Текст книги "Три комнаты под березой (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

   Клиентка, сидевшая напротив нее, была вызывающе богато одета, на шее у нее было массивное золотое ожерелье с сердоликами, серьги со вставками из того же камня и браслет дополняли гарнитур. Темные круги под глазами были того оттенка, который четко указывает на проблемы с сердцем, и к сожалению, здесь могла помочь только операция.

   По крайней мере помочь радикально, хотя кое-что сделать для клиентки было все же возможно. Например, снять боли в почках и успокоить взбудораженные нервы. Но сначала надо было провести необходимые анализы, чтобы просмотреть гомеостаз и определить соотношение в крови электролитов.

   – Готова ли ты, милая, вступить в контакт с силами по ту сторону добра и зла и пожертвовать им несколько капель своей крови?

   – А это обязательно? – вздрогнула женщина.

   – За помощь духов надо платить. Тебе будет больно немного, но это тоже необходимо. Только так мы можем оживить мертвое и надеяться получить совет...

   Перестав мучить хрустальный шар, мадам Дрэя протянула руки к пациентке и, взяв ее за запястья, переместила ее ладони в прибор для взятия анализов. Визуально прибор представлял из себя нечто вроде змеи с двумя головами. Сейчас обе пасти змеи были слегка приоткрыты – ровно настолько, чтобы туда можно было поместить кисть человеческой руки. Прибор служил для снятия целого спектра данных о состоянии организма пациента – от частоты пульса и группы крови до глубины порога болевой чувствительности и скорости прохождения нервных импульсов.

   Нажав ногой на нужный рычаг, знахарка закрыла змеиные пасти и мягко произнесла:

   – Сейчас тебе будет чуточку больно, и ты испытаешь некоторый дискомфорт. Не пугайся – так надо...

   По поверхности стены за спиной пациентки побежали разноцветные волны – знахарка не боялась что-то пропустить – данные записывались, и она в любом случае должна была проанализировать получаемую информацию потом, наедине с собой, а пока отмечала только пики, свидетельствовавшие о неблагополучии. Самое же главное – она следила за самочувствием пациентки во время процедуры забора крови, пота и прочих манипуляций с ее ладонями.

   «Хроническое недосыпание», – сделала она неожиданный вывод еще до того как процедура была закончена.

   – Рассказывай, что тебя тревожит на самом деле, – произнесла она вслух. – Почему тебя мучает бессонница, и отчего ты со своей тахикардией пришла ко мне, а не в поликлинику. Все, что ты сейчас расскажешь, останется между нами. Лекарство, которого ты хочешь, будет готово только завтра, не раньше, но чтобы оно подействовало в полной мере, ты должна открыться тем силам, к которым воззвала, переступив порог этой комнаты.

   – Я думала, что это вы мне все должны рассказать... прикусила губу женщина.

   – О том, что у тебя любовник на десять лет тебя моложе и дочери пятнадцать? И что ты видишь, какие взгляды он на нее кидает, когда думает, будто ты не смотришь в его сторону?

   Женщина вздрогнула, и в глазах у нее отразилась беспомощность.

   – Откуда вы все это... если вы ведунья, зачем спрашиваете...

   – Ты должна рассказать все сама, выплеснуть все, что таишь в душе, не стыдясь своих чувств и страхов. Смотри в этот хрустальный шар мироздания, и помни: только правда, только искренность...

   Перед тем как отпустить клиентку, мадам Дрэя строго сказала:

   – У меня есть знакомый программист, который занимается научными разработками. Одна из последних – тревожный браслет. Достаточно нажать на его застежку – и на избранный телефон начнет поступать сигнал. Я могу ввести в твой мобильник нужную программу, и один из таких браслетов можно будет синхронизировать с программой в твоем мобильнике. Конечно, за браслет придется доплатить, такие вещи даром не раздаются. Зато надев его, твоя дочь всегда сможет вызвать тебя на помощь, даже если потеряет свой айфон или у нее его украдут. Ну так как?

   Клиентка достала кошелек, раскрыла его и задала лишь один короткий вопрос:

   – Сколько?

