Текст книги "Мужской роман"

Автор книги: Ирина Потанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Итак, куда бы ни двинулись грабители, выйдя из «Пробела», цепочка из беззаветно преданных Палюричу подростков должна была отследить перемещения преступников. Игорю оказалось достаточным позвонить только одному главному бздычу. Вызвать остальных тот брался сам. У местных подростков, как выяснилось, была давно отлажена система ночных подъемов по сигналу тревоги. Центральные районы, видите ли, находились в состоянии войны с соседними, поэтому «детки» всегда держались «настороже». Услышав все это от главного бздыча по пути к месту общей «стрелы», Игорь, который в нежном возрасте тоже участвовал в довольно организованных межрайонных подростковых «разборках», удивился лишь тому, каким образом Палюричу удалось стать «своим» для этих малолетних агрессоров.

Спустя десять минут после звонка, у Игоря уже была организована целая шпионская сеть. Говорить об этом Следователю Игорь на всякий случай не стал. Зачем детей впутывать? Если нужно будет, Палюрич сам расскажет.

Палюричу, похоже, было не нужно, и эта часть Игоревской деятельности осталась неоговоренной.

Дальше следователь изъявил желание поговорить с Верой. Девушка, кажется, уже оправилась от потрясения. Мимолетным движением руки попросив присутствующих подождать, она невозмутимо принялась консультироваться с сотовым телефоном.

– Все в порядке, – с достоинством сообщила она, вернув, наконец, телефон обратно в сумочку, – Адвокат не возражает. Я могу дать показания. Куда нужно пройти?

Игорь невольно восхитился Вериной выдержке. Несколько минут назад эта девушка находилась в полуобморочном состоянии. Не мудрено! Ей угрожали пистолетом, на её глазах избили ни в чем не повинного Жэку… Любая другая еще час сотрясалась бы в рыданиях. Любая другая, но не Вера. Игорь пристально глянул девушке в глаза, не нашел там и тени неуверенности и… ощутил вдруг накативший приступ отчаяния. Что он себе возомнил? Он не может быть нужен этой женщине. Жена Вадима Сан не имеет права на слабости. Она со всем справится сама. В крайнем случае, с помощью своего адвоката. Он, Игорь, никогда не сможет стать для Веры ничем большим, чем обычное мимолетное увлечение. Ему совершенно нечего ей дать. Что можно дать человеку, у которого все есть?

Почти бегом подскочив к разбитому окну, Игорь принялся лихорадочно заглатывать ртом свежий воздух. Необходимо было прийти в себя, необходимо было сосредоточиться на происходящем и выкинуть из головы нелепые мысли о нелепых чувствах и нелепом отсутствии перспектив.

– С тобой-то что?

ВасьВась не преминул воспользоваться возможностью перекинуться с Игорем парочкой слов.

– Устал, – соврал Игорь, – Просто устал. Поймали? – необходимо было срочно переключиться на деловые темы.

– Нет, – развел руками Палюрич, – Когда машины прибыли, эти гады уже испарились. Но я, честно говоря, на милицию и не рассчитывал. Когда бздычи объявятся?

– Как менты уедут, я думаю. Эти детки для любого человека в погонах – желанная добыча, – Игорь вспомнил, с каким азартом «детки» принялись выполнять поручение Палюрича, и улыбнулся, – А вы, ВасьВась, выходит, тайный предводитель целой организованной банды? С вашим именем на устах они, судя по сегодняшнему, в любой бой готовы идти.

– Ну, это ты загнул, – Палюрич прямо просиял от подобной лести, – Не такая уж они и банда… Но расспросить их все равно нужно будет. Жэку, кстати, увезли в неотложку. Говорят, не меньше недели теперь проваляется. Сотрясение там какое-то. И пить, кстати, нельзя.

Палюрича кто-то отвлек, и он умчался что-то открывать и показывать органам. Игорь тяжело вздохнул и до хруста сжал кулаки. Жалеть о том, что не остался внутри «Пробела», было глупо, но… Игорь чувствовал, что будь он там, сотрясение, возможно, пришлось бы на его, а не на Жэкину голову. И Вера, возможно, не была бы столь официальна…

«Что сделано, то сделано!» – мысленно приказал себе Игорь, – «Ведь она же сама говорила, если уж спасать, так наверняка… В любом случае, ограбление не состоялось.»

