Текст книги "Все девушки — невесты"

Автор книги: Ирина Ульянина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Мы долго стояли посреди прихожей, обнявшись, пока я не заметила на полу чемодан и большую дорожную сумку.

– Что это? Ты отцу уже вещички на вынос приготовила?

– Нет, доченька, мне пока не до этого… У нас радость, Риточка, большая радость! Моя мамочка приехала! Совсем к нам из Ялты вернулась!

Господи, час от часу не легче!..

Бабушка с дороги мылась в ванне – как-никак ехала поездом четверо суток в плацкартном вагоне. Намаялась в духоте. Я тоже была не прочь залезть в ванну и отмыться от скверны, но сначала решила помочь маме. Мы вместе застелили свежим бельем кровать для бабы Раи, разобрали ее багаж, разложив вещички по полочкам шкафа. Матушка вполголоса рассказывала, что Ефим Петрович обижал бабулю – обзывал жидовкой, гонял ее спьяну, а она все сносила, не жаловалась нам. Не хотела расстраивать, да и стеснялась своего промаха, неудачного выбора.

– Ты уж веди себя с ней тактичнее, деликатнее, – совсем как отец накануне, попросила мама.

– Да не вопрос!.. Что я – зверь? Просто обидно! Что за жизнь такая?! И почему нам, девушкам, всю дорогу приходится страдать из-за придурков мужиков?!

Вот как вышло: в одной комнате у нас убыло, в другой прибыло. Потеря и находка… Прямо как в завлекалочке, которой у нас в детском саду разыгрывали растерях, пряча найденную вещичку за спиной:

 
Чья потеря? Чей наход?
Потерялся дымоход.
Утром солнышко взойдет,
и Танюша заберет!
 

Да ведь и в самом деле неизвестно, кто в нашей семье потерял, а кто приобрел.

…Мы в тот вечер долго не могли угомониться. Сидели на кухне, пили чай с вишневым вареньем и, по-моему, испытывали одинаковое, полное и безоговорочное единение. Бабушка внешне сильно сдала – ее карие глаза потухли и терялись в морщинах, седины в волосах прибавилось. Уезжала молодящейся женщиной, а вернулась натуральной пенсионеркой. Я пообещала, что покрашу ей волосы и подарю эффективный крем-лифтинг для лица – станет как новенькая!.. Чувствовалось, она настрадалась и наскучалась – жалась ко мне, словно желая возместить долгие месяцы разлуки. Разговаривали мы, в сущности, ни о чем – о погоде, о ценах и о том, что не мешало бы заняться ремонтом, лето – самая подходящая пора для побелки. Мужиков не поминали вовсе, будто их в природе не существовало, рядом не проходило.

Когда мы с бабулей улеглись, мама зашла пожелать нам спокойной ночи, поцеловать на сон грядущий, как всегда это делала. Мне очень хотелось сказать ей что-нибудь приятное. Что бы такое… что? И я догадалась!

– Мамуль, почитай-ка нам Сафо.

Забавная! – она прямо расцвела. Искренне считает, что высшее блаженство – поделиться с ближними стихами. Мама включила ночник, раскрыла томик: «Радуйся, о, невеста! Радуйся много, жених почтенный!»

– Что к чему? – растерялась я.

– Ритка, это я тебе жениха напророчила! – засмеялась мама звонким молодым смехом, который бывает только у совершенно свободных внутренне людей.

– Бабы каются, а девки собираются, – вздохнула бабуля и перевернулась на другой бок, к стене.

Я спала как убитая, а спозаранок меня точно подбросило.

– Какое сегодня число?

– Двадцать четвертое, – открыла глаза бабушка.

– Блин!!! – в панике заорала я. – У меня же завтра экзамен! А вчера была консультация… Блин, пропустила!

– Двоечница! – заклеймила меня мама и признала: – Да и я не лучше. Еще вчера должна была согласовать текст с заказчиком, а сама не то что строчки, единой буквы не написала!.. Боже, что же делать?! Уволят ко всем чертям!

– Рамсы! – вопила я, перерывая тетради с конспектами на письменном столе. – Где билеты? Где мой учебник по социологии? Это вилы, это вешалка!

