Текст книги "Ведьма Чёрного озера."

Автор книги: Ирина (Никтовенко).

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

На время, девушка позабыла и про русалку, и про незнакомого мужика, и про то, что собиралась, как можно быстрее вернуться в дом своей бабушки.

Таинственный склеп манил ее, овладев вниманием и помыслами. Было странно видеть столь старое здание в идеальном состоянии – даже «черные копатели», типа незнакомого мужичка, не разграбили старинный склеп, не растащили его по камушкам.

– Что-то ты какой-то молчаливый, дядя, неразговорчивый! – Альбина перестала глазеть на склеп и обратила внимание на Волосатика – С виду – такой живчик, копал вон, что твой бульдозер…

– И, живой был не болтливый – неприветливо буркнул мужичонка, закидывая лопату на плечо – А, теперь, так и вообще…

Альбина, выпросившая таки, еще одну сигаретку и сладко дымившая, при последних словах Волосатика, глотнула слишком много дыма и закашлялась, согнувшись и вытирая выступившие из глаз, слезы.

– Чего? – прохрипела девушка.

– Того! – насмешливо прохрипел мужик и оскалился.

Альбина только и успела заметить, что длинные, страшные зубы, безумный блеск в глазах Волосатика и красный отблеск в зрачках.

Позабыв об усталости, Альбина подпрыгнула на месте и задала такого стрекача, что догнать ее можно было бы, лишь на гоночном автомобиле и то лишь в том случае, если за рулем сидит чемпион мира.

Мужик проводил ее равнодушным взглядом, промямлил что-то, типа «Ходють, тут всякие, от делов отвлекають ..» и, прыгнув в полуразрытую могилу, продолжил работу, не обращая внимания на ночные шорохи и прочие звуки.

Где-то, весело играя среди высокой травы, звенел ручеек, питавший землю прохладой и влагой, но, Волосатику не было дела до таинств ночи. Ему нужно было спешить и закончить работу к рассвету.

..– Хватит с меня приключений! – Альбина захлопнула за собой калитку и промчалась по двору родной бабушки, точно ураган – Хватит, хватит, хватит.. Летающие пугала, русалки и упыри, бродящие по ночам! Кошмар! Мне кажется, что я попала в сумасшедший дом и мои бедные мозги окончательно спятив, несут всяческий непредсказуемый бред! Пропади оно все пропадом! Нужно ложиться спать и валяться в постели до самого утра! А, утром… Утром – на автобус и домой.. О, дом, милый дом – пыльные скверы, смог, бензиновая вонь.. Как я по всему этому соскучилась! Наследства захотелось? Уж, фигушки! Жила без него, как-то раньше и дальше проживу!

Даже соседи по лестничной клетке – хулиганы и грубияны отсюда, издалека, казались ей милыми и родными.

Борясь с любопытством и страхом, Альбина пробежалась по двору, зачем-то понюхала бутон розы и остановилась на ступенях, ведущих во флигель.

У горшков с геранью валялась эмалированная миска, частично наполненная косточками от вишен, а рядом с ней, прижимаясь к посудине всем телом, храпело невозможно странное существо – крошечное, как мелкая дворовая собачка, шерстистое, точно кладбищенский упырь и носатое, будто представитель кавказской национальности.

– Свят, свят, свят! – перекрестилась Альбина, сплюнув, на всякий случай через левое плечо – Ничего не вижу, ничего не слышу! Это все бред, глюки, от недостатка сна! Спать. Спать, утро вечера мудренее!

И, Альбина, осторожно переступив через храпящего непонятно кого, распахнула двери и, раздеваясь на ходу, не чистя зубы и не умываясь, рухнула в мягкую постель.

Девушка сочла, что купание в Черно Озере сойдет за вечерние водные процедуры, а, сигаретка, выкуренная в компании упыря – за чистку зубов.

Как бы там не было, Альбина твердо вознамерилась хорошо выспаться и всякому, рискнувшему разбудить ее раньше полудня, грозила встреча с разъяренной фурией, которая, ко всему прочему, забыв поужинать, по утру, скорей всего, пребывала бы все в том же скверном настроении.

Однако, по, всем известному закону подлости, немедленно заснуть ей не удалось.

Захотелось девушке прогуляться и куда именно – догадаться не сложно.