Мысль о том, что эти гады посмели ударить Жэку, все же пришлась ниже пояса. Игорь никак не мог заставить себя избавиться от комплекса вины за происшедшее и с каждой секундой раздумья чувствовал себя все хуже. Как он мог оставить Веру с преступниками, а сам сбежать?!

– Есть информация, – одними губами шепнул Палюрич, выдергивая Игоря из объятий самобичевания.

Несмотря на только что состоявшийся перекур, во время которого к ВасьВасю и подошел один из Бздычей-шпионов, Палюрич снова отправился на крылечко. Обеспокоенный Игорь прошел следом. Благодаря знакомству с приехавшим следователем ВасьВась, и Игорь вместе с ним, пользовались в царящей суматохе относительной свободой перемещения.

– Несостоявшихся грабителей поджидала машина.

– Где? Какая? – Игорь аж поперхнулся. Если детки запомнили номер машины, то бандитов уже можно было считать пойманными. Значит, всё правильно, значит всё не зря.

Кстати, на вид шайка грабителей производила впечатление совершенно неподготовленных к операции балбесов. То, что у них оказался в наличии автомобиль, показалось даже странным.

– В конце соседней подворотни, – ответил Палюрич, – Какая, пока не известно. Мой бздыч только услышал шум отъезжающей машины.

– Может, другие подскажут, – с надеждой проговорил Игорь, – Там при выезде тоже дежурный стоял.

В этот момент возле крыльца, отчаянно скрипя тормозами, остановился чей-то Опель. Невзирая на запрещающие стоянку знаки, водитель спешно покинул салон машины и в два прыжка преодолел ступеньки, ведущие в «Пробел». Увидев лицо гостя, Игорь подумал что-то о галлюцинациях. Это был глубоко восточный человек весьма преклонных годов. Морщинистое скуластое лицо больше походило на маску. Где-то в глубине узких глазниц прятался холодный осуждающий взгляд. Отчего-то этот старик казался нереальным. Удивляла легкость, с которой он передвигался, поражала совершенно юношеская осанка. Пугало отсутствие эмоций в складках сурового лица.

– Я за Верой. Верой Сан, – без малейшего акцента проговорил старик и моментально оказался внутри центра.

Игорь с Палюричем ошарашено переглянулись. В этот момент где-то возле соседнего подъезда послышался приглушенный свист. Это был условный сигнал. Игорь заставил себя забыть о странном старике. Лениво потянувшись, Критовский сказал положенное:

– Пойду прогуляюсь, а то уже ноги затекли стоять.

В темноте соседней подворотни, возбужденно притоптывая, поджидал подававший сигналы бздыч.

– Машина была. Я видел. Красное «рено», одинадцатка. Первые цифры номера 357. Больше не разглядел, – отрапортовал гордый собой малолетний шпион.

Игорь сдержанно похвалил пацана, велев передать остальным, что можно идти по домам.

– Не, мы еще немного поторчим, – отказался подчиняться бздыч, – Мало ли чего. Дядя Вася может нас еще к чему приспособит. Свистите, ежели что. Только нас всего трое осталось, остальные мусоров испугались и по домам разошлись.

Не дав Игорю опомниться, подросток испарился в окружающей темени.

Палюрич воспринял новую информацию как-то уж очень напряженно.

– Номер на 357, говоришь? Проверю. Но, кажется мне, плохи дела…

Раз вечно спокойный Палюрич говорил такое, значит дело и вправду пахло жареным. Игорь не сводил с ВасьВася вопросительного взгляда. Палюрич и не думал расшифровывать свое уныние.

В этот момент на крыльце показалась Вера. Девушка явно была глубоко расстроена. Её сумочку и плащ нес старик, почтительно вышагивающий немного позади девушки.

– До завтра, – излишне, как показалось Игорю, официально кинула Вера коллегам и прошла мимо.

– Ты не должна была, – в полголоса проговорил старик, догоняя Веру. Стало понятно, что эти слова сказаны в продолжение начатого ранее спора.

– Почему? – Вера истерично повысила голос, – Разрешение на оружие у меня есть. Зачем вообще оно тогда нужно, если его нельзя применять… Ты же сам говорил: «на крайний случай».

