Текст книги "Заложница мафии (СИ)"
Автор книги: Ирина Шайлина
Соавторы: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 20.
Давид
– А с Боровом что делать будем? – напомнил Вовка.
Про него я за кучей событий забыть успел. Держать его не было больше никакой надобности, но я решил еще раз на Борова взглянуть.
Он сидел с понурым выражением. Синяки успели цвет поменять, и теперь его лицо отливало всеми оттенками желтого и зеленого.
– Ну что, соколик, нового ничего рассказать не хочешь?
– Все рассказал я уже, – хмуро ответил тот. Видно было, что лишнего ляпнуть и разозлить меня боится. Я подошел поближе, с носков на пятки перекатываюсь, его разглядываю.
– И почему мне кажется, что ты лечишь?
В его глазах испуг: он смотрит на меня снизу вверх и сжимается весь, будто ударю сейчас. Только я о такое говно мараться не стану.
– Еще раз возле девки появишься, башки лишишься, – предупредил, – и за курортно-санаторное лечение в моем заведении с тебя триста кусков. Понял?
И деньги мне его нужны не были, но проучить стоило. Не дело это, проигравшись, с бабы потом денег трясти, только потому – что она слабее. Что ему – можно.
Нельзя.
Я так сказал.
Ребята Борова упаковали и увезли. Я не боялся, что он к ментам пойдет на меня жаловаться, заявление его прямо там же бы на куски и порвали.
Пока курил, Гараев позвонил.
Я его имя на дисплее увидел, поморщился. С ответом не торопился, докуривая медленно, но и томить лишнего не стал.
– Здравствуй, дорогой, – поприветствовал меня. Любил Гарай все эти обращения, строя из себя добряка. Хер там.
– Здравствуй, – отозвался.
– Ты про прием мой не забыл? Тебе лично, как важному гостю, звоню.
Про прием я бы предпочел забыть, да только не вышло. Мало того, что Гараев мне сам об этом напомнил уже несколько раз, так еще и Славка умудрилась с его женой где-то пересечься. А ведь вышла из дома на пару часов всего… Херня полная все это.
– Не забыл, – ответил ему, – сегодня приедем.
– Приедем? – со смешком уточнил он, – никак с той красавицей, что в прошлый раз с тобой была?
– С ней, – сам говорю спокойно, не подавая виду, как его слова мне против шерсти. Интерес Гараева к Славке мне ой как не нравился, хотя тот его и маскировал за шутки, – она у меня для выхода в свет.
Стоит кому-то чухнуть, что Слава чуть больше, чем баба, которую я трахал, как это может оказаться выгодно моим противникам.
– Тоже дело. Жду тебя сегодня, начало в шесть.
Я за Славкой заехал впритык. С охраной ее в салон отпустил днем, особо не вникая в то, куда она отпрашивалась.
Не до бабских заморочек было.
А сейчас оценил – выглядела она охуенно. Так, что мне уже ни какой прием не хотелось, а дома остаться, задрать ей до ушей платье и на столе оттрахать.
Славка все по моему взгляду поняла, прищурилась с улыбкой, вокруг себя обернулась.
– Красивая, – сказал я, за задницу ее хватая. Гладкая ткань, обтягивающая аппетитный зад, и ничего больше. – Опять без белья?
– Лишнее оно, мешается, – и снова взгляд хитрой лисы, – поедем давай, опаздываем же.
Я выругался, на минуту думая, может плюнуть-таки на все условности и задержаться ненадолго?
Но потом решил: хрен с ним, сейчас отметимся по-быстрому у Гарая, а дальше я ее любить буду. Всю ночь, сил не сдерживая, так, чтобы она на утро ног собрать не смогла.
На приеме народу не счесть, и все первые лица.
Прошлись, поздоровались, лицом засветились. Славка рядом стояла, не на первых ролях, но далеко не отходила. Как себя вести на подобных мероприятиях она знала, впрочем, не сильно я парился.
Такие сходки я терпеть не мог, но периодически ходил. Денег городу отстегивал, занимался благотворительностью. Небольшая плата за то, чтобы меня не имели все, кому не лень, абонемент на несанкционированные дела, так скажем.
Гараев мне махнул издалека, я кивнул ему, мол, подойду сейчас. А сам к Славке обернулся.
