Текст книги "Миша. Михаил. Медведь (СИ)"

Автор книги: Ирина Вильк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

   Михаил двинулся в сторону центра. Впереди мелькнула женская фигура в длинной черной юбке.

   «Это Кира?» – вдруг подумал Колесников. Сердце сжалось от нежности и тревоги. – «Ну, да! Это она. Такая родная, близкая и такая далекая».

   Женщина обернулась. Посмотрела прямо на него. Приложила пальчик к губам. Поманила за собой. Михаил побежал. Он хотел догнать ее. Обнять, посмотреть в глаза и спросить... почему? Почему она исчезла из его жизни так внезапно? Ничего не объяснив. Не дав ему шанса удержать, уговорить...

   Следуя за «призраком», Михаил двигался вдоль набережной Золотухи.

   Он зашел в аптеку на углу, в дверях которой, как ему показалось, мелькнул краешек одежды Киры.

   – Здравствуйте, – улыбнулась женщина в белом халате.

   Колесников кивнул и осмотрелся. Киры там не было.

   – Э-э-э, – протянул он, не зная, что сказать.

   – Вам подземелье нужно?

   Михаил опять кивнул. Он не был уверен, что это нужный подвал, но взглянуть стоило.

   – К сожалению, сегодня в музее санитарный день, – сказала аптекарша, но увидев «корочки» в руках капитана, поспешила добавить, – не волнуйтесь товарищ... э-э-э, господин капитан, для вас открою.

   Под аптекой и, правда, оказался подвал. Невысокие кирпичные своды. По стенам – старинные прилавки, картотеки, шкафчики, полные старинного аптекарского оборудования, пузырьков и рецептов. Михаил растерянно оглядывался. Зачем он здесь? Колесников даже стены простучал. Этот подвал, конечно, хранит тайны, достойные изучения, но это не то подземелье. Нужное ему – гораздо больше. Михаил вышел на улицу.

   Следуя за «тенью» Киры, он двинулся дальше, вдоль набережной, заходя в каждое здание и каждый проход между домами. Он подходил к воде, в поисках места, где мог быть вход в нужное подземелье.

   Воды Золотухи то замирали, как будто меняя течение времени, то убыстряли свой бег, как будто желая ему помочь.

   Михаил замечал каждые мелочи, случайные слова обывателей, мимолетные жесты или какие-нибудь странности, пытаясь не пропустить ни одной подсказки или знака.

   Он следовал за миражом, за мимолетным образом Киры сначала в «зазеркалье» большого красивого магазина игрушек, затем в еще один магазинчик, находящийся в подвале, похожий на вход в Лилипутию. Выпуклые зеркала, зрительно уменьшающие пространство, на полках – мелкие товары, словно для лилипутов.

   «Здесь тоже подземелье, но опять не то», – подумал Михаил.

   Он снова вышел на улицу, свернул, за мелькнувшей тенью жены, в узкий проход между домами, который тоже вел к реке. В проходе стояли столики.

   «Это кафе», – догадался Михаил.

   Среди посетителей Киры не было.

   Парень с татуировкой в виде креста со славянскими символами, колдующий над мангалом, внимательно посмотрел на Колесникова.

   – Здравствуйте, – сказал Михаил, – разрешите мне пройти к берегу.

   – Почему бы не разрешить, – помедлив, ответил парень. – Только вы там ничего не увидите. Вам выше надо, по течению, – прищурился, улыбнувшись: – может, шашлыка? Нет? Ну, так потом заходите.

   Михаил почему-то поверил шашлычнику и пошел по улице Мира, дальше, вверх по течению Золотухи. Еще пару раз выходил к реке между домами, но место не узнавал. Не то было место. И Киры нигде не было. Зато были наблюдатели. Михаил их так обозначил, для себя. Любой нормальный человек увидел бы просто праздно прогуливающихся прохожих. Но чувства Колесникова были обострены до предела. Может он и правда в них, что-то разглядел? Почувствовал? Очень хотелось думать, что это не паранойя.

   Но вот и еще одно кафе. Около моста.

   «Это здесь!» – почувствовал Михаил и посмотрел на противоположный берег. Но ничего не смог разглядеть сквозь кусты.