– Не каждый случай – крайний, Вера Сан. Ты не должна была.

Старик, кажется, прекрасно понимал, что Палюрич с Игорем слышат их диалог, и ничуть не смущался этого. Вера же, напротив, только сейчас осознала, что разговаривает слишком громко, и растерянно взглянула на Игоря. Как бы оправдываясь. Как бы прося прощения за некрасивую сцену. В этом Игорю тоже померещилась излишняя официальность и отчужденность. Разве перед родными людьми смущаются собственных споров с домашними?

Вера, кажется, истолковала хмурый взгляд Игоря по-своему.

– Я сейчас, – кинула девушка своему провожатому и вернулась ко входу в «Пробел», – Игорь, я совсем забыла сказать тебе…

Она стояла в полушаге от Игоря и пристально смотрела ему в глаза. Игорь чувствовал, что девушка пытается решиться на что-то важное.

– О чем? – Игорь невольно улыбнулся слишком решительному виду Веры.

– О том, что… Я очень благодарна тебе, Игорь. Ты, наверное, спас мне жизнь сегодня… Спасибо.

Отчего-то сейчас эти слова никому не показались пустым пафосом. Прямая, как струнка, Вера на миг зажмурилась и решилась. Обеими руками обхватив Игоря за шею, девушка на глазах у изумленных присутствующих наградила его долгим поцелуем.

Игорь оторопел. Что это? Капризная шалость? Хулиганская выходка, сотворенная, дабы вывести из себя строгого старика? Или все-таки признание? Ну конечно… Пусть все знают. Вера не станет прятаться и лукавить. Вера делает то, что велит ей сердце…

Придя в себя, Игорь собирался уже ответить на Верин поцелуй, показать, что и сам тоже не собирается ничего бояться… Или хотя бы просто спросить, правильно ли он понимает происходящее… Но девушка уже резко развернулась и направилась к машине.

– Вера Сан, ты ведешь себя хуже некуда! – все так же вполголоса проговорил старик, по-прежнему не стесняющийся невольных слушателей. Отчего-то Игорю почудилось в его словах скрытое одобрение.

– Можешь поставить меня в угол, или оставить сегодня без обеда, – премило улыбнулась Вера.

Похоже, содеянное изрядно повысило девушке настроение. Обогнув машину, Вера подошла к водительской дверце. Старик резко глянул на девушку, осуждающе покачал головой, но не произнес ни слова и перебросил через корпус машины ключи. Вера лихо поймала связку, уселась за руль, и Опель мгновенно умчался в ночь.

Дождавшись, пока стихнет шум мотора, Палюрич наигранно завистливо присвистнул.

– Поздравляю, – хитро прищурился он, – Жаль только, что наша Вера не красит губы…

– Это еще почему? – не понял Игорь.

– Ходил бы ты теперь со следами её помады, не стирая. Гордился бы. А так? Кто тебе теперь поверит, что сама Вера Сан…

– Да бросьте вы, – отмахнулся Игорь, раздражаясь собственному смущению.

– А что, – продолжал Палюрич, – У меня один знакомый есть – любит на машине погонять. Так у него на решетке радиатора крыло воробья всегда прилеплено. Он эту несчастную птицу умудрился когда-то сбить. Я ему говорю: «Убери труп с капота!» А он: «Не тронь! Пусть все видят, как я быстро езжу!». Так и ты. Оставил бы её помаду на губах, все б видели, каким ты спросом пользуешься…

Иногда шутки Палюрича казались Игорю невыносимыми. От одной постановки вопроса: «Сама Вера Сан и какой-то Игорь», отчаянно веяло обреченностью.

«А что, если Вера всерьез зависит от роскоши? Машина, адвокат, телефон… Вдруг она и вправду САМА Вера Сан… Что, если она не сможет отказаться от материальных благ?» – рассуждал Игорь. Ведь даже добрый Палюрич, и тот, всеми своими словами подчеркивал необъятную пропасть между Игорем и Верой…

Игорь не без труда заставил подобные мысли испариться. Сейчас предстояло заботиться о поисках злоумышленников.

– Так что там с этим «Рено»? – переспросил Игорь Палюрича намеренно сухо.

