Текст книги "Миша. Михаил. Медведь (СИ)"

Автор книги: Ирина Вильк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

   «Кажется, я знаю это место. Прости, опричник», – успел подумать Колесников и отключился.

***

   «Навь. Михаил»

   Очнувшись, Михаил увидел, уже почти «родное», лицо Чернобога и даже обрадовался.

   – Здравствуйте, – улыбнулся он.

   – Опять ты? – рассердился хозяин Нави. – Мне это начинает надоедать. Пора бы этим заняться вплотную.

   – Буду вам очень признателен, а пока отправьте меня в мое тело, пожалуйста, а то у него скоро пролежни будут.

   – Ничего с твоим телом не случится. Временные парадоксы, знаешь ли. Пойдем-ка выпьем. Снимем стресс.

   Колесников мысленно вздохнул, как Шурик из «Кавказской пленницы» и обреченно пожав плечами, поплелся за Чернобогом. Накрытый стол удивил Михаила. На зеленом сукне стоял графин, явно позаимствованный у бывшего председателя партийной организации какого-нибудь завода, два граненых стакана и тарелка с нарезанным лимоном. Графин был на треть заполнен какой-то прозрачной коричневой жидкостью. Судя по лимону, коньяком.

   – Мне очень хочется знать, – произнес хозяин Нави, разливая по стаканам коньяк, – кто это так активно принимает участие в твоей судьбе и постоянно делает из нас дураков? Вписывают твое имя в свиток, потом убирают. Вот смотри, еще час назад оно было, а сейчас его там нет. Посмотри сам, – Чернобог щелкнул пальцами, и перед глазами Колесникова возник развернутый свиток. Прозрачный и бесконечный. Уходящий одним концом в землю, а другим в... небеса. Если так можно назвать черно-багровый свод нави. – Твое имя было вот здесь. Между вот этими двумя душами, которые еще в пути. Теперь исчезло. Опять. И мне это надоело. Не то, конечно, что ты никак не умрешь, а то, что из меня делают дурака.

   Одно из имен в свитке показалось Михаилу знакомым. Ну, да. Конечно. Это Птица. Т.е. Галка. Галочка, Галя. Птица – это ее детское прозвище. Рыжеволосая девчонка из его двора. Странная и нелюдимая. Поговаривали, что она сумасшедшая, однако, сегодня, после всего случившегося с ним, он так не думал.

   – Чего застыл, смертный?

   – Я знал эту девушку. Ее имя... в свитке... Это скоро?

   – Судя по свечению – около месяца. Если не передумает.

   – Не передумает что? – с тревогой спросил Михаил.

   Гостеприимный хозяин нави вздохнул.

   – Пару раз это имя уже появлялось в свитке. Но каждый раз ее кто-то, или что-то останавливало на самом краю. Мы с Марой уже ставки делаем. Жаль, если это быстро закончится.

   – Вы же ее отпустите? Ну-у, если на краю никого не окажется. И никто ее не остановит. Меня ведь отпускали.

   – Ты видишь свое имя в списке? То-то. Нельзя нарушать порядок вещей. Вот тебя я сейчас отпущу. Но это в последний раз. Сейчас только бутылочку допьем, и пойдешь домой. Наливай. Кстати, как тебе приключеньице?

   – М-м-м, – промычал в ответ Михаил.

   – Вот именно, – кивнул Чернобог, закусывая лимоном. – Давай-ка, анализируй! Оберег Велеса, подлый оговор, твое имя в свитке смерти, исчезновение имени из свитка. Путешествие в прошлое. В чужое тело. Видишь, я о тебе все знаю. Даже рассказывать ничего не требуется. Небось страшно было? Драться ведь пришлось.

   – Да уж, придумал кто-то многоходовочку.

   – Вот, и разберись со всем этим, ты же мент. У меня, кстати, тоже версия есть. Да ты закусывай, закусывай. А мне пора в гости. Версию проверить. Да и родственников давно не видел. Соскучился. Но ты не волнуйся, домой мы тебя, конечно, отправим, а то там, в реанимации, один стажер, от особого усердия, ожогов скоро тебе понаставит. Ну, что? Снял стресс?

   Колесников, кивнул, едва успев прожевать.

