит? Кир ощутил, что теряется. Квёлый росток паники шевельнулся в нём, но укрепиться не успел – дерево Шав зашелестело нежно, едва ощутимо.

«…притянем друг друга, как магнит притягивает металл…».

– Шав… Шав! Шаааав!!!

Крик, в который он вложил не только голос, но и мощное намерение, заполнил сферу, на краткий миг сбив мерную пульсацию пространства, но тут же оказался поглощён одним из коридоров. Киру показалось, что вихревой поток в этом «рукаве» начал быстрее вращаться, и свет, излучаемый оттуда, стал немного ярче, нежели в остальных.

В доли секунды покрыв огромное расстояние, Кир оказался возле выбранного коридора и шагнул в него, уже не колеблясь.

На этот раз не было ни слепящих вспышек, ни зубодробительных вибраций. Мгновенное перемещение, по ощущениям подозрительно напоминающее то, что испытывалось в общепланетных зимарских порталах. Да и место, в котором он оказался, очень уж походило на сферу адаптации: тьма, после ярчайшего света казавшаяся непроницаемой, отсутствие звуков и запахов, и само это, полузабытое уже, состояние невладения собственным телом, которое обычно бесследно проходит в ближайшие же минуты.

Кир сидел посреди сферы, в кромешной темноте, пытаясь справиться с неприятным предчувствием. Как это понимать? Неужели он вернулся на Зимар? Если и так, то точно не в подполье, после его фееричного ухода там наверняка ни одного живого излучателя не осталось. И вообще – кем вернулся? Зачем? Выходит, всё зря, что ли? Выбор «рукава» всё-таки оказался неверен?

Когда ушла тягостная ватность в ногах, он поднялся. Что бы ни ждало за пределами сферы, следовало встретить это лицом к лицу.

Рука натолкнулась на лёгкое сопротивление защитного поля, но оно тут же подалось, и ладонь беспрепятственно прошла наружу. По первым ощущениям, там было прохладнее, чем внутри сферы. Кир сделал глубокий вдох и шагнул вперёд.

Ничего не изменилось. Ну, то есть почти ничего. Вокруг царила всё та же непроглядная тьма, но пахло свежо – послегрозовым озоном. Странно… Очень странно. Наружный воздух никак не мог попасть ни в одну из зимарских лабораторий, где стерильность была превыше всего.

На этом странности не закончились. Более того, они с этого только начались. Кир, несколько минут напряжённо всматривавшийся в темноту, в конце концов был вынужден смириться с тем, что инфракрасное зрение в набор демиурговых опций не входит. Или же он пока не умеет им пользоваться, что в его теперешнем положении равносильно отсутствию. Махнув рукой на бессмысленные сожаления, он осторожно сделал шаг вперёд. И замер. Прямо перед ногами возникло слабое жёлто-зелёное свечение. Поначалу оно напоминало полосу шириной в три-четыре и длиной в пять-шесть отпечатков ступней, поставленных друг перед другом. Поскольку свечение больше себя никак не проявляло, Кир занёс ногу, намереваясь свернуть в сторону и обойти непонятный участок, но в это момент тускло горящая полоса дрогнула, набрала яркость и, мгновенно перестроившись, образовала некую фигуру, похожую на указательную стрелку. Её заострённая вершина была направлена строго вперёд. Вся фигура шла мелкой рябью, словно в ней происходило какое-то непрерывное движение. Кир озадаченно округлил глаза и присел на корточки, чтобы рассмотреть аномалию поближе. Его взору предстало… Да не может быть! Он моргнул раз-другой, всмотрелся ещё раз. Ш-шед, да это же колония светлячков! Причём, судя по их недавнему поведению, они способны организовываться в некие сложные структуры. Он почесал в затылке и нахмурился. Нет, это точно не Зимар. Подобных технологий на родной планете никогда не было и быть не могло – зачем возиться с жуками, когда есть инмобы?

Что же, пусть ситуация и не прояснилась, но отпал самый неприятный вариант, и это вселило в Кира некоторый оптимизм.

Светлячковый указатель мерно мерцал, терпеливо ожидая его решения, и он, отбросив сомнения, сделал шаг, стараясь не наступить на жуков. «Стрелка» споро сместилась вперёд. Кир понял, что угрозы случайно повредить им нет. Дальнейшее продвижение пошло легко, вскоре он поймал ритм и шёл, уже не боясь нанести жукам урон. Поначалу мягкое и гасящее шумы покрытие пола сменилось другим материалом – судя по звуку, металлом, поверху укрытым каким-то тонким изоляционным слоем. Вокруг по-прежнему царила темнота, но он уже хорошо освоился, кроме того, свечения «стрелки» вполне хватало, чтобы двигаться без опаски.

