Текст книги "Error 404 (СИ)"

Автор книги: Ира Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Хорошо. Теперь ты стала такой, какая нужна Сенте. Ты и умрешь, и убьешь ради нее, – спокойно сказала Деала. – В тяжелые времена ей нужна сильная правительница, еще сильнее, чем я.

– Ты лгала мне столько раз! И надеешься, что я сейчас стану тебя слушать?!

– Я солгала тебе, что Кейла и Шелтон будут благом для Сенты, как солгала в этом всей Сенте, но я не толкала тебя в туман моей дальнейшей лжи. Ты сама выбрала приятные грезы без ответственности. Я ждала, когда твой разум прояснится. Это могло бы произйти и раньше, если б ты не сомневалась в своей правде и силе. Запомни это навсегда. Тебе придется вести Сенту, и ты должна не просто знать, а верить, что правильно ведешь ее.

– Чуждому нет места на Сенте – вот все, что я поняла! Старая истина!

– Другие не поняли и этого. Они знают, но не верят в истину, – голос Деалы упал до шепота, казалось, она резко утратила силы. – Я довольна тобой, Лереми. Теперь убей меня и забери кинжал, чтобы мои знания помогали тебе и после моей смерти.

– Ты мной довольна? – Лереми расхохоталась. Ее неприятно поразило, как прозвучал этот смех, безумный, болезненный, как у Ирвена, но она не останавливалась. – Что ж, я убью тебя. Ты лишила рассудка среброликих, ты внушала свои мысли всем в Наао, отказывая нам в свободной воле, придумала какую-то «плату» для Сенты, чтобы оправдать убийство полумиллиона... Ты достойна только смерти!

– Когда ты прочитаешь знания с моего кинжала, поймешь, что пятьсот тысяч жизней – минимальная плата. Я сказала это Ирвену, и он согласился. Согласился и Осан, темный выступал только против лишения сенториан свободной воли. Наш маленький мир скоро очень заинтересует могущественнейшую во Вселенной расу. Я выбирала, сейчас отдать жизни многих или позже потерять свободу для всех, и выбрала свободу. А земляне... Землянин погубил Наао, но землянин и спасет Сенту – запомни это. Так или иначе, – Деала слабо усмехнулась. – Я взяла на себя запрещенное для всезнающих право решить за всех и должна ответить за это. Моя позорная смерть от удара в грудь, лицом к убийце накормит твою ненависть, Лереми.

Лереми потянула второй кинжал. Он вышел из чехла со скользким долгим звуком. В это же время Лереми внимательно следила за фигурой всезнающей. Вот Деала подалась вперед, будто сама стремилась на кинжал убийцы, и Лереми почувствовала отвращение. Тогда она швырнула кинжал Деале под ноги.

– Опять решаешь за других, среброликая? – тихо, звеняще спросила она. – Позволь мне решать, что накормит мою ненависть. Аки, мы поднимем ее в высочайший купол. Пусть смотрит, как ничто захлестывает площадь. Пусть умрет последней, получив стрелы проклятий от всех, кого погубила!

Фигура среброликой словно сломалась, Лереми даже отступила от неожиданности. Деала повалилась на колени.

– Пожалуйста! – взмолилась она, ломая руки. – Я больше не могу слышать их крики! Я больше не могу умирать вместе с ними! Я сполна расплатилась за гордыню! Убей, пока рассудок еще со мной, и мои знания могут принести Сенте пользу!

Она простерла серебряные руки к Лереми. Та отступила еще и снова расхохоталась:

– Ты великолепно играешь, Деала! Ты должна была быть услаждающей взгляд! Не-ет, не разжалобишь! Я видела многое у западных ворот, многое... Вот тогда мое сердце плакало слезами жалости, а сейчас жалости не осталось! – Среброликая опять заломила руки, а Лереми все смеялась и смеялась, не могла остановиться, пока со стойки позади Деалы не высверкнула золотистая молния. Среброликая слабо, успокоенно вздохнула и упала ничком. В спине торчал кинжал.

Смех оборвался, Лереми резко обернулась к спутнику. Побледневший Аки, встряхнул рукой, которую он машинально выбросил вперед, запуская кинжал со стойки.