– До «Рено» ли сейчас, когда такие девушки…

ВасьВась явно пытался отшутиться, дабы скрыть что-то важное.

– Если мы команда, то вы должны доверять мне, – неожиданно для самого себя твердым тоном произнес Игорь, цитируя Веру и сам себя ругая за эту глупую склонность к плагиату.

ВасьВась сделался вдруг серьезным.

– Меньше знаешь, как известно, лучше спишь, – многозначительно заявил директор после непродолжительного раздумья.

– Так можно и всю жизнь проспать, – парировал Игорь, – Я готов к бодрствованию.

– Как знаешь, – Палюрич, казалось, поддался, – Тогда слушай. Не знаю точно, – ВасьВась как-то совсем замялся, – Но… В общем, похоже, это была одна из машин Орликов. Прежняя любимица Александры Орлик – алая реношка…

– Что?!

Игорь с трудом переосмысливал сказанное. Все происшедшее категорически отказывалось умещаться в голове.

– Похоже, с официальным оформлением дела стоит пока повременить, – сам себе пробормотал Палюрич и мрачно побрел внутрь «Пробела» просить об остановке оформления.

* * *

Вера позвонила спустя полчаса. Игорь даже не удивился, услышав её голос на том конце провода. А как могло быть иначе? Ведь это Вера. Не стала бы судьба показывать её Игорю, если б не подразумевала нечто большее, чем взаимная мимолетная слабость.

– Как здорово, что ты взял трубку! – радовалась Вера, – Я никак не могла изобрести, под каким предлогом позвать тебя к телефону…

– Меня? – спросил глазами пролетающий мимо телефона Палюрич. Он как раз провожал улыбкой одного представителя органов, и сигналил руками другому, чтобы тот задержался для конфиденциальной беседы.

– Нет, нет, – ответил Игорь за трубку, – Это мне.

– Ты не можешь сейчас разговаривать? – поинтересовалась Вера.

– Гхм, – неопределенно промямлил Игорь, не зная точно, где именно остановятся уши присутствующих через секунду.

– Я звоню, чтобы узнать, чем все это кончилось…

– Гхм, – снова ответил Игорь.

– Я и не заставляю тебя говорить это по телефону, – обиделась на почудившийся ей упрек, Вера.

Игоря вдруг осенило.

– Я как раз собирался проехаться до больницы, узнать, как там Жэка, и что ему привезти.

Подобное приглашение звучало и смело, и вполне прилично… Не мог же Игорь просто так, без весомого повода, вырывать даму из спокойной семейной ночи.

– Хорошо. Через пятнадцать минут жди меня на перекрестке возле метро.

Палюрич очень удивился, когда Игорь, сияя, подошел попрощаться.

– Ты ж вроде упрашивал не отправлять тебя домой? – хитро сощурился Палюрич, сопоставляя чей-то телефонный звонок и появившуюся вдруг у Игоря готовность уйти.

– Так я думал, тут моя помощь какая понадобится… А вы все сами, да сами… – промямлил Игорь, немного стыдясь столь резкой перемене своего настроения. Увидеться с Верой сейчас было в сто крат важнее участия во всяких передрягах. Тем более, что никакой реальной пользы Игорь сейчас принести «Пробелу» не мог.

– Да чем ты тут поможешь? Мы сейчас с господином хорошим, – Палюрич кивнул на своего седоволосого приятеля, который деловито выпроваживал из «Пробела» каких-то ребят в форме, – Посидим, выпьем, происшедшее обмозгуем… Кстати, подробностей про Рено я даже ему не сообщаю. До поры до времени. Молчать пока надо. Зачем собственных хозяев под подозрение ставить. Может, все это недоразумение какое… А если нет, так тем более, пока молчать следует. Усек?

– Так давно усек, – пожал плечами Игорь. Не спросить, что сам Палюрич думает о ситуации теперь, в свете появления Рено, стоило Игорю огромных усилий… Но, увы, имидж надежного и неглупого обязывал к сдержанности.

На обещанном перекрестке взъерошенная Вера выглянула из такси и замахала обеими руками. Игорь послушно уселся в машину.