   Мадам Дрэя взяла мобильник клиентки и, позвонив на ее номер, прислонила оба прибора друг к другу. Подержав их так некоторое время, она отключила свой и вернула дивайс по принадлежности. А после этого вынула из коробки в столе один из браслетов и, объяснив как им пользоваться, вручила посетительнице.

   Проводив клиентку, мадам Дрэя заперла за ней дверь, раздвинула занавеску в углу своего «кабинета» и прошла в соседнее помещение – «святая святых», куда посторонние не допускались ни под каким видом. И не удивительно – там скрывалась обычная городская квартира с гардеробной, кухней, большим санузлом (извиняемся за прозу жизни) и гостиной – спальней, разделенной ширмами-шкафами на несколько служебных пространств.

   Зайдя в гардеробную, мадам Дрэя коснулась пышной черной шевелюры на своей голове и вдруг сняла ее, точно скальп. Еще несколько манипуляций перед трюмо – и на туалетный столик полетели серьги с искусственными изумрудами, многорядное бисерное колье и зарукавье-змейка. Кольцо с друзой аметистов сменилось другим – серебряным с печаткой, намного более скромным, а длинная белоснежная вышитая рубаха с шалью поменялись на строгий костюм зеленых муаровых тонов.

   Черные туфли-лодочки завершили гардероб, и в вестибюль агентства вышла деловая белокурая женщина с сумочкой через плечо стандартного размера и строгим взглядом темно-карих глаз, обрамленных густыми загнутыми ресницами, черными от природы, а не от косметики.

   Впрочем, перед тем как выйти и запереть за собой белую дверь, женщина глянула в смотровую панель, расположенную так, чтобы о ее существовании никто даже не догадывался, и преодолев три метра вестибюля, открыла дверь напротив. Увидев ее, Станислав Львович вздрогнул и привстал...

   – Леся, – прошептал он. – Неужели это ты? По-прежнему ослепительна...

   – И бессовестно молода... Вот мы и встретились снова, Стасик, – произнесла Александра Марковна. – Ты имеешь ко мне какие-то претензии, или мне показалось? Знакомься, Сильвия – это твой отец.

   Если она хотела Станислава Львовича поразить, то ей это удалось вполне. ... Он просто дар речи потерял.

   – Нет, – произнес он, наконец. – Ты лжешь... Я ничего такого с тобой не делал...

   – Ты просто был без сознания, и того, что происходило в ту ночь, которую я провела в твоей постели, ты не осознавал. Но последствиям это не помешало проявиться. И эта прекрасно сформировавшаяся девушка – одно из них.

   – Почему же ты отказалась выйти за меня замуж? Когда я сказал, что люблю тебя и предложил тебе брак по закону?

   – Потому что традиции не просто так придуманы. Ты же знаешь, кто я, и что один раз с такой как я можно, но больше нельзя. Поэтому обычай и велит парням как можно быстрее выбирать себе в жены человеческую девушку и иметь приятные моменты с ней, а не шататься в тоске по рощам.

   – Угу. Вот только я так и не смог тебя забыть, и теперь, когда мы снова встретились, мои чувства к тебе пробудились.

   – И ты готов заплатить за ночь со мной любую цену?

   – Да.

   – А если этой ценой будет не твоя жизнь, а моя? Ты готов принять мое последнее дыханье и ощутить последнее биение моего сердца?

   – Шутишь?

   – Не знаю. Но я предпочитаю лечить людей либо лекарствами, купленными в аптеке, либо травами, а в постель с собой больше никого не класть...

   Она кинула взгляд на девушку-юриста по имени Сильвия и осеклась.

   – Однажды твоего отца, когда он еще не был твоим отцом, покусали лесные осы, и он едва не отправился к праотцам из-за возникшей аллергии. Мне удалось его вылечить, и с тех пор он считает меня ведьмой, – пояснила она. – Но поскольку мыслей я не читаю, а он уже позабыл, для чего открыл черную дверь нашего офиса, то расскажи мне хотя бы ты, что за нужда его сюда привела.