   – Молодец! А теперь... заряд! – злорадно ухмыльнулся хозяин Нави, и Михаил полетел куда-то, кувыркаясь, совершенно не соображая, где верх, а где низ. И казалось ему, что летит он сквозь звезды, рядом с другими такими же, как он «путешественниками».

***

   «Параллельный мир»

   – Ты зашёл в тупик, Химик, – устало сказал король, глядя на засохший кактус. У него болела голова.

   – Да, – виновато кивнул ученый, – но я знаю из него выход.

   – Делай уже, что-нибудь, но не забывай про секретность. А то мне страшно хочется кого-нибудь казнить.

   – Ну, что вы, Ваше Величество, – Химик достал из кармана пузырек, накапал немного в сосуд с водой и протянул королю, – тайна и в моих интересах тоже. Нестабильность действия эликсира поправима. Нет, нет. Это просто обезболивающее. Выпейте, Вам станет легче. Вы же знаете, нужна энергия. Энергия амулета.

   – Что ты заладил, профессор? Амулет, амулет, – король с сомнением смотрел в сосуд. – В подвале замка, например, есть паровой котел. Чем не энергия? – и, опрокинув содержимое в рот, поморщился: – какая гадость.

   – Боюсь, котла будет маловато, Ваше Величество.

   – Что же делать? Отпрысков моих почти не осталось, как и времени для поисков твоего амулета, – король откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Голову начало отпускать. – Впрочем, расскажи, – продолжил он, не открывая глаз, – как это работает? Хотя, нет. Не утомляй меня своей наукой. Ты уверен в его силе?

   – Нет, – коротко бросил ученый.

   Король распахнул глаза и уставился на него, в недоумении подняв, брови.

   – Просто он разряжен, – торопливо сказал Химик.

   – Разряжен? Что это значит?

   – Он пуст. Без сил.

   – Какой же тогда от него толк? – рассердился король. – Зачем его искать?

   – Его просто надо зарядить, Ваше Величество. Наполнить камень силой. Жизнью. Тогда он станет всемогущим.

   – Ты сказал – наполнить силой? Жизнью? Разве ты Бог?

   – Пока нет, – зашептал Химик себе под нос, – но скоро буду.

   – Что ты там лепечешь? – опять рассердился Эскот. – А? Делать, что собираешься?

   – Найти амулет и зарядить. Без него никак.

   – Допустим, нашел, – хмыкнул король. – А дальше, что?

   – Для зарядки амулета нужна энергия, сила. Этот камень магический. Значит, не подходит пар, электричество или плазма. Нужна энергия другого рода. Магическая. Я думаю об эмоциях. Чувствах. В них скрыта огромная сила. Ею можно зарядить амулет.

   – Согласен, человек полон страстей. И очень сильных. Возьми хотя бы моих отпрысков. Зависть, страх, ненависть и презрение. Как ты собираешься отобрать у них эту силу? – король захихикал. – Добровольно не отдадут.

   – Их чувства, конечно, сильны, Ваше Величество, но, к сожалению, таких эмоций, даже если их собрать с целого мира, не хватит для зарядки амулета. А если и хватит, сила его будет слишком отрицательной, злобной и разрушительной. Опасно. Того и гляди, черная дыра может получиться.

   – Что ж, есть и другие чувства, – королю даже начал нравиться этот разговор. – Правда, на мой взгляд, они не так сильны. Дружба. Любовь.

   – Напротив, – воскликнул Химик. – Именно любовь – самая мощная сила в мире. И не важно, какого рода эта любовь. Матери к детям, двух влюбленных или любовь к Родине.

   – За чем же дело стало? – пожал плечами король. – Людишки мои плодятся как кролики.

   – Плодиться можно и без любви. А в мире ее меньше, чем остальных чувств и эмоций.

   – Тогда какого черта ты отнимаешь мое время? – зарычал король.

   – Нам нужен Бог, – торжественно произнёс учёный.

   – Что? Кто? – не понял Его Величество. – Хотя... Пожалуй. Религия – это вера, сила. Думаешь, молитва поможет?

   – Молитва к Богу, конечно, очень сильная вещь. Она может многое. Но даже ее недостаточно. Нам нужна любовь. Много любви. Бог – это сама любовь. Безграничная, всеобъемлющая, – профессор все больше распалялся. – Огромная сила, мощь, энергия. И ее нужно только освободить.

