Текст книги "Между строк"
Автор книги: Ирина Васильчикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Всем привет! – раздался за спиной знакомый голос. Это был Димка.
– Привет! – Я оглянулась, и наши взгляды ненадолго встретились.
– Говорят, теперь ты здесь «командуешь парадом». Удается?
– Пока это лишь на бумаге. Я на днях вернулась из Питера. Теперь вот пытаюсь освоиться с нашей сумасшедшей действительностью.
– Ясно.
– Я не думала, что наш разговор будет иметь такие последствия. Ты не представляешь, чего он мне стоил. Да и это назначение меня совсем не радует. При всей моей резкости и отнюдь не ангельском характере я не из тех, кто подсиживает и идет по головам. Мне не хватает тебя.
– Даже так?
– И у тебя, и у меня было время подумать и все взвесить.
– Ты остаешься с Морозовым?
– Да.
– Я тоже принял кое-какие решения. Я возвращаюсь: не могу без этой работы, без этого коллектива. Я понял, что не смогу тебя переубедить. Сначала хотелось рвать и метать. У меня даже был разговор с Морозовым.
– Я знаю.
– Сначала была буря эмоций. А потом перегорело, что ли. Я посмотрел на все как бы со стороны. Было время, я думал, что не смогу приходить сюда и видеть тебя. А потом… Даже не знаю, что это было. Я понял, что ты останешься с Морозовым. Как бы там ни было, всегда хочешь, чтобы тот, кого ты любишь, был счастлив, чтобы у любимого человека все было хорошо. Я не стал отбивать тебя у Морозова, потому что подумал: а кому от этого будет лучше? Сердцу не прикажешь. И не факт, что у нас с тобой все сложилось бы так же замечательно, «…дай вам Бог любимой быть другим». Гениальные стихи. Я только теперь понял их глубину, их мудрость.
– А я и не знала, что ты такой тонкий психолог. Так значит, мир?
– Мир.
– Это событие надо отметить, – вмешался Макс, до этого молчавший и, как всегда, зависший с компьютером.
– Пошли в буфет, – предложил Димка.
Мы просидели там около часа. И словно не было тех дней, когда я не знала, как мне разрешить эту дилемму: старый друг, надежнее которого у тебя нет никого, и любимый человек. Тогда мне казалось, что мир рушится, что земля уходит из-под ног. И я не смогла тогда принять единственно верного решения. Потому что его не было.
Потом, отписав еще кое-какие питерские новости, я попрощалась с ребятами и поехала в Агентство.
Лариса с порога обрушила на мою голову лавину информации.
– Стоп! А теперь то же самое, но помедленнее и по порядку.
– Завтра уезжаю недели на три. Так что отдел оставляю на тебя. Приказ подписан. Это раз. Сегодня будет чумовое мероприятие. Я уже не успеваю. Сходи. Я в списках есть, так что просто назовешь мою фамилию. Это два. В понедельник приходит новая девочка. Представишь ее Ирэн, проследишь, чтобы оформили, и введешь в курс дела. Это три. Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Вопросы есть?
– За что?!!
– Тебя я знаю давно и могу на тебя положиться. Это единственный и, надо сказать, весомый аргумент. О деньгах не беспокойся, будешь получать как зав. отделом. Если что, Толя тебя в обиду не даст. Он уже проинструктирован.
– Это Фомин, что ли?
– Да. Но это он с виду такой угрюмый. Он славный парень.
– Ясно.
– Приеду – позвоню. Я побежала. Пока! Зайди к Ирэн…
Лариса убежала, оставив меня переваривать информацию.
Разговор с Ирэн был коротким. Я подписала бумаги, дающие мне полномочия зав. отделом, и поехала на презентацию. Все-таки смена обстановки. По дороге я прокручивала события прошедшего дня. Мысли были противоречивые, даже слишком. Честно говоря, я сначала насторожилась, почти испугалась, увидев Димку в редакции. Испугалась, что мы опять будем выяснять отношения и «холодной войны» не миновать, учитывая характер обоих. Маша Геллер называла наши перебранки «пожар в шашлычной». Уж не знаю почему. Но после я обрадовалась, потому что поняла: если Димка вернулся, значит, все хорошо. Хотя было нелегко видеть, как он изменился – в нем словно что-то сломалось, – нельзя было не порадоваться за него со Светкой. Их отношения прошли проверку на прочность, но, возможно, качественно изменившись, остались по-прежнему теплыми. Наверное, кто-то наверху решил, что мы с Димкой должны были это пройти. И тогда, согнав спесь и отбросив все лишнее, мы смогли понять наше истинное отношение друг к другу, оценили, кто чего стоит, и при этом не опустились до подлости. Впрочем, это не по нашей части. И то, что мы остались друзьями и не потеряли себя, – дорогого стоит. Наверное, эта проверка на прочность наших чувств и отношений была нужна, причем именно в этот момент. Что мы из этого вынесем – это уже проблема каждого из нас.