«Интересно, за чей счет мы едем?» – язвительно подумал кто-то в голове Игоря, – «Хорошо устроился, разъезжаешь с любимой барышней на тачках, и все за деньги её мужа…»

– У меня такое чувство, будто голос этого переодетого клоуна я откуда-то знаю… – переключила мысли Игоря на другой лад Вера, – Или мне кажется просто…

– Но голос ведь явно был изменен, – вспомнил Игорь и тут же совершил непростительное, – Знаешь, там ведь все не так гладко с этими грабителями… Знаешь, на чьей машине они уехали?

Нет, нет. Игорь рассказывал то, о чем должен был молчать, вовсе не из желания похвастаться своей осведомленностью. И даже не в качестве попытки еще крепче привлечь внимание Веры к собственной персоне. Просто он понял вдруг, что испытывает непреодолимую потребность посвящать Веру во все, происходящее с ним.

– Раз Палюрич не хочет, чтоб мы об этом думали, лучше нам это действительно забыть, – после секундного раздумья выдала Вера, – Без комментариев.

Игорь слегка удивился столь не типичному для женщины ответу и даже мысленно упрекнул себя за излишнюю болтливость. Так недолго было и дураком показаться.

– Рядом с тобой я делаюсь лучше, – вдруг рассмеялась Вера, – И хочется нарушить все запреты, да раскрутить это дело с машиной Александры… и не могу себе позволить. Я ведь теперь не просто так, я ведь теперь с тобой, значит должна быть хорошей. Не копаться в том, что просили не трогать…

– Ну хоть какая-то от меня есть польза, – Игорь осторожно дотронулся до Вериной руки и та доверчиво окунулась в его ладонь. Так, будто только ждала такого приглашения, – Кстати, это важно. Выходит, мы вместе, чтобы делать друг друга лучше. Совершенствоваться просто так – не интересно. Абы для кого – не хочется. А вот когда встречаешь того самого человека, с которым хочешь быть рядом, и при этом важно, чтобы рядом с этим человеком был только кто-то очень хороший… Тогда в самосовершенствовании появляется смысл. Ты – мой смысл.

Вера ничего не ответила. Только легко пробежалась холодком пальцев по руке Игоря.

Дальше все происходило, будто по нарочно подстроенному сценарию. Ни от Игоря, ни от Веры больше ничего уже не зависело.

Жэка негодовал, Жэка канючил и обещал обязательно устроить в больнице бунт. Дело в том, что ныне Евгений чувствовал себя превосходно и страшно не хотел оставаться ночевать в этом «угнетенном месте». «Я нужен здесь врачам для количества! Держат, чтоб демонстрировать вышестоящим заполненность отделения!» Никакие доводы рассудка Жэка не принимал, и всё ныл и ныл о вселенской несправедливости. Возможно, его и отпустили бы домой, но Жэкина мама, услышавшая, что сыну неплохо было пройти хотя бы минимальный курс лечения, уговорила врачей ни под каким предлогом не выпускать Евгения.

– Ладно, не грусти, ты и здесь дурдом устроишь. Что тебе завтра принести?

После долго перечня всевозможных невозможностей, Жэка попросил, наконец, нечто реальное. Попросил он привезти плеер, который лежал у него дома на холодильнике. И заодно просил навести в комнате порядок. Потому как накануне Жэка ведь не знал, что в больницу попадет. Поэтому ни бутылки, ни окурки с пола и дивана не убирал. «А матушка, не ровен час, решит заглянуть, чтоб сыну бельишко свежее притащить, да в обморок свалится от увиденного.»

Игорь молча кивал в ответ на просьбы. Покраснел густо, когда Жэка ключ от своей коммуналки ему протянул. Уж слишком все один к одному складывалось. Даже нарочито как-то… Вера то ли искусно сделала вид, толи и вправду не придала появлению ключа никакого значения.

Ехать убирать Жэкину комнату решили сейчас же. Не подумайте ничего дурного, просто Жэкина мама могла решить заглянуть в жилище сына уже наутро. Так ведь?

Ехали молча. Любая фраза по сути, как казалось Игорю, могла бы совершенно опошлить ситуацию, а говорить о погоде или прочих приличиях – с Верой казалось дикостью.

– О, о! – Вера застыла на пороге Жэкиной комнаты, – Знаешь, до этого момента я подозревала Евгения в сводничестве. Теперь понимаю, что ему действительно требовалась наша помощь. Показывать такую комнату маме нельзя!