Мама бегала по комнате с раскрытой папкой, полной бумаг, и вслух фантазировала:

– Строительно-отделочная компания «Контур» – реальный контур вашего будущего счастливого новоселья!.. Чушь несусветная… фу, никуда не годится!.. Горю! Не успеть, ни за что не успеть!

Под наши стенания баба Рая поднялась с кровати, набросила халат, наскоро умылась и скрылась в кухне. Вскоре оттуда потянуло ароматом кофе и запахом жарящихся оладий.

– Девочки, идите завтракать! – позвала она нас.

Я не заставила себя ждать, матушка же решительно отказалась – сослалась на то, что опаздывает, да и вообще ей кусок в горло не полезет.

– Сонюшка, может, бюллетень оформишь? Таня-то Пушко еще ведет приемы в нашей поликлинике?

– Ведет, а что толку? В коммерческой фирме бюллетени предъявлять некому, это же не библиотека, мама, не синекура… Елки! Я пропала!

Она умчалась с папкой под мышкой, свободной рукой на ходу застегивая блузку. Растревоженная бабушка вышла на балкон, чтобы проводить ее взглядом, а когда вернулась, с изумлением доложила, что маму внизу ожидал красивый серебристый автомобиль.

– И она в нем поехала?

– Представляешь, Рита, села и поехала, будто так и надо!

Ну дела… Мне стало тревожно: а вдруг это те самые головорезы, которыми стращал отец?.. Нет, вряд ли. Мама, конечно, очень доверчивая, но не настолько же, чтобы сесть в машину к незнакомцам с бандитской внешностью. Само собой, я тоже выскочила на балкон, но было уже поздно – ни машин, ни людей. По двору вальяжно прохаживалась лишь кошка Сима – животное невиданной красы, балинезийской породы. Я позвала ее: «Кис-кис-кис». Дикарка прижала уши, подняла на меня круглые, как блюдца, синие очи, но, видимо, не сочла объект достойным внимания – отвернулась, дернула пушистым хвостом и продолжила прогулку. Вот если бы я была воробышком… Везет же животным – им социологию зубрить не нужно!..

– Почему бы нам не завести котенка? – спросила я бабу Раю, снова усаживаясь за стол.

– Да на что нам он? Других хлопот мало? Занимайся давай, внученька, и не забивай голову посторонними думами.

До трех часов я не отрывалась от учебника, обнаруженного в рюкзаке, в котором он лежал с самого мая. Дошла до главы «Методологические основы социологизации личности», и тут меня осенило: я – свинья! Я понапрасну обидела самую отзывчивую и преданную мне подругу Оксанку Петренко. Вот тебе и пример метода десоциологизации!.. Немедленно бросилась к телефону, набрала ее номер.

– Ой, Ритка! Молодчина, что ты позвонила. Я так за тебя переживаю! Перестань, я и не думала обижаться… Что я, полный пенек, по-твоему, не понимаю?.. Это вообще чухня! Тут такое… такое происходит!.. Короче, вчера мне позвонил Стаc и просил передать тебе, что ты не права. Он не мог с тобой общаться, потому что познакомился с продюсершей, которая ему позарез нужна для раскрутки. Но любит он только тебя!

– Ах, для раскрутки, – зловеще зашипела я. До чего же они все одинаковые: отец запал на Мирошник для статуса, этот гаденыш – целовался для раскрутки. И наверное, еще чем-нибудь занимался с той же целью. Даже не наверно, а точно! Мразь…

– Погоди, не перебивай! – Оксу не испугало мое шипение. – А еще мне сегодня звонил Глеб. Расспрашивал про тебя. Ритка, я чувствую, он запал конкретно…

– Пусть обломаются оба! Задолбали!

– Зарубина, ты вообще слушать умеешь? Глеб сказал, что больше не будет сотрудничать с конторой Элины Владиславовны. Ему, знаешь, так не понравилось поведение твоего отца… А еще он напечатал уйму твоих портретов и даже этот… как его? – коллаж. Звал нас в гости. Кстати, Колокольников живет неподалеку – в доме, где магазин «Эконом», на углу Новогодней и Сибиряков-гвардейцев…

– Мне наплевать, где он живет!