Удивительно оказалось то, что ей раньше не приспичило, с такими-то приключениями!

Охая и ахая, Альбина, двигаясь на автопилоте, опасливо косясь на неведомого обитателя бабулькиной усадьбы, прошкондыляла к строению, типа, «сортир», стыдливо прячущемуся в самом конце огорода.

Свершив самые необходимые в данный момент, действия, девушка вздохнула с облегчением и тут же насторожила ушки – из-за соседнего забора раздавались подозрительные звуки.

– Не может быть! – ахнула Альбина, осторожно поднимая голову над забором.

Виноградные усики нагло щекотали ее в самых неподходящих местах, и девушка едва сдерживала себя от нервного смеха.

«Хорошо хоть в туалет сходить успела! – подумала Альбина – не то, случился бы страшный конфуз!»

Соседка, тетка Шурка Затонская, занявшая стратегическое место под раскидистой грушиной, тихонько поскуливала – прямо перед ней, точно бесшумное привидение с моторчиком, парило пугало, изрядно потрепанное, но, все еще не желавшее угомониться и торчать на колу, как и положено благовоспитанному пугалу.

Действия, предпринятые соседями, не возымели должного результата – пугало каким-то образом самостоятельно вернулось с мусорки и нагло хозяйничало на огороде, пугая хозяйку.

Затонская, поддавшись инстинкту самосохранения, заползла в грядку с кабачками и пыталась замаскировать пышный зад широкой зеленой листвой.

Пугало сия маскировка не обманула и оно, зависая над грядкой, периодически опускалось, стукая несчастную жертву чьей-то порчи колом по голове.

Тетка Шурка крепилась и из зарослей не выбиралась, лишь, тихо поскуливала и причитала шепотом.

Альбине из-за забора было прекрасно, как подергивались ноги в цветастых галошах, в такт заунывным завываниям, насмерть перепуганной, бабы.

– Шшш! – донеслось до горемычной тетки Шурки и та, икая от страха и поминая Божью мать, резво обернулась всем туловищем.

Альбина приложила наманикюренный пальчик к губам и поманила к себе тетку Шурку, опасливо косясь на пугало.

Оно продолжало себе витать в трех метрах от земли, совершая плавные движения над грядками с кабачками и огурцами.

Та, повертев головой в разные стороны, решилась на бегство, вероятно, приняв Альбину за долгожданное подкрепление. Резво перебирая ногами и руками, соседка покинула заросли кабачков и метнулась под ветви грушевого дерева, обвисшие под тяжестью сладких плодов.

– Признавайся, зараза, твоих рук дело? – тетка Шурка, стоящая на четвереньках, со сбитым набок платком, выглядела комично, но у Альбины почему-то желания посмеяться над хуторской бабой, не возникло.

– Давно летает? – вместо ответа, поинтересовалась девушка, уклонившись от смачно шмякнувшейся на землю, спелой груши, превратившейся после падения в квашню.

Тетке Шурке повезло меньше, и следующая груша попала ей прямо в голову.

– Часов с трех, не угомонится никак! Уже и петухи пропели..! Все летает и летает, окаянное, чтоб ему пусто было! – утирая со лба сладкую кашицу, пробурчала соседка – Точно не ты? А, не то я не посмотрю, что Марь Ивановны внучка, ноги из задницы повыдергиваю и спички вставлю! Ишь, повадились озоровать, имущество чужое портить! Пугало, оно, чай, не бесплатное! Оно денег стоит! А, как совсем улетит? Кто тогда огород караулить станет?

– Вы его привяжите! – предложила Альбина, едва сдерживаясь от смеха – жадна оказалась соседка, по дурному жадна! И, боялась пугала летающего до почечной колики, но, за собственность готовилась сражаться до конца.

– Да привязывала уже! – в досаде, соседка приподнялась, просунула голову средь густых ветвей и сразу стала заметна. Пугало, заприметив жертву, плавно подлетело и зависло прямо над головой у перепуганной бабы – Ой, лихонько, что ж теперь будет? – запричитала бабка Шурка, углядев непотребное над собственной головой.