   Он зашел в кафе, огляделся. Скромно. Столы, покрытые пластиком, металлические стулья, отсутствие окон. Абсолютно разномастные посетители. Очень красивая девушка, почти «инопланетянка». Ухоженная, в дорогой одежде. В этой кафешке? Но она не «походит» сюда. Этому месту. «Выпадает». Она, как будто из другой реальности. Как будто два разных пространства наложились друг на друга.

   Но Киры здесь нет. Он заглянул в каждый угол. На стенах – афиши. На одной из них – Иван Грозный. Его колючий взгляд буквально буравит противоположную стену. Михаил взял чашку кофе и сел за стол напротив. Он рассматривал афишу, пытаясь увидеть в ней... какой-нибудь подтекст, что ли, намек, знак, второй слой, может быть. Ничего. Только Иван Грозный. Да-а-а. Не быть ему экстрасенсом.

   Чашка опустела. Ну, и чего он ждет? Ведь глупо надеяться, что Кира сейчас войдет в это кафе, присядет за его столик, посмотрит в глаза, возьмет за руку, прижмет к своей щеке.

   Михаил все крутил и крутил пустую чашку в руке, вспоминая о том, как когда-то они с женой, вот так же, сидя в кафе, с пустыми чашками из-под кофе, правда, сваренным по-турецки, шутили о возможности ее трудоустройства в общепит на должность штатной гадалки на кофейной гуще. Количество потребляемого кофе на душу населения точно увеличилось бы втрое. Во всяком случае, в этом кафе.

   Колесников вышел на воздух. А чего рассиживаться? Вода лениво текла под мост. По ступеням спускался мальчик с удочкой.

   «Опять рыбак?» – мелькнула мысль. – «Еще один знак?»

   Дались ему эти знаки!

   – Вам на ту сторону, – сказал мальчик. – На тот берег.

   «Откуда он знает?» – опять подумал Колесников.

   – Вы же место ищете? – сказал мальчик, как будто в ответ на его мысли. – А, там удобнее.

   «О чем это он?», – мысленно ухмыльнулся Михаил, а вслух спросил: – Тебя как зовут?

   – Миша.

   «Точно, знак!» – решил Колесников и сказал: – И меня! А рыба-то есть, Миша?

   – Ага, – мальчик показал Колесникову полиэтиленовое ведерко с карасями. – Обед Ваське.

   «Опять Васька! Надо же. Тот же самый?»

   Михаил перешел Золотуху уже не по призрачному, а по настоящему мосту. На той стороне реки, хлипкий забор окружал место раскопок. Техника простаивала, в ожидании работы. Ну, правильно, ведь здесь строительство было, пока арки эти не откопали. Сейчас археологи работают.

   «Вот оно! Это место», – ахнул мент. С этого берега он легко узнал его.

   За четыреста с лишним лет оно сильно изменилось, но Михаил был абсолютно уверен, что именно здесь он умер утром на снегу. На раскопках. Около арок. Именно сюда его привел подземный ход. И отсюда он должен попасть в подземелье с библиотекой.

   Но вход спрятан. Скрыт от глаз обывателя. Но не от глаз Михаила. Он чувствовал, что-то такое... Изменение поля, что ли. Дрожание воздуха. Как портал. Вернее два. Перед ним две арки, два входа. Одна из арок ведет в Навь, а другая к библиотеке. Но какая куда?

   Колесников сосредоточился. Перестал замечать шум современной суеты. Мысленно перенесся к недавним средневековым событиям. Даже закрыл глаза.

   Ну, в самом деле. Их же всего две. Не десять. Каков шанс не ошибиться? Фифти-фифти? Не мало. Просто надо сделать правильный выбор. Не хочется злоупотреблять гостеприимством Чернобога. По крайней мере, пока.

   А сейчас, Колесникову надо было попасть в средневековую Вологду, исполнить предсказанное старушкой, найти Либерию и забрать свиток. И не важно, что будет дальше. Важно правильно выбрать арку.

   «Но, как же сделать этот чертов выбор? Подкинуть монетку? Или, может, считалочка?» – подумал, Михаил.

   "Раз, два, три, четыре.

   Сосчитаем дыры в сыре.

   Если в сыре много дыр,

   Значит, вкусным будет сыр.

   Если в нем одна дыра,

   Значит вкусным был вчера".

   Его палец остановился на левой арке.

   «Поверить? Или два из трех?»