   – У него пропала дочь. Поехала с компанией на загородную вечеринку и домой не вернулась.

   – И сын еще, уехал учиться в прошлом году и не слуху ни духу. Это ваши их забрали, наверняка. Им новые жертвы понадобились, – нашел, наконец, в себе силы стряхнуть оцепенение Станислав Львович.

   – Не мели ерунды, – отвечала Александра Марковна. – Наши не могли их забрать, ты что забыл? Твои потомки – будущие хранители священной рощи. Твои человеческие потомки. Сильвия для этой цели не подойдет.

   Сильвия негодующе фыркнула.

   – Мама! – молвила она. – Не морочь человеку голову. Давайте займемся делом. Пусть он хотя бы фотографию достанет, чтобы я ее размножила через принтер. Я ее пересняла на мобилу, конечно, но старый добрый способ имеет свои преимущества.

   – Только бы она была жива! – сказал Станислав Львович.

   – Разве ты почувствовал ее смерть? Вас же связывают кровные узы!

   – Связывают. Но я никогда ее не чувствовал. Тем более на расстоянии.

   – Ну что ж, придется проводить сканирование. Покличь нашего третьего!

   Сильвия сняла трубку телефона, стоявшего у нее на столе, понажимала на какие-то кнопки и громко произнесла:

   – Руслан! Зайди, ты нам нужен!

   Буквально через минуту дверь открылась, и в помещение вошел красивый парень лет двадцати на вид, среднего роста, гибкого телосложения. Он был белокур, кареглаз и несомненно приходился родственником если не Олеси, то Сильвии уж точно.

   – Нам нужен четвертый, – сказала ему Александра Марковна. – Пропала девушка, и надо просканировать, есть ли она среди живых.

   – Надо так надо, – отвечал парень. – Что будем делать?

   – Ничего, – отвечал Станислав Львович. – Я видел, как ты ошивался рядом с Кристинкой. Признавайся, где ты ее спрятал. И... вы всегда так делаете: сначала похищаете, а потом находите? Удобный способ сдирать с людей деньги, что и говорить!

   Тирада это произвела на всех троих членов детективного агентства весьма различное впечатление. Сильвия фыркнула, заслужив от матери укоризненный взгляд, сама же Александра Марковна тяжело вздохнула и тупо уставилась на клиента. Что же касается того, к кому эта гневная речь была обращена, то парень недоуменно шевельнул бровью и молвил недовольно:

   – Зачем мне похищать Кристю, если у нас с ней все было на мази? Я мог бы заполучить от нее все, что захотел, без всякого напряга. Жениться я на ней не планирую, снимать вместе комнату в мои планы не входит. У нас с ней любовь, да, но из этой любви ничего не выйдет, и я ей это уже сказал...

   – Ах ты негодяй! – вспыхнул Станислав Львович. – То-то девочка сейчас плачет! Мерзавец! Ты завлек ее, обманул и, когда она поверила тебе, то хочешь уйти в сторону, словно ничего и не было!

   – Стас, прекращай! – наконец пришла в себя Александра Марковна. – Лучше познакомься: Руслан, мой младший брат. Если бы между ним и твоей дочкой произошло то, что отцами обычно не одобряется, то это было бы лучше всего, потому что тогда у нас было бы намного больше шансов найти ее быстро и в полном здравии. Жениться на ней он не может по очень важной причине. Она сродни той, по которой невозможен брак между тобой и мной.

   Станислав Львович подумал.

   – Значит, вы за мной все же следили? – произнес он медленно.

   – Ни в коем случае, в этом не было нужды. Чистая случайность – они учатся на одном факультете.

   – Он разве в курсе наших дел? – нахмурился Руслан.

   – Более чем, – отвечал Станислав Львович. – Правда, я никогда не слышал, чтобы мавки могли покидать лес и иметь мужскую ипостась.

   Он произнес это почти наугад, то есть насчет мавок, но попал в точку.

