Текст книги "Три комнаты под березой (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

   Проводив его, наша тройка экстрасенсов занялась обсуждением своей части работы.

   – Надеюсь, никто здесь не забыл, что наша главная задача на сегодняшний день – это найти Кристину? – сурово спросила Олеся, глядя почему-то прямо в глаза Сильвии.

   – Ну что ты, мама! – отвечала та несколько обиженно. – Как можно? Не надо думать, что если я стараюсь найти материалистическое объяснение для всех чудес в нашей жизни, то я буду манкировать дельными идеями. Даже наоборот: я просматриваю записи со всех четырех наших «цепеллинов» и материала по криминалу собрала уйму. Все передано дяде Никитосу, не волнуйся. Но по нашей конкретной теме нет ничего. Три крупные драки, шесть случаев гоп-стопа, одна кража со взломом, десять мест «закладок» наркоты.

   – Угу, – поддержал племянницу Руслан. – Чуйка мне подсказывает, что Кристинки в городе уже нет. И нет давно.

   – А может...

   – Нет, я бы знал, если бы с ней приключилась беда. Я каждый день слушаю, как бьется ее сердце, и не плачет ли ее душа. Все нормально, у нее полный ажур. Просто искать ее надо не здесь.

   – А где?

   – В том направлении, которое мы определили первоначально. Но мы же не можем бросить наш город на банду маньяков и убийц только потому, что Кристинин папа отец нашей Сильвы и вообще ценный кадр?

   – То есть тебя не волнует, что твоя девушка попала в чьи-то руки? – с любопытством спросила Сильвия.

   – Во-первых, она давно уже не моя девушка. А во-вторых, в чужих руках она уже не меньше двух недель. Днем больше, днем меньше – какая разница?

   Руслан сказал так и нечто скрипнуло внутри его: он понимал, что выглядел сейчас не очень. Но это было правдой: ему действительно было безразлично, с кем Кристина делит постель, лишь бы это не вредило ее здоровью и не пульсировало в его сторону волнами отчаяния, страданий или страха. Не то чтобы он эту девушку нисколько не любил, но он от нее уже отказался, и воспринимал скорее как сестру, решившую жить собственной взрослой жизнью, в которую ему не было доступа.

   Так что торопиться ее разыскивать с единственной целью поинтересоваться, не желает ли капризница вернуться домой, он не рвался. Совсем другое дело было здесь, в городке, где куча народу нуждалась в его помощи. И где сейчас его отсутствие могло бы привести к новым жертвам.

   – Надо увеличить зону наблюдения, – сказал он. – Еще один квадро-дир запустить над автостанцией и второй – над тем дачным поселком, который следующий за Отрадным.

   – Два мы не потянем финансово, – покачала головой Олеся.

   – Угу. К Станиславу Львовичу обращаться нельзя, пока мы не привезем ему Кристину, – поддержала ее Сильвия. – Поэтому покупать комплект нам придется за собственный счет.

   Так промелькнуло еще две недели, без особых новостей. Трупов или новых сведений о пропаже девушек за это время не было, зато поступило заявление в полицию о пропаже белой «ауди» – а именно той, которую они безуспешно пытались обнаружить с помощью летающих видеокамер.

   – Этого и следовало ожидать, – сказал Никита Маркович. – Теперь в случае чего у владельца железная отмазка: мол, я не я, и кто на моей машине ездил, я ведать не ведаю.

   – Ага, – согласилась Олеся, – предъявлять ему будет нечего. Но нам ведь не это нужно. Нас интересуют две неявившиеся к родителям после летней сессии девушки. Где они?

   – Разве нельзя сделать обыск в его доме? – спросила Сильвия.

   – Без ордера? – усмехнулся Руслан.

   – Мы уже проводили. Пока он ездил за своей «ауди». Вчера ночью. Там никого нет кроме собаки в будке. Никаких тайников, и вообще ничего подозрительного. Самый обычный современный частный дом типа коттедж.

   – Да, мы видели. По виду все тихо и мирно, и никакой суеты.