– Душа моя, иди к столу, бутерброд пожуй.
– Брускетты, Давид, – улыбнулась она, – мы же в ратуше, тут не бывает гренок – только крутоны.
– Да хрен с ним, – хмыкнул, подталкивая ее мягко к фуршетной зоне, – я отойду ненадолго.
Она мазнула взглядом в ту сторону, куда я смотрел только что, заметила губернатора, и без слов пошла к столу. Соображала Славка быстро, но какие выводы сделала – мне неизвестно. В любом случае, ее стоило держать подальше от лишнего внимания Гараева.
Да, он ее взглядами не испепелял да и по пятам ходить бы не стал. Но как настоящему хищнику, почуявшему мясо, ему вовсе не обязательно было безотступно следовать за своей жертвой.
Только мое – это мое, и не хуй лезть. Даже если ты, блять, губернатор всего края.
– Молодец, что приехал, Давид, – Гараев на людях держал дистанцию, я ему с ленцой подыграл:
– Такое мероприятие, для меня честь присутствовать здесь, – заявил на серьезных щах. Возле нас официант остановился, Гарай взял два бокала, один мне протянул.
– Каберне фран. Жена его уважает.
– Ну раз жена, – улыбнулся я и глоток сделал. Херня, терпеть не мог этих пафосных вин.
– С тобой хотели люди поговорить, – он кивнул на двух пузатых мужиков в одинаковых костюмах, которые стояли недалеко от нас. Те кивнули с готовностью, будто только и ждали, когда им внимание уделят.
– Кто такие, что хотят?
– Спонсорства, Давид, нужно помочь, у людей стартап. Они тебе все расскажут.
– Не вопрос, – следующие десять минут моей жизни отняла унылая беседа. Губернатор с нами не задержался, а я стоял, слушал о чем мне коммерсы чешут, и на Славку поглядывал. На какой-то миг она из поля моего зрения пропала, я нахмурился неосозанно, а не очень юные стартаперы на свой счет приняли.
– Давид Русланович, это очень выгодное предложение, – заторопился один, – мы вам все расчеты готовы прямо сейчас показать.
– Прямо сейчас я не готов, – отрезал. А потом Славку заметил, она появилась с другого конца стола, отсюда я ее лица не видел, но расслабился.
Недавнее покушение все же заставляло быть в тонусе, смотреть по сторонам внимательно. Да, мы в Ратуше, да, тут губернатор, но если кто-то решил меня слить, то я и тут мог находиться в опасности, и Славка со мной заодно.
– Завтра мне на почту пришлете, посмотрю ваше предложение, – я визитку им протянул и к Славке пошел.
Взял брускетту с мясом, целиком в рот запихнул.
– Бутерброд он и есть – бутерброд, – Славка голову подняла, улыбнулась. Но видно было, что опечалена чем-то. Я жую, на нее смотрю внимательно.
– Что случилось?
– Ничего, – пожала плечами, а улыбается будто через силу.
– Славка, не дури, – нахмурился я. Бабские закидоны меня всегда бесили, пятнадцать минут назад все нормально было.
Славка протянула руку, взяла со стола клубнику в шоколаде и крутить ее начала, со всех сторон разглядывая.
– Сережка любит такую очень, – сказала негромко. Я не сразу сообразил, что про сына она. Столько в голосе нежности, не мне предназначенной, что даже неловко стало на какой-то миг.
– Соскучилась по нему?
– Да, – кивнула она без раздумий. Клубнику есть не стала, положила обратно на салфетку и руки протерла. А я думал. Что телефон ее забрал, а по факту лишил единственной возможности с сыном пообщаться.
Вспомнил мелкого, вспомнил, как он кричал ей – мама. А потом достал Славкин телефон, что с собой носил, из кармана и ей протянул:
– Ешь давай клубнику, потом сыну ведро такой купим.
Глава 21
Мирослава
В последние годы я была максимально далека от этой суеты. Это приносило мне счастье, простое, семейное, которого я почти не помнила. Теперь вынуждена была изображать если не восторг, то хотя бы интерес.
Каблуки высокие, платье, под которым нет белья. Оно облегает каждый изгиб моего тела, молния ощутимо врезается в мою кожу – будет некрасивая красная отметина.