   – Эка ты замахнулся! – всплеснул руками король Эскот. – И как же ты это сделать собирался?

   – Убью Бога, – спокойно, как будто о походе в магазин, сказал Химик. – При этом освободится такое море энергии, что на зарядку ста амулетов хватит.

   – Убьешь Бога? И всего-то? – ахнул король. – Да ты сошёл с ума.

   – Нет, Ваше Величество, здраво мыслю, как никогда. Я много лет путешествую по вселенной в поисках этого амулета. И вот, судьба, наконец, улыбнулась мне. Он близко. Я знаю. Я чувствую. Теперь я ни за, что не отступлю. У меня есть план. Давно его вынашиваю. Пришло время исполнить. Чужими руками, конечно.

   – Ну, ну! Поторопись, Химик. А то скоро последний из моих отпрысков вспомнит, что его отец все еще жив. И не забывай о том, что моя новая плаха жаждет крови.

***

   «Вологда. Михаил»

   Михаил открыл глаза и увидел, решительно настроенного, доктора, в белом халате, с электродами от дефибриллятора в руках. Рядом с ним стоял испуганный и растерянный интерн. Колесников понял, что это тот самый, не в меру усердный, стажер, о котором упоминал Чернобог. Судя по дрожащим рукам интерна, доктор только что отобрал у него дефибриллятор.

   – Здравствуйте, доктор, – улыбнулся Колесников. – Думаю, достаточно. Мне уже хорошо.

   Михаил сорвал все датчики со своего тела и, обернувшись простыней, выбежал из палаты.

   Совершенно ошарашенный, доктор, с электродами в руках, опустился на кровать и, взглянув на интерна, медленно произнес:

   – Ты не знаешь где сейчас старшая медсестра?

   Интерн в ответ помотал головой, и доктор продолжил:

   – Между нами: где-то в ординаторской, она прячет литровую бутыль с медицинским спиртом. Что-то мне подсказывает, что сейчас он нам не помешает.

   Колесников первым нашел старшую медсестру и, напугав ее своим голым задом, сумасшедшим обаянием и бешеным напором, разжился больничной рубахой и тапочками. Рассказав охраннику, наскоро выдуманную, почти детективную, историю про неверную жену, Михаил покинул территорию больницы.

***

   «Параллельный мир. Кира»

   Алхимик робко постучал в огромную дубовую дверь и, после раздраженного: «Да входи уже!», проскользнул в кабинет Киры.

   – Где вас носит, Гавел? Я жду уже полчаса. И что у вас за вид?

   – В лаборатории случилась неприятность, госпожа. Сбежал Мартин. Я убирал погром, случившийся при поимке этого крысеныша. Несколько реактивов из разбитых склянок вступили в реакцию, настолько бурную, что мне пришлось тушить мой любимый гобелен. Боюсь, в лабораторию нельзя будет зайти еще часа два.

   – А Мартин? – улыбаясь, спросила Кира.

   – Что Мартин? – не понял алхимик.

   – Вы его поймали?

   Гавел в ужасе замер, поняв, что так и не нашел виновника лабораторного хаоса, и теперь по замку, пугая прислугу, будет бегать двухголовая крыса. Опустив голову, ученый ждал наказания, но госпожа почему-то не сердилась. Наоборот, она долго смеялась, а отсмеявшись, жестом пригласила его присесть.

   На столе лежали маленькие разноцветные кусочки плотной бумаги. Кира складывала из них картинку, подбирая по цвету и форме. Гавел почтительно молчал, ожидая, когда госпожа соизволит продолжить.

   – Это пазлы, – вдруг сказала она, – одно из любимых моих развлечений в прошлой жизни. Сейчас Вы смотрите на эти кусочки картона и думаете, что из этого можно сложить только определенную картинку?

   – Э-э-э, – протянул, ученый. Ему бы ещё понимать, куда она клонит.

   – Это – магические пазлы. Каждый раз из них складывается новая картинка. В зависимости от моего настроения. Сегодня, похоже, получится виселица. Или . Ещё не поняла.

   Кира сделала паузу, а Гавел вздрогнул.