   – Хотя я и не могу отделаться от ощущения, будто там что-то происходило, – сказал Руслан. – Аура там нехорошая.

   – Ауру к делу не пришьешь, – покачал головой Никита Маркович. – Да и мало ли чего нехорошего где-то могло происходить? За высокими заборами своя жизнь, нам непонятная.

   И троица детективов-экстрасенсов с ним немедленно согласилась – действительно, за высокими заборами много чего творилось, не предназначенного для посторонних глаз...

Глава II

Югенс и его служака

   У хозяина заинтересовавшего капитана Фатьянова особняка (будем называть его «Югенс», как и все его знакомые, хотя паспортное имя его и было другим) белая «ауди» была не единственным средством передвижения. Имелось еще два, и заявление о пропаже он отнес в полицию вовсе не из-за того, что ему не на чем было ездить. Однако после обнаружения тел на обочине трассы не только Анчу было ясно, что если эта машина попадет в поле зрения полиции, то под подозрением прежде всего окажется ее владелец.

   «Угон» был единственно верным решением – беда была в том, что при быстром обнаружении машины оба непосредственных исполнителя эпизодов с похищениями очутятся в полиции, где подвергнутся допросу. Своим подельникам необходимо было дать фору, то есть проделать все так, чтобы ГИБДД начало поиски последней белой «ауди» их городка не раньше, чем та пересечет границу РФ.

   На это должно было потребоваться примерно четыре-пять суток с учетом того, что для гарантии оба «ассистента» после проделанной «работы» должны были еще и преодолеть путь назад, чтобы получить обговоренную плату. Опасную девицу они подрядились прикопать сразу же после того, как минуют железнодорожную станцию и очутятся вдали от последних домов населенного пункта.

   В выполнении ими взятого на себя обязательства сомнения у Югенса не было – в самом деле, ведь не идиоты же они, чтобы таскать с собой через несколько областей не просто свидетеля, а жертву, фотография которой значится в базе данных полиции под грифом «в розыске»?

   Поэтому когда спустя четыре дня никто из подельников не только не вернулся, но и вообще «пропал с радара», владелец означенной колесной единицы решил выждать еще денька три прежде чем поднимать хай по поводу утраченного имущества. И объяснение для такой задержки он уже припас непробиваемое:

   – Я надеялся, что соседские подростки взяли покататься, и скоро мне ее вернут.

   Он очень, очень надеялся, что искать будут долго, нудно, и не найдут, но ошибся: белая «ауди» с российскими номерами обнаружилась возле Уральска, вблизи Российско-Казахской границы целой, невредимой и пустой. Так что владельцу было предложено привезти документы, подтверждающие его права на собственность, оплатить ее пребывание на штрафстоянке и забрать оттуда, покуда сумма за хранение не возросла до астрономических размеров.

   В общем, срочно пришлось ехать, причем с одной-единственной целью: чтобы как можно быстрее автомобиль продать. Покупатель нашелся через Интернет там же, в Казахстане, еще до приезда Югенса в Уральск – железные дороги имеют то преимущество, что путешествие с их помощью оставляет массу свободного времени для деловых переговоров и поисков партнера для сделок. Так что все было обстряпано быстро, без проволочек и для обоюдного удовольствия: потерявший свою ценность агрегат был ловко сброшен с плеч как надоевшая шуба и проблем больше доставить не мог.

   В обнаружении белой «ауди» для ее владельца был и приятный бонус: вместе с машиной ему вручили то, что там находилось. То есть не только весь пакет документов, включая страховку, данные о техосмотре и прочее содержимое бардачка, но и вообще все, что валялось в салоне. В том числе и забавную игрушку: лохматого чертика размером с локоток вместе с ушами. Самым смешным в игрушке было то, что одет чертик был во вполне современную людскую одежду, что делало его еще более уродливым. Уродливым, но совсем не страшным

   Чертик был немедленно перемещен в прочный пакет и извлечен оттуда только после пересечения границы в обратном направлении.

   – Ну, Анчутка, теперь можешь принимать свой настоящий облик. Мы в поезде, в отдельном купе, и никто кроме меня тебя не видит.