   Он вспомнил фильм «Перекресток миров». Там герои входили в одну и ту же дверь, попадая в разные помещения, в зависимости от того, по какой траектории они это делали. Может и здесь так?

***

   «Параллельный мир. Вера»

   Вера медитировала. Со стороны казалось, что она просто сидит на полянке в позе лотоса с закрытыми глазами. Но если бы кто-нибудь смог бы заглянуть в ее мир, то он увидел бы, что сейчас она лезет в гору, на вершине которой растет одинокий кустик редкого вида эдельвейса. Он уже близко, но дорогу преграждает нависающий уступ. Альпинистского снаряжения нет, но медитирующей знахарке оно и не нужно. Ведь она в астрале. Поэтому, она просто протягивает руку к цветку. И не то рука вытягивается до невозможности, не то пространство искажается, но эдельвейс сорван. Остается спуститься. Там внизу, у подножия горы – ее тело.

   Вдруг тихий, как будто предупреждающий, рык привлекает внимание знахарки. Она оступается. Под ногой едет камушек. Вера едва не падает.

   Попытавшись абстрагироваться от постороннего шума, Вера восстанавливает равновесие, нащупывает ногой устойчивый камень и продолжает спуск.

   Но рык волчицы усиливается и знахарка, сорвавшись, летит вниз, едва не поломав конечности. Слава Богу, до земли недалеко.

   – Воля, – сердито сказала девушка, открыв глаза и потирая руку. – Ну, что случилось? Я локоть ушибла.

   Волчица уткнулась носом в ногу знахарки.

   – Чего ты хочешь?

   Воля начала подталкивать Веру в сторону тропинки на спуск с горы.

   – Хорошо, хорошо. Не толкайся. Пойдем, посмотрим, что тебя так беспокоит.

***

   «Вологда. Михаил»

   Стоя перед арками, Михаил думал: «Так долго энтузиасты ищут библиотеку Ивана Грозного и, надо же, как близко подобрались к разгадке. Всего пару раз взмахни кувалдой и сокровище твое. Однако», – Колесников огляделся, – «хорошо, что в данный момент, рядом никого нет».

   Он зажал в кулаке старушкин оберег и сказал вслух:

   – Ну, Потапыч, может ты за меня сделаешь выбор? В какую арку следует пойти?

   – Я бы пошел направо, – услышал Михаил и, вздрогнув от неожиданности, растерянно посмотрел на печать Велеса.

   – Ты просто устал, Миша. Бегаешь целый день, в экстрасенса играешь. Вот и мерещится всякая ерунда, – сказал сам себе мент и начал озираться вокруг.

   Заметил медведя. Не агрессивный, вроде. Только прозрачный какой-то. Как приведение.

   «Ну вот! Теперь еще и галлюцинации!» – подумал Колесников.

   Вполне может быть. Михаил же недавно валялся в коме. Вдруг, какая-то его часть все еще по ту сторону? Астральное тело, или еще чего... Бывших коматозников частенько посещают видения.

   Михаил зажмурился и помотал головой. Потапыч не исчез.

   – Ну, что ты замер? – раздалось из пасти медведя. – Испугался? Не стоит. Давай знакомиться. Я дух оберега. Шел за тобой из нави. Велес послал меня. Извини, я думал, ты уже привык ... к странностям. Где-то я видел кувалду. Ломай правую арку. Почему правую? Просто делай, как я говорю. Ангелов хранителей надо слушаться.

   – Кого надо слушаться? – заморгал Колесников.

   – Меня, конечно, – опять раздалось из пасти медведя. – Отличное имя, кстати, ты мне придумал. Потапыч. Мне нравится. Странник значит. Как раз про меня. Стучи уже кувалдой, наконец, пока нет никого.

   Михаил решил послушаться и со всей силы ударил по кирпичной кладке. Прежде чем проснулся сторож, а пролом оказался достаточного размера, Михаилу пришлось ударить несколько раз. Хорошо, что на раскопках не было собаки, а сторож был глуховат и не имел долгов по налогам. В смысле: спал крепко.

   От клаустрофобии Михаил избавился еще три года назад. Когда провел целый час в засаде. В абсолютной темноте, в старинном склепе на городском кладбище. Они тогда вандалов ловили. Один из бандитов от страха даже обмочился, когда всклокоченный и перепачканный Колесников выскочил из мраморного гроба, едва грабитель сдвинул крышку.