Примерно через полчаса (встроенные часы не работали, что и не удивительно – наверняка сбились настройки) Кир увидел, что впереди забрезжил неяркий свет. Он исходил от чего-то наподобие небольшой прямоугольной таблички, висящей высоко от пола. Появилось эхо от шагов, оно звучало гулко, что говорило о значительных размерах помещения, однако «стрелка» никуда не отклонялась и упорно вела Кира к источнику света.

Вскоре эхо пропало, изменились и звуки шагов, стали приглушённее. Он предположил, что оказался в каком-то коридоре. Пойдя в своих рассуждениях дальше, понял, что жуки вели его к двери. Парящий во мраке световой прямоугольник увеличивался с каждым шагом.

В собственной правоте он убедился, когда через пару минут его вытянутая вперёд рука упёрлась в твёрдое покрытие. «Стрелка», моргнув трижды, погасла, но через мгновение обнаружилась уже на предполагаемой двери. Жучки целеустремлённо ползли вверх, направляясь к начавшей мерцать табличке. Достигнув цели, они медленно втянулись в неё, став частью большой колонии. В следующую секунду световое табло по контуру полыхнуло красным, будто бы привлекая внимание. Кир хмыкнул: слежу, мол, продолжайте. В центре таблички появились незнакомые ему сцепленные друг с другом значки, в которых он предположил буквы неизвестного алфавита. Впрочем, буквы производили впечатление смутно знакомых, но сходу их определить он не смог. Мигнув, буквы сменились. Волнистая вязь, испещрённая точками и фигурными скобками, выглядела красиво, но ровным счётом ни о чём не говорила. Следующая смена также информативности не добавила. Так продолжалось много раз, пока Кир с изумлением не узрел надпись на элоимском «Добро пожаловать! Назовите пароль!».

Вот это номер… Какой, к шедам, пароль, хотелось бы знать? Хотя… Единственный пароль, которым Кир за свою условно девятнадцатилетнюю жизнь владел, состоял из двух слов и, помнится, совсем недавно открыл для него дверь в новую жизнь.

Была не была! Собравшись с духом, он произнёс отчётливо и громко:

– Трита сварга!

Табличка трижды мигнула зелёным, потом на ней высветилось слово «Допуск», и с едва слышным шипением дверь плавно уехала в стену. Взору открылось просторное, шагов примерно двадцать на сто, помещение. Беспощадный свет не оставлял теням ни единого шанса. Вкупе с белым цветом стен, пола и потолка большой, вытянутый в длину ангар представлял собой идеал минималиста.

А вот объект, находящийся посередине ангара, явно выбивался из общей цветовой тональности. Сильно вытянутая вперёд серебристо-серая, без иллюминаторов капсула, отдалённо напоминающая транспортные инмобы, висела в полуметре от пола. Расположенные по бокам объекта двигатели, для максимальной аэродинамики «зализанные» с корпусом слитно, не оставляли сомнений в назначении капсулы. Судя по выглядевшему абсолютно герметичным корпусу, этот транспорт мог быть предназначен для перелётов в ближнем космосе. Присмотревшись, Кир заметил, что воздух под капсулой идёт лёгкой рябью, похожей на мелкоячеистую, практически прозрачную сеть, и понял, что транспортный челнок поддерживается локальным магнитным полем.

Заинтересованно хмыкнув, он сделал шаг навстречу очередному приключению.

Но едва лишь оказался внутри, как дверь, выехавшая из паза в стене, мгновенно запечатала помещение, отрезав путь к отступлению. Однако отступать Кир и не планировал, поэтому после секундной заминки двинулся дальше, намереваясь как следует рассмотреть транспортный челнок.

Но не успел он пройти и пары шагов, как упёрся в стену блокирующего поля. На уровне его глаз обозначился небольшой информационный экран, по которому побежали длинные ряды ни о чём не говорящих символов. Откуда-то сбоку выехал узкий длинный бокс, в котором оказался небольшой свёрток. В это время ряды символов сменились схематическими картинками. Интенсивно мигала одна из них – та, что изображала бокс. Кир не без усилия вытащил увесистый свёрток, который вслед за извлечением начал разворачиваться и через секунду принял вид защитного костюма – очень тонкого, но производящего впечатление прочного. Мельком глянув на экран и убедившись, что всё понял правильно, он всунул в штанину левую ногу. В то же мгновение костюм обжал её, начиная со стопы, плотно, будто вторая кожа. Неприятных ощущений это не несло, и Кир продолжил облачение. Через полминуты он с макушки до пят оказался запакован в тонкий серебристый материал, совершенно не сковывающий движений. После этого блокирующее поле, напоследок высветившись разрешающим зелёным, исчезло.