– Красота требует жертв, – пробормотала я.
И улыбнулась одними уголками губ одному из местных богачей, который весьма сладострастно на меня поглядывал. При мысли о том, что меня шантажом могли вынудить лечь под него стало ощутимо плохо. Но ради сына…нашла глазами Давида. Как он сильно от всех них отличается! Высокий, спортивный, одежда подобрана со вкусом. Галстук повязала я сама, испытывая щемящую нежность и грусть – мечталось бы делать это каждое утро, но это только глупая утопия.
В моей ладони телефон. Я сжимаю его так сильно, что ладонь вспотела. Мне неудержимо хочется позвонить. Оглядываюсь. Нужно найти укромный уголок. Думаю, Виктор сам будет рад моему звонку.
Выхожу из обширного зала. Каблуки звонко цокают по мраморному полу. На открытом пространстве говорить боюсь, мне нужно забиться в одну из нор. Толкаю дверь за дверью, все заперты, что не удивляет. Наконец, открывается библиотека. Она – огромная. Такая библиотека была бы мечтой моего детства, когда живя в детдоме я уходила в чтение с головой. Причина проста – в книгах можно было жить чужой жизнью, полной приключений. И конечно же с непременным счастьем до гроба в финале.
Свет я включать не стала – мне не к чему привлекать к себе лишнее внимание. Отхожу в самый дальний угол, здесь несколько индивидуальных ниш для чтения. Опускаюсь в кресло. Набираю номер, помня, что надо быть осторожной в выражениях – телефон теперь наверняка на прослушке. Виктор берет трубку сразу.
– Здравствуй, – нейтрально здороваюсь я. – Как здоровье моего сына?
Он тоже все прекрасно понимает.
– Приступ купирован, ребёнок под наблюдением. Тебе не о чем беспокоиться. Если ты будешь соблюдать все мои рекомендации, ребёнку ничего не грозит.
Проглатываю его слова, в которых не сильно прячется угроза.
– Я бы хотела с ним поговорить.
– Поздно уже, Мира. Он спит. Развлекайся. Надеюсь, ты хорошо проведёшь время.
Сбросил. Моей душе не будет покоя, пока я не поговорю с сыном. Тяну время, не желая возвращаться в зал, полный людей. По коридору, который совершенно не умеет прятать звука чужих шагов кто-то идёт. Всё ближе. Ставлю телефон на беззвучный, вжимаюсь в спинку кресла.
Мужчина входит один. Посвистывает. Стоит в темноте, словно так и нужно, так и задумано. Я едва вижу его силуэт – среднего роста, худой. Это ни о чем не говорит, таких тысячи.
Дверь открывается снова, входит тот, кого я сразу узнала – губернатор. Его не узнать трудно, высокий, массивный, аура власти в каждом движении.
– С ума сошёл? – шепчет он. – Нас не должны видеть вместе!
– Но я же здесь, – меланхолично отвечает второй. – Это факт.
– Мне очень сложно было вытянуть Чабаша на этот приём. Если что-то случится сегодня, будет слишком много шума. Да и потом…рано.
Я думаю только о том, что я знаю этот голос. Я его слышала. Когда-то в моем не очень красивом прошлом. Не могу вспомнить, но становится страшно.
– Проваливай, – жёстко говорит губернатор. – Твой визит мне дорого может обойтись. Рано.
Тон его голоса категоричен, но я слышу в нем страх. Он боится этого невысокого человека. Выходит первым. Его гость спустя несколько минут. Я долго слушаю шаги, не решаясь встать и покинуть библиотеку. Мне кажется, подслушанный разговор, в котором ничего важного так и не сказали, очень важен. Настолько, что за него могут убить. Умирать мне нельзя, у меня – сын.
На губернатора я натыкаюсь сразу, как только возвращаюсь в зал. Не могу найти Давида. На мгновение захлестывает паника.
– Куколка, – говорит он мне. – Ты просто куколка.
– Меня зовут Мирослава, – сухо отвечаю я.
Он улыбается, его улыбка мне не нравится. Я знаю, что один на один я была бы беспомощна с ним. Он слишком богат, у него слишком много власти. Я для него и правда, куколка. Поиграл – сломал. Потом новую купил.