   Сейчас Колесников пробирался по подземному коридору сквозь темноту и паутину, спотыкаясь о битые кирпичи и кости крыс. Хорошо еще, что он прихватил фонарик.

   Через некоторое время он уткнулся в знакомую дверь, похвалил себя за то, что тащил тяжеленную кувалду несколько сот метров, и ударил ею по двери. Та буквально рассыпалась на щепки. Нагнувшись, Михаил вошел в подземелье. Сердце бешено колотилось в предвкушении открытия. Колесников вдохнул затхлый воздух. Так пахнет история? Нет, так пахнет нобелевская премия. Интересно, а за достижения в истории, дают премию? Нет. Археологии? Михаил решил проверить свои средневековые воспоминания, и выключил фонарик. Его правая рука наткнулась на металлический угол сундука. Все верно. Михаил закрыл глаза, хотя вокруг и так была кромешная тьма, сосредоточился и начал считать сундуки по правой стене. Второй вдоль стены и третий наверх. Вот. Это должен быть он. Будем надеяться, что средневековые русичи возвращали книги в библиотеку вовремя и, самое главное: клали их на место. Крышка сундука оказалась на уровне груди, и Михаил поднял ее. Что дальше? Как определить, какой свиток ему нужен? Взять все? Не унесет. Рук не хватит. Да и тот ли это сундук? Попытавшись включить фонарик, который мигнул всего пару раз и погас, Колесников пожалел, что не использовал батарейки «Energizer». И это, ни в коем случае, не реклама.

   – Потапыч, – сказал Михаил, отшвырнув бесполезный фонарик в сторону, – а те кварки и фотоны, из которых ты состоишь, умеют излучать световые волны?

   – Чего? – не понял его ангел хранитель.

   – При таком освещении я не смогу найти нужный свиток. Я даже не уверен, что открыл нужный сундук.

   – Свет нужен, что ли? Так бы и сказал. Сейчас попробую.

   Медвежьи фотоны, засветившись, выхватили из темноты потускневших петухов, покрытых четырехвековой пылью и паутиной, и позеленевшую медь обитых углов искомого сундука. Взяв обгоревший свиток, перевязанный, уже не совсем пестрой, тесемкой, Михаил некоторое время боролся с искушением заглянуть в остальные сундуки, но решил, что археологи, стоящие на пороге великого открытия, больше достойны этого удовольствия и должны сделать это самостоятельно. Он даже представил себе благоговейную ученую дрожь в руках и голосе археологов, которые уже завтра придут сюда со своими кисточками.

   – Ой, а фонарик-то укатился. Представляешь, Потапыч, что они там себе напридумывают, когда сюда доберутся?

   – Представляю, – сказал медведь. – Одной тайной века будет больше.

   – Нам пора, – Михаил повертел в руках свою добычу, – свиток у нас. Совсем такой же, как в моем сновидении. Поневоле поверишь в вещие сны. Дальше, что?

   – Для начала, выйдем на воздух. Поворачивай обратно.

***

   «Параллельный мир»

   В глаза ударил яркий солнечный свет. Странно. В подземелье он входил поздно вечером. Опять временные парадоксы? Он сделал шаг наружу, оглянулся и... не увидел арку, через которую входил. Да и снаружи была не Вологда. И даже не город. Вокруг был густой лес и полное отсутствие признаков цивилизации. Ну, и куда его занесло в этот раз? Он посмотрел на свои руки и ноги, потрогал свой нос и понял, что если его куда-то и перенесло, то вместе с телом. Михаил огляделся. Слава Богу, медведь был рядом.

   «Так, тело мое. Уже хорошо!» – подумал Михаил.

   Значит, они с Потапычем перенеслись не во времени, а в пространстве.

   «Интересно, где мы сейчас?» – мент огляделся и похлопал себя по карману.

   Свиток был на месте. Не значит ли это, что они прибыли к месту назначения, согласно предсказаниям старушки?

   «Неужели все это скоро закончиться? Наконец-то!» – опять мелькнула мысль. – "А то надоело уже. То в прошлое, то в... А куда, собственно? В один из параллельных миров? Существует теория, согласно которой во множестве параллельных вселенных, множество наших "я" живут абсолютно разной жизнью. Принимают другие решения. Делают другой выбор, подчас такой, какой «настоящий я» никогда бы не сделал. Надеюсь, это только теория. И в этом мире нет второго меня".