– Почему это? Чего ты нос воротишь? Парень-то классный! У меня созрел план…

– У меня тоже. Почти что план «Барбаросса». И заключается он в сдаче последнего экзамена. Так что не грузи, Окса, разными глупостями. Я пошла заниматься…

…На следующий день оба наших плана осуществились. Я спихнула экзамен на «хорошо», и на душе сразу полегчало. А упертая Петренко состыковала нас с Колокольниковым. И мы втроем отправились в клуб, где Станислав Рудницкий подвизается диджеем. Его изумлению не было предела. Чтобы добить врага его же оружием, мне пришлось целоваться с Глебом. Причем не буду врать, что испытала отвращение. Скорее наоборот. Колокольников и впрямь классный!.. Проводил нас с Оксанкой по домам – сначала ее, потом меня. Возле подъезда я предупредила, чтобы ни на что не рассчитывал. И глянула на него как солдат на вошь.

– Ты о чем? – удивился фотограф. И пригласил съездить с ним на выездную фотосессию в Боровое.

Ехать или не ехать? Вот в чем вопрос… Поеду. Что я – рыжая, отказываться от своего счастья? Нет, это Лина Мирошник у нас рыжая… Ох, она у меня еще попляшет! И поплачет. Отольются ей наши горькие слезы…

Глава 5
Софья. Контур будущего

Мне нравится, когда меня называют девушкой. Обращение «девушка» полно симпатии, оно вселяет беспечность, делает походку легкой, летящей!.. А «женщина» – это нечто жужжаще-шипящее, надоедливое и ядовитое, как оса… Конечно, в сорок лет глупо претендовать на «девушку», но… Но это смотря по каким критериям судить! Жизнь настолько коротка, что мы – девушки – просто не успеваем состариться. Телесная оболочка дряхлеет, а душа остается юной…

Если бы не запасы неизрасходованной молодости, сегодня ночью я бы, наверное, тронулась. Потому что для моего ума непостижимо, как меня спустя двадцать лет супружества смог предать Ленчик. Я всеми силами старалась думать не о нем, а о чем-нибудь хорошем. Мечтала, как когда-нибудь буду нянчить внука или внучку – я очень люблю маленьких… А еще представляла, как поеду на море. Надену красивый сарафан – желтый с лиловыми цветами, – пойду гулять по набережной в модельных босоножках из мягкой кожи, и прохожие мужчины будут окликать меня: «Девушка, куда вы так спешите?..» Господи, что только не лезет в голову бессонной ночью!.. Наутро перед самой собой стыдно за подобное легкомыслие. Но я и наутро не могла себя заставить не думать о Вадиме. Гадала: нравлюсь я ему или нет? И думы обрели материальность – утром он ожидал меня рядом с машиной у подъезда. Чудеса!

– Девушка, куда вы так спешите, что знакомых в упор не замечаете? – окликнул этот достойнейший из мужчин.

Интересно, он догадывается, сколько мне лет? И зачем я надела эту строгую блузку… надо было что-нибудь более нарядное…

– Ой, Вадим!.. Доброе утро! А я на работу опаздываю.

– Да, доброе утро, Сонечка. Садись, подвезем. Авось не опоздаешь!

Летящей, как у девушек, походкой я подошла к машине, проскользнула в открытую им дверь на заднее сиденье. Вадим устроился рядом и заговорщицки тронул мою руку. Я улыбалась как блаженная и ничего не могла с собой поделать – губы расплывались против воли, ни в какую не желая смыкаться. Утро сквозь автомобильные окна выглядело не просто добрым, а восхитительным! Небо ясное, деревья кудрявые, а солнце и вовсе уселось на капот, раззолотив его.

– Сонечка, зачем ты отключила телефон?

Сказать или не сказать, что я – дремучая, как тундра. Или как тайга. Не умею пользоваться аппаратами мобильной связи. Вчера нажала наугад левую кнопочку, телефон пронзительно пискнул, а его экран потух.

– Э-э… потому что… потому что от меня ушел муж! – нечаянно выдала я наболевшее.

– От тебя ушел муж? – протяжно, словно не доверяя собственному слуху, переспросил Вадим.

– Да… – вздохнула я, ожидая сочувствия.