   «Виселица?» – подумал он. – «Почему не цветочки? Ведь она женщина. Вроде как».

   – Все сущее в этом мире состоит из молекул, атомов, электронов т. д., – продолжила она. – Частицы вещества находятся в определенном порядке. Как пазлы. Каждая на своём месте, назначенном создателем. Нарушишь этот порядок, что получится? Новая картинка? Хаос? Может быть. Нельзя точно знать место каждого атома, каждого пазла, не попробовав себя в роли творца. Переставить пазлы по желанию или настроению. Вдруг альтернативный мир будет лучше, ярче, интереснее? Возьми твою любимую алхимию. Она обещает возможность получить золото из ртути. И нужно-то всего лишь передвинуть пару атомов.

   – Да, да. И хотя над этим, включая меня, – поддакнул госпоже Гавел, – много веков бьется огромное количество алхимиков, результатов пока никто не видел. А жаль, – он вздохнул, – я очень хотел решить наши материальные проблемы.

   – Моей целью не является богатство, хотя... думаю, мы вернёмся к этому вопросу позже. Так, о чем это я? Ах да! Возьмите генетику. Какое огромное поле для экспериментов. Добавил или изменил пару генов – получил супергероя. Халка, например, или человека – паука. Правда, в генетике тоже бывают осечки. Кому, например, захочется иметь шесть рук или две головы?

   – Бегает уже по замку одна такая мутация, двухголовая, – проворчал учёный, – слуг пугает.

   – Знаете ли вы, приземлённая личность, что самые пытливые умы человечества, на протяжении всего существования мира, старались понять, как устроена вселенная, как она велика и куда идёт. Там, в моей, такой далекой, прошлой жизни я прочитала про Ключ творения. Ключ для понимания сознания и мироустройства. Я не буду вам рассказывать. Это очень сложно. Я и сама не все понимаю. Когда читаешь умную книгу, кажется, что каждое слово автора просто напичкано мудростью. Ты пытаешься достать ее оттуда, в смысле – мудрость, чтобы приобщиться, понять, разложить по полочкам. Но, то ли полочки малы, кривы да никудышны, то ли мудрость такая необъятная, только никак она не укладывается в рамки твоего мировоззрения.

   – Точно, – согласно закивал Гавел. – Тогда ты берешь другую книгу, затем еще одну, и когда, наконец, тебе кажется, что ты прозрел и готов сам нести мудрость людям, ты не находишь нужных слов, впрочем, и ушей тоже. Как же мне это знакомо, госпожа.

   Кира гневно посмотрела на алхимика и тот боязливо замолчал.

   – «Ну почему?», думаешь ты, – продолжила она, возвращаясь к пазлам, – пока читаешь, все понятно, а донести до других, ну-у-у, чтобы поняли, да разделили, не получается? Слов не хватает? – Кира подняла взгляд на слугу. – Или мозгов?

   Гавел, молча, ждал продолжения.

   – Вернемся к «Ключу творения». Ключу к пониманию мироустройства. Это как раз одна из тех самых мудростей, которые так плохо укладываются на полочки. – Кира вставила очередной кусочек пазла в картинку. – Но, знаете, мне недостаточно понимать, как там все устроено и работает. Я хочу сама творить ситуацию. Знаете выражение: «хозяин своей судьбы?» Так вот, я хочу быть хозяином не только своей судьбы. Не пугайтесь, ваша жизнь меня не очень интересует. И так. Сначала я думаю о том результате, которого хочу добиться, получаю текущую информацию, затем моделирую ситуацию и произвожу необходимые манипуляции с действительностью для ее корректировки, – положив последний пазл, сказала Кира. – Смотрите-ка, получилась виселица, значит, в ближайшее время я не утону.

   – Почему, госпожа?

   – Это шутка, Гавел. В моем мире есть поговорка: «Кому суждено быть повешенным, не утонет!»

   Ученый угодливо захихикал.

   – С древних времен, любознательный вы мой, люди пытались заглянуть в будущее.

   – А в прошлое?