Пугалу были по фигу, все ее вопли и причитания. Оно плавно кружилось, опускаясь все ниже и ниже и прижимая орущую бабу Шуру к земле. Альбине стало жаль трусливую соседку и она, вскочив на ноги, замахнулось на пугало голыми руками:

– Пошло отсюда! Мигом! Марш на место! Плохое пугало, плохое!

Бабка Шурка взвизгнула и заткнула уши руками, бухнулась на землю, пытаясь замаскировать объемный зад огуречной ботвой.

Пугало замерло, точно в раздумье, а Альбина, продолжая наступать, подняла с земли сухую ветку и замахнулась:

– Кому сказано – марш на место! Ишь, разлеталось! Разрешение на полеты имеется? Я так и знала – ни разрешения, ни лицензии! Все ясно – приговариваешься к расстрелу солеными огурцами… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Пугало, продолжало покорно висеть прямо над Альбиной. Тряпичная морда уныло поникла и наглые, нарисованные глаза наполнились тоской.

Альбине внезапно стало смешно – неведомый полтергейст, избравший безобидное огородное пугало своим жилищем, не собирался вступать в драку с, агрессивно настроенной Альбиной, опасаясь сокрушительного поражения.

– А, ну-ка, марш на кол и сидеть тихо, вплоть до особого распоряжения! – рявкнула Альбина и сухой веткой так наподдала непоседливому огородному чучелу под зад, что то, отлетело в сторону и рухнуло на землю беспорядочной грудой тряпья.

Тетка Шурка, вначале опасливо наблюдающая за процедурой изгнания, ободрилась и перестала шептать молитвы себе под нос, глядя на Альбину с умилением и надеждой.

На тряпичной роже пугала не отразилось ни единой мысли, но, оно, поднявшись с земли, плавно развернулось и послушно плюхнулось на кол, точно курица на насест, замерло и перестало подавать признаки жизни.

– Вставайте, бабушка! – Альбина, источая любезность, помогла женщине покинуть заросли кабачков. Та, хоть и поморщилась, заслышав, как ее называют «бабушкой», но, промолчала, помня о том, что пугало может и передумать, а, ветви грушевого дерева, не очень хорошая защита от летающей напасти. – Все закончилось – агрессор изгнан и посажен на цепь! Все хорошо, вашему урожаю больше ничего не грозит!

– Внученька! – круглое тетки шуркино лицо расплылось в сладкой улыбке – Да, я ж тебя.. Да ты ж мне… Молочка принесу тебе, деточка, парного.. Кушай, лапушка…Ты ж, совсем другое дело, не то, что эта.. Лика.. Деточка, милая, приятная, уважительная! А, та, лахудра, прости Господи – вылупит глаза свои бесовские, цедит сквозь зубы.. Я ж не виновата, что моей Марте цветочки в их палисаднике приглянулись.. Она ж, корова, мозги все, в вымя ушли, а, Лика, ну, орать на меня, старую женщину: «Я тебе покажу, карга старая, как мои цветы топтать! У тебя в огороде кроме лебеды ничего не вырастет!» Вот и напророчила – пугало-то мое, то смирно стояло, не хулиганило, а, теперячи, вот – как с цепи сорвалось… И, носится, и носится, как угорелое.. Мне в огород и показаться нельзя – кидается, точно пес цепной, долбит и пинает…Ох-хо-хо..– тетка Шурка смахнула слезу с тонкого носа – мне без огорода нельзя никак – сын вскорости, с невесткой, с города пожалуют.. Внучат привезут…Им, городским, кушать хорошо надо, отощали там, небось, на макаронах.. А, тут такой кандибобер…

Альбина с пониманием кивала, тетка Шурка продолжала плакаться, незаметно уведя девушку с огорода и увлекая к собственному дому – простенькой беленой хатке с высоким крылечком.

– Она ж, Лика, мстительная, зараза! – продолжая жалиться, тетка Шурка проворно налила Альбине холодного молока из трех литровой банки – Она ж, такого натворить может! Ох, зря, зря ее Марья привечает! Ты уж там намекни бабушке, нехай приструнит внучку – байстрючку, а, то и вовсе от нее житья не стало.. Ты, деточка, ходи да оглядайся – как бы и тебе вреда не было… Лика, она ревнивая, зараза! А, ты, милая, так на Игорешика похожа! Сразу видно, чья кровь!