   С этими словами бывший владелец «ауди» забросил игрушку на верхнюю полку, и – о чудо! – через полминуты там лежал не кто иной как Анч, одетый точь-в-точь как брошенный туда чертик.

   – Я не виноват, босс, – сказал он. – Я не успел выбраться из машины на глазах у тамошнего ГИБДД. Пришлось маскироваться. А потом они засунули меня в коробку с остальной мелочевкой и заклеили скотчем. Да еще печать наложили.

   – Я тебя не виню, – сказал бывший владелец «ауди». – От девчонки избавились?

   – Да, хозяин, как и договаривались. Сразу же, – солгал Анч, не сморгнув.

   – А где твой напарник?

   – Сбежал, как только услышал, что девчонка в розыске. Помнишь, ты нам звонил? Вот тогда и сбежал, на первой же заправке. Пока я кемарил в машине.

   – Надо было догнать.

   – Надо бы. Если бы в баке не было сухо как на плато Устюрт и два колеса не пробито. А пока я заправлялся и колеса менял, он уже далеко укатил. Я пытался до него дозвониться, но бесполезно.

   – Ладно, с ним я потом разберусь. А пока обойдемся без него, ты мне нужнее.

   – Может, лучше ты меня отпустишь? Силы во мне осталось чуть да маленько. Да и опасно стало – чую я, мусора у тебя на хвосте, вот-вот прихлопнут.

   – Ничего, мы сбили их с толку. У нас еще один заказ остался – последний. Деньги вперед взяты, их надо отрабатывать. Иначе неприятности от мусоров покажутся нам детскими забавками.

   – Что-то особое заказчика интересует? Или ему все равно?

   – Да все то же самое, только на этот раз из-за задержки исполнения он хочет не просто студентку, а конкретную девку.

   Анч свесил голову вниз и для выразительности покрутил пальцев у виска.

   – И ты согласился? Ты мусоров совсем тупыми считаешь? Ты что хочешь со мной делай, но я не в доле.

   – Я сам ее привезу, ты только обработаешь ее как обычно. И после этого я тебя отпущу.

   – Точно? Без обмана?

   – Точно.

   – Ну смотри. Мне бумажка не нужна, чтобы слово твое запомнить. Я не формалист.

   Бывший владелец «ауди» лишь усмехнулся, и по этой усмешке можно было догадаться, что отпускать Анча он не собирается, и что в своей безнаказанности он уверен.

   Анч отвернулся к стенке и задумался. До событий последних недель его нисколько не волновало, что двуногий, с которым он заключил контракт о служении, калечил судьбы самок своего вида, которые ему ничего плохого не делали. Сама природа Анча требовала от него строить козни людям. И в конце контракта бывшего владельца «ауди» ждала полноценная расплата за все зло, которое тот причинил кому-то.

   Да и самочек, с которыми он до сих пор имел дело, жалеть было особо не за что. Каждая хотела от жизни одного: выгодно себя продать. Так что Анч всего лишь помогал им в этом, а уж то, что под самопродажей каждая из них подразумевала вовсе не бордель, так это были, по его мнению, ничего не значащие мелочи.

   Но он не был убийцей – вот в чем был нюанс. Таким создала его природа – мелкопакостником, но с отвращением ко всему мертвому. Поэтому известие о том, что девушек, которых их банда похищала, ждала быстрая смерть, просто сбило его с копыт. А требование последнюю из них убить собственноручно и вовсе было поводом контракт разорвать вследствие нарушения лицом, его подписавшим, основного пункта договора. Но Анч не был бы анчуткой, если бы просто сбежал – о нет, нарушителя требовалось наказать, так чтобы тот проклял свою судьбу и сам миг, когда он позарился на шальной поток легких денег и продал свою душу нечистой силе.

   Жаль, что для этого придется подпортить биографию еще одной двуногой самочке, но там уж он позаботится, чтобы для нее это стало уроком и не закончилось фатально.

   Удалось же ему проделать это с Кристиной...