– Одеревенела совсем, – заметил он, тревожно улыбаясь. – Старшие говорят, это теперь надолго.

– Она не заслужила смерти лицом к миру!

– Все среброликие заслуживают легкой смерти, это закон, – Аки серьезно, строго взглянул на нее. – И Деала правильно сказала: ее знания еще будут нам нужны, знания, а не безумие. Не будь жестокой сверх необходимого, Лереми. Я боюсь тебя такую.

Лереми опустила взгляд. Ненависть уже не разливалась волнами по телу. И потушила бурю не смерть Деалы, а последние слова любимого.

– Да, ты прав.

– Иди, достань кинжал и бежим на площадь.

Лереми осторожно приблизилась к телу среброликой. Кинжал в спине Деалы уже налился тяжелым золотом памяти убитой. Лереми потянула его за рукоять и с усилием вытащила. Обтерла кровь серебристым одеянием Деалы и сунула за поясную ленту.

– Все.

– Идем! Времени мало!

Голова Деалы была повернута набок, лицом к Лереми. Лереми потянулась было откинуть вуаль, но передумала. Нет, она не хочет видеть это лицо. Страшное лицо той, которой она восхищалась, которую любила. Пусть оно навсегда останется скрытым серебристым покрывалом вуали, пусть останется милой маской.

Она поднялась и побежала за Аки. Тревожным гулом полнилась площадь дворца: ничто подступило к стенам.

В коридоре они пошли шагом – тяжело было дышать, плотные потоки ничто уже ощущались в воздухе. Аки нашел руку Лереми, сунул маленькую гранулку.

– Держи. Нас на Границе кормили. Сильное зелье, защищает тело от чуждого.

– Спасибо.

Лереми положила гранулку на язык, даже не поморщилась от ее горечи. Лицо застыло, стало маской, как у среброликих. По контрасту с неподвижным лицом сердце колотилось так, что от его грохота дрожали руки. Чтобы тело не выдавало ее волнения, пришлось скрестить их на груди. Звук шагов Аки немного успокаивал, Лереми болезненно прислушивалась к ним и тайно радовалась, что он рядом. Можно не бояться, что Аки уйдет, остановится, предаст.

Они вышли на площадь, и Лереми судорожно вздохнула. Она сначала не поняла, реальность открылась ей или провидческий дар без предупреждения швырнул страшное видение. Вихри, патрулирующие границы площади, не справлялись с поступающим из города воздушным чуждым, оно ощущалось как туман, взвесь мелких капелек слизи. Появились новые зараженные, в основном, каста серых: бесконтрольный прием десятков сильных зелий на посвящении ослабил их. Вместо того, чтобы стать преградой на пути ничто, они стали его главными распространителями. Из глаз у них текла прозрачная влага, но это были не слезы – та же слизь, что была размазана по камням площади. Стражи отгоняли их тупыми концами копий в угол площади. Из пока не зараженной части толпы раздавались крики: «Сжечь!» и «Выкинуть за стены!» Кричали и те всевидящие, которые только что спасали этих заразившихся из-за стен. Начиналась паника, рвались все связи. Влюбленные отскакивали друг от друга, с отвращением вытирая ладони, дети отталкивали к стражам зараженных родителей, родители бросали на камни детей.

Всемогущие и всезнающие уже не справлялись ни с чуждым, ни с буйной толпой. Вихри один за другим распадались, клочья черных туч разносил ветер, и в этом ветре сильно ощущалась плотная, тяжелая струя чуждого, идущая с самой Границы. Ощущалась лишь весом – не запахом, и это было страшно. Это было предвестие растворения, предвестие смерти, равнодушное к запаху, к индивидуальности. Всемогущие запустили от больших курительниц новые вихри, и в небе над площадью засверкали вспышки молний. Это действие далось старшим нелегко, их ослабевшие руки дрожали, а лбы покрыла испарина. Но только они да стража еще боролись. Всезнающие сдались, то же, что и у Лереми знание о близком конце мира тяготило их. Лереми потянулась было мысленно к старшему, что направил ее к западным воротам, и тот резко обрубил нить.