Первые шаги дались непросто. Подошвы комбинезона прилипали к полу, и Киру не без усилия приходилось отрывать ноги от поверхности. Но он скоро приноровился, и в абсолютной тишине, такой же стерильной, как и воздух ангара, подошёл к челноку, не имея ни единого предположения о том, куда ему предстоит лететь.

Тем не менее, сомнений не было. Спокойная уверенность, какая приходит ближе к финалу своего, правильного дела, наполняла его.

Поле, поддерживающее капсулу, издавало едва различимое гудение почти на пределе слышимости. Кир провёл по корпусу челнока рукой. Вопреки его ожиданиям, пальцы без помех ощущали и идеальную гладкость металла и идущий от него холод, хотя в целостности защиты сомневаться не приходилось. Буквально секунды через две тактильные ощущения исчезли, сменившись комфортным теплом. Вместе с тем возникло отчётливое ощущение контакта. Оно лишь отчасти напоминало эмпатическую связь с искусственным интеллектом зимарских инмобов. Кроме того, если механизмы родной планеты демонстрировали безоговорочную готовность служить, то этот челнок ничего подобного не проявлял. Он… присматривался. Кир почувствовал, что прямо сейчас в очередной раз сдаёт экзамен на годность – на этот раз квазиживой железяке, подумать только! Он не сдержался и саркастично хмыкнул.

Челнок наконец-то отозвался. По срединной части побежала тонкая полоса, выделяющая на прежде безупречно цельном корпусе контур, по виду напоминающий сильно вытянутый вверх полуэллипс. Потом полоса углубилась настолько, что уже не возникало сомнений – челнок создаёт дверь. Вскоре она окончательно «прорезалась» и плавно поднялась. Внутри Кир увидел два полулежачих ложемента, один из которых оказался мягко подсвечен. Подтянувшись на руках, он скользнул внутрь и занял предложенное место. Упругий пористый материал ложемента тут же подстроился под его параметры, дверь вернулась на место, мгновенно «вросла» в корпус, вслед за чем бесследно растаяла и разделительная полоса. Осмотревшись, Кир не обнаружил не только пилотской панели, но даже и намёка на какую-либо возможность управлять капсулой. Похоже, ему отводилась только роль пассажира. Думать о том, что этот квазиживой механизм настолько самостоятелен, было… неприятно. Мягко говоря. Оставалось только надеяться, что у механического монстра всё же имелись здравомыслящие создатели, и они хорошо понимали, что делали. Сознавая, что выбора особого у него нет, Кир откинулся на сиденье и уставился в светло-серый потолок.

В то же мгновение по челноку прошла несильная вибрация, сразу же переросшая в лёгкий гул. Включились двигатели, капсулу немного тряхнуло. Капюшон защитного комбинезона слегка уплотнился в области ушей, после чего гул стал незаметным. Перед глазами возник полупрозрачный дисплей, на котором появился столбец цифровых координат, но остроугольные символы были Киру неизвестны. По всей вероятности, пилотский комбинезон выдавал стандартную предполётную информацию. Кир сделал глубокий вдох и на мгновение зажмурился. Вынужденная инертность раздражала. С порталами и то было проще договориться.

Когда он открыл глаза, капсула уже плавно подплывала к выходу. Стена, прежде казавшаяся монолитной, медленно уехала вверх, являя потрясающее зрелище. Кир замер на вдохе: космос смотрел на него мириадами звёздных глаз – холодный, бесконечный, вмещающий всё.

Челнок, мгновенно набрав скорость, вылетел из шлюза, и заложив крутой вираж, выскочил из-под подбрюшья орбитального модуля. Огромная тёмная полусфера предстала перед взором Кира. Её поверхность была испещрена яркими пятнами света, напоминающими дендритные клетки. Тонкий пояс магнитосферы горел кислотно-зелёным цветом – над полюсом ярились ионизированные газы. Два естественных сателлита на разных орбитах медленно перемещались вокруг планеты.

Ускорение вжало Кира в ложемент, но вовремя среагировавший комбинезон равномерно распределил нагрузку, и дискомфорт исчез. Информационный дисплей затемнился до приемлемого уровня за доли секунды до того, как слепящий свет ударил бы по глазам. Прямо по курсу восставала лучистая корона светила. Челнок ещё больше ускорился и влетел в рассвет.