   – Моя береза выросла на могиле моего отца от корней моей матери. Дыхание мое от нее, а тело – плоть от плоти и кость от кости того, кто там покоится, – отвечал Руслан.

   – Заканчивайте с мистикой, фото я уже распечатала, – снова вмешалась Сильвия, и снова в голосе ее прозвучало нескрываемое недовольство. – Давайте встанем в круг и возьмемся за руки. Мы все должны думать о девушке, которую ищем, а не о могилах и костях.

   Они действительно образовали круг в центре комнаты: Станислав Львович напротив Олеси, а представители молодого поколения между ними. Он попытался сосредоточиться, но вместо этого опять перенесся в то далекое лето, когда он был молод и полон иллюзий о себе и окружающем мире. Руслан, за чью руку он держался, пробудил в нем то, о чем он старался не думать, настолько оно было страшно. Нет, не то – настолько оно было жутко.

   После той достопамятной ночи, когда Стас видел танцы лесных русалок во главе с Олесей, его долго тянуло еще раз пережить то чувство единения с природой, то ошеломительное состояние полета над пространством, которое он тогда испытал. Однако хотя он несколько раз заглядывал в хижину у подножия холма, даже поднимался к роднику и пил из него воду, но в рощу даже не пытался заходить, словно что-то его от этого удерживало.

   А потом настало время экзаменов в ВУЗы. Стас уехал в Москву, Олеся тоже отправилась в избранный ей медицинский, но куда-то в глубинку, и их пути разошлись, как Стасу казалось, навсегда. Он поступил без особого труда – на платное отделение биофака, с правом свободного трудоустройства после окончания. Время, остававшееся до 1 сентября, он мог бы провести в городской квартире, на свободе, но вместо этого его понесло в то село в дебрях лесного приграничья, где находились его родители, готовые ради того, чтобы не повредить своему сыну, не покидать эту деревеньку даже под страхом собственной смерти.

   Впрочем, такой крайности от них никто не требовал – просто они были заняты по самые уши сначала поиском подходящего места для базы отдыха, а потом его расчисткой и возведением первых павильонов – для рабочих. Надо сказать, что после рассказов тети Клавдии, хозяйки дома, о том, что лесные духи даровали Стасу позволение пить воду из родника и свободно ходить по окрестностям не боясь зверья, и что даже комары со слепнями его теперь не кусают, местные жители их будущему бизнесу уже не мешали.

   Мало того, они и место показали самое удачное для базы, и наперебой предлагали свои услуги по обустройству территории. И Стаса больше никто не задевал на гулянках или танцах – он был вне конкурса. Только девчонки его избегали: слух о том, что он жених Леськи-ведьмачки действовал неотразимо. Стас сам его распустил и сам в него поверил, потому что по Олесе он скучал отчаянно. Он не мог ее забыть почти ни на миг. Она снилась ему, и манила, манила. Он вновь видел ее танец – опять же во сне, и желание увидеть его наяву почти сжигало его.

Глава V

Макар

   Стас начал снова бродить по окрестностям, он исходил все лесные тропинки вокруг холма, где стояла роща, и наконец-таки решился переступить ее кромку. Его несколько поразило, что папоротник в центре, где танцевали русалки, не был примят, и только то место возле каменного алтаря, где ступали его и Олесины ноги, было утоптано, да пенек, где тогда сидел странный лесной дед, высился над травой. Пень был широкий, и очень старый, но на вид крепкий.

   Впрочем, сесть на него Стас не решился. Вместо этого он решил пройти дальше по тропинке, к другому краю рощи, потому что нечто там маячило, похожее на силуэт человека. Человек был в легкой куртке свободного покроя и шляпе местного фасона. Он стоял возле березы спиной к Стасу и словно выполнял какой-то странный ритуал, заключавшийся в полной неподвижности и молчании. На шаги Стаса он даже не оглянулся, и приблизившись, Стас понял почему – человек этот был неживым.

   Стас не сразу об этом догадался лишь потому, что мертвецам полагалось бы лежать, а не стоять, но обойдя странную инсталляцию, он понял причину устойчивости тела: фигура была закреплена в таком положении посредством поясного ремня, застегнутого на металлическую пряжку. И второй точкой привязки служили руки, обхватывавшие ствол – пальцы этих рук были соединены «в замок».