Один всезнающий, стоя под помостом распознавателей, прошептал что-то Кейле. Девушка выпрямилась, по щекам текли то ли слезы, то ли субстанция ничто, не разобрать. Она подняла руку, но замерла, сомневалась, давать ли отмашку следующему событию. Но это же время последние вихри, патрулирующие воздух над площадью, сдались, расплылись черными тучами. Снятие общего фона постоянства родного стало злым роком для Наао: теперь защитные действия высших каст не могли опереться на поддержку планеты. Всемогущие один за другим устало роняли руки, оседали в своих креслах. Они теряли сознание и умирали. Перед смертью пламя неконтролируемого дара обхватывало их пальцы, кисти и вздымалось выше, обнимая фигуру.

Аки рядом судорожно вздохнул при виде этого, и Лереми пришла в себя.

– Мы выживем, – тихо, уверено сказала она. – Не знаю как, но уже знаю вкус твоего шарика эньо на языке.

– Нужно забраться повыше, – деловито сказал Аки, тут же пришедший в себя и даже просиявший при ее последних словах. – Одна слизь под ногами! Гранулка, которую я тебе дал, хороша, но не всесильна.

Кейла на помосте решилась, опустила руку, дав знак хору, наскоро собранному рядом. Неуверено, запинаясь они начали старинный, нечасто звучащий на Сенте гимн. Гимн слияния мира. Гимн примирения с судьбой. Единственный сенторианский гимн, славящий ничто, его исполняют только в такие моменты, когда впереди ничего не остается, когда волны ничто лижут пальцы.

«Из ничто мы пришли и в ничто уйдем. Все дороги Эдо начнаются и оканчиваются в нем, замыкая круг жизни...»

Кейла бросила на диск курительницы горсть сильного успокаивающего зелья. Оно дарило хорошие сны. Голова Лереми сразу же наполнилась им и будто стала легче. Сейчас дунет ветер и унесет воздушый шарик ее головы по тропам и морям сказочных сновидений, где нет ничто и все родные живы...

– Идем, – Аки потянул ее за собой к малому крылу дворца. Помог забраться на пристройку и сам влез следом. Немногие, сохранившие ясный рассудок, поступали также. Двое даже забрались под высочайший купол. Аки первым вскарабкался на крышу малого крыла и протянул Лереми руку. Они забрались под шпиль крыши и здесь сумели сбросить сонный дурман. Лереми бросила взгляд на площадь. Гимн произвел отрезвляющее действие на толпу. Единой массой зараженные и здоровые, представители разных каст стояли перед помостом распознавателей и, покачиваясь, повторяли его.

«Придет срок, и в ничто растворятся мои мечты и надежды, оно поглотит все и ничего не оставит мне. И я исчезну: что я без мечты и надежды?.. Но что это? Серебрится гладь ничто, под ней дремлют все мечты и надежды Сенты – и мои среди них. Придет срок, и они станут реальностью. Новой реальностью, в которой не будет меня».

Серые облака были странно подсвечены снизу, будто намочили животы в жидком серебре. Это субстанция ничто, заполнившая пространство за пределами площади, переливалась в лучах солнца Эдо.

«Не плачь! Так было всегда и так будет всегда. Уставшая Сента заснет, укрывшись теплым одеялом океана ничто. Будет восходить и заходить Кан, много-много, бессчетное число раз... пока однажды Сента не решит, что хватит. Она встряхнется, скинет одеяло ничто – и под ним будет новый мир. Мир, который был для нас волшебной сказкой и несбыточной мечтой. Круг замкнулся! Наши судьбы стали его легендами». -

Кейла пела это и опять плакала, или то субстанция ничто струилась по щекам распознавательницы? Вот гимн смолк, и над площадью разлилось беззвучие, молчание моря ничто. В живых осталось не более десятой части собравшегося народа. Начали таять здания площади, сложенные из живых материалов. Края крыши малого крыла, на которое забрались Лереми и Аки, совсем обвисли.

– Нужно забраться еще выше! – крикнул Аки. Лереми взглянула на крышу главного здания с гроздью куполов и венчающим их высочайшим.

– Не получится. Высоко – не перепрыгнуть!