Вечером, как и договорились, я приехала к Морозову. И он, и Андреев уже были на месте.
– Привет, проходи… – Морозов открыл дверь и исчез где-то в полумраке квартиры. – Проходи на кухню.
– Здравствуй, дорогая! Как дела? Что нового? – Андреев с порога засыпал меня вопросами. Что, впрочем, было в его стиле.
– А ты чего без тапочек? Холодно же, – прервал его Морозов.
– А что такое тапочки?
Повисла пауза. Никто не знал, как на это реагировать. Первым нашелся Морозов:
– Ты откуда такая «волшебная»?
– Прежде чем задавать вопрос, подумай: действительно ли ты хочешь знать на него ответ?
– Хочу. Потому что когда человек спрашивает, что такое тапочки…
– Это клиника. Знаю. Но мы, надеюсь, собрались здесь не для того, чтобы выяснять, что такое тапочки?
– Андрей, ты сначала накорми человека, а уж потом расспрашивай, – вмешался Игорь.
– Да, конечно.
– Тебе помочь?
– Если тебе не сложно.
После ужина мы засели за обсуждение фильма.
– Что вы хотите изначально и с кем договоренность уже есть? На какой стадии все находится?
– Деньги нашли. Кастинг в принципе уже закончен, – выдал Андреев.
– Ну, предположим, запуститесь вы после новогодних праздников, поскольку до этого вменяемых людей вы не найдете в принципе. Вопрос номер раз: это сериал?
– Это пять серий.
– Жанр?
– Сложно сказать.
– Игорь, у тебя все сложно, а как я буду людям объяснять?
– Скажем так, трагикомедия с элементами фэнтези и детектива.
– Слава Богу, не мелодрама.
– Почему?
– Потому что лично мне проще продать панк-сказку, чем «сопли в сахаре». И еще. Кто-то из звезд участвует?
– Пока не знаю. Окончательного ответа еще никто не дал. Да и мне это надо обдумать, прежде чем кого-то утверждать.
– Даже предполагаемого участия достаточно.
– Я хотел бы сделать ставку на новые лица.
– Это замечательно. Но практически не продаваемо. Такой вариант возможен лишь через рекламный отдел. У вас есть лишние деньги?
– Но я думал…
– Значит так, Морозов там играет в любом случае.
– Главную роль.
– Так что же ты молчал?!
– Вроде бы Феликс согласился, Света Нечаева…
– Вот, уже хорошо. Съемки в России?
– Большей частью. Если удастся, подснимем кое-что в Бельгии и Польше.
– Gut. Экземпляр сценария есть?
– Вот, мой личный.
– Кстати, кто писал?
– Мы с Андреем.
– Электронный вариант есть?
– То есть?
– Ну, в компьютере есть? Я бы на дискету перегнала. Или ты мне по почте отправил бы.
– Надо Нину спросить, нашего завлита.
– А она здесь при чем?
– Так компьютер у нее в театре.
– Гениально! На нем хоть пароль есть?
– А я знаю?
– Морозов, ты-то куда смотрел? Ведь так любой желающий ваш шедевр скачает. Потом ищи-свищи. Прецедентов предостаточно.
– Я был занят тем, что разыскивал тебя, когда ты в Питер ездила.
– Ясно. Что нам надо в первую очередь? Информацию о запуске картины? Репортаж со съемочной площадки? Интервью с главными героями?
– Тебе виднее.
– Издания?
– Центральные.
– С телевидением договоренность есть?
– Пока нет, – отчитался Андреев.
– Недели через две запускаем в два-три издания новости. Подумайте какие.