   Тело настолько плотно прилегало к березовому стволу, что Стас не сразу постиг вторую странность: и курточка, и рубашка стоящего мужчины были расстегнуты. Лишь когда дунул ветер, и пола рубашки отогнулась, он осознал: ниже пояса фигура также была обнажена, и статуя прилегала к стволу голым торсом – полностью голым, и даже голова мужчины была приставлена и повернута так, словно губы его целовали березовый ствол.

   Изваяние было таким натуральным, что можно было поразиться мастерству резчика. Правда, мужчина этот с данного ракурса не казался полнокровным, живым, он был скорее похож на высохшую мумию. Зрелище было жутким, и если бы Стас не был уверен, что видит перед собой раскрашенное дерево, облаченное в натуральную людскую одежду, он бы, пожалуй, испугался.

   «Ну и шутники здесь в селе проживают! – подумал он восхищенно. – Поставили как предостережение: мол, ни шагу дальше, а то с вами будет то же самое...».

   Чтобы сбить впечатление, он протянул руку к лицу статуи и ему послушался в шуме листвы легкий вздох, заставивший его вздрогнуть. Да и пальцы его ощутили вовсе не дерево, а нечто непонятное – такого материла Стас еще никогда не видел. Глаза статуи, кстати, были закрыты... Тут снова пронесся шквал ветра, сорвал с головы у нее шляпу – и со все возрастающим ужасом Стас осознал, что волосы на голове у мужчины не приклеенные. Это была не статуя – это и в самом деле был мертвец!

   Ноги у Стаса стали ватными, он отпрянул и едва не свалился мешком на траву. Со стороны пенька ему послышался смешок – и со все возрастающей скоростью Стас ломанулся прочь из рощи, вниз, вниз, к дороге и к людям. Куда несла его нелегкая, он не разбирал, как и в тот день, когда его покусали осы. Он мало чего осознавал, и очнулся только когда увидел деревню.

   При виде человеческого жилья Стас почувствовал, наконец, что уже почти задыхается, сердце у него колотилось, а ноги подгибались. Он понял, кем был этот мужчина, пристегнутый к березе, он вспомнил, что рассказывала Олеся, зайдя к ним домой после ночи на Ивана Купалу. Несомненно, это был несчастный Макар, потерявший рассудок при виде колдовского танца русалок.

   «Может, и Олеся такая же, как они, – осознал он вдруг, сопоставив все, что видел и слышал в ту ночь. – не случайно ее все ведьмой считают. Может, ритуал какой прошла, может, посредник им был нужен между людьми и ими... Если бы мои родители не поклялись сохранить рощу от поруба, я бы тоже остался там покоиться, с той лишь разницей, что не столбом стоял, а валялся бы на земле среди папоротника... Нет, спасаться тебе, парень, надо от этого наваждения. Чего там требует народный обычай? ...»

   Воротился домой он уже совершенно спокойным, и с ходу заявил родителям, что согласен пойти под венец с любой девушкой, которую они выберут ему в жены. Об увиденном он рассказал только тете Клаве, уверенный, что та его поймет.

   – А нам и выбирать не надо, – сказала мать. – Лидия, дочь отцовского компаньона, давно по тебе не ровно дышит. Рановато, конечно же, вам о свадьбе думать, институты бы надо закончить, специальность приобрести и на ноги встать, но раз такое дело, то я справку достану, будто у вас с ней прибавление семьи ожидается.

   – Да, – кивнула тетя Клава, – помните что Леська-травница сказала? Что для закрепления лечения надо ему в церкви обвенчаться и в ЗАГСе кольцами с невестой обменяться.

   – И все остальное, – торопливо добавил Стас. – Брак должен быть настоящим, это главное условие.

   И тетя Клава согласно закивала, подтверждая: правильно, мол, парень мыслит.