Каким-то загадочным щупальцем женской интуиции Вера обнаружила, где прятались веник и совок. Игорь, превратившись вдруг в существо ужасно хозяйственное, принялся собирать бутылки.

– Подозревала Жэку в сводничестве, но все равно пошла сюда? И как их, женщин, понимать? – спросил у аккуратно выстроенной перед дверью баррикады из бутылок Игорь.

– Знала бы, сама б себя с удовольствием поняла… – вместо баррикады ответила Вера, выбрасывая все с совка в сымпровизированную из пустой коробки от торта мусорку.

В этот момент Игорь поймал на себе взгляд Веры, и не смог уже остановиться.

– Так не бывает! – шептал он, вбирая каждой клеткой тела тепло Вериной кожи, – Не может быть, чтобы человек был настолько родным, настолько «для меня»… То ли в мировоззрении, то ли в манере говорить, то ли уж просто в физическом взаимодействии, должен быть хоть какой-то подвох… Где же он? Меня пугает даже эта твоя бесподвошность…

– Бойся! – смеялась Вера, целиком отдаваясь его рукам. И пробивающиеся сквозь щель в шторах лунные лучи бесстыдно играли её наготой.

Чтобы ни происходило в жизни потом, Игорь всегда помнил ту волшебную ночь. Кажущееся ранее таким глупым слово «счастье» заполнило тогда собой всю комнату. И Вера с Игорем плескались в нем, переливая друг в друга свою настоящую, посланную откуда-то свыше, любовь.

С первыми лучами рассвета нужно было уходить. Уже знакомым маршрутом, Игорь вел Веру к её дому. Хотелось наговорить глупостей, клятв и признаний. Хотелось расспросить, попросить и напроситься. Но Игорь молчал, боясь спугнуть гармонию.

– Как странно, – Вера заговорила первая, – По идее, мы ведем себя непозволительно. Отчего же я чувствую себя такой счастливой? Очищенной… Не совершавшей ничего плохого…

– Любовь делает чистым все, к чему прикасается, – неожиданно «прокрасноречился» Игорь.

– Ой, не Экзюпери меня! – отмахнулась Вера, наигранно сердито, – И так, от всей этой романтики голова кругом.

Вера расставила руки в стороны и вдруг начала кружиться, весело хохоча. Игорь едва успел схватить её за плечи после остановки.

– Вот видишь, чуть не упала!

– Держись за меня. Вместе мы – более устойчивая конструкция. Вместе у нас четыре ноги…

Верин дом показался значительно быстрее, чем хотелось бы. От необходимости отпускать любимую куда-то у Игоря защемило вдруг сердце.

– Когда-нибудь, мне не надо будет никуда уходить, – испытывая, видимо, тот же ужас перед расставанием, твердо произнесла Вера, – Господи, отчего же так сложно всё, а? – вдруг спросила она, обиженно глядя на небо. А потом развернулась и кинулась бежать со склона навстречу своим привычным будням.

* * *

Людям свойственно быстро забывать то, что они не в силах объяснить. К чему тратить силы на разгадывания неразгадываемого? Особенно, если и без того есть, чем заняться. В «Пробеле» страдать от безделья не приходилось. История с неудачным ограблением довольно скоро забылась. Некомпетентные – возмущенно посокрушались о несправедливом устройстве мира. Посвященные в неоднозначность ситуации Игорь и Вера предпочитали не вмешиваться, полагая, что Палюрич знает, что нужно предпринимать. В общем, поговорили, повспоминали, уже смеясь, а не переживая, и успокоились. Тем более, что Жэка благополучно вырвался из больницы на свободу, умудрившись надоесть медсестрам настолько, что его подвергли выписке, как только смогли.

– Скостили срок за плохое поведение, – гордо почесывал давно небритый подбородок Евгений. Отчего-то Жэка был уверен, что трехдневная щетина придает его лицу больше значимости.