   – Прошлое? – Кира на секунду задумалась. – Туда тоже можно. Как раз там... или тогда...? Впрочем, не важно. Всевозможные колдуны, гадалки, ворожеи, предсказатели, астрологи, звездочеты и даже ученые занимались алхимией и оккультизмом, гадали, изучали созвездия, пытаясь предсказать будущее. Нострадамус, например, часами просиживал в металлической конструкции, похожей на яйцо в надежде приподнять завесу грядущего.

   – И как? – с неподдельным интересом спросил ученый.

   – Что как?

   – Приподнял?

   – Да. И не раз! А еще один монах, не помню, как его звали, пророчествовал, используя два вогнутых металлических зеркала.

   – Примерно таких? – Гавел кивнул на две железных миски на столе Киры.

   – Да! Только этот монах всего лишь заглядывал в будущее, а мне этого мало. Я хочу менять его под свои планы. Ведь будущее еще не произошло. Его можно подправить. Пускай чуть-чуть. Зато так, как надо мне! Смотри.

   Кира поставила две металлические миски, которые она называла зеркалами, на специальные подставки так, что они стояли почти вертикально. Перед левым «зеркалом» Кира поставила горящую свечу и уставилась во второе.

   – Но я ничего не вижу, – сказал Гавел.

   – Не так быстро, торопыга. Сидим тихо и смотрим.

   Действительно, через некоторое время в правом зеркале появился мужской образ.

   – Это он, – сказала Кира. – Главное действующее лицо. Запомните этого человека. Через несколько дней вы встретите его у западного входа в заброшенную угольную шахту. У него с собой будет старинный свиток, перевязанный пестрым шнурком. Заберете его. Он мне нужен.

   – Откуда вы это знаете? Ой! Не то, конечно, что нужен, а то, что появится?

   – Это мои «пазлы». Мой полигон. Я здесь начальник, командир и генералиссимус. Но не бойтесь. Я не собираюсь брать на себя роль творца. Меня вполне устраивает цвет травы, одно солнце и мир, населенный гуманоидами. Я просто хочу кое-что поправить. Не в мироустройстве, конечно, так, кое-что в собственной жизни. Правда, это ещё кое-кого немного заденет, но так, что ж? Может это к лучшему? Может он ещё и обрадуется? Впрочем, мне все равно. Секретов раскрывать не буду, но, если вам не нравиться розовый цвет, скажите сразу.

   Лорд поднял брови в недоумении.

   – Просто я хотела «наколдовать» вам новую мантию, – улыбаясь, сказала Кира. – Да шучу я, шучу! Вам не пойдет розовый.

   – Но как я заберу свиток? Судя по, мелькнувшей в зеркале, картинке он большой и сильный. Он же будет сопротивляться, наверное.

   – Не волнуйтесь, он чужак и ничего не знает о нашем мире. Никто не придёт к нему на помощь. Если надо – убейте, но заберите свиток. Погодите-ка. Где-то у меня был его портрет.

   Кира подошла к бюро, выдвинув один из ящиков, достала фотографию. Некоторое время, печально разглядывая снимок, провела по нему пальцами, затем протянула Гавелу.

   – Так он выглядел лет пять назад. А знаете, все-таки не убивайте его. Просто заберите свиток. Как? Ну, не знаю. Уговорите. Расскажите сказку о наследстве бабушки, например.

***

   «Вологда. Михаил»

   Можно было, конечно, и в таком виде бежать на поиски места гибели опричника Михаила, но Колесников все-таки решил переодеться, чтобы не пугать прохожих.

   Баба Маша, соседка Михаила, смерила его взглядом с ног до головы, молча, сняла с гвоздика у двери запасные ключи от его квартиры и перекрестилась, глядя на мелькнувшие в разрезе рубашки, голые мужские ягодицы.

   Дома первым делом он включил компьютер и, с наслаждением глотнул кофе. И так! Он должен сделать то, что не удавалось сделать никому на протяжении более четырехсот лет. Найти библиотеку Ивана IV. Здесь, в этом времени. Ведь там, в шестнадцатом веке он ее уже нашел. Но Кремль, да и город в целом, сильно изменились с тех пор. Многие деревянные постройки сгорели. Как же ему найти нужное подземелье? За несколько веков люди успели построить на этом месте целый каменный квартал. Однако, есть некоторые ориентиры. Ему нужно только все вспомнить, вернее не забыть. Ведь того Михаила, опричника, сопровождавшего обоз с Либерией, убили только сегодня, а у этого, недавно очнувшегося в больнице, клетки мозга, похоже, пострадать не успели. В смысле: он помнит все, как будто это случилось совсем недавно, а не четыреста лет назад. Ну, правильно! Ведь так оно и было.