От выпитого молока спать захотелось еще больше, но Альбину, до глубины души поразили слова соседки о том, что нахальная черноволосая Лика – тоже внучка Марь Ивановны.

И в это утверждение взбалмошной соседки, Альбина, как-то сразу поверила. Лика выглядела слегка старше Альбины, значит, с ее матерью папа познакомился раньше, чем с Маргаритой Арнольдовной. Альбинина мама, поди, и не подозревала о том, что, у мужа, где-то на стороне, дочь имеется. Вот так сюрприз! Становилось ясно, от чего вздорная девица так невзлюбила саму Альбину – взревновала к бабке, подумала, что Альбина за наследством заявилась, нежданно-негаданно!

«А, может, и на Белой скале, Лика постаралась? – внезапная мысль точно громом поразила девушку, и рука сама потянулась за сигаретой – А, что? Столкнуть меня с обрыва – плевое дело, там и концы в воду! Не послушала, мол, глупая девка, умных людей, потащилась ночью на озеро, да и утопла! Делов -то!»

Странное дело – Альбина ничуть не сомневалась в том, что именно Лика виновна в ее ночном приключении.

Кстати, не смотря на явный злой умысел, девушка оказалась не в обиде на сводную сестру – ведь именно благодаря ночному купанию в Черно– Озере, Альбина и познакомилась с удивительной девой-русалкой, которой еще предстояло выбрать самое красивое имя.

«Сестра, пусть и сводная – это здорово! – решила Альбина – Теперь, после того, как все разъяснилось, нужно просто подойти к Лике и поговорить о том, о сем.. Объяснить, что она, Альбина, приехала в Черно -Озеро лишь повинуясь приказу матери, дабы угодить бабуле, до сего дня так ни разу и не виданной. .Вот, она, Альбина, познакомится с бабушкой, пару дней с ней потусуется, а, там – прощай Черно– Озеро, да здравствует родной город, уютная квартира и каникулы в Испании! А сестра останется на всю жизнь! здорово! Наследство же, если, конечно, оно и, впрямь, имеется, поделить нужно, пополам, честно. Она не жадная – ей половины хватит.»

Альбина всегда мечтала о братике или сестричке, но, мама, не велась, ни на какие уговоры, да и замуж, по новой, выходить не торопилась, все перебирала, поклонника за поклонником.

Так и выросла Альбина, одна-одинешенька, без сестры, и без брата.

Размышляя над превратностями судьбы, девушка вернулась во флигель, ставший ей домом в последнее время.

Странное существо, не поддающееся классификации, продолжало бессовестно дрыхнуть, в обнимку с пустой чашкой.

Альбина недоуменно пожала плечами и зашла в комнату.

Уже ложась в постель, совершенно без сил, Альбина подумала о том, что хорошо бы провести генеральную уборочку, постирать пару шмоток, и соорудить на обед что-то грандиозное и вкусное, типа омлета с колбасой.

Глаза Альбины закрылись сами собой, и девушка погрузилась в глубокий сон.

После ночной прогулки, купания и новых знакомств, сон явился к ней, как никогда – яркий, красочный, живой.

Снилась Альбине старинная усадьба, огромная, богатая, как у какого-нибудь князя или графа, а, она, Альбина, точно бесплотная тень, скользила над стенами и башнями роскошного господского дома, окруженного с одной стороны – лесами и парками, с другой – тихими водами неширокой речушки.

И, усадьбу, и парк, и леса укутывал толстый слой снега, обычного в это время года.

Стояла спокойная, морозная погода, безветрие и благодать, пришедшие на смену недавним ветрам и осенней стылой сырости.

Невысокая, светловолосая девушка, тонкая и хрупкая, в воздушных шелках, приложив ко лбу, узкую, аристократическую ладошку, внимательно всматривалась вдаль, туда, где, где-то, в самом начале дороги, неторопливо катили сани и ленивый кучер, без особого рвения, погонял четверку лошадей.