– Я тебя перенесу. Только не шевелись!

Лереми почувствовала, что тело обхватывает словно бы гигантская рука. Скорость плотным ветром загудела в ушах, а высочайший купол вдруг понесся на нее. Скоро под ноги бросилась его кружевная поверхность. Лереми упала на колени, вцепилась в ажурные переплетения.

– Аки! – позвала она. – Как же ты?

Маленькая фигурка на крыше малого крыла шутливо развела руками:

– Всемогущие в последнюю очередь учатся перемещать самих себя!

– Ну и что? Попробуй!

– Я уже попробовал, – тише. Фигурка сникла. – Скажи, ты правда видела нашу свадьбу, или... или...

Лереми фыркнула.

– Или что? Напрашивалась к тебе в жены? – преувеличенно звонко: нужно было подбодрить друга. – Всезнающие в первую очередь учатся всегда говорить правду!

– Прости!

– Придумай, как ко мне подняться! – она слишом сильно подалась к Аки, и тело качнуло, вперед и вниз – туда, далеко, на камни площади. Лереми испуганно вскрикнула, крепче вцепилась в кружевное плетение купола, а толпа внизу вдруг тоже разразилась криками, и, еще не расслышав их, Лереми поймала картинку чужих видений: над  стеной площади заметили летательный аппарат землянина.

– Аки, смотри!

Всемогущий протянул к белому далекому диску еще не отошедшую от груза убийства, малоподвижную руку, будто хотел схватить его в горсть.

– Не получается пока. Жаль! – скоро крикнул он. – Эта штука слишком тяжелая, и силовое поле создает помехи!

Диск тонко зажужжал и пальнул белым огнем в ближнюю стену. От грохота заложило уши, и Лереми, забыв о своем шатком положении на крыше, зажала их ладонями. В основании стены образовалась дыра, и на площадь хлынул поток ничто. Несколько всевидящих взлетело на крыши, без разбору похватав сенториан из толпы, но большинство примирилось с судьбой. Они беззвучно тонули в серебристом море, погружались в рябь из кроваво-красных бликов солнца и больше не всплывали. Кейла отступала в глубину помоста, края которого уже захлестывало ничто, когда над ней завис летательный аппарат землянина.

– Убей его, Кейла, – прошептала Лереми, взгляд обратился в две острые иглы. – Убей, метни кинжал! Пусть новая волна искажений, но Сента будет отомщена.

 Но Кейла и не думала браться за кинжал. Наверное, она испугалась, увидев море ничто так близко, у себя под ногами. Она протянула к землянину руки, и он втащил ее к себе. Лереми разочарованно выдохнула. Аки также, но в глазах всемогущего все же поблескивала и радость оттого, что сестра осталась жива. И Лереми устыдилась своей жестокости.

Один всевидящий опустился рядом с ней на высочайший купол, выпустил из рук спасенную. Женщина из касты серых прижимала к себе жесткий снаружи мягкий изнутри широкий лист-пеленку для малышей. Странно было видеть женщину, баюкающую одного младенца, а не двойню. При мысли, где второй ребенок, у Лереми болезненно сжалось сердце.

Серая закашлялась, и у нее изо рта и глаз потекла слизь. Зараженная! Это заметил и всевидящий, и зло и устало выругался, не скрывая сожаления, что спас не того, кого стоило спасать. Всевидящим был напарник Аки, Яно.

Дворец таял, как песчаный замок, оказавшийся на линии прибоя. Ажурные кружева старинных куполов, деревья и травы, звери и птицы, сенториане – все сплавлялось в одно. Серебристое зеркало моря ничто отражало старую истину: все живое растет из одного корня и имеет единое тело. Переплетения купола проседали под невеликим весом Лереми, Аки на малом крыла уцепился за шпиль, а крыша уже проламывалась под его ногами, и ноги вязли в слизи ничто.

– Яно, помоги, – зашептала разом обесилевшая Лереми. – Помоги Аки, он там, на малом крыле!

– Унесу или его, или тебя, – от усталости равнодушно и прямо сказал тот.

– Аки, ты слышал?

– Отлично, улетайте! Я подтолкну!