– Так это же замечательно!

– В каком смысле?

– Ну… ты теперь свободная женщина.

Угу, пять минут назад была несвободной девушкой, а сейчас – женщина… Похоже, он издевается! Я позволила себе вслух предположить, что, если бы от него ушла жена, вряд ли он бы сохранил подобный оптимизм и способность радоваться свободе. Горло перехватило от жалости к себе: двадцать лет варила супы и наглаживала рубашки, закатов и рассветов не видела, не говоря уж про Красное море. И все ради того, чтобы меня на старости лет бортанули? Выкинули на свалку, как изношенные тапочки… Солнцу не понравилась моя мерехлюндия. Оно спрыгнуло с капота на тротуар, полыхнуло в окнах углового дома, и серебристый BMW плавно свернул на улицу Кирова.

– Извини. – Вадик сжал мое запястье и помахал расслабленной кистью, как колокольчиком.

– Да ладно. Муж – это еще полбеды! Я умудрилась за валить ответственный заказ. Не написала тексты про одну строительную фирму, – выговорила ему с укоризной, будто именно Вадим помешал мне это сделать.

– А что за фирма?

– Есть такая строительно-отделочная компания с дурацким названием «Контур»!

– Чего же в нем дурацкого? – Он выпустил мою руку.

– Ну, не знаю… В слоганы оно упорно не завязывается! И вообще… Тексты про него никак не сочиняются. Одно с другим не вяжется. Я его уж и так и этак крутила, но получается какая-то белиберда типа «Контур вашего будущего счастливого новоселья…».

– Погоди, Софья, ты действительно не знаешь, кем я работаю? – огорошил он меня вопросом.

Я задумалась. Линка говорила, что хочет купить по дешевке помещение под офис в новостройке. В центре. В доме, который строит Вадим…

– Паперный моя фамилия. Тебе она о чем-нибудь говорит?

Паперный, Паперный… Я напрягла извилины так, что они едва не раскурочили черепную коробку. Паперный… Вроде бы эта необычная фамилия встречалась в документах, которые лежали в моей папке. Спешно распахнув ее, я проверила свое предположение. Прочла подпись под распоряжением и воскликнула:

– Так ты – генеральный директор «Контура»?! О нет… вот совпадение-то… Но это же…

– Да уж, совпадение, – подтвердил Вадим. Выражение его лица стало замкнутым и чужим, будто не он возил меня в минувшую субботу на загородную прогулку и не он устроил пикник… Я все испортила! И все-таки не теряла надежды исправить оплошность. Поспешно извинилась за несправедливое прилагательное «дурацкая». Принялась оправдываться, что совсем не то имела в виду, его компания «Контур», напротив, превосходная. И название у нее емкое, меткое, прямо не в бровь, а в глаз!.. Перестаралась, переборщила – он с раздражением поморщился:

– Довольно, Сонь. Название как название. Как говорится, пусть хоть горшком обзовут, лишь бы в печь не сажали… Считай, мы с тобой квиты. Я невольно обидел тебя, ты – меня. А проблема не стоит выеденного яйца, так ведь?..

– Так…

– Скажи, тебе решительно не хочется писать о моем «Контуре»?

– Что ты?! Как же не хочется? Ужасно хочется! Я просто мечтаю… – Чувство меры сегодня мне явно отказало.

– Сколько тебе понадобится времени для этого?

– Ну, сегодняшнего дня, пожалуй, хватит…

– Хорошо. – Вадим достал из кармана пиджака мобильник и позвонил Максиму – начальнику отдела маркетинга и рекламы этого проклятого «Контура». Вернее, этого расчудесного «Контура». Сказал:

– Макс, даю отмашку по буклетам и флаерсам для выставки. Не тереби сегодня агентство…

Он вопросительно посмотрел на меня, и я подсказала: агентство «Арсенал».