   Вспомнив о Кристине, Анч вздохнул. Он жестоко позавидовал таинственному Рустику, пробудившего в этой необычной девушке настолько сильное чувства, что ради верности ему она готова была драться «зубами и когтями» с двумя здоровыми мужиками и продаться в рабство, лишь бы заставить отца согласиться на ее брак с любимым.

   Он знал заранее, что и Рафика она оттолкнет, благо заклятие, наложенное на нее экстрасенсом, поможет ей в этом, как помогало держаться на расстоянии ему, Анчу...

   Покончив с сантиментами, Анч, снова превратился в лохматую игрушку и погрузился в сон. Человеческий облик он вернул себе перед самым выходом из поезда, и от Саратова занимал место в купе уже согласно билету. Еще в поезде он выговорил себе право не ехать в городок, а поселиться на даче, в том поселке перед Отрадным, следить за которым нашей тройке экстрасенсов помешало отсутствие необходимой аппаратуры.

   Так прошло еще несколько дней. Дней, в течение которых Анч скучал – то есть скучал бы, если бы знал, что это такое. Но вместо скуки он занялся приготовлением материалов, при помощи которых намеревался изменить внешность будущей пленницы, разработкой «легенды» о ее происхождении, а для чего принялся шнырять по Интернету, подыскивая образец для снятия слепка личности. Образец должен был проживать как можно дальше от их области, чтобы никто из сетевой публики не встретил знакомое ему лицо там, где ему априори не следовало бы быть.

   Наконец, девушка была привезена. Подобно Кристине, она также не была блондинкой – в блондинку ей только предстояло превратиться. Зато все остальное было знакомо: длинные густые волосы, симпатичное лицо и ухоженное тело, откорректированное занятиями в кружке под названием «будущая леди», где девочек обучают осанке, походке и красивым манерам.

   Правда, манеры он увидит потом, сейчас они только предполагались. Зато экстерьер в виде ровных безволосых ножек, гладкой кожи и всего прочего достаточно высокого разряда, был образцовым: не было нужды добавлять кое-где силикон или, наоборот, откачивать жирок.

   Лицо, кстати, тоже было почти совершенство – оно было столь идеально правильным, что жаль его было изменять. Оно было то, что называется «не убавить ни прибавить» – ровные зубки, высокий лоб, темные брови дугой, и длинные черные ресницы со слегка загнутыми кончиками. Если к этому добавить прямой аккуратный носик, небольшие пухлые губы и ямочки на щеках, а также классически правильный профиль и маленькие аккуратные ушки, то выбор заказчика был абсолютно понятен. Это был выставочный образец юной человеческой самки, способной украсить своим присутствием самого взыскательного представителя противоположного пола.

   Непонятным было только одно: как можно было такую красоту отдавать на пользование энному количеству других самцов в виде вещи, чтобы ее запачкать, обезобразить, сделать больной и бросить мучительно умирать где-нибудь в грязной канаве. Уж на что Анч был анчуткой, то есть поганцем, но такая порча отборного человеческого материала была для него непостижима. И участвовать в этом гнусном деле у него желание отсутствовало.

   Увы, но в данном случае выбора у него не было – без его, Анча, присутствия девочка была обречена. Оставалось сесть, погрузиться в созерцание и планирование: что и как он с ней будет делать, а чего не станет, то есть нельзя ли будет отклониться от обычного стандарта обработки попавшего в его руки девичьего материала.

   Размышления его были прерваны звуком открывающейся двери.

   – Ну и что ты по поводу нее думаешь? – спросил бывший владелец белой «ауди», он же Югенс.

   – Нельзя ли ее отдать заказчику в таком виде, в котором она сейчас есть. И пусть он сам делает с ней, что хочет.

   – Нельзя. Указания жесткие: отвезти туда же, куда мы всегда отвозили остальных, чтобы отдать на замену отработанного материала. Что, снова боишься «замараться»? Опять рядом какой-то экстрасенс навис?

   – Нет, просто она... эта девочка... у нее еще никого не было. На Востоке это элитный товар. Она стоит больших денег – настоящих денег, а не той мелочевки, которую мы здесь за нее получим.