– Ты полетишь с Яно, – Лереми хитро улыбнулась. – И понесешь меня рядом, всемогущий.

– Ты уже знаешь, что у нас получится?

– Знаю! – крикнула она, но про себя поправилась: – Верю.

Она не видела, как они спасутся из Наао, знала только сладкий вкус эньо на языке... и этого оказалось достаточно, чтобы поверить.

Лереми встретилась взглядом с зараженной сенторианкой, и та, мгновенно поняв этот призыв, метнулась к ней.

– Спаси его! – лихорадочно зашептала она. – Возьми! Спаси! Пожалуйста!

Лереми приняла из ее рук жесткий, плотно свернутый лист. Руки ждали небольшой, но тяжести, но конверт почти ничего не весил, как если бы был пустым. Снизу из него подтекала прозрачная слизь.

Похолодевшая Лереми нашла силы улыбнуться безумной матери и прошептать: «Все будет хорошо». Потом она вновь почувствовала, как ее хватает невидимая мягкая сильная рука, как ноги отрываются от плетения высочайшего купола. Они взлетели над серебристым озером, в который превратилась площадь Наао, и Лереми все прижимала к себе ненужный пустой конвертик и не хотела выпускать. Нетронутыми ничто остались только каменные колонны дворца, покрытые резьбой всего на одну шестнадцатую высоты, что издавна вселяло в жителей столицы надежду на долгую и счастливую судьбу народа Сенты...

Они то летели, то бежали: долгие, страшные акаты пути. И ничто постоянно преследовало их – вспышками молний на оставленном горизонте, серебристыми животами тяжелых туч над оставшимися позади селениями, взвесью капелек слизи в утреннем и вечернем тумане. Сента укрывала весь светлый бок одеялом ничто. Они многих спасли, увели из поглощаемых ничто городов, но не спасли свою детскую веру в чудеса и надежду на благополучный исход для мира. Их лица стали неподвижными масками и скоро засеребрились от зелий, которые приходилось принимать, забыв о безопасных схемах приема, и опыта, который поневоле приобретался в пожираемом инопланетной болезнью мире. Наконец на горизонте заблестела бескрайняя гладь воды. Океан. Но, добираясь до него, они так устали, что сразу попадали на песок. Лереми, лежа на животе, окунала кисть в набегающую волну и впервые за все акаты бегства радостно смеялась, изумляясь чистоте этой воды, ее такой хрупкой, шаткой «пока свободе» от чуждого. А в океане показались широкие спины меанов с прозрачными шатрами на гребнях, и скоро на песок рядом упала холодная черная тень. Голос с акцентом темной стороны произнес:

– Прошу к нам на борт. Осан ждет встречи с тобой в Деи, среброликая.

Джийя 4

Джийя

Ардин

Нейтрализовав землян, Ардин уверенным шагом направился дальше по коридору. К сожалению, все внутренние двери оказались закрытыми, пришлось снова и снова стрелять плазмой. Роума с земной девчонкой шла поотдаль, кольцо пальцев джийанки по-прежнему обхватывало горло Таи.

– Что вы собираетесь делать дальше, Роума? – спросил Ардин, разделавшись с последней дверью, и обернулся к джийанке, ожидая ее ответа. Та смешалась:

– Мы... мы отыщем ваш птерокар и улетим. На Джийю.

– Полагаете, Кентор отпустит нас просто так? А землянка?

– Она моя! – тут же вскинулась Роума, и опять машинально слишком сильно сдавила горло девчонки. Тая придушено застонала.

– Она вам живой или мертвой нужна? Ослабьте хватку. Видите, я не пытаюсь ее у вас отнять. Отыскать Ало-ши быстро не получится. И вы отключены от общего каталога, поэтому не знаете, что Кентор уже ждет нас у дока.

– Вы нарочно пугаете меня?

– Нет, все действительно очень серьезно, Роума. Едва мы с землянкой покинем корабль, Кентор начнет штурм. И нам оставлен только один путь – на джийанский крейсер. А вы не готовы к встрече с сородичами?

Джийанка замерла, раздумывая, ее пальцы расслабились, руки опустились. Тая впервые за все время плена смогла опуститься с носков на стопу и втиснуть пальцы между своей тоненькой темной шейкой и сильной кистью джийанки. Что она делает? Пытается освободиться? Ардин усмехнулся наивности этой попытки.