   – Никто не ждет почту? «Почтальон принес письмо», –сказал он вслух. В ответ – тишина. Тогда он добавил уже громче: – я не подписывался на доставку до места, тем более что адреса все равно не знаю.

   – Давай посмотрим, что там, в этом свитке, – сказал Потапыч. – Ради чего тебе пришлось пройти сквозь шесть веков. Развяжем тесемку?

   – Нельзя. Сейчас я курьер, почтальон, посланник. Я доставил бандероль. Пронес сквозь бурю и тьму. Значит должен соблюдать кодекс посланника. Тайна переписки и все такое.

   – К тебе это не относится. Ты же не давал клятву почтальона. Лучше подумай, в какую сторону пойдем, раз адресат не явился.

   – На восток! – не задумываясь, ответил Михаил.

   – Почему туда? – удивился медведь

   – Ну, надо же куда-нибудь идти, – пожал плечами мент. – Чем это направление хуже других?

   – Синее небо, зеленая трава, солнце совсем как наше. Если мы на земле, учитывая положение светила, восток там, – сказал Потапыч.

   – Слава Богу, на галактику Кин-дза-дза это место не очень похоже.

   – Согласен, – кивнул дух оберега. – Смотри, во-о-он та девушка выглядит вполне человеком.

   – С ней волк.

   – Волчица, – уточнил Потапыч.

   – Уверен?

   – Ага. Пойдем здороваться? Ты, наверное, голоден.

   – Пожалуй! – кивнул Михаил. – Но вдруг волчица тоже?

***

   Лорд Гавел осторожно выглядывал из-за толстенного дерева. Увидел высокого широкоплечего мужчину, очень похожего на того, с портрета, который ему показывала госпожа.

   «Это он? Однако, как точно она угадала время его прибытия!» – подумал Гавел, затем, испугавшись своей наглости, добавил уже вслух, подняв к небу глаза:

   – Ой, простите, госпожа. Конечно, не угадала, а рассчитала!

   Ученый топтался в нерешительности. Он не понимал, что ему делать. Госпожа велела забрать у пришельца свиток. Легко ей говорить! Забрать! Она-то, наверное, сейчас свою любимую клубнику со сливками ест, а он здесь, один на один... нет, два на одного. С чужаком еще и медведь. Большой и страшный. Однако, гнев госпожи страшнее, поэтому Гавел шагнул-таки в сторону пришельцев, повторяя про себя сказку о бабушкином наследстве, как будто боялся, что-то забыть или перепутать, как вдруг заметил знахарку с волчицей.

   «Ну, вот! Этого вы, моя госпожа, не предусмотрели. Девушка моей сказке точно не поверит, не говоря уже о волке».

   Гавел был в ужасе. Выполнение его миссии было под угрозой, и он точно покончил бы с собой, если бы было чем.

   Зря он просто не подошел к Михаилу и не попросил свиток. Тот отдал бы его. Просто так. Даже без квитанции. Лишь бы побыстрее вернуться домой.

   Но Гавел струсил, и момент был упущен. Увы.

***

   Вера посмотрела на волчицу. Напряженная стойка, шерсть на холке дыбом, верхняя губа подрагивает, приоткрывая желтоватые клыки.

   Знахарка проследила за взглядом Воли. Двое. Медведь и человек. Большие и сильные. Судя по странной обуви мужчины, не местные. Похоже, растеряны. Стоят в нерешительности. Не знают куда идти. Значит заблудились.

   – Ты думаешь, они плохие? – знахарка положила руку на холку волчицы. – Не волнуйся, Воля, я не чувствую злобы, только интерес. Пойдем, познакомимся.

   Михаил с Верой пошли на встречу друг другу, как шпионы для обмена агентами. Медленно и осторожно. Встретившись, молча, рассматривали друг друга несколько секунд.

   «Красивая!» – думал Колесников. – «С волком в компании... Охотница? Нет, волк еще живой. Дочка лесника? Может быть».