– Со мной веселее, – продолжает он. – Я богаче. Давид слишком зациклен на бизнесе.
– Мне нужно идти. Давид меня ждёт.
Давид – моя единственная защита. Господи, где же он? Мой страх за него безудержен. Губернатор стоит прямо передо мной, мне приходится его обойти. Он, словно невзначай касается рукой моего бедра, я знаю, что потом долго, до красоты буду тереть это место жёсткой мочалкой.
Ищу глазами Давида. Встречаюсь взглядом с Ингой. Она смотрит на меня с равнодушным отвращением. Но это не все. Ещё в нем злость. Похоже, снова пьяна. Направляется ко мне, Господи, только бы без сцен ревности обошлось. От неё вином сильно пахнет.
– Знаешь, кто ты? – спрашивает она меня.
– Кто?
– Мясо, просто мясо, вот кто.
Оглядываю её с ног до головы. Красива. Наверняка не один конкурс красоты выиграла, до того, как за деньги выскочила замуж. Платье дорогое стильное. Из-под выреза на груди проглядывает тщательно запудренный синяк.
– Да, мясо, – соглашаюсь я. – Такое же, как ты. Только ты увязла по уши, а у меня ещё есть шанс сорваться с крючка.
Отпрянула от меня, не ожидая таких слов.
– Ты не так глупа, как изначально казалось, – удивилась Инга.
Неважно. Мне все равно, что она обо мне думает. Я вижу Давида. Страх отпускает. Изнутри затапливает облегчение, которое счастьем рвётся наружу, я не в силах его сдержать.
– Или все же дура, – слышу вслед. – Нельзя влюбляться…
Глава 22
Давид.
– Я тебя потеряла, – Славка прижалась на мгновение ко мне боком, улыбнулась, но в глазах застыло странное выражение. Его не перепутать ни с чем другим. Такое бывает, когда страшно.
Да только с чего бы Славке бояться?
Я видел, как она только что разговаривала с женой Гараева, со стороны их общение походило на милый треп.
Но когда Славка меня нашла глазами, на ее лице читалось явное облегчение. Я мазнул взглядом в ту сторону, где стояла жена губернатора. Эффектная, ничего не скажешь, возраст ее, если не знать точных цифр, загадка. Только пила она без меры совершенно, одно достоинство, сколько бы в нее не влилось бухла, на ногах женщина стояла крепко.
Лишь по запаху можно было понять. Впрочем, причина ее алкоголизма вполне понятна была, и ее тоналкой не замазать, в отличии от синяков.
Я не жалел ее, нет. Что случилось – то и цель. Она сама выбрала такое существование.
– Тут я, куда денусь? – закинул в рот тарталетку. Нормальной еды на этом празднике жизни предусмотрено не было, фуршеты я ненавидел. Стоишь возле кормушки, жрешь стоя, херня какая-то, а не прием пищи. – О чем сплетничали?
– О своем, о женском, – пожала Слава плечом, ответу я не удивился.
– Секреты, значит.
– Да какие у меня секреты могут быть?
Мы столкнулись взглядами, повисла неловкая пауза. Оба в этот момент понимали, что у Славки секретов дохуя. И что я знаю об этом – она в курсе.
Знаю, блять, но стою с ней сейчас, а ночью буду ее трахать, и проблемами ее интересуюсь, и жизнью.
Вот так вот, Чабаш, умные с виду мужики западают на красивых баб.
– Поехали домой, – разбив паузу, сказал я, – программу-минимум выполнена.
– Уже? – удивилась Слава.
– А че тут торчать? Или ты хочешь еще на местный бомонд поглазеть?
– Я ноги натерла, вот туфли снять – хочу. А бомонд не хочу.
– Могу до машины на руках донести. Ну как?
Славка рассмеялась, тряхнув волосами. Сейчас в ее глазах искрилось веселье, и эти эмоции были искренними и неподдельными. И следа не осталось от былого выражения лица.
– Заманчивое предложение, но репутация грозного и сурового Чабаша превыше всего.
Я расхохотался, запрокидывая голову, похрен мне было, кто тут что обо мне думает, я на такие вещи давно болт забил.
Но до машины мы пошли под ручку, Славка все же запротивилась устраивать концерт перед гостями.