О недавнем неудавшемся ограблении напоминали лишь молчаливые ребята, сменяющие друг друга на посту возле входа. Эмблема одной известной в городе частной охранной службы на форме этого нововведения красноречиво свидетельствовала о том, что на этот раз Палюрич обратился к профессионалам, принебрегая навязываемыми офисом ребятами, вроде Стаса. Нанятые Палюричем охранники привносили в атмосферу «Пробела» недостающую солидность и поражали всех умением никак не проявлять своё существование. В особенности, сражено наповал было воображение Антона, который, после скупого мужского разговора с одним из стражей «Пробела», попал под влияние и записался даже в какую-то обучающую восточным единоборствам секцию… Уже через неделю, на Тоху было просто смешно смотреть. Он, бедный, так старался стать молчаливым и замкнутым, что производил впечатление угрюмого и несчастного. Вместо уважения к появившейся в мальчишке мужественности, вид Антона вызывал желание погладить страдальца по голове и пожалеть.

– Ему там, на этих восточных единоборствах, каждый вечер морду бьют, вот он и переживает, – авторитетно заявляла Анюта, никогда в жизни не имевшая ничего общего с единоборствами, – Я вам точно говорю. Он, конечно, не признается, но по выражению глаз-то сразу видно.

В последнее время Анюта возомнила себя знатоком человеческих душ. Одного взгляда на человека было достаточно ей, дабы все понять про него. И неважно, если человек поступал каким-то прямо противоположным от обещанного Анютой образом, все равно она продолжала верить своему первому о нем впечатлению.

– Анечка у нас человек самодостаточный, – смеясь, комментировала Вера, которая уже накрепко прижилась в коллективе, – Люди ей нужны, только как живые носители наклеенных ею образов. Эдакие марионетки для ношения выдуманных Анютой одежек.

– Ну и что? – вступался в защиту коллеги Игорь, больше ради самого спора, чем от несогласия с Верой, – На нас то, какими мы ей кажемся, никак не отражается. Работе не мешает…

– Помогает даже! – спешила согласиться Вера, – Знала бы Анечка, что мы с тобой думаем на самом деле, она, с её-то строгими канонами порядочности, давно бы уже на дух нас не переносила… А знала бы, что делаем, так вообще… Лучше уж пусть думает, что я работать назло мужу пошла…

– Так-с! – если разговорчики эти велись на крыльце возле входа, куда Игорь частенько выходил покурить, то на пороге неизменно вырастала чеширская улыбочка Палюрича, – Бездельничаем и тунеядим? Разговоры разговариваем? А кто работать будет?

Игорь с Верой всякий раз смущенно шарахались друг от друга, хотя и так в рабочее время всегда держались на приличной дистанции.

– Работать? Чур, не я! – торжественно сообщал вываливающийся на перекур вслед за директором Жэка, – Я себе на целых три минуты перерыв устроил! Мне хорошо: сам начальник, сам подчиненный…

Дело в том, что, в качестве подарка к выходу из больницы, Палюрич назначил гоняющегося за звонкими титулами Жэку начальником отдела продаж. Игорь смотрел на искренне радующегося повышению Жэку и недоумевал, как можно всерьез мечтать о каких-то должностях? Но Евгений был совершенно счастлив.

– Палюрич меня с сегодняшнего дня начальником отдела продаж назначил! – хвастался тогда Жэка.

– Ну ты и карьерист, – подначивал Игорь.

– Дурак! – беззлобно огрызался Евгений, – Дело не в звании, а в том, от кого ты его принимаешь. От Палюрича мне всегда приятно.

– Господин назначил меня любимой женой! – передразнивал Игорь …

– Критовский! Отставить ёрничания и завистливые замечания. Евгений у нас теперь действительно начальник, правда материально ответственным все равно я остаюсь, так что я – главнее! – наигранно строго оповещал коллектив ВасьВась, а потом не выдерживал и, вместо положенной серьезности, снова усмехался.