– Ой, ты, да, Боже мой! – причитала низкорослая, простоволосая женщина, незаметно возникшая рядом с девушкой – Да, как же, такое возможно! Мороз-то, какой, на улице, не мороз, а, Мороз Иванович, а, Вы, барышня, в шелках, да на босу ногу.. Охо-хо-хохонюшки мои! Да хотя бы кацавейку какую накинули на плечи белые… Нельзя же так, право слово… Вот батюшка Ваш, прогневается, да запрет Вас в доме, а меня, глупую, велит батогами бить, за то, что не уследила за голубкой…

Девушка, именуемая старой нянькой, уважительно «барышня», лишь нервно передернула узкими плечиками. Белая, нежная кожа, тонкая и почти прозрачная, как у всех дам из высшего света, успела посинеть – шелк, пусть даже и китайский, неважная защита от мороза.

– Да, никак, гости к его светлости, господину князю! – известила старая Прасковья, нянька юной девицы – Вы бы, голубушка, Анастасия Павловна, пошли б, да приоделись…. А, то, вдруг, жених случится, а, Вы, в неглиже.. Конфуз-то, какой!

– Что ты, Прасковья, говоришь, такое?! – невесело усмехнулась девица – Какие там женихи! Кому я такая нужна!

– Какая еще, такая? – грозно подбоченилась старая нянька, вся круглая и румяная, словно сдобная булочка – Красавица –томная, бледная, а, фигурка, а, манеры… К тому же, княжна, хорошего роду! Глупа только – на мороз без шубы сигает! Ведь рожать еще детишек.. Муж, он, жену здоровую любит…

– Княжна! – с горечью в голосе, произнесла Анастасия Павловна – С одного бока – княжна, с другого… Холопка, девка дворовая… раньше, по прежним временам, за стол не посадили бы, побрезговали…

– Ах, беда! – огорченно зацокала нянюшка – Домой, домой, Анастасия Павловна, в тепло, к печке и горячему чаю и полноте на себя наговаривать! Батюшка Ваш, Павел Андреевич, храни его Господь, и не женился другой раз, не хотел, чтобы дочь его при мачехе росла! А, Вы! Холопкой себя зазря величаете…И, жениха подыщет Вам, Анастасия Павловна, не какого там, завалящего, а самого, что ни на есть графа, али князя, под стать Вашей красоте и доброму нраву!

Анастасия Павловна, надежно укутанная в толстую шаль, ловко наброшенную ей на плечи, заботливой нянюшкой, тревожно взглянула вслед медлительным саням.

Те, миновав кованые ворота, уже въезжали в господский парк, а, там, по березовой аллее, прямо к парадному подъезду….

Тревога кольнула прямо в сердце, и Анастасия Павловна нахмурилась, поспешая вслед торопящейся нянюшке к боковой двери.

Через эту неприметную дверцу можно было попасть в людскую, там, по скрипучей лестнице вверх, на господскую половину.

В светелке, на втором этаже и проживала незаконно рожденная дочь князя Астахова, Павла Андреевича.

Жила, словно сирота, при живом-то отце!

Даже прислуга, в лицо, улыбаясь подобострастно и льстиво, шепталась за спиной Анастасии Павловны, ведь князь, официально, так и не признал дочь и жила девушка в доме на правах приживалки.

Правда, денег на наряды для девушки, князь не жалел, гувернанток нанимал толковых, строгих, языкам и манерам обученных, а, вот сам с дочерью общался редко, по великим праздникам, когда деться было от людей некуда.

Одна Прасковья, престарелая нянька, заменившая маленькой Анастасии мать, любила девушку просто, без затей, всем своим щедрым сердцем.

Но и она, как, ни молила, как, ни пытала девушка, ничего не могла рассказать сироте о ее матери, лишь горестно вздыхала, отводя глаза, да украдкой молилась на иконы о спасении заблудшей души.

Даже портрета матери не сохранилось в огромной, шумном, княжеском доме и одинокая Анастасия, долгими вечерами, частенько пыталась представить себе мать.

Она представлялась юной, неопытной девушке, то монахиней, заточившей себя в монастыре и замаливавшей какие-то, неведомые ей, грехи, то, прекрасной, ветреной авантюристкой, не пожелавшей связывать себя условностями и узами брака, то, смертельно больной, тощей и бледной, умирающей от чахотки, в нищете и безвестности…

Кто поймет сердце юной девушки, кто прислушается к ее мечтам, развеет ее тревоги и волнения?