А в машине туфли скинула, ноги в коленях согнула, поднимая их повыше. Я за лодыжку одну перехватил, погладил по стопе. Слава замерла, глаза таращит на меня.
– Ты чего?
– А ты – чего? – переспросила хрипло, – неловко мне. Отпусти.
Ногу я не отпустил. Держу за узкое место, лодыжка тонкая-тонкая, кожа на ноге гладкая. Там где туфли прилегали плотно, полоса красная, след от натерости. Я подул слегка, и в ответ кожа ее покрылась мурашками.
А я ладонью вверх скользнул, платье задирая к бедрам. Тут она и отмерла, с готовностью ноги развела слегка в стороны, насколько позволял узкий крой платья. Член сразу запульсировал.
С ней я был трахаться готов в любом подходящем месте, словно пацан, только из армии вернувшийся, лишь помани.
Это и удивляло, и забавляло, и нравилось. Ощущения ярче со Славкой становились, может, потому так и тянуло.
К дому доехали быстро. В лифте Мирослава прижалась спиной к зеркалу, смотрит на меня игриво.
– Я ж не железный, Славка, могу и не удержаться.
– Пугаешь, пугаешь, – она слова тянет, – а все равно до кровати дотянем.
Я на кнопку «стоп» нажимаю, ухмыляясь:
– Сама напросилась.
Маленькая провокаторша. Лифт останавливается послушно, мы весим в воздухе между одиннадцатым и двенадцатым этажом. Я вижу свое отражение в зеркале, что за Славкиной спиной, подхожу к ней ближе, а она с готовностью рот приоткрывает, только и ждет меня.
– Напросилась, напросилась, – кивает, рука ныряет мне под пиджак, тянется к пряжке брюк. Я на стенку облокачиваюсь с двух сторон от нее, упираюсь руками в холод зеркала, а сам горю.
Вся кровь к члену стеклась, и когда его касаются ловкие женские пальчики, выдыхаю рвано сквозь зубы. Каждое прикосновение остро, как по нервам, и в то же время мне мало ее рук. И рта тоже мало, я хочу внутрь нее, до упора.
Хватаю за предплечья, разворачивая к зеркалу, сдергиваю с нее платье до пояса, обнажая грудь.
Она без белья, доступная для меня, готовая. Сминаю руками ее грудь, разглядывая сквозь зеркало, Слава трется об мой стояк своей задницей.
– Трахни меня, – шепчет, и от этих слов я воспламениться готов.
– Повтори, – рычу, вдавливаясь в ее тело своим членом, сжимая соски.
– Трахни, – громче повторяет, а потом еще раз, крича почти, – трахни меня, Давид!
Подол платья рвется, когда я его задираю, сжимаю пальца на бедрах, заставляя Славу выгнуться ко мне на встречу.
Перед моими глазами ее роскошный зад, на ягодицах мелкая россыпь синяков – следы моих пальцев. Эти отметки еще огня добавляют, хотя куда еще больше-то? Я подставляю свои пальцы к ее рту, она языком по ним проводит, смазывая обильно.
Провожу рукой по члену, а потом вхожу в нее, замирая от остроты ощущений.
Горячая. Мокрая. Влаги так много, что она стекает по члену.
Я вижу наше отражение в зеркале, лицо Славы с затуманенным взглядом, обнаженную грудь, покачивающуюся в такт моим движениям. Себя, в пиджаке и рубашке, галстук сбился набок, лицо раскраснелось.
Трахать ее упоительно, я проникаю так глубоко, что она вскрикивает каждый раз, закусывает губу, но продолжает насаживаться дальше.
Закрываю ей рот, чтобы заглушить крики, и вколачиваюсь в тело, раз за разом.
Оргазм такой сокрушительный, резкий, что я еле успеваю вынуть член из нее, провожу по чувствительной головке несколько раз, и тягучая сперма выстреливает на белые ягодицы, растекаясь горячим липким пятном.
Пульс зашкаливает и частит, мы оба дышим тяжело. Помогаю Славе подняться, сдергиваю платье вниз. Она пытается натянуть ткань повыше, чтобы спрять грудь, но я просто снимаю с себя пиджак и заворачиваю ее в него, прижимая к себе.