   – Духов не обманешь, – торжественно произнесла она. – Они все видят, и если что будет не по обещанному – накажут.

   – В общем, так, – привел его в чувство голос Александры Марковны, – ни черта у нас, извиняюсь за грубость, не получается и не получится. Одна скептицизм разводит: ей материализм подавай, у другого крышу сносит потоком воспоминаний, а третий ничего не соображает, потому что похищенная – его подружка. Не годится так, голубчики. Придется нам обратиться к высшей инстанции. Пошли наружу!

   Они вышли. Заперев за собой и черную дверь, и вход в офис, Александра Марковна приказала обоим молодым стоять и наблюдать, а Станиславу Львовичу подойти к березе и коснуться ладонью белого с крапинкой ствола. Поежившись, он подчинился.

   – Теперь вторую руку, – последовала команда. – Не бойся, это не моя береза. Моя еще не выросла, и тебе не угрожает ровным счетом ничего. Ты должен думать о Кристине – только о ней одной. Я сейчас встану с другой стороны и буду призывать.

   «Мать береза! – услышал он. – Помоги! У этого человека пропала дочь, мы хотим знать, нет ли ее среди мертвых»

   Стас ощутил легкое покалывание в ладонях – контакт состоялся. Его снова подхватило и понесло – куда-то в темноту. Он почувствовал запах земли, сначала городской, затем свежей, меняющейся. Наконец все одномоментно прекратилось, словно оборвалось. Еще секунда, и Александра Марковна произнесла:

   – Среди мертвых ее точно нет. А теперь давай поищем среди живых. Представь свою девочку такой, какой ты ее видел в последний раз... Мать береза, спроси у ветра в облаках, что может он нам подсказать, в какой стороне девушку искать. Далеко ли она? Весела она или грустна?

   Снова покалывание в ладонях – и у Стаса закружилась голова. Пульс у него участился, и ноздри наполнились запахами цивилизации, трав и листвы, а уши щебетом птиц и самыми разнообразными звуками городского транспорта.

   «Настройся! – услышал он, – вслушайся! Нет ли среди людских сердец биения дорого тебе сердца? ... Между вами связь, и нет ничего этой связи прочнее...»

   Миг – и Стас словно растворился в окружающем пространстве. Еще миг – и он действительно услышал слабый сердечный ритм. Это продолжалось недолго – всего ничего, а затем снова все куда-то исчезло, и он вновь осознал, что стоит возле крыльца с табличкой над входом, с красноречивой надписью: «Под березой».

   – Вот теперь кое-что, может быть, проясниться, – снова прозвучал знакомый ему до боли голос. – Настройка удалась, и есть шанс взять след. А ты езжай домой, дальше ты нам будешь только мешать. Девочка ведь не на улице стоит, она наверняка заперта в каком-то помещении. Нам надо подумать, составить план поисков, подсобрать информацию. Иди!

   Станислав Львович было повернулся, чтобы выполнить указание, но затем взгляд его скользнул по крыльцу и наткнулся на Руслана, стоявшего с самым мрачным видом возле левой створки дверей. И нахмуренный лоб его вкупе с почерневшими глазами выдавал, что мысли его были отнюдь не радужными.

   – Ты не должен на меня сердиться, – резко произнес Станислав Львович, – не со зла я. Если ты из этих... из рощи... Может, лучше сказать ей правду? Всю правду?

   – То есть что я монстр, чудовище? С которым больше одного раза ни-ни? Что я способен выпить ее досуха, не оставив ни капли на жизнь? Она же влюблена, она не поверит, даже если я предъявлю доказательства. Она примет их за гипноз, вот и все.

   – Хочешь я ей скажу сам? А ты потом подтвердишь. Свозим ее на могилу к твоему отцу. Покажем каменный алтарь. Я же в конце-концов поверил!

   Руслан молча кивнул.

   – Я чудовище влюбленное, – сказал он на прощание. – Когда мы Кристю найдем, я сделаю все, чтобы остаться с ней друзьями, и буду ее охранять. И ее избранника тоже.