– Угу, «Арсенал». Я сам уже посмотрел материалы, высказал пожелания и отправил автору на доработку… Да, случайно… Дня через три, вернее, к концу недели она сделает. В принципе могу проследить лично. Нет, мне не составит труда…

Оставшуюся часть пути Вадик говорил исключительно о своем единственном и неповторимом «Контуре». Ни одной лирической нотки не закралось в его деловой, однако не лишенный пламенности монолог. На перекрестке Красного проспекта и улицы Достоевского я вспомнила о существовании трудовой дисциплины и водителя. Бестактно перебив важного собеседника, постучала Федюка по могучей спине:

– Геннадий, останови, пожалуйста! Срочно! Мы проехали мой офис!

С Паперным мы расстались довольно холодно. Он пожелал мне успехов в работе – так начальники выступают перед подчиненными, напутствуя их в дни профессиональных праздников. А еще разрешил звонить, не стесняться, если возникнут вопросы. В отместку я назвала его Вадимом Георгиевичем и тоже пожелала плодотворного дня.

Впрочем, англичане только так и прощаются: have a nice day!..

Оказывается, как легко все испортить… Наверное, Паперный больше никогда не устроит для меня пикника, не пожарит барбекю из баранины на лужайке своего восхитительного загородного дома. И не станет угощать меня красным французским вином, не помню из какого шато… Шато по-французски – замок, а этих замков в Провансе тьма-тьмущая… Забыл он, что ли, как мы плавали наперегонки в бассейне, усыпанном лепестками роз?.. И как сидели на берегу пруда с кувшинками и летающими над ними стрекозами, подминая сочную изумрудную травку… Он-то, может, и запамятовал, а я пока помню… Со мной не так часто происходит что-либо хорошее, чтобы тотчас забывать… Можно сказать, я впервые чуть не изменила мужу… Лучше бы изменила… Или нет?

BMW давно скрылся из вида, а я все не могла избавиться от чувства досады. Плелась в офис как из-под палки.

– Все в порядке? – казенно поинтересовался Лев Назарович, когда я заглянула за перегородку, чтобы его поприветствовать.

– Все в порядке, спасибо зарядке, – невесело сострила я.

Решила не ставить шефа в известность о том, что меня бросил Ленчик. И вообще никого… Пусть это останется моей маленькой тайной. Поскольку женщина без тайны что ноль без палочки.

– Мне уже звонили из «Контура», – поведал Лев Назарович, – просили перенести сроки согласования на пятницу. Считай, тебе подфартило, Зарубина.

– Мне подфартило, – хмыкнула я и твердо вознамерилась навалиться на работу, как стахановец…

Задвинула тело вместе со стулом в недра письменного стола, включила компьютер и слева от клавиатуры разложила бумажки. Впрочем, они мне не слишком и требовались. Достаточно было быстро, пока четкие формулировки Вадима не выветрились из памяти, внести их в созданный файл. Я его обозвала, естественно, «contour». Итак, о чем он говорил? Угу, теплотрассы спроектированы таким образом, чтобы жильцы новостроек навсегда забыли про досадные отключения горячей и холодной воды. Высокотехнологичные материалы обеспечивают хорошую тепло– и звукоизоляцию, поскольку толщина стен соответствует климатическим условиям суровой сибирской зимы и равна 77 сантиметрам. Использование качественного облицовочного кирпича предполагает, что наружный ремонт не потребуется долгие годы. На стадии строительства будущий новосел вправе лично определить планировку своей квартиры, которая может располагаться в двух, трех и даже четырех уровнях. Для «Контура» нет ничего невозможного!

Я строчила как пулемет. Даже странно, что клавиатура выдержала натиск, не задымилась от напряжения. Сообщила потенциальным читателям буклета, что существенным преимуществом переезда в новый дом, построенный «Контуром», станет тот факт, что рядом с ними будут жить люди того же социального статуса. Развитость инфраструктуры – от подземного гаража, бильярдного зала до косметического салона, солярия, детской площадки и круглосуточного мини-маркета – их тоже приятно поразит. А высококвалифицированные отделочники, работающие в компании, способны удовлетворить любые, самые взыскательные требования, подготовив квартиру к сдаче «под ключ». Короче, любой каприз… К написанному так и тянуло добавить: жаль, что мне не доведется присоседиться к обитателям новостроек. Вместо этого я приписала сам собой сложившийся заголовок: «Контур идеального жизненного пространства».