   Поэтому, сейчас, глядя на карту города. Колесников сравнивал территорию Вологодского Кремля шестнадцатого века с его современными очертаниями. Даже если здания, в подземелье которого храниться библиотека, уже нет, подземный ход, ведущий из хранилища в сторону реки, точно остался. Он же подземный. Михаил закрыл глаза и попытался вызвать в памяти события четырехсотлетней давности, дабы представить себе, в какой стороне искать вход в подземелье.

   Колесников чувствовал себя мальчишкой с картой сокровищ в руках. Память, услужливо, подкинула воспоминание пятнадцатилетней давности. Лицо черноглазой соседской девчонки, обрамленное копной черных волос, склоненное над схемой расположения «вражеских» сил. Тогда они играли с командой ребят из соседнего двора. Это было нечто среднее, между современным геокешингом и пионерской «зарницей». Кира, та черноглазая девчонка, была сорванцом. Азартным и отчаянным заводилой в их дворе. В тот раз они выиграли. Первыми нашли пиратские сокровища. Сокровищами была жестяная банка испод «Монпансье», набитая значками. Михаил для этого пожертвовал своей коллекцией. Он никогда не забудет торжествующий блеск в ее глазах и довольную улыбку на прелестном личике. Он женился на ней лет через десять, хотя до сих пор не уверен, что она хоть немного его любила.

   Отогнав воспоминания, Михаил подумал:

   "Какого черта, однако? Кто меня заставит? Я дома, в своем любимом кресле, с чашкой кофе. Почему я должен тащиться куда-то в ночь и непогоду? Подумаешь навь, правь... Забыть все как, страшный сон и жить дальше. Как раньше.

   Хм. А раньше, это как? Ловить бандитов и жуликов, и надеяться, что не получишь, как нож в спину, еще один пасквиль от очередного «друга»? Нет. После всего того, что произошло, боюсь, как раньше уже не получится. Во мне проснулся авантюрист. Да и в ком бы не проснулся, будь этот кто-то на моем месте? Если у него был бы шанс найти мифическую, таинственную Либерию, возможность прикоснуться к тайне, истории, мудрости, вечности, прославиться, наконец? Разве такое можно упустить?"

   Поэтому, сопоставив свои воспоминания, ощущения, данные интернета и последние городские новости, Михаил сделал последний глоток кофе, выключил компьютер и отправился в сторону раскопок в центре города.

   На улице Колесников осмотрелся. Все, как всегда. На скамейке у подъезда две престарелые подружки «моют кости» третьей. Лохматая шавка мочится на колесо джипа, припаркованного на газоне. Детишки качаются на скрипучих качелях.

   Странно, но эта обычная, повседневная картина, сейчас казалась Михаилу ненастоящей. Неправильной, что ли. Или, наоборот. Слишком правильной. Без малейшего изъяна. Хотя, именно изъян ему и был сейчас нужен.

   «Все не то!» – подумал он – «Так я ничего не найду».

   Эта реальность не устраивала Колесникова. Т. е. она не годилась для его целей. Ему нужна была другая реальность. Волшебная, что ли. Тонкая. Та, в которой он найдет врата, вход в прошлое. Вспомнился «Дозор». Городецкий, шагающий в сумрак. Вот бы, как он. Только, пожалуй, не так глубоко. Михаилу же не вампиров ловить. Ему бы так: одним глазом в сумрак, а другим – в реальность.

   Боже, если кто-то, еще месяц назад сказал бы ему, что он всерьез будет думать о таких вещах, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Хотя... если представить... Михаил Колесников, капитан полиции – маг... ну-у-у, хотя бы, второго уровня. А что? В жизни нет ничего невозможного. Он засмеялся. За последнее время с ним произошло так много странного и необычного. Другой на его месте, либо сошел с ума, либо ударился в секту какую-нибудь. А он? Всего лишь поверил в судьбу, множественность вселенных и экстрасенсорику.