– Если бы у меня были такие зубы, я бы тоже беспрерывно улыбалась! – подкалывала мужа иногда Галина, – Ощущение, будто у него зубов, эдак, шестьдесят… Только, увы, в бизнесе эта его повышенная зубастость ну никак не проявляется. Вечно лыбится там, где давно уже наброситься и кусать нужно…

– Просто я не люблю конфликтных ситуаций, – оправдывался Палюрич и снова улыбался, освещая пространство вокруг себя каким-то праздничным духом и приподнятостью, – Так что давайте-ка, господа работнички, заканчивайте перекур по-хорошему, да расходитесь по местам. Игорь, тебя это особенно касается. Тоха там уже, похоже, перегрелся, а ты тут Веру охмуряешь. Оставь, я подменю тебя на этом посту, а ты давай, дуй к Антону. Ты ж у нас – отдел по борьбе с особо опасными клиентами…

После подобного титрования Критовский просто не мог оставаться вне задачи и бросался подменять Антона, вконец измученного требованиями какого-то очередного джентльмена. Клиент просил, к примеру, немедленно объяснить, кто в мировом интернете самый главный.

– К счастью, у интернета нет ни владельца, ни самого главного начальника, – вежливо вступал Игорь, отпуская Антона, на которого любые пустые разговоры действовали разрушительно.

– Это вы так думаете, молодой человек! – конечно же, джентльмен радостно переключался на Игоря, – А точнее, вы просто не задумывались раньше. Так не бывает, чтобы нечто существовало, а начальника у этого «нечто» не было…

– Поверьте… – и сам поражаясь собственному терпению, начинал объяснять Игорь, мысленно коря Палюрича за отсутствие в штате «Пробела» собственного медика. Как ни крути, а процентов пятнадцать всех посетителей были явными клиентами психиатра. То ли в городе в принципе проживало так много сумасшедших, то ли, как говорила Вера, «Пробел» попросту притягивал психов.

– Здесь у нас очень яркая энергетика, – с гордостью делилась своими выводами Вера, – Одни мы с тобой своими переглядываниями накаляем атмосферу до опасности возгорания… Плюс Палюрич со своим волшебным умением немножко приподымать настроение в радиусе десятка метров вокруг себя. Плюс остальные. Каждый по-своему, но все со странностями… У нас тут всем городским магам, экстрасексам и прочим психам раздолье. Шаровое поле для мощной подзарядки. Вот все они у нас и пасутся.

– Это ж хорошо. Если нас зажигают, значит это кому-нибудь нужно, – Игорь слишком всерьез относился к таким Вериным гипотезам, – Значит, мы сильны. Значит, есть в нас какие-то витамины, раз нами кормятся…

– Главное, не вырабатывать в тех, кто кормится, зависимость от нас. Иначе потом выходит, что мы в ответе за тех, кого приручили… И тогда уже не имеем ни малейшего права уходить, – от таких мыслей Вера обычно тускнела, и разговор замирал на время. Пережидал, пока и Игорь, и Вера вновь найдут в себе силы делать вид перед самими собой, что союз их имеет право на существование.

Вот в таком вот приподнято-взвинченном состоянии проходили теперь тяжелые трудовые будни. Глаза болели от недосыпа. Резкие звуки заставали врасплох, заставляя вздрагивать. Клиенты, уже все, производили впечатление людей, которые глубоко не в себе. Коллеги – тем более. Но Игорь и не думал об отдыхе. Каждый день, невзирая на «не свою» смену, Критовский, едва открыв глаза, рвался в «Пробел». Там, притаившись, ждали его взбалмошный рабочий день и спасительный релаксационный вечер. И то и другое, освещенное присутствием Веры, делалось необычайно важным и необходимым. Вот уже неделя, как, по окончанию очередного внеочередного дежурства (Игорь постоянно напрашивался отработать вместо кого-то из коллег, стремясь совместить свое рабочее время с Вериным), Критовский вежливо откланивался с коллегами и, спешно выскочив за крыльцо «Пробела», серой тенью нырял в ближайшую подворотню. Там Игорь закуривал, усмехаясь комичности собственного положения. Скажи ему кто раньше, что Игорь добровольно будет прятаться, «шифроваться», делать вид, что состоит со своей любовью в крайне поверхностных приятельских отношениях, Критовсикй бы возмутился и выдал бы в свет нравоучительную речь о подлости скрытности и пользе открытости… А сейчас? Только тайно, только полунамеками, только ощущениями… Сейчас Игорь чувствовал, что по-другому нельзя. Пока нельзя. И потому каждый раз нырял из «Пробела» в свою роковую подворотню и ждал. Вера появлялась обычно в течение пятнадцати минут. За это время Игорь успевал выкурить полторы сигареты и заскучать…