   Станислав Львович уехал. Проводив его задумчивым взглядом, Александра Марковна, она же Олеся дочь Макара, произнесла:

   – А теперь за работу, мои дорогие. Повествуй, Русланушка, когда и где видел ты дочь этого человека в последний раз.

   Руслан нахмурился.

   – Мама, зачем ты так? – сердито сказала Сильва. – Я понимаю, что ты веришь во всю эту чертовщину с привидениями, но дяде-то это зачем? Зачем ты внушаешь ему, будто он какой-то особо опасный и одним прикосновением может убить? Это ведь однажды может втянуть его в большие неприятности! Признай наконец, что ты просто не хочешь, чтобы он ушел от нас, увлекшись какой-нибудь фифой из тех, кто ищет богатого спонсора, и ты потеряла бы дарового помощника!

   Руслан и Александра Марковна переглянулись.

   – Но ты же сама видела: это работает, – сказал Руслан. – У тебя есть объяснение получше, чем биополя и настройка контура?

   – Да знаю я про то, что любое живое существо излучает электромагнитные волны, которые как-то взаимодействуют с окружающим миром. И что хотя волны эти очень слабые, но в особых случаях могут быть усилены, и мама умеет это делать. Я не об этом. Я про энергетический вампиризм, и что будто бы ты какой-то маньяк-ауропоглотитель.

   – Я не маньяк, и ты это прекрасно знаешь, иначе бы ты первая не смогла находиться рядом со мной дольше пяти минут. Что же касается всего остального, то мы с Олесей подождем, пока ты не влюбишься по-настоящему и не захочешь отдать своему избраннику всю себя без остатка.

   – И что тогда будет?

   – Надеюсь, что он не возьмет, – сказала Александра Марковна. – Итак, Руслан, мы ждем твоего рассказа. В подробностях.

   – А там не о чем особо подробничать. Мы с Кристиной были вместе на вечеринке в Отрадном, на даче у кого-то из ее однокурсников, после чего пошли пешком, решив прогуляться. То есть это Кристина захотела прогуляться, потому что она налилась по самое небалуйся, да и я был не совсем трезв – за руль ее тачки сесть было некому...

   – Надо было вызвать такси.

   – Да, надо было. Но Кристине не этого хотелось – ей хотелось остаться со мной наедине, чтобы повторить то, что однажды между нами уже происходило. Я, естественно, старался прикинуться тупым, будто намеков не понимаю, а потом сказал прямо, что мы совершили ошибку, и что лучше нам просто остаться друзьями.

   – Не знала, что ты такой козел! – негодующе фыркнула Сильва.

   – Угу. Кристя тоже так сказала. Она вырвалась и побежала к трассе, а затем вдоль. Пока я не спеша топал по проселочной дороге, чтобы дать ей возможность остыть, мимо промчалась какая-то иномарка. Я услышал звук тормозов, затем легковушка продолжила движение, и когда я вышел на трассу, там уже никого не было.

   – И ты не догадался позвонить?

   – Естественно, догадался. Кристя сообщила, что между нами все кончено, еще раз повторила, что я козел и отключилась. Больше я ей, конечно же, не звонил.

   – Тупица! – снова фыркнула Сильва.

   – Какой есть.

   – Значит, так, – подвела итог Александра Марковна, – начнем поиски из той точки, где вы расстались. Ты запомнил это место?

   – Естественно. Поехали. Кристинка была в таком состоянии, что там могло произойти все что угодно. Она запросто могла нарваться на изнасилование и быть выкинутой на обочину. И теперь валяется где-нибудь в кустах при последнем издыхании...

   До Отрадного ехать было минут двадцать. Можно было бы и быстрее, но оба двое: и Руслан, и Сильва, через приоткрытые окна авто, каждый со своей стороны, старательно просматривали обочины дороги и кромку леса, выглядывая, не проявится ли там нечто, похожее на человеческий силуэт. Пока сумерки не сгустились настолько, что за деревьями и кустарником ничего было не разглядеть, можно было применять обычное человеческое зрение, отсекая ясновидение и прочие чувства, доступные им обоим вопреки уверениям Сильвии, что она обычный юрист. Краски заката, яркие, золотисто-оранжевые, им почти не мешали, и даже не отвлекали своей никогда не повторяющейся красотой – для них это был лишь сигнал завтрашнего ясного дня.