– Что значит «подумайте»?
– Если новостей нет, их надо придумать. Изящно и красиво. Я допускаю, что тебе этого делать не приходилось. Но вряд ли ты об этом не знал.
– Все-то ты знаешь. Интересно, откуда?
– Профессия такая.
– Ладно, ты поведай, как повергла в ступор Марину Снежинскую, рассказав, что ей предстоит вести программу с Виктором Гальским, – подключился к разговору Морозов.
– Сказала, что знала.
– А что это за история? – спросил Игорь.
– Я делала с Мариной интервью, ну и спросила ее как бы между прочим, знает ли она о планах начальства. У нее глаза были в пол-лица. «Он же сейчас на съемках». – «Очевидно, как только вернется со съемок, так вас и объединят». – «А он об этом знает?» – неуверенно спросила она. – «Нет пока». Она удивилась еще больше: «А вы откуда это знаете?» – «В кулуарах поговаривают». Следующий вопрос поверг в ступор уже меня: «А о чем еще у нас поговаривают?» Я сделала серьезное лицо и ответила: «Я не знаю, о каких именно проектах я могу распространяться».
– Да, напугала ты девушку.
– Зато теперь она знает, что у меня «длинные руки», и в пафос лишний раз впадать не станет. Она же у нас «девушка с плеером, пальцы веером». И это еще мягко сказано.
Позже, отметив запуск проекта, заговорили «о высоком». В общем, обычные разговоры на кухне. В лучших традициях. Посиделки затянулись далеко за полночь. Меня потихоньку сморило.
– Я, конечно, понимаю: давно не виделись, но время – четвертый час… – извиняющимся тоном произнесла я.
– Да, да. Сейчас, – отозвался Морозова, нехотя прервав беседу.
Я пошла спать, а из кухни еще долго слышался разговор.
Часы показывали 7.45. Морозов спал, улыбаясь во сне. Я пошла на кухню. В соседней комнате спал Андреев. Я приоткрыла дверь. Из-под одеяла видна лишь его макушка. Было непривычно тихо.
Посуда была вымыта, остатки пиршества убраны в холодильник. Даже пустых бутылок нигде не видно. Поразительно. Я ожидала увидеть совсем другую картину. Да, видимо, я еще плохо знаю Морозова. Пытаясь проснуться окончательно, решила сварить кофе. Кружево кофейной пенки переливалось разными цветами. Так бы и сидела, глядя в окно. Тихо. Спокойно. Хорошо… В коридоре послышались шаги. Через минуту на кухне появился Морозов, взъерошенный, как воробей, явно пытался проснуться на ходу. Он кутался в свой любимый темно-зеленый халат. Взгляд еще не был привычно уверенным и бодрым. Все-таки редко кому удается с утра быть в форме.
– Ты чего так рано? – Он удивился, увидев, что я уже проснулась.
– Пора. Скоро уходить.
– Куда? Сегодня же воскресенье. Или тебя опять ждут великие дела?
– Воскресенье?.. Та-ак. Приплыли. У меня только вечером показ. Оказывается.
– Бывает.
– А у тебя какие планы?
– Через час – запись. Потом – репетиция. Вечером – спектакль и ночные съемки.
– Как всегда. А у Игоря?
– Кажется, в одиннадцать репетиция.
– Есть будешь?
– Да.
– Ну, давай посмотрим, что осталось.
Остались бутерброды, фрукты, полкурицы и сок.
– Там еще пельмени были, если хочешь.
– Нет, спасибо. Во сколько вы вчера разошлись?
– Часов в пять, наверное.
– Маньяки-извращенцы.
– Свари, пожалуйста, кофе. Я пока буду собираться. Пойду разбужу Игоря.
Утро к длинным беседам не располагало. Перекусили. Стали собираться.
– Ты останешься? – спросил Морозов.
– Поеду домой. Надо кое-какие тексты распечатать. Да и вообще, давно я там не была.
– Созвонимся, – прощаясь, сказал он.
– Конечно.
Мы быстро распрощались. Звонко захлопнулась дверь, клацая механизмами, опускался лифт.
И опять стало тихо. Я выглянула в окно. «Фольксваген» Морозова, игриво подмигнув, скрылся за поворотом. Он все хотел поменять машину, но времени на это, как всегда, не было. «Этим же надо заниматься. А когда? Бегает пока, и слава Богу».