   В Михаиле заговорил сыщик:

   «Платье подпоясанное, не длинное, скорее рубаха. Испод нее – кожаные штаны и мягкие сапожки. Одежда удобная, не сковывающая движений. На поясе небольшой нож с коротким лезвием. Таким не убьешь. А еще там же, на поясе, привязан тряпичный мешочек и сумка с пузырьками».

   Откуда он знает, что с пузырьками? Да просто они тихо звякали, когда девушка шла. Вывод – она местная знахарка. Ну, не ведьма, же!

   А Вера думала: «Ничего себе такой. Мужественный! Сильный. И пахнет от него вкусно. От наших мужиков так не пахнет. Сразу понятно, что чужак. На колдуна не похож, не смотря на медведя этого, огромного. Взгляд у него добрый. Не у медведя, конечно, у чужака».

   – Привет, – отважился начать разговор Михаил. – Почту не ждешь?

   Девушка молчала, продолжая разглядывать «почтальона». И когда Колесников уже почти отчаялся, она, наконец, произнесла:

   – Нет.

   Михаил страшно обрадовался, как будто услышал, что он, как стомиллионный посетитель этого мира выиграл миллион местных денег.

   – Слава Богу. Я уже начал думать, что ты немая.

   – Как тебя зовут? – спросила знахарка.

   – Миша, Михаил.

   – Миша? Медведь, значит. Понятно, – улыбнулась Вера. – А это, вероятно, твой заколдованный брат близнец, – добавила она, кивнув на его спутника. – И его должна поцеловать принцесса, чтобы расколдовать.

   – Не-е-ет, – смущенно протянул Михаил, – хотя... я не знаю его с этой стороны. Это мой друг и помощник. Дух моего оберега. Я здесь случайно и очень хочу обратно. Домой. А ещё, у меня есть вопросы. Целая куча. Куда я попал? Кто ты? Добрая или злая? Плохая или хорошая? Стоит ли мне тебя опасаться несмотря на то, что ты такая красивая?

   Вера засмеялась.

   – Я ведьма.

   – В каком смысле?

   – В смысле – знахарка. Меня зовут Вера. Я лечу жителей деревни и колдую понемногу. А это – Воля, – Вера положила руку на холку волчицы.

   – Она твой деймон?

   – Демон? Нет. Она моя сестра. По духу, конечно. Есть хотите? У меня оладьи готовы. Заодно и поговорим.

   – Пожалуй, – Михаил улыбнулся. Он был доволен собой, своей наблюдательностью, интуицией и своим умением делать выводы.

***

   Гавел, повесив голову, стоял перед разгневанной госпожой. Кира кричала, а он пытался вспомнить самый безболезненный способ самоубийства.

   Лорд узнал о себе много нового, хотя кое с чем он, все же, был вынужден согласиться.

   Когда Кира немного успокоилась, села за свои пазлы и произнесла:

   – Ничего, ничего. Все поправимо. Будем действовать по плану "Б", – Гавел с облегчением выдохнул. Слава богу, есть план "Б". Через некоторое время, волшебные пазлы сложились в погост, и госпожа довольно улыбнулась.

   – А все-таки мы разыграем карту бабушкиного наследства, – загадочно произнесла она. – Принц Герман во дворце?

***

   Дом знахарки был небольшим и уютным. И вовсе не был похож на избушку Бабы Яги, как Михаил боялся. О том, что это жилище ведьмы говорили бесконечные склянки на полках и, подвешенные для сушки, пучки растений.

   Аромат готовых оладий, перебивающий запах сушеных трав, заставил Михаила понять, что он страшно голоден.

   Потапыч, в виду своего призрачного проиcхождения, от еды отказался и прогуливался около дома знахарки, обозревая окрестности.

   Михаил, в отличие от своего заколдованного брата близнеца, не был духом и ел с аппетитом. Он ел, а Вера рассказывала.

   О том, что этим миром правит дряхлеющий и в прошлом, весьма любвеобильный король. И о том, что никто точно не знает, сколько по стране бегает его незаконных отпрысков, впрочем, как и законных, но они все готовы сожрать друг друга ради наследства. Поэтому, с каждой новой жертвой злобы и алчности, в королевской усыпальнице все сокращается свободное место, а в королевском дворце сокращается количество претендентов на трон.

   Сама она, Вера, лечит жителей ближайших деревень. Иногда, правда, ей приходится ездить довольно далеко, вслед за молвой. Спасибо деду Матвею и его внуку Луке. Это местные жители. Доставляют провизию на дворцовую кухню и, если надо, Веру к больным.