Таймер в нижнем правом углу монитора показывал 14.47. Почти три часа пополудни! Я оставила себя без обеда и без единого перекура. Зато удалось отрешиться от того упрямого факта, что мой супруг оказался подлым изменником. Как изрек какой-то пролетарский поэт: «Великая сила – работа. В полях, за станком, за столом. Работай до жаркого пота. Все счастье земли за трудом». Полная абракадабра, конечно… Может, для того поэта счастье и состояло в потении, а для меня в данный момент оно заключалось в возможности выкурить вкусную сигарету More из красной пачки. Я вообще подозреваю: очень важно хотя бы иногда делать не то, что должно, а то, чего хочется… Задала компьютеру команду «сохранить файл», отправила письмо с прикрепленным текстом на электронный адрес маркетолога Максима из «Контура» и направилась в курилку. В конец коридора, где возле распахнутого окна стояла жестяная банка из-под «Нескафе», доверху набитая окурками.

До чего же хорошо на улице летом! Прогретый воздух ластится, как доверчивый щенок… Кто? Щенок? Помнится, и господин В.Г.Паперный представлялся мне несмышленым и добрым щенком кокер-спаниеля. Вот уж глупости. Он оказался обыкновенным адептом капитализма – суровым, как сибирские морозы, от которых только и остается, что прятаться за стенами толщиной 77 сантиметров.

– Зарубина! Соня! Тебя к телефону.

Швырнув едва начатую сигарету за окно, в июньское марево, я опрометью помчалась в кабинет. Думала, Вадима достигли мои эманации и он решил позвонить. Реабилитироваться. Сказать нечто комплиментарное… Как бы не так!.. Звонила моя мама:

– Доченька, тут Леонид приходил с какой-то женщиной. У нее ужасные красные волосы и безобразно длинные ногти, прямо как у волка из «Красной Шапочки». Настоящая хищница!.. Командовала, чтобы он ничего не забыл, сгребала ваши вещи. И Леонид твой хорош: даже чехословацкие фужеры прихватил, сказал, что этот набор ему дарили на день рождения.

– Пусть берет, пусть подавится. Не переживай, мамочка!

– Так они еще забрали и свидетельство о браке. Зять просил передать тебе, что бракоразводный процесс состоится первого июля. Я посмотрела по календарю – это будет вторник на следующей неделе. Уже так скоро!

– Ну а чего тянуть-то?.. Правильно… Мам, извини, но мне некогда. Дел по горло. А это же не срочное… Могла бы сообщить дома, вечером!

Она обиженно помолчала. И я засовестилась: чего накинулась на бедную мамочку? Разумеется, ей скучно одной в пустой квартире, а тут такое событие…

– Вообще-то я звоню, чтобы напомнить про краску для волос. Сходи на Центральный рынок, там, в киосках, все подешевле… Рита обещала меня покрасить.

Боже правый, до чего мы дошли?! Экономим копейки на краске. Потом начнем зашивать колготки или заклеивать стрелки лаком для ногтей. Правильно моя дочь заявляла, что ненавидит нищету. Я ее тоже ненавижу. Надо работать. До жаркого пота. Все счастье земли за трудом!

Пошла к шефу, доложила о том, что покончила с «Контуром», и спросила, нет ли еще заказов.

– На ловца и зверь бежит. – Он надел очки для придания облику солидности. – Сегодня к нам с предложением о сотрудничестве обратилась медицинская страховая компания. Как, Софья Николаевна, медицина вам близка?

– Близка, еще как близка! Гораздо ближе, чем строительство и отделка! – заверила я.

– Вот и хорошо… Они хотят заказать серию публикаций про клинику иммунологии и клинику травматологии и ортопедии. Выбирай чем займешься: горбами и имплантантами суставов или прогрессивными методами лечения астмы?

Мне одинаково безразличны искусственные суставы и естественные горбы, зато к астме я приближаюсь семимильными шагами – недаром мне постоянно хочется курить. Курить и плакать навзрыд!.. Выбрала иммунологию. Договорились, что отправлюсь в клинику, расположенную на территории городской больницы, завтра к девяти ноль-ноль, а уже оттуда вернусь в агентство. От моего дома до горбольницы пилить не меньше часа при условии, что маршрутка подойдет сразу… Проснуться придется не позже семи часов утра… Терпеть не могу рано вставать!..