Князь мало интересовался дочерью. Он дал ей все – воспитание, кров, пищу, добрую и любящую нянюшку, даже имя, очень похожее на свое – Асташенко.. Не княжна, конечно, но где-то рядом…

Князь Астахов, было, подыскал дочери жениха, из приличной, довольно обеспеченной семьи, захудалых уездных дворян, но молодой человек, за три недели до свадьбы погиб, глупо и нелепо, на охоте..

Анастасии не было дано возможности узнать жениху ближе – встречались они редко, под бдительным взором няньки, но, юноша показался ей, довольно симпатичным и приятным молодым человеком.

К тому же, сама Анастасия, мечтала покинуть отчий кров, даже, если бы пришлось выйти замуж за незнакомца.

Какая– то тайна довлела над ней, над всем княжеским родом, над этим домом, таким пустым и огромным.

– Нет! – разочарованно произнесла нянюшка, заталкивая Анастасию в узкую дверь – Идите, идите, княжна, не то простудитесь, пои Вас тогда молоком и медом… Голос станет низким, как у мужика, глаза покраснеют, а, щеки ввалятся… Кто на Вас тогда польстится? Не жених то был! – нянюшка обладала удивительной способностью, перескакивать с одной мысли на другую – Дама! Важная! В летах! Вся в соболях, золоте и каменьях! А, сани, то, сани, не иначе, как архиерейские – все в бархате, да бубенцах… Может, сына сватать приехала? – нянюшка призадумалась, критически взглянув на Анастасию, медленно и плавно, поднимающуюся вверх по лестнице – Не знаю, не знаю, нет среди соседей подобной богачки… Разве что Салтыковы? Но, там, старая хозяйка при смерти лежит, не до сватовства ей, не до визитов… А, все равно, нарядитесь, Анастасия Павловна, в розовое и жемчуга! Пусть знают, что мы тоже не пальцем деланные!

Анастасия грустно улыбнулась – дела у князя, ее отца, шли неважно. Выдав дочь замуж, князь рассчитывал поправить свои дела, породнившись, хоть с худородной, но зажиточной семьей.

Не удалось и от того, отец, пребывая в раздражительном состоянии, частенько пил, и лупил слуг тяжелой палкой с серебряным набалдашником, на Анастасию смотрел недобро, с прищуром, а глаза его, знаменитые голубые льдинки рода Астаховых, застывали, словно хмурое зимнее утро.

Незнакомая дама прошествовала мимо, важная и надменная, обдав Анастасию тяжелым ароматом восточных благовоний.

Глаза незнакомки недобро скользнули по хрупкой, девичьей фигурке, губы скривились в брезгливой улыбке, в ответ на низкий реверанс.

Вероятно, дама приняла девушку за молодую любовницу престарелого князя.

Щеки Анастасии покраснели от злости и стыда и она, опрометью, бросилась в свою комнату и закрылась на ключ.

Упав на кровать, девушка уткнулась головой в подушку и зарыдала.

Не в первый раз ее принимали за содержанку, позволяя всякие вольности и гнусные намеки.

Анастасия всякий раз чувствовала себя так мерзко, будто ее вываляли в дерьме, с головы до ног.

Между тем, внизу, в кабинете князя Астахова происходил ряд интригующих и зловещих событий, способных изменить и без того, не очень радостную, жизнь Анастасии в худшую сторону.

..– Не докладывать! – властная дама, стремительно прошла мимо, угодливо склонившегося перед ней, лакея и важно вплыла в распахнутые двери.

Не смотря на, далеко не юный возраст, двигалась она легко и грациозно, точно девушка, а выглядела просто замечательно, куда лучше князя, изумленно застывшего при ее появлении.

– Чем обязан? – спохватившись, холодно произнес князь, но, тут же, замолчал, вглядываясь в тонкие черты незнакомки.

– Луиза? – потрясенно произнес он – Но, как возможно, подобное?

Луиза, баронесса фон де Берр, небрежно упала в глубокое кресло и насмешливо взглянула на князя своими невозможными, изумрудно-зелеными, глазами:

– А, ты, постарел, Павел! Постарел, обрюзг, так и не женился, не завел семью! Глупо! Глупо! Я же предупреждала тебя!