– Нет, я не боюсь, – заговорила Роума. – Я рассматривала встречу с сородичами, как один из возможных вариантов развития событий. Это плохой, но не смертельный вариант. Хотя лучше всего было бы улететь на вашем истребителе.

– Вы уже так уверенно записываете меня себе в союзники?

– Вы пока не убедили меня в обратном, – вызывающе сказала джийанка. Ардин отвернулся, чувствуя холодной спиной ее жгучий взгляд.

– Идемте, у нас нет времени, – буркнул он и ступил в оплавленный проход к последнему отрезку пути. Позади не сразу, но раздались звонкие шаги Роумы, шелест одежды и всхлипы маленькой пленницы.

– Почему вы не убили никого из землян? – тихо спросила джийанка. – Накануне штурма безопаснее было бы оставить их без капитана. Вы же определили, кто из них Дэн?

Ардин насупился. Какой ненужный, болезненно колющий вопрос!

– Я не штурмовик, – скованно ответил он.

– Да, хуже: вы – РИДовец!

Ардин поморщился. О, эта джийанка нашла уязвимое место его крепкого костюма, и колет, и колет в него иглой!

– Земляне и их родина – одна из загадок Вселенной. Их виртуальность другая загадка, и отношение к Сенте и Джийе – вот еще загадка, – признался он, надеясь тем самым избавиться от тревожных уколов боли. – Загадки глупо уничтожать, не попробовав разгадать. Если уничтожить их, ответов на вопросы уже не получишь. На карте твоей личной Вселенной эти области навсегда останутся черными дырами.

– При штурме землян все равно уничтожат.

– Полагаю, после нашей с Кентором беседы, выбор будет сделан в пользу их жизни. В любом случае, останется корабль и виртуальность.

– Поэтому вы и меня не уничтожили и не сдали Кентору? Я загадка Вселенной?

– Да, – выдохнул он, и почувствовал, что игла боли исчезла. А Роума приблизилсь вплотную, и Ардин вздрогнул, ощутив ее холодные легкие руки на плечах.

– Там, на крейсере, вы собираетесь повести с Кентором свою игру? А что вы расскажете ему обо мне?

– Еще перебираю варианты, – Ардин не удержался от улыбки. Ощущение рук Роумы на плечах теперь приятно грело. – Как вам такой: я нашел на «Красавице» пленника землян – джийанина? Земляне ухитрились отключить его от общего каталога, подлатали обветшавший костюм и украсили в соответствии со своими понятиями о красоте. Если же вам не хочется играть роль пленника, давайте сейчас же отключим вашу капсулу от костюма. Капсула поместится под мою грудную пластину, если снять вторую пару рук. А костюм я выдам за собственный, запасной. Правда, нужно будет серьезно подумать, как объяснить его стилизацию под женскую фигуру, но этот вариант более безопасный для вас.

– Нет, первый, – быстро сказала Роума. – Разделять капсулу с костюмом я не стану.

–  Не доверяете мне? Спешу напомнить: я о вас почти ничего не знаю, честно в этом признаюсь. Вы же, по вашим собственным заверениям, знаете обо мне больше, чем я  сам.

– Дело не в доверии. Мне отвратительно разделять свою капсулу с костюмом. Также отвратительно, как нырять в виртуальность, – по лицу джийанки пробежала тень омерзения, на мгновение исказив приятные черты. – Это уничтожает всякую иллюзию цельности твоего тела! А вам не страшно менять костюмы, Ардин?

– Нет, – удивленно ответил он, но тут же вспомнил страшный момент из старого сна, где он был сияющим шаром-душой, лишенным какой-либо защитной оболочки. – Значит, первый вариант? Вы пленница землян? – Роума кивнула. – Что ж, тогда постарайтесь молчать, желательно, с безумным видом. Говорить буду я. И отпустите, наконец, девчонку! Все равно мы все в одной связке!