   – Она не блондинка. И ростом не дотягивает до манекенщиц.

   – Это здесь она не блондинка и не дотягивает. А на южных рынках она самое «то». Я внушу ей желание попасть в гарем какого-нибудь шейха или другого авторитетного заправилы с кошельком, и она с удовольствием ляжет в его постель ко всеобщей пользе.

   Бывший владелец «ауди» засмеялся:

   – Ты плохо запомнил? Заказ был именно на эту девочку, чтобы сделать с ней то же самое, что и с остальными. Должно быть, ее папаша и заказчик что-то не поделили. Месть это. Так что погуляй маленько, а я пока попробую тот кайф, за который на вашем Востоке отваливают кучи бабла. После чего все сомнения у тебя отпадут, и ты примешься за свою часть работы.

   Анч малость шевельнул мозгами:

   – Может, мне на видео это снять? Чтобы ее папашу «порадовать» по-полной?

   – Не в этот раз. Девочка должна выглядеть в полном адеквате и добровольности, чтобы папочку кондрашка хватила.

   Анч пожал плечами и вышел. В людские дела он лез ровно настолько, чтобы дергать своих марионеток за те ниточки, которые приводили к интересующему его результату. Желания вскрывать самому консервные банки у него не было никогда – он предпочитал кушать их содержимое.

   Пока бывший владелец «ауди» получал свое удовольствие, Анч задумал свое. А именно: установить потом в этой комнате видеокамеры, чтобы не зависеть от желания своего партнера записать действия того по отношению к привезенной сюда девчонке. Естественно устанавливать их он намеревался потом, после того как обработает пленницу сам.

   А пока он продумал текст гипноза, который собирался на нее навести. Вариант должен был быть облегченный, но в таком объеме, чтобы девочка полностью находилась под его влиянием. Это надо было хотя бы для того, чтобы она не попала под гипноз кого-то другого. Подготовиться надо было основательно, потому что гипноз требовал немалого вложения силы.

   – Ну как? – спросил он своего партнера после того, как тот вышел из комнаты с пленницей. – Преграды теперь нет и путь открыт? Вкусно было?

   – Да ничего особенного. Можешь заходить и действовать. Кстати, она почти проснулась.

   – Угу. Ключ дай – не люблю свидетелей. Особенно когда мешают.

   Анч действительно настолько ненавидел свидетелей, что, заперев дверь изнутри, тщательно проверил помещение на наличие «жучков» и только после этого подошел к пленнице. Та лежала тихо и только молча следила за его действиями, пытаясь осмыслить происходящее.

   – Кто вы, и где я? – проговорила она едва слышно, когда Анч подошел к ее кровати и сел так, чтобы она хорошо видела его лицо, и глаза ее, голубые и по-европейски большие, встретились с его зелеными, травяными.

   – Называй меня «Чутка», – отвечал Анч, – и как ни странно, но я тебе друг. Доверься мне, и я помогу тебе вернуться домой. Ты ведь этого хочешь?

   Девушка кивнула, и в глазах ее блеснули слезы.

   – Тогда расскажи мне о себе. Как тебя зовут, кто твои родители и где ты живешь.

   – Мое имя Белла. Фамилия...

   И она рассказала, что отца своего не знает, что мать ее (имя, отчество, фамилия) – учительница начальных классов такой-то школы, и что живут они в микрорайоне на окраине городка, в двухкомнатной квартире. Адрес...

   Анч слушал и запоминал. Он не мог понять, каким боком и кто мог захотеть так жестоко отомстить обычной школьной даме, вся жизнь которой – это подготовка к урокам и бесконечные проверки тетрадок. Еще было бы понятно, если бы та преподавала в средних или старших классах – там могла бы сыграть роковую роль чья-то четвертная двойка или в сердцах произнесенное оскорбительное слово. Но мать девочки учила малышей.

   Следовательно, мстить могли только самой девочке. Какой-то отвергнутый поклонник.

   «Вот уж точно – не родись красивой».