Остаток дня я маялась дурью: заварила растворимый кофе недокипяченной водой из кулера, получила электронную почту и внимательно прочитала все послания. Лучше бы сразу отправила их в корзину. Три приглашения на семинары – по телефонным продажам, корпоративной этике и оптимизации налогообложения. Три сообщения о распродажах техники, мебели и пластмассовых изделий и еще два – о сдаче в аренду складских помещений на территории Москвы и Московской области. Не представляю, зачем москвичи шлют их в Новосибирск. Совсем нас за баранов держат, что ли? Сейчас все бросим и ринемся в столицу обучаться, арендовать и скупать неликвиды!.. Более всего меня возмутили предложения выложить свое имя на арбатской мостовой, назвать своим именем звезду и купить гель для стимуляции клитора и зоны G. Если честно, я вообще не подозревала о существовании аномальной зоны G… А текст мне показался просто издевательским: «Волшебная капля на кончике пальца. Климакс отменяется! Оргазм наступает в 7–8 раз быстрее!» Они офонарели. Будто на работе больше думать не о чем, как об ускорении оргазма всего за 20 долларов… Да я на эти деньги семью неделю кормить смогу! Хорошо, пусть не неделю, но три дня точно.

Хвала Всевышнему: таймер на мониторе отсчитал 17.52. Через восемь минут можно сматываться. С тех пор как меня навсегда оставил муж, время замедлило свой бег… Восемь минут я потратила на выкуривание сигареты. Нина Ветлугина – наша офис-менеджер, составившая мне компанию у подоконника, рассказала, какой потрясающий купальник присмотрела себе в салоне «Триумф». Новый купальник, а также остальные летние обновки лично мне не светят… увы…

…Как это кстати, что мама вернулась из Крыма! Дома ждал готовый ужин – салат и спагетти болоньезе. Это я их называю на итальянский манер, мама именует проще: макароны по-флотски. Мясо она вынула из бульона, на котором завтра сварит борщ. Решительно, с мамочкой не пропадешь!

Риточка тоже порадовала – получила «четверку» по социологии. Конечно, она могла бы учиться на «отлично», но что требовать от ребенка, которого бросил родной отец?!

– Ма! Мы с Оксанкой решили отметить начало каникул, идем в клубешник, – с вызовом сообщил брошенный ребенок и дерзко посмотрел на меня, готовясь дать отпор возражениям.

Я не оправдала ее ожиданий – не стала убеждать остаться дома. Вместо этого достала мобильник и спросила, не знает ли она, как его включить. В самом деле, глупо иметь красивый портативный телефончик, удобно умещающийся в руке, и не уметь им пользоваться. Тем более что…

– Откуда у тебя сотик?

– Один знакомый…

– Дал погонять?

– Да. Как ты догадалась?

– Скупость мужчин общеизвестна, мама. Раскрутить их на дорогие подарки нереально… А это не он тебя, случайно, встречал утром на машине?

– Случайно он. Мой заказчик. Крупный заказчик. Как только выполню работу, он отберет телефон и перестанет подвозить. – Кажется, мне удалось утолить дочкино любопытство и взамен получить исчерпывающую консультацию относительно мобильника.

Рита приступила к сборам, а я улеглась на диван, спрятав телефончик под отворотом халата. Странно, отныне я могла бы лежать в ванне и болтать сколько влезет – осуждать это невинное занятие более некому. Но ванна меня нисколько не манила. Как отрезало. И пустячные беседы с приятельницами тоже не привлекали. Мысли сосредоточились на плоской трубке, пригревшейся на груди: позвонит или нет?.. А в сущности, зачем ему мне звонить? Кто я такая? Подумаешь, три раза поцеловались… К тому же я «Контур» нечаянно обозвала…