– Я надеялся! – потрясенно прошептал князь – Надеялся на то, что ты образумишься и вернешься ко мне, Мария – Луиза! Много лет я мечтал об этом, а когда понял, что все впустую, стало слишком поздно… Но, ты.. Ты…Как можно? Прошло столько лет, а, твоя красота лишь слегка поблекла, в то время, как я превратился в настоящую развалину…

Баронесса пренебрежительно хмыкнула, кусая тонкие губы, от чего те приобрели замечательный, свежий цвет.

– Это неважно, Павел, ведь я вернулась!

– Ты вернулась! – потерянно произнес князь, стоя перед гостьей, истукан истуканом – Чего же ты хочешь в этот раз? Мое сердце? – ты украла его много лет назад, душу? – она и так, без остатка, принадлежит тебе, и всегда так было, Луиза! Ты не любишь меня, никогда не любила! Так, зачем же, ты вернулась?

– Я приехала за девчонкой! – недобро ухмыльнулась баронесса – Прикажи собрать девушку! Если не ошибаюсь, я мельком видела ее – бледна, худа, скучна и несчастлива…

– Моя дочь? – удивился князь и тут же, словно спохватившись, добавил – Наша дочь? Ты не вспоминала про Анастасию столько лет! Зачем она тебе теперь?

– Не твое дело! – баронесса фон де Берр не собиралась церемониться с бывшим любовником – Я увезу ее, и ты никогда больше не увидишь девчонку! От нее одни хлопоты и растраты! Зачем тебе лишнее беспокойство?

– Я люблю ее! – просто ответил князь, Павел Андреевич и его, некогда красивое, а теперь слегка обрюзгшее, лицо, подобрело – Она всегда напоминала мне о тебе!

– Полно, князь! – баронесса проворно вскочила и забегала по комнате – Она даже не похожа на меня! Бледна, тиха и холодна! Сразу видна астаховская закваска! Аристократка! Беспомощная, серая и унылая! Отдай ее мне!

Князь неторопливо прошествовал мимо баронессы, подошел к бюро, достал графин с водкой и стакан, налил и выпил, залпом, не закусывая.

Лицо его мигом покраснело, а глаза заблестели.

– Нет, Мария-Луиза! – покачал он головой – Я не согласен!

– Только не говори, что эта пигалица тебе дорога! – презрительно фыркнула баронесса – Не поверю!

Князь плеснул в стакан еще, понюхал, но пить не стал.

Баронесса нервно хрустнула пальцами, унизанными драгоценными кольцами и князь, завороженный блеском камней, не мог отвести глаз от них.

– Ха-ха-ха! – Луиза рассмеялась глухим, каркающим смехом – Да ты поиздержался, мон ами! Как грустно! Рассчитываешь поправить дела с помощью выгодной женитьбы?

– Рассчитывал! – спокойно произнес князь, закуривая недорогую сигару – Жених Анастасии погиб, глупо, на охоте! Лошадь споткнулась на ровном месте, парень упал и сломал себе шею! Жаль, он казался влюбленным, Настя обрела бы счастье в этом браке!

Баронесса пренебрежительно фыркнула – она не верила в брак.

– Я помогу тебе! – Мария -Луиза фон де Берр поправила примятое платье – Я подыщу невесту тебе, с хорошим приданым и покладистыми родителями. Если поспешишь с наследником, то, возможно, сможешь насладиться всеми прелестями семейной жизни. Жена станет тебя любить, дети – обожать, соседи радовать и все благодаря тощей, бледной девице, которая всегда напоминала тебе женщину, растоптавшую твою любовь!

– Да! – запальчиво воскликнул князь – Иногда мне хотелось придушить ее! Тебя! Себя!

– Успокойся, мон ами! – баронесса приблизилась, гипнотизируя князя взглядом огромных, зеленых, точно изумруды, глаз – через месяц ты будешь полностью удовлетворен, счастлив и безмятежен. .Я обещаю!

– Это не все! – голос князя стал хриплым, наполнился страстью – Я хочу…

– Глупый! – нежно прошептала баронесса, приближая свои губы к его – Конечно же, тебя ждет твоя маленькая, сладкая награда!

– Как в прежние времена! – восторженно прошептал князь, сокрушенный и поверженный, впиваясь в алые губы баронессы.

– Как в прежние времена! – эхом повторила Мария-Луиза фон де Берр и глаза ее загорелись победным огнем.

Спустя месяц, князь женился.