Вот теперь можно и домой ехать.
Глава 23.
Мирослава.
Я дремала. Ночь была длинной и весьма насыщенной. Вот что Давид умел, так это напрочь выбивать своим напором все мысли из головы напрочь. Но ночь прошла и любовный угар тоже. Стоило только телефону завибрировать, как я открыла глаза. К телефону потянулась – Виктор. И на Давида смотрю. Вроде спит, даже крепко, а там поди пойми…
– Кто? – коротко спросил он не открывая глаз.
– Клиника, – ответила я, почему-то шёпотом. – Можно?
– Можно, – кивнул он. – Не уходи далеко.
Я послушная девочка. Вышла в гостиную торопливо взяла трубку, пока не сбросил звонок.
– Можешь говорить?
– Могу.
Теперь сбросил. Но я понимала, к чему дело идёт и замерла в нетерпении. Сердце колотится, как бешеное. Разлука ни с одним мужчиной, пусть даже самым любимым, не идёт ни в какое сравнение с разлукой с ребёнком. Все познаётся в сравнении. Телефон снова завибрировал, на этот раз видео звонок. Трубку я взяла мгновенно.
На экране Серёжка. Похудел совсем, щеки запали, глаза в половину лица. Родной. Любимый.
– Сынок! – всхлипнула я. – Я так соскучилась! Как ты?
– Хорошо, – сдержанно ответил он, сразу видно, что научили. – Я тоже соскучился. Ты когда приедешь?
Будь моя воля, я сорвалась бы прямо сейчас. Если бы между мной и сыном стоял только Виктор, не побоюсь этого слова, убила бы. В честном бою не смогла бы, убила бы исподтишка. Но между мной и сыном – игра слишком влиятельных людей. У меня нет выбора.
– Мама работает, – горько сказала я. – Я не хочу тебе лгать и говорить точные даты, я сама их не знаю. Но я буду стараться вернуться скоро. Как ты себя чувствуешь?
– В клинике лучше, – прошептал он снизив голос по максимуму, – чем у него… Я могу терпеть, мама, но сильно скучаю, особенно ночью, и не сплю…
За его спиной вполне себе уютная комната, так и не скажешь, сразу, что клиника. Пастельные тона, мягкая игрушка притулилась в уголке кровати. Мельком подумалось – а Матильда где? Но спрашивать не стала, незачем бередить детскую душу.
– Мама тебя любит…
– Хватит слюни разводить, – вмешался в разговор Виктор. – Это мешает лечебному процессу.
Посмотрел на меня, не говоря лишних слов, я и так все поняла. Все несказанное повисло между нами и пудовой гирей на моей груди. Перевела взгляд на сына. Он важнее всего. Отправила ему воздушный поцелуй, он успел слабо улыбнуться, а потом связь прервалась.
Сжала телефон в запотевшей ладони, вернулась в спальню, прижимая его к груди. Давид не спал. Надеюсь, ничего не слышал.
– Расскажи мне о нем, – внезапно попросил он.
И обезаружил меня этим вопросом. Рассказывать Давиду о Серёже было и больно, и сладко разом. И соблазн хоть как-то его ближе к сыну сделать был велик.
– Ему шесть, – улыбнулась я. – Он смотрит модные стримы. Игры любит компьютерные, но я его ограничиваю. Иногда мне кажется ребёнок ребёнком, а иногда, мудрее меня.
– Расскажи что нибудь смешное.
Я на минуту задумалась.
– Опыты любит. Очень. Разок насмотрелся и решил делать слайм. Это такая фигня липкая, дети любят… И вся квартира потом была в этой липкой субстанции. Отстирывала от обоев, белья, одежды… А один раз я в комнату зашла, а там дым. Думала уже пожарных вызывать, паника сразу, а он вулкан делает…
Давид коротко и с удовольствием рассмеялся.
– Мальчишки все одинаковые. Я помню бомбу делал из пороха и строительных патронов… Карбид со строек пиздили, в воду бросали, он взрывался… Правда…
И не договорил. А я подумала, что многого о нем не знаю. О его жизни. Детстве. Какие у него были родители? Счастлив ли он был? А еще успела подумать о том, что все мальчишки разные. Просто сын очень похож на своего отца.