   Впрочем, до самого Отрадного, и тем более до дач наша компании экстрасенсов не доехала. Остановив авто на повороте с трассы, все трое вышли из машины, повернулись друг к другу спинами и переключились на слух. Дачи они не прослушивали – они сканировали лес. Они проделывали такое не в первые, то есть пытались услышать человеческий голос, зовущий на помощь, плач, стоны или даже просто дыхание, но впустую: ни одного «потеряшки» их уши не уловили. Их окружали обычные для вечернего леса звуки: шелест листвы, скрип ветвей, касавшихся друг друга, когда ветер пробегал по верхушкам и щебет птиц, дополненные шуршанием пресмыкающихся, перемещавшихся по земле да кваканием лягушек с расположенного невдалеке болотца.

   – Ты точно знаешь, что верно уловила направление? – мрачно спросил, наконец, Руслан, нарушив молчание.

   – Да, вектор направления показал, что девушку прячут по этой трассе. Но деревень и дач здесь много. К тому же мы не до конца исследовали лес. Она могла, например, потерять сознания. Идемте к тому месту, где она села в машину. Руслан, ты пойдешь впереди. Вытяни левую руку, ладонью вниз и «щупай» траву на остаток ауры. Нам нужна граница, где заканчивается ее след.

   Подойдя к нужной точке, Руслан остановился.

   – Здесь, – произнес он мрачно. – Я дурак, да? Нельзя было ее отпускать вот так!

   – Конечно, дурак, – сказала Сильвия. – А теперь тише, я что-то чувствую. Вон там, в зарослях борщевика, метрах в трехстах, кто-то лежит. Давно лежит. Мертвое. Чуете вонь?

   Руслан принюхался.

   – Да, – сказал он, – действительно труп. Но это не может быть Кристина. Запах разложения слишком сильный, недели две уже как появился, не меньше. Пойдемте в авто, подъедем поближе и возьмем фонарь. Мы все же не кошки, чтобы улавливать сияние звезд и превращать его в фары.

   Они вернулись в машину и медленно поехали по трассе. По мере сгущения сумерек лес все больше темнел, превращаясь в единую сплошную стену, и заросли борщевика вдоль дороги при свете фар, выхватывавших то один цветущий стебель, то другой, казались бы красивейшим обрамлением для ее обочин, если бы наша троица ничего не знала о коварстве этих огромных резных листьев и столь же огромных белых соцветий. Однако они знали и не обманывались на их счет.

   – Надо же, до чего эта пакость выглядит привлекательно! – высказала общее мнение Сильвия. – И не подумаешь, что один букет этой радости обозначает попорченную кожу и несмываемые пятна на лице... Ох, это где-то здесь!

   Они остановили машину и вышли.

   – Нам сюда! – показал Руслан в сторону леса. – Как будем прорубаться?

   – Никак, – ответствовала Александра Марковна. – Нам вовсе не обязательно спускаться вниз, и тащить сюда разлагающуюся биомассу. Для нас достаточно понять, действительно ли здесь лежит человеческое тело и надо ли вызывать полицию.

   – Чепуха! – сказал Руслан. – Я могу надеть скафандр, и никакие борщевики меня в нем не достанут.

   – А руки?

   – На руки перчатки натяну, у нас в бардачке как раз пара подходящих валяется, с зимы.

   Он просунул голову в окно дверцы, и когда снова выпрямился, то вместо головы у него был обрубок березового ствола, а на руках прочный водонепроницаемый кожзам. Подойдя к багажнику, он достал оттуда фонарь и, наступив на стебель ближайшего к нему гигантского травяного стебля, двинулся вглубь опасной зоны. Возвратился он быстро, и, выключив фонарь, уложил его на прежнее место, а когда выпрямился, то берестяная маска с его головы уже исчезла.