Еще неделю мы не увидимся. Это точно. У него работы по самое не могу, у меня – два «руководящих поста». Димка не согласился вернуться на свою должность, как я его ни упрашивала. «Пусть это будет твоей компенсацией за моральный ущерб», – отнекивался он. А когда разговор заходил о деньгах, он тут же менял тему.
Встреча с Андреевым и Морозовым не давала покоя, она все время крутилась в голове. Я вспоминала все новые детали разговора и пыталась понять, чего от этого ждать. Вроде все складывалось как нельзя лучше, но червячок сомнения не давал покоя. Непроходящее ощущение того, что где-то скрыт подвох, было каким-то давящим и не прекращающимся, разрывающим изнутри, как мигрень. В первую очередь насторожил тот факт, что Андреев выдавал сведения словно нехотя, по капле. Возможно, я накручиваю, ведь неоднократно приходилось информацию клещами вытаскивать только потому, что собеседник неразговорчивый в принципе. Но про Андреева такого не скажешь. Ему только дай тему – будет болтать без умолку. Правда, только о том, что считает нужным. Но это проблема всех великих. Сделать так, чтобы они рассказали что-то новое, из незаученного текста, – задача трудновыполнимая. Но решаемая.
Я никак не могла понять, что же именно в той встрече было не так и почему меня не покидает чувство какой-то непонятной тревоги? Неспроста это.
Я не спеша собралась и поехала в Агентство. К двенадцати должна прийти новая сотрудница. Так бы я не торопилась. Делать в Агентстве было особенно нечего.
Уже в метро, прокручивая все, что произошло вчера, я поймала себя на том, что Морозов старался не афишировать при Игоре наши отношения, хотя они с Андреевым давние друзья. Он наверняка был в курсе событий. Хотя вчерашний вечер мог расставить все акценты, и Андрееву стало все ясно о нас. Как расценивать поведение Морозова? Или он действительно предпочитал не распространяться на эту тему даже с очень близкими друзьями, или… Но что могло произойти? Мы же прояснили ситуацию. Когда я рассказала про Димку, он переживал не меньше меня. Нет, это лишь мои фантазии. В коридоре Агентства я столкнулась с Ирэн.
– Идешь руководить? Дерзай, дерзай.
– Наташа не звонила?
– Это кто?
– Новая сотрудница. Лариса сказала, что я должна проследить, чтобы ее сегодня оформили.
– Она мне ничего не говорила.
– Как?
– Так. Не говорила и все.
В этот момент зазвонил мобильник. С некоторых пор одного пейджера мне стало мало.
– Это Наташа. Я внизу.
– Возьмите пропуск и поднимайтесь.
– Зайди ко мне потом, – сказала Ирэн и скрылась за дверью своего кабинета.
– Хорошо.
Я пошла к себе.
Наша комната была маленьким квадратным помещением, где втроем тесно, а вчетвером уже не развернуться. Мебели – необходимый минимум: стол и компьютер Ларисы, стол с общим компьютером, шкаф для бумаг, шкаф для одежды. Оставался лишь маленький пятачок, на котором мы все время безуспешно пытались разминуться. За неимением места для чаепития обсуждение творческих планов происходило в буфете. Иногда там же писались тексты, поскольку в день сдачи ленты к компьютеру выстраивалась очередь. Конечно, ни о каком украшательстве речи быть не могло. Здесь, как и в «Столичной жизни», стены увешаны афишами, плакатами и бейджами. Сразу видно – отдел светской хроники.
Пока Наташа поднималась, надо было как-то разрулить ситуацию. Я набрала Ларисин номер.
– Привет! Слушай, это подстава! Ирэн, оказывается, не в курсе. Ты что, ей про Наташку не сказала?
– То есть? Она в пятницу еще говорила, что договор готов.
– Только что мы встретились в коридоре. Наташа уже поднимается. Так что звони Ирэн и выясняй этот вопрос.
– Хорошо. Я потом тебе сразу же перезвоню.
– Ладно.
Я не заметила, как вошла хрупкая, даже угловатая девушка с мальчишеской стрижкой.
– Здравствуйте. Лариса сказала, что вы будете вместо нее.
– Да. Проходите.