   Еще немного пофантазировав, Колесников вздохнул и двинулся по вчерашнему маршруту. Он плохо его помнил, поэтому мысленно вернувшись к случившемуся с Женькой, попытался войти в то, свое состояние. Чем черт не шутит? Чисто теоретически Михаил представлял, что должен сделать. Стараясь не смотреть по сторонам (окружающая действительность сильно отвлекала), Михаил сначала «подобрал», втянул, как щупальца, в границу своего поля все свои чувства, эмоции, энергию. Ха! Получилось. Видела бы его сейчас жена!

   Довольный собой, он потихоньку, понемногу, выпуская сначала обоняние, затем слух, осязание и зрение, осмотрелся.

   Все его чувства обострились. Через какое-то время Михаил увидел..., может быть и мелочи, нюансы, на которые раньше не обратил бы внимания, но сейчас они показались ему очень важными. Намекающими, что ли, направляющими. Здесь главное – услышать, увидеть, заметить и понять то, что тебе готова «рассказать» вселенная. Подсказать. Направить.

   Михаил двинулся в сторону центра. Впереди мелькнула женская фигура в длинной черной юбке.

   «Это Кира?» – вдруг подумал Колесников. Сердце сжалось от нежности и тревоги. – «Ну, да! Это она. Такая родная, близкая и такая далекая».

   Женщина обернулась. Посмотрела прямо на него. Приложила пальчик к губам. Поманила за собой. Михаил побежал. Он хотел догнать ее. Обнять, посмотреть в глаза и спросить... почему? Почему она исчезла из его жизни так внезапно? Ничего не объяснив. Не дав ему шанса удержать, уговорить...

   Следуя за «призраком», Михаил двигался вдоль набережной Золотухи.

   Он зашел в аптеку на углу, в дверях которой, как ему показалось, мелькнул краешек одежды Киры.

   – Здравствуйте, – улыбнулась женщина в белом халате.

   Колесников кивнул и осмотрелся. Киры там не было.

   – Э-э-э, – протянул он, не зная, что сказать.

   – Вам подземелье нужно?

   Михаил опять кивнул. Он не был уверен, что это нужный подвал, но взглянуть стоило.

   – К сожалению, сегодня в музее санитарный день, – сказала аптекарша, но увидев «корочки» в руках капитана, поспешила добавить, – не волнуйтесь товарищ... э-э-э, господин капитан, для вас открою.

   Под аптекой и, правда, оказался подвал. Невысокие кирпичные своды. По стенам – старинные прилавки, картотеки, шкафчики, полные старинного аптекарского оборудования, пузырьков и рецептов. Михаил растерянно оглядывался. Зачем он здесь? Колесников даже стены простучал. Этот подвал, конечно, хранит тайны, достойные изучения, но это не то подземелье. Нужное ему – гораздо больше. Михаил вышел на улицу.

   Следуя за «тенью» Киры, он двинулся дальше, вдоль набережной, заходя в каждое здание и каждый проход между домами. Он подходил к воде, в поисках места, где мог быть вход в нужное подземелье.

   Воды Золотухи то замирали, как будто меняя течение времени, то убыстряли свой бег, как будто желая ему помочь.

   Михаил замечал каждые мелочи, случайные слова обывателей, мимолетные жесты или какие-нибудь странности, пытаясь не пропустить ни одной подсказки или знака.

   Он следовал за миражом, за мимолетным образом Киры сначала в «зазеркалье» большого красивого магазина игрушек, затем в еще один магазинчик, находящийся в подвале, похожий на вход в Лилипутию. Выпуклые зеркала, зрительно уменьшающие пространство, на полках – мелкие товары, словно для лилипутов.

   «Здесь тоже подземелье, но опять не то», – подумал Михаил.

   Он снова вышел на улицу, свернул, за мелькнувшей тенью жены, в узкий проход между домами, который тоже вел к реке. В проходе стояли столики.

   «Это кафе», – догадался Михаил.

   Среди посетителей Киры не было.

   Парень с татуировкой в виде креста со славянскими символами, колдующий над мангалом, внимательно посмотрел на Колесникова.

   – Здравствуйте, – сказал Михаил, – разрешите мне пройти к берегу.