   – А, что? – спросил Михаил. – Ступы нет? – И, заметив, недоуменный взгляд Веры, добавил: – Прости, глупо пошутил. Просто в моем мире есть одна ведьма. Старая и страшная. Баба Яга. Она на ступе летает. И на метле. Так быстрее. Ой, опять! Глупость сморозил. У нас и молодая была, красивая, только в гробу летала. Ой! Лучше я помолчу. Рассказывай ты.

   – Да нет, давай уж ты. Как вы здесь оказались? Почему?

   Михаил подумал пару секунд. Рассказать? Все? Но он эту ведьму видит первый раз в жизни. Красивая она, конечно, но не знакомая. Впрочем, волчица вполне внушает доверие. Вон какие глаза умные. И потом, ему же нужна помощь. Он один во всем этом не разберётся. Михаил подумал ещё пару секунд и, достав свиток из кармана, протянул его Вере.

   – У меня есть вот это. Адресат не явился. А я чувствую, что от этого свитка зависит мое возвращение домой.

   Знахарка осторожно развернула свиток.

   – Не явился? Может, не успел? А свиток, судя по бумаге, старинный, – сказал она. – Кажется, я знаю, что это за символы. Я уже видела нечто подобное.

   – Прочитать сможешь?

   – Попробую, – ответила знахарка.

   Она водила пальчиком по тексту и шевелила губами. Потом покачала головой.

   – Это руны, – сказала она. – Каждая из них, что-то означает, но этот текст не имеет смысла. Абракадабра какая-то. Я пробовала прочесть справа налево, слева направо, сверху вниз и наоборот. Смысл не появляется. Надо как-то по-другому.

   – Можно погреть свиток. Над свечкой, например, – предложил Михаил.

   – Зачем? – удивилась Вера.

   – Если на пергаменте есть тайные невидимые знаки, написанные молоком, то при нагревании они темнеют и становятся видимыми.

   – Зачем молоком? Есть тайница. Травка такая. Действие аналогичное, только цвет букв будет фиолетовый. И греть не надо. Но на этом свитке тайных знаков нет. Зато есть между рунами символы, значения которых я не знаю.

   Михаил на мгновение задумался. Неизвестные символы между известными?

   – Все понятно! Это шифр, – воскликнул он. – Нужна рамка. Декодер.

   Он попытался объяснить знахарке, что за рамка им нужна. Она поняла.

   – Но где же ее взять? – Вера задумчиво перебирала пальцами левой руки густую шерсть волчицы.

   – Может адресата нашего опоздавшего спросить? – предложил Колесников. – Он же как-то собирался его прочитать?

   – Сами с усами, – запротестовала Вера. – Я обожаю загадки. Ой! Если только ты сам... не захочешь...

   – Похоже, я здесь застрял, – вздохнул Колесников. – Нет, нет. Я ни о твоих умственных способностях... Черт! Прости. Опять глупость сморозил.

   – Ты наелся? – спросила Вера.

   Михаил кивнул. Улыбнулся. Вспомнилось из сказки: «Баба Яга добра молодца накормила, напоила и спать уложила». Одной позиции, однако, не хватает.

   Знахарка прервала его размышления:

   – Тогда пошли.

   – Куда это?

   – В пустыню. Надо с одним умным человеком посоветоваться.

   – В пустыню? Это далеко? На ступе полетим? Шучу! Шучу! Не хочешь на ступе, можно на ковре-самолете.

   – Такого транспорта у меня нет. Нас Матвей с внуком подвезут. Это не далеко. Всего час пути. Только ты Потапыча, пожалуйста, замаскируй. А то лошадь испугается.

   – А Потапыч, конечно, сам не сообразил бы, – проворчал дух оберега, материализовавшийся у ног Михаила.

***

   Кобыла едва плелась, изнывая от жары, возничий с внуком развлекались ментальными упражнениями, а Вера рассказывала Михаилу о пустыннике, к которому, собственно говоря, кобыла и плелась:

   – Когда-то давно этого мудреца звали Аристархом и был он солдатом в гвардии Его Величества. Защищал и расширял границы королевства. Убивал врагов, хоронил друзей и грабил завоеванные города. Потом ему надоело выполнять чужие приказы, и он дезертировал, став разбойником. Он, конечно, опять убивал и грабил, но зато теперь по собственной воле и ради своей личной наживы.