Роума взглянула на него, потом перевела взгляд на Таю. Долго, восхищенно она смотрела на земную девушку, но странное, нелепое преклонение перед низшим существом постепенно обретало разумные границы. Наконец джийанка со вздохом разжала пальцы. Тая мешком свалилась на пол.

– Спасибо, спасибо, – забормотала она на джийанском с ужасным акцентом, отползая в сторону. Ардин засмеялся:

– Куда? Мы не отпустили тебя совсем! – по-земному сказал он, подхватил девчонку поставил на ноги, и, как Роума, заключил ее шею в кольцо своих пальцев. – И для джийан на крейсере, Тая, лучше тебе не знать джийанского. Моргни, если согласна. Девушка торопливо моргнула, для верности, раз пять.

– Ладно, пошли. Кентор ждет, – со внезапной мрачностью сказал Ардин и первым ступил в очередной оплавленный проем.

Полуразрушенный крейсер Кентора отбуксировали на дальнюю орбиту. Начальник перебрался на другой, занявший прямую линию между «Красавицей» и запутавшимся в сети ураносом. Кентор вышел встречать Ардина прямо в док: эффектная высокая фигура в представительном красном костюме главы РИДа. За его спиной стояло четверо черных воинов. Ардин вытянулся в струнку и подтянул повыше девочку, тяжело дышащую в кислородной маске, которую на землянку надели в истребителе: тот, как и направивший его крейсер, в качестве атмосферы использовал невзрывоопасную смесь инертных газов. Расчитанная на сенторианина маска Тае подошла, но держать девчонку  выбранным Роумой захватом стало неудобно... Джийанку вел пилот истребителя.

– Ардин, поздравляю, – искренне сказал Кентор. – Отличная операция на корабле. Значит, вот это – землянка? Маленькая... А это кто, хм?

– Нашел на «Красавице», земляне держали в большой оранжерее. Видимо, захватили во время встречи с нами у Сенты. Они отключили его от общего каталога. Видимо, это сильно повредило его рассудок. Он даже имени своего не помнит.

– Что ж, прозондируем капсулу и все выясним, – Роума вздрогнула при этих словах Кентора, и Ардин поторопился вмешаться:

– Прямо сейчас? Или на Мегре? Я слышал, это опасная операция.

– Да, на Мегре для ее успешности можно создать лучшие условия, – похвально легко согласился начальник. Его уже поглощала грядущая высадка черных отрядов на «Красавицу», он то и дело косился на большой настенный монитор.

– Кентор, они стреляют в энергосеть! – пришло чье-то паническое собщение в беседку крейсеров в общем каталоге. -

«Сбивайте заряды. Я сейчас подойду», – отозвался Кентор, и махнул Ардину. – Идемте в рубку, я там развернул примерный план корабля. Укажете путь штурма.

– А спасенный?

– Отведите в манипуляционный зал. А землянку – в лабораторию, – обратился он к  эскорту и снова повернулся к Ардину. – Ну, идемте.

 Ардин остался на месте. Настало время претворить в жизнь свой опасный, но захватывающий план. Механизм горла вдруг забарахлил, залязгал, но он смог сказать, достаточно твердо:

– Кентор, у меня есть информация, интересная совету Джийи. Я требую созвать совет сейчас же.

Начальник также застыл на месте:

– Какая информация?

– О землянах. Местонахождение их планеты.

– Ради этого собирать совет?! Ардин, вы забываетесь! – со стенного монитора связи с рубкой кто-то давно пытался докричаться до Кентора, и начальник раздраженно нажал кнопку громкой связи. – Что?!

– Уранос освободился! Он готовится перейти, взгляните сами!

На мониторе появилась внешняя картинка. Уранос двинулся в сторону «Красавицы». В  следующий момент он подхватил корабль в изгиб шеи и растворился в перламутровом сиянии, и за спинами джийан раздался радостный крик:

– Так вам и надо! Чудозверь за нас! Эля, давай! – радостно орала Тая. Ардина странно уколола эта искренняя дикая наивная радость вперемешку с полным самоотречением. Осознает ли девчонка, что теперь она определенно осталась одна среди врагов? Роума так же знакомо злорадно улыбалась.

После мгновения оцепенения Кентор бросил в общий каталог запрос на все новые переходы из гиперпространства в обычное и усмехнулся.