   – Почему бы не разрешить, – помедлив, ответил парень. – Только вы там ничего не увидите. Вам выше надо, по течению, – прищурился, улыбнувшись: – может, шашлыка? Нет? Ну, так потом заходите.

   Михаил почему-то поверил шашлычнику и пошел по улице Мира, дальше, вверх по течению Золотухи. Еще пару раз выходил к реке между домами, но место не узнавал. Не то было место. И Киры нигде не было. Зато были наблюдатели. Михаил их так обозначил, для себя. Любой нормальный человек увидел бы просто праздно прогуливающихся прохожих. Но чувства Колесникова были обострены до предела. Может он и правда в них, что-то разглядел? Почувствовал? Очень хотелось думать, что это не паранойя.

   Но вот и еще одно кафе. Около моста.

   «Это здесь!» – почувствовал Михаил и посмотрел на противоположный берег. Но ничего не смог разглядеть сквозь кусты.

   Он зашел в кафе, огляделся. Скромно. Столы, покрытые пластиком, металлические стулья, отсутствие окон. Абсолютно разномастные посетители. Очень красивая девушка, почти «инопланетянка». Ухоженная, в дорогой одежде. В этой кафешке? Но она не «походит» сюда. Этому месту. «Выпадает». Она, как будто из другой реальности. Как будто два разных пространства наложились друг на друга.

   Но Киры здесь нет. Он заглянул в каждый угол. На стенах – афиши. На одной из них – Иван Грозный. Его колючий взгляд буквально буравит противоположную стену. Михаил взял чашку кофе и сел за стол напротив. Он рассматривал афишу, пытаясь увидеть в ней... какой-нибудь подтекст, что ли, намек, знак, второй слой, может быть. Ничего. Только Иван Грозный. Да-а-а. Не быть ему экстрасенсом.

   Чашка опустела. Ну, и чего он ждет? Ведь глупо надеяться, что Кира сейчас войдет в это кафе, присядет за его столик, посмотрит в глаза, возьмет за руку, прижмет к своей щеке.

   Михаил все крутил и крутил пустую чашку в руке, вспоминая о том, как когда-то они с женой, вот так же, сидя в кафе, с пустыми чашками из-под кофе, правда, сваренным по-турецки, шутили о возможности ее трудоустройства в общепит на должность штатной гадалки на кофейной гуще. Количество потребляемого кофе на душу населения точно увеличилось бы втрое. Во всяком случае, в этом кафе.

   Колесников вышел на воздух. А чего рассиживаться? Вода лениво текла под мост. По ступеням спускался мальчик с удочкой.

   «Опять рыбак?» – мелькнула мысль. – «Еще один знак?»

   Дались ему эти знаки!

   – Вам на ту сторону, – сказал мальчик. – На тот берег.

   «Откуда он знает?» – опять подумал Колесников.

   – Вы же место ищете? – сказал мальчик, как будто в ответ на его мысли. – А, там удобнее.

   «О чем это он?», – мысленно ухмыльнулся Михаил, а вслух спросил: – Тебя как зовут?

   – Миша.

   «Точно, знак!» – решил Колесников и сказал: – И меня! А рыба-то есть, Миша?

   – Ага, – мальчик показал Колесникову полиэтиленовое ведерко с карасями. – Обед Ваське.

   «Опять Васька! Надо же. Тот же самый?»

   Михаил перешел Золотуху уже не по призрачному, а по настоящему мосту. На той стороне реки, хлипкий забор окружал место раскопок. Техника простаивала, в ожидании работы. Ну, правильно, ведь здесь строительство было, пока арки эти не откопали. Сейчас археологи работают.

   «Вот оно! Это место», – ахнул мент. С этого берега он легко узнал его.

   За четыреста с лишним лет оно сильно изменилось, но Михаил был абсолютно уверен, что именно здесь он умер утром на снегу. На раскопках. Около арок. Именно сюда его привел подземный ход. И отсюда он должен попасть в подземелье с библиотекой.

   Но вход спрятан. Скрыт от глаз обывателя. Но не от глаз Михаила. Он чувствовал, что-то такое... Изменение поля, что ли. Дрожание воздуха. Как портал. Вернее два. Перед ним две арки, два входа. Одна из арок ведет в Навь, а другая к библиотеке. Но какая куда?