– Договор готов?
– Еще не узнавала. Сама только пришла.
– У меня мало времени.
– Я понимаю. Сейчас все уладим. Я пойду к начальству, а вы пока здесь побудьте.
Я не знала, что будет, если Ирэн откажется подписывать договор. Мне было жалко эту девушку. Наверное, отчасти потому, что я сама ненавидела тратить попусту время, а необязательные люди меня всегда раздражали. Минут через десять мы утрясли эту ситуацию.
– Лариса ничего не говорила, – настаивала Ирэн.
– Позвони ей, а я зайду в отдел кадров.
В отделе кадров мне тут же показали договор.
Ничего не понимаю! Я зашла к Ирэн как раз в тот момент, когда она заканчивала разговаривать с Ларисой.
– Что же ты мне раньше не сказала, что это Киреева?
– Я не знаю ее фамилию.
– Это же дочь моего бывшего шефа. Вот бы была петрушка! Зови ее.
Еще через какое-то время все формальности утрясли. Ладно, раз я начальница, надо начальствовать. Я дала новой подопечной факсы и сказала, чтобы она аккредитовалась на эти мероприятия.
– А я еще на показ Юрия Дашкова хочу.
– Туда уже идут.
– Кто?
– Послушай, дорогая, здесь я командую парадом. И если ты хочешь освоить эту профессию, для начала о «хочу» забудь. Есть редакционное задание – действуй. Здесь главное – руку набить, создать себе репутацию и обзавестись знакомствами.
– Ладно, я пошла.
Наташа направилась к выходу.
– Иди. Но послезавтра чтобы тексты были. Я на тебя надеюсь.
Она ушла не простившись. Обиделась. Наверное, думала, что, как и папа, здесь все будут потакать ее капризам. Ничего. Пусть подуется. Здоровее будет.
Я, скинув имеющиеся новости, через час уехала в редакцию, чтобы начальствовать уже там. Родная редакция не преподнесла мне сюрпризов. Материалы были сданы на удивление быстро и четко.
Очень хотелось побыстрее собраться и поехать домой, закрыться от всех, залечь на дно. Но надо было еще зайти к Алине. Она сказала, чтобы я к ней заглянула в конце дня после сдачи номера.
– Видимо, я в тебе не ошиблась, – как бы между прочим сказала Алина. – Этот номер мне нравится. Честно.
– Спасибо. – Еще больше удивляло то, что я не прилагала для этого особых усилий. Все складывалось как бы само собой.
Мы еще немного поговорили, аккуратно делая комплименты. В итоге остались довольны беседой и друг другом.
Во время пресс-конференции раздался телефонный звонок. Мобильный звонил настойчиво и, как мне показалось, громче обычного. Это был Морозов.
– Привет! Ты сейчас где?
– На пресс-конференции. Думаю, минут через двадцать закончится.
– Сможешь потом заехать в театр?
– Что-то случилось?
– Долго рассказывать.
– Да, хорошо, я приеду.
– Тогда до встречи. Целую. – Голос Морозова был взволнованным, и одновременно в нем чувствовались железные нотки. Что произошло за эти сутки?.. Я была словно на иголках и смотрела на оратора, как на врага народа: сворачивай уже! А тот все говорил и говорил. Вспомнилось чье-то изречение, кажется, Довлатова: «Долго не кончать – преимущество мужчины, а не оратора».
Пресс-конференция была посвящена отечественной фантастике. Я особо не вслушивалась в разговор, но непроизвольно фиксировала перлы. Это давал о себе знать рефлекс, выработанный годами, и ничего с этим сделать было нельзя.
– Наконец-то нам представилась возможность вживую пообщаться с нашими любимыми произведениями, – вещал ведущий. Дальше была какая-то обычная болтология. Потом начали задавать вопросы. Один из них заставил меня обратиться в слух и на время забыть о своих проблемах.
– Что вы сейчас пишете? – спрашивал журналист у писателя.
– Книгу, – искренне отвечал тот.
– Какую?
– Толстую…
– Какая книга будет следующей, если вы планируете ее написать?
Просто улет! Обожаю собирать такого рода оговорки и ляпы. Как бы человек ни пыжился, он весь в них, в своих спонтанных оговорках, в непродуманных высказываниях.