– Все равно их разыщем, – подытожил он. – Штурм отменяется. Ардин, идемте в мой кабинет. Вижу, нам нужно о многом поговорить.

– Отлично, – мгновенно сориентировался Ардин.

Напоследок он успел бросить взгляд на Роуму которую уводили два черных воина. Джийанка шла между ними такая маленькая, хрупкая... Опасно, ах, как опасно! Следовало все-таки настоять на втором варианте. Спрятать капсулу тела Роумы себе под грудную пластину, а этот костюм, вернее, этот хлам утилизировать еще на «Красавице».

«Ничего, выберемся», – подбодрил он себя, отправляясь за Кентором. Хотя путь был туманен как никогда. Одно он знал точно: Кентор должен дать ответ, что связывает Джийю и Землю и что связывает его лично и главу земной виртуальности, что означает странное требование: дайте тело!?

Начальник был зол и встревожен, это ощущалось в нервном подергивании его лицевых пластин. В своем кабинете он сразу же включил монитор, набрал какой-то код и, поминутно дергаясь, принялся ждать ответ. Ардин встал так, чтобы видеть монитор и изобразил самую доброжелательную улыбку.

– Вы сейчас по моей просьбе связались с советом, Кентор? – негромко спросил он, чуть погодя, когда показалось, что начальник успокаивается. – Или нет? Право созвать совет в случае крайней необходимости, при угрозе существования Джийи, дозволяется РИДовцу любого ранга.

– Нет, с советом я не связался. Вы действительно считаете, что информация, добытая вами, угрожает существованию Джийи? – Кентор презрительно фыркнул. – За все время РИДа служащие низших и средних рангов ни разу не созывали совет. Все они были отлично осведомлены, какое наказание последует за ложную тревогу. Поэтому всесторонне, многократно анализировали поступившую им тревожную информацию и обыкновенно приходили к выводу, что она не способна пошатнуть устои Джийи. А вы провели хотя бы первоначальный анализ, Ардин?

– Чтобы его провести, необходимо выдать тревожащую информацию в общий каталог. А я хочу подержать ее при себе.

– Что-о?

– Я полагаю, существует группа джийан, которая следит за потоком поступающей в каталог информации и анализирует ее. Информацию, могущую нанести урон образу Джийи в сознании джийан, они удаляют сразу же. Предполагаю, вместе с информантом. Моя информация как раз такова, и я не хочу лишиться ни ее... ни жизни.

Кентор оторвался от монитора, первый раз за время беседы в кабинете взглянул на подчиненного. Взгляд удивленный и мрачный.

– Что же это за информация, Ардин?

– Обратный адрес землян. Опасной расы, создающей микродыры и не гнушающейся применять их, как оружие. Зловещей расы, сотрудничающей с миром призрачных существ и не желающей даже под страхом смерти отказаться от этого сотрудничества. Чуждой и по большинству социальных параметров противоположной нам расы, которая не должна существовать в одной галактике с нами. Их необходимо отбросить в каменный век, пока они не стали слишком опасны. Понимаете, Кентор?

– Ничего не понимаю. Почему эту информацию вы не хотите выпускать в общий каталог?

Ардин сыграл недовольство на лице, поморщившись. Хоть он и был сейчас на пике волнения, и не мог отмечать в сознании ничего, кроме прохождения вех своего плана, но почувствовал, что это разговор начинает ему нравится.

– Потому что мы уже отбросили землян в каменный век, но об этом нет ни слова в общем каталоге! Вся информация о Земле удалена из него, и я опасаюсь, что та же участь постигнет мою. Сорок циклов назад у Сенты даже два наших крейсера отключили от каталога из-за землян... Что-то есть в этой истории с Землей, омрачающее образ Джийи, ведь так, Кентор?

Начальник молчал, как показалось Ардину, обескураженно, и он продолжил:

– Я гадаю сейчас, что могло бы его омрачить. Наш социальный институт наилучший, наша телесная форма совершенна, мы неукоснительно следуем нашим нормам морали, только низшие расы настолько слабы, что регулярно их нарушают. Что, какая наша уязвимость может быть спрятана на Земле? -