Опять захотелось курить, но делать это при маме я не отваживаюсь с тех пор, как она закатила мне отвратительную сцену на свадьбе двоюродной сестры. Дело было в женском туалете ресторана «Садко». Мне в ту пору исполнилось двадцать четыре года, Ритке, соответственно, четыре. Я была взрослой замужней женщиной, но моя мать, вероятно, меня как-то иначе воспринимала. Кто-то добрый настучал ей про то, что я курю, она пулей ворвалась в туалет, вырвала у меня сигарету и замахнулась, собираясь шлепнуть по щеке или, может, даже по губам. Истеричка!.. Унизила при всех, испортила праздник… Я потом не разговаривала с ней целую неделю, показавшуюся вечностью. Мама первая пошла на примирение – оправдывалась, что боится, как бы у меня не развился рак легких. Прямо как Тамара Васильевна. Кстати, надо будет ей позвонить… После того досадного инцидента в туалете я еще лезла на рожон – кричала, что курю с восемнадцати лет, с первого курса института, и буду курить, сколько хочу и где хочу. Но то была пустая бравада… Я понимала, что маме и так было несладко. Отец в тот год подался на Север, устроился работать вахтенным методом на буровую. Был инженером, заделался нефтяником… Думал зашибить длинный рубль, но вдалеке от дома встретил девушку – какую-то учетчицу или нормировщицу, – увлекся до того, что предпочел ее родной жене. Вот ведь как повторяется история!.. Он сначала отмалчивался, делал вид, что ничего не происходит, а в один прекрасный день уехал на вахту и уже не вернулся. Мои родители разводились посредством официальной переписки. И сейчас где-то под Тюменью у меня растет сводный брат, которого я никогда не видела. Маргоша утверждает, что не помнит деда. Зато я хорошо помню мамины страдания: они довели ее до микроинфаркта…

Но почему мне все время приходится входить в чье-то положение?! Понимать, сострадать, угождать то матери, то Ленчику и Ритке. Ни дня для себя не жила. Неужели и сейчас я не заслужила хотя бы крохотной толики счастья? Ну почему он не звонит, елки-моталки?!

Я лежала с закрытыми глазами, всем видом давая понять, насколько утомлена. Мама забралась на табуретку, чтобы стереть пыль с серванта и расставленных на нем предметах далеко не первой необходимости. Нарочно кряхтела, стараясь подчеркнуть, как ей тяжело, но, в отличие от некоторых, она не способна валяться без дела. Рита перед трюмо завивала челку плойкой – бабушка пристала и к ней:

– Детка, твоя мать сегодня забыла купить краску для волос, хотя я ей специально позвонила, напомнила.

– Подумаешь! Не горит ведь. Завтра купим, – не поддержала ее Риточка.

– Надейся на вас… А тебе известно, что Леонид подал на развод? Суд назначили на следующий вторник, – не унималась мама.

– Да и шел бы он… лесом! Чем быстрее, тем лучше.

– Чем же это лучше?

Они вынудили меня открыть глаза. Ритка металась от шкафа к зеркалу, примеряя то бриджи, то юбки. Остановилась на минуту и разочарованно вопросила:

– Ну почему у меня такая маленькая, недоразвитая грудь?!

– Все вокруг недоразвитое, начиная с экономики, заканчивая законодательством. Считай, ты попала в струю, – поддержала я дочь.

На сей раз она воздержалась от макияжа в жанре «страсти по вампиру» и выглядела безумно хорошенькой. Мама придерживалась иного мнения:

– У тебя что грудь, что внешность в Леонидову родню, чтоб им пусто было!

– Бабушка! – взвилась Маргарита.

– Что «бабушка»? – поджала губы мама. – Куда это годно – молоденькой девушке бродить по ночам? Не иначе Леонидовы развратные гены сказываются: все бы тебе гулять…

Я крепилась из последних сил, но не выдержала:

– При чем тут гены? Когда еще гулять, как не в молодости? Не в старости же!

Мать восприняла реплику камешком в свой огород и чуть не свалилась с табурета от негодования. Припомнила, что предостерегала меня от брака с Ленчиком – фарцовщиком и тунеядцем с неуживчивым характером. От частностей его недостатков перекинулась к философским обобщениям с клерикальным уклоном:

– Что он, что его родители ищут в жизни легких путей. Все вымудривают: на чьем бы хребте в рай въехать? А Бог – не Тимошка, он видит немножко! Вот ведь и в Библии сказано: входите только в тесные врата, потому что широки врата и пространен путь, ведущий в погибель…