Вот наконец объявили, что можно задать последний вопрос. Значит, минут через пять – десять я буду свободна. Да скорее уже! Перед тем как убежать, я наконец отдала дискету с интервью своему приятелю из «Журнала» Сережке Кислову.
– Извини, что задержала. – Я кормила его обещаниями почти неделю, все не было времени встретиться.
– Ничего страшного. В следующий номер поставим.
– Я побежала, уже опаздываю. Звони, если что. Удачи!
Уже убегая, я услышала за спиной философское наблюдение Сережки, явно касающееся меня: «И все-таки она вертится!»
Что могло случиться? Морозов просто так не сдернул бы меня. Значит, что-то из ряда вон выходящее. Судя по голосу Морозова, не очень приятное. Может, я была права насчет Андреева и мои опасения не напрасны? А если нет, что тогда? Не хотелось думать о плохом, но хороших новостей предстоящая встреча, судя по всему, не сулила.
Морозов встречал меня у служебного входа в театр. Я увидела его еще от метро, он нервно курил. Ноябрьская погода во всей своей красе действовала на нервы и не лучшим образом отражалась на здоровье. Ветер пронизывал до костей, пробираясь под одежду. Противный дождь барабанил по разноцветным куполам зонтов. Временами, под влиянием неожиданных порывов ветра, он становился совсем невыносимым, норовя облить с ног до головы, а иногда струи воды все-таки попадали за воротник или в рукав. И тогда становилось совсем худо. Я шла, перескакивая через лужи, местами превратившиеся в озера и каналы, и пыталась представить, что же такое я сейчас услышу, что заставило всегда уравновешенного Морозова попросить меня приехать к нему среди бела дня.
Наконец я добралась до театра. Морозов шагнул мне навстречу, взял за руку и провел в холл. Потом заключил в объятия и поцеловал.
– Привет! Дело – труба, – начал Морозов, – мы уже запустились. Надо было оплачивать первые траты и… В общем, фирма-спонсор погорела. Уж не знаю, кому перешли дорогу и как у них обстоят дела. Налоговики прищучили, и теперь их положение светлым и безрадостным не назовешь. В общем, приехали, – сообщил он по дороге в актерский буфет.
Для того чтобы попасть в театральный буфет, надо было изрядно поплутать по закулисью. Наконец мы дошли. Это было просторное, светлое помещение. Окна выходили во двор, и с высоты птичьего полета был виден город. Он казался каким-то сказочным, нереальным: пряничные игрушечные разноцветные домики, поток крошечных машин, люди-муравьи…
В буфете почти не было народа, что для этого времени весьма необычно.
Слова, сказанные Морозовым, также звенели в ушах, как дождевые капли по жестянке подоконника. Трудно было осмыслить услышанное, еще труднее в это поверить. Жаль Морозова, настолько он выглядел ошеломленным и раздавленным фактом предательства Андреева, даже казалось, стал меньше ростом.
– Когда ты об этом узнал?
– Андреев позвонил вчера ночью.
– Но ведь у вас была какая-то административная группа, люди, которые этими вопросами занимались?
– Я бы еще это отслеживал!
– Понятно.
– Ты успела что-то запустить в прессу?
– Обижаешь.
– Ну и как теперь оправдываться будем?
– Зачем оправдываться? Сколько проектов тормозилось из-за отсутствия денег? Тьма! Совсем не обязательно сейчас распространяться о подробностях.
– А если копать станут? Вы же любите сенсации.
– Есть официальная версия, которой мы будем придерживаться. Съемочная группа и ваши партнеры вряд ли заинтересованы, чтобы именно сейчас все всплыло. В крайнем случае можно будет историю пока свернуть и держать на «голодном пайке». Если особо дотошные что-то нароют, как действовать дальше – посмотрим по ситуации. Главное – не дергаться. Все должно быть спокойно и достойно. Если начнем слишком суетиться, сразу станет понятно, что здесь что-то не так.
– Ты думаешь?
– Просто не стоит создавать себе лишних трудностей. Проблемы надо решать по мере их поступления. И еще. Если на тебя свалились какие-то неприятности, надо помнить, что эти испытания ты преодолеешь. Иначе они бы не возникли. Испытаний не по силам не бывает. Это аксиома. Когда ты поймешь это, жить станет намного проще.