   Придя к такому выводу, Анч вздохнул и сосредоточился.

   – Тебе не повезло, детка, – произнес он сочувственно, – но не все еще потеряно. Посмотри мне в глаза, и ты найдешь там утешение. Забудь все, что ты мне сейчас рассказала, у тебя начинается новая жизнь. Та, которую ты хотела. Ты приехала сюда из Сибири, из далекого поселка, чтобы заработать много денег. Зовут тебя Мила, и привез тебя Югенс. Он обещал тебе легкую работу с хорошей оплатой и проживанием в общежитии. Повтори!

   – Меня зовут Мила. Я приехала из Сибири, чтобы заработать много денег.

   – Югенс объяснил тебе, что твоя работа будет – стараться понравиться мужчинам и развлекать их. Ты согласилась, потому что тебе нравится мужское внимание. Очень нравится...

   – Мне нравится мужское внимание. Очень нравится.

   – Тебе нравится делать мужчинам приятное и получать за это от них деньги и подарки. Но у вас в поселке народа мало, одни алкоголики и безработные.

   – Мне нравится делать мужчинам приятное и получать от них деньги и подарки...

   Спустя какой-то час девочка уже помнила, как мать-алкоголичка выгоняла ее из дома на мороз, когда к ней приходил очередной любовник (фото «матери»), таежный поселок (несколько соответствующих картинок, выуженных Анчем из Интернета), и долгое путешествие, в котором были два перелета на аэролайнерах, два поезда, два автобуса и попутка. Закончилось все нежными поцелуями и сном в объятиях Анча – он был спец в такого рода делах.

   Впрочем, усыпив пленницу, Анч никуда не ушел. Наоборот, он снова открыл свой кейс и продолжил работу. Но на этот раз он достал из чемоданчика не ноутбук, и не фото, а набор косметики собственного изготовления. Спустя час девочку на постели было не узнать. Анч понизил ей скулы, усилил подбородок и чуть опустил линию бровей, сделав их заодно более прямыми. Наклейка на лбу привела не только к увеличению его выпуклости, но и к изменению формы носа. Трансформация произошла и с губами, ямочки на щеках также исчезли.

   Дожидаясь, пока косметика высохнет, приклеится и впитается, Анч придирчиво осматривал результат. Лицо вовсе не стало безобразным – оно стало другим. Подкраска ресниц в коричневый цвет дала рефлекс на глаза, и закапывание туда белладонны (совсем понемногу) должно было расширить зрачки. Некоторое время девочка хуже будет видеть, но это ненадолго, затем зрачки вернутся к прежним размерам и зрение восстановится.

   "Мама! – произнесла девочка во сне и гримаска боли скользнула по ее лицу. Это было так трогательно, что не будь Анч анчуткой, его пробило бы на жалость. Но все, что его интересовало – это довести своего партнера по договору до кондиции. Поэтому он поднялся и вышел из комнаты – готовиться к следующему этапу.

Глава III

Белла

   – Вчера мне казалось, будто девка красивее, – сказал бывший владелец «ауди» после того, как посетил пленницу на следующий день.

   – Ну, это всегда так бывает, – скривился Анч, изображая скуку, и зевнул для вящей убедительности. – Человеческий мозг ко всему привыкает, и все усередняется: красота тускнеет, а уродство перестает шокировать. Я подштукатурю ее перед тем как ты повезешь ее заказчику, и она будет выглядеть вообще по высшему разряду.

   – Ты уж постарайся. Надо, чтобы клиенты в очередь становились ради ее экстерьера.

   Анч усмехнулся. План был уже полностью готов, и он не собирался отступать от него ни на йоту.

   – Чутка! – сказала ему девочка еще через три дня, – я была глупой дурой, что захотела каких-то «легких денег». Я не хочу никаких денег, я хочу быть с тобой.

   – В смысле? – удивился Анч.

   – Там, куда Югенс меня отвезет, тебя ведь не будет, разве не так?

   – Так, – согласился Анч. – Но там будут другие мужчины. И они меня заменят.