Юная графиня Н*, семнадцати лет от роду, влюбилась в князя Астахова и родители, скрепя сердце, дали согласие на этот брак.

Жених сиял, невеста пребывала на седьмом небе от счастья, колокола в церкви звенели, публика смеялась и плакала.

За невестой давали такое приданое, что князь мог навсегда позабыть про долги и нищету.

К тому же, свежесть и невинность юной графини, чрезвычайно возбуждали немолодого жениха и, в скорости, а точнее, уже к концу года, он надеялся стать счастливым отцом.

Баронесса не обманула, сдержав свое слово – князь, став, богатым и женатым, совершенно позабыл про свою дочь и девушка, безропотно собрала свои вещи и села в карету, увезшую ее, из отчего дома.

Нянька Прасковья, как-то разом, подрастерявшая всю свою пышность и жизнелюбие, горько рыдала и долго брела по дороге, вслед за давно умчавшейся вдаль, каретой.

Больше про юную Анастасию Павловну никто и никогда не слышал.

Глава 4. Друзья и враги.

…Сон оборвался внезапно, разом и очумевшая, так и не отдохнувшая, Альбина, кубарем скатилась с кровати.

Безжалостное летнее солнце, било прямо в глаза, во рту пересохло, пить хотелось со страшной силой, но, как, ни странно, в воздухе все еще ощущалась зимние свежесть и прохлада.

Мгновение – и они исчезли, как морок.

– Жесть! – пробормотала Альбина, тряхнув головой, словно отгоняя остатки сна – Приснится же такое!

Девушка жадно напилась холодной воды из стакана, огляделась по сторонам и брови ее поползли вверх от удивления – все в маленьком домике сияло чистотой и свежестью.

Белье, еще вчера валявшееся, как попало, было выстирано, отглажено и аккуратно развешено, посуда – блестела, полы тоже.

На столе – завтрак, немудреный, но сытный – яйца, молоко и свежий хлеб, овощи и фрукты в стеклянной вазе. И, конечно же, вода, вода, налитая в кувшин, холодная, почти ледяная, вкусная, точно из источника вечной молодости.

– Жесть! – повторилась Альбина, распахивая двери навстречу новому дню – чудеса!

– Здравствуй, внученька! – невысокая, кругленькая и опрятная женщина, радостно улыбалась оторопевшей девушке – Со свиданьицем! Если б, ты только знала, как я рада тебя видеть!

Из-за спины незнакомой женщины радостно улыбался, донельзя довольный Женька.

Как оказалось, нагулявшаяся за ночь Альбина, проспала все на свете.

Ее бабушка, Мария Ивановна, выписавшись из больницы рано поутру, непременно хотела поскорее попасть домой и свидеться с внучкой.

Ее желание немедленно осуществилось, так как на такси, заранее вызванном предусмотрительным Женькой, в Черно– Озеро она оказалась ровно через тридцать минут после сердечного прощания с лечащим врачом.

Альбина была приглашена в большой дом, сияющий не меньше, чем ее временное пристанище.

Оказавшись в просторной зале, на широком, уютном диване, девушка с любопытством осмотрелась.

Ни пылинки, ни соринки не заметила она на светлом ковре, стекла и мебель светились чистотой, пахло сладкой ванилью, а, на низком столике красовались различные вкусности – фрукты, конфеты и бутерброды.

Милейшая Мария Ивановна поглядывала на внучку с удовольствием, отмечая, что девушка замечательно выглядит, хотя и кажется слегка ошеломленной.

– Ах, моя дорогая! – разливая вкусно пахнущий чай в фарфоровые кружки, щебетала бабушка – Я так рада, так рада! Давно мечтала с тобой познакомиться, да, все, как-то не получалось. Сын мой, Игорь, расставшись с твоей матерью, не сообщил мне о твоем существовании.. Он у меня такой рассеянный, такой несобранный, вечно витает в облаках и шастает по стране! Вот и теперь – уехал, негодник, незнамо куда, писем – не пишет, телеграмм – не шлет.. И, если бы не твоя мамуля, сообщившая мне, старой женщине, о взрослой внучке, так, глядишь, и померла бы старушка, не повидавшись с родной кровиночкой!

«Старушка», по мнению Альбины, выглядела просто замечательно для своих весьма преклонных лет.