– Откуда ты все это знаешь?
– Как тебе сказать… Видишь ли, у людей и твоей и моей профессии должно быть одно ценное качество – наблюдательность.
– Я тебя обожаю!
– Я тоже.
Наконец мы сели за столик, заказали кофе и продолжили диалог.
– Не всем дано вот так, с ходу и без паники, расставить акценты и правильно оценить ситуацию. Нет, на самом деле логика железная.
– Логика тут ни при чем.
– То есть?
– Понимаешь, иногда я просто вижу событие, что называется, насквозь. Для этого не надо копать и просчитывать ходы. Достаточно понять, что лежит на поверхности. И философски относиться к действительности.
– Кто бы говорил!
– Да, конечно. Но если лично я не могу повлиять на ход событий, если это не касается меня и близких мне людей, я не буду тратить на это силы и время. К тому же я по природе своей ленивый человек.
– Что?!
– Да-да. В идеале я занималась бы только тем, что мне близко, что нравится и хочется делать в данный момент, а не тем, что диктуют обстоятельства.
– Все мы по большому счету заложники обстоятельств. Но кому-то удается их преодолеть, «перекроить» под себя.
– Если бы это удавалось всем, не было бы лидеров и ведомых. Тут нужен определенный склад характера…
– Да что мы все о проблемах? Они подождут. Как у тебя дела? Как с работой?
– На работе все хорошо. Вчера Димка вернулся. Мы помирились. Но на должность зав. отделом он не пошел. В благородство играет. Я так и не смогла его переубедить. Но в общем, все без эксцессов.
– Значит, шансов, что у тебя будет свободное время, практически нет?
– Похоже, так. Я же еще и в Агентстве начальствую. Свои проблемы тоже решать как-то надо. Звонила подруга из Питера, хотела остановиться у нашей общей знакомой. Но у той сейчас предсвадебная кутерьма, так что поживет эти дни у меня. Завтра в девять утра поеду встречать.
– И надолго она?
– Как я поняла, на неделю. Но она – девушка самостоятельная, за руку ее водить не надо. Все будет хорошо.
Морозов посерьезнел.
– А ты как?
– Ну что могло случиться за сутки? Я, кроме работы, ничего не вижу. – Он в очередной раз закурил.
– А то у тебя на работе приключений мало!
– Знаешь, все как-то наслоилось, что уже не вспомнишь, когда и где это было.
– Ладно, мне-то не рассказывай.
– С работой уже просто порой не ориентируюсь, где я. Ты не представляешь, какой глюк я словил по дороге в Ригу. Взял с собой книжку почитать. Через три часа поймал себя на том, что я все на пятнадцатой странице.
– Эк тебя как!
– Это еще не все. Я понял, что не просто читаю, а учу как роль! Нормально?
– Что тут скажешь? Отдыхать тебе надо.
– Я не против. Кто ж от такого откажется?
– Кстати, мог бы какие-нибудь дорожные байки рассказать.
– Имя твое – чудовище!
– Так и запишем…
– Рассказываю. Мы с театром летом были на гастролях во Франции. После спектакля зашел в один бар. Сижу за стойкой, никого не трогаю. Потихоньку разговорился с мужчиной, сидевшим рядом. Ему уже хорошо за шестьдесят было. Оказалось, бывший соотечественник. «Ну Москва, ну Центральный Академический… Вот в Саратове один актер был! Я на все его спектакли ходил». – «А как его звали?» У меня ведь отец там в свое время работал. – «Ты молодой, не знаешь». – «И все-таки?» – «Николай Сергеевич Морозов». – «Очень приятно познакомиться. Андрей Николаевич Морозов». Он чуть под стойку не упал. Тогда я еще раз убедился, что это не мир тесный, это прослойка узкая.
– И не говори.
– Я тебя не отвлекаю? Не задерживаю?
– Все нормально.
– Еще кофе?
– Нет, хватит. Спасибо. Мне позвонить сегодня Андрееву, или вы сами разберетесь?
– Думаю, сами.
– Вот и славно.
– Ты сегодня домой поедешь после работы?
– Да. Завтра рано вставать.
– Когда же мы теперь увидимся?
– Может, послезавтра.
– А я думал, завтра.