   – Но я не хочу других. Я боюсь, что они окажутся такими, как Югенс.

   – А что с ним не так?

   – Он грубый и старается причинять мне боль. И все время заставляет меня сделать то, что мне противно.

   Анч на секунду задумался.

   – А ты? – спросил он вкрадчиво.

   – А я отказываюсь. И он дергает меня за волосы и обзывает разными гнусными словами.

   Анч задумался. Это была проблема – надо было, чтобы девочка без сопротивления вошла туда, куда ее привезут и приступила к «работе». И он произнес:

   – Югенс готовит тебя к будущей профессии. Чтобы остальные мужчины по сравнению с ним казались тебе приятными. Ну, или хотя бы терпимыми.

   – Ага, значит я правильно поняла, что не все они похожи на тебя.

   – Угу. Я очень некрасив, а они нормальные.

   – Мне безразлично твое лицо. Ты добрый, ты нежный и мне с тобой хорошо-хорошо. Давай сбежим! Ты же сам говорил, что хотел бы, чтобы я была с тобой всегда!

   – Я и сейчас этого хочу, но это невозможно, – с искренней печалью произнес Анч. – Тебя найдут из-за меня и все равно отправят туда, куда пожелают. Да и не настолько там плохо, как тебе представляется. Ты быстро забудешь меня, как нелепый сон.

   – Нет, не забуду! – возразила девочка и, обняв его за шею, принялась покрывать поцелуями его некрасивое сморщенное лицо. – Я люблю тебя! А Югенса я ненавижу!

   – Но я такой же как он, и участвовал во всех его гнусных делах. Однажды ты поймешь это, и я стану тебе так же противен... Все, что я могу для тебя сделать – это вытащить тебя из борделя и отправить к маме... К твоей настоящей маме. Та, которую ты помнишь – она тебе не родная.

   Слезы на глазах у девочки высохли.

   – Ты не врешь? – спросила она недоверчиво. – Ты хочешь сказать, что моя настоящая мама проживает в этом городе?

   – Да, – прошептал Анч ей на ушко. – И она тебя ищет. Твоя задача дождаться ее и потом ей все рассказать про Югенса и про то, где ты провела эти пять дней. Тогда его арестуют и всю кодлу накроют, и тебе никто не предъявит никаких долгов. Но ты должна молчать об этом и притвориться, будто тебе по-прежнему хочется ублажать мужчин.

   – А если я не смогу притвориться?

   – Тогда тебя либо убьют, либо накачают разной дрянью, от которой ты начнешь вешаться на любых субъектов в брюках, какого бы возраста или внешности они ни были. Даже если вместо двуногих кобелей к тебе приведут настоящих, четвероногих. Хочешь, я прямо сейчас это сделаю, и Югенс покажется тебе сказочным принцем? И ты проделаешь все, что он захочет, с энтузиазмом и восторгом?

   – Нет! – молвила девочка, вновь прижавшись к Анчу. – Скажи, что ты пошутил! Так ведь не бывает?! Ты ведь никогда не допустишь, чтобы со мной такое произошло?

   Анч снова усмехнулся – над собой.

   – Но я ведь делю тебя с ним, разве ты этого еще не поняла? Даже зная, что он причиняет тебе боль – я хоть раз за тебя вступился?

   – Ты... знал? – отпрянула от него девочка, и в глазах ее отразился ужас. – Ты... Ты еще больший негодяй, чем он!

   – О чем я тебе и толкую. Я мерзавец, и не пара для таких нежных созданий как ты. Но я тебе не враг. И я ненавижу Югенса точно так же как ты, потому что он и меня заставляет делать то, чего я не хочу.

   – И ты подчиняешься???

   – Я стараюсь его обмануть. И если ты мне в этом поможешь, то мы накажем негодяя так, что ему мало не покажется. А ты вновь станешь свободная, и скоро встретишь свою настоящую любовь. Ты ведь этого хочешь?

   – Хочу, конечно! – сказала девочка, сверкнув заплаканными глазами. – Говори, что для этого надо сделать?