   Однажды ему приснился белоснежный ангел, который доходчиво объяснил Аристарху, какую неправильную он вел жизнь. Поэтому, проснувшись, он собрал все оружие, которое было в его банде, и выбросил в жерло ближайшего вулкана. Распустил всех своих подельников, удалился в пустыню и стал отшельником. Теперь его зовут Таши. Он молится Всевышнему за всех нас и ему открылись многие тайны вселенной.

   – А ему и, правда, открылись тайны вселенной? Или, ему так только кажется? – спросил Михаил.

   – Конечно, открылись, – улыбнулась знахарка. – Он как проводник. Ему дано.

   – Что дано?

   – Знание.

   – М-м-м, – протянул Колесников. – Чо, прям, истина?

   – Знание истины никому не дается, – вздохнула Вера. – И правильно, я считаю. Таши дано знание, где взять нужное тебе знание. Он нам поможет. Подскажет направление. Где искать.

   – А, чтобы тебе «дали», обязательно перед этим вести неправильную жизнь? – вставил Лука. Он прислушивался к разговору. – Без этого никак?

   – Говорят ещё через смерть можно, – сказала Вера. – Опасно только.

   – Мне, например, первый вариант никак не подходит, – сказал Колесников. – Я мент. Служитель закона. Мне нельзя. Да и со вторым не получилось. Побывал я пару раз в загробном мире, но Знакомство с Чернобогом не сделало из меня экстрасенса. Видимо не быть мне проводником к знаниям, хоть и хочется.

   – У тебя все впереди, – улыбнулась Вера.

   – А про загробный мир – это правда? – прошептал Лука, с восхищением глядя на Михаила.

   Колесников не успел ответить. Дед Матвей остановил телегу.

   – Все, – сказал он. – Мы на месте. Во-о-о-н твоё дерево. Таши ведь под ним живет? Остальное пешком. Мы ближе не подъедем. Прости, Вера, но мне нельзя попадаться ему на глаза. Когда-то давно, когда он ещё был Аристархом, а я был «Тесаком», я стащил у него часть добычи. А у него о-о-очень хорошая память.

***

   Таши оказался худым и лысым. Свободные белые одежды покрывали его жилистое тело. Он сидел в позе лотоса в тени единственного дерева в радиусе пятисот метров.

   Вере с Михаилом пришлось стоять перед старцем под лучами палящего солнца. Таши долго, молча, смотрел на них. Михаил почти физически ощутил попытку старца проникнуть в его мозги. Мент рефлекторно поставил щит. Заметил, что бывший Аристарх слегка поморщился. Наверное, «ушиб лоб». Улыбнулся: «Знай наших. Мы тоже кое-что могём».

   Наконец Таши пригласил «гостей» присесть на циновку в тень.

   – Замахнулись вы, однако. Показывайте. Вы же принесли свиток?

   Михаил с Верой переглянулись и молча протянули старцу пергамент. Тот поводил над ним руками некоторое время, совсем как Аллан Чумак, понюхал, чуть не полизал, затем бережно раскрыл его и спросил:

   – Вы хотите прочитать свиток или понять, что вам с ним делать?

   – А, что? И то и другое нельзя? – удивился Михаил.

   – У одного мертвеца есть оружие против другого, – не обращая внимания на вопросы Колесникова, таинственно произнёс пустынник странные слова.

   – И, что это значит, интересно? Подробнее нельзя? Мертвецы какие-то, оружие... это вы про зомби, что ли? – громко возмутился Михаил. Вера даже дернула его за рукав.

   – Начало этой истории в королевском дворце, – продолжал Таши. – И не удивительно. Он давно превратился в склеп. В его подземелье – нужный вам мертвец. Он и откроет вам страшную тайну. У-у-у... – Таши, угрожающе, вытянул вперед руки и зашевелил всеми пальцами сразу, как щупальцами.

   – Жутковатые шуточки, – поежилась Вера.

   – Что? Это все? – Михаил раздул ноздри, сжал губы и кулаки. – Все, что скажет великий предсказатель? И за этим мы тащились через пески в такую даль? Жарились на солнце?