Континенты, наличие которых на ночной стороне можно было предположить только за счёт световых пятен, на дневной явились во всей красе. В зону обзора сейчас попал один из них, он величественно проплывал под челноком, корпус которого очень своевременно стал полностью прозрачным. Видимая часть материка, вынырнувшая из густого слоя облачности, явила покрытый зеленью растительности бок. Внешний его край омывали воды океана.

Кир сразу понял, что планета обитаема, – те же ночные огни невозможно было объяснить какими-либо природными явлениями, – но никакого волнения по этому поводу не испытывал. Потрясающее зрелище не оставляло времени на рефлексии.

Челнок, продолжая плавное снижение, вошёл в облачный слой. В туманном мареве возникали и тут же исчезали, оставаясь позади, клубы сгустившегося воздушного пара причудливой формы.

Вскоре челнок вынырнул из полосы облачности, ушёл в глубину материка и сейчас нёсся на большой скорости параллельно земле, пока ещё сохраняя приличную высоту, но она уже была примерно такой же, как при межконтинентальных перелётах на зимарских инмобах. Проявились детали: транспортные магистрали, крупные и мелкие поселения, равномерно разбавленные большими участками растительности. Впрочем, зелени было много и в самих городах. Похоже, цивилизация, с представителями которой Киру вскоре предстояло познакомиться, разумно расходовала природные ресурсы. Следов бездумной урбанизации не наблюдалось.

Очередной город остался позади. Челнок начал плавно снижать высоту, постепенно снижая и скорость. Тень его неслась над бескрайним лугом, с каждой секундой увеличиваясь всё больше. Лента магнитной дороги, насквозь проходящая через зелёный оазис, горела на ярком солнце. Кир, полминуты назад видевший только макушки отдельно растущих деревьев, теперь смотрел на них, задрав голову. Примерно на уровне метра над землёй капсула перешла в режим парения. Двигатели отключились. Потом остановился и челнок.

Когда Кир выбрался наружу, первым делом его поразило птичье разноголосье. Едва он коснулся ногами земли, как защитный костюм принялся слезать, отваливаясь крупными кусками. Обрывки падали на траву и мгновенно исчезали без следа. Температура воздуха здесь была очень комфортной, однако светило, которое ещё не добралось до середины небосклона, уже изрядно припекало. Стряхнув с себя последние серебристые хлопья, Кир двинулся в сторону высокого дерева с густой кроной, которая давала весьма привлекательную тень. По пути к нему он решил сотворить себе какую-никакую одежонку, но ни старательной визуализацией, ни вслух высказанным в эфир пожеланием искомого не достиг. Видимо, для подобных творческих актов требовалась какая-то особенная степень концентрации, с каковой Кир не был знаком, ибо теорию миновал на первой космической скорости. Придётся на встречу с аборигенами, чей уровень развития более чем ясно давал понять, что от шкур и копий они ушли очень давно и далеко, явиться как есть – дикарь дикарём.

Разве что из веток подобие юбки соорудить? Хм… Светлую мысль, внезапно тюкнувшую в темечко, Кир решил реализовать незамедлительно, для чего, полный мрачной решимости, и направился к ближайшему кусту. Растение с тонкими ветвями, усыпанными резными листьями, было ему, конечно же, незнакомо, но хотя бы шипами не топорщилось, и на том спасибо. Он не без опаски протянул руку и резко надломил ветку.

Куст закричал. Нет, не в голос, но на ментальном уровне Кир воспринял его реакцию именно как крик страдания. Он отдёрнул руку и отскочил назад. Куст, поохав, принялся тихо плакать. Транслируя мыслеобразы перелома и вспыхивающей красным цветом боли, он лелеял безвольно повисшую ветку. Кажется, ещё и звал кого-то… Кир, готовый провалиться от стыда в местные тартарары, завертелся на месте, ища подручные материалы для импровизированной шины. На его счастье, неподалёку нашлось несколько сухих палочек. Вернувшись к кусту, он неловко приладил их к переломанной ветке с двух сторон. Не успел ещё озадачиться, чем бы их закрепить, как в глубине куста раздался тихий шорох. Что-то некрупное пробиралось сквозь густую листву. Кир насторожился: а ну как змея? Но в ту же секунду тонкие гибкие побеги какого-то вьющегося растения оплелись вокруг пострадавшей ветки, надёжно прижав к ней подпорки. С кустом эти побеги обращались очень бережно, чего нельзя было сказать о руке Кира – стреканули по пальцам чем-то острым, то ли крошечными колючками, то ли ядом. Чертыхнувшись, он отдёрнул руку и отошёл. От греха подальше. Очень уж тут фауна… самостоятельная. Куст ещё раз обиженно всхлипнул и затих. Ну и славно. Хотя осадок всё равно остался. Но не извиняться же перед ним, в конце-то концов?