   Можно было залюбоваться ей в этот момент, такой она была решительной и смелой. И Анч сразу вспомнил, что перед тем, как ее повезут в элитное заведение для развлечения заправил криминала в N, как официального, так и неофициального, девочке необходимо вернуть ее настоящее лицо. Чтобы и мать могла опознать свою дочь, и у следствия не возникло никаких сомнений.

   – Ничего особенного, – сказал Анч помедленнее, создавая впечатление только что принятого решения. – Просто старайся выжить, чтобы было кому рассказать полиции, что с тобой произошло и показать дом, где тебя держали.

   – А почему ты сам этого не сделаешь?

   – Потому что я соучастник. И стоит мне явиться в участок, как меня сразу же загребут и посадят в тюрьму. Где со мной будут очень плохо обращаться.

   – Так тебе и надо! – мстительно сказала девочка.

   – Не я тебя похищал, не я насиловал во сне и не я повезу к заказчику. Так что у тебя ко мне претензий быть не может, – парировал Анч. – Да и не настолько я боюсь полиции, чтобы нельзя было рискнуть. Просто мне не поверят. Никто не поверит без доказательств. А единственное доказательство – ты. Так что давай ложись, и я сниму с твоей кожи все эти уродливые нашлепки. Без них ты нравишься мне еще больше... Если бы ты только знала, как ты мне нравишься!

   – Я не хочу сдаваться ... . Ну, разным его гнусностям, – сказала девочка через час. – Поддерживаешь?

   – Поддерживаю, – улыбнулся Анч. – Вон там видеокамера на твою кровать направлена. Она все запишет. Только ты не перестарайся, и все, что позволяла раньше – позволяй. И язык придержи. Угрозы и оскорбления не помогут. Ты же не хочешь, чтобы он тебя покалечил? Будь такой, как всегда.

   – Я подкорректировал девке лицо, наложил личину, – сказал Анч бывшему владельцу «ауди», столкнувшись с ним в коридоре. – Она согласна ехать к заказчику. Ты будешь с ней проводить прощальный сеанс, или торопишься сдыхаться товара как можна хутчей?

   – А тебе не все равно?

   – Я хочу сегодня в город смотаться, чтобы ты меня подбросил. Ну и беспокоюсь, чтобы товар был не подпорчен. Синяков чтоб не было.

   – Ты уверен, что она полностью готова? Что она все команды там будет выполнять? Может, ты еще ее подрессируешь?

   – Бесполезно. Там воспитание непробиваемое. А держать ее дальше без толку. Я силу терять начал.

   Про потерю силы Анч, конечно же, нахально врал – сила у него была на самом пике. Но партнеру, которого он намеревался кинуть, знать о том было необязательно. Он прошел в свою комнату, запер дверь и включил ноут, а затем и видеокамеру. Кадры получились поистине бесценные. Скопировав их на три флешки (третью для контроля, на случай потери какой-то из остальных, и он ее надежно спрятал в хитрое место), Анч заблокировал ноут, рассовал остальные две по разным карманам, запер комнату и, выйдя во двор, забрался в стоящую у ворот машину.

   Ждать ему пришлось недолго. Его босс с девушкой, чье лицо выражало печаль и покорность судьбе, вскоре к нему присоединились. Ехать Анчу было недалеко, он мог бы и пешком дойти, но требовалось понты соблюсти, то есть вести себя так, чтобы это не было похоже на побег.

   Выходя из машины в центре городка, он услышал высоко в небе слабый звук квадрокоптера. Только звук – самого квадрокоптера нигде не было, однако задрав голову, Анч кое-что заметил, и это кое-что заставило его замахать руками, привлекая к себе внимание. Он заметил плывущий в неопределенном направлении клочок неба, несколько отличавшийся по оттенку от остального высотного пространства. Клочок был совсем небольшим, но звук квадрокоптера исходил оттуда, и это была надежда на еще один шанс для девочки, что ее вовремя отыщут, даже если с ним, Анчем, что-нибудь случится. Потому что жизнь приучила его не доверять ничему и никому.