– Завтра я пока Алену встречу, пока все свои дела утрясу…
И тут я поняла, отчего Морозов стал хмур и насторожен. Похоже, ситуация с Сашкой повторялась. Но в отличие от него Морозов не станет «долбить по менингиту», а скорее всего поставит перед выбором. Или однажды просто уйдет. Вон он, хоровод поклонниц, только свистни! Да, с этим надо что-то делать. Причем срочно. Звать Морозова завтра к себе? Я буду замотанная, Алена с дороги… Да и не стоит лишний раз это афишировать. Как знать, чем еще все обернется. Как ни крути, за мужика и лучшая подруга глотку перегрызет…
– Ладно, солнце, я пойду. У меня спектакль скоро. Не пропадай.
– Хорошо. Я тебе завтра позвоню.
– Буду ждать.
– Счастливо!
– Удачи!
Он проводил меня до двери. Бабушка-вахтерша с недоумением и интересом наблюдала за нашим прощанием. Бог с ней. Не так уж много впечатлений в ее жизни. Я уходила почему-то с тяжелым сердцем. И не могла себе этого объяснить. Было ли это предчувствием чего-то или я просто накручиваю? Не знаю. Что ж, время покажет.
Встретив Алену и разместив ее в своих «апартаментах», я направилась по делам. Московская круговерть сначала слегка ошарашила питерскую гостью. Но постепенно к этому привыкаешь, хочешь того или нет.
Вечером мы болтали на кухне, отмечая Аленин приезд.
– Скажи, пожалуйста, какие у тебя отношения с Игорем Андреевым? – спросила она.
– Хорошие. А что?
– Вот. – Она положила на стол газету. – По возможности хотелось бы знать подробности этого проекта.
Я прочитала материал, написанный в лучших традициях столичной «желтой» прессы. Как всегда, ухватив где-то обрывки информации, все остальное додумали и переврали. Я отнеслась к этому спокойно, поскольку прекрасно знала «кухню». Насторожил меня единственный момент. О Морозове там не было ни слова! И это при том что у него, по словам Андреева, – главная роль. Вместо Морозова главную роль, оказывается, должен играть Феликс Антонов. Талантами он не блистал, но был неконфликтен, хорош собой, с продюсерами и режиссером не спорил. К тому же два дня назад Морозов говорил, что проект вот-вот прикроют из-за финансовых проблем. Что бы это значило? Зато Андреев там, что называется, заливался соловьем.
– Что-то не так? – спросила Алена, увидев, что эта статейка меня озадачила.
– Пока не знаю.
Утро началось с того, что позвонил Морозов. Он тоже увидел эту статью и был уверен, что это моих рук дело.
– Ты так думаешь?
– Но ведь ты же занимаешься прессой.
– Связываться с ними мне бы не приснилось в страшном сне. Между нами говоря, у меня там даже завязок нет.
– Рассказывай! Или, может, Андреев тебе накинул за этот пасквиль сотню-другую?
– Ты или бредишь, или не выспался.
– А как ты тогда все это объяснишь?
– Кто-то услышал обрывки информации, а остальное – додумали.
– А откуда узнали?!
– Я тебе не буду рассказывать обо всех тонкостях, но способов – масса. Да и времена сейчас такие, что все покупается.
– Это я и без тебя знаю.
– Убавь, пожалуйста, громкость. У меня пока еще все в порядке со слухом. Кроме тебя, меня и Андреева, «растрещать» мог кто угодно, вплоть до технического персонала.
– Ну-ну. – В его голосе еще слышалось недоверие, но было уже ясно, что Морозов засомневался в своих подозрениях.
– Я тебе вечером позвоню.
– Я буду поздно.
– Если ты мне говоришь, что будешь поздно, значит, это уже не поздно, а рано.
Простились мы сухо. Морозов явно затаил обиду. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы провести свое независимое расследование.
Во-первых, предстояло узнать, кому это надо. Андрееву? Феликсу? Кому-то из «денежных мешков» или продюсеров? Ничего не понимаю. Вечером я позвонила своему старому знакомому, профессиональному «жучку».
– Женечка! Привет! Выручай!!!
– Привет. Что у тебя на этот раз стряслось?
Я изложила все, что знала.
– Да фигня все это. Опять писаки переврали. Что из-за этого бучу поднимать?
